Страница:
скорбят московские интеллигенты, из ближних и дальних сел пригонял грузовики
и увозил все, что можно было снять с товарного поезда. В Чечне укрывались
все преступники, разыскиваемые в России. Конечно, это не означало, что все
жители Чечни были соучастниками этих преступлений. Но, безусловно, все о них
знали, а Дудаев и его окружение не только знали и терпели, но, скорее всего,
поощряли эти "подвиги".
В прошлом году там завязалась борьба за власть и очень большие деньги
(в перспективе). Дело в том, что на дне Каспийского моря обнаружены
колоссальные запасы нефти, а кратчайший путь для ее транспортировки по
трубопроводу к Черному морю лежит через Чечню. Борьба велась между кланами
южных (горных) чеченцев, к которым принадлежит Дудаев, и северных
(равнинных), составивших "оппозицию". Думаю, что одни стоили других. Сначала
митинговали, потом в ход пошло и оружие. В Чечне стала разгораться местная
гражданская война. Наше "умное" правительство, надо думать, не без санкции
президента, решило убрать непокорного Дудаева руками его конкурентов,
которые, естественно, заявляли о своей приверженности России.
Вместо того, чтобы сделать это открыто (закон-то был на их стороне),
стали тайно, всячески опровергая соответствующие разоблачения, поставлять
оппозиционерам оружие. Потом через федеральную службу контрразведки
разрешили противникам Дудаева завербовать около сорока российских танкистов
прямо из армии или недавно уволившихся из нее. С этими силами "стратеги"
оппозиции колонной из 50-ти танков ворвались в Грозный, захватили на
минуточку президентский дворец и объявили о своей победе. Но тут оказалось,
что сопровождение этих танков разбежалось грабить городские магазины.
Дудаевские боевики окружили беспомощные в городе танки, так и не сделавшие
ни одного выстрела, и взяли в плен русских танкистов. Тайна ФСК стала
скандальной явью, обнаружив, что обман общества, по-прежнему, остается
нормой для наследников КГБ. После переговоров с военным министром Грачевым
Дудаев танкистов освободил, выдавая их по 3--5 человек делегациям разных
фракций Думы. Наши парламентарии наживали себе на это политический капитал.
(Явлинский даже предлагал себя заложником в обмен на танкистов!). Понемногу
освобождая русских военных, Дудаев рассчитывал заручиться поддержкой
влиятельных кругов в Москве и завоевать симпатии россиян с целью добиться
признания своего режима. Вести переговоры о будущем Чечни он соглашался
только с Ельциным и только как глава одного независимого государства с
главой другого.
Но коса нашла на камень. Ельцин, -- как президент гражданам России, --
приказал всем незаконным вооруженным формированиям в Чечне в течение 48
часов сложить оружие. Никто не подчинился. Ультиматум был отсрочен на две
недели. За это время подвели к границам Чечни войска.
Затем срок ультиматума был продлен еще на 48 часов. Дудаев заявил, что
даст вооруженный отпор, и российские войска, не дождавшись даже истечения
последнего срока, двинулись в Чечню. Сначала вошли в Ингушетию, остававшуюся
(по крайней мере формально) лояльной Центру.
Предполагалось без боевых действий организовать осаду чеченской
столицы. Для начала только разбомбили аэродромы, через которые ввозилось
оружие и прибывали наемники из других стран. На аэродромах уничтожили всю
наличную в Чечне авиацию. Потом намеревались замкнуть одно кольцо окружения
по границам Чечни, а второй -- вокруг Грозного.
С севера, через районы, занятые оппозицией, войска двигались
беспрепятственно, но в Ингушетии, еще на подступах к Чечне, начались
осложнения, описанные в корреспонденции от 14 июня с. г. Пролилась первая
кровь. Война началась! После этих инцидентов войска по Ингушетии шли вне
дорог и, хотя с запозданием, вступили в Чечню без жертв. Серьезные бои
завязались уже на подступах к Грозному. Авиации у Дудаева практически нет,
противовоздушной обороны тоже. Впрочем, стоит нелетная погода -- туман и
снегопады. Вертолеты и артиллерия ведут обстрел окрестностей Грозного,
электростанций и системы водоснабжения, надеясь заставить город
капитулировать. Бронетехнику останавливают живые заслоны из "мирных"
жителей, затем ее подрывают. Российское командование старается избежать
людских потерь и массированного наступления пока развернуть не пытается.
Число жертв на сегодняшний день исчисляется десятками, а может быть и
сотнями человек. Сам город серьезному обстрелу не подвергается, хотя
какие-то административные (или штабные?) здания разрушены ракетами с
вертолетов. Количество беженцев в соседние республики Северного Кавказа
перевалило за 30 тысяч человек. Не успевших ранее выехать из города русских
из него не выпускают -- заложники! По утверждению агентств, основную боевую
силу Дудаева составляют две с половиной тысячи наемников и полторы тысячи
уголовников. Так ли это, не знаю. Думаю, что сочувствуют или составляют силы
ополчения большинство находящихся в Грозном чеченцев. В этих условиях штурм
города привел бы к большому числу жертв. Если он все-таки состоится, то
уличные бои должны вести, конечно, не танки, а десантники и "спецназ".
На что рассчитывает Дудаев? Во-первых, на эмоциональную реакцию в
обществе, сочувствующем "свободолюбивым чеченцам". Этот расчет
оправдывается. Демократы во главе с Гайдаром, вся пресса, часть
парламентариев и почти все московские интеллигенты яростно осуждают
президента и правительство, требуя разрешить проблему мирным путем
переговоров. Но переговоров с кем и на каких условиях? Признать еще до их
начала независимость Чечни? Ельцин обратился с этим вопросом к Думе, но
ответа не получил. Мирным и баста! Дудаев без такого признания разговаривать
не желает, разоружиться отказывается и призывает чеченский народ уничтожить,
-- как он выразился по телевидению, -- "российских ублюдков" и перенести
войну в Москву.
Во-вторых, расчет, видимо, идет на слабость российских войск. Армия
давно разложилась, дисциплина упала и готовность выполнять приказы
командования вызывает сомнения. Тем более такие приказы, которые запрещают
массированный обстрел города во избежание жертв среди гражданского
населения. Недаром появились сообщения о переброске в Чечню новых частей
(одна дивизия аж с Дальнего Востока), видимо, более надежных.
В-третьих, Дудаев, наверное, рассчитывает на активную поддержку других
кавказских народов, чего пока что не происходит. Думаю, что сопротивление в
Грозном будет сломлено в течение ближайших дней. Что дальше? Активные
сторонники Дудаева и те, кому грозит суд за уголовные преступления
(совершенные ранее и совершаемые сейчас в городе, где царит анархия), уйдут
в горы. Там их блокируют. В зимних условиях, без подвоза продовольствия они
там долго не продержатся и будут поодиночке или малыми группами пробираться
в равнинную Чечню. В мятежной республике на некоторое время будет установлен
режим военного положения под контролем российских войск, который лишь
постепенно будет заменяться новыми, лояльными Москве чеченскими властями.
Возможны террористические акты в России. Особую опасность представляют собой
атомные электростанции. Хочется надеяться, что их охрана будет достаточной.
Истерические разговоры о втором Афганистане и реках крови мне кажутся
необоснованными. В Афганистане против советских войск руками моджахедов
воевал весь Запад, благо границы с Пакистаном и другими соседями были
открыты. В Чечне ресурсы для длительной войны, когда пролились бы реки
крови, слишком малы и силы слишком неравны.
Лично моя позиция с самого начала конфликта совершенно определенная.
Как это ни прискорбно, но свержение Дудаева и его режима совершенно
необходимо. Любые манифестации, забастовки, акты гражданского неповиновения
могут быть терпимы, связанные с ними кризисные ситуации должны решаться
путем переговоров, но вооруженный, военный мятеж должен быть подавлен силой
оружия. Иного не дано! Иначе государство погибнет! ("Мятеж не может
кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе".) Если президент и
правительство отступят, это приведет к полному хаосу в стране. Уже сейчас
Указы Президента и распоряжения властей выполняются с пятого на десятое.
Если же станет ясно, что Москва не может совладать с маленькой Чечней, то
есть, что силы и власти в России нет, то нас ждет полная утрата контроля
гражданской жизни, а значит всевластие бандитизма, уголовщины, паралич всех
правоохранительных органов и армии. За этим неизбежно последуют
сепаратистские выступления других автономных республик и регионов,
отстаивающих свои интересы и безопасность. Эти субъекты Федерации, в
основном, совпадают с военным округами, где есть свои честолюбивые генералы,
командующие регулярными армиями. За генералами последуют и офицеры -- ведь
жилье-то у них там, на местах. Возможны военные мятежи, направленные против
Центра, попытки захвата власти на местах. Потом соседние регионы начнут
предъявлять претензии друг другу из-за пограничных территорий. Угроза
анархии и гражданской войны станет вполне реальной. Во избежание полного
экономического краха государства, Центр вынужден будет бросить верные ему
армии на подавление этих попыток.
Гражданская война уже не будет уличной перестрелкой автоматчиков, а
полномасштабными сражениями регулярных армий с применением всей современной
боевой техники, с разрушением крупных городов и неисчислимыми жертвами среди
гражданского населения. Анархия и гражданская война в стране с тысячами
ядерных ракет! Это может перерасти в катастрофу европейского масштаба.
Даже, если вероятность такого развития событий исчисляется несколькими
процентами, рисковать нельзя. Цена такого риска слишком велика! Этого,
очевидно, не понимают благородные интеллигенты, ратующие за свободу
чеченского народа (кстати, как мы видели, далеко не весь народ поддерживает
Дудаева) и ужасающиеся пролитию крови на подступах к Грозному. В случае
отступления России может пролиться тысячекратное количество крови, а может
случиться и всемирная катастрофа.
Я -- за предоставление независимости Чечне. Но пусть это произойдет в
рамках Закона, через соответствующие референдумы и все, что необходимо
подготовить для осуществления этой независимости: раздел федерального и
республиканского имущества, эвакуацию или обеспечение прав русскоязычного
населения в Чечне и т. д. Выход из Федерации в принципе разрешен
Конституцией. Если в ней нет конкретных статей, а также законов,
регламентирующих порядок такого выхода, то надо добиваться их срочного
принятия. Путем манифестаций и забастовок в Чечне, а также не менее мощного,
чем сейчас, давления средств массовой информации и общественного мнения в
самой России.
Но не силой и не путем вооруженного мятежа и неподчинения Правительству
России, в состав которой Чечня сегодня еще входит! Не то мы все погибнем!
Такова моя позиция. И в окружении всеобщего осуждения в адрес президента и
правительства со стороны даже самых близких мне людей придерживаться ее
нелегко. Но иначе не могу -- слишком ясно вижу возможные последствия
отступления.
Конечно, нельзя было до этого доводить, бездарно отмалчиваться в
течение 3-х лет (пусть даже и очень трудных). Быть может надо было найти
компромисс с Дудаевым раньше, когда он мог согласиться стать во главе Чечни,
в качестве губернатора, наделенного самыми широкими полномочиями, но в
составе России. Когда он еще не был так тесно окружен преступниками,
объявленными во всероссийский розыск и занимающими посты полевых командиров
дудаевской армии. Сегодня они не позволили бы ему остаться под юрисдикцией
России, даже если Дудаев был бы готов на это согласиться. Просто убили бы!
29 декабря 1994 г.
Целую неделю над Чечней стояли густые туманы и шел обильный снег. По
этой причине невозможно было использовать для ведения военных действий
единственное современное средство, щадящее мирное население. Это средство --
самолеты, оснащенные устройством, позволяющим направлять полет выпущенной
ракеты вдоль лазерного луча, точно фиксируя цель, даже если это единичный
танк. Такие самолеты у нас есть. Но цель надо видеть, а тут видимости
никакой. То ли не терпелось идиотам-генералам, то ли пожалели дорогостоящих
управляемых ракет, но принялись бомбить Грозный обычными бомбами из-за
облаков. Рушились жилые дома, погибали женщины и дети. Два дня бомбили. Или
надеялись деморализовать чеченцев? Кретины! Результат -- всеобщее возмущение
и осуждение. (О том, как бомбили Варшаву, Берлин и Дрезден, конечно, никто
не вспомнил. Как будто там не было женщин и детей. Но это так -- a propos.).
Вся пресса, включая "Известия", телевидение и подавляющее большинство
интеллигенции настроились резко антиправительственно. И я их понимаю!
Позавчера наш президент спохватился, обратился по ТВ к народу и
сообщил, что приказал бомбардировки прекратить. В основном говорил
правильные вещи насчет того, что с терроризмом и бандитами надо покончить,
но от мелкой пакости не удержался. У него, мол, есть сведения, что
"некоторые" СМИ подкуплены Дудаевым. Вот дебил! Ты либо назови, кто
подкуплен и возбуди уголовное дело, либо молчи. Насчет "некоторых" мы уже
слыхали много раз! Естественно, что никто не поверил. Пресса, конечно,
взвилась, требует назвать поименно, а называть, видно, некого.
Она, пресса, конечно, уже не обращает внимания на то, что в военное
время (а это, конечно же, война -- местного значения, но война) никто ей не
мешает взвиваться, честить последними словами армию и ее главнокомандующего,
широким фронтом выступать на стороне противника. Все пишут, что мы идем к
"полицейскому государству". Я, кстати, ничего не имею против такого
государства, если понимать это в том смысле, что существует сильная и
некоррумпированная полиция, строго стоящая на страже законности, немедленно
карающая преступления. Но, видимо, под полицейским государством они
подразумевают тоталитарный режим и произвол властей, попирающих законы.
Впрочем, дело не в названиях. Конечно же, Ельцин порядочный г...юк, но
сейчас жизненно важно, чтобы он выиграл эту войну как можно скорее, с
минимальными потерями и своих солдат, и среди воюющих чеченцев.
...Сегодня я позвонил Сашуре и спросил, что он думает о чеченских
делах. Он излил мне свое негодование в адрес Ельцина и его генералов.
Говорил, что не может видеть по телевидению мать, плачущую над убитым
ребенком, поминал Достоевского по поводу слезы ребеночка. Я с ним согласен,
и мне тоже тяжко все это видеть! Но мне видятся еще и сотни тысяч плачущих
матерей и погибших детей. Вот ведь в чем ужас! Надо думать о завтрашнем дне
даже тогда, когда от сегодняшнего кровь стынет... Я возражать не стал, но
встречать Новый Год к нему, как собирался, не пойду. Кончится ссорой!
Останемся дома с Линой. С ней мы тоже разошлись во взглядах на эту войну, но
достаточно близки, чтобы уважать мнение друг друга и на этой почве не
озлобиться. Однако очень тяжело на душе. Кроме ближайшего друга (со школьных
лет!) множество других весьма уважаемых мною людей в печати высказывают
категорическое осуждение действий правительства. Впрочем, есть и такие, чья
позиция совпадает с моей (Козырев, Федоров, Марк Захаров). Но подавляющее
большинство людей моего круга думает так же, как Сашура, и сознавать это
очень тяжело.
С осуждением начинающейся войны выступил и О. Лацис. Правда, он не
коснулся нравственной стороны дела и даже вопроса о правомерности решения
подавить военный мятеж силой.
Сейчас его тревожит хаос, царящий в высших сферах управления
государством -- никто не знает, кто отдал приказ войскам начать движение!
Еще больше тревожит журналиста произошедший в результате начала военных
действий разрыв между президентом и демократической интеллигенцией. Полагаю
необходимым познакомить читателя с этими его тревогами.
Известия 29 декабря 1994 г.
Из большой статьи О. Лациса "Чеченская война проиграна в Москве"
"...реальная власть обезличена, и нет уверенности в том, что она вообще
заслуживает наименования власти. Кто, как и почему принимает самые
ответственные решения, порой вообще невозможно установить.
Общеизвестный факт: срок ультиматума президента истекал 15 декабря,
переговоры, от которых Дудаев в тот момент еще не отказался, намечались на
12 декабря, войска двинулись в Чечню 11 декабря. Дудаев, который несомненно
хотел срыва переговоров, получил возможность переложить вину за это на
Москву. Общественное мнение Чечни и всей России приобрело твердую
уверенность, что российское руководство хочет во что бы то ни стало только
военного решения, а не переговоров. Не злокозненная пресса -- сами политики
убедили нас в этом наглядным образом. Кто, как и почему принял решение
выступить именно 11 декабря? Я спросил об этом у одного из самых близких к
президенту людей. Прямо глядя мне в глаза, он ответил: "Не знаю"... Один из
высокопоставленных чиновников президентского аппарата задумался: какие
инструкции получает рабочая комиссия правительства во главе с заместителем
Миннаца Вячеславом Михайловым, пытающаяся наладить переговоры во
Владикавказе?.. 12 декабря этот чиновник позвонил первому вице-премьеру
Сосковцу, который, вроде бы, возглавляет оперативный штаб правительства по
Чечне, и задал этот вопрос. "Не знаю, -- ответил Сосковец, -- этим
занимаются там, во Владикавказе". Неугомонный сотрудник президентского
аппарата позвонил во Владикавказ вице-премьеру, ведающему национальными
делами Егорову. "Не знаю, -- ответил Егоров, -- этим занимаются в Москве"...
Не просматривается государственный механизм принятия решений -- ни
демократический, ни авторитарный, ни плохой, ни хороший. Получается --
никакой "механизм". Некое произвольное, случайное и неуправляемое сочетание
советников, аналитиков, разработчиков, поставщиков информации.
Обозначает ли это, что обанкротился в принципе избранный на референдуме
о Конституции механизм президентской республики? Приходится уже
рассматривать и этот вопрос, хотя пока, думаю, еще нет оснований отвечать на
него утвердительно... механизм президентской республики еще не работал так,
как предусмотрено Конституцией, даже его Законодательное обеспечение еще не
доведено до конца. Однако никуда не уйти от неприятных размышлений о
недостатках, присущих президентскому варианту. Этот механизм был выстроен
"под Ельцина", который, пусть с ошибками, шел по пути демократических реформ
и был до сих пор гарантом их продолжения. Но если он при Ельцине же дает
такие сбои, то что мы сможем поделать, если на очередных выборах победит
противник демократии?"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"До недавнего времени существовала неформальная, но достаточно прочная
связка демократически настроенного президента, большей части демократических
депутатов парламента (прежде всего фракции "Выбора России"), демократической
интеллигенции, демократической прессы и других общественных сил,
добивающихся политических и экономических реформ. Сегодня она разрушена.
Действиями президента выталкивается в оппозицию "Выбор России" --
практически единственная крупная политическая сила, стоявшая до сих пор за
то, чтобы единым кандидатом депутатов на будущих президентских выборах был
Борис Ельцин...
Никогда еще не была столь единодушна в критике действий власти
российская пресса, включая практически все издания, которые объявлялись --
обоснованно или нет -- пропрезидентскими... Еще недавно была надежда, что,
одолев открытое сопротивление реакции политике реформ, страна пойдет, пусть
трудно и медленно, но вперед. И вдруг мы вошли в совершенно очевидный,
никем, похоже, не предвиденный зигзаг, последствия которого никто сейчас не
может предсказать. Неожиданные козни судьбы хочется чем-то объяснить:
рождается концепция тайного заговора неведомых врагов, идут толки о "третьей
силе" и других организаторах происков. Подозреваю, однако, что такое
нагромождение нелепостей никакой сознательной силе не организовать. Тут
действует стихия самой постсоветской жизни, непроизвольная судорога
исторжения тоталитарного сознания...
Если и есть что-либо оптимистическое в нынешних печальных событиях, так
это твердая и уверенная реакция самого общества на дурость государства:
общество не приемлет происходящего".
И напрасно! Надо было понять, принять как горькую необходимость и
поддержать президента и правительство (как это произойдет в 1999 году).
3 января 1995 г.
Начиная с новогодней ночи в Грозном идут уличные бои с переменным
успехом. Правительственные сообщения и утверждения противной стороны,
разумеется, противоречат друг другу. За четыре дня боев, несмотря на
превосходстве в численности и оснащении войск, наши засранцы-генералы
овладеть городом не смогли. Похоже, что, как и 26-го ноября, танковая
колонна вошла в город, а пехоту за ней отрезали. А танки, как я уже писал, в
городе бесполезны, и обречены на сожжение.
Вести наступление в городских условиях (щадя мирное население) должны
отборные и специально обученные отряды пехоты, отвоевывая дом за домом,
улицу за улицей. При этом они будут заведомо нести в несколько раз бoльшие
потери, чем обороняющиеся, засевшие в домах. Другой, "эффективный" способ
взятия города в современной войне это практически полное разрушение его
зданий авиацией и тяжелой артиллерией, после чего бронетехника и пехота
получают возможность маневра в городе, как на пересеченной местности. Такой
вариант действительно означает гибель массы мирных граждан. То, что он пока
не применяется, хорошо видно из кадров телерепортажей, если обращать
внимание не на передний план, где демонстрируются сожженные танки или убитые
солдаты, а на задний план -- на дома. Практически все они, кроме
многоэтажных, в основном административных, зданий в центре, целы, хотя и с
выбитыми стеклами, а иногда следами пожара. Это не мешает телеграфным
агентствам сообщать, что город лежит в руинах. Вообще, сведения журналистов,
а особенно совершающих вояж в Грозный парламентариев, мягко говоря, вызывает
недоумение. К примеру, недавно один из наших сенаторов (имени не помню) на
пресс-конференции после возвращения в Москву заявил, что сотни трупов
российских солдат валяются на улицах города и тут же рассказал, что, выйдя
из бункера под президентским дворцом (где депутаты укрываются), собственными
глазами видел несколько трупов на площади. В его словах слышна была гордость
проявленной им отвагой -- вышел из бункера! Но где же он взял сотни трупов?
Кстати о президентском дворце. В его бункере кроме депутатов и С. А.
Ковалева находится около сотни русских пленных. Дудаева в нем по сообщению
обеих сторон нет. Это многоэтажное здание, которое легло было бы разрушить с
воздуха, но тогда все находящиеся в бункере были бы погребены заживо. Обе
стороны ежедневно сообщают, что дворец находится в их руках. Телевидение,
разоблачая ложь правительственных источников, каждый день показывает здание
дворца, забитое дудаевцами. Одна неувязочка -- третий день показывают одни и
те же кадры. Это хорошо видно по персонажу в окне верхнего этажа, который
размахивает зеленым флагом (его дают крупных планом).
Другой депутат (Шейнис) после возвращения из аналогичного вояжа в
обращении к мировой общественности заявил, что в Чечне ведется геноцид.
Своеобразный геноцид. Когда в районы города, освобожденные от боевиков,
доставляют многие тонны продовольствия, воду и медикаменты. Это делают
военные и спасатели из министерства по чрезвычайным ситуациям. Кому-кому, а
депутату Шейнису, хотя бы по литературе, следовало знать, как выглядел
геноцид, например, в отношении евреев в прошлую мировую войну.
Записанное вовсе не означает, что я верю правительственным сводкам,
согласно которым потери российских исчисляются десятками. На войне все врут
-- так было испокон веков. Но власти врут сухо и тупо. Не многим умнее врут
чеченские официальные круги, расписывая бомбардировки колонн беженцев и
огромные потери русских. Но зато журналисты и телекомментаторы преподносят
свое отношение к событиям столь художественно выраженным и избирательно
иллюстрированным, что весьма успешно подогревают антиправительственные
настроения в обществе. В "прежнее время" это назвали бы "пятой колонной".
Теперь в этом можно, при желании, усмотреть торжество демократии и
гласности. Увы, к прекращению войны это вряд ли приведет, а на
боеспособности войск сказаться может...
О достоверности репортажей профессиональных журналистов можно судить по
таким примерам. Некая Дементьева в новогоднем номере "Известий" печатает
большой репортаж все из того же бункера, в котором приводит следующие два
рассказа "очевидцев". В первом повествуется о том, как русский
самолет-истребитель гонялся в поле за отдельными ополченцами, стараясь
поразить их, но не преуспел в этом. Рассказ явно из времен Отечественной
войны, когда на вооружении истребителей были пушки и пулеметы. Теперь --
и увозил все, что можно было снять с товарного поезда. В Чечне укрывались
все преступники, разыскиваемые в России. Конечно, это не означало, что все
жители Чечни были соучастниками этих преступлений. Но, безусловно, все о них
знали, а Дудаев и его окружение не только знали и терпели, но, скорее всего,
поощряли эти "подвиги".
В прошлом году там завязалась борьба за власть и очень большие деньги
(в перспективе). Дело в том, что на дне Каспийского моря обнаружены
колоссальные запасы нефти, а кратчайший путь для ее транспортировки по
трубопроводу к Черному морю лежит через Чечню. Борьба велась между кланами
южных (горных) чеченцев, к которым принадлежит Дудаев, и северных
(равнинных), составивших "оппозицию". Думаю, что одни стоили других. Сначала
митинговали, потом в ход пошло и оружие. В Чечне стала разгораться местная
гражданская война. Наше "умное" правительство, надо думать, не без санкции
президента, решило убрать непокорного Дудаева руками его конкурентов,
которые, естественно, заявляли о своей приверженности России.
Вместо того, чтобы сделать это открыто (закон-то был на их стороне),
стали тайно, всячески опровергая соответствующие разоблачения, поставлять
оппозиционерам оружие. Потом через федеральную службу контрразведки
разрешили противникам Дудаева завербовать около сорока российских танкистов
прямо из армии или недавно уволившихся из нее. С этими силами "стратеги"
оппозиции колонной из 50-ти танков ворвались в Грозный, захватили на
минуточку президентский дворец и объявили о своей победе. Но тут оказалось,
что сопровождение этих танков разбежалось грабить городские магазины.
Дудаевские боевики окружили беспомощные в городе танки, так и не сделавшие
ни одного выстрела, и взяли в плен русских танкистов. Тайна ФСК стала
скандальной явью, обнаружив, что обман общества, по-прежнему, остается
нормой для наследников КГБ. После переговоров с военным министром Грачевым
Дудаев танкистов освободил, выдавая их по 3--5 человек делегациям разных
фракций Думы. Наши парламентарии наживали себе на это политический капитал.
(Явлинский даже предлагал себя заложником в обмен на танкистов!). Понемногу
освобождая русских военных, Дудаев рассчитывал заручиться поддержкой
влиятельных кругов в Москве и завоевать симпатии россиян с целью добиться
признания своего режима. Вести переговоры о будущем Чечни он соглашался
только с Ельциным и только как глава одного независимого государства с
главой другого.
Но коса нашла на камень. Ельцин, -- как президент гражданам России, --
приказал всем незаконным вооруженным формированиям в Чечне в течение 48
часов сложить оружие. Никто не подчинился. Ультиматум был отсрочен на две
недели. За это время подвели к границам Чечни войска.
Затем срок ультиматума был продлен еще на 48 часов. Дудаев заявил, что
даст вооруженный отпор, и российские войска, не дождавшись даже истечения
последнего срока, двинулись в Чечню. Сначала вошли в Ингушетию, остававшуюся
(по крайней мере формально) лояльной Центру.
Предполагалось без боевых действий организовать осаду чеченской
столицы. Для начала только разбомбили аэродромы, через которые ввозилось
оружие и прибывали наемники из других стран. На аэродромах уничтожили всю
наличную в Чечне авиацию. Потом намеревались замкнуть одно кольцо окружения
по границам Чечни, а второй -- вокруг Грозного.
С севера, через районы, занятые оппозицией, войска двигались
беспрепятственно, но в Ингушетии, еще на подступах к Чечне, начались
осложнения, описанные в корреспонденции от 14 июня с. г. Пролилась первая
кровь. Война началась! После этих инцидентов войска по Ингушетии шли вне
дорог и, хотя с запозданием, вступили в Чечню без жертв. Серьезные бои
завязались уже на подступах к Грозному. Авиации у Дудаева практически нет,
противовоздушной обороны тоже. Впрочем, стоит нелетная погода -- туман и
снегопады. Вертолеты и артиллерия ведут обстрел окрестностей Грозного,
электростанций и системы водоснабжения, надеясь заставить город
капитулировать. Бронетехнику останавливают живые заслоны из "мирных"
жителей, затем ее подрывают. Российское командование старается избежать
людских потерь и массированного наступления пока развернуть не пытается.
Число жертв на сегодняшний день исчисляется десятками, а может быть и
сотнями человек. Сам город серьезному обстрелу не подвергается, хотя
какие-то административные (или штабные?) здания разрушены ракетами с
вертолетов. Количество беженцев в соседние республики Северного Кавказа
перевалило за 30 тысяч человек. Не успевших ранее выехать из города русских
из него не выпускают -- заложники! По утверждению агентств, основную боевую
силу Дудаева составляют две с половиной тысячи наемников и полторы тысячи
уголовников. Так ли это, не знаю. Думаю, что сочувствуют или составляют силы
ополчения большинство находящихся в Грозном чеченцев. В этих условиях штурм
города привел бы к большому числу жертв. Если он все-таки состоится, то
уличные бои должны вести, конечно, не танки, а десантники и "спецназ".
На что рассчитывает Дудаев? Во-первых, на эмоциональную реакцию в
обществе, сочувствующем "свободолюбивым чеченцам". Этот расчет
оправдывается. Демократы во главе с Гайдаром, вся пресса, часть
парламентариев и почти все московские интеллигенты яростно осуждают
президента и правительство, требуя разрешить проблему мирным путем
переговоров. Но переговоров с кем и на каких условиях? Признать еще до их
начала независимость Чечни? Ельцин обратился с этим вопросом к Думе, но
ответа не получил. Мирным и баста! Дудаев без такого признания разговаривать
не желает, разоружиться отказывается и призывает чеченский народ уничтожить,
-- как он выразился по телевидению, -- "российских ублюдков" и перенести
войну в Москву.
Во-вторых, расчет, видимо, идет на слабость российских войск. Армия
давно разложилась, дисциплина упала и готовность выполнять приказы
командования вызывает сомнения. Тем более такие приказы, которые запрещают
массированный обстрел города во избежание жертв среди гражданского
населения. Недаром появились сообщения о переброске в Чечню новых частей
(одна дивизия аж с Дальнего Востока), видимо, более надежных.
В-третьих, Дудаев, наверное, рассчитывает на активную поддержку других
кавказских народов, чего пока что не происходит. Думаю, что сопротивление в
Грозном будет сломлено в течение ближайших дней. Что дальше? Активные
сторонники Дудаева и те, кому грозит суд за уголовные преступления
(совершенные ранее и совершаемые сейчас в городе, где царит анархия), уйдут
в горы. Там их блокируют. В зимних условиях, без подвоза продовольствия они
там долго не продержатся и будут поодиночке или малыми группами пробираться
в равнинную Чечню. В мятежной республике на некоторое время будет установлен
режим военного положения под контролем российских войск, который лишь
постепенно будет заменяться новыми, лояльными Москве чеченскими властями.
Возможны террористические акты в России. Особую опасность представляют собой
атомные электростанции. Хочется надеяться, что их охрана будет достаточной.
Истерические разговоры о втором Афганистане и реках крови мне кажутся
необоснованными. В Афганистане против советских войск руками моджахедов
воевал весь Запад, благо границы с Пакистаном и другими соседями были
открыты. В Чечне ресурсы для длительной войны, когда пролились бы реки
крови, слишком малы и силы слишком неравны.
Лично моя позиция с самого начала конфликта совершенно определенная.
Как это ни прискорбно, но свержение Дудаева и его режима совершенно
необходимо. Любые манифестации, забастовки, акты гражданского неповиновения
могут быть терпимы, связанные с ними кризисные ситуации должны решаться
путем переговоров, но вооруженный, военный мятеж должен быть подавлен силой
оружия. Иного не дано! Иначе государство погибнет! ("Мятеж не может
кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе".) Если президент и
правительство отступят, это приведет к полному хаосу в стране. Уже сейчас
Указы Президента и распоряжения властей выполняются с пятого на десятое.
Если же станет ясно, что Москва не может совладать с маленькой Чечней, то
есть, что силы и власти в России нет, то нас ждет полная утрата контроля
гражданской жизни, а значит всевластие бандитизма, уголовщины, паралич всех
правоохранительных органов и армии. За этим неизбежно последуют
сепаратистские выступления других автономных республик и регионов,
отстаивающих свои интересы и безопасность. Эти субъекты Федерации, в
основном, совпадают с военным округами, где есть свои честолюбивые генералы,
командующие регулярными армиями. За генералами последуют и офицеры -- ведь
жилье-то у них там, на местах. Возможны военные мятежи, направленные против
Центра, попытки захвата власти на местах. Потом соседние регионы начнут
предъявлять претензии друг другу из-за пограничных территорий. Угроза
анархии и гражданской войны станет вполне реальной. Во избежание полного
экономического краха государства, Центр вынужден будет бросить верные ему
армии на подавление этих попыток.
Гражданская война уже не будет уличной перестрелкой автоматчиков, а
полномасштабными сражениями регулярных армий с применением всей современной
боевой техники, с разрушением крупных городов и неисчислимыми жертвами среди
гражданского населения. Анархия и гражданская война в стране с тысячами
ядерных ракет! Это может перерасти в катастрофу европейского масштаба.
Даже, если вероятность такого развития событий исчисляется несколькими
процентами, рисковать нельзя. Цена такого риска слишком велика! Этого,
очевидно, не понимают благородные интеллигенты, ратующие за свободу
чеченского народа (кстати, как мы видели, далеко не весь народ поддерживает
Дудаева) и ужасающиеся пролитию крови на подступах к Грозному. В случае
отступления России может пролиться тысячекратное количество крови, а может
случиться и всемирная катастрофа.
Я -- за предоставление независимости Чечне. Но пусть это произойдет в
рамках Закона, через соответствующие референдумы и все, что необходимо
подготовить для осуществления этой независимости: раздел федерального и
республиканского имущества, эвакуацию или обеспечение прав русскоязычного
населения в Чечне и т. д. Выход из Федерации в принципе разрешен
Конституцией. Если в ней нет конкретных статей, а также законов,
регламентирующих порядок такого выхода, то надо добиваться их срочного
принятия. Путем манифестаций и забастовок в Чечне, а также не менее мощного,
чем сейчас, давления средств массовой информации и общественного мнения в
самой России.
Но не силой и не путем вооруженного мятежа и неподчинения Правительству
России, в состав которой Чечня сегодня еще входит! Не то мы все погибнем!
Такова моя позиция. И в окружении всеобщего осуждения в адрес президента и
правительства со стороны даже самых близких мне людей придерживаться ее
нелегко. Но иначе не могу -- слишком ясно вижу возможные последствия
отступления.
Конечно, нельзя было до этого доводить, бездарно отмалчиваться в
течение 3-х лет (пусть даже и очень трудных). Быть может надо было найти
компромисс с Дудаевым раньше, когда он мог согласиться стать во главе Чечни,
в качестве губернатора, наделенного самыми широкими полномочиями, но в
составе России. Когда он еще не был так тесно окружен преступниками,
объявленными во всероссийский розыск и занимающими посты полевых командиров
дудаевской армии. Сегодня они не позволили бы ему остаться под юрисдикцией
России, даже если Дудаев был бы готов на это согласиться. Просто убили бы!
29 декабря 1994 г.
Целую неделю над Чечней стояли густые туманы и шел обильный снег. По
этой причине невозможно было использовать для ведения военных действий
единственное современное средство, щадящее мирное население. Это средство --
самолеты, оснащенные устройством, позволяющим направлять полет выпущенной
ракеты вдоль лазерного луча, точно фиксируя цель, даже если это единичный
танк. Такие самолеты у нас есть. Но цель надо видеть, а тут видимости
никакой. То ли не терпелось идиотам-генералам, то ли пожалели дорогостоящих
управляемых ракет, но принялись бомбить Грозный обычными бомбами из-за
облаков. Рушились жилые дома, погибали женщины и дети. Два дня бомбили. Или
надеялись деморализовать чеченцев? Кретины! Результат -- всеобщее возмущение
и осуждение. (О том, как бомбили Варшаву, Берлин и Дрезден, конечно, никто
не вспомнил. Как будто там не было женщин и детей. Но это так -- a propos.).
Вся пресса, включая "Известия", телевидение и подавляющее большинство
интеллигенции настроились резко антиправительственно. И я их понимаю!
Позавчера наш президент спохватился, обратился по ТВ к народу и
сообщил, что приказал бомбардировки прекратить. В основном говорил
правильные вещи насчет того, что с терроризмом и бандитами надо покончить,
но от мелкой пакости не удержался. У него, мол, есть сведения, что
"некоторые" СМИ подкуплены Дудаевым. Вот дебил! Ты либо назови, кто
подкуплен и возбуди уголовное дело, либо молчи. Насчет "некоторых" мы уже
слыхали много раз! Естественно, что никто не поверил. Пресса, конечно,
взвилась, требует назвать поименно, а называть, видно, некого.
Она, пресса, конечно, уже не обращает внимания на то, что в военное
время (а это, конечно же, война -- местного значения, но война) никто ей не
мешает взвиваться, честить последними словами армию и ее главнокомандующего,
широким фронтом выступать на стороне противника. Все пишут, что мы идем к
"полицейскому государству". Я, кстати, ничего не имею против такого
государства, если понимать это в том смысле, что существует сильная и
некоррумпированная полиция, строго стоящая на страже законности, немедленно
карающая преступления. Но, видимо, под полицейским государством они
подразумевают тоталитарный режим и произвол властей, попирающих законы.
Впрочем, дело не в названиях. Конечно же, Ельцин порядочный г...юк, но
сейчас жизненно важно, чтобы он выиграл эту войну как можно скорее, с
минимальными потерями и своих солдат, и среди воюющих чеченцев.
...Сегодня я позвонил Сашуре и спросил, что он думает о чеченских
делах. Он излил мне свое негодование в адрес Ельцина и его генералов.
Говорил, что не может видеть по телевидению мать, плачущую над убитым
ребенком, поминал Достоевского по поводу слезы ребеночка. Я с ним согласен,
и мне тоже тяжко все это видеть! Но мне видятся еще и сотни тысяч плачущих
матерей и погибших детей. Вот ведь в чем ужас! Надо думать о завтрашнем дне
даже тогда, когда от сегодняшнего кровь стынет... Я возражать не стал, но
встречать Новый Год к нему, как собирался, не пойду. Кончится ссорой!
Останемся дома с Линой. С ней мы тоже разошлись во взглядах на эту войну, но
достаточно близки, чтобы уважать мнение друг друга и на этой почве не
озлобиться. Однако очень тяжело на душе. Кроме ближайшего друга (со школьных
лет!) множество других весьма уважаемых мною людей в печати высказывают
категорическое осуждение действий правительства. Впрочем, есть и такие, чья
позиция совпадает с моей (Козырев, Федоров, Марк Захаров). Но подавляющее
большинство людей моего круга думает так же, как Сашура, и сознавать это
очень тяжело.
С осуждением начинающейся войны выступил и О. Лацис. Правда, он не
коснулся нравственной стороны дела и даже вопроса о правомерности решения
подавить военный мятеж силой.
Сейчас его тревожит хаос, царящий в высших сферах управления
государством -- никто не знает, кто отдал приказ войскам начать движение!
Еще больше тревожит журналиста произошедший в результате начала военных
действий разрыв между президентом и демократической интеллигенцией. Полагаю
необходимым познакомить читателя с этими его тревогами.
Известия 29 декабря 1994 г.
Из большой статьи О. Лациса "Чеченская война проиграна в Москве"
"...реальная власть обезличена, и нет уверенности в том, что она вообще
заслуживает наименования власти. Кто, как и почему принимает самые
ответственные решения, порой вообще невозможно установить.
Общеизвестный факт: срок ультиматума президента истекал 15 декабря,
переговоры, от которых Дудаев в тот момент еще не отказался, намечались на
12 декабря, войска двинулись в Чечню 11 декабря. Дудаев, который несомненно
хотел срыва переговоров, получил возможность переложить вину за это на
Москву. Общественное мнение Чечни и всей России приобрело твердую
уверенность, что российское руководство хочет во что бы то ни стало только
военного решения, а не переговоров. Не злокозненная пресса -- сами политики
убедили нас в этом наглядным образом. Кто, как и почему принял решение
выступить именно 11 декабря? Я спросил об этом у одного из самых близких к
президенту людей. Прямо глядя мне в глаза, он ответил: "Не знаю"... Один из
высокопоставленных чиновников президентского аппарата задумался: какие
инструкции получает рабочая комиссия правительства во главе с заместителем
Миннаца Вячеславом Михайловым, пытающаяся наладить переговоры во
Владикавказе?.. 12 декабря этот чиновник позвонил первому вице-премьеру
Сосковцу, который, вроде бы, возглавляет оперативный штаб правительства по
Чечне, и задал этот вопрос. "Не знаю, -- ответил Сосковец, -- этим
занимаются там, во Владикавказе". Неугомонный сотрудник президентского
аппарата позвонил во Владикавказ вице-премьеру, ведающему национальными
делами Егорову. "Не знаю, -- ответил Егоров, -- этим занимаются в Москве"...
Не просматривается государственный механизм принятия решений -- ни
демократический, ни авторитарный, ни плохой, ни хороший. Получается --
никакой "механизм". Некое произвольное, случайное и неуправляемое сочетание
советников, аналитиков, разработчиков, поставщиков информации.
Обозначает ли это, что обанкротился в принципе избранный на референдуме
о Конституции механизм президентской республики? Приходится уже
рассматривать и этот вопрос, хотя пока, думаю, еще нет оснований отвечать на
него утвердительно... механизм президентской республики еще не работал так,
как предусмотрено Конституцией, даже его Законодательное обеспечение еще не
доведено до конца. Однако никуда не уйти от неприятных размышлений о
недостатках, присущих президентскому варианту. Этот механизм был выстроен
"под Ельцина", который, пусть с ошибками, шел по пути демократических реформ
и был до сих пор гарантом их продолжения. Но если он при Ельцине же дает
такие сбои, то что мы сможем поделать, если на очередных выборах победит
противник демократии?"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"До недавнего времени существовала неформальная, но достаточно прочная
связка демократически настроенного президента, большей части демократических
депутатов парламента (прежде всего фракции "Выбора России"), демократической
интеллигенции, демократической прессы и других общественных сил,
добивающихся политических и экономических реформ. Сегодня она разрушена.
Действиями президента выталкивается в оппозицию "Выбор России" --
практически единственная крупная политическая сила, стоявшая до сих пор за
то, чтобы единым кандидатом депутатов на будущих президентских выборах был
Борис Ельцин...
Никогда еще не была столь единодушна в критике действий власти
российская пресса, включая практически все издания, которые объявлялись --
обоснованно или нет -- пропрезидентскими... Еще недавно была надежда, что,
одолев открытое сопротивление реакции политике реформ, страна пойдет, пусть
трудно и медленно, но вперед. И вдруг мы вошли в совершенно очевидный,
никем, похоже, не предвиденный зигзаг, последствия которого никто сейчас не
может предсказать. Неожиданные козни судьбы хочется чем-то объяснить:
рождается концепция тайного заговора неведомых врагов, идут толки о "третьей
силе" и других организаторах происков. Подозреваю, однако, что такое
нагромождение нелепостей никакой сознательной силе не организовать. Тут
действует стихия самой постсоветской жизни, непроизвольная судорога
исторжения тоталитарного сознания...
Если и есть что-либо оптимистическое в нынешних печальных событиях, так
это твердая и уверенная реакция самого общества на дурость государства:
общество не приемлет происходящего".
И напрасно! Надо было понять, принять как горькую необходимость и
поддержать президента и правительство (как это произойдет в 1999 году).
3 января 1995 г.
Начиная с новогодней ночи в Грозном идут уличные бои с переменным
успехом. Правительственные сообщения и утверждения противной стороны,
разумеется, противоречат друг другу. За четыре дня боев, несмотря на
превосходстве в численности и оснащении войск, наши засранцы-генералы
овладеть городом не смогли. Похоже, что, как и 26-го ноября, танковая
колонна вошла в город, а пехоту за ней отрезали. А танки, как я уже писал, в
городе бесполезны, и обречены на сожжение.
Вести наступление в городских условиях (щадя мирное население) должны
отборные и специально обученные отряды пехоты, отвоевывая дом за домом,
улицу за улицей. При этом они будут заведомо нести в несколько раз бoльшие
потери, чем обороняющиеся, засевшие в домах. Другой, "эффективный" способ
взятия города в современной войне это практически полное разрушение его
зданий авиацией и тяжелой артиллерией, после чего бронетехника и пехота
получают возможность маневра в городе, как на пересеченной местности. Такой
вариант действительно означает гибель массы мирных граждан. То, что он пока
не применяется, хорошо видно из кадров телерепортажей, если обращать
внимание не на передний план, где демонстрируются сожженные танки или убитые
солдаты, а на задний план -- на дома. Практически все они, кроме
многоэтажных, в основном административных, зданий в центре, целы, хотя и с
выбитыми стеклами, а иногда следами пожара. Это не мешает телеграфным
агентствам сообщать, что город лежит в руинах. Вообще, сведения журналистов,
а особенно совершающих вояж в Грозный парламентариев, мягко говоря, вызывает
недоумение. К примеру, недавно один из наших сенаторов (имени не помню) на
пресс-конференции после возвращения в Москву заявил, что сотни трупов
российских солдат валяются на улицах города и тут же рассказал, что, выйдя
из бункера под президентским дворцом (где депутаты укрываются), собственными
глазами видел несколько трупов на площади. В его словах слышна была гордость
проявленной им отвагой -- вышел из бункера! Но где же он взял сотни трупов?
Кстати о президентском дворце. В его бункере кроме депутатов и С. А.
Ковалева находится около сотни русских пленных. Дудаева в нем по сообщению
обеих сторон нет. Это многоэтажное здание, которое легло было бы разрушить с
воздуха, но тогда все находящиеся в бункере были бы погребены заживо. Обе
стороны ежедневно сообщают, что дворец находится в их руках. Телевидение,
разоблачая ложь правительственных источников, каждый день показывает здание
дворца, забитое дудаевцами. Одна неувязочка -- третий день показывают одни и
те же кадры. Это хорошо видно по персонажу в окне верхнего этажа, который
размахивает зеленым флагом (его дают крупных планом).
Другой депутат (Шейнис) после возвращения из аналогичного вояжа в
обращении к мировой общественности заявил, что в Чечне ведется геноцид.
Своеобразный геноцид. Когда в районы города, освобожденные от боевиков,
доставляют многие тонны продовольствия, воду и медикаменты. Это делают
военные и спасатели из министерства по чрезвычайным ситуациям. Кому-кому, а
депутату Шейнису, хотя бы по литературе, следовало знать, как выглядел
геноцид, например, в отношении евреев в прошлую мировую войну.
Записанное вовсе не означает, что я верю правительственным сводкам,
согласно которым потери российских исчисляются десятками. На войне все врут
-- так было испокон веков. Но власти врут сухо и тупо. Не многим умнее врут
чеченские официальные круги, расписывая бомбардировки колонн беженцев и
огромные потери русских. Но зато журналисты и телекомментаторы преподносят
свое отношение к событиям столь художественно выраженным и избирательно
иллюстрированным, что весьма успешно подогревают антиправительственные
настроения в обществе. В "прежнее время" это назвали бы "пятой колонной".
Теперь в этом можно, при желании, усмотреть торжество демократии и
гласности. Увы, к прекращению войны это вряд ли приведет, а на
боеспособности войск сказаться может...
О достоверности репортажей профессиональных журналистов можно судить по
таким примерам. Некая Дементьева в новогоднем номере "Известий" печатает
большой репортаж все из того же бункера, в котором приводит следующие два
рассказа "очевидцев". В первом повествуется о том, как русский
самолет-истребитель гонялся в поле за отдельными ополченцами, стараясь
поразить их, но не преуспел в этом. Рассказ явно из времен Отечественной
войны, когда на вооружении истребителей были пушки и пулеметы. Теперь --