Маккефри Энн. Кровь драконов

   Жестом потребовав у Джанира зонд, она осторожно исследовала щеку мальчика.
   — Левая щека серьезно повреждена. Труднее всего будет иммобилизовать ее на время заживления. — Она продолжила осмотр и через несколько секунд добавила: — К счастью, судя по всему, кости лица не повреждены.
   Она вздохнула и перешла к ране на груди мальчика.
   — Грудная клетка не повреждена, и это очень хорошо. Рана поверхностная. Мы оставим ее открытой и будем почаще промывать, чтобы гарантированно избежать заражения.
   Затем она осмотрела руку мальчика.
   — Часть мускула вырвана, — констатировала она и посмотрела на Джанира. — Промоешь рану физиологическим раствором и перевяжешь.
   — Этим будет заниматься он? А почему не вы? — спросил Пурман, уже севший на кровать.
   — Нам понадобится три дозы крови, — повторила вместо ответа Цветок Ветра. — Вы дадите первую.
   Дверь открылась, и в помещение вошла серьезная молодая женщина. Она принесла с собой слабый запах звездянки — такое название дали на Перне гибриду местного цветущего растения с жимолостью.
   — Эморра, — Цветок Ветра кивнула в сторону вошедшей, и Пурман изумился их сходству, — даст вторую дозу, а я третью.
   — Но… — попытался было возразить Пурман.
   Цветок Ветра заставила его замолчать властным взмахом руки.
   — Прежде чем дать кровь, я зашью раны на его лице. — Ее губы изогнулись в невеселой усмешке. — Все правильно: дочь и внучка Китти Пинг должны помочь сыну и внуку Таббермана. И, — добавила она, заметив, что Пурман снова открыл рот, — кроме нас с нею, поблизости нет ни одного подходящего донора.
   Мама, ты слишком стара, — вмешалась Эморра. — Я сдам две дозы.
   Кто это слишком стар? — фыркнула Цветок Ветра. — Да что ты можешь знать? Ты же никогда не изучала медицину.
   Конечно, тебе виднее, — смутилась Эморра.
   В этот момент появилась Карелли с чашкой чая на подносе.
   — Это была генетика, а не медицина, — ответила Цветок Ветра.
   Глаза Эморры сверкнули. Пурман и Джанир не без тревоги смотрели на двух женщин.
   — Прошу вас, — умоляюще произнес Пурман. — Мой сын…
   Цветок Ветра еще пару секунд прожигала дочь яростным взглядом.
   — Ты всегда и во всем меня разочаровывала, — тихо пробормотала она, прежде чем склониться над мальчиком, и принялась быстро шить, начиная со лба. Прямо на глазах окружающих края раны смыкались.
   Она сшила кожу и подкожный жир полидиоксаноном — синтетической саморастворяющейся нитью — и соединила эпидермис синтетической нитью из полиэфирного волокна. Она намеревалась делать стежки как можно мельче, но все же пришлось шить довольно крупно, потому что шовного материала оказалось меньше, чем она рассчитывала.
   Джанир следил за дыханием и пульсом мальчика, а Латрел контролировал ход прямого переливания крови больному сначала от Пурмана, потом от Эморры.
   Когда мальчик получил две дозы донорской крови, Цветок Ветра, не отрываясь от работы, приказала:
   — Карелли, уведи отсюда Пурмана и Эморру, позаботься о том, чтобы им дали вина и сыру, а потом пусть они немного отдохнут.
   Еще через час Цветок Ветра отложила инструменты и устало побрела ко второй кровати.
   — Теперь моя очередь, Латрел.
   Джанир и Латрел встревоженно переглянулись.
   Мальчик уже… — начал было Джанир.
   Он пропадет без крови, — резко прервала его Цветок Ветра. — А я нет.
   Латрел поджал губы.
   — Эморра, возможно, и не изучала медицину, но я-то изучал. Сдать дозу крови — в вашем возрасте это не такая уж хорошая идея.
   Взгляд Цветок Ветра сосредоточился на лице молодого человека.
   Латрел, я уже научила тебя всему, что ты сможешь делать с теми запасами, которые у нас остались, — медленно произнесла она. — Раны мальчику нанес страж порога — моя «ошибка». А раз так, то для меня не может быть ничего лучше, чем отдать немного крови во имя искупления моей же ошибки. — Увидев, что ее слова не убедили интерна, она добавила: — К тому же, Латрел, я так решила.
   Очень хорошо, — ответил ее помощник. Его голос прозвучал спокойно, но лицо явственно выдавало волнение.
   Цветок Ветра вздрогнула, почувствовав, как начинающий врач ловко вонзил иглу ей в вену. Потом' ее кровь потекла в жилы искалеченного мальчика. Старая женщина вздохнула и потеряла сознание.
 
   Она всегда видела один и тот же сон.
   — Да как ты только посмела сказать, что певчая птица многозвон — мой самый большой успех?
   Китти Пинг была удостоена всевозможных почестей за работу по выведению гибрида, который удачно предотвратил наихудшие из возможных экологических бедствий, коими изобиловали войны против Нахи. Однако для нее самой эти почести не были достаточным аргументом.
   Когда мы, наконец, будем вправе остановиться? — перешла в наступление Китти Пинг, поскольку Цветок Ветра не пожелала ответить на ее первый вопрос.
   Никогда. — Цветок Ветра услышала как бы со стороны, что несколько раз тупо повторила это слово.
   А почему?
   Потому что «сегодня» рождает «завтра», — сказала Цветок Ветра, ответив матери одним из ее излюбленных изречений.
   И без того узкие глаза Китти Пинг еще сильнее прищурились.
   — И что же это означает, детка?
   Это означает, мама, что нашу сегодняшнюю работу придется переделывать из-за того, что случится завтра.
   И только те, кто готов к наступлению завтра, найдут отдых в своих трудах, — закончила за нее Китти Пинг и вздохнула — в этом вздохе, как всегда, было сконцентрировано ничем не измеримое отчаяние, порожденное разочарованием в наследнице. — Многозвон — просто ничто по сравнению с пиявкочервем.
   Цветку Ветра приходилось внимательно следить за тем, чтобы лицо не выдало ее истинных мыслей, которые сводились к простенькой формуле: ну вот, снова начинается! Вслух же она сказала:
   — Я считаю, мама, что многозвон олицетворяет собою тот симбиоз, который был создан тобой и явился решением проблемы.
   Китти Пинг позволила своему гневному взгляду смягчиться; правда, совсем чуть-чуть.
   — Ты допускаешь серьезную ошибку. Именно пиявкочервь, этот уродливый пожиратель избыточной радиации, — вот что было главным решением проблемы. Многозвон — всего лишь удачный симбионт, соединивший в себе качества защитника всей системы разносчиков пыльцы, существовавшей на планете, а также хищного охотника на пиявкочервей, что позволило нам быстро локализовать избыточную радиоактивность в контролируемом нами секторе биосферы.
   Цветок Ветра покорно кивнула. Что бы ни говорила мать, но дочь отлично помнила восторженные отклики, провозгласившие многозвона с Цети-3 главным чудом вселенной. Эти птички позволили изящнейшим образом разрешить ужасную проблему с радиацией, которую воины враждебной расы Нахи обрушили на Цети-3, стремясь уничтожить человеческое население планеты. Они могли бы преуспеть в своих попытках, если бы не адмирал Бенден.
   Цветок Ветра прекрасно помнила изумительные многоголосые хоры, звеневшие в ночном воздухе и вызывавшие улыбки на лицах всех, кому посчастливилось уцелеть в ходе ужасной войны, помнила броскую красоту пестрых птичек — красотой они были обязаны исходному генотипу, восходившему к земным птичкам колибри, — помнила, как они, словно сверкающие всеми цветами радуги пчелы, носились от растения к растению. Лишь иногда птичка на секунду-другую зависала в воздухе, чтобы клюнуть сбившегося с дороги пиявкочервя, который мог занести радиоактивные вещества на уже очищенную территорию. Сновидение перешло к другому сюжету.
   — Зачем вы сделали стражей порога?
   «Ну что ты, мама, — подумала Цветок Ветра. — Ты же отлично знаешь сама. Стражи порога являлись частью изначального плана».
   — Зачем вы сделали стражей порога, Цветок Ветра? — Голос не мог принадлежать Китти Пинг: он звучал намного ниже.
   Цветок Ветра открыла глаза. Рядом с нею сидел Пурман, сын Тэда Таббермана.
   Она медленно приняла сидячее положение. Она находилась у себя в комнате. Пурман сидел на стуле рядом с кроватью и пристально смотрел ей в лицо.
   — Ваш сын… Как он? — спросила женщина.
   Глаза Пурмана словно сделались светлее.
   — Он выздоравливает. Вашему Латрелу пришлось усыплять его соком кошачьей травы, чтобы он не разговаривал и не бередил швы на щеке. А раны на груди и руке прекрасно заживают.
   Цветок Ветра приподняла бровь.
   Вы оставались без сознания почти два дня, — ответил Пурман на ее безмолвный вопрос. — Вы действительно чересчур стары для донорства.
   А как моя дочь?
   Лицо Пурмана потеплело.
   — Она не отходила от вас, пока сама не заснула, сидя на этом самом стуле. Я попросил Карелли отвести Эморру в ее комнату. — Выражение его лица снова изменилось. — Мне кажется, вы слишком резко обходитесь с ней. А что, Китти Пинг вела себя так же?
   Цветок Ветра долго всматривалась в его лицо и лишь потом медленно кивнула.
   Эриданцы удостоили нас большой чести.
   Это проклятие, — прорычал в ответ Пурман. — Вся эта планета — проклятие.
   Как получилось, что страж порога ранил вашего сына? — спросила Цветок Ветра, словно и не заметила его вспышку.
   Пурман впился взглядом в собеседницу, несколько секунд молча сидел с поджатыми губами и лишь потом ответил:
   — Тьеран очень любил ее. Много играл, вообще проводил с ней все свободное время. — Пурман тяжело вздохнул. — Она спала, а Тьеран полез к ней и попытался почесать ей голову — он видел, что М'халл часто ласкает так своего дракона.
   Цветок Ветра выпрямила спину и попыталась встать с кровати, но Пурман остановил ее. Вопросительно взглянув в лицо миниатюрной женщины, он заметил, что так и не исчезнувшая за двое суток усталость не убавила яркости огня, который часто вспыхивал в ее глазах. Вот и сейчас они сурово сверкнули.
   — Стража нужно уничтожить, — сказала старуха. — Немедленно.
   Пурман так и подскочил. Однако возмущаться не стал, наоборот, задумчиво нахмурил брови.
   — Инстинктивная реакция? — протянул он. — Но почему?
   Дверь открылась, и в комнату вошли М'халл и Эморра.
   — Инстинктивная реакция, — согласилась Цветок Ветра. — Я думала, что полностью истребила ее в породе. — Она повернулась к М'халлу. — Этого стража порога следует уничтожить, прежде чем случится непоправимое.
   М'халл тряхнул головой.
   — Бенденск уже сама ушла в Промежуток, Цветок Ветра.
   Цветок Ветра вздохнула.
   — Животное было очень старым. — Она вновь перевела взгляд на Пурмана. — Возможно, будь оно помоложе, то смогло бы совладать с собой. А как дела у ее воспитателя? — спросила она у М'халла.
   Всадник пересек комнату и сел рядом с кроватью. Его лицо было хмурым.
   — Это, судя по всему, едва ли не важнейший узел проблемы, — сказал он. — Джарана — теперь он Дж'ран — выбрали во время Поиска. За неделю до того, как случилась беда, он прошел Запечатление.
   — Страж порога был очень угнетен и искал себе нового воспитателя, — сказала Цветок Ветра себе под нос и посмотрела на Пурмана. — Вероятно, им должен был стать ваш сын. Как дела у мальчика?
   У него все в порядке, — ответила Эморра. — Джанир дает ему сок кошачьей травы, чтобы он не просыпался.
   Скоро нам придется его разбудить, — сказала Цветок Ветра, неизвестно почему скорчив гримасу. — А потом мы должны позаботиться о том, чтобы его нижняя челюсть как можно дольше находилась в покое.
   Это будет нелегко, — сказал Пурман, улыбнувшись впервые за долгое время. — Он такой болтун.
   В таком случае, когда он проснется, рядом с ним должен быть человек, который сможет его переговорить, — ответила Цветок Ветра и посмотрела на дочь. — Эморра, проследи.
   Моя леди! — забеспокоился М'халл. — Эморра — здешний управитель. Нельзя же ей приказывать вот…
   Она моя дочь, — ответила Цветок Ветра, как будто это решало все.
   Эморра проглотила просившийся на язык резкий ответ, коротко кивнула матери и вышла из комнаты.
   — Мать или не мать… — М'халл пришел в такое негодование, что даже покраснел.
   Зато Пурман даже не пошевелился.
   — Зачем вы ее отослали?
   Цветок Ветра уставилась на М'халла и смотрела на него до тех пор, пока предводитель Вейра не стиснул зубы, сердито вздохнув.
   — Скажите, М'халл, ваша мать о многом вам рассказала?
   М'халл бросил встревоженный взгляд на Пурмана, но Цветок Ветра жестом велела ему продолжать. Предводитель Бенден-Вейра заставил себя расслабиться, на Пурмана он подчеркнуто не смотрел.
   Моя мать, — сказал М'халл, сделав чуть заметное ударение на первом слове, — рассказывала мне обо всем, что знала.
   — О чем это вы? — спросил Пурман, переводя взгляд с одного собеседника на другого и обратно. До него не сразу, но дошло, что весь этот разговор затеян только ради него.
   О драконах, стражах порога и личинках, — ответил предводитель Бенден-Вейра.
   Да, теперь еще и о выведенных Пурманом виноградных личинках, — добавила Цветок Ветра.
   — Не забывайте о кошках, живущих на Южном континенте, — возразил М'халл.
   Цветок Ветра повернулась к Пурману.
   — Что вы можете рассказать об этих кошках?
   Пурман вскинул голову: Я вас не понимаю.
   — Драконы, стражи порога и личинки — все это сделанные нами добавления к экосистеме Перна, — сказала Цветок Ветра с таким видом, будто эти слова должны были все объяснить.
   Пурман задумчиво пожевал губами.
   Драконы сражаются с Нитями высоко в небе, а личинки уничтожают их, когда они падают наземь, — произнес он через несколько секунд.
   Но личинки делают не только это, верно? — вопросительным тоном произнесла Цветок Ветра.
   Пурман медленно кивнул.
   — Моя мать вывела драконов, а я — стражей порога, — сказала Цветок Ветра. М'халл насмешливо фыркнул, но женщина предостерегающе подняла руку, призывая его воздержаться от поспешных слов. — Да, М'халл, именно так все и говорят.
   Пурман понимающе кивнул.
   — Мой отец вывел кошек и личинок, — сказал он, помолчав пару секунд. — Личинки защищают Перн, следовательно, вы хотите спросить, знал ли я, с какой целью созданы кошки?
   Цветок Ветра кивнула.
   Пурман печально качнул головой.
   — Отец никогда об этом не говорил, — сказал он. — Он очень волновался из-за них, повторял, что докажет всем, но я тогда был слишком мал, и он даже не пытался рассказывать мне о чем-то серьезном.
   Он нахмурился; очевидно, воспоминания о тех временах были для него не слишком приятны.
   — Я не думаю, что он настолько доверял мне, чтобы делиться со мной своими тайнами, — выдавил он немного погодя.
   — Моя мать уверена, что на Перне слишком много тайн, — сказал М'халл, посмотрев по очереди на обоих собеседников. — Она боится, что, если случится какая-нибудь беда, жизненно важная информация окажется утраченной, и все понесут невосполнимый ущерб.
   Пока М'халл говорил, Цветок Ветра внимательно следила за выражением лица Пурмана.
   М'халл, я думаю, он действительно не знает.
   — Чего я не знаю? — не без раздражения спросил Пурман.
   Когда этому настанет конец? — ответила встречным вопросом Цветок Ветра.
   — Чему — этому? Какой конец? — уже не скрывая раздражения, воскликнул Пурман.
   Он привык думать, что хорошо знает М'халла, что его приняли в Бенден-холде как своего, ценя сделанную им важную работу по формированию симбиоза личинок с виноградными лозами Бендена, но теперь он уже не был в этом уверен. Ему пришла в голову неприятная мысль: а вдруг эти двое просто издеваются над ним за то, что он сын своего отца? В молодости его жизнь настолько осложнилась, что он изменил имя с земного на перинитское. Зато с тех пор мало кто догадывался о его кровном родстве с ученым, которого весь Перн считал негодяем.
   Цветок Ветра вздохнула и снова покачала головой. Потом протянула руку и легко прикоснулась своей маленькой ладошкой к крепкому кулаку Пурмана.
   Простите меня, Пурман. Я так надеялась, что ваш отец передал вам свои знания.
   Он говорил мне очень мало, — напряженным голосом Ответил Пурман. — А до всего остального я дошел самостоятельно.
   М'халл с силой хлопнул себя по колену.
   Вот видите! — воскликнул он. — Это подтверждает, что моя мать права. Не должно быть никаких тайн.
   Я не то чтобы не соглашалась с нею, М'халл, — сказала Цветок Ветра. — Просто некоторые вещи не имеет смысла знать — вроде наложения швов при помощи синтетического шовного материала, — потому что такие знания не имеют технологического подкрепления.
   М'халл неохотно кивнул.
   Пока женщина-генетик и всадник обменивались репликами, Пурман напряженно размышлял. Потом он взглянул Нa Цветок Ветра.
   — Насколько велико сходство между стражами порога и драконами?
   М'халл фыркнул и коротко улыбнулся Пурману.
   — Вот видите, Цветок Ветра, Пурман тоже поддерживает мою точку зрения.
   Цветок Ветра кивнула и повернулась к Пурману.
   — Они очень схожи. Я использовала, по большей части, ту же самую генетическую базу и ту же основную технологию.
   — В таком случае с какой же целью вы их выводили?
   Женщина удивленно вскинула брови и вздохнула: Ваше образование страдает пробелами, Пурман. Вам следовало бы знать, что, вводя в экосистему новую разновидность, следует всегда иметь в виду больше одной цели. Вообще-то стражи порога были предназначены для решения сразу нескольких проблем, — продолжала она. — Драконы, по своей природе, должны были поддерживать телепатическую связь лишь с несколькими избранными людьми. Но они предназначались для того, чтобы стать частью жизни человека, если можно так выразиться. Их нельзя бояться.
   Значит, вы вывели стражей порога, чтобы людям было кого бояться? — в голосе Пурмана звучал откровенный скепсис.
   К тому же они намного уродливее, чем драконы, — добавил М'халл. — Если человеку потребуется рассказать о драконах тем, кто никогда их не видел, он, скорее всего, скажет: похож на стража порога, только намного крупнее и очень красивый.
   В таком случае получается, что ваша главная цель связана с психологией?
   Это вовсе не главная цель, — голос Цветка Ветра впервые за весь разговор зазвучал ядовито. — В отличие от ваших вин.
   Пурман лишь хмыкнул в ответ и жестом попросил пожилую даму — лучшего на планете генетика и врача — продолжать.
   — Их глаза я разрабатывала для наилучшего видения в условиях низкой освещенности, — сказала Цветок Ветра, тщательно подбирая слова, — и особое внимание уделила восприятию света в инфракрасной части спектра.
   — Не забудьте, при проектировании вы заложили в них больше способностей к эмпатии, ^[1]чем к телепатии, — вмешался М'халл.
   Цветок Ветра бросила на него недовольный взгляд.
   — Простите, — виновато проговорил всадник.
   — Я переработала структуру кожи и эпидермиса, чтобы ввести в них больше скелетирующих материалов на основе кристаллов бора…
   — Она хотела сделать их бронированными, — перевел М'халл.
   Цветок Ветра кивнула.
   — Это не сработало, — вставил М'халл.
   Цветок Ветра вздохнула, а М'халл умиротворяюще замахал руками и добавил:
   — Но идея была хорошая.
   — Да, действительно, — согласился Пурман. — Но почему вы решили действовать именно так? Почему вы не применили все эти модификации непосредственно к драконам?
   — Иметь две независимые разновидности более безопасно, — объяснила Цветок Ветра. — Разнообразие обеспечивает страховое дублирование.
   Пурман кивнул, но поднял руку, прося Цветок Ветра помолчать, пока он не соберется с мыслями. Наконец он сделал нужный вывод:
   — Стражи порога должны сражаться с Нитями по ночам?
   — Причем сами по себе, без участия человека, — добавил М'халл. Очевидно, он что-то вспомнил; его глаза ярко сверкнули. — Однажды я видел, как это происходит. Они были великолепны. Той ночью я узнал много нового о борьбе с Нитями.
   — Они выдыхают огонь?
   — Нет, — ответил М'халл. — Они поедают Нить, точно так же, как огненные ящерицы. К тому же они не нуждаются во всадниках — их организуют собственные королевы.
   — Королевы?
   М'халл кивнул: Конечно. В этом отношении они ничем не отличаются от драконов или огненных ящериц.
   — А почему у них такие крылья? — спросил Пурман. — Они такие короткие, просто куцые. Каким образом стражи летают?
   Глаза Цветка Ветра недовольно сверкнули.
   — Они летают точно так же, как и драконы. Я сделала крылья меньше, чтобы минимизировать опасность повреждения от Нитей.
   — В таком случае зачем вы секретничаете? — гневно спросил Пурман. — Об этом должны знать все!
   — Зачем? — переспросила Цветок Ветра. — Да ведь если это станет широко известно, весь Перн перестанет спать по ночам, и люди бросятся караулить свои жилища от падения Нитей! Скажите, разве много народу согласится доверить защиту драгоценных виноградных лоз одним только вашим личинкам?
   — К тому же такие Падения случаются нечасто, — вставил М'халл. — По ночам уровень кислорода в атмосфере снижается, особенно на высотах от полутора тысяч до трех тысяч метров, да и воздух становится слишком холодным для только что вышедших из спор Нитей. Вы же знаете, как они развиваются: от соприкосновения с относительно плотным воздухом в стратосфере спора начинает превращаться во взрослый организм. Если они быстро попадают в теплые слои атмосферы, то выживают, падают на планету и начинают жрать. Если же воздух оказывается холоднее определенного предела, то новорожденные Нити сразу же умирают. В таком состоянии их уносит ветром, как пыль, и выбрасывает куда-нибудь в необитаемые места или в океан.
   — А как быть с теми, которые все же упадут? — упорствовал Пурман.
   — Точно так же, как с тем незначительным количеством Нитей, которые частенько пропускают драконы, — сказал М'халл. — Остается надеяться на то, что наземные команды найдут их и разделаются с ними.
   — В самом деле, по ночам их всегда меньше — из-за холода. — Пурман напряженно задумался, поджав губы. — Ну а теплой ночью?
   М'халл с сожалением покачал головой.
   — Я рассказываю вам, Пурман, о том, что удалось узнать мне самому. Я задавал себе тот же самый вопрос, пытаясь придумать, каким образом можно заставить моих всадников сражаться не только днем, но и ночью — учитывая, что в темноте драконы видят лишь немногим лучше, чем люди.
   Всадник снова вспомнил то давнее зрелище — он не уставал ему удивляться.
   — Они собрались отовсюду, разбились по группам, повинуясь приказам своих королев, и взлетели навстречу Нитям. Сначала я находился над ними, они приближались ко мне, словно множество звезд, поднимающихся с земли. А потом они оказались надо мною и набросились на Нити, безошибочно атакуя жизнеспособные клубки.
   — Они видят в основном в инфракрасном диапазоне, — пояснила Цветок Ветра. — Благодаря этому они способны различать живые Нити и погибшие, замороженные ночным высотным воздухом.
   — Значит, они обладают именно ночным зрением… — чуть слышно выдохнул Пурман.
   Цветок Ветра кивнула.
   — Поэтому их глаза так страдают от дневного света: просто он для них невыносимо ярок.
   — А почему взбесилась самка из Бендена? Почему она так отреагировала на почесывание? — спросил Пурман.
   Цветок Ветра досадливо мотнула головой.
   — Я хотела, чтобы они умели реагировать немедленно, если будут спать, когда на них сверху начнут падать Нити, — сказала она. — Я надеялась сделать стражей порога достаточно защищенными для того, чтобы они могли пережить соприкосновение с Нитями и защитить Перн… в том случае, если что-нибудь, случится с драконами или их всадниками.
   Пурман выпрямился на стуле в струнку; последние слова, несомненно, потрясли его. Он повернулся к М'халлу в безмолвной мольбе подтвердить их или опровергнуть, но предводитель Вейра молча кивнул. Тогда Пурман все же заговорил:
   — Вы думаете, что такое может случиться?
   — Я не генетик, Пурман, — ответил М'халл, — но, естественно, надеюсь, что нет.
   Пурман бросил на Цветок Ветра долгий вопросительный взгляд, очевидно, ожидая продолжения разговора. Не дождавшись поддержки, он заговорил сам:
   — Я помню, недавно у меня возникла серьезная проблема с одним из виноградников. С таким я еще не сталкивался. Ягоды начали гнить прямо на лозе. Мне понадобилось довольно долго и упорно трудиться, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что вместо грибка, который обычно сосуществует с виноградом и даже защищает его от некоторых вредителей, появилась другая, вредоносная разновидность.
   Потребовалось несколько месяцев, чтобы в конце концов создать новую форму виноградной личинки, которая смогла защитить лозу от этого грибка.
   Говоря все это, он безотрывно следил за лицом Цветка Ветра, следя за ее мельчайшими реакциями. Когда он договорил, ему стало ясно.
   — Вы боитесь, что нечто подобное может случиться с драконами, да?
   Цветок Ветра кивнула.
   — Драконы были выведены из огненных ящериц. Паразиты, представляющие опасность для огненных ящериц, могут оказаться опасными и для драконов.
   Она нахмурилась еще сильнее.
   — Но ведь точно так же, как в вашем случае с внесением изменений в личинки, чтобы они помогали винограду справляться с опасным грибком, так и у драконов… Те генетические изменения, которые были произведены при их создании, должны были сделать их иммунными к бактериальным и вирусным заболеваниям, которые поражают огненных ящериц… Во всяком случае, я на это надеюсь.
   — Но с течением времени обязательно происходят мутации, — сказал Пурман, как бы размышляя вслух. — Сколько должно пройти времени? Какие проблемы могут возникнуть у драконов?