Страница:
Верховного Совета, потом самого Верховного Совета, потом высших чиновников,
лишь затем доклад новоизбранного Председателя об итогах и перспективах
перестройки. И, наконец, прения по докладу. Москвичи вновь стали добиваться
обратного (демократического) порядка: сначала отчет Горбачева и прения.
Ясно, что они уже выдвигали это требование на заседании 446-ти. Зачем было
тратить время и подогревать неприязнь к себе остальных депутатов? Ведь ясно,
что Председателем ВС все равно выберут Горбачев. Не все ли равно с чего
начинать? Ох уж эта "большевистская принципиальность"! Никаких компромиссов!
Пусть народ смотрит и обучается демократии. А народу эти споры
представляются пустой тратой времени. И он, пожалуй, прав.
Сахаров по поводу этой очередности выступал трижды. В третий раз его
стали "захлопывать" -- аплодисментами прогонять с трибуны. Московские
интеллигенты кипели от возмущения -- "захлопывают Сахарова!" И зря. Нельзя с
одним и тем же подниматься на трибуну в зале, где сидит две тысячи таких же,
как он депутатов. (Провинциалы не обязаны знать, кто такой Сахаров, тем
более чтить его разные заслуги). Впрочем, Горбачев относился к Сахарову
подчеркнуто уважительно: предоставляя слово, называл по имени-отчеству и
защищал от возмущения зала. Вообще, Горби держится отлично. Дает всем
выступить, не перебивает, не вмешивается. К тому же доступен: даже во время
заседания к столу президиума подходят депутаты, о чем-то его спрашивают.
Горбачев отвечает. Шутка ли -- трансляция на весь мир!
На пост Председателя Верховного Совета кандидатуру Горбачева
предлагает, в качестве общественной организации, ЦК КПСС и... "партгруппа"
делегатов съезда (то есть 85% его состава). Была предложена и кандидатура
Ельцина. Кто-то из радикалов-москвичей выступил с похвальным словом Ельцину,
сказав, что его надо вернуть на руководящую политическую работу, но просил
Бориса заявить самоотвод в интересах консолидации страны вокруг Горбачева.
Ельцин самоотвод попросил, но не в виду согласия с аргументом товарища, а
сказав, что сделать это ему предписал ЦК. Там самым он дал понять, что не
считает себя менее достойным высшего поста в государстве, чем Горбачев. Мне
это не понравилось! То ли ему эти тысячеголосые клики "Ельцин, Ельцин!"
вскружили голову, то ли он настолько самолюбив, что готов немедленно начать
соперничество и борьбу с Горбачевым? В первом случае -- он неумен, не понял,
что и эти клики и 90%-ное голосование носят "протестный" характер -- против
диктатуры КПСС (чьей жертвой он оказался.) Во втором случае -- это очень
опасно для дела перестройки, ибо ослабляет Горбачева, а выступавший москвич
прав: сейчас самое важное -- сплотиться вокруг "горбатого", поддержать его,
не позволить запугать или перетянуть на свою сторону силам реакции. Ну
посмотрим, как оно пойдем дальше...
Перед голосованием Горбачеву задали несколько вопросов: знал ли он об
использовании войск в Тбилиси, как относится к совмещению постов генсека
партии и Председателя ВС, верно ли, что ему построили роскошную дачу в Крыму
и даже что-то насчет супруги.
Горбачев ответил, что о напряженной обстановке в Тбилиси ему доложили
еще на аэродроме, сразу после возвращения из Англии. Было тут же решено
отправить на место Шеварнадзе и Лукьянова, но потом грузинское руководство
сообщило, что все успокоилось. О кровавых событиях той ночи он узнал наутро.
По поводу совмещения сказал, что это необходимо, так как надо провести
серьезные изменения в партии. Личной дачи у него нет. Дача в Крыму строилась
с расчетом возможности продолжать руководство страной во время отдыха
(оборудована специальной радио-- и телетайпной связью). О супруге говорить
не пришлось. За нее вступилась академик Бехтерева, объяснив депутатам, что
"Раечка" (как народ, не без ехидства, прозвал жену генсека) поддерживает
престиж нашей страны в загранпоездках мужа. Это -- международная норма.
Затем состоялось тайное голосование. Горбачев получил 95% голосов.
29 мая 1989 г.
Выборы членов ВС, одинаково для обеих его палат, Совета Союза и Совета
Национальностей производились следующим образом. Все республики и Москва
отдельно получили некие квоты представительства в обеих палатах. На
собраниях своих делегаций они составляли списки кандидатов -- таким образом
получалось два раза по 16 списков, которые вручались каждому депутату Съезда
для тайного голосования. Все, кроме Москвы, включили в свои списки ровно
столько фамилий, сколько им было разрешено квотой. Это означало, что выборы
производились фактически на уровне республиканских делегаций. (Чтобы
кто-нибудь из этих списков остался за бортом надо было, чтобы его вычеркнуло
более половины делегатов Съезда.)
Московская делегация опять сочла такой подход недемократическим. Для
избрания в Совет Союза она, при квоте в 29 мест, предложила 55 кандидатур --
так, что отбор в этом списке шел по большинству голосов. Естественно, что не
избранными оказались наиболее активные из московских радикалов, которых
настроенное против Москвы большинство депутатов Съезда успело заприметить в
ходе дискуссий по процедурным вопросам.
Для выбора в Совет национальностей москвичи при квоте 11 мест
предложили 12 кандидатов. Тупое следование "демократическому принципу"
хорошо наказало московских либералов -- не избранным оказался... Борис
Ельцин. К счастью, на следующий день некто Казанник -- один из депутатов,
избранных в Совет национальностей от Сибири, уступил свое место Ельцину.
Благодаря чему разрешилось нараставшее было в Москве возмущение...
...Резкими, я бы сказал, неблагоразумно резкими выступлениями
Афанасьева и Попова началась двухчасовая дискуссия по процедуре дальнейшей
работы Съезда. Опять радикальная Москва и консервативная провинция
столкнулись лбами. Результатов эта дискуссия, разумеется, не дала -- все
было оставлено так, как определено заранее, но... в запальчивости говорились
такие слова в адрес организаторов Съезда и самого Горбачева, какие для
освобождения от былого раболепства имели немалое значение, поскольку их
слышала вся страна. Но вместе с тем, наверное, не меньшее значение они имели
для подрыва авторитета государственной власти и уважения к ней. Хорошо ли
это в виду предстоящих серьезных преобразований, а может быть и испытаний?
8 июня 1989 г.
30-го мая слушали доклад Горбачева об основных направлениях внутренней
и внешнего политики (ничего нового). Потом 3-дневные прения по докладу.
Параллельно провели заседания только что избранных палат ВС. Председателем
Совета Союза избрали Примакова, председателем Совета Национальностей --
Нишанова. На совместном заседании обеих палат председателем Совета Министров
был избран (и тут же утверждение Съездом) Николай Рыжков, бывший директор
"Уралмаша".
10 июня 1989 г.
Съезд наконец закончился. Спектакль захватывающий, но затянувшийся.
Когда на 6-й день работы Съезда выяснилось, что в прения записалось 400
человек и этот список растет, Горбачев, умело опираясь на консервативное
большинство депутатов, повел линию на свертывание дискуссий. Меньшинство --
во главе с группой московских радикалов -- хотело бы передать Съезду
верховную законодательную власть и не расходиться до тех пор, пока не примут
все неотложные и радикальные законы, включая изменение Конституции. Они
готовы были заседать 2--3 месяца. После 70 лет бесправия и для свершения
демократической революции -- не так уж много! Однако люди есть люди.
Большинство депутатов стремилось домой и вообще не сочувствовало всей этой
"демагогии".
Ну а раз мы за демократию, давайте мужественно принимать свое
поражение: страна не дозрела до столь радикальных преобразований и ее
депутаты вполне представительны...
Ультрарадикальное выступление Сахарова под занавес с призывом
денонсировать все, что было сделано за 12 дней и начать сызнова -- меня
огорчило. Это -- неуважение к двум тысячам депутатов, которые что-то делали:
выбирали, выступали, решали. Если все шло не туда, так надо было сказать об
этом раньше, а Сахаров уже 6 раз поднимался на трибуну по пустякам. Теперь
он потребовал слова в седьмой раз, заявив, что он -- фигура особая, на нем
особая ответственность, он обращается ко всему миру...
Все это так, и я очень уважаю Андрея Дмитриевича, но на его месте
помнил бы (как помнил Жолио Кюри), что всей своей известностью он обязан
только одному факту -- созданию водородной бомбы. Следует ли этим фактом
гордиться или его стыдиться остается неясным до сих пор. Будь он простым
научным сотрудником, его диссидентство спокойно кончилось бы в лагере и мир
знал бы о нем не больше, чем о покойном Марченко...
Попробую подвести некоторые итоги Съезда:
1. Горбачев оформил свою почти неограниченную власть (в партии и
государстве).
2. Образован Верховный Совет и его комиссии -- под покровительством
Горбачева уже не декоративные, а, быть может, работоспособные.
3. Много сделано для расширения гласности и демонстрации терпимости
власти: радикалы получали слово для своих крайних требований, а все это
транслировалось на весь мир, публиковалось дословно.
4. Командные позиции партаппарата понесли тяжелый урон. Даже Горбачев в
заключительном слове, говоря об авангардной роли, которую должна играть
партия, не оспаривал тезиса о ее подчиненном положении в отношении высших
органов управления государством.
5. Личное обаяние Горбачева в глазах советских граждан (за исключением,
быть может, радикальной интеллигенции) возросло.
В целом, возможно, что у нас установится своего рода "демократическая
диктатура" -- власть одного человека, опирающаяся не на принуждение, а на
добровольную поддержку демократических институтов. Можно надеяться, что
коммунистическая партия будет постепенно оттесняться от руководства. Молодые
и лучшие кадры ее аппарата легко перейдут в систему обеспеченных реально
властными полномочиями Советов (Вспомни описанный 31-го января этого года
семинар секретарей первичных парторганизаций в нашем райкоме). Консерваторы
останутся в безвластной и потому не очень опасной сфере пропаганды. Подбор
руководящих кадров для народного хозяйства из ведения партии будет изъят.
Получается некое приближение к системе "направляемой демократии" (Афины
при Перикле) -- единственно возможной, на мой взгляд, форме демократии в
обществе, нравственно не подготовленном своей историей к полному
народовластию.
Неуправляемая демократия в политически малоразвитой стране -- вещь
очень опасная! Она легко превращается в охлократию -- бессмысленную,
направляемую одними эмоциями власть толпы. (Те же Афины при демагогах!).
Слово "толпа" хотя и подразумевает некоторую количественную характеристику,
но это не обязательно население всей страны или даже многотысячный митинг.
Пара тысяч депутатов, собравшиеся в одном зале, вполне могут вести себя как
толпа.
А наши прекраснодушные интеллигенты ратуют за демократию полную. И
немедленно! Помилуйте, для кого? Для в общем-то полудикого народа, который в
корыстном буйстве вас же растопчет? Нет уж! Сначала научите его уважать
своих сограждан и законы.
На только что закончившемся Съезде мы все прошли самый первый, даже не
первый, а подготовительный класс школы демократии. И надо отдать дань
уважения Горбачеву, который имел смелость допустить в этот класс всю страну,
санкционировав прямую трансляцию Съезда.
27 июня 1989 г.
Перечитал записанное во время Съезда. Все правильно. Переход от
тирании, сначала личной, потом партийно-бюрократического аппарата
(безответственного, некомпетентного и алчного), от рабства и духовного
вырождения в течение трех поколений к демократии возможен только через
демократическую диктатуру. Если, конечно, диктатор понимает, что свободу и
демократию надо постепенно вводить во все сферы общественной жизни. Иначе --
анархия, коллапс экономики, голод и в результате -- стихийные взрывы
насилия, кровь.
Демократическая диктатура -- это гласность, но с некоторыми
ограничениями (призывы к насилию, пропаганда фашизма, преднамеренная
дискредитация системы), хозяйственная самостоятельность предприятий, но в
рамках их компетентности, рыночные отношения, но с элементами
государственного контроля цен (в условиях неизбежной поначалу монополии). И
не надо этим возмущаться. До демократии западного образца надо еще дорасти!
Создать необходимые структуры: многопартийные политические, хозяйственные,
рыночные, финансовые и т. д. А главное: научиться честно работать, уважать
свой труд, уважать друг друга, уважать законы, кроме собственных признавать
и общественные интересы, не красть, не лгать, не ловчить, уметь держать
слово, ценить свое личное достоинство...
Это -- долгий и трудный процесс. Наша нетерпеливая интеллигенция после
долгих лет ожидания свободы и демократии, наблюдая все происходившее на
Съезде, испытала, как мне кажется, первое чувство разочарования и в
демократии (на ее сегодняшнем уровне), и в Горбачеве. За нетерпением всегда
следует разочарование. А за ним -- либо бунт, либо апатия. То и другое --
скверно!
Известия 5 июля 1989 г.
Фрагменты из статьи Марка Захарова "Вопросы, которые пока без ответа"
(размышления после Съезда Народных депутатов)
"...Не скрою я, как и некоторые московские депутаты, мечтал о строго
профессиональном парламенте. О том, чтобы собрать общегосударственную
коллекцию разнородных индивидуальностей, не привязанных в Совете Союза ни к
каким региональным квотам. Отбор долгий, единый, строгий по неповторимому
строению ума, таланту, возрастной перспективности и лидерским качествам. На
последнем настаиваю. Рабочий лидер, такой как Лех Валенса или наш Николай
Травкин, могут намного превосходить по целому ряду определяющих качеств
ученого и даже академика".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О Горбачеве:
"М. С. Горбачев начинал перестройку в теоретически безнадежной
ситуации. Рассуждаю об этом, естественно, не как политик, а как режиссер,
занимающийся проблемами драматургии, то есть конфликтной расстановки сил.
Несмотря на гигантскую жажду перемен, огромную потенциальную поддержку
со стороны почти всех слоев общества -- все равно, начинать весной 1985 года
революционные демократические преобразования, демонтаж
командно-административной системы, когда рядом с тобой за рабочим столом
сомкнутым кольцом сидят Громыко, Романов, Кунаев, Соломенцев, Алиев... --
дело непомерной сложности и редкого личного мужества. Конечно, рядом были и
другие люди, но одновременно и тот состав ЦК КПСС, ряды которого только
сейчас начали слегка видоизменяться".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Диалог, по-моему, необходим и возможен с любыми общественными
группами, но при одном условии: если они за структурные преобразования без
применения насилия и расовой дискриминации. Нам нельзя уходить от обсуждения
любых проблем, хотя бы потому, что если мы не будем обсуждать, буду
обсуждать без нас. Важно только продумать четкий правовой механизм
образования и ликвидации общественной организации в том случае, когда она
начинает противоречить основам будущей новой Конституции и нашей
социалистической ориентации".
Известия 26 июля 1989 г.
За подписью Верховного Совета СССР опубликовано Обращение к советскому
народу,
где, в частности говорится:
"...События последнего времени, забастовки и стачки, национальные
конфликты, которые вспыхивают то в одном, то в другом регионе, показывают
что перестройка в нашей стране переживает острый и трудный период...
ВС СССР гарантирует, что в течение нынешней и осенней сессии будут
приняты законы, которые обеспечат подлинную самостоятельность и
самоуправление трудовых коллективов, право распоряжаться предприятиями и
результатами собственного труда, передачу на деле земли крестьянам,
обеспечат суверенитет и хозяйственный расчет республик, создадут условия для
избрания представителей народа в местные и республиканские органы власти,
защиту прав и свобод каждого гражданина..."
Все слова да посулы. Если вдуматься -- ложные и безответственные. За
крестьян и республики не скажу. Но как трудовые коллективы будут
самоуправляться и распоряжаться результатами своего труда? Чего ради, без
подстегивания конкуренцией на свободном рынке они станут по совести
"вкалывать"? А без этого их самостоятельность кончится крахом. Маниловщина
какая-то!.. Или просто словоблудие...
6 сентября 1989 г.
В политике -- невесело! Тлеющий конфликт и забастовки в Прибалтике и
бестактное письмо ЦК по этому поводу. Еще более острая ситуация в Молдавии.
Совсем скверно в Азербайджане: из Баку выселяют всех армян...
Горбачев затаился. В отпуске? Что-то долгонько. На телеэкране часто
мелькает физиономия Лигачева. Ходят слухи, что секретари обкомов бунтуют и
возможна отставка "самого". По мне так бы оно и лучше. Председателем ВС он
бы остался, а из партии начался бы массовый выход. (Я и сам вышел бы).
Глядишь -- она, родная, тихонько и скончалась бы. С Законом о выборах в
местные Советы никакого движения вообще:
"Словно замерло все до рассвета,
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь..."
31 сентября 1989 г.
События, связанные с борьбой за Нагорный Карабах вышли из-под контроля.
С начала сентября Азербайджан установил блокаду Армении. Прекратила работу
железная дорога, по которой шло 85% необходимых республике грузов.
Блокированы шоссе. Армяне остались без горючего, поступавшего извне
продовольствия, медикаментов, стройматериалов, сырья для промышленности.
Прекратились восстановительные работы в зоне землетрясения. Самолеты едва
долетают от Еревана до Минеральных вод для заправки. То же самое,
разумеется, и в самом Нагорном Карабахе. Уговоры бесполезны -- азербайджанцы
осатанели. Все -- от рабочих до интеллектуалов. А центральная власть
молчит...
Недавний пленум ЦК решил ускорить созыв 28-го партсъезда (на октябрь
1990 г.) и вывел из Политбюро Щербицкого и Чебрикова. Из прямых
консерваторов там остался только Лигачев, на которого пытаются наскакивать
(в связи с темными делами в Узбекистане) ретивые следователи Гдлян и Иванов.
Но Горбачев его, по-видимому, прикрывает. Мне кажется, что я понимаю почему.
Лигачев -- символ прежнего режима, последняя надежда и защита старого
партаппарата. Его отставку аппарат воспримет как трубный глас своей погибели
и станет саботировать перестройку в полную силу (многие, я полагаю, еще
выжидают).
Конечно, партаппарат надо обновить. Это можно сделать повсеместно
именно сейчас -- в ходе отчетно-выборной кампании к предстоящему Съезду
КПСС...
А Лигачев пусть пока сидит в Политбюро -- символ преемственности
партийной линии. На съезде его можно просто не избрать в новый состав ЦК или
в Политбюро.
7 октября 1989 г.
В Литгазете -- умная статья С. Алексеева "Сила демократии и демократия
силы". Основная мысль: выходящий за разумные рамки разгул "народной
демократии", в нынешних тяжелых экономических условиях жизни, которые
порождают озлобление, при нашем бескультурье и отсутствии демократических
традиций, грозит смести все, еще слабые и нестойкие ростки обновления
экономики. Он предлагает ввести "Президентское правление", опирающееся на
демократические институты, но наделенное реальной и неоспоримой властью,
реализуемой, -- в частности, -- и через систему эффективных
правоохранительных органов... Я совершенно согласен. Пора, пора власть
употребить. Иначе -- утонем.
Алексеев сейчас фигура первого плана -- председатель Комиссии
законодательных предложений Верховного Совета...
Углубление экономического кризиса, инфляция и озлобление граждан
породили панические настроения у части интеллигенции, особенно еврейской.
Даже мой школьный друг Сашура заговорил о неизбежности погромов и о том, что
надо бы (да ему поздно) из этой страны уматывать. Эмигрантские настроения,
благодаря открывшейся возможности выезда в любую страну, приняли массовый
характер. В очереди для получения визы в американском консульстве записано
несколько тысяч человек. Среди них, увы, и мой сын Андрюша. На днях он
собирается со мной обсудить этот вопрос. При том, что я смотрю на будущее
отнюдь не так мрачно, отговаривать его не буду. Но постараюсь убедить ничего
не менять в своей жизни и работе, а главное -- в настроении, пока согласие
на выезд в США не будет ему дано. Говорят, что американцы рассматривают лишь
по нескольку заявлений в день. Так, что ожидание может длиться целый год, а
за это время ситуация должна стабилизироваться.
Тем более, что ему самому уезжать не хочется, но он, как и многие,
считает необходимым эмигрировать ради детей (2 и 8 лет). И не столько из
опасения насилий, сколько ввиду обнаружившихся недавно (как говорят)
кошмарных фактов отравления наших продуктов нитратами, пестицидами и прочей
химией.
15 октября 1989 г.
Новая атака на торгово-закупочные кооперативы. 3-го числа ВЦСПС
организовал по этому поводу митинг в Лужниках. Работяг привозили на
автобусах, за участие в митинге предоставляли "отгул" -- добавление дня к
отпуску. Текст плакатов был разослан предприятиям: "Наживаются, ничего не
создавая", "Скупают дефицитные товары", "Отмывают ворованные деньги" и так
далее, в том же духе.
В Верховном Совете по этому поводу снова обсуждается предложение ВЦСПС
запретить кооперативы. Один за другим выступают монстры от имени рабочих,
народа, пенсионеров и требуют задушить гидру кооперативной спекуляции,
спасти социализм. Радикалы отбивались из последних сил, защищая зародыши
будущего свободного рынка. В конце концов согласились запретить
торгово-закупочную деятельность любых кооперативов, если объектом закупки
служат товары из государственных магазинов и складов. Поскольку частного
сектора в производстве (кроме кустарных промыслов) у нас пока еще нет, такое
запрещение означает, что мы будем создавать рынок... без профессиональных
торговцев -- посредников между производителями и покупателями. Рынок, а не
базар! Оригинально.
16 ноября 1989 г.
В прошлый понедельник ВС обсуждал повестку дня предстоящего (12
декабря) Съезда Народных депутатов. На вечернем заседании, которое вместо
двух длилось пять часов, радикальные борцы за демократию отстаивали
предложение о включении в эту повестку обсуждение необходимости отменить 6-ю
статью Конституции СССР. В этой статье записано, что КПСС руководит всей
хозяйственной и общественной жизнью страны в качестве "правящей партии". Я
всей душой за такую отмену, но не сейчас, не сейчас! В стране нет другой
организованной силы, которая могла бы на местах быстро и оперативно
реализовать намеченные центром экономические преобразования и создать
необходимую для перехода к рыночной экономике инфраструктуру.
Многомиллионная, спаянная уже не столько своей идеологией, сколько
железной дисциплиной, партия была создана Сталиным как всепроникающий
инструмент принуждения и управления всей хозяйственной деятельностью
огромной страны. Четкая иерархия партийного руководства обеспечивала
немедленное и безоговорочное исполнение любого распоряжения, исходящего из
Москвы, -- в любом удаленном уголке, в любой малой ячейке советского
общества. Первоначально эта дисциплина держалась на животном страхе:
ослушников или инакомыслящих ожидала немедленная жестокая кара. Так
продолжалось долгие годы и командная функция партии стала привычной нормой
жизни. Через много лет после смерти Сталина, когда ослушание партийного
приказа или открыто высказанное несогласие уже не влекли за собой
смертельной опасности, а лишь определенные жизненные неудобства (в случае
исключения из партии или вынесения партийного "взыскания"), привычная
дисциплина, в основном, сохранялась. Ее поддерживала (и так с самого начала)
кроме страха еще и система некоторых привилегий, главным образом в плане
возможности занимать ответственный пост, повышения по службе, позже -- в
поездках за границу и т. д.
Эту всепроникающую командную систему можно было бы использовать сейчас
для быстрой реализации любых преобразований экономики. Идейная основа партии
у ее членов (за исключением малой кучки "идеологов") давно испарилась. Ее
заменили "шаманские", набившие оскомину заклинания и заверения в
преданности. Поэтому любой поворот политики, хоть на 1800, если
бы он был привычно оформлен и "обоснован" решением ЦК или Политбюро, не
вызвал бы никаких возражений во всем огромном партийном аппарате и
реализовался бы им с тем же усердием. Что же касается самых высших органов
партии, то Горбачев уже доказал свою способность к их обновлению и при
достаточной осторожности мог бы довести этот процесс до конца.
Отмена 6-й статьи и публичное (через ТВ) лишение партии ее командных
прав были бы восприняты массой народа как наступление эпохи безвластия,
когда все инстинкты и предрассудки темного сознания этой массы получили бы
лишь затем доклад новоизбранного Председателя об итогах и перспективах
перестройки. И, наконец, прения по докладу. Москвичи вновь стали добиваться
обратного (демократического) порядка: сначала отчет Горбачева и прения.
Ясно, что они уже выдвигали это требование на заседании 446-ти. Зачем было
тратить время и подогревать неприязнь к себе остальных депутатов? Ведь ясно,
что Председателем ВС все равно выберут Горбачев. Не все ли равно с чего
начинать? Ох уж эта "большевистская принципиальность"! Никаких компромиссов!
Пусть народ смотрит и обучается демократии. А народу эти споры
представляются пустой тратой времени. И он, пожалуй, прав.
Сахаров по поводу этой очередности выступал трижды. В третий раз его
стали "захлопывать" -- аплодисментами прогонять с трибуны. Московские
интеллигенты кипели от возмущения -- "захлопывают Сахарова!" И зря. Нельзя с
одним и тем же подниматься на трибуну в зале, где сидит две тысячи таких же,
как он депутатов. (Провинциалы не обязаны знать, кто такой Сахаров, тем
более чтить его разные заслуги). Впрочем, Горбачев относился к Сахарову
подчеркнуто уважительно: предоставляя слово, называл по имени-отчеству и
защищал от возмущения зала. Вообще, Горби держится отлично. Дает всем
выступить, не перебивает, не вмешивается. К тому же доступен: даже во время
заседания к столу президиума подходят депутаты, о чем-то его спрашивают.
Горбачев отвечает. Шутка ли -- трансляция на весь мир!
На пост Председателя Верховного Совета кандидатуру Горбачева
предлагает, в качестве общественной организации, ЦК КПСС и... "партгруппа"
делегатов съезда (то есть 85% его состава). Была предложена и кандидатура
Ельцина. Кто-то из радикалов-москвичей выступил с похвальным словом Ельцину,
сказав, что его надо вернуть на руководящую политическую работу, но просил
Бориса заявить самоотвод в интересах консолидации страны вокруг Горбачева.
Ельцин самоотвод попросил, но не в виду согласия с аргументом товарища, а
сказав, что сделать это ему предписал ЦК. Там самым он дал понять, что не
считает себя менее достойным высшего поста в государстве, чем Горбачев. Мне
это не понравилось! То ли ему эти тысячеголосые клики "Ельцин, Ельцин!"
вскружили голову, то ли он настолько самолюбив, что готов немедленно начать
соперничество и борьбу с Горбачевым? В первом случае -- он неумен, не понял,
что и эти клики и 90%-ное голосование носят "протестный" характер -- против
диктатуры КПСС (чьей жертвой он оказался.) Во втором случае -- это очень
опасно для дела перестройки, ибо ослабляет Горбачева, а выступавший москвич
прав: сейчас самое важное -- сплотиться вокруг "горбатого", поддержать его,
не позволить запугать или перетянуть на свою сторону силам реакции. Ну
посмотрим, как оно пойдем дальше...
Перед голосованием Горбачеву задали несколько вопросов: знал ли он об
использовании войск в Тбилиси, как относится к совмещению постов генсека
партии и Председателя ВС, верно ли, что ему построили роскошную дачу в Крыму
и даже что-то насчет супруги.
Горбачев ответил, что о напряженной обстановке в Тбилиси ему доложили
еще на аэродроме, сразу после возвращения из Англии. Было тут же решено
отправить на место Шеварнадзе и Лукьянова, но потом грузинское руководство
сообщило, что все успокоилось. О кровавых событиях той ночи он узнал наутро.
По поводу совмещения сказал, что это необходимо, так как надо провести
серьезные изменения в партии. Личной дачи у него нет. Дача в Крыму строилась
с расчетом возможности продолжать руководство страной во время отдыха
(оборудована специальной радио-- и телетайпной связью). О супруге говорить
не пришлось. За нее вступилась академик Бехтерева, объяснив депутатам, что
"Раечка" (как народ, не без ехидства, прозвал жену генсека) поддерживает
престиж нашей страны в загранпоездках мужа. Это -- международная норма.
Затем состоялось тайное голосование. Горбачев получил 95% голосов.
29 мая 1989 г.
Выборы членов ВС, одинаково для обеих его палат, Совета Союза и Совета
Национальностей производились следующим образом. Все республики и Москва
отдельно получили некие квоты представительства в обеих палатах. На
собраниях своих делегаций они составляли списки кандидатов -- таким образом
получалось два раза по 16 списков, которые вручались каждому депутату Съезда
для тайного голосования. Все, кроме Москвы, включили в свои списки ровно
столько фамилий, сколько им было разрешено квотой. Это означало, что выборы
производились фактически на уровне республиканских делегаций. (Чтобы
кто-нибудь из этих списков остался за бортом надо было, чтобы его вычеркнуло
более половины делегатов Съезда.)
Московская делегация опять сочла такой подход недемократическим. Для
избрания в Совет Союза она, при квоте в 29 мест, предложила 55 кандидатур --
так, что отбор в этом списке шел по большинству голосов. Естественно, что не
избранными оказались наиболее активные из московских радикалов, которых
настроенное против Москвы большинство депутатов Съезда успело заприметить в
ходе дискуссий по процедурным вопросам.
Для выбора в Совет национальностей москвичи при квоте 11 мест
предложили 12 кандидатов. Тупое следование "демократическому принципу"
хорошо наказало московских либералов -- не избранным оказался... Борис
Ельцин. К счастью, на следующий день некто Казанник -- один из депутатов,
избранных в Совет национальностей от Сибири, уступил свое место Ельцину.
Благодаря чему разрешилось нараставшее было в Москве возмущение...
...Резкими, я бы сказал, неблагоразумно резкими выступлениями
Афанасьева и Попова началась двухчасовая дискуссия по процедуре дальнейшей
работы Съезда. Опять радикальная Москва и консервативная провинция
столкнулись лбами. Результатов эта дискуссия, разумеется, не дала -- все
было оставлено так, как определено заранее, но... в запальчивости говорились
такие слова в адрес организаторов Съезда и самого Горбачева, какие для
освобождения от былого раболепства имели немалое значение, поскольку их
слышала вся страна. Но вместе с тем, наверное, не меньшее значение они имели
для подрыва авторитета государственной власти и уважения к ней. Хорошо ли
это в виду предстоящих серьезных преобразований, а может быть и испытаний?
8 июня 1989 г.
30-го мая слушали доклад Горбачева об основных направлениях внутренней
и внешнего политики (ничего нового). Потом 3-дневные прения по докладу.
Параллельно провели заседания только что избранных палат ВС. Председателем
Совета Союза избрали Примакова, председателем Совета Национальностей --
Нишанова. На совместном заседании обеих палат председателем Совета Министров
был избран (и тут же утверждение Съездом) Николай Рыжков, бывший директор
"Уралмаша".
10 июня 1989 г.
Съезд наконец закончился. Спектакль захватывающий, но затянувшийся.
Когда на 6-й день работы Съезда выяснилось, что в прения записалось 400
человек и этот список растет, Горбачев, умело опираясь на консервативное
большинство депутатов, повел линию на свертывание дискуссий. Меньшинство --
во главе с группой московских радикалов -- хотело бы передать Съезду
верховную законодательную власть и не расходиться до тех пор, пока не примут
все неотложные и радикальные законы, включая изменение Конституции. Они
готовы были заседать 2--3 месяца. После 70 лет бесправия и для свершения
демократической революции -- не так уж много! Однако люди есть люди.
Большинство депутатов стремилось домой и вообще не сочувствовало всей этой
"демагогии".
Ну а раз мы за демократию, давайте мужественно принимать свое
поражение: страна не дозрела до столь радикальных преобразований и ее
депутаты вполне представительны...
Ультрарадикальное выступление Сахарова под занавес с призывом
денонсировать все, что было сделано за 12 дней и начать сызнова -- меня
огорчило. Это -- неуважение к двум тысячам депутатов, которые что-то делали:
выбирали, выступали, решали. Если все шло не туда, так надо было сказать об
этом раньше, а Сахаров уже 6 раз поднимался на трибуну по пустякам. Теперь
он потребовал слова в седьмой раз, заявив, что он -- фигура особая, на нем
особая ответственность, он обращается ко всему миру...
Все это так, и я очень уважаю Андрея Дмитриевича, но на его месте
помнил бы (как помнил Жолио Кюри), что всей своей известностью он обязан
только одному факту -- созданию водородной бомбы. Следует ли этим фактом
гордиться или его стыдиться остается неясным до сих пор. Будь он простым
научным сотрудником, его диссидентство спокойно кончилось бы в лагере и мир
знал бы о нем не больше, чем о покойном Марченко...
Попробую подвести некоторые итоги Съезда:
1. Горбачев оформил свою почти неограниченную власть (в партии и
государстве).
2. Образован Верховный Совет и его комиссии -- под покровительством
Горбачева уже не декоративные, а, быть может, работоспособные.
3. Много сделано для расширения гласности и демонстрации терпимости
власти: радикалы получали слово для своих крайних требований, а все это
транслировалось на весь мир, публиковалось дословно.
4. Командные позиции партаппарата понесли тяжелый урон. Даже Горбачев в
заключительном слове, говоря об авангардной роли, которую должна играть
партия, не оспаривал тезиса о ее подчиненном положении в отношении высших
органов управления государством.
5. Личное обаяние Горбачева в глазах советских граждан (за исключением,
быть может, радикальной интеллигенции) возросло.
В целом, возможно, что у нас установится своего рода "демократическая
диктатура" -- власть одного человека, опирающаяся не на принуждение, а на
добровольную поддержку демократических институтов. Можно надеяться, что
коммунистическая партия будет постепенно оттесняться от руководства. Молодые
и лучшие кадры ее аппарата легко перейдут в систему обеспеченных реально
властными полномочиями Советов (Вспомни описанный 31-го января этого года
семинар секретарей первичных парторганизаций в нашем райкоме). Консерваторы
останутся в безвластной и потому не очень опасной сфере пропаганды. Подбор
руководящих кадров для народного хозяйства из ведения партии будет изъят.
Получается некое приближение к системе "направляемой демократии" (Афины
при Перикле) -- единственно возможной, на мой взгляд, форме демократии в
обществе, нравственно не подготовленном своей историей к полному
народовластию.
Неуправляемая демократия в политически малоразвитой стране -- вещь
очень опасная! Она легко превращается в охлократию -- бессмысленную,
направляемую одними эмоциями власть толпы. (Те же Афины при демагогах!).
Слово "толпа" хотя и подразумевает некоторую количественную характеристику,
но это не обязательно население всей страны или даже многотысячный митинг.
Пара тысяч депутатов, собравшиеся в одном зале, вполне могут вести себя как
толпа.
А наши прекраснодушные интеллигенты ратуют за демократию полную. И
немедленно! Помилуйте, для кого? Для в общем-то полудикого народа, который в
корыстном буйстве вас же растопчет? Нет уж! Сначала научите его уважать
своих сограждан и законы.
На только что закончившемся Съезде мы все прошли самый первый, даже не
первый, а подготовительный класс школы демократии. И надо отдать дань
уважения Горбачеву, который имел смелость допустить в этот класс всю страну,
санкционировав прямую трансляцию Съезда.
27 июня 1989 г.
Перечитал записанное во время Съезда. Все правильно. Переход от
тирании, сначала личной, потом партийно-бюрократического аппарата
(безответственного, некомпетентного и алчного), от рабства и духовного
вырождения в течение трех поколений к демократии возможен только через
демократическую диктатуру. Если, конечно, диктатор понимает, что свободу и
демократию надо постепенно вводить во все сферы общественной жизни. Иначе --
анархия, коллапс экономики, голод и в результате -- стихийные взрывы
насилия, кровь.
Демократическая диктатура -- это гласность, но с некоторыми
ограничениями (призывы к насилию, пропаганда фашизма, преднамеренная
дискредитация системы), хозяйственная самостоятельность предприятий, но в
рамках их компетентности, рыночные отношения, но с элементами
государственного контроля цен (в условиях неизбежной поначалу монополии). И
не надо этим возмущаться. До демократии западного образца надо еще дорасти!
Создать необходимые структуры: многопартийные политические, хозяйственные,
рыночные, финансовые и т. д. А главное: научиться честно работать, уважать
свой труд, уважать друг друга, уважать законы, кроме собственных признавать
и общественные интересы, не красть, не лгать, не ловчить, уметь держать
слово, ценить свое личное достоинство...
Это -- долгий и трудный процесс. Наша нетерпеливая интеллигенция после
долгих лет ожидания свободы и демократии, наблюдая все происходившее на
Съезде, испытала, как мне кажется, первое чувство разочарования и в
демократии (на ее сегодняшнем уровне), и в Горбачеве. За нетерпением всегда
следует разочарование. А за ним -- либо бунт, либо апатия. То и другое --
скверно!
Известия 5 июля 1989 г.
Фрагменты из статьи Марка Захарова "Вопросы, которые пока без ответа"
(размышления после Съезда Народных депутатов)
"...Не скрою я, как и некоторые московские депутаты, мечтал о строго
профессиональном парламенте. О том, чтобы собрать общегосударственную
коллекцию разнородных индивидуальностей, не привязанных в Совете Союза ни к
каким региональным квотам. Отбор долгий, единый, строгий по неповторимому
строению ума, таланту, возрастной перспективности и лидерским качествам. На
последнем настаиваю. Рабочий лидер, такой как Лех Валенса или наш Николай
Травкин, могут намного превосходить по целому ряду определяющих качеств
ученого и даже академика".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О Горбачеве:
"М. С. Горбачев начинал перестройку в теоретически безнадежной
ситуации. Рассуждаю об этом, естественно, не как политик, а как режиссер,
занимающийся проблемами драматургии, то есть конфликтной расстановки сил.
Несмотря на гигантскую жажду перемен, огромную потенциальную поддержку
со стороны почти всех слоев общества -- все равно, начинать весной 1985 года
революционные демократические преобразования, демонтаж
командно-административной системы, когда рядом с тобой за рабочим столом
сомкнутым кольцом сидят Громыко, Романов, Кунаев, Соломенцев, Алиев... --
дело непомерной сложности и редкого личного мужества. Конечно, рядом были и
другие люди, но одновременно и тот состав ЦК КПСС, ряды которого только
сейчас начали слегка видоизменяться".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Диалог, по-моему, необходим и возможен с любыми общественными
группами, но при одном условии: если они за структурные преобразования без
применения насилия и расовой дискриминации. Нам нельзя уходить от обсуждения
любых проблем, хотя бы потому, что если мы не будем обсуждать, буду
обсуждать без нас. Важно только продумать четкий правовой механизм
образования и ликвидации общественной организации в том случае, когда она
начинает противоречить основам будущей новой Конституции и нашей
социалистической ориентации".
Известия 26 июля 1989 г.
За подписью Верховного Совета СССР опубликовано Обращение к советскому
народу,
где, в частности говорится:
"...События последнего времени, забастовки и стачки, национальные
конфликты, которые вспыхивают то в одном, то в другом регионе, показывают
что перестройка в нашей стране переживает острый и трудный период...
ВС СССР гарантирует, что в течение нынешней и осенней сессии будут
приняты законы, которые обеспечат подлинную самостоятельность и
самоуправление трудовых коллективов, право распоряжаться предприятиями и
результатами собственного труда, передачу на деле земли крестьянам,
обеспечат суверенитет и хозяйственный расчет республик, создадут условия для
избрания представителей народа в местные и республиканские органы власти,
защиту прав и свобод каждого гражданина..."
Все слова да посулы. Если вдуматься -- ложные и безответственные. За
крестьян и республики не скажу. Но как трудовые коллективы будут
самоуправляться и распоряжаться результатами своего труда? Чего ради, без
подстегивания конкуренцией на свободном рынке они станут по совести
"вкалывать"? А без этого их самостоятельность кончится крахом. Маниловщина
какая-то!.. Или просто словоблудие...
6 сентября 1989 г.
В политике -- невесело! Тлеющий конфликт и забастовки в Прибалтике и
бестактное письмо ЦК по этому поводу. Еще более острая ситуация в Молдавии.
Совсем скверно в Азербайджане: из Баку выселяют всех армян...
Горбачев затаился. В отпуске? Что-то долгонько. На телеэкране часто
мелькает физиономия Лигачева. Ходят слухи, что секретари обкомов бунтуют и
возможна отставка "самого". По мне так бы оно и лучше. Председателем ВС он
бы остался, а из партии начался бы массовый выход. (Я и сам вышел бы).
Глядишь -- она, родная, тихонько и скончалась бы. С Законом о выборах в
местные Советы никакого движения вообще:
"Словно замерло все до рассвета,
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь..."
31 сентября 1989 г.
События, связанные с борьбой за Нагорный Карабах вышли из-под контроля.
С начала сентября Азербайджан установил блокаду Армении. Прекратила работу
железная дорога, по которой шло 85% необходимых республике грузов.
Блокированы шоссе. Армяне остались без горючего, поступавшего извне
продовольствия, медикаментов, стройматериалов, сырья для промышленности.
Прекратились восстановительные работы в зоне землетрясения. Самолеты едва
долетают от Еревана до Минеральных вод для заправки. То же самое,
разумеется, и в самом Нагорном Карабахе. Уговоры бесполезны -- азербайджанцы
осатанели. Все -- от рабочих до интеллектуалов. А центральная власть
молчит...
Недавний пленум ЦК решил ускорить созыв 28-го партсъезда (на октябрь
1990 г.) и вывел из Политбюро Щербицкого и Чебрикова. Из прямых
консерваторов там остался только Лигачев, на которого пытаются наскакивать
(в связи с темными делами в Узбекистане) ретивые следователи Гдлян и Иванов.
Но Горбачев его, по-видимому, прикрывает. Мне кажется, что я понимаю почему.
Лигачев -- символ прежнего режима, последняя надежда и защита старого
партаппарата. Его отставку аппарат воспримет как трубный глас своей погибели
и станет саботировать перестройку в полную силу (многие, я полагаю, еще
выжидают).
Конечно, партаппарат надо обновить. Это можно сделать повсеместно
именно сейчас -- в ходе отчетно-выборной кампании к предстоящему Съезду
КПСС...
А Лигачев пусть пока сидит в Политбюро -- символ преемственности
партийной линии. На съезде его можно просто не избрать в новый состав ЦК или
в Политбюро.
7 октября 1989 г.
В Литгазете -- умная статья С. Алексеева "Сила демократии и демократия
силы". Основная мысль: выходящий за разумные рамки разгул "народной
демократии", в нынешних тяжелых экономических условиях жизни, которые
порождают озлобление, при нашем бескультурье и отсутствии демократических
традиций, грозит смести все, еще слабые и нестойкие ростки обновления
экономики. Он предлагает ввести "Президентское правление", опирающееся на
демократические институты, но наделенное реальной и неоспоримой властью,
реализуемой, -- в частности, -- и через систему эффективных
правоохранительных органов... Я совершенно согласен. Пора, пора власть
употребить. Иначе -- утонем.
Алексеев сейчас фигура первого плана -- председатель Комиссии
законодательных предложений Верховного Совета...
Углубление экономического кризиса, инфляция и озлобление граждан
породили панические настроения у части интеллигенции, особенно еврейской.
Даже мой школьный друг Сашура заговорил о неизбежности погромов и о том, что
надо бы (да ему поздно) из этой страны уматывать. Эмигрантские настроения,
благодаря открывшейся возможности выезда в любую страну, приняли массовый
характер. В очереди для получения визы в американском консульстве записано
несколько тысяч человек. Среди них, увы, и мой сын Андрюша. На днях он
собирается со мной обсудить этот вопрос. При том, что я смотрю на будущее
отнюдь не так мрачно, отговаривать его не буду. Но постараюсь убедить ничего
не менять в своей жизни и работе, а главное -- в настроении, пока согласие
на выезд в США не будет ему дано. Говорят, что американцы рассматривают лишь
по нескольку заявлений в день. Так, что ожидание может длиться целый год, а
за это время ситуация должна стабилизироваться.
Тем более, что ему самому уезжать не хочется, но он, как и многие,
считает необходимым эмигрировать ради детей (2 и 8 лет). И не столько из
опасения насилий, сколько ввиду обнаружившихся недавно (как говорят)
кошмарных фактов отравления наших продуктов нитратами, пестицидами и прочей
химией.
15 октября 1989 г.
Новая атака на торгово-закупочные кооперативы. 3-го числа ВЦСПС
организовал по этому поводу митинг в Лужниках. Работяг привозили на
автобусах, за участие в митинге предоставляли "отгул" -- добавление дня к
отпуску. Текст плакатов был разослан предприятиям: "Наживаются, ничего не
создавая", "Скупают дефицитные товары", "Отмывают ворованные деньги" и так
далее, в том же духе.
В Верховном Совете по этому поводу снова обсуждается предложение ВЦСПС
запретить кооперативы. Один за другим выступают монстры от имени рабочих,
народа, пенсионеров и требуют задушить гидру кооперативной спекуляции,
спасти социализм. Радикалы отбивались из последних сил, защищая зародыши
будущего свободного рынка. В конце концов согласились запретить
торгово-закупочную деятельность любых кооперативов, если объектом закупки
служат товары из государственных магазинов и складов. Поскольку частного
сектора в производстве (кроме кустарных промыслов) у нас пока еще нет, такое
запрещение означает, что мы будем создавать рынок... без профессиональных
торговцев -- посредников между производителями и покупателями. Рынок, а не
базар! Оригинально.
16 ноября 1989 г.
В прошлый понедельник ВС обсуждал повестку дня предстоящего (12
декабря) Съезда Народных депутатов. На вечернем заседании, которое вместо
двух длилось пять часов, радикальные борцы за демократию отстаивали
предложение о включении в эту повестку обсуждение необходимости отменить 6-ю
статью Конституции СССР. В этой статье записано, что КПСС руководит всей
хозяйственной и общественной жизнью страны в качестве "правящей партии". Я
всей душой за такую отмену, но не сейчас, не сейчас! В стране нет другой
организованной силы, которая могла бы на местах быстро и оперативно
реализовать намеченные центром экономические преобразования и создать
необходимую для перехода к рыночной экономике инфраструктуру.
Многомиллионная, спаянная уже не столько своей идеологией, сколько
железной дисциплиной, партия была создана Сталиным как всепроникающий
инструмент принуждения и управления всей хозяйственной деятельностью
огромной страны. Четкая иерархия партийного руководства обеспечивала
немедленное и безоговорочное исполнение любого распоряжения, исходящего из
Москвы, -- в любом удаленном уголке, в любой малой ячейке советского
общества. Первоначально эта дисциплина держалась на животном страхе:
ослушников или инакомыслящих ожидала немедленная жестокая кара. Так
продолжалось долгие годы и командная функция партии стала привычной нормой
жизни. Через много лет после смерти Сталина, когда ослушание партийного
приказа или открыто высказанное несогласие уже не влекли за собой
смертельной опасности, а лишь определенные жизненные неудобства (в случае
исключения из партии или вынесения партийного "взыскания"), привычная
дисциплина, в основном, сохранялась. Ее поддерживала (и так с самого начала)
кроме страха еще и система некоторых привилегий, главным образом в плане
возможности занимать ответственный пост, повышения по службе, позже -- в
поездках за границу и т. д.
Эту всепроникающую командную систему можно было бы использовать сейчас
для быстрой реализации любых преобразований экономики. Идейная основа партии
у ее членов (за исключением малой кучки "идеологов") давно испарилась. Ее
заменили "шаманские", набившие оскомину заклинания и заверения в
преданности. Поэтому любой поворот политики, хоть на 1800, если
бы он был привычно оформлен и "обоснован" решением ЦК или Политбюро, не
вызвал бы никаких возражений во всем огромном партийном аппарате и
реализовался бы им с тем же усердием. Что же касается самых высших органов
партии, то Горбачев уже доказал свою способность к их обновлению и при
достаточной осторожности мог бы довести этот процесс до конца.
Отмена 6-й статьи и публичное (через ТВ) лишение партии ее командных
прав были бы восприняты массой народа как наступление эпохи безвластия,
когда все инстинкты и предрассудки темного сознания этой массы получили бы