Страница:
судороги, но после них, обычно, наступает конец.
Судя по Москве и телерепортажам из провинции, в России все очень
спокойно. Кое-где собираются кучки коммунистов с красными флагами, но
численность их измеряется даже не тысячами, а сотнями человек...
Истинная трагедия раскручивается в Грузии. Идут бои на улицах Сухуми.
После того, как грузины, согласно договоренности, отвели свои война от линии
соприкосновения, абхазцы, подло нарушив эту договоренность, начали
наступление. Россия, разумеется, ввиду своих политических проблем от
выполнения принятых на себя обязательств гаранта достигнутого соглашения
уклонилась. Есть сведения, что основную ударную силу абхазцев составляет
отряд чеченских боевиков под командой некоего Шамиля Басаева. Они прошли в
Абхазию по горам.
Из письма к сыну от 12 октября 1993 г.
"...Все подробности заключительного этапа военных действий: обстрел
Белого дома из танковых орудий с моста 4-го числа утром, пожар на верхних
этажах, капитуляция защитников дома перед отрядом "Альфа", арест
Хасбулатова, Руцкого и других вы знаете не хуже нас, так как смотрели те же
передачи американской телекомпании CNN, что и москвичи. Зрелище было
воистину феерическое. Камеры CNN, по-видимому, стояли на крыше высотного
здания гостиницы "Мир". Шумы снизу туда практически не долетали. И вот в
тишине, как призрачные чудовища, на мост со стороны Киевского вокзала
вползают, неспеша, один за другим пять танков. Доходят до середины моста,
останавливаются шеренгой и поворачивают свои "игрушечные" (с высоты) пушки в
сторону Белого дома. Поочередно, судя по белым дымкам, стреляют. После
каждого выстрела виден взрыв в одном из окон дома, кажется, третьего сверху
ряда, и вскоре оттуда вырывается пламя... И все в тишине -- точно сон!
Я приехал из санатория 3-го вечером и узнал, что передачи из Останкина
прекратились. Работала только студия "Вести", перебазировавшаяся на
Шаболовку. Они же и ретранслировали CNN. Подробности предшествовавших финалу
кровопролитных боевых я намерен (по газетным материалам) воспроизвести в
другой книжке. Сейчас для вас выпишу только пару наиболее представительных
эпизодов.
1. Из репортажа В. Белых ("Известия" 5 октября 1993 г.)
"...разъяренная масса снова устремилась на штурм. Милицию отбросили на
мост, колючую проволоку оттащили. Разорвано было кольцо поливальных машин,
блокада Белого дома прорвана. Нападавшие, размахивая флагами, арматурными
прутьями шли на парапеты с криками: "Ельцина под суд!", "Долой жидов
Лужкова!". Из окон им махали депутаты, охранники парламента и боевики
фашистской партии со свастикой на рукавах. Возбужденные люди с красными
флажками кричали им: "Молодцы ребята. Фашизм не пройдет!" Фашисты приветливо
улыбались. Все друг друга понимали. А перед Белым домом собирался митинг...
Милиция, бросив мэрию Москвы на произвол судьбы, радостно
переговариваясь рассаживались по автобусам. Само бывшее сэвовское здание
было захвачено молниеносным штурмом с ураганным автоматным огнем и битьем
окон первого этажа. И теперь по парапету, залитому кровью и бензином,
засыпанному битым стеклом бродили жизнерадостные люди, обрушивавшие время от
времени потоки площадной брани на сотрудников мэрии, которых с поднятыми над
головой руками выводили из здания вооруженные люди со свастикой на рукавах.
Но основная масса боевиков спешно грузилась в автобусы и захваченные у
милиции грузовики. Любопытным объясняли, что Руцкой велел быстрее брать
телецентр, поскольку срочно нужно сказать слово правды народу. Поддатый, но
не утративший чувства юмора омоновец подрядился отвезти меня туда за весьма
скромное вознаграждение. К 18.30 у здания телецентра собралась уже солидная
толпа. Люди с кольями, прутьями арматуры, автоматами. Отряды приднестровских
гвардейцев, бойцов в казачьей и обычной военной форме. Бросалось в глаза,
что у большинства новенькие, в масле, автоматы АКСУ, принятые на вооружение
в милицейских частях. Подтягивались все, в основном, к входу в главное
здание.
Раздались команды: "Товарищи, генерал Макашов, заместитель министра
обороны, просил всех войти в ограждение телецентра..." Тут же пожаловал и
сам замминистра. За ним под аплодисменты к телецентру подвели недавних
ведущих программы "Парламентский час". Вокруг захлопали, закричали "Ура!" Но
после этого приятного события до нападавших дошло, что, захватив главное
здание, в эфир им все равно не выйти. И приднестровские гвардейцы в
сопровождении штатских пошли к стоявшему напротив техническому центру.
Следом повалила толпа, оснащенная арматурой и дубинами.
В мегафон один из наступавших тут же начал вещать в сторону темного
здания: -- Товарищ майор, я знаю, что вы командуете внутри, и пока обращаюсь
к вам, как к товарищу. Сложите оружие и выходите. Мы гарантируем вам и вашим
людям жизнь. В противном случае через три минуты открываем огонь на
поражение...
Но неизвестный майор сдавать не спешил, и два армейских грузовика стали
таранить входные двери, бить в стеклянные проемы. Вблизи хорошо было видно,
как забегали люди в касках и с автоматами. Один из нападавших, встав перед
прекратившим разрушительную работу грузовиком, с улыбкой играл гранатометом,
его товарищи клацали затворами перед разбитыми дверьми и окнами. Непонятное
мельтешение, радостные вопли и... гранатометчик нажал на спуск.
Внутри грохнуло так, что заложило уши, и я на время оглох. Потом все
как в замедленном кино. Стрелок, раненый, осел, сполз вдоль столба,
закатывая глаза -- по всей видимости командир отряда. И тут же с обеих
сторон открыли ураганный огонь из автоматов. Множество любопытных, и среди
них немало журналистов, оказались в самом центре перестрелки. Прямо передо
мной упал человек. Я залег, успел увидеть, как кувыркнулся неизвестный мне
репортер с камерой. По мостовой вокруг забили пули, рядом страшно кричали.
Отполз за бортик подземного перехода. В ногах, свернувшись калачиком, лежали
японские телевизионщики, дальше за мной перематывал пленку фотокор ТАСС.
Прямо перед нами валялся убитый, правее еще один...
Еле-еле ушли из-под огня. Тут же подъехали машины "Скорой помощи". Пока
они подбирали раненых, стрельба практически не затихала. С восьми вечера
началось действо, плохо поддающееся описанию. Обе стороны активно стреляли
друг в друга, лупили из гранатометов. С крыши главного корпуса бил
пулемет... Несмотря ни на что вдоль поля боя бродили толпы любопытных. Пули
били в них рикошетом, время от времени шли прицельные очереди. Падали
раненые и убитые, группа добровольцев грузила их в случайно заехавшие в
пекло машины...
Перестрелка шла и внутри здания. Видимо, штурмующим удалось захватить
два первых этажа. Бутылками с зажигательной смесью был подожжен угол здания.
Среди пальбы довольно часто подъезжали безмолвные группы бронетранспортеров
(по два, по пять штук). Иногда они останавливались и на вопросы любопытных:
"За кого вы, ребята?" из-под брони доносилось: "А ... его знает. Сидим да
ездим"...
Какой-то мужчина кричал: "Где эти зас...цы с мегафонами, куда
попрятались? Им потом в чистых кабинетах сидеть, а нам, как всегда, -- в
дерьме". Тут, кажется, в своих политических пристрастиях определились
бэтээры, открыв огонь из пулеметов вместе с подъехавшими по Ботанической
улице солдатами... К трем часам ночи их стало значительно больше, вокруг
телецентра появились люди в броне с автоматами и пулеметами, действующие
небольшими группами и разъезжающие на машинах с частными номерами. Стреляли
они по мятежникам. В четыре часа утра, несмотря на изредка вспыхивающую
перестрелку, вооруженные люди, верные президенту, окружили телецентр по
периметру автомобилями и выставили по ближайшим улицам заслоны для обыска
прохожих. Атака на телевидение была отбита... коммерческий ларек по
соседству со сражением исправно торговал водкой от первого выстрела до
последнего".
После того, как поражение атакующих становится явным, командовавший
"операцией" генерал Макашов заявляет: "Штурм отменяю. Это не наши бэтээры. Я
не могу бросать на них безоружных. Но мы свое дело сделали -- по крайней
мере вывели из строя эфир. Жаль, что не пробились сами. Теперь уходим. Все
-- к Дому Советов. Наша помощь нужна там".
Атака не Белый дом (из корреспонденции В. Якова, тот же номер газеты)
"К семи утра (4-го) не пересечение Садового кольца и Калининского
проспекта подходят колонны бронетранспортеров и грузовики с десантниками,
пришедшими в Москву из Тульской дивизии ВДВ. Солдаты высыпают на тротуар,
строятся повзводно и продвигаются в глубь дворов по направлению к Белому
дому. Пристраиваемся к одному из взводов и вместе с солдатами перебегаем от
одного дерева к другому по переулку вдоль недостроенного посольства США.
Солдаты возбуждены и немного растеряны. Хорошо держатся командиры взводов:
спокойны, решительны.
Но тут со стороны Белого дома начинается сумасшедшая стрельба, в нашем
переулке посвистывают пули, мы замираем у жилого дома, не добежав метров сто
до гостиницы "Мир". Солдаты начинают нервно водить стволами автоматов по
верхним этажам стоящим рядом домов, готовые открыть огонь по малейшего
движению...
Бойцы потихоньку, прикрываясь за бэтээром, спускаются по переулку в
сторону Белого дома. Один взвод солдат продвигается вдоль домов, и мы
стараемся от них не отставать... Лейтенант, поняв по фотоаппарату, что мы --
репортеры, спрашивает:
"Слушай, далеко еще до Белого дома?"
"Да вот он, -- отвечаем, -- перед вами".
Лейтенант матерится.
В это время грохот стрельбы усиливается. Громыхают танковые орудия. Но
они бьют с Калининского проспекта, и уже не видно, что там происходит. Свист
пуль в нашем переулке учащается. За бэтээром падает один солдат, сразу же --
второй. Откуда их достали -- непонятно, скорее всего с верхних этажей
гостиницы "Мир".
Санинструктор бежит, пригибаясь, оказать помощь, но одному из солдат
помощь уже не нужна -- попадание в голову. Второго на носилках относят в
сторону парни в гражданском. С удивлением узнаем в них недавних защитников
Белого дома. Еще больше удивляемся, увидев, что раненого солдата забирает
микроавтобус с номером 68-35 МТ. Всего несколько часов назад мы видели, как
этот же микроавтобус подвозил во время штурма к "Останкино" боевиков и
увозил оттуда раненых. Теперь он так же активен на этой стороне.
Среди солдат и нескольких фоторепортеров заметно прибавляется молодых
людей в подпитии и теплом одеянии. Абсолютно ясно, что они перебежали из
Белого дома, а теперь вот дают советы, куда лучше бить.
Выглядит это мерзко.
Из нашего переулка уносят еще двоих убитых и четверых раненых
десантников, но ребят это не останавливает. Они шаг за шагом продвигаются в
сторону огрызающегося Белого дома.
Останавливаемся за стенами гостиницы "Мир". Один из взводов, разбив
стекло, забирается в гостиницу. Мы остаемся снаружи. Столбы дыма поднимаются
в разных местах прилегающего района -- то ли снаряды туда залетели, то ли
зажигательные пули -- ничего понять невозможно...
Связист пытается связаться со своими, чтобы скоординировать действия,
но ему это не удается. Движение дальше тоже невозможно: там открытое
пространство к парламенту. Бойцы периодически постреливают, выглядывая из-за
угла и присев за бэтээром. Рядом слышен треск -- горит здание мэрии, в него,
судя по всему, попали гранатометом из Белого дома.
Понимаем: в нашем переулке наступление явно приостановилось, потому что
у десантников нет никакой слаженности со стоящими здесь же бэтээрами, те
периодически постреливают, но никуда не двигаются.
В этой ситуации офицеры принимают решение не рисковать больше людьми и
останавливаются на уровне гостиницы...
...Перед тем как уходить отсюда и везти материал в редакцию, спрашиваем
солдат -- не слышали ли они, министр обороны или президент с обращением
выступали?
Солдатики в недоумении пожимают плечами..."
У меня в выписках еще целая куча репортажей очевидцев и участников
боевых действий, но для общей картины, наверно, довольно и этих двух.
Говорят, что общее число погибших в этих сражениях превышает сто человек.
Сейчас в печати и в домах москвичей обсуждается вопрос, как получилось,
что мятежники поначалу достигли определенных успехов: ворвались в мэрию,
беспрепятственно, под красными флагами на захваченных грузовиках и автобусах
проехали через всю Москву в Останкино и даже сумели на короткое время до
подхода спецназовского отряда "Витязь" проникнуть в помещение телецентра?
Горячо обсуждаются три основные версии.
Первая версия. Обычная российская безалаберность. По существу говоря,
ее выдвигает само правительство. Черномырдин в своем интервью по ТВ говорил,
что "мы не могли себе представить, что они пустят в ход оружие, надеялись на
переговоры". Ах, какая наивность! Уже было известно, что подвалы Белого дома
превращены в казарму, где скапливаются "профессионалы" разбоя из
Приднестровья и других горячих мест, и вовсе не для моральной поддержки ВС.
А также, что там имеются склады оружия и боеприпасов.
Вторая версия. Был момент колебания высшего командования армии.
Просачиваются сведения, что военный министр Грачев с запозданием на добрых
12 часов после распоряжения президента отдал приказ войскам войти в город.
Естественно, что в этой ситуации и милиция была не уверена в своих
действиях. Быть может, удивившее всех присвоение (на днях) Министру
Внутренних дел Ерину звания Героя Российской Федерации отражает то
обстоятельство, что он рискнул направить "Витязь" к Останкину раньше, чем
Грачев реально подтвердил свою лояльность Президенту.
Третья версия. Власти преднамеренно пропустили боевиков к Останкину,
дали им в него ворваться и убить двух-трех человек для того, чтобы иметь
основание предъявить ультиматум Белому дому, а потом после многократных
проволочек и отказов с той стороны начать обстрел из танковых орудий и
отдать приказ о штурме.
Другой вопрос, который дебатируется не менее живо, -- прав ли был
Гайдар, когда в воскресенье вечером по ТВ призвал москвичей придти к
Моссовету, чтобы выразить свою поддержку Правительству и Президенту. Это я
уже застал. Вид у Гайдара был бледный, он сказал: "Нам нужна ваша помощь".
Ты знаешь -- я не трус. Но тогда я спросил себя: "В чем помощь?" В отличие
от августа 91-го года, когда войскам, если бы они предприняли штурм Дома,
пришлось бы переступить через расстрел безоружной толпы, в данном случае
войска, направлявшиеся к Белому дому или в Останкино никак не могли бы
узнать о том, что у Моссовета или на Тверской толпится народ. Гайдар потом
говорил, что: "мы готовы были, в крайнем случае, раздать оружие организуемым
отрядам", имея, видимо, в виду "Живое кольцо" и афганцев. Но у них есть свои
цепочки оповещения и следовало бы только их вызвать. Впрочем, вряд ли имело
смысл вооружать гражданских лиц стрелковым оружием, если регулярная армия
оказалась бы на стороне противника. Если же она сохраняла верность
Правительству, то и вовсе незачем было собирать людей, которые легко могли
бы стать жертвой потерявших рассудок бандитов и маньяков. Я не пошел к
Моссовету. Твой дядька ходил и чуть ли всю ночь проторчал там и на Красной
площади. Он рассказал, что народу было много -- в основном интеллигенция.
Но может быть Гайдар рассчитывал на то, что этот сбор повлияет на
позицию военного министра Грачева -- его-то об этом легко было уведомить.
Тогда в такой акции был свой резон. Пожалуй, если бы мне это тогда пришло в
голову, я бы тоже пошел. Но министр до того так решительно заверял
президента в своей верности, что вроде не было никаких оснований для
сомнений.
Что дальше? Похоже, что на этот раз Ельцин полон решимости использовать
свою победу над оппозицией. Деятельность Советов всех уровней по всей стране
приостановлена. Правые партии и их органы печати запрещены. Выборы в Думу
11-го и 12-го декабря расширяют свое поле. По-видимому, к ним "пристегнут" и
выборы муниципальных органов управления на местах (в Москве -- точно).
Вероятно, что в те же дни будет проведен референдум по принятию новой
Конституции. Ее спешно дошлифовывают и собираются утвердить окончательный
текст на реанимированном Конституционном Совещании.
Разумеется, всерьез за два месяца все это подготовить, а избирателям
переварить невозможно. Но голосовать будут по-простому: за Ельцина или
против. Я думаю, что президентские выборы он выиграет. Может быть только во
втором туре, когда "раздрай" демократов будет преодолен.
Каков будет состав нового парламента сказать труднее. Но поскольку
половина (не треть, как намечалось ранее) из 450 депутатов Думы будет
избираться по партийным спискам, а радикальные партии оппозиции запрещены,
то надо думать, что большинство думцев будет поддерживать правительство.
Сепаратистские настроения быстро увяли. Еще вчера ряд субъектов
Федерации собирались объявить себя независимыми государствами, некоторые
даже перестали перечислять налоги в госбюджет. Сегодня все, кроме Чечни,
заявили о готовности принять участие в выборах. Наш народ привык уважать
силу, да и всем надоел этот бардак с "демократическим" противостоянием
президента и парламента".
Как выяснилось из газет, основные кровопролитные события произошли
вечером и ночью 3 октября, в день моего возвращения в Москву, и в первой
половине следующего дня. До этого происходила массовая раздача оружия в
Белом доме (28-го) и разного рода переговоры, даже с участие патриарха
Алексия. Ельцин прибыл в Кремль на вертолете тоже только 3-го числа во
второй половине дня и далеко не сразу сумел заставить Грачева вызвать
дополнительные воинские части в Москву.
Обо всем этом я собираюсь подробно написать в другой книге, посвященной
хронике политических событий и эволюции экономики страны в ходе нынешней
почти мирной революции. Здесь это делать неуместно, поскольку интеллигенция
в упомянутых боевых действиях участия не принимала, если не считать ночного
бдения около Моссовета и на Красной площади в ночь с 3-го на 4-е октября.
Известия 5 октября 1993 г.
Из статьи О. Лациса "Реакция пошла войной на Россию, Россия раздавит
войну и реакцию".
..."Еще надо будет поговорить о массовых заблуждениях и об ошибках
власти, допущенных за последние месяцы.. Но сегодня одна мысль сверлит мозг:
не следовало ли демократическому большинству общества действовать помягче
ради мирного разрешения конфликта с непримиримой оппозицией? События
третьего и четвертого октября показали: надо было действовать, напротив,
тверже, решительнее и, главное, гораздо раньше. К сожалению, демократия
опять опоздала в осознании реальности, опять сильна задним умом".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Когда я пишу эти строки, за окнам слышны знакомые звуки, похожие на
салют. Но это не салют, это танковые пушки бьют по Белому дому. Это не на
Кавказе, это в центре Москвы. Играли в демократию и доигрались. Нет, от
демократии отказываться не надо. Отказываться надо от игры. Жизнь по законам
демократии -- это очень строгое дело".
После констатации ситуации сегодняшнего дня и напоминания о великодушии
после августовского путча, в обращении говорится:
"Мы должны на этот раз потребовать от правительства и президента то,
что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:
1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и
объединений должны быть распущены и запрещены Указом президента.
2. Все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения
и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной
ответственности, когда к этому обязывает закон).
3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду
фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости,
должно наконец заработать. Прокуроры, следователи и судьи,
покровительствующие такого рода опасным преступлениям, должны немедленно
отстраняться от работы.
4. Органы печати, изо дня в день возбуждающие ненависть, призывающие к
насилию и являющиеся, на наш взгляд, одними из главных виновников
происшедшей трагедии... такие как "День, "Правда", "Советская Россия",
"Литературная Россия" и ряд других должны быть вплоть до судебного
разбирательства закрыты.
5. Деятельность органов Советской Власти, отказавшихся подчиниться
законной власти России, должна быть приостановлена.
6. Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и
участниками кровавой драмы в Москве стал похож на тот позорный фарс, который
именуется "судом над ГКЧП".
7. Признать нелегитимным не только Съезд Народных депутатов, Верховный
Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).
История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии
и цивилизованности. Не упустим же такой шанс, как это было уже не однажды!"
(Среди подписавших такие известные всем имена как: Ахмадуллина,
Астафьев, Васильев, Гельман, Давыдов, Данин, Кушнир, Левитанский, Лихачев,
Нагибин, Окуджава, Приставкин, Селюнин, Черниченко).
Из письма к сыну от 10 ноября 1993 г.
"...У нас великая суета в преддверии выборов в Федеральное собрание.
Партий и объединений набралось 21 штука. Необходимые 100 тысяч подписей
полагалось собрать до 7 ноября. Несколько малых партий были уличены
Избирательной Комиссией в жульничестве. В результате зарегистрировано только
14 партий. 12-го декабря состоится референдум по одобрению новой
Конституции. Доработанный проект ее опубликован сегодня.
Президентом я нынче доволен. Он действует прямо по моей рекомендации в
автократически-демократическом духе. В частности, на днях заявил, что не
намерен переизбираться в середине июня, как обещал в сентябре, когда еще шли
переговоры с Верховным Советом. Сказал, что события 3--4 октября эту
договоренность перечеркнули. Считаю, что он прав: начало президентской
перевыборной кампании при только что избранном парламенте может сильно
дестабилизировать обстановку. Но мама сетует, что, нарушив обещание, он
потеряет доверие и голоса избирателей. Риск есть. Я имею в виду голоса на
референдуме по Конституции. Если она не пройдет, это будет вотумом недоверия
президенту и положение станет трудным".
Известия 1 декабря 1993 г.
Шапка: "Диссиденты: Взгляд на Россию из Нью-Йорка и Москвы".
1. Павел Литвинов (из Нью-Йорка) "Ельцин подменяет уважение к праву
правом сильного"
"Ельцин расчищает путь к единоличной власти, которая может в конечном
счете оказаться даже не его собственной. Он подрывает последнее уважение к
праву, подменяя его правом сильного... А дальше все, как по писаному: если
разбомбил один плохой парламент, то почему не разбомбить другой? И если
можно Ельцину, то почему нельзя кому-нибудь другому? Чем Ельцин лучше
Руцкого? Тем, что он поддержал "прогрессивного" Гайдара? Я совсем не убежден
в том, что все, что делал и пытался делать Гайдар так уж хорошо. И даже если
соглашаться, что общая идея хороша, надо не забывать, что в политике часто
результаты оказываются противоположными намерениям, если время выбрано
неправильно, если помощники у тебя плохие, если бюрократия будет твои
реформы саботировать, если народ ожидает от твоих реформ одного, а получает
другое.
В таком случае надо обращаться к народу и объяснять ему, что ты
пытаешься сделать, какие жертвы предстоят, и просить у него поддержки в
борьбе против противников реформ. Вместо этого выбран старый большевистский
метод: сначала ввязаться в бой, а потом посмотреть, что получится..."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Беда, мне кажется, в том что все боятся красно-коричневых,
реставрации, коммунистов, военно-фашистского путча, и для этого есть все
основания, но не видят того, что реальная опасность уже здесь. Она в
реконсолидирующемся аппарате, в армии, уже разминающей свои мускулы, в
немногословном человеке в Кремле, готовом к решительным действиям, когда
надо. А Гайдар и Ковалев пока пригодятся для отмазки перед Западом. Их можно
будет сдать позже".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"И правительство должно первым склониться под сень Закона и быть готово
к компромиссам во имя даже плохого Закона. И если президент не мог не
нарушить Закон не для укрепления своей власти, а во имя национального
спасения, как он его видел, он должен признаться, что не смог законно
функционировать в данных условиях и уйти после этого, тем самым восстановив
приоритет Закона перед силой. В самом крайнем случае демонстрацией доброй
воли должны стать немедленные президентские выборы".
2. Лариса Богораз (из Москвы) "У нас нормальный президент, который
отвечает за свои поступки".
"Правозащитное движение, на опыт которого ссылается Литвинов, всегда
держалось на добросовестности, объективности и точности информации. У меня
нет сомнений в добросовестности моего друга, ни в его стремлении к
объективности. Но в данном конкретном случае его мысль удивительно неточна и
Судя по Москве и телерепортажам из провинции, в России все очень
спокойно. Кое-где собираются кучки коммунистов с красными флагами, но
численность их измеряется даже не тысячами, а сотнями человек...
Истинная трагедия раскручивается в Грузии. Идут бои на улицах Сухуми.
После того, как грузины, согласно договоренности, отвели свои война от линии
соприкосновения, абхазцы, подло нарушив эту договоренность, начали
наступление. Россия, разумеется, ввиду своих политических проблем от
выполнения принятых на себя обязательств гаранта достигнутого соглашения
уклонилась. Есть сведения, что основную ударную силу абхазцев составляет
отряд чеченских боевиков под командой некоего Шамиля Басаева. Они прошли в
Абхазию по горам.
Из письма к сыну от 12 октября 1993 г.
"...Все подробности заключительного этапа военных действий: обстрел
Белого дома из танковых орудий с моста 4-го числа утром, пожар на верхних
этажах, капитуляция защитников дома перед отрядом "Альфа", арест
Хасбулатова, Руцкого и других вы знаете не хуже нас, так как смотрели те же
передачи американской телекомпании CNN, что и москвичи. Зрелище было
воистину феерическое. Камеры CNN, по-видимому, стояли на крыше высотного
здания гостиницы "Мир". Шумы снизу туда практически не долетали. И вот в
тишине, как призрачные чудовища, на мост со стороны Киевского вокзала
вползают, неспеша, один за другим пять танков. Доходят до середины моста,
останавливаются шеренгой и поворачивают свои "игрушечные" (с высоты) пушки в
сторону Белого дома. Поочередно, судя по белым дымкам, стреляют. После
каждого выстрела виден взрыв в одном из окон дома, кажется, третьего сверху
ряда, и вскоре оттуда вырывается пламя... И все в тишине -- точно сон!
Я приехал из санатория 3-го вечером и узнал, что передачи из Останкина
прекратились. Работала только студия "Вести", перебазировавшаяся на
Шаболовку. Они же и ретранслировали CNN. Подробности предшествовавших финалу
кровопролитных боевых я намерен (по газетным материалам) воспроизвести в
другой книжке. Сейчас для вас выпишу только пару наиболее представительных
эпизодов.
1. Из репортажа В. Белых ("Известия" 5 октября 1993 г.)
"...разъяренная масса снова устремилась на штурм. Милицию отбросили на
мост, колючую проволоку оттащили. Разорвано было кольцо поливальных машин,
блокада Белого дома прорвана. Нападавшие, размахивая флагами, арматурными
прутьями шли на парапеты с криками: "Ельцина под суд!", "Долой жидов
Лужкова!". Из окон им махали депутаты, охранники парламента и боевики
фашистской партии со свастикой на рукавах. Возбужденные люди с красными
флажками кричали им: "Молодцы ребята. Фашизм не пройдет!" Фашисты приветливо
улыбались. Все друг друга понимали. А перед Белым домом собирался митинг...
Милиция, бросив мэрию Москвы на произвол судьбы, радостно
переговариваясь рассаживались по автобусам. Само бывшее сэвовское здание
было захвачено молниеносным штурмом с ураганным автоматным огнем и битьем
окон первого этажа. И теперь по парапету, залитому кровью и бензином,
засыпанному битым стеклом бродили жизнерадостные люди, обрушивавшие время от
времени потоки площадной брани на сотрудников мэрии, которых с поднятыми над
головой руками выводили из здания вооруженные люди со свастикой на рукавах.
Но основная масса боевиков спешно грузилась в автобусы и захваченные у
милиции грузовики. Любопытным объясняли, что Руцкой велел быстрее брать
телецентр, поскольку срочно нужно сказать слово правды народу. Поддатый, но
не утративший чувства юмора омоновец подрядился отвезти меня туда за весьма
скромное вознаграждение. К 18.30 у здания телецентра собралась уже солидная
толпа. Люди с кольями, прутьями арматуры, автоматами. Отряды приднестровских
гвардейцев, бойцов в казачьей и обычной военной форме. Бросалось в глаза,
что у большинства новенькие, в масле, автоматы АКСУ, принятые на вооружение
в милицейских частях. Подтягивались все, в основном, к входу в главное
здание.
Раздались команды: "Товарищи, генерал Макашов, заместитель министра
обороны, просил всех войти в ограждение телецентра..." Тут же пожаловал и
сам замминистра. За ним под аплодисменты к телецентру подвели недавних
ведущих программы "Парламентский час". Вокруг захлопали, закричали "Ура!" Но
после этого приятного события до нападавших дошло, что, захватив главное
здание, в эфир им все равно не выйти. И приднестровские гвардейцы в
сопровождении штатских пошли к стоявшему напротив техническому центру.
Следом повалила толпа, оснащенная арматурой и дубинами.
В мегафон один из наступавших тут же начал вещать в сторону темного
здания: -- Товарищ майор, я знаю, что вы командуете внутри, и пока обращаюсь
к вам, как к товарищу. Сложите оружие и выходите. Мы гарантируем вам и вашим
людям жизнь. В противном случае через три минуты открываем огонь на
поражение...
Но неизвестный майор сдавать не спешил, и два армейских грузовика стали
таранить входные двери, бить в стеклянные проемы. Вблизи хорошо было видно,
как забегали люди в касках и с автоматами. Один из нападавших, встав перед
прекратившим разрушительную работу грузовиком, с улыбкой играл гранатометом,
его товарищи клацали затворами перед разбитыми дверьми и окнами. Непонятное
мельтешение, радостные вопли и... гранатометчик нажал на спуск.
Внутри грохнуло так, что заложило уши, и я на время оглох. Потом все
как в замедленном кино. Стрелок, раненый, осел, сполз вдоль столба,
закатывая глаза -- по всей видимости командир отряда. И тут же с обеих
сторон открыли ураганный огонь из автоматов. Множество любопытных, и среди
них немало журналистов, оказались в самом центре перестрелки. Прямо передо
мной упал человек. Я залег, успел увидеть, как кувыркнулся неизвестный мне
репортер с камерой. По мостовой вокруг забили пули, рядом страшно кричали.
Отполз за бортик подземного перехода. В ногах, свернувшись калачиком, лежали
японские телевизионщики, дальше за мной перематывал пленку фотокор ТАСС.
Прямо перед нами валялся убитый, правее еще один...
Еле-еле ушли из-под огня. Тут же подъехали машины "Скорой помощи". Пока
они подбирали раненых, стрельба практически не затихала. С восьми вечера
началось действо, плохо поддающееся описанию. Обе стороны активно стреляли
друг в друга, лупили из гранатометов. С крыши главного корпуса бил
пулемет... Несмотря ни на что вдоль поля боя бродили толпы любопытных. Пули
били в них рикошетом, время от времени шли прицельные очереди. Падали
раненые и убитые, группа добровольцев грузила их в случайно заехавшие в
пекло машины...
Перестрелка шла и внутри здания. Видимо, штурмующим удалось захватить
два первых этажа. Бутылками с зажигательной смесью был подожжен угол здания.
Среди пальбы довольно часто подъезжали безмолвные группы бронетранспортеров
(по два, по пять штук). Иногда они останавливались и на вопросы любопытных:
"За кого вы, ребята?" из-под брони доносилось: "А ... его знает. Сидим да
ездим"...
Какой-то мужчина кричал: "Где эти зас...цы с мегафонами, куда
попрятались? Им потом в чистых кабинетах сидеть, а нам, как всегда, -- в
дерьме". Тут, кажется, в своих политических пристрастиях определились
бэтээры, открыв огонь из пулеметов вместе с подъехавшими по Ботанической
улице солдатами... К трем часам ночи их стало значительно больше, вокруг
телецентра появились люди в броне с автоматами и пулеметами, действующие
небольшими группами и разъезжающие на машинах с частными номерами. Стреляли
они по мятежникам. В четыре часа утра, несмотря на изредка вспыхивающую
перестрелку, вооруженные люди, верные президенту, окружили телецентр по
периметру автомобилями и выставили по ближайшим улицам заслоны для обыска
прохожих. Атака на телевидение была отбита... коммерческий ларек по
соседству со сражением исправно торговал водкой от первого выстрела до
последнего".
После того, как поражение атакующих становится явным, командовавший
"операцией" генерал Макашов заявляет: "Штурм отменяю. Это не наши бэтээры. Я
не могу бросать на них безоружных. Но мы свое дело сделали -- по крайней
мере вывели из строя эфир. Жаль, что не пробились сами. Теперь уходим. Все
-- к Дому Советов. Наша помощь нужна там".
Атака не Белый дом (из корреспонденции В. Якова, тот же номер газеты)
"К семи утра (4-го) не пересечение Садового кольца и Калининского
проспекта подходят колонны бронетранспортеров и грузовики с десантниками,
пришедшими в Москву из Тульской дивизии ВДВ. Солдаты высыпают на тротуар,
строятся повзводно и продвигаются в глубь дворов по направлению к Белому
дому. Пристраиваемся к одному из взводов и вместе с солдатами перебегаем от
одного дерева к другому по переулку вдоль недостроенного посольства США.
Солдаты возбуждены и немного растеряны. Хорошо держатся командиры взводов:
спокойны, решительны.
Но тут со стороны Белого дома начинается сумасшедшая стрельба, в нашем
переулке посвистывают пули, мы замираем у жилого дома, не добежав метров сто
до гостиницы "Мир". Солдаты начинают нервно водить стволами автоматов по
верхним этажам стоящим рядом домов, готовые открыть огонь по малейшего
движению...
Бойцы потихоньку, прикрываясь за бэтээром, спускаются по переулку в
сторону Белого дома. Один взвод солдат продвигается вдоль домов, и мы
стараемся от них не отставать... Лейтенант, поняв по фотоаппарату, что мы --
репортеры, спрашивает:
"Слушай, далеко еще до Белого дома?"
"Да вот он, -- отвечаем, -- перед вами".
Лейтенант матерится.
В это время грохот стрельбы усиливается. Громыхают танковые орудия. Но
они бьют с Калининского проспекта, и уже не видно, что там происходит. Свист
пуль в нашем переулке учащается. За бэтээром падает один солдат, сразу же --
второй. Откуда их достали -- непонятно, скорее всего с верхних этажей
гостиницы "Мир".
Санинструктор бежит, пригибаясь, оказать помощь, но одному из солдат
помощь уже не нужна -- попадание в голову. Второго на носилках относят в
сторону парни в гражданском. С удивлением узнаем в них недавних защитников
Белого дома. Еще больше удивляемся, увидев, что раненого солдата забирает
микроавтобус с номером 68-35 МТ. Всего несколько часов назад мы видели, как
этот же микроавтобус подвозил во время штурма к "Останкино" боевиков и
увозил оттуда раненых. Теперь он так же активен на этой стороне.
Среди солдат и нескольких фоторепортеров заметно прибавляется молодых
людей в подпитии и теплом одеянии. Абсолютно ясно, что они перебежали из
Белого дома, а теперь вот дают советы, куда лучше бить.
Выглядит это мерзко.
Из нашего переулка уносят еще двоих убитых и четверых раненых
десантников, но ребят это не останавливает. Они шаг за шагом продвигаются в
сторону огрызающегося Белого дома.
Останавливаемся за стенами гостиницы "Мир". Один из взводов, разбив
стекло, забирается в гостиницу. Мы остаемся снаружи. Столбы дыма поднимаются
в разных местах прилегающего района -- то ли снаряды туда залетели, то ли
зажигательные пули -- ничего понять невозможно...
Связист пытается связаться со своими, чтобы скоординировать действия,
но ему это не удается. Движение дальше тоже невозможно: там открытое
пространство к парламенту. Бойцы периодически постреливают, выглядывая из-за
угла и присев за бэтээром. Рядом слышен треск -- горит здание мэрии, в него,
судя по всему, попали гранатометом из Белого дома.
Понимаем: в нашем переулке наступление явно приостановилось, потому что
у десантников нет никакой слаженности со стоящими здесь же бэтээрами, те
периодически постреливают, но никуда не двигаются.
В этой ситуации офицеры принимают решение не рисковать больше людьми и
останавливаются на уровне гостиницы...
...Перед тем как уходить отсюда и везти материал в редакцию, спрашиваем
солдат -- не слышали ли они, министр обороны или президент с обращением
выступали?
Солдатики в недоумении пожимают плечами..."
У меня в выписках еще целая куча репортажей очевидцев и участников
боевых действий, но для общей картины, наверно, довольно и этих двух.
Говорят, что общее число погибших в этих сражениях превышает сто человек.
Сейчас в печати и в домах москвичей обсуждается вопрос, как получилось,
что мятежники поначалу достигли определенных успехов: ворвались в мэрию,
беспрепятственно, под красными флагами на захваченных грузовиках и автобусах
проехали через всю Москву в Останкино и даже сумели на короткое время до
подхода спецназовского отряда "Витязь" проникнуть в помещение телецентра?
Горячо обсуждаются три основные версии.
Первая версия. Обычная российская безалаберность. По существу говоря,
ее выдвигает само правительство. Черномырдин в своем интервью по ТВ говорил,
что "мы не могли себе представить, что они пустят в ход оружие, надеялись на
переговоры". Ах, какая наивность! Уже было известно, что подвалы Белого дома
превращены в казарму, где скапливаются "профессионалы" разбоя из
Приднестровья и других горячих мест, и вовсе не для моральной поддержки ВС.
А также, что там имеются склады оружия и боеприпасов.
Вторая версия. Был момент колебания высшего командования армии.
Просачиваются сведения, что военный министр Грачев с запозданием на добрых
12 часов после распоряжения президента отдал приказ войскам войти в город.
Естественно, что в этой ситуации и милиция была не уверена в своих
действиях. Быть может, удивившее всех присвоение (на днях) Министру
Внутренних дел Ерину звания Героя Российской Федерации отражает то
обстоятельство, что он рискнул направить "Витязь" к Останкину раньше, чем
Грачев реально подтвердил свою лояльность Президенту.
Третья версия. Власти преднамеренно пропустили боевиков к Останкину,
дали им в него ворваться и убить двух-трех человек для того, чтобы иметь
основание предъявить ультиматум Белому дому, а потом после многократных
проволочек и отказов с той стороны начать обстрел из танковых орудий и
отдать приказ о штурме.
Другой вопрос, который дебатируется не менее живо, -- прав ли был
Гайдар, когда в воскресенье вечером по ТВ призвал москвичей придти к
Моссовету, чтобы выразить свою поддержку Правительству и Президенту. Это я
уже застал. Вид у Гайдара был бледный, он сказал: "Нам нужна ваша помощь".
Ты знаешь -- я не трус. Но тогда я спросил себя: "В чем помощь?" В отличие
от августа 91-го года, когда войскам, если бы они предприняли штурм Дома,
пришлось бы переступить через расстрел безоружной толпы, в данном случае
войска, направлявшиеся к Белому дому или в Останкино никак не могли бы
узнать о том, что у Моссовета или на Тверской толпится народ. Гайдар потом
говорил, что: "мы готовы были, в крайнем случае, раздать оружие организуемым
отрядам", имея, видимо, в виду "Живое кольцо" и афганцев. Но у них есть свои
цепочки оповещения и следовало бы только их вызвать. Впрочем, вряд ли имело
смысл вооружать гражданских лиц стрелковым оружием, если регулярная армия
оказалась бы на стороне противника. Если же она сохраняла верность
Правительству, то и вовсе незачем было собирать людей, которые легко могли
бы стать жертвой потерявших рассудок бандитов и маньяков. Я не пошел к
Моссовету. Твой дядька ходил и чуть ли всю ночь проторчал там и на Красной
площади. Он рассказал, что народу было много -- в основном интеллигенция.
Но может быть Гайдар рассчитывал на то, что этот сбор повлияет на
позицию военного министра Грачева -- его-то об этом легко было уведомить.
Тогда в такой акции был свой резон. Пожалуй, если бы мне это тогда пришло в
голову, я бы тоже пошел. Но министр до того так решительно заверял
президента в своей верности, что вроде не было никаких оснований для
сомнений.
Что дальше? Похоже, что на этот раз Ельцин полон решимости использовать
свою победу над оппозицией. Деятельность Советов всех уровней по всей стране
приостановлена. Правые партии и их органы печати запрещены. Выборы в Думу
11-го и 12-го декабря расширяют свое поле. По-видимому, к ним "пристегнут" и
выборы муниципальных органов управления на местах (в Москве -- точно).
Вероятно, что в те же дни будет проведен референдум по принятию новой
Конституции. Ее спешно дошлифовывают и собираются утвердить окончательный
текст на реанимированном Конституционном Совещании.
Разумеется, всерьез за два месяца все это подготовить, а избирателям
переварить невозможно. Но голосовать будут по-простому: за Ельцина или
против. Я думаю, что президентские выборы он выиграет. Может быть только во
втором туре, когда "раздрай" демократов будет преодолен.
Каков будет состав нового парламента сказать труднее. Но поскольку
половина (не треть, как намечалось ранее) из 450 депутатов Думы будет
избираться по партийным спискам, а радикальные партии оппозиции запрещены,
то надо думать, что большинство думцев будет поддерживать правительство.
Сепаратистские настроения быстро увяли. Еще вчера ряд субъектов
Федерации собирались объявить себя независимыми государствами, некоторые
даже перестали перечислять налоги в госбюджет. Сегодня все, кроме Чечни,
заявили о готовности принять участие в выборах. Наш народ привык уважать
силу, да и всем надоел этот бардак с "демократическим" противостоянием
президента и парламента".
Как выяснилось из газет, основные кровопролитные события произошли
вечером и ночью 3 октября, в день моего возвращения в Москву, и в первой
половине следующего дня. До этого происходила массовая раздача оружия в
Белом доме (28-го) и разного рода переговоры, даже с участие патриарха
Алексия. Ельцин прибыл в Кремль на вертолете тоже только 3-го числа во
второй половине дня и далеко не сразу сумел заставить Грачева вызвать
дополнительные воинские части в Москву.
Обо всем этом я собираюсь подробно написать в другой книге, посвященной
хронике политических событий и эволюции экономики страны в ходе нынешней
почти мирной революции. Здесь это делать неуместно, поскольку интеллигенция
в упомянутых боевых действиях участия не принимала, если не считать ночного
бдения около Моссовета и на Красной площади в ночь с 3-го на 4-е октября.
Известия 5 октября 1993 г.
Из статьи О. Лациса "Реакция пошла войной на Россию, Россия раздавит
войну и реакцию".
..."Еще надо будет поговорить о массовых заблуждениях и об ошибках
власти, допущенных за последние месяцы.. Но сегодня одна мысль сверлит мозг:
не следовало ли демократическому большинству общества действовать помягче
ради мирного разрешения конфликта с непримиримой оппозицией? События
третьего и четвертого октября показали: надо было действовать, напротив,
тверже, решительнее и, главное, гораздо раньше. К сожалению, демократия
опять опоздала в осознании реальности, опять сильна задним умом".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Когда я пишу эти строки, за окнам слышны знакомые звуки, похожие на
салют. Но это не салют, это танковые пушки бьют по Белому дому. Это не на
Кавказе, это в центре Москвы. Играли в демократию и доигрались. Нет, от
демократии отказываться не надо. Отказываться надо от игры. Жизнь по законам
демократии -- это очень строгое дело".
После констатации ситуации сегодняшнего дня и напоминания о великодушии
после августовского путча, в обращении говорится:
"Мы должны на этот раз потребовать от правительства и президента то,
что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:
1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и
объединений должны быть распущены и запрещены Указом президента.
2. Все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения
и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной
ответственности, когда к этому обязывает закон).
3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду
фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости,
должно наконец заработать. Прокуроры, следователи и судьи,
покровительствующие такого рода опасным преступлениям, должны немедленно
отстраняться от работы.
4. Органы печати, изо дня в день возбуждающие ненависть, призывающие к
насилию и являющиеся, на наш взгляд, одними из главных виновников
происшедшей трагедии... такие как "День, "Правда", "Советская Россия",
"Литературная Россия" и ряд других должны быть вплоть до судебного
разбирательства закрыты.
5. Деятельность органов Советской Власти, отказавшихся подчиниться
законной власти России, должна быть приостановлена.
6. Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и
участниками кровавой драмы в Москве стал похож на тот позорный фарс, который
именуется "судом над ГКЧП".
7. Признать нелегитимным не только Съезд Народных депутатов, Верховный
Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).
История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии
и цивилизованности. Не упустим же такой шанс, как это было уже не однажды!"
(Среди подписавших такие известные всем имена как: Ахмадуллина,
Астафьев, Васильев, Гельман, Давыдов, Данин, Кушнир, Левитанский, Лихачев,
Нагибин, Окуджава, Приставкин, Селюнин, Черниченко).
Из письма к сыну от 10 ноября 1993 г.
"...У нас великая суета в преддверии выборов в Федеральное собрание.
Партий и объединений набралось 21 штука. Необходимые 100 тысяч подписей
полагалось собрать до 7 ноября. Несколько малых партий были уличены
Избирательной Комиссией в жульничестве. В результате зарегистрировано только
14 партий. 12-го декабря состоится референдум по одобрению новой
Конституции. Доработанный проект ее опубликован сегодня.
Президентом я нынче доволен. Он действует прямо по моей рекомендации в
автократически-демократическом духе. В частности, на днях заявил, что не
намерен переизбираться в середине июня, как обещал в сентябре, когда еще шли
переговоры с Верховным Советом. Сказал, что события 3--4 октября эту
договоренность перечеркнули. Считаю, что он прав: начало президентской
перевыборной кампании при только что избранном парламенте может сильно
дестабилизировать обстановку. Но мама сетует, что, нарушив обещание, он
потеряет доверие и голоса избирателей. Риск есть. Я имею в виду голоса на
референдуме по Конституции. Если она не пройдет, это будет вотумом недоверия
президенту и положение станет трудным".
Известия 1 декабря 1993 г.
Шапка: "Диссиденты: Взгляд на Россию из Нью-Йорка и Москвы".
1. Павел Литвинов (из Нью-Йорка) "Ельцин подменяет уважение к праву
правом сильного"
"Ельцин расчищает путь к единоличной власти, которая может в конечном
счете оказаться даже не его собственной. Он подрывает последнее уважение к
праву, подменяя его правом сильного... А дальше все, как по писаному: если
разбомбил один плохой парламент, то почему не разбомбить другой? И если
можно Ельцину, то почему нельзя кому-нибудь другому? Чем Ельцин лучше
Руцкого? Тем, что он поддержал "прогрессивного" Гайдара? Я совсем не убежден
в том, что все, что делал и пытался делать Гайдар так уж хорошо. И даже если
соглашаться, что общая идея хороша, надо не забывать, что в политике часто
результаты оказываются противоположными намерениям, если время выбрано
неправильно, если помощники у тебя плохие, если бюрократия будет твои
реформы саботировать, если народ ожидает от твоих реформ одного, а получает
другое.
В таком случае надо обращаться к народу и объяснять ему, что ты
пытаешься сделать, какие жертвы предстоят, и просить у него поддержки в
борьбе против противников реформ. Вместо этого выбран старый большевистский
метод: сначала ввязаться в бой, а потом посмотреть, что получится..."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Беда, мне кажется, в том что все боятся красно-коричневых,
реставрации, коммунистов, военно-фашистского путча, и для этого есть все
основания, но не видят того, что реальная опасность уже здесь. Она в
реконсолидирующемся аппарате, в армии, уже разминающей свои мускулы, в
немногословном человеке в Кремле, готовом к решительным действиям, когда
надо. А Гайдар и Ковалев пока пригодятся для отмазки перед Западом. Их можно
будет сдать позже".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"И правительство должно первым склониться под сень Закона и быть готово
к компромиссам во имя даже плохого Закона. И если президент не мог не
нарушить Закон не для укрепления своей власти, а во имя национального
спасения, как он его видел, он должен признаться, что не смог законно
функционировать в данных условиях и уйти после этого, тем самым восстановив
приоритет Закона перед силой. В самом крайнем случае демонстрацией доброй
воли должны стать немедленные президентские выборы".
2. Лариса Богораз (из Москвы) "У нас нормальный президент, который
отвечает за свои поступки".
"Правозащитное движение, на опыт которого ссылается Литвинов, всегда
держалось на добросовестности, объективности и точности информации. У меня
нет сомнений в добросовестности моего друга, ни в его стремлении к
объективности. Но в данном конкретном случае его мысль удивительно неточна и