Страница:
Несмотря на осечку подобного рода, представители императорской фамилии продолжали оказывать давление на царя. Обратиться к императору с просьбой предоставить стране конституцию было поручено дяде государя, великому князю Павлу Александровичу. 16 декабря, за чашкой чая, великий князь высказал такое пожелание. Николай II отказался удовлетворить его, заявив, что во время коронации поклялся передать монархическую власть своему сыну в неприкосновенности. Слушая мужа, царица смотрела на великого князя и качала головой. Затем Павел Александрович откровенно заговорил о вредоносном влиянии Распутина. Император, ни слова не говоря, курил, царица же стала с жаром заступаться за "чудотворца", заметив, что на пророков всегда клевещут.
Самое тяжелое впечатление на императрицу произвела встреча с сестрой, великой княгиней Елизаветой Федоровной. Надев светлую одежду своей обители, та приехала из Москвы, чтобы открыть младшей сестре глаза на "старца". Едва Элла упомянула имя Распутина, лицо царицы словно окаменело. Жаль, заявила она сестра, что та поверила наветам на отца Григория, и если ей нечего больше сказать, то визит можно считать завершенным.
М.Палеолог так описывал это событие: "На этих днях ее сестра, вдова великого князя Сергея, игуменья Марфо-Мариинской обители, нарочно приехала из Москвы, чтоб рассказать ей о растущем в московском обществе раздражении и обо всем, что затевается под сенью Кремля.
Она встретила со стороны императора и императрицы ледяной прием: она была так поражена этим, что спросила:
- Так я лучше бы сделала, если бы не приезжала?
- Да, - сухо ответила императрица.
- Мне лучше уехать?
- Да, с первым поездом, - резко заметил император".
Больше сестры не встретились.
И великие князья, и генералы, и депутаты Думы сходились в одном: Распутина следует убрать. 2 декабря с обличительной речью на заседании Государственной Думы выступил сорокашестилетний Владимир Митрофанович Пуришкевич. Автор сатирических стихотворений, имевших широкое хождение среди депутатов Думы, он был блестящим оратором, чье появление на трибуне неизменно вызывало всеобщий интерес. Пламенный патриот, Пуришкевич с головой ушел в работу снабжения армии. В его распоряжении был санитарный поезд, курсировавший между фронтом и Петроградом. Приглашенный царем на обед в Ставке, Пуришкевич произвел на Николая Александровича благоприятное впечатление. "Полон энергии и великолепный организатор", - писал о нем император.
Убежденный монархист, Пуришкевич в течение двух часов обличал "закулисные силы, позорящие и губящие династию". "Достаточно одной лишь рекомендации Распутина для назначения самых гнусных кандидатов на самые высокие посты", - воскликнул он. Затем, встреченный овацией всех присутствующих в зале заседаний, Пуришкевич обратился к сидевшим перед ним министрам: "Если вы верноподданные, если слава России, ее могучее будущее тесно и несравненно связанное с блеском царского имени, вам дороги, ступайте туда, в Царскую Ставку, киньтесь в ноги Царю и просите позволения открыть глаза на ужасную действительность. Имейте мужество сказать, что народный гнев растет, и что темный мужик не должен далее править Россией!"
Лишь один человек - молодой и стройный - сидел неподвижно в ложе для гостей в то время, как под сводами Таврического дворца гремели аплодисменты. Он был бледен и дрожал от волнения. Это был князь Феликс Юсупов.
25. КНЯЗЬ И МУЖИК
Двадцатидевятилетний князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, был наследником крупнейшего в России состояния. Семья Юсуповых владела четырьмя дворцами в Петрограде и тремя в Москве. В разных частях Российской империи находились принадлежавшие ей тридцать семь имений. В ее распоряжении были угольные и железорудные шахты, заводы и фабрики, создававшие богатство, превосходившие по размерам состояние царской семьи. "Одно из наших землевладений, - писал Юсупов, - тянулось на двести верст вдоль побережья Каспийского моря; нефти было столько, что, казалось, земля насквозь пропитана ею. Крестьяне смазывали ею колеса своих телег". Однажды отцу Юсупова вздумалось подарить жене на день рождения самую высокую в Крыму гору. Перед революцией состояние Юсупова оценивалось в 700-1000 миллионов рублей (350-500 миллионов долларов). В какую сумму оценивались бы эти владения сегодня, трудно даже представить.
Эти богатства собирались князьями Юсуповыми в течении столетий. Князь Дмитрий Юсупов был потомком татарского хана Юсуфа, одного из приближенных Петра Великого. Князь Борис Юсупов был фаворитом императрицы Елизаветы Петровны. Самый знаменитый представитель семейства, князь Николай Юсупов, был другом Екатерины II, советником ее сына Павла I и Николая I. Архангельское, подмосковное поместье князя Николая Юсупова, представляло собой чудо садовой архитектуры. Там были огромные парки и сады с оранжереями, зверинец, стеклянный и фарфоровый заводы, собственный театр, в котором были заняты актеры, музыканты и танцоры, принадлежавшие князю. По мановению трости сидевшего в зрительном зале танцовщики и балерины появлялись на сцене в чем мать родила. В картинной галерее Архангельского были собраны портреты трехсот его любовниц. Перед своей смертью в возрасте восьмидесяти одного года престарелый жуир завел себе восемнадцатилетнюю наложницу.
Родившийся в 1887 году Феликс Юсупов очутился в волшебном мире искусства и роскоши, созданном стараниями его жизнелюбивых предков. Гостиные и галереи Юсуповского дворца на набережной реки Мойки, в котором он появился на свет, были увешаны картинами, которые по своему количеству и художественному уровню превосходили большинство музейных коллекций Европы. Тут же находилась мебель Марии Антуанетты и люстра, некогда украшавшая будуар мадам де Помпадур. На столах лежали украшенные бриллиантами портсигары, изготовленные мастерами Фаберже. На обед приглашалось две тысячи гостей. Яства подавали на золотой посуде наряженные в живописные костюмы арабы и татары. Один Юсуповский особняк в Москве был построен в 1551 году. Служа охотничьим дворцом Ивану Грозному, он соединялся подземным ходом протяженностью в несколько верст с Кремлем. Под сводчатыми залами, украшенными старинными гобеленами и мебелью, прятались темницы. Когда их открыли - Феликс был тогда ребенком - то обнаружили висящие на цепях скелеты.
Выросший среди роскоши и богатства, Феликс был худеньким, одиноким ребенком, чье рождение так разочаровало его мать. Княгиня Зинаида Юсупова, одна из самых известных красавиц своего времени, родила до этого троих сыновей, из которых выжил только один. Ей страстно хотелось, чтобы следующий ребенок был девочкой. Когда вновь родился мальчик, чтобы как-то утешить себя, она отпустила ему длинные волосы и до пяти лет наряжала, точно девочку, в платьице. Удивительное дело, но это доставляло удовольствие Феликсу, который любил обращаться на улице к незнакомым людям: "Посмотрите, какая хорошенькая девочка!" Позднее князь Юсупов вспоминал: "Мамин каприз наложил заметный отпечаток на мой характер".
В отрочестве Феликс был тоненьким, как тростинка, томные глаза, длинные ресницы. Его часто называли "самым красивым молодым человеком в Европе". По наущению старшего брата он нередко наряжался в платья матери, надевал ее драгоценности, парики и в таком виде разгуливал по улицам. В "Медведе", модном петербургском ресторане на него заглядывались гвардейские офицеры, которые посылали "красавице" записки с приглашением поужинать. Феликс с удовольствием принимал эти приглашения и удалялся с офицерами в отдельные кабинеты. Приехав в Париж, он и там устраивал комедии с переодеванием. Однажды, находясь в театре Капуцинов, Феликс заметил сидевшего в противоположной ложе толстого усатого господина, который восхищением разглядывал его. Посыльный принес записку, которую Феликс тотчас вернул назад; почитателем его оказался король Эдуард VII.
Половую жизнь Феликс начал в двенадцать лет. Это произошло в обществе молодого человека, приехавшего из Аргентины, и его девушки. Во время путешествия по Италии в сопровождении гувернера пятнадцатилетний князь впервые посетил миланский бордель. После этого, по словам Юсупова, он "окунулся в жизнь, полную наслаждений, заботясь лишь об удовлетворении своих желаний... Мне нравились красота, роскошь, уют, окраска и аромат цветов". Одно время он приохотился к опиуму и имел связь с "очаровательной парижанкой". Устав от развлечений, князь поступил в Оксфордский университет, где продолжал содержать собственного повара, шофера, камердинера, экономку и грума, который должен был ухаживать за тремя верховыми лошадьми. Из Оксфорда перебрался в Лондон, где обзавелся черными коврами, оранжевыми шелковыми портьерами, современной мебелью, приобрел рояль, собаку, попугая, а в качестве прислуги и повара нанял чету французов. Он попал в кружок веселой молодежи, к которой принадлежали балерина Анна Павлова, князь Сергей Оболенский и бывший король Португалии Мануэль. Феликс Юсупов брал в руки гитару и исполнял для них цыганские романсы.
После того, как старший брат, Николай, был убит на дуэли одним разгневанным супругом, Феликс стал единственным наследником огромного состояния. В 1914 году князь вернулся в Россию, чтобы жениться. Невестой его была племянница императора, княжна Ирина Александровна, самая завидная партия в империи. Как и подобает русскому аристократу, Феликс явился на свадьбу в черном фраке с шитыми золотом лацканами и воротником и белых брюках. На Ирине Александровне была кружевная вуаль Марии Антуанетты. В качестве свадебного подарка государь преподнес невесте двадцать девять бриллиантов, от трех до пяти каратов каждый.
Во время войны князь не был призван в армию и вел разгульную жизнь. Французский посол охарактеризовал его такими словами: "Князь Феликс Юсупов, двадцати восьми лет, обладает живым умом и эстетическими наклонностями; но его дилетантизм слишком склонен к нездоровым мечтам, к литературным образам Порока и Смерти в стиле его любимого автора, Оскара Уайльда. Во всяком случае, его инстинкты, лицо, его манеры делают его похожим скорее на героя "Дориана Грея", чем на Брута или Лорензаччно".
С Распутиным князь Юсупов познакомился еще до свадьбы. Оба развлекались в ночных ресторанах с весьма сомнительной репутацией. Однажды по просьбе Юсупова "старец" лечил его от недуга методом внушения и наложения рук. При встречах Феликс слышал, как сибирский мужик отзывается о своих августейших покровителях: "Вот Сама" - мудрая, хорошая правительница... А "Он" что? Что понимает? Да и то сказать - какой же он Царь-Государь? Божий он человек".
По словам Юсупова, Распутин был за то, чтобы заставить царя отречься в пользу Алексея, а императрицу назначить регентшей. В своих воспоминаниях князь приводит слова "старца": "Когда с этим делом покончим, на радостях и объявим Александру с малолетним сыном, а Самого-то на отдых в Ливадию отправим..."
Еще за год до того, как созрел в его голове план убийства "старца", Юсупов понял, что присутствие сибирского проходимца у престола губит монархию, что "старца" следует уничтожить.
Пуришкевич выступил со своей обличительной речью 2 декабря. На следующее утро домой к нему пришел возбужденный князь Феликс Юсупов. Он заявил, что давно решил убрать Распутина, но ему нужны помощники. Пуришкевич охотно согласился содействовать выполнению задуманного. В заговор были посвящены еще несколько лиц: офицер Сухотин, военный врач Станислав Лазаверт и друг Юсупова, молодой князь Дмитрий Павлович, сын Павла Александровича, последнего из дядей императора Николая II. Из-за разницы в возрасте Дмитрий называл приходившегося ему двоюродным братом царя "дядей Ники". Элегантный и обаятельный, Дмитрий Павлович пользовался особым расположением императрицы Александры Федоровны, которую любил развлекать шутками и забавными историями. Но характер его тревожил государыню. "Дмитрий бездельничает и непрерывно пьянствует, - жаловалась она во время войны супругу, - ...прикажи Дмитрию вернуться в полк, город и женщины - для него яд".
Весь декабрь заговорщики встречались, уточняя, как лучше заманить и убить жертву, а затем убрать труп. Дату назначил великий князь Дмитрий Павлович, по горло занятый "делами". Незанятым у него оставался лишь вечер 29 декабря. Если же отменить одну из назначенных заранее встреч, то это вызовет подозрение. Местом убийства было выбрано подвальное помещение во дворце Юсуповых, место отдаленное и тихое. Жена Феликса, Ирина Александровна, находилась на лечении в Крыму. Юсупов должен был сам привезти Распутина на автомобиле, которым управлял переодетый в форму шофера доктор Лазаверт. Приведя "старца" в подвал, он угостит его отравленным вином и пирожными, сообщники будут ждать на верху и, когда все будет кончено, уберут труп.
Прислушиваясь к вою декабрьской метели, Распутин чувствовал, что над жизнью его нависла угроза. Узнав о резком выступлении Пуришкевича в Думе, он понял, что кризис наступил. Энергичный депутат, сдерживаемый клятвой молчать, тем не менее, кипя от нетерпения, то и дело намекал, что со "старцем" должно что-то произойти. Распутин, до которого доходили обрывки слухов, стал осторожен и угрюм и старался не появляться на улице в дневное время. Его преследовала мысль о близкой смерти. Проезжая со своими поклонницами мимо Петропавловской крепости, "старец" пророчествовал: "Я вижу много замученных; не отдельных людей, а толпы; я вижу тучи трупов, среди них несколько великий князей и сотни графов. Нева будет красна от крови". Во время их последней встречи, вспоминала А.А.Вырубова, "Государь сказал, как всегда: "Григорий, перекрести нас всех". "Сегодня ты благослови меня", - ответил Григорий Ефимович, что Государь и сделал".
По словам Арона Симановича, личного лекаря и доверенного лица сибирского крестьянина, в конце декабря 1916 года Распутин вручил ему необычное, оказавшееся пророческим письмо, подтвердившее еще раз загадочность натуры этого удивительного человека. Письмо содержало предупреждение и предназначалось, в основном, для Николая II: "Дух Григория Ефимовича Распутина-Новых из села Покровского.
Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что еще до первого января я уйду из жизни. Я хочу Русскому Народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на твоем троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течении двадцати пяти лет не будет в стране дворянства.
Русской земли царь, когда ты услышишь звон колокола, сообщающий тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили твои родственники, то ни один из твоей семьи, т.е. детей и родных не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ. Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно действовать. Ты должен заботиться о своем спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоем роде. Григорий".
Чтобы заманить Распутина в подвал дворца на набережной Мойки, молодой князь стал обхаживать "старца".
"Доверие Распутина ко мне - столь важное для осуществления нашего плана - росло с каждым днем, - писал Юсупов. - И когда я... предложил ему приехать ко мне в один из ближайших дней, чтобы вместе провести вечер, Распутин охотно согласился".
Причиной тому было не только расположение к обаятельному молодому человеку и желание выпить на ночь чашку чаю, но и стремление встретиться со славившейся своей красотой княгиней, с которой "старец" еще не был знаком. В своих мемуарах Юсупов писал: "...Распутину давно хотелось познакомиться с моей женой и, думая, что она в Петербурге, а родители в Крыму, он сказал, что с удовольствием придет. Жены моей в Петербурге еще не было - она находилась в Крыму, с моими родителями, но мне казалось, что Распутин охотнее согласится ко мне приехать, если он этого знать не будет".
Наживка была аппетитной, и сибирский крестьянин клюнул на нее. Узнав о предстоящем ужине, и Симанович, и Вырубова пытались уговорить старца никуда не уезжать. Впоследствии Анна Александровна вспоминала: "16 декабря Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвезти ему икону... Я слышала от него, что он собирается очень поздно ехать к Феликсу Юсупову знакомиться с его женой, Ириной Александровной. Хотя я знала, что Распутин часто виделся с Феликсом Юсуповым, однако же мне показалось странным, что он едет к ним так поздно... Вечером я рассказала Государыне, что Распутин собирается к Юсуповым знакомиться с Ириной Александровной."Должно быть, какая-то ошибка, - ответила Государыня, - так как Ирина в Крыму... а родителей Юсуповых нет в городе".
К вечеру подвальное помещение было подготовлено к расправе. Юсупов так описывал эту комнату: "Она была полутемная, мрачная, с гранитным полом, со стенами, облицованными серым камнем и с низким сводчатым потолком... резные, обтянутые потемневшей кожей стулья... небольшие столики, покрытые цветными тканями... шкаф с инкрустациями, внутри которого был сделан целый лабиринт из зеркал и бронзовых колонок. На этом шкафу стояло старинное Распятие из горного хрусталя и серебра итальянской работы ХVII века... шкура огромного белого медведя... Посередине комнаты поставили стол, за которым за которым должен был пить свой последний чай Григорий Распутин.
...На столе стоял самовар и много разных печений и сладостей, до которых Распутин был большой охотник. На одном из шкафов приготовлен был поднос с винами и рюмками. Топился большой гранитный камин, дрова в нем трещали, разбрасывая искры на каменные плиты... Из шкафа с лабиринтом я вынул стоявшую там коробку с ядом, а со стола взял тарелку с порошками... Доктор Лазоверт, надев резиновые перчатки, взял палочки цианистого калия, растолок их и, подняв отделяющий верхний слой шоколадных пирожков, всыпал в каждый из них порядочную дозу яда". Закончив свою работу, Лазоверт бросил перчатки в огонь. Это была ошибка: камин задымил, и комната наполнилась удушливым дымом.
Распутин тоже приготовился к встрече. Приехав в полночь домой к Распутину, Юсупов увидел, что "старец" одет в белую шелковую рубашку, вышитую васильками: черные бархатные шаровары и высокие сапоги на нем были совсем новые. От него исходил сильный запах дешевого мыла. Увозя его к себе в подвал, Юсупов обещал, что, хотя княгиня Ирина устраивает наверху вечеринку с друзьями, она скоро спустится вниз. Сверху доносились звуки пластинки с записью "янки дудль", которую бесконечно ставили на граммофон остальные заговорщики, чтобы создать впечатление, будто там идет вечеринка.
Оказавшись наедине со своей жертвой, Юсупов предложил Распутину отравленных пирожков, но тот в первый момент отказался. Однако вскоре взял один, потом второй... Юсупов, не отрываясь, смотрел, как он ел их один за другим; рассчитывая, что действие цианистого калия будет мгновенным. Однако крестьянин продолжал разговаривать, как ни в чем не бывало. Потом попросил мадеры, она была тоже отравлена, выпил две рюмки. Яд не оказывал ни какого действия. Голова у хозяина закружилась. Заявив, что у него сильная жажда, Распутин выпил чаю. Заметив гитару, попросил князя спеть. Тот пел одну песню за другой, "труп" с наслаждением слушал. Сгрудившись наверху, Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович и остальные слушали, затаив дыхание, дрожащий голос певца и неотчетливые голоса двух человек.
Больше двух часов длился этот кошмар. Не выдержав, Юсупов кинулся наверх спросить, что ему делать. Доктор Лазоверт не мог ответить: у него сдали нервы, и он несколько раз падал в обморок. Великий князь предложил отказаться от задуманного и отпустить Распутина с миром. Но самый старший и решительный из заговорщиков, В.М.Пуришкевич, сохранивший присутствие духа, заявил, что Распутина нельзя отпускать. Взяв себя в руки, Юсупов решил отправиться в подвал, чтобы прикончить "старца". Пряча за спиной браунинг великого князя, он спустился вниз и увидел, что Распутин сидит, тяжело дыша и требует еще вина. Неожиданно "старец" предложил поехать к цыганам. "Мыслями-то с Богом, а телом-то с людьми", - многозначительно подмигнув, сказал он. Взгляд князя упал на хрустальное Распятие, "старец" заявил, что шкаф с лабиринтом ему нравится больше. "Григорий Ефимович, заявил Юсупов, - вы бы лучше на Распятие посмотрели, да помолились бы перед Ним". Распутин удивленно, почти испуганно посмотрел на князя, потом на Распятие. Юсупов выстрелил. Распутин заревел диким, звериным голосом, и повалился навзничь на медвежью шкуру.
Услышав выстрел, сообщники Юсупова кинулись вниз в подвал. Над умирающим Распутиным, держа револьвер в правой руке, заломленной за спину, стоял совершенно спокойно князь, вглядываясь в лицо "старца" с чувством непередаваемой гадливости. Хотя крови не было видно, доктор Лазоверт, пощупав пульс, заявил, что "старец" мертв. Но диагноз не оправдался. Минуту спустя, когда Юсупов остался наедине с "убитым", он заметил, что лицо "старца" конвульсивно вздрагивает, а левый глаз стал приоткрываться. "И оба глаза Распутина, какие-то зеленые, змеиные, с выражением дьявольской злобы впились в меня", - вспоминал Юсупов. Неожиданно Распутин вскочил на ноги; изо рта его шла пена. Пальцы его впились в плечо князя и старались схватить его за горло. Оставив в руках нападающего оторванный погон, Юсупов в ужасе кинулся вверх по лестнице. Рыча и хрипя, как раненый зверь, за ним по ступенькам поднимался Распутин.
Пуришкевич услышал снизу "дикий, нечеловеческий крик". Это кричал Юсупов: "Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!" Пуришкевич бросился вниз и едва не столкнулся с Юсуповым. "Глаза князя были навыкате; не видя меня... он кинулся к выходной двери... и пробежал на половину своих родителей".
Придя в себя, Пуришкевич выскочил во двор. "То, что я увидел внизу, могло показаться сном, если бы не было ужасною для нас действительностью: Григорий Распутин, которого я полчаса тому назад созерцал при последнем издыхании... быстро бежал по рыхлому снегу во дворе дворца вдоль железной решетки, выходившей на улицу... - писал Пуришкевич. - Я не мог поверить своим глазам, но громкий крик его в ночной тишине на бегу: "Феликс, Феликс, все скажу царице!".. убедил меня, что это он, что это Григорий Распутин, что он может уйти... что еще несколько мгновений, и он очутится за вторыми железными воротами на улице...
Я бросился за ним вдогонку и выстрелил.
В ночной тиши чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе - промах!
Распутин наддал ходу; я выстрелил вторично на бегу - и... опять промахнулся.
Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту...
Мгновения шли... Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился, тогда я уже тщательнее прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всех сил ударил его ногой в висок. Он лежал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя снег и как будто бы желая ползти вперед на брюхе; но продвигаться он уже не мог и только лязгал и скрежетал зубами".
Увидев лежащего на снегу Распутина, выбежавший во двор Юсупов набросился на истекающего кровью крестьянина и принялся наносить ему удары каучуковой гирей. Тот стих, его завернули в синюю портьеру, связали веревкой и повезли к Неве, где и бросили в прорубь. Три дня спустя тело было обнаружено. Легкие Распутина были наполнены водой. Выходит, отравленный, изрешеченный пулями сибирский мужик еще дышал, когда его бросили в воду.
"Утром 17 декабря, - вспоминала А.Вырубова, - ко мне позвонила одна из дочерей Распутина... Она сообщила мне с некоторым беспокойством, что отец их не вернулся домой, уехав поздно вечером с Феликсом Юсуповым... Приехав во дворец, я рассказала об этом Государыне. Выслушав меня, она выразила свое недоумение. Через час или два позвонили во дворец от Министра Внутренних Дел Протопопова, который сообщал, что ночью полицейский, стоявший на посту около дома Юсуповых, услышав выстрел в доме, позвонил. К нему выбежал пьяный Пуришкевич и заявил ему, что Распутин убит..."
Самое тяжелое впечатление на императрицу произвела встреча с сестрой, великой княгиней Елизаветой Федоровной. Надев светлую одежду своей обители, та приехала из Москвы, чтобы открыть младшей сестре глаза на "старца". Едва Элла упомянула имя Распутина, лицо царицы словно окаменело. Жаль, заявила она сестра, что та поверила наветам на отца Григория, и если ей нечего больше сказать, то визит можно считать завершенным.
М.Палеолог так описывал это событие: "На этих днях ее сестра, вдова великого князя Сергея, игуменья Марфо-Мариинской обители, нарочно приехала из Москвы, чтоб рассказать ей о растущем в московском обществе раздражении и обо всем, что затевается под сенью Кремля.
Она встретила со стороны императора и императрицы ледяной прием: она была так поражена этим, что спросила:
- Так я лучше бы сделала, если бы не приезжала?
- Да, - сухо ответила императрица.
- Мне лучше уехать?
- Да, с первым поездом, - резко заметил император".
Больше сестры не встретились.
И великие князья, и генералы, и депутаты Думы сходились в одном: Распутина следует убрать. 2 декабря с обличительной речью на заседании Государственной Думы выступил сорокашестилетний Владимир Митрофанович Пуришкевич. Автор сатирических стихотворений, имевших широкое хождение среди депутатов Думы, он был блестящим оратором, чье появление на трибуне неизменно вызывало всеобщий интерес. Пламенный патриот, Пуришкевич с головой ушел в работу снабжения армии. В его распоряжении был санитарный поезд, курсировавший между фронтом и Петроградом. Приглашенный царем на обед в Ставке, Пуришкевич произвел на Николая Александровича благоприятное впечатление. "Полон энергии и великолепный организатор", - писал о нем император.
Убежденный монархист, Пуришкевич в течение двух часов обличал "закулисные силы, позорящие и губящие династию". "Достаточно одной лишь рекомендации Распутина для назначения самых гнусных кандидатов на самые высокие посты", - воскликнул он. Затем, встреченный овацией всех присутствующих в зале заседаний, Пуришкевич обратился к сидевшим перед ним министрам: "Если вы верноподданные, если слава России, ее могучее будущее тесно и несравненно связанное с блеском царского имени, вам дороги, ступайте туда, в Царскую Ставку, киньтесь в ноги Царю и просите позволения открыть глаза на ужасную действительность. Имейте мужество сказать, что народный гнев растет, и что темный мужик не должен далее править Россией!"
Лишь один человек - молодой и стройный - сидел неподвижно в ложе для гостей в то время, как под сводами Таврического дворца гремели аплодисменты. Он был бледен и дрожал от волнения. Это был князь Феликс Юсупов.
25. КНЯЗЬ И МУЖИК
Двадцатидевятилетний князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, был наследником крупнейшего в России состояния. Семья Юсуповых владела четырьмя дворцами в Петрограде и тремя в Москве. В разных частях Российской империи находились принадлежавшие ей тридцать семь имений. В ее распоряжении были угольные и железорудные шахты, заводы и фабрики, создававшие богатство, превосходившие по размерам состояние царской семьи. "Одно из наших землевладений, - писал Юсупов, - тянулось на двести верст вдоль побережья Каспийского моря; нефти было столько, что, казалось, земля насквозь пропитана ею. Крестьяне смазывали ею колеса своих телег". Однажды отцу Юсупова вздумалось подарить жене на день рождения самую высокую в Крыму гору. Перед революцией состояние Юсупова оценивалось в 700-1000 миллионов рублей (350-500 миллионов долларов). В какую сумму оценивались бы эти владения сегодня, трудно даже представить.
Эти богатства собирались князьями Юсуповыми в течении столетий. Князь Дмитрий Юсупов был потомком татарского хана Юсуфа, одного из приближенных Петра Великого. Князь Борис Юсупов был фаворитом императрицы Елизаветы Петровны. Самый знаменитый представитель семейства, князь Николай Юсупов, был другом Екатерины II, советником ее сына Павла I и Николая I. Архангельское, подмосковное поместье князя Николая Юсупова, представляло собой чудо садовой архитектуры. Там были огромные парки и сады с оранжереями, зверинец, стеклянный и фарфоровый заводы, собственный театр, в котором были заняты актеры, музыканты и танцоры, принадлежавшие князю. По мановению трости сидевшего в зрительном зале танцовщики и балерины появлялись на сцене в чем мать родила. В картинной галерее Архангельского были собраны портреты трехсот его любовниц. Перед своей смертью в возрасте восьмидесяти одного года престарелый жуир завел себе восемнадцатилетнюю наложницу.
Родившийся в 1887 году Феликс Юсупов очутился в волшебном мире искусства и роскоши, созданном стараниями его жизнелюбивых предков. Гостиные и галереи Юсуповского дворца на набережной реки Мойки, в котором он появился на свет, были увешаны картинами, которые по своему количеству и художественному уровню превосходили большинство музейных коллекций Европы. Тут же находилась мебель Марии Антуанетты и люстра, некогда украшавшая будуар мадам де Помпадур. На столах лежали украшенные бриллиантами портсигары, изготовленные мастерами Фаберже. На обед приглашалось две тысячи гостей. Яства подавали на золотой посуде наряженные в живописные костюмы арабы и татары. Один Юсуповский особняк в Москве был построен в 1551 году. Служа охотничьим дворцом Ивану Грозному, он соединялся подземным ходом протяженностью в несколько верст с Кремлем. Под сводчатыми залами, украшенными старинными гобеленами и мебелью, прятались темницы. Когда их открыли - Феликс был тогда ребенком - то обнаружили висящие на цепях скелеты.
Выросший среди роскоши и богатства, Феликс был худеньким, одиноким ребенком, чье рождение так разочаровало его мать. Княгиня Зинаида Юсупова, одна из самых известных красавиц своего времени, родила до этого троих сыновей, из которых выжил только один. Ей страстно хотелось, чтобы следующий ребенок был девочкой. Когда вновь родился мальчик, чтобы как-то утешить себя, она отпустила ему длинные волосы и до пяти лет наряжала, точно девочку, в платьице. Удивительное дело, но это доставляло удовольствие Феликсу, который любил обращаться на улице к незнакомым людям: "Посмотрите, какая хорошенькая девочка!" Позднее князь Юсупов вспоминал: "Мамин каприз наложил заметный отпечаток на мой характер".
В отрочестве Феликс был тоненьким, как тростинка, томные глаза, длинные ресницы. Его часто называли "самым красивым молодым человеком в Европе". По наущению старшего брата он нередко наряжался в платья матери, надевал ее драгоценности, парики и в таком виде разгуливал по улицам. В "Медведе", модном петербургском ресторане на него заглядывались гвардейские офицеры, которые посылали "красавице" записки с приглашением поужинать. Феликс с удовольствием принимал эти приглашения и удалялся с офицерами в отдельные кабинеты. Приехав в Париж, он и там устраивал комедии с переодеванием. Однажды, находясь в театре Капуцинов, Феликс заметил сидевшего в противоположной ложе толстого усатого господина, который восхищением разглядывал его. Посыльный принес записку, которую Феликс тотчас вернул назад; почитателем его оказался король Эдуард VII.
Половую жизнь Феликс начал в двенадцать лет. Это произошло в обществе молодого человека, приехавшего из Аргентины, и его девушки. Во время путешествия по Италии в сопровождении гувернера пятнадцатилетний князь впервые посетил миланский бордель. После этого, по словам Юсупова, он "окунулся в жизнь, полную наслаждений, заботясь лишь об удовлетворении своих желаний... Мне нравились красота, роскошь, уют, окраска и аромат цветов". Одно время он приохотился к опиуму и имел связь с "очаровательной парижанкой". Устав от развлечений, князь поступил в Оксфордский университет, где продолжал содержать собственного повара, шофера, камердинера, экономку и грума, который должен был ухаживать за тремя верховыми лошадьми. Из Оксфорда перебрался в Лондон, где обзавелся черными коврами, оранжевыми шелковыми портьерами, современной мебелью, приобрел рояль, собаку, попугая, а в качестве прислуги и повара нанял чету французов. Он попал в кружок веселой молодежи, к которой принадлежали балерина Анна Павлова, князь Сергей Оболенский и бывший король Португалии Мануэль. Феликс Юсупов брал в руки гитару и исполнял для них цыганские романсы.
После того, как старший брат, Николай, был убит на дуэли одним разгневанным супругом, Феликс стал единственным наследником огромного состояния. В 1914 году князь вернулся в Россию, чтобы жениться. Невестой его была племянница императора, княжна Ирина Александровна, самая завидная партия в империи. Как и подобает русскому аристократу, Феликс явился на свадьбу в черном фраке с шитыми золотом лацканами и воротником и белых брюках. На Ирине Александровне была кружевная вуаль Марии Антуанетты. В качестве свадебного подарка государь преподнес невесте двадцать девять бриллиантов, от трех до пяти каратов каждый.
Во время войны князь не был призван в армию и вел разгульную жизнь. Французский посол охарактеризовал его такими словами: "Князь Феликс Юсупов, двадцати восьми лет, обладает живым умом и эстетическими наклонностями; но его дилетантизм слишком склонен к нездоровым мечтам, к литературным образам Порока и Смерти в стиле его любимого автора, Оскара Уайльда. Во всяком случае, его инстинкты, лицо, его манеры делают его похожим скорее на героя "Дориана Грея", чем на Брута или Лорензаччно".
С Распутиным князь Юсупов познакомился еще до свадьбы. Оба развлекались в ночных ресторанах с весьма сомнительной репутацией. Однажды по просьбе Юсупова "старец" лечил его от недуга методом внушения и наложения рук. При встречах Феликс слышал, как сибирский мужик отзывается о своих августейших покровителях: "Вот Сама" - мудрая, хорошая правительница... А "Он" что? Что понимает? Да и то сказать - какой же он Царь-Государь? Божий он человек".
По словам Юсупова, Распутин был за то, чтобы заставить царя отречься в пользу Алексея, а императрицу назначить регентшей. В своих воспоминаниях князь приводит слова "старца": "Когда с этим делом покончим, на радостях и объявим Александру с малолетним сыном, а Самого-то на отдых в Ливадию отправим..."
Еще за год до того, как созрел в его голове план убийства "старца", Юсупов понял, что присутствие сибирского проходимца у престола губит монархию, что "старца" следует уничтожить.
Пуришкевич выступил со своей обличительной речью 2 декабря. На следующее утро домой к нему пришел возбужденный князь Феликс Юсупов. Он заявил, что давно решил убрать Распутина, но ему нужны помощники. Пуришкевич охотно согласился содействовать выполнению задуманного. В заговор были посвящены еще несколько лиц: офицер Сухотин, военный врач Станислав Лазаверт и друг Юсупова, молодой князь Дмитрий Павлович, сын Павла Александровича, последнего из дядей императора Николая II. Из-за разницы в возрасте Дмитрий называл приходившегося ему двоюродным братом царя "дядей Ники". Элегантный и обаятельный, Дмитрий Павлович пользовался особым расположением императрицы Александры Федоровны, которую любил развлекать шутками и забавными историями. Но характер его тревожил государыню. "Дмитрий бездельничает и непрерывно пьянствует, - жаловалась она во время войны супругу, - ...прикажи Дмитрию вернуться в полк, город и женщины - для него яд".
Весь декабрь заговорщики встречались, уточняя, как лучше заманить и убить жертву, а затем убрать труп. Дату назначил великий князь Дмитрий Павлович, по горло занятый "делами". Незанятым у него оставался лишь вечер 29 декабря. Если же отменить одну из назначенных заранее встреч, то это вызовет подозрение. Местом убийства было выбрано подвальное помещение во дворце Юсуповых, место отдаленное и тихое. Жена Феликса, Ирина Александровна, находилась на лечении в Крыму. Юсупов должен был сам привезти Распутина на автомобиле, которым управлял переодетый в форму шофера доктор Лазаверт. Приведя "старца" в подвал, он угостит его отравленным вином и пирожными, сообщники будут ждать на верху и, когда все будет кончено, уберут труп.
Прислушиваясь к вою декабрьской метели, Распутин чувствовал, что над жизнью его нависла угроза. Узнав о резком выступлении Пуришкевича в Думе, он понял, что кризис наступил. Энергичный депутат, сдерживаемый клятвой молчать, тем не менее, кипя от нетерпения, то и дело намекал, что со "старцем" должно что-то произойти. Распутин, до которого доходили обрывки слухов, стал осторожен и угрюм и старался не появляться на улице в дневное время. Его преследовала мысль о близкой смерти. Проезжая со своими поклонницами мимо Петропавловской крепости, "старец" пророчествовал: "Я вижу много замученных; не отдельных людей, а толпы; я вижу тучи трупов, среди них несколько великий князей и сотни графов. Нева будет красна от крови". Во время их последней встречи, вспоминала А.А.Вырубова, "Государь сказал, как всегда: "Григорий, перекрести нас всех". "Сегодня ты благослови меня", - ответил Григорий Ефимович, что Государь и сделал".
По словам Арона Симановича, личного лекаря и доверенного лица сибирского крестьянина, в конце декабря 1916 года Распутин вручил ему необычное, оказавшееся пророческим письмо, подтвердившее еще раз загадочность натуры этого удивительного человека. Письмо содержало предупреждение и предназначалось, в основном, для Николая II: "Дух Григория Ефимовича Распутина-Новых из села Покровского.
Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что еще до первого января я уйду из жизни. Я хочу Русскому Народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на твоем троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течении двадцати пяти лет не будет в стране дворянства.
Русской земли царь, когда ты услышишь звон колокола, сообщающий тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили твои родственники, то ни один из твоей семьи, т.е. детей и родных не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ. Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно действовать. Ты должен заботиться о своем спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоем роде. Григорий".
Чтобы заманить Распутина в подвал дворца на набережной Мойки, молодой князь стал обхаживать "старца".
"Доверие Распутина ко мне - столь важное для осуществления нашего плана - росло с каждым днем, - писал Юсупов. - И когда я... предложил ему приехать ко мне в один из ближайших дней, чтобы вместе провести вечер, Распутин охотно согласился".
Причиной тому было не только расположение к обаятельному молодому человеку и желание выпить на ночь чашку чаю, но и стремление встретиться со славившейся своей красотой княгиней, с которой "старец" еще не был знаком. В своих мемуарах Юсупов писал: "...Распутину давно хотелось познакомиться с моей женой и, думая, что она в Петербурге, а родители в Крыму, он сказал, что с удовольствием придет. Жены моей в Петербурге еще не было - она находилась в Крыму, с моими родителями, но мне казалось, что Распутин охотнее согласится ко мне приехать, если он этого знать не будет".
Наживка была аппетитной, и сибирский крестьянин клюнул на нее. Узнав о предстоящем ужине, и Симанович, и Вырубова пытались уговорить старца никуда не уезжать. Впоследствии Анна Александровна вспоминала: "16 декабря Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвезти ему икону... Я слышала от него, что он собирается очень поздно ехать к Феликсу Юсупову знакомиться с его женой, Ириной Александровной. Хотя я знала, что Распутин часто виделся с Феликсом Юсуповым, однако же мне показалось странным, что он едет к ним так поздно... Вечером я рассказала Государыне, что Распутин собирается к Юсуповым знакомиться с Ириной Александровной."Должно быть, какая-то ошибка, - ответила Государыня, - так как Ирина в Крыму... а родителей Юсуповых нет в городе".
К вечеру подвальное помещение было подготовлено к расправе. Юсупов так описывал эту комнату: "Она была полутемная, мрачная, с гранитным полом, со стенами, облицованными серым камнем и с низким сводчатым потолком... резные, обтянутые потемневшей кожей стулья... небольшие столики, покрытые цветными тканями... шкаф с инкрустациями, внутри которого был сделан целый лабиринт из зеркал и бронзовых колонок. На этом шкафу стояло старинное Распятие из горного хрусталя и серебра итальянской работы ХVII века... шкура огромного белого медведя... Посередине комнаты поставили стол, за которым за которым должен был пить свой последний чай Григорий Распутин.
...На столе стоял самовар и много разных печений и сладостей, до которых Распутин был большой охотник. На одном из шкафов приготовлен был поднос с винами и рюмками. Топился большой гранитный камин, дрова в нем трещали, разбрасывая искры на каменные плиты... Из шкафа с лабиринтом я вынул стоявшую там коробку с ядом, а со стола взял тарелку с порошками... Доктор Лазоверт, надев резиновые перчатки, взял палочки цианистого калия, растолок их и, подняв отделяющий верхний слой шоколадных пирожков, всыпал в каждый из них порядочную дозу яда". Закончив свою работу, Лазоверт бросил перчатки в огонь. Это была ошибка: камин задымил, и комната наполнилась удушливым дымом.
Распутин тоже приготовился к встрече. Приехав в полночь домой к Распутину, Юсупов увидел, что "старец" одет в белую шелковую рубашку, вышитую васильками: черные бархатные шаровары и высокие сапоги на нем были совсем новые. От него исходил сильный запах дешевого мыла. Увозя его к себе в подвал, Юсупов обещал, что, хотя княгиня Ирина устраивает наверху вечеринку с друзьями, она скоро спустится вниз. Сверху доносились звуки пластинки с записью "янки дудль", которую бесконечно ставили на граммофон остальные заговорщики, чтобы создать впечатление, будто там идет вечеринка.
Оказавшись наедине со своей жертвой, Юсупов предложил Распутину отравленных пирожков, но тот в первый момент отказался. Однако вскоре взял один, потом второй... Юсупов, не отрываясь, смотрел, как он ел их один за другим; рассчитывая, что действие цианистого калия будет мгновенным. Однако крестьянин продолжал разговаривать, как ни в чем не бывало. Потом попросил мадеры, она была тоже отравлена, выпил две рюмки. Яд не оказывал ни какого действия. Голова у хозяина закружилась. Заявив, что у него сильная жажда, Распутин выпил чаю. Заметив гитару, попросил князя спеть. Тот пел одну песню за другой, "труп" с наслаждением слушал. Сгрудившись наверху, Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович и остальные слушали, затаив дыхание, дрожащий голос певца и неотчетливые голоса двух человек.
Больше двух часов длился этот кошмар. Не выдержав, Юсупов кинулся наверх спросить, что ему делать. Доктор Лазоверт не мог ответить: у него сдали нервы, и он несколько раз падал в обморок. Великий князь предложил отказаться от задуманного и отпустить Распутина с миром. Но самый старший и решительный из заговорщиков, В.М.Пуришкевич, сохранивший присутствие духа, заявил, что Распутина нельзя отпускать. Взяв себя в руки, Юсупов решил отправиться в подвал, чтобы прикончить "старца". Пряча за спиной браунинг великого князя, он спустился вниз и увидел, что Распутин сидит, тяжело дыша и требует еще вина. Неожиданно "старец" предложил поехать к цыганам. "Мыслями-то с Богом, а телом-то с людьми", - многозначительно подмигнув, сказал он. Взгляд князя упал на хрустальное Распятие, "старец" заявил, что шкаф с лабиринтом ему нравится больше. "Григорий Ефимович, заявил Юсупов, - вы бы лучше на Распятие посмотрели, да помолились бы перед Ним". Распутин удивленно, почти испуганно посмотрел на князя, потом на Распятие. Юсупов выстрелил. Распутин заревел диким, звериным голосом, и повалился навзничь на медвежью шкуру.
Услышав выстрел, сообщники Юсупова кинулись вниз в подвал. Над умирающим Распутиным, держа револьвер в правой руке, заломленной за спину, стоял совершенно спокойно князь, вглядываясь в лицо "старца" с чувством непередаваемой гадливости. Хотя крови не было видно, доктор Лазоверт, пощупав пульс, заявил, что "старец" мертв. Но диагноз не оправдался. Минуту спустя, когда Юсупов остался наедине с "убитым", он заметил, что лицо "старца" конвульсивно вздрагивает, а левый глаз стал приоткрываться. "И оба глаза Распутина, какие-то зеленые, змеиные, с выражением дьявольской злобы впились в меня", - вспоминал Юсупов. Неожиданно Распутин вскочил на ноги; изо рта его шла пена. Пальцы его впились в плечо князя и старались схватить его за горло. Оставив в руках нападающего оторванный погон, Юсупов в ужасе кинулся вверх по лестнице. Рыча и хрипя, как раненый зверь, за ним по ступенькам поднимался Распутин.
Пуришкевич услышал снизу "дикий, нечеловеческий крик". Это кричал Юсупов: "Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!" Пуришкевич бросился вниз и едва не столкнулся с Юсуповым. "Глаза князя были навыкате; не видя меня... он кинулся к выходной двери... и пробежал на половину своих родителей".
Придя в себя, Пуришкевич выскочил во двор. "То, что я увидел внизу, могло показаться сном, если бы не было ужасною для нас действительностью: Григорий Распутин, которого я полчаса тому назад созерцал при последнем издыхании... быстро бежал по рыхлому снегу во дворе дворца вдоль железной решетки, выходившей на улицу... - писал Пуришкевич. - Я не мог поверить своим глазам, но громкий крик его в ночной тишине на бегу: "Феликс, Феликс, все скажу царице!".. убедил меня, что это он, что это Григорий Распутин, что он может уйти... что еще несколько мгновений, и он очутится за вторыми железными воротами на улице...
Я бросился за ним вдогонку и выстрелил.
В ночной тиши чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе - промах!
Распутин наддал ходу; я выстрелил вторично на бегу - и... опять промахнулся.
Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту...
Мгновения шли... Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился, тогда я уже тщательнее прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всех сил ударил его ногой в висок. Он лежал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя снег и как будто бы желая ползти вперед на брюхе; но продвигаться он уже не мог и только лязгал и скрежетал зубами".
Увидев лежащего на снегу Распутина, выбежавший во двор Юсупов набросился на истекающего кровью крестьянина и принялся наносить ему удары каучуковой гирей. Тот стих, его завернули в синюю портьеру, связали веревкой и повезли к Неве, где и бросили в прорубь. Три дня спустя тело было обнаружено. Легкие Распутина были наполнены водой. Выходит, отравленный, изрешеченный пулями сибирский мужик еще дышал, когда его бросили в воду.
"Утром 17 декабря, - вспоминала А.Вырубова, - ко мне позвонила одна из дочерей Распутина... Она сообщила мне с некоторым беспокойством, что отец их не вернулся домой, уехав поздно вечером с Феликсом Юсуповым... Приехав во дворец, я рассказала об этом Государыне. Выслушав меня, она выразила свое недоумение. Через час или два позвонили во дворец от Министра Внутренних Дел Протопопова, который сообщал, что ночью полицейский, стоявший на посту около дома Юсуповых, услышав выстрел в доме, позвонил. К нему выбежал пьяный Пуришкевич и заявил ему, что Распутин убит..."