Но вот чертовщина: это ведь Кэньону надо зарабатывать на жизнь. Почему ее должны заботить его проблемы? С другой стороны, это может дать всем им новую пищу для размышлений.
– Хорошо, Август, – согласилась она. – Давайте. Сегодня вечером. После ужина.
20
У всякого, кто считает, что животное «человек» было создано в соответствии с божественным замыслом, серьезные проблемы с логикой. Среднестатистический человек немногим лучше честолюбивой обезьяны. Он недалек, эгоистичен, труслив, его обманывают друзья, и он боится, что остальные поймут, каков он на самом деле. Он способен лишь допустить, что его создатель торопился – или был, возможно, бюрократом с Олимпа. Самым набожным из нас следует молиться, чтобы в следующий раз он сделал свою работу аккуратнее. Однако справедливость требует признать, что существует одна добродетель, обнаруживаемая в этом животном: оно настойчиво в своих устремлениях.
Грегори Макаллистер. Мост к полинезийцам
* * *
Расчетное время до разрушения: 123 часа
* * *
– Мы и вправду способны это сделать?
Джон Драммонд кивнул. Физически он находился на «Венди», а виртуально – в комнате планирования операций «Звезды».
– Марсель, это зависит от высоты, на которую они способны подняться с помощью посадочного модуля.
– А насколько высоко ему нужно взлететь?
– По меньшей мере на десять километров. Если он будет ниже, то мы не сможем контролировать ход событий.
Бикман выразил согласие.
– Чем выше они поднимут модуль, тем больше у нас шансов, – проговорил он.
– Нужно узнать заранее, – продолжал Драммонд, – как высоко они сумеют подняться, чтобы мы смогли составить план их эвакуации.
– У нас нет способа определить...
– Марсель, это бы серьезно помогло.
– По правде говоря, меня не волнует, насколько это может помочь. Потому что мы не можем об этом узнать. Допустим, они смогут подняться на десять километров. Будем действовать в соответствии с этим.
Драммонд поморщился, словно от боли.
– Вы уверены? Разве мы не сможем провести испытательный взлет, когда они доберутся до посадочного модуля? Если бы знать, с чем придется иметь дело...
– Мы не сможем провести испытание, поскольку, чтобы сделать это эффективно, придется задействовать спайк до предела. Это будет означать истощение всех ресурсов.
– А что вы думаете по поводу того, чтобы смоделировать это на компьютере?
– Мы все равно не в силах управлять посадочным модулем, связь будет ненадежной. Давайте просто примем за опорную точку встречу на высоте десять километров и сделаем свое дело. Лады? – Он попытался сдержать раздражение, но это ему не совсем удалось.
Драммонд вздохнул.
– Это превращается в упражнение ума, Марсель.
– Разумеется, Джон. Мы можем сделать только то, на что способны. А что вы скажете насчет возможности отделить от агрегата стержень и направить его в нужную сторону? Удастся сделать это?
– Да, – ответил Драммонд. – Нам придется его развернуть. Но не думаю, что это станет проблемой. Однако это должен быть очень осторожный маневр.
– У вас четыре корабля. Опустить его может и один из них...
– «Вечерняя звезда».
– «Вечерняя звезда», – подтвердил Бикман. – Но это ничего не меняет. Четыре корабля нужны чтобы развернуть четырехсоткилометровый стержень в нужную сторону. Да так, чтобы при этом его не сломать. Это большой риск! Стоит где-то в стержне возникнуть перегрузке, и он разрушится. И это положит конец всему проекту. Однако мы способны все сделать правильно.
– Вне всякого сомнения! – Марсель впервые с момента того землетрясения почувствовал себя лучше. – Пусть так и будет. Джон, мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне составить график. Вместе с людьми со «Звезды» к нам прибыли два системных разработчика. Используйте их как вам угодно. Прикажите Биллу скоординироваться с остальными ИИ на других кораблях. – Он посмотрел на Бикмана. – А что у нас со сварщиками?
– Мы нашли одну. Ее зовут Джанет Хейзелхерст. Несколько лет работала над орбитальными конструкциями – пока не вышла замуж. Утверждает, что разбирается во всем этом, хотя давно не у дел; поэтому тотчас же устранится, если мы отыщем кого-нибудь получше. Впрочем, она заверяет, что сумеет сделать что угодно – все, что потребуется.
– А есть кто-нибудь получше?
– Нет, капитан.
– Ладно. Давайте надеяться, что она – опытный учитель. Приставьте к ней сорок добровольцев, и пусть она научит их азам сварочных работ.
– Кто проинструктирует людей насчет фликингеровских костюмов?
– Майлз Частайн с «Цвика». Он человек надежный и, полагаю, способен. Отправим его сюда прямо сейчас. – Марсель сверился с записями. – Гюнтер, нам понадобится несколько скреп, чтобы соединить сеть. У вас есть рабочий по металлу?
Таких оказалось двое. Один – офицер в отставке из Гамбурга, второй – китайский подрядчик. Марсель привел их и объяснил, что от них требуется. И спросил:
– Можно ли это сделать?
– Сколько времени дается?
– Самое большее – три дня.
– Да. Похоже, уложиться можно. Но понадобится помощь.
Марсель дал им в помощники двух физиков мирового класса.
– И еще нужен металл. Много металла.
Это уже была проблема. Космические корабли не перевозят много бесхозного металла.
Тут вмешался Билл.
– Капитан, люди с «Вечерней звезды» собрались в аудитории Брайанта и ожидают знакомства с вами.
Марсель выразил свою признательность.
– Надо пойти познакомиться с нашими добровольцами.
* * *
За час разбитые на группы добровольцы обошли весь «Венди», отсек за отсеком, срывая боковые панели с кроватей, целые секции переборок и все прочее, изготовленное из металла. Тем временем отставной офицер и подрядчик занялись устройством на скорую руку необходимого оборудования. Все это мероприятие требовало мужества и многих усилий, однако они постараются, чтобы, с Божьей помощью, все удалось.
Койка самого Бикмана тоже вскоре оказалась разобрана на части, затем все четыре сверхсветовых корабля отправились в путь.
* * *
Комм Кэньона завибрировал. С ним связался Частайн. Появилось его изображение. Капитан сидел в кокпите.
– Август, – произнес он, – если вам это интересно, мы направляемся к агрегату. Наверное, вы могли бы сделать несколько хороших видеозаписей.
– Да, – отозвался Кэньон. – Я рассчитываю взять там несколько интервью. Признаюсь, Майлз, мне бы очень хотелось, чтобы это оказался чужой корабль. Это, конечно, очень длинная металлическая штука, но все-таки она всего лишь кусок металла.
– Знаю. Я получил запрос от капитана Клерво с «Венди». Они все еще работают над способами вытащить оттуда своих людей, и им нужна наша помощь. Поэтому я отдаю «Цвик» в их распоряжение.
– Отлично, – Кэньон размышлял, как бы это получше обыграть во «Всеобщих новостях», рассказывая о спасении экспедиции. – А зачем им понадобились мы? Чего они хотят от нас?
– Подробностей я не знаю. – Майлз посмотрел на часы. – Там четырехминутный брифинг. Схожу на него. Наверное, вам надо связаться с Эммой.
Кэньон кивнул. Тем не менее все шло по сценарию, и этому нельзя было помочь, как, впрочем, и помешать переместиться на высокое место в рейтинге. Как же узнать, кто первый выбьется из сил?
* * *
В аудитории Брайанта Джанет Хейзелхерст приступила к инструктажу добровольцев. От них требовалось подписать документ, заверяющий, что «Трансгалактические линии» не несут никакой ответственности в случае какого-либо несчастного случая. Когда с этим было покончено, капитан Клерво с «Венди Джай» рассказал им об ожидающих их опасностях.
– Надеемся, вам не придется выходить наружу, – заявил он. – И еще, мне бы хотелось подчеркнуть, что ваши тренировочные занятия – это лишь наша перестраховка.
Джанет заметила, что некоторые добровольцы, услышав это, испытали явное разочарование. Она подумала: «М-да, вдохновляющее начало».
– Если вам придется выйти, – продолжал Клерво, – мы сделаем все возможное для снижения риска. Однако, скажу честно, все – в ваших руках. Настоящая опасность кроется в вашей неопытности в отношении того, что от вас требуется. Вы будете работать в окружающей среде с нулевой гравитацией и при этом использовать лазеры.
Фликингеровские костюмы, которые вы наденете, очень удобны. Они удерживают тепло, и их использование почти не требует специального навыка. Они очень надежны. Однако костюм не защитит от луча лазера, поэтому будьте осторожны. Мы научим вас тому, как применять лазеры и как вести сварку в условиях невесомости. У вас будет возможность потренироваться при нулевой гравитации внутри корабля. Так что три дня вы не будете заниматься ничем, кроме обучения.
Клерво был высокий, симпатичный и уверенный. Джанет поняла, что ему можно доверять.
– Как вам известно, – закончил вступление Клерво, – планета Морган постоянно приближается. Это означает, что вокруг скоро будет летать уйма космического хлама. Поэтому если кто-нибудь из вас передумает, то мы все поймем.
Несколько человек отказались от своего первоначального решения.
Дома у меня остались люди, полностью зависящие от меня.
Извините. Я бы с радостью помог, но не считаю, что все будет так, как вы говорили.
У меня дети.
Иногда у меня бывают проблемы с высотой.
Но большинство добровольцев остались.
Джанет совсем недавно овдовела. Не то чтобы это имело для нее большое значение. Ее бывший муж всегда был скучен до безумия. Лишенный воображения, он всю жизнь считал себя Робином Гудом, Джорджем Вашингтоном или Леонидом из Фермопил (правда, в его представлении спартанцы победили), а все его представления о романтике ограничивались вечерними застольями в отдельном домике с приятелями.
Она уж было решила бросить его при первой же возможности. Но не пошла на этот роковой шаг, ибо муж любил ее. Он старался заботиться о ней, Господь свидетель, и дни рождения и годовщины замужества надолго оставались в ее памяти. У них было двое славных детей, сынишка был очень похож на отца. Она не пыталась найти себе другую пару, потому что жалела своего мужа, да и никакой возможности для этого не подворачивалось. Поэтому долгие годы оставалась с ним, скучала и стремилась к острым ощущениям.
Все считали их идеальной парой. «Как жаль, что мой Джордж не такой, как ваш Уилл». Уилл даже удерживался от бросания в ее сторону взглядов, хотя его улыбка уже утратила свою былую притягательность. Когда он умер от не обнаруженной вовремя аневризмы, она должное время носила траур, а затем, по выражению ее друзей, взошла на борт «Вечерней звезды», чтобы попытаться пережить утрату.
Ее новые знакомые из числа пассажиров ничего об этом не знали. Джанет обнаружила, что полюбила вновь обретенную свободу, и чувствовала себя довольно неплохо.
Теперь у нее появилась возможность применить свой прежний опыт и совершить нечто героическое. Джанет вызвалась обучить добровольцев искусству сварки и технике резки. Начала с вопроса: «Кто знает, что это такое?» Затем продемонстрировала, как соединить два куска металла.
– Очень просто, – заметила она при этом.
Позволила одному из добровольцев повторить свои действия.
Сообщила ученикам, что секрет хорошей сварки в том, чтобы добиться очень тесного контакта двух поверхностей. В правильной зачистке поверхности металла. Тогда атомы соединятся как надо. Вплотную. Это было ее излюбленное словечко.
– Когда сварка закончиться – когда мы закончим сварку, – атомы этих двух кусочков окажутся так близко друг к другу, будто принадлежат одному куску металла. Вот наша цель.
Джанет объяснила, как действовать правильно, все показала, дала им проделать это самим – и добровольцы занимались этим до тех пор, пока не научились действовать автоматически. Они практиковались, разрезая буквально на дольки неиспользуемые стальные стеллажи. А затем сваривали их обратно.
– Это легко – здесь, – сообщила она. – А когда вы выйдете наружу, то обнаружите, что там все как-то совсем иначе. Причем заметно по-другому. Однако тут или там, а работа та же самая, и техника тоже. Просто не позволяйте себе отвлекаться.
Джанет достала несколько кусков металла, который окрестили импосибилиум. Это был тот самый материал, из которого сделан инопланетный артефакт. Ученики стали резать его и снова варить. Она все время подчеркивала необходимость соблюдать меры безопасности и дисквалифицировала троих, которые относились к работе весьма легкомысленно.
– Любая ошибка обойдется очень дорого, – предупредила она. – Беспечность и невнимательность убьет вас. Или еще кого-нибудь. – И чуть позже добавила: – На самом деле это несложно. Надо просто сосредоточиться на том, что делаете.
Джанет отпустила их на ужин, а после начался следующий раунд.
На этот раз, после того как она объявила о завершении занятий, никто не ушел.
Все трудились почти до одиннадцати ночи. Затем она поблагодарила их за внимание и велела явиться на следующий день к шести утра и отпустила.
– Завтра будете варить в фликингеровских костюмах, – предупредила она.
Кто-то поинтересовался, не означает ли это, что они все-таки будут работать снаружи.
– Нет, – ответила она. – Пока еще нет.
И обрадовалась, услышав их недовольное ворчание.
* * *
«Вечерняя звезда» предоставила команде Марселя достаточно кают. К несчастью, VIP-аппартаментов не нашлось даже для самого капитана. Николсон по сложившейся традиции предложил уступить ему собственную каюту. Марсель, как и ожидалось, отказался и ответил, что будет рад воспользоваться тем, что ему предоставят. «Койка поближе к бару вполне меня устроит», – пояснил он. Получив номер по левому борту корабля, он нашел его вполне удобным и в два раза бóльшим, чем его собственная каюта на «Венди».
Стояло позднее утро. Марсель провел на ногах всю ночь. Он покинул сварщиков, ушел к себе, снял форму и лег, решив подремать с полчаса, прежде чем возвратиться на капитанский мостик Николсона. Но едва закрыл глаза, как зажужжал комм.
– Марсель, – услышал он голос Абеля Киндера, главного климатолога с «Венди». Тот возглавлял группу, изучающую условия на Обреченной в преддверии планетарного разрушения.
– Привет, Абель, – поздоровался Марсель. – Что там у вас?
– Похоже, несколько серьезных бурь. И усиление сейсмической активности.
– А в области башни?
– Там мы прогнозируем слабые толчки, но хуже всего будет на северном побережье. Я имею в виду море.
– А что насчет штормов?
– Они набирают обороты. Один уже довольно сильный. Это происходит потому, что атмосфера Обреченной реагирует на гравитационное воздействие Моргана, и то же самое делает океан. Поэтому возникают мощные воздушные потоки, а вода движется вокруг планеты. И все эти сотрясения происходят из-за приливного воздействия. Обычное положение вещей расстроилось. В теплые широты вторгается холодная вода, а области высокого давления над полюсами исчезли и...
– А рельеф дна, Абель?
– Трудно сказать. Механизм формирования погоды уже превратился в кашу. Может произойти что угодно. Надо бы предупредить твоих людей, чтобы опасались ураганов, торнадо и бог знает чего еще. На поверхности у нас недостаточно датчиков, чтобы произвести полный ее мониторинг, поэтому мы заранее ничего обещать не сможем.
– Хорошо.
– Главное, пусть сохраняют спокойствие.
– Спасибо, Абель.
– И еще одно. Эти штормы будут очень сильны. Ничего подобного никто никогда не видел. Категория 17.
21
Памятники – это изящные фикции, воплощение нашего притворства: вот-де какие мы неэгоистичные и великодушные, вот как сочувствуем тем, кто в силу обстоятельств проявил перед лицом смерти храбрость и самоотверженность. Чтобы понять нелепость этого тщеславия, достаточно обратить внимание на чрезвычайные ситуации, когда полицейская защита всякий раз неизбежно оказывается бессильной.
Грегори Макаллистер. Идущие к славе
* * *
Расчетное время до разрушения: 107 часов
* * *
По их прикидке, к исходу дня они прошли восемнадцать километров. Когда Кэньон снова появился, чтобы взять интервью, он первым делом сообщил, что чего бы они теперь ни делали, домой они вернутся знаменитыми.
В сущности, это было довольно просто. Он подбрасывал им вроде бы ничего не значащие вопросы. Словно играл с ними в софтбол. Им страшно? Стоило ли вообще спасать какие-нибудь предметы с Обреченной? Кто был тем астрономом в башне? Что из увиденного на планете было самым удивительным?
Хатч считала самым удивительным то, что произошло с ней, но вместо этого рассказала о гигантских стрекозах.
Кэньон спросил насчет полученных ран.
– Ничего особенного, – ответил Макаллистер. – Просто несколько порезов и царапин.
Однако он признался, что усвоил главный урок: всегда поддерживать хорошую физическую форму.
– Просто невозможно предсказать, что вас ожидает, – пояснил он, – когда вы собираетесь углубиться в совершенно неведомый лес и пройти по нему двести километров. Я бы рекомендовал всем быть очень осторожными.
Позднее поднялся Джерри Морган. Теперь он был величиной почти с земную Луну и виден все еще в средней фазе – чуть больше половины диска. Верхний и нижний пояса облаков, свинцово-серые, зловещие, покрылись золотистыми пятнами. Широкая темная полоса лежала на экваторе. Хатч сумела примерно определить то место в северной полусфере, куда Малейва-3, Транзитория и башня свалятся неизбежно по прошествии нескольких дней.
При других обстоятельствах это было бы просто замечательное зрелище.
* * *
...НОВОСТИ С АВГУСТОМ КЭНЬОНОМ
Ранним утром я провел некоторое время с храбрецами, попавшими в беду на Малейве-3, к которой неумолимо стремится гигантская планета, названная в честь Джереми Моргана. Четверо из них – ученые. Пятый участник экспедиции – прославленный писатель и издатель Грегори Макаллистер. Они, выбиваясь из сил, пробираются по поверхности планеты, чтобы отыскать оставшийся на ней двадцать лет тому назад летательный аппарат. Он – их единственная надежда выбраться с этой планеты до того, как она погибнет, а это произойдет через шесть дней.
Успешно ли завершится их поход? Разумеется, никто не знает. Но этим вечером мы будем разговаривать с ними в прямом телеэфире. И, познакомившись с ними, вы, как и я, обязательно почувствуете, что если шанс вообще есть, эти пятеро выберутся...
* * *
В эфире вместо Марселя и Бикмана были лишь их имитации, поддерживавшие непрерывную связь. Путники, предоставленные сами себе, пробираясь без каких бы то ни было обозначений через незнакомую местность, безнадежно заблудились. Стали звучать шутки по поводу умения Хатч вести их по солнцу, которого не видно. Но и ночью, при ясном, усеянном звездами небе, она была беспомощна. Будь даже здесь путеводная звезда, отмечающая либо север, либо юг, вряд ли она была бы хорошо видна с экватора.
Однако это не имело значения. С ними постоянно кто-то оставался на связи. И был надежным проводником.
Возьми левее.
Нет. Не надо обходить гору. Идитечерезнее.
Но внезапно Марсель дал им задание:
– Там есть что-то на холме. Это не помешает вам идти. Просто мельком взгляните.
– Что это?
– Неизвестно. Какое-то сооружение.
Хатч ворчала из-за каждой потерянной минуты. Она посмотрела на остальных, спрашивая их мнения. Группа охотно отдохнула бы минутку. Но только минуту. Найтингейл считал это неплохой мыслью. Поскольку их цель и вправду находилась уже близко.
– Ладно, – согласилась Хатч. – Быстренько глянем, чтобы вы знали, что это такое. А потом двинемся дальше.
Постройка стояла на берегу озера, в густых зарослях старых деревьев и кустарника. Люди заметили лишь кое-где поблескивание металла и засомневались, постройка ли это, так сильно она утопала в растительности.
Срубили несколько кустов, и сначала Хатч решила, что они обнаружили какой-то склад. Потом увидели ряд окошек, по большей части целых. Келли обошла эту штуку, чтобы посмотреть на нее сзади.
– А у этого объекта есть хвост, – сообщила она.
– Хвост?
– Именно, двойной хвост. Это воздушное судно, друзья мои.
Выпуклое днище, на боку – едва различимые символы, впереди ветровое стекло. Это транспортное средство было размером с самолет каких-нибудь местных авиалиний. Однако не имело крыльев. «Если забыть про хвост, то это средство для наземных перевозок, – решила Хатч. – А может, они умели использовать антигравитацию?»
Судя по зарослям деревьев и кустов, среди которых располагалось устройство, оно пролежало тут не одно столетие. Хатч отошла назад, и они сделали несколько снимков, чтобы отправить их на «Венди». Судно было тридцать восемь метров длиной и примерно шесть в поперечнике. Оно сильно пострадало с правого борта и чуть меньше – с левого.
Чианг влез на дерево, включил фонарь и попытался заглянуть внутрь.
– Ничего не видно, – крикнул он. – Дайте мне какую-нибудь тряпку.
Келли оторвала несколько плоских листьев, тщательно вымочила их в воде озера и протянула Чиангу. Тот протер стекло.
– А знаете, – внезапно промолвила Келли, – есть у него крылья или нет, но эта штуковина имеет аэродинамический дизайн. Вы только посмотрите.
Она оказалась права. Аппарат был обтекаемых очертаний и сужался к носу и хвосту.
– Что случилось? – спросил Кэньон.
Они знали, что он имеет обыкновение прослушивать общую связь и переговоры между наземной группой и кораблями на орбите.
Хатч посвятила его в происходящее.
– Остальное расскажу, когда мы узнаем, что это, – добавила она. – Если вообще что-то узнаем.
Чианг плотно приложил фонарь к стеклу.
– Внутри ряд кресел. Они очень маленькие. Не вполне целы.
– Маленькие кресла? – поинтересовался Макаллистер. – Такие же, как в башне?
– Да, похоже, так.
– Вот это действительно странно.
– Почему? – спросила Хатч.
– Посмотрите на дверь.
Ту с трудом удалось разглядеть сквозь заросли кустарника, однако она была. И на взгляд Хатч, оказалась довольно необычной: тютелька в тютельку для нее.
Дверь находилась почти на уровне земли и даже была снабжена ручкой, но когда Макаллистер попытался ее открыть, ручка отломилась. Поэтому пришлось проделать дыру.
Внутри было очень темно. Хатч включила фонарь и оглядела примерно тридцать рядов крошечных кресел, разделенных в середине проходом, по пять с каждой стороны. Некоторые из них были вырваны и валялись посреди салона. Никаких признаков органических останков она не заметила.
Пол поскрипывал. Он был покрыт темным материалом, все еще не разложившимся. Переборки, слегка изогнутые, были в пятнах сырости, а ближе к носу – сломаны. Виднелись подпалины.
В пилотской кабине находились два кресла, непохожих на те, что в корпусе; они были нормального размера и достаточно крупные, чтобы Хатч было удобно сидеть. Одно было сломано – выворочено из своего крепления. Помимо всего прочего была повреждена рама, держащая ветровое стекло. Хатч посмотрела на то, что некогда служило панелью управления.
– Потерпело аварию и брошено, – сказала Келли, становясь за ее спиной.
– Именно так.
– А почему здесь большие кресла? – спросил Макаллистер. – Кто же сидел в них?
Найтингейл провел лучом фонаря от передней части к задней.
– Совершенно ясно, что здесь мы имеем дело с двумя совершенно разными видами существ, – проговорил он.
– Ястребы и сверчки? – предположила Хатч. – Неужели и те, и другие одновременно?
– Разве такое возможно? На одной и той же планете?
– На нашей планете обитает не один разумный вид. Чего я не ожидала, так это увидеть два технологически развитых вида. Но ведь всякое может быть?
Путешественники изучили нижний отсек, который, по-видимому, предназначался для груза, тот оказался пуст. И силовую установку. Двигатели на жидком топливе, приводящие все это в движение. Осмотрели воздухозаборники. Пластиковую «юбочку» вокруг днища этого транспортного средства. Хатч снова связалась с Бикманом.
– Вы уверены, – спросил он, – что местные обитатели не пользовались высокими технологиями?
– Так утверждают в Академии.
– Ну ладно. Когда снова будете разговаривать с ними, можете передать, что здесь обнаружено судно на воздушной подушке.
* * *
– Пора идти, – заявил Макаллистер. – Нельзя больше тратить время впустую.
Хатч оторвала от сиденья кусочек и положила его в пакет для образцов. Они сняли несколько приборов с панели управления и тоже упаковали их. Все символы были неразборчивы, но, возможно, их смогут как-то разобрать и попытаются прочитать.
Чианг отвел Хатч в сторону.
– Тут есть что-то еще. Тебе надо посмотреть на это. Это там. В лесу.
Он обнаружил черную каменную стену. В длину она была примерно шесть метров. И на ней были высечены какие-то буквы. Несколько рядов символов, похожих на те, что они увидели на летательном аппарате.
Хатч предположила, что когда-то стена была отполирована и имела острые края, а надпись была отчетливой, но погодные условия всё смазали. Часть букв скрылась под землей.
Время поджимало.
– Это займет всего минуту, – произнес Чианг.
Хатч кивнула, и он приступил к раскопкам, очищая всю надпись. Макаллистер сварливо напомнил, что им пора идти дальше. Поперек были выгравированы две размытые параллельные цепочки символов, таких же, как на потерпевшем катастрофу судне. Но здесь они были четкими и неповрежденными, и Хатч поняла, что надпись задумана так, чтобы в потоках солнечного света казаться стремительно несущейся.