– Открываю, – сообщил он.
Люк мягко подался внутрь. Шира, одетая в шорты и белую блузку с нагрудными карманами, украшенными по краям золотистой строчкой, выглядела так, словно отправлялась на пикник с намерением поиграть в теннис.
Она перехватила его взглядом.
– Смеетесь, – проговорила она.
Он взглянул на свою одежду: рыжие, словно выгоревшие на солнце, слаксы и черный пуловер. У него не нашлось никакой рабочей одежды, чего-нибудь старого, о чем можно не беспокоиться, если порвется. «Звезда» предложила добровольцам комбинезоны, но он не смог подобрать такого, в котором чувствовал бы себя удобно.
– Полагаю, мы оделись чересчур нарядно для такого случая, – заметил он.
Агрегат находился так близко, что казалось – до него можно дотронуться.
Шира прошла мимо него к краю воздушного люка и легко шагнула вперед, как ее учили. Не прыгать, не выскакивать внезапно. Она ухватилась за ближайший стержень, обернулась, улыбнулась ему и встала магнитными сапогами на следующую трубу, внизу.
Пиндар последовал за ней, думая о себе как о первом землянине, когда-либо прикоснувшемся к нечто, и что через полвека он будет рассказывать об этом своим правнукам. Это был величайший миг, и он целиком и полностью наслаждался собой.
Он приблизился к стержню Ширы и встал на него сапогами.
– Порядок, Клаус, – сообщил он пилоту. – Мы добрались!
– Необычное ощущение, – сказала Шира.
Он оглянулся на путь, который преодолел, и увидел Моргана, огромную кобальтовую дугу, сияние освещенной солнцем стороны планеты. Хотя расстояние все еще было весьма значительным, он почти осязал его вес. Его массу, припомнил он. «Используй соответствующую ситуации терминологию», – мысленно велел он себе.
Обреченная плыла за дальним краем агрегата. Она была белой, голубой и какой-то уязвимой. «Ланч, – подумалось ему. – Всего лишь легкий завтрак для чудовища, надвигающегося на нее».
Шира коснулась его руки.
– Давай найдем наш стержень.
Шаттл находился слева от них.
Пользуясь летательным аппаратом как ориентиром, они выбрались наверх. Шира шла впереди. После каждой пары шагов она останавливалась, смотрела вниз, сквозь стержни, покачивала головой и двигалась дальше. Третья попытка оказалась золотой.
– Отлично! – воскликнула она, немного отступив, чтобы лучше видеть. – Это он. Без сомнений!
Пиндар присоединился к ней, увидел четыре стержня, выстроившихся в линию, и остановился. Он достал водяной пистолет и брызнул из него желтой жидкостью на металл.
– Пометил я вашу Альфу, – произнес он.
– Эй, ребята, а вы уверены? – спросил Бомар.
– Конечно, – с легким раздражением ответила Шира.
* * *
Бикман никак не мог принять решение. Он стоял рядом с Марселем и не знал, приказать ли забыть эту глупейшую аферу и возвратиться к миссии, ради которой они прибыли, или сообщить ему, что есть недовольные происходящим, но беспокоиться не стоит – Бикман управится с этим, однако капитан должен быть готов к жалобам.
Время стремительно утекало, и их возможности узнать что-то все больше сокращались. Бентли и еще несколько человек ждали, надеясь, что он приступит к действию.
Голос Лори время от времени информировал о выполнении работ различными бригадами. Вдобавок ко всему, разговор из кабины посадочного модуля передавали по громкой связи. ИИ доложил, что на всех участках стержень Альфа успешно помечен.
Марсель поднял глаза на Бикмана.
– Пока все идет хорошо.
– Да, – согласился тот, глядя прямо ему в глаза. – Хотя не похоже, будто наземная группа очень в нас верит.
– Полагаю, я предпочел бы, чтобы так и было, – проговорил Марсель, оглядывая техников. – Это дает еще один стимул. Думаю, все, находящиеся здесь, хотели бы доказать им, что они ошибаются.
«Ну, может, и не все», – подумал Бикман.
Марсель снова пристально посмотрел на него и нахмурился.
– В чем дело, Гунни?
– Да так, ничего, – ответил руководитель проекта. – Ничего такого, что не могло бы подождать.
* * *
Кэньон вполне понимал, что ситуация острая. Наземная группа по-прежнему сидела на своем острове – а тем временем прошел еще один день, – ожидая, когда понизится уровень воды, чтобы пуститься на почти бесполезные поиски этих... как их там... которые уже, похоже смыло.
Однако они не хотели с ним разговаривать, как бы осторожно он ни задавал вопросы. «Что вы испытываете, зная, что огромное количество людей болеют за вас?» или: «Если бы вам пришлось делать это снова, вы могли бы действовать иначе?»
– Не сочтите за грубость, – бросила ему Хатч, – но я не считаю, что это подходящее время для интервью.
– Хорошо, – утихомирился он. – Понимаю ваши чувства. Но если вы передумаете, если кто-нибудь передумает, прошу вас, сообщите об этом мне. Идет?
Он жалел, что они угодили в такой переплет. И если бы мог, то помог бы им. Сидя в спокойствии и уюте, глядя на дисплеи с изображением приближающегося гиганта, на бескрайнее море вокруг башни, он прекрасно сознавал сумятицу в их чувствах. Его посещало смутное сожаление, что он не последовал совету отца и не стал инженером.
Он решил повторить попытку, когда «наземники» будут на волосок от смерти. Его начальство настоятельно требовало от него предсмертного интервью с Макаллистером.
В конце концов, он там единственная знаменитость.
Однако касательно Макаллистера Кэньон доверился чутью. Эмоциональной изюминкой репортажей были женщины, которые выжмут слезу у людей по всему миру. Особенно Хатчинс. Стройная, изящная, спокойная, весьма похожая на эльфа... не чета какой-нибудь соседской девушке. И Кэньон понимал, что если он вынудит ее поговорить с ним в роковые последние часы (а он был уверен, что это ему удастся), то устроит публике такое эмоциональное потрясение, какого никто не переживал ни разу в жизни. Если же Хатч откажется сотрудничать, оставалась еще одна возможность – Келли.
Что до остальных, ему не очень нравился Найтингейл, а Макаллистера он боялся: этот был способен ляпнуть что угодно.
* * *
Хатч сделала осторожную попытку сесть у башни, но вода была очень глубокой, а течение – быстрым. Поэтому она развернула посадочный модуль и возвратилась к вершине ближайшего холма, где путники ждали сорок пять минут, наблюдая, как вода уходит на северо-восток.
Вторая попытка оказалась успешной. Они сели, а затем побрели по бедра в воде. Сперва они тщательно исследовали башню, чтобы убедиться, что накопители не остались где-то здесь, не замеченные Келли с Хатч во время предварительных поисков.
Затем они с трудом побрели на юг. Они разделили местность на две полосы и попробовали идти в намеченных ими границах, осторожно и методически. Будем придерживаться этой стороны от линии между башней и во-он тем деревом. Это было не слишком важно, но в какой-то степени помогало. Настоящая проблема заключалась в том, что район поисков оказался огромным.
Найтингейл с Маком придерживались убеждения, что накопители, несмотря ни на что, будут найдены, вероятно, потому, что считали это своим единственным надежным шансом выжить.
Земля оказалась вовсе не ровной и плоской, как им представлялось. Глубина менялась: в некоторых местах вода доходила до лодыжек, в других – покрывала с головой. Течение было сильным, и в самых глубоких местах людям всякий раз угрожала опасность упасть. Хатч не тешила себя иллюзиями насчет шансов. Что касается ее мнения, она бы пошла ва-банк, сделав ставку на небесный ковш, поднялась на Синюю гору и провела все оставшееся время, изучая бастион-шестиугольник. Но она устала и не собиралась спорить с мужчинами, которые, наверное, уже подумывали, что она тратит время и силы черт знает на что, когда у них все еще существует возможность выкарабкаться.
Она надеялась, что Найтингейл с Маком быстро откажутся от поисков из-за трудностей. За это говорила и сложная конфигурация поисковой зоны. Но проходили часы, и их решимость – или отчаяние, трудно сказать, – возрастала... Они уходили от башни все дальше на юг.
Келли, шедшая в паре с Найтингейлом, казалось, покорилась судьбе. Она держалась близко к своему спутнику, шагала тяжело, то и дело погружая руки под воду, чтобы исследовать подозрительный камень или еще что-нибудь. Но Хатч не замечала в ее глазах даже проблеска настоящей надежды на успех, зато видела, как время от времени Келли останавливалась, пока они отдыхали, и вглядывалась в широкое пространство быстро текущей воды. Иногда Келли смотрела на север, несомненно думая, что накопители каким-то образом могло занести за башню. Или за пятьдесят километров отсюда. И голос Келли звучал апатично – но разве можно было порицать ее за это?
Один раз показалось, что они увидели один из накопителей, но это было нечто вроде панциря черепахи.
* * *
Стемнело, и люди, умученные до предела и раздраженные, сделали привал. Все чувствовали недовольство, смешанное с безнадежностью. У всех болели ноги после долгого хождения против течения, когда приходилось очень часто нагибаться, и ломило все мышцы. Сознание того, что злополучные накопители могут лежать где-нибудь метрах в пяти от них, готовые найтись в любой миг, не позволяло им отмести идею поисков. Однако наконец они забрались в модуль, втащились в кабину, по очереди вымылись под душем и повалились на сиденья.
Вода снова начинала прибывать. Хатч сообщила об этом.
– Могу я кое-что предложить? – осведомился Марсель.
– Валяй.
– Во-первых, я совершенно точно уверен, что вы не отказались от поисков накопителей.
Хатч оглядела остальных. Все кивнули.
– Прекрасно. Мне бы хотелось, чтобы ночью вы поднялись повыше.
– Хорошо.
– На данном этапе вы больше ничего не сможете сделать. А завтра мне бы хотелось убедить вас подняться еще выше.
– На Синюю гору, – устало проговорила Хатч.
29
Все мы одержимы синдромом Одинокого Рейнджера, верой в незнакомца в маске, который прибывает на рассвете, вооруженный до зубов, и улаживает все проблемы упрощенным донельзя способом. Этот человек, чье происхождение относится к двадцатому столетию, обладает стойкостью к обстоятельствам, соединенной с простыми душевными порывами, и показывает нам путь, которым мы пошли бы, если бы сумели. Но мы не способны следовать этим путем не только из-за недостатка храбрости и способностей, но также потому, что мир просто-напростоустроен иначе. Когда тьма сгущается и близится буря, человеку лучше самому позаботиться о своем спасении. Потому что – и это такой же непреложный факт, как круговое движение звезд по небу – никто не прибудет, ни в маске, ни в чем-либо еще.
Грегори Макаллистер. Предисловие к «Последней мифологии» Евы Шиу-Чао
* * *
Расчетное время до разрушения: 42 часа
* * *
Ночь они провели в задраенном модуле на вершине горной гряды, среди воющей метели, неподалеку от бухты Дурных Вестей. Хатч то засыпала, то просыпалась. Земля то и дело тряслась. Они с Келли коротали время, с надеждой прислушиваясь к оперативным сводкам, поступавшими от маленькой армады наверху.
Они слышали, как Джанет Хейзелхерст отдавала сухие распоряжения внешникам, которые готовились отделить от агрегата то, что окрестили стержнем Альфа; слышали обсуждение бригады Джона Драммонда, как разместить всё в правильной ориентации, и Абеля Киндера, спорящего с Драммондом о расположении точки подъема: «Проще подняться здесь, но погодные условия вызывают опасения, поэтому нам нужно взять дальше на север».
Они слышали Майлза Частайна и пилотов шаттлов, согласовывающих планы своих полетов. Ранним утром Марсель сообщил им все подробности, точные координаты, высоту и время подъема.
– У нас есть диапазон, в пределах которого мы можем подстраиваться, – сказал он. – Но он довольно узкий. – Рандеву должно произойти ровно через двадцать пять часов одиннадцать минут, и никак не иначе. Послезавтра, через три часа после рассвета. – На высоте 10276 метров.
– Десять тысяч двести семьдесят шесть? – спросила Хатч. – А что случится, если мы подойдем на высоте семьдесят пять?
Он рассмеялся.
– С вами все будет замечательно, но насчет точности я говорю абсолютно серьезно. Мы рассчитываем, что в низшей точке траектории центр ковша будет находиться на высоте в семьдесят шесть. Раструб имеет пятьдесят три метра в диаметре. Ширина посадочного модуля примерно пятнадцать метров. Это значит, что запас у вас будет по девятнадцать метров с каждой стороны.
– Хорошо. Будем надеяться, что у вас получится. Сколько у нас будет времени?
– Очень мало. Пара секунд. У нас все рассчитано точно, поэтому ковш прибудет туда, куда предполагается и когда предполагается. Но при этом он не останется на месте. У вас будет всего одна попытка. Он появится и опять пойдет вверх. После этого исчезнет.
– Ладно.
– Я все время буду с тобой на связи. А если и нет, то все равно никаких изменений в плане быть не может.
– Рада слышать. А то я уже начала беспокоиться. А почему тебя может не быть?
– Есть большая вероятность, что связь пропадет из-за погоды. Но ты знаешь все подробности и при любом раскладе наверняка увидишь саму сеть. Хорошо?
– Да. Это неплохо.
Наземная группа слышала, что Бикман со своей командой придумали использовать металлический сетчатый мешок, в который заключен астероид, как сачок, чтобы подхватить им посадочный модуль. В полете. И еще они слышали сообщение о собрании, на котором добровольцы избрали себе название «внешники». Очевидно Марсель считал, что энтузиазм спасателей поддержит тех, кто на поверхности. И не ошибся.
Марсель объяснил, что большинство добровольцев – пассажиры с туристического судна. Кое с кем, со своими коллегами с «Венди», Келли была знакома. Также среди них был пассажир Хатч Том Сколари. («Ты это серьезно?» – спросила она.) Почти никто из них прежде ни разу не выходил наружу.
Хатч с удивлением заметила, что Келли тайком утирает слезы.
– Они действительно стараются, – заметила она.
Некоторые из внешников, работавшие на самом агрегате, знали, что посадочный модуль всегда находится на связи, и их могут слышать.
«Мы все сделаем, – говорили они. – Держитесь», – или: «Не волнуйтесь. Мы вытащим вас оттуда».
Подобное говорят всегда.
Снаружи продолжал завывать ветер, а снегопад усиливался. Несмотря на непрерывную связь, спасательная команда воспринималась как находящаяся где-то очень далеко.
* * *
Спутники проснулись поздним утром и увидели, что небо прояснилось. Метель прекратилась, и тяжелое снежное одеяло поблескивало под сверкающим солнцем. Они разломили последний припасенный плод, который представлял собой безвкусную кашицу, защищенную толстой кожурой. Поговорили о том, как бы хорошо снова съесть настоящий завтрак, и единогласно решили, что время позволяет им взглянуть на Синюю гору. Так или иначе, им предстоял последний полный день на Обреченной.
– На что же похожа вершина этой горы? – спросила Хатч Марселя. – Что нам известно о ней?
– Ну... она имеет очень пологие склоны. Вершина отсутствует. Наверху гора совершенно плоская. И выглядит это так, словно кто-то срезал ее косой. Но ты не увидишь этого, поскольку она скрыта облаками.
– А строение на вершине?
– Ага. Это руины. Высотой в несколько этажей. С параболическими антеннами. Впрочем, возможно, это накопители солнечной энергии, хотя непонятно, как они добывают ее при такой облачности.
– Возможно, они использовались в другом месте, – заметил Найтингейл.
– Может быть. Как бы там ни было, строение очень большое. Имеет форму шестиугольника, со стороной примерно двести метров. Должен добавить, что все здесь убеждены, что именно это – основание небесного трапа.
– Почему? – осведомился Макаллистер.
– Оно находится прямо на экваторе. А море на западе полно всяких обломков.
– Подъемник, – проговорила Хатч.
– Да. Эта штука похожа на подъемник, но или разобранный на части, или намеренно разделенный. Наше наилучшее предположение заключается в том, что от него отрезано примерно одиннадцать тысяч километров. Верхнюю часть вывели в космос; нижняя отломилась от основания и упала в океан.
– А сможем ли мы там приземлиться?
– О, разумеется! Как раз с этим – никаких проблем.
Что ж, конечно, приятно, когда хоть что-то не создает проблем.
– Хорошо, – сказала Хатч. – Мы сделаем это, Марсель. Нам придется сперва сделать остановку, чтобы раздобыть немного еды. И, возможно, неплохая мысль – дозаправить резервуары. Видимость наверху...
– Нулевая.
– Конечно. Не забудь, у нас нет сенсоров. Как же нам садиться? Вслепую?
– Я поведу вас.
– Сам не верю, что соглашаюсь на это, – заявил Макаллистер, примерно так же, как Хатч, когда, уже отправившись в сверхсветовое путешествие, изменила курс и полетела сюда.
Найтингейл прокашлялся и произнес:
– Мы здесь все такие. Не будь у нас склонности искать ответы на вопросы, мы не попали бы в такую заварушку.
И он пристально посмотрел на Мака.
Келли рассмеялась, и напряжение моментально рассеялось.
* * *
Когда люди Бикмана давали названия материкам, морям и другим географическим объектам на Обреченной, горный хребет вдоль западного берега Транзитории они окрестили Угрюмыми горами. На Обреченной было несколько вершин, достигающих семи тысяч метров над уровнем моря. Имея высоту шесть тысяч шестьсот метров, Синяя гора не была самой высокой, однако смотрелась наиболее живописно. Шапка белых облаков укрывала вершину. Гранитные склоны ниспадали почти отвесными уступами на тысячи метров вниз, прежде чем превратиться в ровные склоны, спускающиеся к предгорьям и лесам.
Марсель поручил Мире Амелии предоставлять данные о погоде и передавать эту информацию на посадочный модуль. Кроме того она постоянно рассказывала им о действиях спасательной команды. Спокойная и невозмутимая, Мира поддерживала атмосферу оптимизма. Келли отметила, что Мира – отличный аналитик и что пока все работает, ее тон вряд ли изменится. Именно в таких комментариях к ходу событий они все нуждались. Даже Макаллистер, которого, похоже, потрясло известие о полете в сетчатом сачке, заметно воспрянул духом.
Они находились в воздухе полтора часа, когда Мира сообщила, что река, к которой они приближаются, очевидно, проходит рядом с Синей горой.
– Совсем рядом – довольно открытая местность. Превосходное место для подзаправки. И, возможно, здесь вы сумеете раздобыть кое-какое пропитание.
Хатч направила модуль вниз сквозь грозу («Но погода там весьма скверная», – предупредила Мира) и приземлилась на южном берегу под проливным дождем. Деревья отяжелели от фруктов. Они набрали восхитительных плодов, размером с тыкву, которые уже пробовали. Съедобная часть была достаточно вкусной и отчасти походила на подсохший изюм. Набрав фруктов, они устремились к посадочному модулю, спасаясь от ливня. И здесь устроили пиршество.
Простые радости живых людей.
Оставшиеся фрукты они сложили в грузовой отсек. Потом извлекли шланг и максимально заполнили резервуары. Сделав все это, они снова поднялись в воздух.
Синяя гора располагалась на морском берегу. Сейчас к северу от нее море отошло, оставив широкое пространство грязной болотистой жижи.
– Вода сейчас находится на другой стороне планеты, – пояснила Мира.
Она задала им точный курс и велела Хатч лететь на высоте шесть тысяч восемьсот метров. Еще она передала им по трансляции спутниковые снимки горы.
– Там что-то странное, – сказала она. – Выглядит так, будто северная сторона отвесно обрывается от вершины до уровня земли. Под прямым углом.
Найтингейл пристально посмотрел на изображение.
– Можно подумать, сделано искусственно.
– Не сомневаемся, – откликнулась Мира. – Но там есть еще что-то.
И она дала большее увеличение.
Хатч увидела вертикальные и горизонтальные полосы, идущие по передней части скалы. Своего рода оплетку. Они тянулись от вершины до самого основания.
– Что это? – спросила Келли.
– Понятия не имею. Если сможешь, взгляни.
Затем Мира показала им то, что сканеры увидели на вершине горы. Та была совершенно плоской и ровной. А в середине располагался шестиугольник.
Мира была очарована этим зрелищем. Строение было огромным, занимая, наверное, шестьдесят процентов всего доступного пространства вершины. Снаружи оно заросло буйной растительностью, однако они сумели разглядеть окна и двери. Хатч отметила, что строение обладает почти классической симметрией, непохожей на ту декоративную пышность, которую в настоящее время так полюбилась ее цивилизации. Вместо углов были плавные скругления. С другой стороны, строение не было ничем украшено.
Верх был с зазубринами, будто верхние этажи отломили. Средняя высота здания составляла примерно шесть этажей, в одних местах – меньше, в других – больше. Верх – это нельзя было назвать крышей, поскольку представляло собой верхний этаж, открытый небесам, – был покрыт снегом.
– Так вот как оно выглядит под снегом, – промолвила Мира.
Она убрала на снимке снег, и они увидели комнаты, коридоры и лестницы. В целом все казалось разрушенным.
Мира также послала им изображение этого здания, но реконструированного, показав, каким оно было, наверное, в свои лучшие годы. Компьютер убрал кусты и сорные травы, заменив их аллеей между двумя рядами скульптур и внутренним двориком, посыпанным гравием; добавил поблескивающие окна и украшенные резьбой двери. Крыша стала высокой овальной решетчатой конструкцией. Это было величественно.
– Кстати, мы считаем, что обнаружили пропавшие части ландшафта.
– Ты имеешь в виду вершину?
– И северную сторону скалы. Примерно на двадцать тысяч метров восточнее расположена группа холмов. Теперь все это долина реки. Почти весь гранит скрыт лесом.
– Выходит, оно...
– Все это было сделано очень-очень давно. По меньшей мере тысячу лет назад. Возможно, значительно больше. – Она на секунду замолчала. – Ладно, если вы готовы, я принимаюсь за вас.
– Мы готовы.
– Там есть уйма места для посадки, – сказала Мира.
– А этот чертов туман всегда здесь? – спросил Макаллистер. Он имел в виду облака, покрывавшие вершину.
– У нас нет никаких сведений о том, что было здесь ранее, чем несколько недель назад, – ответила Мира. – Но пока мы здесь, облачность была постоянной. Несколько других вершин в этой зоне тоже покрыты облаками.
Она снова стала давать указания Хатч. Та сбавила ход и погрузилась в облачность.
– Все идет прекрасно, – заметила Мира. – Наверху никаких помех. Вы в двухстах метрах над горой.
Туман стал темнее.
Хатч задействовала спайк. Их дернуло, Хатч несильно ударилась спиной о сиденье. Она продолжила снижать скорость и врубила вспомогательные двигатели в режиме вертикального подъема.
Голос Миры исчез в грохоте статических помех.
Хатч переключилась на другой канал и возобновила связь.
– Сейчас вы приближаетесь к самому краю плато, – сообщила Мира. – У вас большой просвет, беспокоиться не о чем. Спускайтесь со скоростью пять метров в секунду.
Хатч повиновалась.
Внизу раздался страшный грохот.
– Тридцать секунд до посадки, Хатч.
Она следила за цифрами на секундомере, отслеживая, когда надо задействовать реактивные двигатели, чтобы снизить скорость до нуля и лечь в дрейф.
– Присцилла, – спросил Макаллистер, – что случится, если мы лишимся радиоконтакта?
Та была слишком занята, чтобы ответить.
– Нет проблем, – проговорила Келли спустя несколько секунд. – Мы просто снова поднимемся. Небо совершенно чистое.
– Пятнадцать секунд. Иди на три четверти спайка.
Они медленно погружались в туман. И встали на поверхность.
Хатч подавила порыв глубоко вздохнуть. Она смотрела наружу через боковой иллюминатор, но видела не далее нескольких метров.
– Мира, – сказала она. – Спасибо!
– Да я с радостью. Пойду доложу Марселю.
* * *
Четыре сверхсветовых корабля под руководством ИИ «Звезды» выстроились вдоль агрегата, пометили свою позицию желтой краской и сориентировались носом к астероиду. Самый маленький из кораблей, «Цвик», остановился приблизительно в тридцати восьми километрах от камня. Прочие разместились на остальных 322 километрах. «Уайлдсайд», второй по мощности после «Звезды», которая значительно превосходила всех прочих, расположился вторым от дальнего края, а между ним и «Цвиком» занял позицию «Венди».
Расстановка кораблей стала наиболее сложной проблемой для Джона Драммонда и его команды. Находясь в шаттле, летящем над каменистой поверхностью астероида, он в последний раз проверил цифры и убедился, что все в порядке.
Джанет Хейзелхерст сидела рядом с ним, оказывая техническую поддержку внешникам. А Майлз Частайн, шкипер среднего корабля, находился в шаттле примерно на полпути между «Звездой» и «Уайлдсайдом», готовый прийти на помощь любому, у кого возникнут проблемы. Остальные шаттлы были стратегически расположены для оказания помощи. За каждым человеком, вышедшим наружу, присматривали из сопровождающих летательных аппаратов и немедленно объявили тревогу, если бы кого-нибудь унесло в открытый космос или при малейшем признаке того, что произошло несчастье или возникли неожиданные трудности.
Когда такое количество неопытных людей пытается производить работы в недружественной окружающей среде, кажется неизбежным, что кто-нибудь где-нибудь пострадает, отклонится от верного пути и улетит вдаль или случайно порежет себе ногу резаком.
Фликингеровский костюм был надежным. Практически невозможно было отключить его в вакууме, не зная весьма сложной процедуры этого. Он не давал течи. Весьма эффективно обеспечивал все необходимое для жизнедеятельности. Тем не менее Драммонд вспомнил свой опыт выхода наружу и забеспокоился.