Страница:
Однако публикация "Теморы" с сопутствующим рассуждением отнюдь не прекратила полемику, тем более что новая эпопея по художественным достоинствам значительно уступала "Фингалу" и таким образом бросала тень на оссиановскую поэзию в целом. Ирландцы продолжали свои нападки. Наиболее серьезным было выступление ирландского историка Чарльза О'Конора, который в приложении к своей книге "Рассуждения об истории Ирландии" (1766) {Приложение называлось: A dissertation on the first migrations, and final settlement of the Scots in North Britain; with occasional observations on the poems of Fingal and Temora. Dublin, 1766 (замечания по поводу рассуждений и примечаний Макферсона - p. 22-34).} аргументированно доказал, что если кто и невежествен в вопросах истории, географии, кельтской мифологии, то это сам Макферсон.
В полемику включились и англичане. Шотландско-ирландские распри по поводу приоритета их не очень заботили. Но были вопросы, лежавшие па поверхности; для их возникновения не требовалось особых исторических разысканий. Как могли сохраняться эпические поэмы масштаба "Фингала" и "Теморы" на протяжении полутора тысяч лет у народа, не имевшего письменности? Могли ли древние каледонцы, не поднявшиеся выше варварского уровня, обладать той нравственной рыцарской утонченностью, какую приписывает им Макферсон? Почему в его примечаниях и рассуждениях не сообщено точно, где и при каких условиях были обнаружены оригиналы публикуемых переводов? И, наконец, где сами эти оригиналы, что они из себя представляют? Англо-шотландский антагонизм, усилившийся после событий 1745 г., подогревал эти сомнения у англичан в той же мере, в какой оссиановские поэмы льстили национальному самолюбию шотландцев.
Поспешность Макферсона с выпуском "Теморы" подлила масла в огонь: слишком уж малый срок отделял ее появление от "Фингала", чтобы можно было поверить, будто за это время он успел разыскать, восстановить и перевести новую эпопею. Когда Дэвид Юм в 1763 г. посетил Лондон, он обнаружил, что неверие в подлинность поэм сталочуть ли не всеобщим. Он писал Блэру 19 сентября: "Мне часто приходится слышать, что они (поэмы, - Ю. Л.) отвергаются целиком с презрением и возмущением как явная и самая бессовестная подделка. Такое мнение действительно широко распространено среди лондонских литераторов и ученых". {Burton J. H. Life and correspondence of David Hume, vol. I, p. 465.} Юм жаловался, что сам Макферсон встал в позу оскорбленной добродетели и не приводит убедительных доказательств достоверности своих публикаций. Между тем обвинения в подлоге затрагивали не одного Макферсона, но и национальный престиж Шотландии, а также лично Блэра как наиболее ревностного пропагандиста оссиановских поэм. И Блэр, по совету Юма, принимается сам, независимо от Макферсона (который в это время отправился во Флориду), собирать сведения в подтверждение подлинности поэм. Он разослал по разным адресам горной Шотландии запросы и вскоре получил множество писем от местных священников и помещиков с заверениями, что в их краях все еще рассказываются истории о Кухулине, Финне, Оссиане и Оскаре; некоторые из корреспондентов утверждали, что им доводилось самим слышать в устном исполнении отрывки поэм, опубликованных Макферсоном.
Однако когда Блэр попытался сослаться в спорах на эти свидетельства, они никого не убедили. Критики требовали более достоверных доказательств. Позднее это требование сформулировал Сэмюэл Джонсон: "Если поэмы действительно переведены, значит сперва они были записаны. Так пусть г-н Макферсон выставит рукопись в одном из колледжей Абердинского университета, где имеются компетентные судьи, и если профессора удостоверят их подлинность, тогда всякие споры прекратятся". {Boswell J. The life of Samuel Johnson L. L. D., including a Journal of his tour to the Hebrides, vol. II. New York, 1858, p. 234-235.}
Сэмюэл Джонсон (Johnson, 1709-1784), "великий хан литературы", как прозвал его Смоллет, был в глазах современников наиболее авторитетным критиком, воплощением английского практического мышления и здравого смысла (недаром впоследствии время его литературной деятельности было названо в Англии "век Джонсона"). Приверженец классического рационализма, человек крайне категоричный в своих суждениях, он с самого начала заявил себя противником оссиановской поэзии с ее туманным неясным колоритом, смутными образами, эмоциональной беспорядочностью; он не находил в ней ни предмета, ни цели, ни плана, ни морали. С одной стороны, Джонсон выводил ее за пределы литературы, а с другой - решительно отрицал древнее ее происхождение. Еще в 1763 г. на вопрос Блэра, неужели он думает, что кто-либо из современников способен сочинить подобные произведения, Джонсон ответил с присущей ему резкостью: "Да, сэр, многие мужчины, многие женщины и многие дети". {Ibid., vol. I, p. 317.} И в дальнейшем он не уставал заявлять о своем неприятии макферсоновского Оссиана.
В 1773 г., уже 64-летний старик, Джонсон отправился в Шотландию и на Гебридские острова. Здесь, в тех местах, где двенадцать лет до него странствовал Макферсон, вопрос об оссиановской поэзии возникал особенно часто. Критик познакомился и близко сошелся со священником Дональдом Маккуином, большим любителем и собирателем гэльской поэзии. Тот как-то сказал, что поэмы Макферсона сильно уступают известным ему гэльским поэмам, приписываемым Оссиану, на что Джонсорн отвечал: "Не сомневаюсь в этом. Я же не спорю, что ваша поэзия может обладать большими достоинствами, но утверждаю, что произведения Макферсона не являются переводом древней поэзии... Вы же сами в это не верите, а хотите, чтобы мир поверил". {Ibid., vol. II, p. 342-343.}
По возвращении в Лондон Джонсон принялся за написание очерков "Путешествие на западные острова Шотландии", где между прочим касался гэльского, или, как он писал, эрского (Erse), языка. Он безапелляционно утверждал (хотя и ошибался в данном случае), что язык этот груб и беден для высокой поэзии, что на нем не существует рукописей старше ста лет, а следовательно, нет и сколько-нибудь обширных древних памятников, ибо в устной передаче безграмотных бардов они не могли сохраниться.
На этом основывалось и окончательное суждение Джонсона о поэмах Оссиана: "Я убежден, что они никогда не существовали в какой-либо иной форме, нежели та, какую мы видели. Издатель или автор никогда не мог бы показать оригинала, который вообще никем не может быть показан. Отказ предъявить свидетельства в отместку за обоснованное недоверие - это такая степень наглости, какой свет еще не видывал, а упрямая дерзость есть последнее прибежище виновности. Было бы нетрудно показать оригинал, если бы он существовал, но откуда же ему взяться? Он слишком велик, чтобы его можно было запомнить, а язык этот раньше не имел письменности. Автор несомненно вставил имена, встречающиеся в народных рассказах, и, возможно, перевел несколько странствующих баллад, если можно сыскать такие. А эти имена и некоторые ранее запомнившиеся образы, поддержанные к тому же каледонским фанатизмом, заставляют невнимательного слушателя вообразить, будто он уже слышал раньше поэму целиком". {Johnson S. A journey to the Western islands of Scotland. - In: Johnson S. The works, vol. VI. London, 1825, p. 114. Босуэллу Джонсон говорил о Макферсоне: "Он извлек из старых песен имена, сюжеты, выражения, даже отрывки, примешал к ним собственные сочинения и сделал таким путем то, что выдает свету за перевод древней поэмы" (Воswеll J. The life of Samuel Johnson..., vol. II, p. 344)}
Слухи о том, что Джонсон готовит разоблачение Макферсона, не замедлили распространиться еще раньше, чем очерки появились в печати. И Макферсон стал добиваться, чтобы соответствующие места были изъяты из книги. Он писал издателю с расчетом, что письмо будет показано Джонсону, но не достиг ничего, и книга была напечатана. Он стал требовать, чтобы Джонсон опубликовал опровержение своих выпадов, но и в этом потерпел неудачу. Тогда в январе 1775 года он послал критику вызов на дуэль. {См.: Saunders, p. 243-250.} На этот раз ответ был незамедлительным. Приводим его полностью как характерный образчик литературных нравов того времени.
"Г-н Джемс Макферсон!
Я получил ваше глупое и бесстыдное письмо. Я всеми мерами буду стараться отражать всякое насильственное против меня покушение; а чего не могу сделать сам, то сделают за меня законы. Надеюсь, что угрозы какого-нибудь негодяя никогда не отклонят меня от стремления изобличить обман.
Какого себе оправдания требуете вы от меня? Я считал вашу книгу подложною и теперь ее считаю таковою ж. В подтверждение сего мнения я представил публике причины, которые вызываю вас опровергнуть. Я презираю ваше бешенство. Ваши дарования по издании в свет вашего Гомера, кажется, не слишком опасны; а слышанное мною о вашем характере заставляет меня обращать внимание не на то, что вы скажете, а на то, что вы докажете. Это письмо вы можете напечатать, если хотите". {Воswеll J. The life of Samuel Johnson..., vol. Ill, p. 77-78. Приведенный перевод заимствован из "Литературной газеты" (1830, 21 января, Э 5, с. 40), где он содержался в анонимной заметке ("Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана..."), приписываемой Пушкину.}
Макферсону ничего не оставалось, как проглотить оскорбление. Так бесславно окончилась для него распря с Джонсоном. Но полемика вокруг "Поэм Оссиана" не прекратилась. Требования предъявить оригиналы усиливались. По просьбе Макферсона в том же январе 1775 г. издатель "Фингала" Томас Бекет опубликовал заявление о том, что в 1762 г. оригиналы этой и других оссиановских поэм были выставлены в его книжной лавке. Заявление, однако, никого не удовлетворило, ибо уже нельзя было установить, что же в сущности там выставлялось.
Споры продолжались, а Макферсон так и не предъявлял требуемых оригиналов. Положение осложнялось тем еще, что у него начали появляться продолжатели (прозванные впоследствии "оссианидами"), публиковавшие, как они заявляли, переводы ранее неизвестных поэм Оссиана, найденных ими после Макферсона. {См.: Stern, S. 69-71.} В 1778 г. в Лондоне вышел в свет анонимный сборник "Творения каледонских бардов, переведенные с гэльского языка"; {The works of the Caledonian bards transl. from the Galic. London, 1778.} здесь содержались несколько прозаических поэм, выдержанных в слезливо сентиментальном духе. Впоследствии выяснилось, что сборник выпустил знаток гэльского языка Джон Кларк (Clark, ум. 1807). Более серьезный характер носила публикация Джона Смита (Smith, 1747-1807), антиквара и филолога, который издал в 1780 году солидный том "Гэльские древности", содержавший историю каледонских друидов, рассуждение о подлинности публикаций Макферсона и английские переводы четырнадцати гэльских поэм, одиннадцать из которых были приписаны самому Оссиану, а три - бардам, его современникам. {Smith J. Galic antiquities: consisting of a history of the Druids, particularly of those of Caledonia; a dissertation on the authenticity of the poems of Ossian; and a collection of ancient poems, transl. from the Galic of Ullm, Ossian, Orran, etc. Edinburgh, 1780.} Поэмы, хотя и отличались от макферсоновских стилистически, были весьма близки к ним по духу. Семь лет спустя Смит издал гэльские тексты этих поэм. {Smith J. Sean dana; le Oisean, Orran, Ulann, etc. Ancient poems of Ossian, Orran, Ullin, etc, collected in the Western Highlands and Isles; being the originals of the translations some time ago publ. in the Galic Antiquities. Edinburgh, 1787.} Английское его издание имело большой успех и переводилось на другие европейские языки, в том числе и на русский.
Наконец, в 1787 г. некий барон Эдмонд де Гарольд, ирландский офицер на службе у курфюрста Пфальца, выпустил в Дюссельдорфе на английском и немецком языках семнадцать "новонайденных" поэм Оссиана. {Poems of Ossian lately discover'd by Edmond Baron de Harold. Dusseldorf, 1787; Neuentdeckte Gedichte Ossians, ubersetzt von Edmund Freiherrn von Harold. Diisseldorf, 1787.} Самое любопытное заключалось в том, что двенадцать лет до этого, работая в 1775 г. над немецким переводом макферсоновских поэм Оссиана, он в письмах к Гердеру выражал уверенность, что это подделка. {См.: Haym R. Herder, Bd II. Berlin, 1954, S. 652-653.}
Тем временем полемика продолжалась. В 1778 г. в горную Шотландию и на острова отправился кельтолог Вильям Шоу (Shaw, 1749-1831) с целью найти подтверждение подлинности публикаций Макферсона. Однако тщательные разыскания убедили его в обратном: то, что он обнаружил, было весьма далеко от макферсоновских текстов, и Шоу вернулся уверенный в их подложности, о чем он не замедлил сообщить в специальном памфлете. {Shaw W. An enquiry into the authenticity of the poems ascribed to Ossian. London, 1781.} Ему сразу же ответил Джон Кларк, {Clark J. An answer to Mr. Shaw's Inquiry into the authenticity of the poems ascribed to Ossian. Edinburgh, 1781.} и полемика разгорелась с новой силой.
Один Макферсон продолжал хранить молчание. Впрочем, в известном смысле он уже высказался. Издавая в 1773 г. окончательную редакцию своего Оссиана, он так начинал предисловие: "Хотя талант его отнюдь не увеличился, автор мог улучшить свой язык за те одиннадцать лет, что эти поэмы находились в руках публики. В двадцать четыре года легко было допустить погрешности в слоге, которые опыт более зрелых лет позволяет выправить, а некоторая распущенность воображения может быть с успехом введена в должные границы благодаря той степени здравого смысла, какая приобретается с течением времени". {Poems, vol. I, p. V.} В сущности здесь он прямо говорил о себе как о творце и далее именовал себя попеременно то "автор" (author), то "писатель" (writer), то "переводчик" (translator). Яснее он уже выразиться не мог иначе, как признавшись, что раньше обманывал публику, заявляя, будто его английский перевод буквально передает гэльский оригинал. Поэтому ему ничего не оставалось, как молчать.
Но шотландцев это молчание не устраивало: было затронуто национальное достоинство. В 1783 г. шотландский дворянин Джон Макгрегор Марри, находившийся на службе в Индии, движимый патриотическими чувствами, объявил подписку среди своих сослуживцев-соотечественников для сбора средств на издание гэльского оригинала Оссиана. В следующем году собранная сумма в 1000 фунтов стерлингов была отправлена Шотландскому обществу (Highland Society) для передачи Макферсону. Последний был вынужден пообещать, что издаст оригинал при первой возможности, но тут же добавлял, что дело это потребует много свободного времени, которого ему, обремененному политической деятельностью (с 1780 года он к тому же избирался членом парламента), недостает. В дальнейшем он действительно несколько раз принимался за приведение в порядок и обработку былых своих записей для публикации. {См.: Saunders, p. 288-296.} Однако дело затягивалось, и он умер 17 февраля 1796 г., так и не осуществив издания. Он завещал завершить начатое дело своему другу и секретарю Шотландского общества Джону Маккензи, которому оставлял рукописные материалы и полученные 1000 фунтов. Но вскоре умер и Маккензи, и прошло еще несколько лет, прежде чем Шотландское общество взяло дело в свои руки.
Наконец, в 1807 г., спустя почти полвека после появления английской версии, вышло в свет издание, содержащее гэльские тексты одиннадцати из 22 макферсоновских поэм Оссиана (включая "Фингала" и "Темору") с латинским переводом и различными статьями и примечаниями, доказывающими их подлинность. {The Poems of Ossian, in the original Gaelic, with literal translation into Latin, by the late Robert Macfarlan, A. M. Together with a dissertation on the authenticity of the poems, by Sir John Sinclair... Publ. under the sanction of the Highland Society, of London, vol. I-III. London, 1807.}
В дальнейшем оригиналы несколько раз переиздавались и в свою очередь вызвали полемику. У них тоже были свои сторонники и противники. Последние указывали, что язык, на котором они написаны, - современный Макферсону гэльский, но никак не древний, что притом он изобилует нарушениями грамматики и просодии, а также англицизмами. С другой стороны, среди сотен фольклорных текстов, найденных или записанных в Шотландии и Ирландии, не было ни одного, близко совпадающего с публикацией 1807 г. Короче говоря, по мнению наиболее авторитетных исследователей, так называемые "оригиналы" являются грубой подделкой и скорее всего - обратным переводом английских "Поэм Оссиана" на гэльский язык. {См.: Thomson D. S. The Gaelic sources of Macpherson's "Ossian". Edinburgh-London, [1952], p. 85-90 (ниже в ссылках: Thomson). См. также: Smart, p. 185-208; Stern, S. 57-69; Frazer G. M. The truth about Macpherson's 'Ossian'. - Quarterly review, 1925, vol. CCXLV, N 486, p. 338-341.} Неясно только, сам ли Макферсон осуществил этот перевод или у него были соучастники и какова доля их участия; но это уже не так существенно.
Оссиановская полемика, как мы видим, не прекратилась со смертью Макферсона: она продолжалась весь XIX в. и даже проникла в XX. Если отвлечься от ее крайностей, она имела несомненно ту положительную сторону, что привлекла внимание к подлинному кельтскому древнему эпосу, способствовала сбору, изданию и изучению его памятников. Усилиями кельтологов на протяжении более полутора столетий установлено, что в Ирландии и Шотландии существовала древняя эпическая традиция, связанная с именами героев Макферсона. Было найдено немало рукописных сборников, древнейшие из которых датировались XI и XII вв., однако большая часть их относилась к позднейшему времени - с XIV вплоть до середины XIX в. Кроме того, было записано и опубликовано большое число памятников гэльского фольклора, передававшихся из поколения в поколение певцами гэльскоязычного крестьянства в Ирландиии и Шотландии. Конечно, эпические сказания претерпевали на протяжении веков некоторые изменения, преимущественно стилистические. Примерно с XVI в. отмечаются и расхождения ирландских и шотландских версий одних и тех же произведений. И в то же время исследователи отмечают поразительное единство целостного эпического комплекса: темы, сюжеты, характеры, персонажи, места действия - все это сохранялось почти неизменным с XI по XIX в. {См.: Nutt A. Ossian and the Ossianic literature. London, 1899, p. 2-4 (ниже в ссылках: Nutt).} В сущности подогреваемый националистическими пристрастиями спор шотландцев и ирландцев о принадлежности эпоса был не вполне основателен, поскольку древняя гэльская культура была едина в обеих странах. Тем не менее родиной поэм и саг была Ирландия, откуда они затем перешли в Шотландию вместе с их носителями - ирландскими гэлами. Соответственно самые ранние записи были обнаружены в Ирландии. В Шотландии наиболее древний рукописный сборник, знаменитая "Книга декана Лисмора" (The book of the Dean of Lismore), составленная Джеймсом Макгрегором, священником островка Лисмор, относится уже к началу XVI в. (здесь, в частности, содержится тридцать сказаний оссиановского цикла). {"Книга декана Лисмора" была впервые опубликована в сборнике гэльского фольклора "Книга фениев" (Leabhar na Feinne, 1872), составленном известным кельтологом XIX века Дж. Ф. Кэмбеллом.}
В гэльской эпической традиции с самого начала образовались два основных цикла: кухулинский, или ольстерский, и фенианский, или оссиановский. Главным героем первого являлся легендарный ирландский вождь Кухулин, которого традиция относит к I в. н. э., второго - Финн мак Кумхал (т. е. сын Кумхала), отец Оссиана, {В гэльской фольклорной традиции сын Финна именуется - Ойзин (при написании: Oisin - см.: Nutt, p. 4). Мы здесь и ниже сохраняем для удобства традиционное написание - Оссиан.} живший, согласно преданию, тоже в Ирландии в III в. Первоначально оба цикла сосуществовали совершенно обособленно, но со временем оссиановский цикл, заняв господствующее положение в народной традиции, заимствовал из кухулинского цикла некоторые мотивы. {См.: Тhоmsоn, р. 10-11.}
В фольклорных сказаниях Финн выступает главой фениев, или фианов, привилегированной дружины верховного ирландского короля, которая предназначалась для поддержания его могущества и защиты острова от вторжения неприятелей. Вступление в ряды фениев было обусловлено ритуальными испытаниями, и сами они подчинялись строгому кодексу чести. Баллады фенианского цикла рассказывают об их доблестных подвигах в битвах против могучих иноземных захватчиков из Лохлина, о победах над всякого рода чудовищами и сверхъестественными существами, об их соперничестве с другой дружиной, вождем которой был Голл (по другим версиям, Голл - первый воин среди фениев), об участии в междоусобных распрях властителей Эрина (древнее название Ирландии), наконец, о любимом их мирном занятии - охоте. Любовная тема также не чужда балладам. Фении отправляются в дальние страны в поисках невест. Случается им и брать под защиту иноземных принцесс, ищущих спасения от ненавистных мужей или несносных ухажеров. Во всех случаях Финн и его ратники являют образцы доблести, благородства и великодушия. Многие из любовных сказаний повествуют об общении фениев с феями и иными волшебными существами. Вообще реальный быт и фантастика причудливо перемешивались. {Помимо упомянутых работ Дж. С. Смарта, Л. К. Штерна и А. Натта, см.: Campbell J. F. Popular tales of West Highlands. Paisley-London, 1893; Christiansen R. Th. The Vikings and the Viking wars in Irish and Gaelic tradition. Oslo, 1961; Ross N. Heroic poetry from the Book of the Dean of Lismore. Edinburgh, 1969.}
Конец фениев был трагичен. Согласно сохранившимся балладам, их погубила междоусобица. Финн поссорился с Кормаком, сыном Арта, самого прославленного из легендарных королей Эрина, на чьей дочери Гранин он был женат. Их распря передалась детям, и Каирбар, сын Кормака, замыслил погубить фениев. Результатом его козней была битва в долине Гавры, где в отсутствие Финна Оскар, доблестный его внук, сын Оссиана, сразил в единоборстве Каирбара, но и сам был смертельно ранен, а войско было разбито наголову. В дальнейшем погиб и Финн и немногие фении, уцелевшие при Гавре, остался один Оссиан, доживший до утверждения в Ирландии христианства. Существуют баллады о встречах дряхлого барда со святым Патриком, крестителем Ирландии, об их спорах. Оссиан не приемлет нового поколения и его новой веры, он оплакивает ушедшие времена и почивших героев.
Ирландская эпическая традиция начала складываться еще в первое тысячелетие нашей эры (примерно с III в.) в условиях родового строя, который она и отразила. Но окончательное ее формирование относится к поре зрелого средневековья. Отсюда присущие ей черты феодального эпоса: вассальные отношения вождей к королю, исповедуемый ими рыцарский кодекс чести и т. д. Оссиановский цикл сказаний в какой-то мере отражал исторические события, но весьма своеобразно, как бы "неисторично". Сами события преобразовывались, а их последовательность изменялась. По преданию, Финн погиб в конце III в., Оссиан дожил до встреч с Патриком, который проповедовал христианство в начале V в. Битвы же фениев с лохлинцами отнесены к предшествующим временам (в частности, Оссиан рассказывает о них Патрику). Между тем действительные вторжения скандинавов в Ирландию начались в конце VIII в. Более того, противником Финна в балладах выступает норвежский король Магнус, который, по историческим данным, погиб при высадке в Ирландии в 1103 г. Но такое хронологическое смешение характерно для фольклора. Исторические события в народной фантазии относятся к недифференцированному прошлому, в котором она может устанавливать порядок и последовательность по собственному произволению.
В том, что Макферсон был знаком с подлинными преданиями кухулинского и оссиановского циклов не может быть сомнений. Не говоря уже о сведениях, почерпнутых в детские годы, даже при всей краткости его экспедиций в горную Шотландию и на острова он имел возможность ознакомиться с рукописными сборниками древних баллад и сам записывал устные сказания. У него были спутники, помогавшие ему, и корреспонденты, снабжавшие его материалами. {Эти свидетельства собраны в приложении к Report.} Правда, он не всегда умел правильно прочесть старинные гэльские записи, так как языком он владел весьма несовершенно. {См.: Saundеrs, р. 62.} Между прочим Шоу, странствовавший по его следам, обнаружил, видимо, те же материалы, но он не "узнал" их, потому что искал гэльские тексты, близко соответствующие английским "переводам", а таких в действительности не существовало.
Кяк же относятся макферсоновские "Поэмы Оссиана" к гэльским фольклорным первоисточникам? Сейчас после упомянутых выше исследований А. Макбейна, Л. К. Штерна, Дж. С. Смарта и других и особенно после итоговой монографии Дерика С. Томсона "Гэльские источники "Оссиана" Макферсона" (1952) {Дерик С. Томсон, ныне профессор университета в Глазго, является в настоящее время наиболее авторитетным специалистом по истории гэльской поэзии. ЕмУ) в частности, принадлежит монография "An introduction to Gaelic poetry" (New York, 1974). Пользуемся случаем, чтобы выразить ему благодарность за неизменно благожелательную помощь в нашей работе.} вопрос этот можно считать в общих чертах решенным. Впрочем, немалая доля истины была уже в суждениях С. Джонсона об обращении Макферсона со своими источниками (см выше, с. 479). Во многом был прав в своих выводах и специальный комитет Шотландского общества, учрежденный после смерти Макферсона, несмотря на всю предвзятость разысканий, которые ставили цель доказать достоверность его оссиановской версии.
В опубликованном отчете констатировалось, что, хотя в собранных гэльских поэмах и их отрывках удалось обнаружить нередко сюжетные, а иногда и буквальные словесные соответствия отдельным местам из переводов Макферсона, тем не менее "комитет не смог отыскать ни одной поэмы, имеющей то же заглавие и содержание, что и опубликованные им поэмы". Поэтому, говорилось далее, комитет "склонен полагать, что он (Макферсон, - Ю. Л.) имел обыкновение заполнять пробелы и добиваться связи, вводя эпизоды, каких не мог найти в оригинале, и добавлять от себя то, что, по его мнению, содействовало достоинству и изяществу сочинения, вычеркивая отдельные места, смягчая обстоятельства, очищая язык - короче говоря, изменяя то, что он считал слишком простым или слишком грубым для современного уха, и возвышая то, что, по его мнению, было ниже уровня хорошей поэзии". {Report, p. 152.} Тут же комитет оговаривался, что не может определить степени вольностей, допущенных Макферсоном. Действительно, при том уровне изучения гэльских древностей такой возможности еще не было. Выяснением этого вопроса и занялись последующие исследователи.
В полемику включились и англичане. Шотландско-ирландские распри по поводу приоритета их не очень заботили. Но были вопросы, лежавшие па поверхности; для их возникновения не требовалось особых исторических разысканий. Как могли сохраняться эпические поэмы масштаба "Фингала" и "Теморы" на протяжении полутора тысяч лет у народа, не имевшего письменности? Могли ли древние каледонцы, не поднявшиеся выше варварского уровня, обладать той нравственной рыцарской утонченностью, какую приписывает им Макферсон? Почему в его примечаниях и рассуждениях не сообщено точно, где и при каких условиях были обнаружены оригиналы публикуемых переводов? И, наконец, где сами эти оригиналы, что они из себя представляют? Англо-шотландский антагонизм, усилившийся после событий 1745 г., подогревал эти сомнения у англичан в той же мере, в какой оссиановские поэмы льстили национальному самолюбию шотландцев.
Поспешность Макферсона с выпуском "Теморы" подлила масла в огонь: слишком уж малый срок отделял ее появление от "Фингала", чтобы можно было поверить, будто за это время он успел разыскать, восстановить и перевести новую эпопею. Когда Дэвид Юм в 1763 г. посетил Лондон, он обнаружил, что неверие в подлинность поэм сталочуть ли не всеобщим. Он писал Блэру 19 сентября: "Мне часто приходится слышать, что они (поэмы, - Ю. Л.) отвергаются целиком с презрением и возмущением как явная и самая бессовестная подделка. Такое мнение действительно широко распространено среди лондонских литераторов и ученых". {Burton J. H. Life and correspondence of David Hume, vol. I, p. 465.} Юм жаловался, что сам Макферсон встал в позу оскорбленной добродетели и не приводит убедительных доказательств достоверности своих публикаций. Между тем обвинения в подлоге затрагивали не одного Макферсона, но и национальный престиж Шотландии, а также лично Блэра как наиболее ревностного пропагандиста оссиановских поэм. И Блэр, по совету Юма, принимается сам, независимо от Макферсона (который в это время отправился во Флориду), собирать сведения в подтверждение подлинности поэм. Он разослал по разным адресам горной Шотландии запросы и вскоре получил множество писем от местных священников и помещиков с заверениями, что в их краях все еще рассказываются истории о Кухулине, Финне, Оссиане и Оскаре; некоторые из корреспондентов утверждали, что им доводилось самим слышать в устном исполнении отрывки поэм, опубликованных Макферсоном.
Однако когда Блэр попытался сослаться в спорах на эти свидетельства, они никого не убедили. Критики требовали более достоверных доказательств. Позднее это требование сформулировал Сэмюэл Джонсон: "Если поэмы действительно переведены, значит сперва они были записаны. Так пусть г-н Макферсон выставит рукопись в одном из колледжей Абердинского университета, где имеются компетентные судьи, и если профессора удостоверят их подлинность, тогда всякие споры прекратятся". {Boswell J. The life of Samuel Johnson L. L. D., including a Journal of his tour to the Hebrides, vol. II. New York, 1858, p. 234-235.}
Сэмюэл Джонсон (Johnson, 1709-1784), "великий хан литературы", как прозвал его Смоллет, был в глазах современников наиболее авторитетным критиком, воплощением английского практического мышления и здравого смысла (недаром впоследствии время его литературной деятельности было названо в Англии "век Джонсона"). Приверженец классического рационализма, человек крайне категоричный в своих суждениях, он с самого начала заявил себя противником оссиановской поэзии с ее туманным неясным колоритом, смутными образами, эмоциональной беспорядочностью; он не находил в ней ни предмета, ни цели, ни плана, ни морали. С одной стороны, Джонсон выводил ее за пределы литературы, а с другой - решительно отрицал древнее ее происхождение. Еще в 1763 г. на вопрос Блэра, неужели он думает, что кто-либо из современников способен сочинить подобные произведения, Джонсон ответил с присущей ему резкостью: "Да, сэр, многие мужчины, многие женщины и многие дети". {Ibid., vol. I, p. 317.} И в дальнейшем он не уставал заявлять о своем неприятии макферсоновского Оссиана.
В 1773 г., уже 64-летний старик, Джонсон отправился в Шотландию и на Гебридские острова. Здесь, в тех местах, где двенадцать лет до него странствовал Макферсон, вопрос об оссиановской поэзии возникал особенно часто. Критик познакомился и близко сошелся со священником Дональдом Маккуином, большим любителем и собирателем гэльской поэзии. Тот как-то сказал, что поэмы Макферсона сильно уступают известным ему гэльским поэмам, приписываемым Оссиану, на что Джонсорн отвечал: "Не сомневаюсь в этом. Я же не спорю, что ваша поэзия может обладать большими достоинствами, но утверждаю, что произведения Макферсона не являются переводом древней поэзии... Вы же сами в это не верите, а хотите, чтобы мир поверил". {Ibid., vol. II, p. 342-343.}
По возвращении в Лондон Джонсон принялся за написание очерков "Путешествие на западные острова Шотландии", где между прочим касался гэльского, или, как он писал, эрского (Erse), языка. Он безапелляционно утверждал (хотя и ошибался в данном случае), что язык этот груб и беден для высокой поэзии, что на нем не существует рукописей старше ста лет, а следовательно, нет и сколько-нибудь обширных древних памятников, ибо в устной передаче безграмотных бардов они не могли сохраниться.
На этом основывалось и окончательное суждение Джонсона о поэмах Оссиана: "Я убежден, что они никогда не существовали в какой-либо иной форме, нежели та, какую мы видели. Издатель или автор никогда не мог бы показать оригинала, который вообще никем не может быть показан. Отказ предъявить свидетельства в отместку за обоснованное недоверие - это такая степень наглости, какой свет еще не видывал, а упрямая дерзость есть последнее прибежище виновности. Было бы нетрудно показать оригинал, если бы он существовал, но откуда же ему взяться? Он слишком велик, чтобы его можно было запомнить, а язык этот раньше не имел письменности. Автор несомненно вставил имена, встречающиеся в народных рассказах, и, возможно, перевел несколько странствующих баллад, если можно сыскать такие. А эти имена и некоторые ранее запомнившиеся образы, поддержанные к тому же каледонским фанатизмом, заставляют невнимательного слушателя вообразить, будто он уже слышал раньше поэму целиком". {Johnson S. A journey to the Western islands of Scotland. - In: Johnson S. The works, vol. VI. London, 1825, p. 114. Босуэллу Джонсон говорил о Макферсоне: "Он извлек из старых песен имена, сюжеты, выражения, даже отрывки, примешал к ним собственные сочинения и сделал таким путем то, что выдает свету за перевод древней поэмы" (Воswеll J. The life of Samuel Johnson..., vol. II, p. 344)}
Слухи о том, что Джонсон готовит разоблачение Макферсона, не замедлили распространиться еще раньше, чем очерки появились в печати. И Макферсон стал добиваться, чтобы соответствующие места были изъяты из книги. Он писал издателю с расчетом, что письмо будет показано Джонсону, но не достиг ничего, и книга была напечатана. Он стал требовать, чтобы Джонсон опубликовал опровержение своих выпадов, но и в этом потерпел неудачу. Тогда в январе 1775 года он послал критику вызов на дуэль. {См.: Saunders, p. 243-250.} На этот раз ответ был незамедлительным. Приводим его полностью как характерный образчик литературных нравов того времени.
"Г-н Джемс Макферсон!
Я получил ваше глупое и бесстыдное письмо. Я всеми мерами буду стараться отражать всякое насильственное против меня покушение; а чего не могу сделать сам, то сделают за меня законы. Надеюсь, что угрозы какого-нибудь негодяя никогда не отклонят меня от стремления изобличить обман.
Какого себе оправдания требуете вы от меня? Я считал вашу книгу подложною и теперь ее считаю таковою ж. В подтверждение сего мнения я представил публике причины, которые вызываю вас опровергнуть. Я презираю ваше бешенство. Ваши дарования по издании в свет вашего Гомера, кажется, не слишком опасны; а слышанное мною о вашем характере заставляет меня обращать внимание не на то, что вы скажете, а на то, что вы докажете. Это письмо вы можете напечатать, если хотите". {Воswеll J. The life of Samuel Johnson..., vol. Ill, p. 77-78. Приведенный перевод заимствован из "Литературной газеты" (1830, 21 января, Э 5, с. 40), где он содержался в анонимной заметке ("Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана..."), приписываемой Пушкину.}
Макферсону ничего не оставалось, как проглотить оскорбление. Так бесславно окончилась для него распря с Джонсоном. Но полемика вокруг "Поэм Оссиана" не прекратилась. Требования предъявить оригиналы усиливались. По просьбе Макферсона в том же январе 1775 г. издатель "Фингала" Томас Бекет опубликовал заявление о том, что в 1762 г. оригиналы этой и других оссиановских поэм были выставлены в его книжной лавке. Заявление, однако, никого не удовлетворило, ибо уже нельзя было установить, что же в сущности там выставлялось.
Споры продолжались, а Макферсон так и не предъявлял требуемых оригиналов. Положение осложнялось тем еще, что у него начали появляться продолжатели (прозванные впоследствии "оссианидами"), публиковавшие, как они заявляли, переводы ранее неизвестных поэм Оссиана, найденных ими после Макферсона. {См.: Stern, S. 69-71.} В 1778 г. в Лондоне вышел в свет анонимный сборник "Творения каледонских бардов, переведенные с гэльского языка"; {The works of the Caledonian bards transl. from the Galic. London, 1778.} здесь содержались несколько прозаических поэм, выдержанных в слезливо сентиментальном духе. Впоследствии выяснилось, что сборник выпустил знаток гэльского языка Джон Кларк (Clark, ум. 1807). Более серьезный характер носила публикация Джона Смита (Smith, 1747-1807), антиквара и филолога, который издал в 1780 году солидный том "Гэльские древности", содержавший историю каледонских друидов, рассуждение о подлинности публикаций Макферсона и английские переводы четырнадцати гэльских поэм, одиннадцать из которых были приписаны самому Оссиану, а три - бардам, его современникам. {Smith J. Galic antiquities: consisting of a history of the Druids, particularly of those of Caledonia; a dissertation on the authenticity of the poems of Ossian; and a collection of ancient poems, transl. from the Galic of Ullm, Ossian, Orran, etc. Edinburgh, 1780.} Поэмы, хотя и отличались от макферсоновских стилистически, были весьма близки к ним по духу. Семь лет спустя Смит издал гэльские тексты этих поэм. {Smith J. Sean dana; le Oisean, Orran, Ulann, etc. Ancient poems of Ossian, Orran, Ullin, etc, collected in the Western Highlands and Isles; being the originals of the translations some time ago publ. in the Galic Antiquities. Edinburgh, 1787.} Английское его издание имело большой успех и переводилось на другие европейские языки, в том числе и на русский.
Наконец, в 1787 г. некий барон Эдмонд де Гарольд, ирландский офицер на службе у курфюрста Пфальца, выпустил в Дюссельдорфе на английском и немецком языках семнадцать "новонайденных" поэм Оссиана. {Poems of Ossian lately discover'd by Edmond Baron de Harold. Dusseldorf, 1787; Neuentdeckte Gedichte Ossians, ubersetzt von Edmund Freiherrn von Harold. Diisseldorf, 1787.} Самое любопытное заключалось в том, что двенадцать лет до этого, работая в 1775 г. над немецким переводом макферсоновских поэм Оссиана, он в письмах к Гердеру выражал уверенность, что это подделка. {См.: Haym R. Herder, Bd II. Berlin, 1954, S. 652-653.}
Тем временем полемика продолжалась. В 1778 г. в горную Шотландию и на острова отправился кельтолог Вильям Шоу (Shaw, 1749-1831) с целью найти подтверждение подлинности публикаций Макферсона. Однако тщательные разыскания убедили его в обратном: то, что он обнаружил, было весьма далеко от макферсоновских текстов, и Шоу вернулся уверенный в их подложности, о чем он не замедлил сообщить в специальном памфлете. {Shaw W. An enquiry into the authenticity of the poems ascribed to Ossian. London, 1781.} Ему сразу же ответил Джон Кларк, {Clark J. An answer to Mr. Shaw's Inquiry into the authenticity of the poems ascribed to Ossian. Edinburgh, 1781.} и полемика разгорелась с новой силой.
Один Макферсон продолжал хранить молчание. Впрочем, в известном смысле он уже высказался. Издавая в 1773 г. окончательную редакцию своего Оссиана, он так начинал предисловие: "Хотя талант его отнюдь не увеличился, автор мог улучшить свой язык за те одиннадцать лет, что эти поэмы находились в руках публики. В двадцать четыре года легко было допустить погрешности в слоге, которые опыт более зрелых лет позволяет выправить, а некоторая распущенность воображения может быть с успехом введена в должные границы благодаря той степени здравого смысла, какая приобретается с течением времени". {Poems, vol. I, p. V.} В сущности здесь он прямо говорил о себе как о творце и далее именовал себя попеременно то "автор" (author), то "писатель" (writer), то "переводчик" (translator). Яснее он уже выразиться не мог иначе, как признавшись, что раньше обманывал публику, заявляя, будто его английский перевод буквально передает гэльский оригинал. Поэтому ему ничего не оставалось, как молчать.
Но шотландцев это молчание не устраивало: было затронуто национальное достоинство. В 1783 г. шотландский дворянин Джон Макгрегор Марри, находившийся на службе в Индии, движимый патриотическими чувствами, объявил подписку среди своих сослуживцев-соотечественников для сбора средств на издание гэльского оригинала Оссиана. В следующем году собранная сумма в 1000 фунтов стерлингов была отправлена Шотландскому обществу (Highland Society) для передачи Макферсону. Последний был вынужден пообещать, что издаст оригинал при первой возможности, но тут же добавлял, что дело это потребует много свободного времени, которого ему, обремененному политической деятельностью (с 1780 года он к тому же избирался членом парламента), недостает. В дальнейшем он действительно несколько раз принимался за приведение в порядок и обработку былых своих записей для публикации. {См.: Saunders, p. 288-296.} Однако дело затягивалось, и он умер 17 февраля 1796 г., так и не осуществив издания. Он завещал завершить начатое дело своему другу и секретарю Шотландского общества Джону Маккензи, которому оставлял рукописные материалы и полученные 1000 фунтов. Но вскоре умер и Маккензи, и прошло еще несколько лет, прежде чем Шотландское общество взяло дело в свои руки.
Наконец, в 1807 г., спустя почти полвека после появления английской версии, вышло в свет издание, содержащее гэльские тексты одиннадцати из 22 макферсоновских поэм Оссиана (включая "Фингала" и "Темору") с латинским переводом и различными статьями и примечаниями, доказывающими их подлинность. {The Poems of Ossian, in the original Gaelic, with literal translation into Latin, by the late Robert Macfarlan, A. M. Together with a dissertation on the authenticity of the poems, by Sir John Sinclair... Publ. under the sanction of the Highland Society, of London, vol. I-III. London, 1807.}
В дальнейшем оригиналы несколько раз переиздавались и в свою очередь вызвали полемику. У них тоже были свои сторонники и противники. Последние указывали, что язык, на котором они написаны, - современный Макферсону гэльский, но никак не древний, что притом он изобилует нарушениями грамматики и просодии, а также англицизмами. С другой стороны, среди сотен фольклорных текстов, найденных или записанных в Шотландии и Ирландии, не было ни одного, близко совпадающего с публикацией 1807 г. Короче говоря, по мнению наиболее авторитетных исследователей, так называемые "оригиналы" являются грубой подделкой и скорее всего - обратным переводом английских "Поэм Оссиана" на гэльский язык. {См.: Thomson D. S. The Gaelic sources of Macpherson's "Ossian". Edinburgh-London, [1952], p. 85-90 (ниже в ссылках: Thomson). См. также: Smart, p. 185-208; Stern, S. 57-69; Frazer G. M. The truth about Macpherson's 'Ossian'. - Quarterly review, 1925, vol. CCXLV, N 486, p. 338-341.} Неясно только, сам ли Макферсон осуществил этот перевод или у него были соучастники и какова доля их участия; но это уже не так существенно.
Оссиановская полемика, как мы видим, не прекратилась со смертью Макферсона: она продолжалась весь XIX в. и даже проникла в XX. Если отвлечься от ее крайностей, она имела несомненно ту положительную сторону, что привлекла внимание к подлинному кельтскому древнему эпосу, способствовала сбору, изданию и изучению его памятников. Усилиями кельтологов на протяжении более полутора столетий установлено, что в Ирландии и Шотландии существовала древняя эпическая традиция, связанная с именами героев Макферсона. Было найдено немало рукописных сборников, древнейшие из которых датировались XI и XII вв., однако большая часть их относилась к позднейшему времени - с XIV вплоть до середины XIX в. Кроме того, было записано и опубликовано большое число памятников гэльского фольклора, передававшихся из поколения в поколение певцами гэльскоязычного крестьянства в Ирландиии и Шотландии. Конечно, эпические сказания претерпевали на протяжении веков некоторые изменения, преимущественно стилистические. Примерно с XVI в. отмечаются и расхождения ирландских и шотландских версий одних и тех же произведений. И в то же время исследователи отмечают поразительное единство целостного эпического комплекса: темы, сюжеты, характеры, персонажи, места действия - все это сохранялось почти неизменным с XI по XIX в. {См.: Nutt A. Ossian and the Ossianic literature. London, 1899, p. 2-4 (ниже в ссылках: Nutt).} В сущности подогреваемый националистическими пристрастиями спор шотландцев и ирландцев о принадлежности эпоса был не вполне основателен, поскольку древняя гэльская культура была едина в обеих странах. Тем не менее родиной поэм и саг была Ирландия, откуда они затем перешли в Шотландию вместе с их носителями - ирландскими гэлами. Соответственно самые ранние записи были обнаружены в Ирландии. В Шотландии наиболее древний рукописный сборник, знаменитая "Книга декана Лисмора" (The book of the Dean of Lismore), составленная Джеймсом Макгрегором, священником островка Лисмор, относится уже к началу XVI в. (здесь, в частности, содержится тридцать сказаний оссиановского цикла). {"Книга декана Лисмора" была впервые опубликована в сборнике гэльского фольклора "Книга фениев" (Leabhar na Feinne, 1872), составленном известным кельтологом XIX века Дж. Ф. Кэмбеллом.}
В гэльской эпической традиции с самого начала образовались два основных цикла: кухулинский, или ольстерский, и фенианский, или оссиановский. Главным героем первого являлся легендарный ирландский вождь Кухулин, которого традиция относит к I в. н. э., второго - Финн мак Кумхал (т. е. сын Кумхала), отец Оссиана, {В гэльской фольклорной традиции сын Финна именуется - Ойзин (при написании: Oisin - см.: Nutt, p. 4). Мы здесь и ниже сохраняем для удобства традиционное написание - Оссиан.} живший, согласно преданию, тоже в Ирландии в III в. Первоначально оба цикла сосуществовали совершенно обособленно, но со временем оссиановский цикл, заняв господствующее положение в народной традиции, заимствовал из кухулинского цикла некоторые мотивы. {См.: Тhоmsоn, р. 10-11.}
В фольклорных сказаниях Финн выступает главой фениев, или фианов, привилегированной дружины верховного ирландского короля, которая предназначалась для поддержания его могущества и защиты острова от вторжения неприятелей. Вступление в ряды фениев было обусловлено ритуальными испытаниями, и сами они подчинялись строгому кодексу чести. Баллады фенианского цикла рассказывают об их доблестных подвигах в битвах против могучих иноземных захватчиков из Лохлина, о победах над всякого рода чудовищами и сверхъестественными существами, об их соперничестве с другой дружиной, вождем которой был Голл (по другим версиям, Голл - первый воин среди фениев), об участии в междоусобных распрях властителей Эрина (древнее название Ирландии), наконец, о любимом их мирном занятии - охоте. Любовная тема также не чужда балладам. Фении отправляются в дальние страны в поисках невест. Случается им и брать под защиту иноземных принцесс, ищущих спасения от ненавистных мужей или несносных ухажеров. Во всех случаях Финн и его ратники являют образцы доблести, благородства и великодушия. Многие из любовных сказаний повествуют об общении фениев с феями и иными волшебными существами. Вообще реальный быт и фантастика причудливо перемешивались. {Помимо упомянутых работ Дж. С. Смарта, Л. К. Штерна и А. Натта, см.: Campbell J. F. Popular tales of West Highlands. Paisley-London, 1893; Christiansen R. Th. The Vikings and the Viking wars in Irish and Gaelic tradition. Oslo, 1961; Ross N. Heroic poetry from the Book of the Dean of Lismore. Edinburgh, 1969.}
Конец фениев был трагичен. Согласно сохранившимся балладам, их погубила междоусобица. Финн поссорился с Кормаком, сыном Арта, самого прославленного из легендарных королей Эрина, на чьей дочери Гранин он был женат. Их распря передалась детям, и Каирбар, сын Кормака, замыслил погубить фениев. Результатом его козней была битва в долине Гавры, где в отсутствие Финна Оскар, доблестный его внук, сын Оссиана, сразил в единоборстве Каирбара, но и сам был смертельно ранен, а войско было разбито наголову. В дальнейшем погиб и Финн и немногие фении, уцелевшие при Гавре, остался один Оссиан, доживший до утверждения в Ирландии христианства. Существуют баллады о встречах дряхлого барда со святым Патриком, крестителем Ирландии, об их спорах. Оссиан не приемлет нового поколения и его новой веры, он оплакивает ушедшие времена и почивших героев.
Ирландская эпическая традиция начала складываться еще в первое тысячелетие нашей эры (примерно с III в.) в условиях родового строя, который она и отразила. Но окончательное ее формирование относится к поре зрелого средневековья. Отсюда присущие ей черты феодального эпоса: вассальные отношения вождей к королю, исповедуемый ими рыцарский кодекс чести и т. д. Оссиановский цикл сказаний в какой-то мере отражал исторические события, но весьма своеобразно, как бы "неисторично". Сами события преобразовывались, а их последовательность изменялась. По преданию, Финн погиб в конце III в., Оссиан дожил до встреч с Патриком, который проповедовал христианство в начале V в. Битвы же фениев с лохлинцами отнесены к предшествующим временам (в частности, Оссиан рассказывает о них Патрику). Между тем действительные вторжения скандинавов в Ирландию начались в конце VIII в. Более того, противником Финна в балладах выступает норвежский король Магнус, который, по историческим данным, погиб при высадке в Ирландии в 1103 г. Но такое хронологическое смешение характерно для фольклора. Исторические события в народной фантазии относятся к недифференцированному прошлому, в котором она может устанавливать порядок и последовательность по собственному произволению.
В том, что Макферсон был знаком с подлинными преданиями кухулинского и оссиановского циклов не может быть сомнений. Не говоря уже о сведениях, почерпнутых в детские годы, даже при всей краткости его экспедиций в горную Шотландию и на острова он имел возможность ознакомиться с рукописными сборниками древних баллад и сам записывал устные сказания. У него были спутники, помогавшие ему, и корреспонденты, снабжавшие его материалами. {Эти свидетельства собраны в приложении к Report.} Правда, он не всегда умел правильно прочесть старинные гэльские записи, так как языком он владел весьма несовершенно. {См.: Saundеrs, р. 62.} Между прочим Шоу, странствовавший по его следам, обнаружил, видимо, те же материалы, но он не "узнал" их, потому что искал гэльские тексты, близко соответствующие английским "переводам", а таких в действительности не существовало.
Кяк же относятся макферсоновские "Поэмы Оссиана" к гэльским фольклорным первоисточникам? Сейчас после упомянутых выше исследований А. Макбейна, Л. К. Штерна, Дж. С. Смарта и других и особенно после итоговой монографии Дерика С. Томсона "Гэльские источники "Оссиана" Макферсона" (1952) {Дерик С. Томсон, ныне профессор университета в Глазго, является в настоящее время наиболее авторитетным специалистом по истории гэльской поэзии. ЕмУ) в частности, принадлежит монография "An introduction to Gaelic poetry" (New York, 1974). Пользуемся случаем, чтобы выразить ему благодарность за неизменно благожелательную помощь в нашей работе.} вопрос этот можно считать в общих чертах решенным. Впрочем, немалая доля истины была уже в суждениях С. Джонсона об обращении Макферсона со своими источниками (см выше, с. 479). Во многом был прав в своих выводах и специальный комитет Шотландского общества, учрежденный после смерти Макферсона, несмотря на всю предвзятость разысканий, которые ставили цель доказать достоверность его оссиановской версии.
В опубликованном отчете констатировалось, что, хотя в собранных гэльских поэмах и их отрывках удалось обнаружить нередко сюжетные, а иногда и буквальные словесные соответствия отдельным местам из переводов Макферсона, тем не менее "комитет не смог отыскать ни одной поэмы, имеющей то же заглавие и содержание, что и опубликованные им поэмы". Поэтому, говорилось далее, комитет "склонен полагать, что он (Макферсон, - Ю. Л.) имел обыкновение заполнять пробелы и добиваться связи, вводя эпизоды, каких не мог найти в оригинале, и добавлять от себя то, что, по его мнению, содействовало достоинству и изяществу сочинения, вычеркивая отдельные места, смягчая обстоятельства, очищая язык - короче говоря, изменяя то, что он считал слишком простым или слишком грубым для современного уха, и возвышая то, что, по его мнению, было ниже уровня хорошей поэзии". {Report, p. 152.} Тут же комитет оговаривался, что не может определить степени вольностей, допущенных Макферсоном. Действительно, при том уровне изучения гэльских древностей такой возможности еще не было. Выяснением этого вопроса и занялись последующие исследователи.