Страница:
свободно, а на этой почве могут взойти (пока еще непонятно как) ростки
нового общественного устройства.
А какие сокровища запрещенной русской литературы нам открываются! От
Гроссмана и Булгакова до Бунина и Набокова! А новая литература! Не успеваю
читать журналы... Даже в "Правде" (от 13 февраля) под общим заголовком
"Очищение" опубликована подборка писем, в которых содержатся, прямо скажем,
весьма непривычные вещи. Например, соображение о том, что партийные,
хозяйственные и прочие руководители пусть получают повышенную зарплату,
соответственно их роли и обязанностям, но систему спецмагазинов,
спецстоловых, пайков и прочего "спецобеспечения" надо упразднить -- пусть со
всеми гражданами постоят в очередях за продуктами и другими товарами. Тогда
и очереди скорее ликвидируются (!)
Или, в другом письме, о том, что между ЦК КПСС и рабочим классом
образовался аморфный слой (так сказано в письме) своекорыстной партийной
бюрократии! Пишет рабочий -- все письма подписаны с указанием адресов
авторов. Есть слух, что редактора "Правды" за эту подборку уже сняли. Еще
говорят, что Горбачев и Лигачев сами отказались от "пайков", а жена
Горбачева ходит в магазины как простая смертная... На партсобраниях идут
споры о новом этапе, а из райкомов поступают указания (опять-таки указания),
чтобы было побольше острых критических выступлений. Однако если не будет
существенных, законом закрепленных реформ социального устройства общества,
все это останется сотрясением воздуха... Неужели эта гора опять родит мышь?
...Приближается съезд партии. Все ждут, будет ли чего важного. На днях
был пленум ЦК. Из состава Политбюро вывели Гришина и ввели кандидатом в
члены Бориса Ельцина, который сменил Гришина на посту 1-го секретаря МК
партии. Говорят, что съезд продлится две недели. Для парадного спектакля
одобрения -- многовато. Неужели будут всерьез что-то обсуждать и решать?
1 марта 1986 г.
Четвертый день идет съезд партии. По городу флаги и кое-какая
иллюминация. Эдакий скромно длящийся праздник. Горбачев делал доклад часа
четыре. В опубликованном тексте стараюсь отыскать что-нибудь относящееся к
нашей теме. В разделе внутренней политики об интеллигенции впрямую ничего.
Среди массы декларативных предположений хозяйственного плана, нередко
противоречивых (вроде такого: "Мы ставим задачу... повысить действенность
центрального руководства и... решительно раздвинуть границы
самостоятельности объединений и предприятий"), ищу чего-нибудь хотя бы
косвенно затрагивающего судьбу интересующей нас "прослойки". Пожалуй вот
это. Вслед за призывом к усилению борьбы с расхитителями и тунеядцами
неожиданно следует: "Но, пресекая нетрудовые доходы, нельзя допустить, чтобы
тень падала на тех, кто честным трудом получает дополнительные заработки...
Надо внимательно рассмотреть предложения об упорядочении
индивидуально-трудовой деятельности. Разумеется такие виды труда должны
полностью совмещаться с принципами социалистического хозяйствования,
базироваться либо на кооперативных началах, либо на договорной основе с
социалистическими предприятиями". Это уже кое-что. Ведь многие интеллигенты
по природе своей свободолюбивые индивидуалисты. Теперь они получают право
работать по договору или учреждать свои относительно свободные от
государственной опеки кооперативы. В следующем абзаце стоит обещание
всемерно поощрять строительство индивидуального жилья. А вот и главное --
расширение гласности: "...коммунистам всегда и при всех обстоятельствах
нужна правда". Прекрасно! Жаль только, что идеолог партии товарищ Лигачев не
безоговорочно принимает этот тезис. В своем выступлении, похвалив вообще
критические материалы, появившиеся в печати перед съездом, он заявил, что не
обошлось и без "срывов", в том числе в редакции "Правды". Нем сомнения, что
он имел в виду обзор писем "Очищение".
Свое понимание правды ("ленинской правды") Лигачев пояснил в своем
докладе на всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук в
ВУЗах (конец сентября 86 г.). "Нельзя мириться с положением, -- сказал
докладчик, -- когда на лекциях говорится одно, а в реальной жизни студент
видит нечто иное. Надо распахнуть двери вузовских аудиторий навстречу жизни,
превратить каждое занятие в школу марксистско-ленинского анализа актуальных
проблем современности". "В этой связи, -- пишет "Известия", -- в докладе
отмечалось, что в преподавании общественных наук пока не хватает ленинской
правды".
14 ноября 1986 г.
Вчера в Доме кино с Сашкой смотрел фильм Абуладзе "Покаяние". Хотя
пускали по пригласительным билетам, народ толпился и надо было проходить
через кордон милиции. Это при том, что один сеанс в тот же день уже был
утром, а третий предстоял вечером. Вот краткое содержание фильма:
События происходят в некоем городе, в неведомо какой стране, хотя все
имена -- грузинские. Начало явно относится к дню сегодняшнему: одежда,
обстановка, автомобиль последней модели. Женщина лет за пятьдесят готовит у
себя дома (но явно на продажу) роскошные торты, обильно украшенные
сооружениями из крема. Тут же, рядом толстый, маленький, пожилой человечек
поглощает ломоть торта, разворачивает газету и горестно восклицает, узнав о
чьей-то смерти. Виден большой портрет в газете. Одутловатое лицо, пенсне.
Бросается в глаза сходство с Берией, но еще и усики, как у Гитлера.
Потом идет сцена прощания с покойником в богатом доме. Фальшивые слова
сочувствия приходящих. Их принимает тоже дородный и пожилой мужчина в
отлично сшитом черном костюме -- сын покойного. (Прекрасная работа гримера
-- невозможно догадаться, что это тот же актер, что на фотографии в газете).
Шикарная, моложавая жена хозяина дома, в больших дымчатых очках. Здесь же их
сын -- юноша лет семнадцати. Похороны. Масса красных цветов на могиле.
Потом ночью альковная сцена супругов и... вой собаки. В саду,
прислоненный к дереву, стоит покойник. Ужас! Ночью, тайком повторные
похороны. Наутро покойник снова в саду. Тело "арестовывают" власти и,
видимо, снова хоронят. Но эксгумация повторяется еще раз. Родственники и
друзья покойного устраивают засаду на кладбище. Им удается ранить (стрелял
внук) злоумышленника. Им оказывается женщина -- кондитер из первых кадров
фильма.
Суд над ней. Судьи и адвокаты в средневековых мантиях, хотя публика
зала в современной одежде. Такие нарочитые элементы архаики, создающие
колорит притчи (а значит и безвременной вечности сюжета) разбросаны по всему
фильму. Стражники и солдаты в черных кожаных доспехах и шлемах с забралом,
вооруженные пиками. Черная допотопная тюремная карета рядом с обычным
грузовиком и прочее...
На суде ответчица в элегантном белом костюме и пышной белой шляпе
(мечта кондитерши!). Она признает, что выкапывала покойника, но не считает
себя виновной и говорит, что будет продолжать это дело пока жива. Затем
рассказывает свою историю, которая начинается, когда ей было лет восемь.
Камера показывает ее рассказ, перенося зрителя на 45--50 лет назад...
Выборы головы города. Им оказывается тот, кто только что умер. Он в
черной гимнастерке с портупеей и в сапогах. Говорит с балкона старого дома
-- видимо, городской управы. Далее -- основное содержание фильма: яркий
рассказ о злополучных событиях 37-го года. Аресты, пытки, доносы, очередь в
окошечко для передачи, ответ: "выслан без права переписки"... Всем
заправляет новоизбранный (или назначенный?) городской голова. Сначала он в
подчинении у какого-то усталого начальника, который пытается его сдержать.
Но вскоре арестовывают и этого начальника -- явно по доносу "героя" фильма.
Главный антипод тирана -- художник. Внешность Христа. Иезуитство
гонителя: он является в дом художника в сопровождении своих мрачных
подручных с подарками и с сыном -- ровесником дочери художника. Эта дочь и
станет кондитершей, которую сейчас судят.
Дети играют в четыре руки на пианино, городской голова поет тенором
итальянскую арию, восхищается картинами художника. С ужасом догадываемся,
что это -- комедия. Понимают это и художник с женой. Ночью черные стражники
его забирают, уносят и картины. Он исчезает навсегда...
Жуткая сцена, когда женщины города узнают, что на железнодорожной
станции разгрузили бревна, а на торцах некоторых бревен -- имена
арестованных -- весточки от еще живых. Жена художника с дочкой бегут туда,
но ничего не находят. Еще ряд сцен, типичных для того времени. Здесь и
отчаянное утешение женщин в разговоре друг с другом: "Ошибка -- разберутся",
и очная ставка в застенке художника с бывшим усталым начальником. Последний
заявляет следователю, что работал на врагов, имел задание прорыть туннель от
Бомбея до Лондона, что список из двух тысяч человек -- его сообщники.
Оставшись наедине с художником, объясняет ему свой замысел: как можно больше
нелепицы и как можно больше обвиняемых -- тогда "наверху" поймут, что это
чепуха. Между тем сам он сходит с ума... Художник на дыбе, палачам не
поддается -- молчит. Тем временем арестовывают его жену, увозят в тюремной
карете, отрывают от нее дочку...
И снова зал суда. Закончив свой рассказ, женщина требует, чтобы труп
злодея был брошен на растерзание воронам. Похороны в земле -- умиротворение,
забвение зла. Заседание прерывается. Все расходятся. Но остается внук
покойного. Сидит неподвижно. Он потрясен. Его разговор с отцом: "Ты знал обо
всем этом?" Отец ссылается на время, великие задачи... "Кругом враги.
Возможно, были и ошибки... но во имя светлого будущего" и т. д. Набор
риторики конца 30-х годов и тех, кто сейчас хотел бы о них забыть -- "не
ворошить старое".
Сын проклинает отца... Совещание супругов с друзьями. Решают
добиваться, чтобы подсудимую признали невменяемой. Снова суд. Удается ли
осуществить замысел -- неясно. Но постепенно теряет рассудок отец. Еще одно
объяснение родителей с сыном. Самоубийство мальчика...
Кладбище. Обезумевший отец вырывает из земли труп деда и сбрасывает его
со скалы. Торжествующее карканье воронов...
И снова первоначальная сцена фильма. Женщина делает торты, спрашивает
маленького человечка: "Так вы знали его?" Опять портрет в газете: "Ушел из
жизни..." Мы понимает, что суд и возмездие были только в мечтах женщины.
Разумеется, я опустил ряд сюжетных линий и сцен. Некоторые из них очень
сильные и символические. Например, смерть старика -- он тоже безумен и
прячется за бетонными стенами возведенного им бункера...
Все это мы знаем. На своем опыте и после чтения Солженицына, Гроссмана,
Гинзбург, многих других. Но впервые, впервые весь этот кошмар не в
подпольной литературе, а на советском экране, в Доме кино. Впрочем здесь, в
этом доме фильм награждают аплодисментами, но отнюдь не овацией. Кое-кто
уходит во время сеанса. Как видно, довольно многие из собравшейся здесь
элитной публики чувствуют себя неуютно. Быть может они или их мужья
поднялись наверх на гребне той зловещей волны. Что им сулят эти
разоблачения, эти напоминания?
А что скажут многие тысячи партийных и государственных функционеров,
которые являются если не соучастниками, то уж наверное преемниками той
эпохи? А во что может вылиться публичное обсуждение этого фильма? Это ведь
не только о Сталине и Берии. Это и о партии, которая до сих пор была всегда
права, справедлива, непогрешима и служила своему народу! Вот, значит, каким
было это служение! А сейчас? Непогрешима? Каковы нынешние слуги народа? Ох,
как много возникает вопросов! Как могут развязаться языки. Неужели Горбачев
готов пойти на все это? Понимает ли какого джина выпускает из бутылки? Если
понимает и готов, то Господь ему навстречу! Но все же я не верю, что фильм
будет показан в широком прокате.
22 декабря 1986 г.
В четверг на прошлой неделе заместитель министра иностранных дел во
время одной из пресс-конференций неожиданно сообщил, что академик Сахаров
обратился с просьбой о разрешении ему вернуться в Москву. (Как это он раньше
не догадался обратиться?!). Компетентные органы рассмотрели эту просьбу с
учетом того, что он в течение 6 лет работал в Горьком и приняли решение, что
Сахаров может переехать в Москву с тем, чтобы продолжать работать, как было
сказано, на "московском направлении" Академии наук. (Надо полагать, что до
этого он был откомандирован для работы на "горьковском направлении").
Одновременно Президиум Верховного Совета принял решение о помиловании Л.
Боннер, так что супруги могут вернуться вместе.
Западное радио сообщает любопытные детали, полученные от детей Люськи,
которым она звонила в Америку. (Я зову ее так потому, что учился с ней в
школе и, признаться, не очень жаловал). В понедельник в 10 часов вечера на
квартиру в Горьком заявились монтеры и поставили телефон. В тот же вечер
исчез дежуривший у подъезда охранник. На следующий день в 3 часа позвонил
Горбачев, который, как утверждает парижское радио, не мог отказать себе в
удовольствии лично сообщить Андрею Дмитриевичу эту новость. А ведь это --
хорошо!
Прибытие Сахаровых в Москву ожидают завтра. Дошлый израильский
корреспондент сумел прорваться к А. Д. по телефону и сообщает, что Сахаров
заявил о намерении продолжать правозащитную деятельность и призвал Горбачева
освободить всех политзаключенных. По иронии судьбы в эти же дни в
чистопольской тюрьме умер один из хорошо известных диссидентов -- рабочий
Марченко...
Ходят упорные слухи об острой борьбе в Политбюро. Главным противником
Горби называют Лигачева. Если Михаил Сергеевич действительно имеет далеко
идущие планы либерализации нашей общественной жизни и лишь сдерживаем
оппозицией в Политбюро и ЦК, то помогай ему Бог в этой борьбе. Пока что
народ в это не очень-то верит. Было уж раз при Хрущеве -- пахнуло свободой,
а потом снова стали сажать и воцарилась брежневская мертвечина. Впрочем,
возвращение Сахаров -- это уже нечто конкретное. Народ ведь яснее всего
воспринимает дела персональные. Но знает ли большинство нынешних граждан,
особенно молодежи, кто такой Сахаров?..
Многих, я думаю, всколыхнет фильм "Покаяние", если он все-таки выйдет.
Был момент (со слов Сашки), что его решили придержать. Теперь, говорят, что
тиражируют и в начале года он пойдет широко. Говорят также, что возражал шеф
КГБ Чебриков, но что сейчас он сам шатается. Короче, по многим признакам,
"наверху" идет большое сражение и наш Миша, вроде бы, возглавляет
радикальное крыло. Ну, посмотрим... Каждая весточка обсуждается "на кухнях"
в интеллигентских квартирах. Смутная надежда на свободу борется со
скепсисом.
27 января 1987 г.
Сегодня начался очередной пленум ЦК. Пока сведения о нем отрывочные.
Говорят, что в своем докладе Горбачев ставил вопрос о тайных выборах
секретарей на всех уровнях партийной иерархии и о выборах партийных бюро по
большинству голосов из избыточного числа кандидатов. Если такое
осуществится, то в корне изменит ситуацию во всемогущей партийной пирамиде.
Поясню в чем дело. Согласно нынешнему Уставу партии, хотя любое партбюро
избирают тайным голосованием, но избранными считаются все, кто набрал более
50% голосов. В силу безразличия массы голосующих, 50% обеспечены всем, кто
внесен в список для голосования. Этот список готовит и предлагает собранию
старый состав партбюро, тщательно согласовав его с вышестоящей партийной
инстанцией. Конечно, собрание может дополнить список, но это только немного
увеличит численность членов бюро (ведь выберут всех!), а основной состав все
равно будет заранее назначенным.
После собрания вновь избранное бюро остается и под председательством
представителя райкома, обкома или ЦК (в зависимости от ранга бюро) открытым
голосованием выбирает из своего состава первого и второго (если положено)
секретарей. Разумеется тех, кто был заранее утвержден соответствующим
"руководством". Проголосовать против них в открытую означает пойти против
руководства, а это... ну сами понимаете!
Таким образом все партийные секретари до сих пор не избирались, а
назначались "сверху". По сложившейся практике секретари были полновластными
руководителями своих организаций. В районном и областном масштабах первых
секретарей соответствующих бюро иначе, как "хозяин" и не называли. Если же и
впрямь будут выбирать тайным голосованием, то -- все к чертям! И секретарь
должен смотреть не наверх -- чтобы вновь назначили, а вниз -- чтобы
переизбрали. Да ведь это конец власти партаппарата. Революция! Та самая,
единственно возможная -- сверху. Что-то не верится...
2 мая 1987 г.
Где-то раньше в связи с обрушившейся на нас свободой печати я
записывал, что если такое продолжится, то люди избавятся от страха, начнут
думать и говорить свободно, а на этой почве могут взойти ростки какого-то
нового общественного устройства...
Но это поняли и те, кому это новое устройство грозит потерей положения,
материальных благ и власти. Партийный и советский бюрократический аппарат, а
также обслуживающая его "творческая" интеллигенция осознали опасность. Они
консолидируются, переходят в контратаку. Созданы полулегальные объединения
"Память", "Отчизна" и другие им подобные. Под флагом сохранения памятников
русской культуры началась антисемитская по форме, но по существу своему
яростная антиперестроечная компания. Собираются сходки, где произносят
махрово черносотенные речи, распространяют разного рода погромные листки --
новый "самиздат". Все это опирается на явно существующий раскол в Политбюро
и ЦК.
Недавно состоялся пленум правления Союза писателей РСФСР. Нынче -- это
опора реакции. Союз объединяет провинциальных литераторов России, по большей
части бездарных (талантливые перекочевали в столицы). Они неплохо кормились
верным служением "линии партии" и теперь обижены на центральные писательские
организации, которые "присваивают" себе бoльшую часть благ: листаж в
журналах, поездки за границу, путевки в дома творчества. Во главе этого
союза Юрий Болдырев, давно исписавшийся и потому озлобленный. Его правая
рука -- некто Проскурин, откровенный погромщик. На заседании правления
единодушной анафеме было предано нынешнее критическое направление
литературы. Его они окрестили "некрофилией", обвинили в стремлении
"очернить" успехи советского строя и оттеснить со страниц газет и журналов
писателей, выступающих в его защиту. (У них есть и своя черносотенная
пресса: газета "Литературная Россия", журнал "Наш современник").
Правление составило резолюцию, с которой вознамерилось выступить на
предстоящем пленуме Союза писателей СССР. Сей документ и вся их позиция
получили открытую поддержку Лигачева. По этому поводу с коллективным письмом
к Горбачеву обратились 64 известных писателей.
Деятелей из российского союза вызывали для увещевания Яковлев и
Воротников (люди Горбачева). Скандал на общесоюзном пленуме удалось
предотвратить. В докладе первого секретаря Союза Карпова критическая линия
была поддержана, но и уступки оппозиции хорошо просматриваются ("не
увлекаться критикой", "не допускать очернительства", "искать положительные
примеры" и проч.).
В целом либеральное направление, как утверждают его лидеры, сейчас
вынуждено "отступать по всему фронту". Надеюсь, что отступление это
временное...
А я пока что едва успеваю читать толстые журналы. Прочел в "Знамени"
очень сильную и страшную повесть А. Приставкина "Ночевала тучка золотая". В
"Новом мире" напечатана пьеса Шатрова "Брестский мир". Впервые среди
действующих лиц Троцкий, Бухарин (вполне симпатичный), Зиновьев и другие.
Пьеса впечатляет: столкновение Ленина с большинством ЦК. Правда истории
начинает понемногу проясняться... Сейчас читаю в "Дружбе народов" повесть
Рыбакова "Дети Арбата" и диву даюсь: три-четыре года назад такое появлялось
только в "самиздате" и с величайшими предосторожностями передавалось из рук
в руки надежным людям. Тираническая логика Сталина, данная изнутри могучими
средствами художественной прозы! Замечательно интересно.
13 июля 1987 г.
В "Московских новостях" публикация двух писем читателей. В одном -- о
бессмыслице анкет, характеристик и явок на комиссию райкома партии при
оформлении туристических и прочих поездок за границу, в том числе и в
капиталистические страны. Весьма ядовито. Автор так и начинает свое письмо:
"Говорят, что нет сфер, закрытых для критики, так вот..." Похоже, что
гласность посягает на диктатуру партии в этом весьма чувствительном для
интеллигенции вопросе. Чем кончится? Неужели свободой поездок по белу свету?
И можно будет запросто поехать в Париж, "прошвырнуться" по Елисейским полям?
Или в Венецию -- каналы, площадь Святого Марка, голуби... Слетать в
Нью-Йорк, к открытию сезона в театрах на Бродвее?.. Нет-нет, не верится. Как
же тогда с вражеском пропагандой? С угнетенным и бесправным положением
рабочего класса?..
В другом письме рассказывается, как бюро горкома партии решило снять с
должности председателя горисполкома (город Брежнев). А партгруппа исполкома
это решение поддержать отказалась -- председатель был переизбран на новый
срок. Горкому пришлось свое решение отменять! Ну и дела! Эдак скоро
городской комитет партии и вовсе власть в городе или области потеряет.
Ай-ай-ай!
Известия 18 августа 1987 г.
Из ответов популярного актера театра "Современник" Олега Табакова на
вопросы анкеты "Известий".
"Вопрос: Кто и почему, на Ваш взгляд, сегодня выжидает и что надо
делать, чтобы идеи перестройки овладели массами?
Ответ: ...Делом поистине всеобщим, кровным делом каждого перестройка
будет становиться по мере перемен в экономической сфере. У людей должна
появиться уверенность, что их труд не пропадает втуне, что заработная плата
это не "зря плата", как горько шутили еще недавно, и что человек, делающий
свою работу лучше, чем его сосед, будет за свой труд и получать, безусловно,
больше.
Другим путем, несомненно, должно быть восстановление демократии и
законности. Мы уже стали подзабывать, что русское слово "выборы"
подразумевает выбор из чего-то. Иначе речь идет не о выборах, а о
вотировании. И, как коммунист, я считаю, что при избрании делегатов на
предстоящую в будущем году внеочередную партийную конференцию хорошо бы
назвать реальных людей на самих партийных собраниях. И совершенно
необходимо, чтобы кандидаты эти заранее отдали бы отчет в том, что именно и
какие интересы они собираются на этой партконференции представлять.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вопрос: О молодежи. Стало привычным сетовать на общественную
пассивность молодых.
Ответ: Думаю, следует признать, что определенную часть молодежи мы
потеряли. Слишком уж разрушительным в нравственном плане был пример иных
наших руководителей, которые сами жили безнравственно, а жить нравственно
предлагали молодежи. Это была не борьба за души молодых, а самое настоящее
растление. С этим фактом надо считаться, и не только считаться, но и делать
шаги навстречу молодым. Я вообще считаю, что борьба за перестройку -- это во
многом борьба за молодых. И давайте будем поменьше обращать внимания на то,
во что они одеты и как пострижены. Поистине, о длине волос чаще всего
говорит тот, у кого короток ум дойти до сути вещей".
3 октября 1987 г.
На днях в огромном зале кинотеатра "Октябрь" (2,5 тысячи мест) три
вечера подряд проходила встреча читателей с редакцией самого радикального
еженедельного журнала "Огонек". Билеты (платные) клянчили за полкилометра.
Острые вопросы, весьма смелые ответы, выступления авторов, печатающихся в
"Огоньке", говоривших тако-о-ое!.. Единодушные аплодисменты на каждую
"крамольную" (по меркам недавнего времени) фразу. Вместе с тем, записки и
выкрики из зала противников нового курса. Надо же! -- мы дожили до открытой
полемики на остро политические темы. Но нас, -- меня, по крайней мере, --
это уже не удовлетворяет. Чего уж теперь поносить "усатого" и его
злодейства? Пройденный этап. Даже, если речь идет о том, что надо его прах
убрать из-под кремлевской стены. Есть острые вопросы, которые пока еще
"табу". На кой черт нам, например, правящая (и некомпетентная в своем
правлении) партия? Не пора ли позаботиться о создании оппозиции
правительству? А главное -- получится ли что-нибудь путное с перестройкой
экономики? Здесь все пока что в тумане.
На днях смотрел по ТВ беседу Горбачева с рабочими на верфи Мурманска.
Судя по лицам и поведению, рабочие настоящие, не отобранные. Настроены,
вроде бы, сочувственно. Но в московском троллейбусе слышишь, как такие же
рабочие открыто "несут" Горбачева -- в магазинах-то пусто! То, что они его
могут нести ничего не опасаясь, уже не больно-то ценится. Привыкли.
По-прежнему полагаю, что без серьезной экономической поддержки Запада
перестройка захлебнется и Горбачев слетит. Хотя альтернативы его курсу вроде
бы и нет. Характерно заявление заместителя главного редактора "Огонька" на
том же вечере: "Мы и внутри редакции разделяемся: одни верят в успех
перестройки, другие -- нет. В народе большинство пока не верит". "Московские
новости" опубликовали результаты опроса на крупном заводе("Уралмаш") рабочих
и ИТР. Верят в успех реформ около 20%, половина -- сомневается, остальные --
нового общественного устройства.
А какие сокровища запрещенной русской литературы нам открываются! От
Гроссмана и Булгакова до Бунина и Набокова! А новая литература! Не успеваю
читать журналы... Даже в "Правде" (от 13 февраля) под общим заголовком
"Очищение" опубликована подборка писем, в которых содержатся, прямо скажем,
весьма непривычные вещи. Например, соображение о том, что партийные,
хозяйственные и прочие руководители пусть получают повышенную зарплату,
соответственно их роли и обязанностям, но систему спецмагазинов,
спецстоловых, пайков и прочего "спецобеспечения" надо упразднить -- пусть со
всеми гражданами постоят в очередях за продуктами и другими товарами. Тогда
и очереди скорее ликвидируются (!)
Или, в другом письме, о том, что между ЦК КПСС и рабочим классом
образовался аморфный слой (так сказано в письме) своекорыстной партийной
бюрократии! Пишет рабочий -- все письма подписаны с указанием адресов
авторов. Есть слух, что редактора "Правды" за эту подборку уже сняли. Еще
говорят, что Горбачев и Лигачев сами отказались от "пайков", а жена
Горбачева ходит в магазины как простая смертная... На партсобраниях идут
споры о новом этапе, а из райкомов поступают указания (опять-таки указания),
чтобы было побольше острых критических выступлений. Однако если не будет
существенных, законом закрепленных реформ социального устройства общества,
все это останется сотрясением воздуха... Неужели эта гора опять родит мышь?
...Приближается съезд партии. Все ждут, будет ли чего важного. На днях
был пленум ЦК. Из состава Политбюро вывели Гришина и ввели кандидатом в
члены Бориса Ельцина, который сменил Гришина на посту 1-го секретаря МК
партии. Говорят, что съезд продлится две недели. Для парадного спектакля
одобрения -- многовато. Неужели будут всерьез что-то обсуждать и решать?
1 марта 1986 г.
Четвертый день идет съезд партии. По городу флаги и кое-какая
иллюминация. Эдакий скромно длящийся праздник. Горбачев делал доклад часа
четыре. В опубликованном тексте стараюсь отыскать что-нибудь относящееся к
нашей теме. В разделе внутренней политики об интеллигенции впрямую ничего.
Среди массы декларативных предположений хозяйственного плана, нередко
противоречивых (вроде такого: "Мы ставим задачу... повысить действенность
центрального руководства и... решительно раздвинуть границы
самостоятельности объединений и предприятий"), ищу чего-нибудь хотя бы
косвенно затрагивающего судьбу интересующей нас "прослойки". Пожалуй вот
это. Вслед за призывом к усилению борьбы с расхитителями и тунеядцами
неожиданно следует: "Но, пресекая нетрудовые доходы, нельзя допустить, чтобы
тень падала на тех, кто честным трудом получает дополнительные заработки...
Надо внимательно рассмотреть предложения об упорядочении
индивидуально-трудовой деятельности. Разумеется такие виды труда должны
полностью совмещаться с принципами социалистического хозяйствования,
базироваться либо на кооперативных началах, либо на договорной основе с
социалистическими предприятиями". Это уже кое-что. Ведь многие интеллигенты
по природе своей свободолюбивые индивидуалисты. Теперь они получают право
работать по договору или учреждать свои относительно свободные от
государственной опеки кооперативы. В следующем абзаце стоит обещание
всемерно поощрять строительство индивидуального жилья. А вот и главное --
расширение гласности: "...коммунистам всегда и при всех обстоятельствах
нужна правда". Прекрасно! Жаль только, что идеолог партии товарищ Лигачев не
безоговорочно принимает этот тезис. В своем выступлении, похвалив вообще
критические материалы, появившиеся в печати перед съездом, он заявил, что не
обошлось и без "срывов", в том числе в редакции "Правды". Нем сомнения, что
он имел в виду обзор писем "Очищение".
Свое понимание правды ("ленинской правды") Лигачев пояснил в своем
докладе на всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук в
ВУЗах (конец сентября 86 г.). "Нельзя мириться с положением, -- сказал
докладчик, -- когда на лекциях говорится одно, а в реальной жизни студент
видит нечто иное. Надо распахнуть двери вузовских аудиторий навстречу жизни,
превратить каждое занятие в школу марксистско-ленинского анализа актуальных
проблем современности". "В этой связи, -- пишет "Известия", -- в докладе
отмечалось, что в преподавании общественных наук пока не хватает ленинской
правды".
14 ноября 1986 г.
Вчера в Доме кино с Сашкой смотрел фильм Абуладзе "Покаяние". Хотя
пускали по пригласительным билетам, народ толпился и надо было проходить
через кордон милиции. Это при том, что один сеанс в тот же день уже был
утром, а третий предстоял вечером. Вот краткое содержание фильма:
События происходят в некоем городе, в неведомо какой стране, хотя все
имена -- грузинские. Начало явно относится к дню сегодняшнему: одежда,
обстановка, автомобиль последней модели. Женщина лет за пятьдесят готовит у
себя дома (но явно на продажу) роскошные торты, обильно украшенные
сооружениями из крема. Тут же, рядом толстый, маленький, пожилой человечек
поглощает ломоть торта, разворачивает газету и горестно восклицает, узнав о
чьей-то смерти. Виден большой портрет в газете. Одутловатое лицо, пенсне.
Бросается в глаза сходство с Берией, но еще и усики, как у Гитлера.
Потом идет сцена прощания с покойником в богатом доме. Фальшивые слова
сочувствия приходящих. Их принимает тоже дородный и пожилой мужчина в
отлично сшитом черном костюме -- сын покойного. (Прекрасная работа гримера
-- невозможно догадаться, что это тот же актер, что на фотографии в газете).
Шикарная, моложавая жена хозяина дома, в больших дымчатых очках. Здесь же их
сын -- юноша лет семнадцати. Похороны. Масса красных цветов на могиле.
Потом ночью альковная сцена супругов и... вой собаки. В саду,
прислоненный к дереву, стоит покойник. Ужас! Ночью, тайком повторные
похороны. Наутро покойник снова в саду. Тело "арестовывают" власти и,
видимо, снова хоронят. Но эксгумация повторяется еще раз. Родственники и
друзья покойного устраивают засаду на кладбище. Им удается ранить (стрелял
внук) злоумышленника. Им оказывается женщина -- кондитер из первых кадров
фильма.
Суд над ней. Судьи и адвокаты в средневековых мантиях, хотя публика
зала в современной одежде. Такие нарочитые элементы архаики, создающие
колорит притчи (а значит и безвременной вечности сюжета) разбросаны по всему
фильму. Стражники и солдаты в черных кожаных доспехах и шлемах с забралом,
вооруженные пиками. Черная допотопная тюремная карета рядом с обычным
грузовиком и прочее...
На суде ответчица в элегантном белом костюме и пышной белой шляпе
(мечта кондитерши!). Она признает, что выкапывала покойника, но не считает
себя виновной и говорит, что будет продолжать это дело пока жива. Затем
рассказывает свою историю, которая начинается, когда ей было лет восемь.
Камера показывает ее рассказ, перенося зрителя на 45--50 лет назад...
Выборы головы города. Им оказывается тот, кто только что умер. Он в
черной гимнастерке с портупеей и в сапогах. Говорит с балкона старого дома
-- видимо, городской управы. Далее -- основное содержание фильма: яркий
рассказ о злополучных событиях 37-го года. Аресты, пытки, доносы, очередь в
окошечко для передачи, ответ: "выслан без права переписки"... Всем
заправляет новоизбранный (или назначенный?) городской голова. Сначала он в
подчинении у какого-то усталого начальника, который пытается его сдержать.
Но вскоре арестовывают и этого начальника -- явно по доносу "героя" фильма.
Главный антипод тирана -- художник. Внешность Христа. Иезуитство
гонителя: он является в дом художника в сопровождении своих мрачных
подручных с подарками и с сыном -- ровесником дочери художника. Эта дочь и
станет кондитершей, которую сейчас судят.
Дети играют в четыре руки на пианино, городской голова поет тенором
итальянскую арию, восхищается картинами художника. С ужасом догадываемся,
что это -- комедия. Понимают это и художник с женой. Ночью черные стражники
его забирают, уносят и картины. Он исчезает навсегда...
Жуткая сцена, когда женщины города узнают, что на железнодорожной
станции разгрузили бревна, а на торцах некоторых бревен -- имена
арестованных -- весточки от еще живых. Жена художника с дочкой бегут туда,
но ничего не находят. Еще ряд сцен, типичных для того времени. Здесь и
отчаянное утешение женщин в разговоре друг с другом: "Ошибка -- разберутся",
и очная ставка в застенке художника с бывшим усталым начальником. Последний
заявляет следователю, что работал на врагов, имел задание прорыть туннель от
Бомбея до Лондона, что список из двух тысяч человек -- его сообщники.
Оставшись наедине с художником, объясняет ему свой замысел: как можно больше
нелепицы и как можно больше обвиняемых -- тогда "наверху" поймут, что это
чепуха. Между тем сам он сходит с ума... Художник на дыбе, палачам не
поддается -- молчит. Тем временем арестовывают его жену, увозят в тюремной
карете, отрывают от нее дочку...
И снова зал суда. Закончив свой рассказ, женщина требует, чтобы труп
злодея был брошен на растерзание воронам. Похороны в земле -- умиротворение,
забвение зла. Заседание прерывается. Все расходятся. Но остается внук
покойного. Сидит неподвижно. Он потрясен. Его разговор с отцом: "Ты знал обо
всем этом?" Отец ссылается на время, великие задачи... "Кругом враги.
Возможно, были и ошибки... но во имя светлого будущего" и т. д. Набор
риторики конца 30-х годов и тех, кто сейчас хотел бы о них забыть -- "не
ворошить старое".
Сын проклинает отца... Совещание супругов с друзьями. Решают
добиваться, чтобы подсудимую признали невменяемой. Снова суд. Удается ли
осуществить замысел -- неясно. Но постепенно теряет рассудок отец. Еще одно
объяснение родителей с сыном. Самоубийство мальчика...
Кладбище. Обезумевший отец вырывает из земли труп деда и сбрасывает его
со скалы. Торжествующее карканье воронов...
И снова первоначальная сцена фильма. Женщина делает торты, спрашивает
маленького человечка: "Так вы знали его?" Опять портрет в газете: "Ушел из
жизни..." Мы понимает, что суд и возмездие были только в мечтах женщины.
Разумеется, я опустил ряд сюжетных линий и сцен. Некоторые из них очень
сильные и символические. Например, смерть старика -- он тоже безумен и
прячется за бетонными стенами возведенного им бункера...
Все это мы знаем. На своем опыте и после чтения Солженицына, Гроссмана,
Гинзбург, многих других. Но впервые, впервые весь этот кошмар не в
подпольной литературе, а на советском экране, в Доме кино. Впрочем здесь, в
этом доме фильм награждают аплодисментами, но отнюдь не овацией. Кое-кто
уходит во время сеанса. Как видно, довольно многие из собравшейся здесь
элитной публики чувствуют себя неуютно. Быть может они или их мужья
поднялись наверх на гребне той зловещей волны. Что им сулят эти
разоблачения, эти напоминания?
А что скажут многие тысячи партийных и государственных функционеров,
которые являются если не соучастниками, то уж наверное преемниками той
эпохи? А во что может вылиться публичное обсуждение этого фильма? Это ведь
не только о Сталине и Берии. Это и о партии, которая до сих пор была всегда
права, справедлива, непогрешима и служила своему народу! Вот, значит, каким
было это служение! А сейчас? Непогрешима? Каковы нынешние слуги народа? Ох,
как много возникает вопросов! Как могут развязаться языки. Неужели Горбачев
готов пойти на все это? Понимает ли какого джина выпускает из бутылки? Если
понимает и готов, то Господь ему навстречу! Но все же я не верю, что фильм
будет показан в широком прокате.
22 декабря 1986 г.
В четверг на прошлой неделе заместитель министра иностранных дел во
время одной из пресс-конференций неожиданно сообщил, что академик Сахаров
обратился с просьбой о разрешении ему вернуться в Москву. (Как это он раньше
не догадался обратиться?!). Компетентные органы рассмотрели эту просьбу с
учетом того, что он в течение 6 лет работал в Горьком и приняли решение, что
Сахаров может переехать в Москву с тем, чтобы продолжать работать, как было
сказано, на "московском направлении" Академии наук. (Надо полагать, что до
этого он был откомандирован для работы на "горьковском направлении").
Одновременно Президиум Верховного Совета принял решение о помиловании Л.
Боннер, так что супруги могут вернуться вместе.
Западное радио сообщает любопытные детали, полученные от детей Люськи,
которым она звонила в Америку. (Я зову ее так потому, что учился с ней в
школе и, признаться, не очень жаловал). В понедельник в 10 часов вечера на
квартиру в Горьком заявились монтеры и поставили телефон. В тот же вечер
исчез дежуривший у подъезда охранник. На следующий день в 3 часа позвонил
Горбачев, который, как утверждает парижское радио, не мог отказать себе в
удовольствии лично сообщить Андрею Дмитриевичу эту новость. А ведь это --
хорошо!
Прибытие Сахаровых в Москву ожидают завтра. Дошлый израильский
корреспондент сумел прорваться к А. Д. по телефону и сообщает, что Сахаров
заявил о намерении продолжать правозащитную деятельность и призвал Горбачева
освободить всех политзаключенных. По иронии судьбы в эти же дни в
чистопольской тюрьме умер один из хорошо известных диссидентов -- рабочий
Марченко...
Ходят упорные слухи об острой борьбе в Политбюро. Главным противником
Горби называют Лигачева. Если Михаил Сергеевич действительно имеет далеко
идущие планы либерализации нашей общественной жизни и лишь сдерживаем
оппозицией в Политбюро и ЦК, то помогай ему Бог в этой борьбе. Пока что
народ в это не очень-то верит. Было уж раз при Хрущеве -- пахнуло свободой,
а потом снова стали сажать и воцарилась брежневская мертвечина. Впрочем,
возвращение Сахаров -- это уже нечто конкретное. Народ ведь яснее всего
воспринимает дела персональные. Но знает ли большинство нынешних граждан,
особенно молодежи, кто такой Сахаров?..
Многих, я думаю, всколыхнет фильм "Покаяние", если он все-таки выйдет.
Был момент (со слов Сашки), что его решили придержать. Теперь, говорят, что
тиражируют и в начале года он пойдет широко. Говорят также, что возражал шеф
КГБ Чебриков, но что сейчас он сам шатается. Короче, по многим признакам,
"наверху" идет большое сражение и наш Миша, вроде бы, возглавляет
радикальное крыло. Ну, посмотрим... Каждая весточка обсуждается "на кухнях"
в интеллигентских квартирах. Смутная надежда на свободу борется со
скепсисом.
27 января 1987 г.
Сегодня начался очередной пленум ЦК. Пока сведения о нем отрывочные.
Говорят, что в своем докладе Горбачев ставил вопрос о тайных выборах
секретарей на всех уровнях партийной иерархии и о выборах партийных бюро по
большинству голосов из избыточного числа кандидатов. Если такое
осуществится, то в корне изменит ситуацию во всемогущей партийной пирамиде.
Поясню в чем дело. Согласно нынешнему Уставу партии, хотя любое партбюро
избирают тайным голосованием, но избранными считаются все, кто набрал более
50% голосов. В силу безразличия массы голосующих, 50% обеспечены всем, кто
внесен в список для голосования. Этот список готовит и предлагает собранию
старый состав партбюро, тщательно согласовав его с вышестоящей партийной
инстанцией. Конечно, собрание может дополнить список, но это только немного
увеличит численность членов бюро (ведь выберут всех!), а основной состав все
равно будет заранее назначенным.
После собрания вновь избранное бюро остается и под председательством
представителя райкома, обкома или ЦК (в зависимости от ранга бюро) открытым
голосованием выбирает из своего состава первого и второго (если положено)
секретарей. Разумеется тех, кто был заранее утвержден соответствующим
"руководством". Проголосовать против них в открытую означает пойти против
руководства, а это... ну сами понимаете!
Таким образом все партийные секретари до сих пор не избирались, а
назначались "сверху". По сложившейся практике секретари были полновластными
руководителями своих организаций. В районном и областном масштабах первых
секретарей соответствующих бюро иначе, как "хозяин" и не называли. Если же и
впрямь будут выбирать тайным голосованием, то -- все к чертям! И секретарь
должен смотреть не наверх -- чтобы вновь назначили, а вниз -- чтобы
переизбрали. Да ведь это конец власти партаппарата. Революция! Та самая,
единственно возможная -- сверху. Что-то не верится...
2 мая 1987 г.
Где-то раньше в связи с обрушившейся на нас свободой печати я
записывал, что если такое продолжится, то люди избавятся от страха, начнут
думать и говорить свободно, а на этой почве могут взойти ростки какого-то
нового общественного устройства...
Но это поняли и те, кому это новое устройство грозит потерей положения,
материальных благ и власти. Партийный и советский бюрократический аппарат, а
также обслуживающая его "творческая" интеллигенция осознали опасность. Они
консолидируются, переходят в контратаку. Созданы полулегальные объединения
"Память", "Отчизна" и другие им подобные. Под флагом сохранения памятников
русской культуры началась антисемитская по форме, но по существу своему
яростная антиперестроечная компания. Собираются сходки, где произносят
махрово черносотенные речи, распространяют разного рода погромные листки --
новый "самиздат". Все это опирается на явно существующий раскол в Политбюро
и ЦК.
Недавно состоялся пленум правления Союза писателей РСФСР. Нынче -- это
опора реакции. Союз объединяет провинциальных литераторов России, по большей
части бездарных (талантливые перекочевали в столицы). Они неплохо кормились
верным служением "линии партии" и теперь обижены на центральные писательские
организации, которые "присваивают" себе бoльшую часть благ: листаж в
журналах, поездки за границу, путевки в дома творчества. Во главе этого
союза Юрий Болдырев, давно исписавшийся и потому озлобленный. Его правая
рука -- некто Проскурин, откровенный погромщик. На заседании правления
единодушной анафеме было предано нынешнее критическое направление
литературы. Его они окрестили "некрофилией", обвинили в стремлении
"очернить" успехи советского строя и оттеснить со страниц газет и журналов
писателей, выступающих в его защиту. (У них есть и своя черносотенная
пресса: газета "Литературная Россия", журнал "Наш современник").
Правление составило резолюцию, с которой вознамерилось выступить на
предстоящем пленуме Союза писателей СССР. Сей документ и вся их позиция
получили открытую поддержку Лигачева. По этому поводу с коллективным письмом
к Горбачеву обратились 64 известных писателей.
Деятелей из российского союза вызывали для увещевания Яковлев и
Воротников (люди Горбачева). Скандал на общесоюзном пленуме удалось
предотвратить. В докладе первого секретаря Союза Карпова критическая линия
была поддержана, но и уступки оппозиции хорошо просматриваются ("не
увлекаться критикой", "не допускать очернительства", "искать положительные
примеры" и проч.).
В целом либеральное направление, как утверждают его лидеры, сейчас
вынуждено "отступать по всему фронту". Надеюсь, что отступление это
временное...
А я пока что едва успеваю читать толстые журналы. Прочел в "Знамени"
очень сильную и страшную повесть А. Приставкина "Ночевала тучка золотая". В
"Новом мире" напечатана пьеса Шатрова "Брестский мир". Впервые среди
действующих лиц Троцкий, Бухарин (вполне симпатичный), Зиновьев и другие.
Пьеса впечатляет: столкновение Ленина с большинством ЦК. Правда истории
начинает понемногу проясняться... Сейчас читаю в "Дружбе народов" повесть
Рыбакова "Дети Арбата" и диву даюсь: три-четыре года назад такое появлялось
только в "самиздате" и с величайшими предосторожностями передавалось из рук
в руки надежным людям. Тираническая логика Сталина, данная изнутри могучими
средствами художественной прозы! Замечательно интересно.
13 июля 1987 г.
В "Московских новостях" публикация двух писем читателей. В одном -- о
бессмыслице анкет, характеристик и явок на комиссию райкома партии при
оформлении туристических и прочих поездок за границу, в том числе и в
капиталистические страны. Весьма ядовито. Автор так и начинает свое письмо:
"Говорят, что нет сфер, закрытых для критики, так вот..." Похоже, что
гласность посягает на диктатуру партии в этом весьма чувствительном для
интеллигенции вопросе. Чем кончится? Неужели свободой поездок по белу свету?
И можно будет запросто поехать в Париж, "прошвырнуться" по Елисейским полям?
Или в Венецию -- каналы, площадь Святого Марка, голуби... Слетать в
Нью-Йорк, к открытию сезона в театрах на Бродвее?.. Нет-нет, не верится. Как
же тогда с вражеском пропагандой? С угнетенным и бесправным положением
рабочего класса?..
В другом письме рассказывается, как бюро горкома партии решило снять с
должности председателя горисполкома (город Брежнев). А партгруппа исполкома
это решение поддержать отказалась -- председатель был переизбран на новый
срок. Горкому пришлось свое решение отменять! Ну и дела! Эдак скоро
городской комитет партии и вовсе власть в городе или области потеряет.
Ай-ай-ай!
Известия 18 августа 1987 г.
Из ответов популярного актера театра "Современник" Олега Табакова на
вопросы анкеты "Известий".
"Вопрос: Кто и почему, на Ваш взгляд, сегодня выжидает и что надо
делать, чтобы идеи перестройки овладели массами?
Ответ: ...Делом поистине всеобщим, кровным делом каждого перестройка
будет становиться по мере перемен в экономической сфере. У людей должна
появиться уверенность, что их труд не пропадает втуне, что заработная плата
это не "зря плата", как горько шутили еще недавно, и что человек, делающий
свою работу лучше, чем его сосед, будет за свой труд и получать, безусловно,
больше.
Другим путем, несомненно, должно быть восстановление демократии и
законности. Мы уже стали подзабывать, что русское слово "выборы"
подразумевает выбор из чего-то. Иначе речь идет не о выборах, а о
вотировании. И, как коммунист, я считаю, что при избрании делегатов на
предстоящую в будущем году внеочередную партийную конференцию хорошо бы
назвать реальных людей на самих партийных собраниях. И совершенно
необходимо, чтобы кандидаты эти заранее отдали бы отчет в том, что именно и
какие интересы они собираются на этой партконференции представлять.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вопрос: О молодежи. Стало привычным сетовать на общественную
пассивность молодых.
Ответ: Думаю, следует признать, что определенную часть молодежи мы
потеряли. Слишком уж разрушительным в нравственном плане был пример иных
наших руководителей, которые сами жили безнравственно, а жить нравственно
предлагали молодежи. Это была не борьба за души молодых, а самое настоящее
растление. С этим фактом надо считаться, и не только считаться, но и делать
шаги навстречу молодым. Я вообще считаю, что борьба за перестройку -- это во
многом борьба за молодых. И давайте будем поменьше обращать внимания на то,
во что они одеты и как пострижены. Поистине, о длине волос чаще всего
говорит тот, у кого короток ум дойти до сути вещей".
3 октября 1987 г.
На днях в огромном зале кинотеатра "Октябрь" (2,5 тысячи мест) три
вечера подряд проходила встреча читателей с редакцией самого радикального
еженедельного журнала "Огонек". Билеты (платные) клянчили за полкилометра.
Острые вопросы, весьма смелые ответы, выступления авторов, печатающихся в
"Огоньке", говоривших тако-о-ое!.. Единодушные аплодисменты на каждую
"крамольную" (по меркам недавнего времени) фразу. Вместе с тем, записки и
выкрики из зала противников нового курса. Надо же! -- мы дожили до открытой
полемики на остро политические темы. Но нас, -- меня, по крайней мере, --
это уже не удовлетворяет. Чего уж теперь поносить "усатого" и его
злодейства? Пройденный этап. Даже, если речь идет о том, что надо его прах
убрать из-под кремлевской стены. Есть острые вопросы, которые пока еще
"табу". На кой черт нам, например, правящая (и некомпетентная в своем
правлении) партия? Не пора ли позаботиться о создании оппозиции
правительству? А главное -- получится ли что-нибудь путное с перестройкой
экономики? Здесь все пока что в тумане.
На днях смотрел по ТВ беседу Горбачева с рабочими на верфи Мурманска.
Судя по лицам и поведению, рабочие настоящие, не отобранные. Настроены,
вроде бы, сочувственно. Но в московском троллейбусе слышишь, как такие же
рабочие открыто "несут" Горбачева -- в магазинах-то пусто! То, что они его
могут нести ничего не опасаясь, уже не больно-то ценится. Привыкли.
По-прежнему полагаю, что без серьезной экономической поддержки Запада
перестройка захлебнется и Горбачев слетит. Хотя альтернативы его курсу вроде
бы и нет. Характерно заявление заместителя главного редактора "Огонька" на
том же вечере: "Мы и внутри редакции разделяемся: одни верят в успех
перестройки, другие -- нет. В народе большинство пока не верит". "Московские
новости" опубликовали результаты опроса на крупном заводе("Уралмаш") рабочих
и ИТР. Верят в успех реформ около 20%, половина -- сомневается, остальные --