Пищенко Виталий. Укус скорпиона

   Я провел мокрой ладонью по мокрому лицу, а когда опустил руку, увидел перед собой девочку в желтой полиэтиленовой накидке, совсем маленькую, лет семи.
   Она стояла и смотрела на меня немигающими зелеными глазами.
   — Ну здравствуй, — сказал я. — Как тебя зовут?
   — Кристина. А вы ждете шерифа Денкинса?
   — Да, — ответил я.
   — Его нет. Все давно уехали из города, а нас забыли.
   — Кого это вас? — настороженно спросил я.
   — Ну, детей из нашего приюта. Директриса тоже сбежала, а нас не взяла. Зачем ей такая обуза? — И девочка по-взрослому поджала губы.
   — Так, — сказал я, поднимаясь на ноги. — А кроме вас, кто-нибудь в городе остался?
   — Нет…
   — Телефон у вас есть?
   — Конечно, — улыбнулась девочка. — Только он давно не работает.
   — И сколько детей в приюте?
   — Четырнадцать.
   «Замечательно, — подумал я, — великолепно. Сбежать, оставив детей. Разве жалко, ведь они чужие, не свои. И душа не болит, и сердце не кольнет спазмом совести. Черт бы нас всех побрал! Хотя… этим он сейчас и занимается».
   Я протянул девочке руку, и она уцепилась за нее, как за спасательный круг.
   — Веди показывай, где ваш приют, — сказал я.
 
   Их действительно оказалось четырнадцать, испуганных, грязных, голодных. Старшему было лет десять, младшему — не больше трех. Они сидели в холодной, нетопленой комнате и жались друг к другу в тщетной надежде согреться. Кажется, у одного из них был жар, остальные усердно шмыгали носами. Я взял больного мальчика на руки, остальным сказал, чтобы шли за мной. Они продолжали сидеть, даже не пошевелившись.
   — Пошли, — сказала Кристина. — Этот дядя нам поможет.
   — Там дождь, — возразила самая старшая девочка. — Мы промокнем и заболеем. У нас же нет дождевиков, как у тебя.
   Я кивнул.
   — Ты права, а я об этом не подумал. Тогда сделаем так: оставайтесь здесь, а я что-нибудь придумаю.
   Я вновь положил мальчика на кровать и достал из сумки плитку шоколада.
   — Поделите на всех.
   — Спасибо, — нестройно ответили дети.
   Я проглотил комок, возникший в горле, и выбежал из дома, направляясь к въезду в город, откуда доносилось урчание моторов. Шла очередная колонна с беженцами.
 
   Микроавтобус стоял на обочине, завязнув в грязи чуть ли не по самый кардан. Водитель — широкоплечий краснорожий детина — давил на газ и то открывал, то закрывал рот. Видимо, ругался. Потом он увидел меня, опустил стекло и, высунувшись в окно, заорал:
   — Сам Бог тебя послал! Колонна ушла, никто не остановился. Сволочи! А ты что, от своих отстал?
   Я молча обошел автобус, заглянул через стеклянное окошко в салон. Барахло. Под самую завязку. Вернулся к кабине, спросил:
   — Куда едешь?
   — К брату на ферму.
   — Сколько отсюда до Вашингтона?
   Водитель посмотрел на спидометр, что-то прикинул в уме и сказал:
   — Пятьдесят четыре мили. С хвостиком.
   — Так близко? — удивился я.
   — Ты что, совсем заплутал? — хмыкнул водитель.
   — Ага! — кивнул я и добавил: — Ладно, давай помогу.
   Автобус дергался, откатывался назад и снова шел вперед, раскачиваясь, словно маятник. Но амплитуда становилась все больше и больше, покуда наконец двигатель не сорвался на вой, почувствовав, что жижа уже не так сильно держит колеса в своих липких объятиях.
   Через секунду, совсем освободившись, автобус обдал меня грязью с ног до головы и рванулся вперед.
   — Эй! — заорал я. — Остановись!
   Водитель высунул в окно руку и показал мне средний палец, сжав остальные в кулак. Красноречивее жеста не бывает.
   Я вытащил пистолет и выстрелил в колесо.
   Машину кинуло в сторону, она завиляла, потом пошла юзом. И все же водителю удалось затормозить. Он выскочил из автобуса и, то и дело оглядываясь, побежал по дороге.
   Я сунул пистолет обратно в карман и направился к машине.
   На колесо было жалко смотреть. Его разорвало от выстрела, и теперь скат походил на тряпку, только резиновую. Впрочем, меня это ничуть не расстроило. Я знал, что делал, когда стрелял.
   Обойдя машину, я забрался в кабину, а оттуда — в салон, открутил барашковую гайку и снял с крепления запасное колесо. Тут же из кучи барахла торчала ручка домкрата, и я порадовался, что не придется его искать.
   На замену колеса ушло не менее получаса. Домкрат, вместо того чтобы приподнимать машину, вдавливался в землю, покуда я не догадался подложить под него одно из съемных сидений, а сверху установил платформу от утюга, раскуроченного мною специально для этой цели.
   Наконец я завел мотор и нажал на газ. Автобус дернулся, и этим все кончилось.
   Проклиная все на свете, я забрался в салон и стал выкидывать наружу тюки с вещами. Скинув половину барахла под колеса, утрамбовал его ногой и уже собрался забраться обратно в кабину, но в этот момент кто-то дотронулся до меня сзади. Я подскочил как ужаленный, выхватил пистолет и резко повернулся.
   Передо мной стояла Кристина.
   — Уф, — выдохнул я. — Извини. Мне показалось, что вернулся водитель.
   — Какой?
   — Ну… хм… Это не важно. Лучше скажи, как ты здесь оказалась?
   — Мы ждали. А вас все не было. И я отправилась на поиски.
   — А остальные дети?
   — Они сказали, что я зря иду, что вы уже не вернетесь, что вам не нужна лишняя обуза. — Это взрослое слово девочка выговаривала с явным удовольствием.
   — Ну и зря они так. Я обязательно вернусь, только нужно как-то вытащить машину из грязи. Ты поможешь мне?
   — А что надо сделать?
   — Ты сядешь за руль и будешь давить вот на эту педаль, договорились?
   — Конечно.
   Я завел мотор, соскочил обратно в грязь, а Кристину посадил за руль.
   — Давай, девочка. Жми. Как почувствуешь, что машина начала двигаться, отпусти чуточку педаль и держи руль прямо, чтобы автобус не скатился в кювет.
   — А вы? — испуганно спросила Кристина.
   — Не волнуйся, я запрыгну на ходу.
 
   Мы давно выбрались на федеральное шоссе, и я гнал автобус, постоянно виляя из стороны в сторону, чтобы не влететь в выбоину или же не врезаться в покореженную, черную от гари технику. Техники было много. Не только автомобилей, но и танков, бронетранспортеров, армейских грузовиков. Судя по количеству искореженных машин, хааны совершали налеты на шоссе довольно часто. И я молил бога, чтобы сегодня этого не случилось.
   Дети смирно сидели в салоне на оставшихся узлах и во все глаза глядели на дорогу, вдоль которой непрерывной чередой тянулись беженцы. Я же старался на них не смотреть, ибо ничем не мог им помочь. Люди потеряли все: достаток, комфорт, спокойную, размеренную жизнь, но хуже всего, что они потеряли надежду. Они шли в никуда, им было ясно, что спасения нет нигде. Но они шли, сгибаясь под тяжестью чемоданов и сумок, катя перед собой детские коляски и магазинные тележки с жалким скарбом.
   Несколько раз нас пытались остановить группы мужчин, но я выставлял «узи» в окно и давал в воздух короткую очередь. Вопросы отпадали сами собой.
   А дети молчали и смотрели в окна. Только в самом начале пути Кристина спросила, куда мы едем. Я сказал, что в Лэнгли, где находится штаб-квартира ЦРУ. Похоже, мой ответ ее успокоил. Зато меня, чем ближе подъезжали мы к Вашингтону, сомнения терзали все больше. Захочет ли Нортон взять этих маленьких людей под свою опеку или же вышвырнет их вон, как щенят, которых хозяин поленился утопить?
   «Детей не брошу, — думал я. — Если места им не найдется, значит, и мне там делать нечего…»
   И вдруг разом что-то изменилось. Люди, до сих пор медленно тащившиеся по обочинам дороги, бросились врассыпную, побросав свои вещи. Я приник к лобовому стеклу и посмотрел вверх. Прямо на шоссе пикировал какой-то древний самолет с черно-белыми крестами на крыльях. В голове всплыло дремучее слово «мессершмитт», и я вспомнил рассказ оператора хакерского чата о фашистах, расхаживающих по его городу, как у себя дома. Неужели и сюда они добрались? Хотя чему удивляться — игр о Второй мировой напридумывали немерено…
   Перед машиной стали взлетать в воздух фонтаны грязи.
   Проклятие! Он еще и стреляет!
   Я резко крутанул баранку влево, потом вправо, но, осознав, что вилять бессмысленно — все равно от пули не убежишь, — резко затормозил.
   — Быстро из машины! Бегом! Прыгайте в кювет и ложитесь!
   И тут послышался вой реактивного самолета. Я поднял глаза и увидел идущий на форсаже истребитель-перехватчик ВВС США. Что-то сверкнуло у него под крылом, и черная точка отделилась от самолета, оставляя за собой дымный след. Летчик «мессершмитта» перестал стрелять и попытался уйти, кинув самолет в свечу. Не помогло. Яркая вспышка — и все. Даже обломков не осталось.
   Я облегченно вытер пот и вновь завел автобус. До самых предместий Вашингтона мы доехали без приключений.
 
   Въезд в город перекрывала военная застава. Впереди стоял тяжелый танк, накрытый маскировочной сеткой, дорога была перегорожена шлагбаумом, и рядом с ним, упершись спинами в маленький одноэтажный домик, стояли два автоматчика.
   Я сбавил скорость и, подъехав к шлагбауму вплотную, остановил машину. Тут же один из автоматчиков — молодой безусый парень лет пятнадцати-шестнадцати (боже, неужели таких юнцов стали брать в армию?!) — подошел к кабине и, направив на меня дуло автомата, заявил:
   — Въезд в город запрещен.
   — Почему? — удивился я.
   — Производится эвакуация населения.
   — А если мне нужно в Лэнгли?
   Парнишка подозрительно посмотрел на меня, потом, заглянув в салон автобуса, увидел детей.
   — Кто это? — еще более подозрительно спросил он.
   — Дети.
   — Ваши?
   — Нет. Их бросили в приюте.
   — Та-ак, — протянул автоматчик, — документы есть?
   Я порылся в сумке и протянул ему удостоверение сотрудника ЦРУ. Парнишка повертел его в руках и принялся внимательно изучать.
   — Эй, Хенк! — окликнул его второй автоматчик. — Чего ты там возишься?
   — Отстань, — буркнул парнишка.
   — Да брось ты ерундой заниматься! Девчонки пришли, — не унимался его напарник.
   Я посмотрел через лобовое стекло и увидел двух расфуфыренных красоток в мини-юбках и расстегнутых куртках, под которыми были видны облегающие цветные кофтенки.
   — Документы вроде в порядке, — неуверенно сказал Хенк.
   — Не волнуйся, — улыбнулся я, — мне ведь по объездной. В город я даже не заеду. А тебя дамы ждут. Начнешь созваниваться с начальством, выяснять что к чему — времени знаешь сколько уйдет? Девчонки ведь ждать не будут. По себе знаю.
   — Ну ладно, — вздохнул автоматчик, косясь на дежурку, куда уже вошли его напарник и обе проститутки. — Проезжайте. Только в город не суйтесь. Там еще два поста и офицеры.
   Я вновь завел мотор, подождал, покуда Хенк поднимет шлагбаум, и аккуратно сдвинул автобус с места. Пожалуй, мы не случайно проиграли эту войну. Везде бардак. Если дисциплины нет в армии, то где она может быть?
 
   Оказавшись в Лэнгли, я тут же связался с Нортоном.
   — Ты! — обрадовано сказал Дэвид, глядя на меня с экрана видеокомпа. — Наконец-то. Куда вы пропали? Где Филетти?
   — Бруно больше нет, — нахмурившись, сказал я.
   — Что?! — почернел лицом Нортон.
   — Подорвался на мине.
   — Мина в «виртале»?
   — Нет, нам пришлось выйти в реальность.
   — Причина?
   — Напоролись на Кинг-Конга.
   — Проклятие… — застонал Дэвид. — Эх, Филетти-Филет-ти… хороший был парень. — Наконец он взял себя в руки и спросил: — Ты где сейчас?
   — Первый пост.
   — Это на въезде?
   — Угу.
   — Какие-то проблемы?
   — Я не один.
   — Не понял?
   — Со мной дети. Нашел их под Вашингтоном в брошенном приюте для сирот.
   — Так… Я распоряжусь, чтобы их разместили. И быстро ко мне!
 
   Мы снова были в «виртале». Я, Смит, оба Обермайера, Кристофер Шин и еще два спецназовца, которые шли в виртуальность впервые. Импульс высокочастотного напряжения очистил дорогу до самого зала выбора игровых программ, и теперь мы приближались к двери, над которой неоном сверкали буквы, складываясь в неотвратимое, как смерть, слово:
   ВТОРЖЕНИЕ
   — Послушай, — сказал я Нортону после того, как он закончил последний инструктаж. — А может быть так, что хаанов в игре уже не осталось, что все они перебрались в наш мир?
   — Увы, — покачал головой Дэвид, — на это не рассчитывай. Понимаешь, из «виртала» уходит только часть графобов. В игре их остается достаточно, чтобы поддерживать ее. Оставь свои завиральные идеи и пойми: они не способны мыслить, и если программа была создана, она будет выполняться…
   И вот мы шли в самое логово врага, и нам было не по себе. Обермайеры обильно потели и были белыми как мел, Шин вздрагивал при малейшем шорохе и без конца крутил головой по сторонам. Смит нервно насвистывал, а я грыз мундштук сигареты и часто сплевывал на пол. Только спецназовцы были внешне невозмутимы. Впрочем, они наверняка не очень отчетливо себе представляли, куда мы шли.
   Нам предстояло войти в игру, занять места в истребителях и, вылетев с базы, ждать, покуда Обермайеры обнаружат виртуальные координаты своего портала, связывающего виртуальность с реальностью. В общем-то задача не такая уж и сложная, но кто знал, какие сюрпризы могут поджидать нас внутри игры?..
   Я поднял руку, подождал, пока все остановились, и сказал:
   — Значит, так. Напоминаю, что за этой дверью находится коридор, который выходит в ангар. В нем вы увидите несколько десятков космических истребителей. Как ими управлять, вы уже знаете. Ни в коем случае не ввязывайтесь в боевые действия. Чтобы этого не произошло, вам предстоит отключить автопилот. Делается это с помощью кнопки, которая находится…
   Черт! Внезапно я понял, что забыл, какую кнопку надо нажимать. Парни из ЦРУ все же отыскали одного из программистов, создававших эту игру. Он дал нам це у, но, будь оно все проклято, я напрочь забыл его наставления.
   Шин косо посмотрел на меня и, сморщившись, пробормотал:
   — Нажимать надо нижнюю слева кнопку с иконкой в виде крылышек. А вообще зачем я все это говорю? — пожал он плечами. — Так бы, может, и назад вернулись. — Потом, вздохнув, добавил: — Пошли, что ли?
   И я, открыв дверь, первым вошел в игру…
   — Быстрей! Быстрей! — орал лейтенант, облаченный в бронескафандр. — Корабли в зоне. Да побыстрее, дьявол вас раздери! Если через минуту вы не взлетите, то уже можете никуда не спешить, потому что станете частью ядерного гриба…
   Все было как прежде, как тогда, когда я первый раз попал в эту игру в Африканете. Сопер орал как оглашенный, а потом, увидев меня, поднял деструктор и выстрелил. Я кувыркнулся в воздухе, не успев сделать ответный выстрел. Но в коридоре уже появился Смит и, мгновенно оценив ситуацию, тоже открыл стрельбу.
   И мы уделали системного оператора, разнеся его на атомы.
   Тут же в игру ввалились один за другим спецназовцы, а за ними оба Обермайера с выпученными глазами, словно они увидели в зале игровых программ черта с рогами.
   — Что случилось? — спросил я.
   — Шин сбежал.
   — Что?
   — Драпанул, аж пятки сверкнули, — сказал Абрахам.
   — Мы его пытались остановить, да куда там! — добавил Бенджамин.
   — Ну и черт с ним, — сказал Смит. — Нортон ему устроит головомойку не хуже горгонов.
   — Все, пошли, — произнес я. — Сейчас арограмма автоматически создаст нового сопера.
   — Ну и что? — удивился Бенджамин.
   — А то, что здешний системный оператор чуть не укокошил меня, едва я появился в игре.
   — Может быть, ты плохо вел себя в прошлый раз? — очень серьезно спросил Абрахам.
   — Идем, — недовольно сказал Смит, — у нас нет времени на разговоры…
   И мы побежали по коридору, покуда не выскочили в ангар.
   — По машинам! — заорал я, бросаясь к ближайшему истребителю.
   Первым подняв свою машину в воздух, я, как когда-то в Африканете, разнес часть подъемного пандуса выстрелами из пушки, и через секунду мой кораблик уже висел в космосе. Я отключил автопилот и стал дожидаться остальных, поглядывая по сторонам, нет ли поблизости хаанских кораблей. Но все было чисто, и это меня несказанно обрадовало.
   Обермайеры возились с поисками портала несколько минут, но в конце концов все обошлось благополучно. Мы рванулись к большой светящейся точке, походившей на звезду, только гораздо больше, нежели остальные, прорисованные художниками.
   — Это и есть ваш хваленый портал? — разочарованно спросил я по рации у Обермайеров.
   Тут же кто-то из них откликнулся:
   — Подожди, подлетим поближе, тогда и будешь судить.
   — А далеко до него? — спросил один из спецназовцев.
   — Ты ж в «виртале», парень. Тут расстояние точно не определишь. Может быть, десять минут лету в реальном времени, а может, и десять часов, кто знает?
   — Замечательно, — вздохнул я, — и что, нам теперь несколько часов кряду давить на эту дурацкую педаль акселератора?
   — Хорошо, что не дней, — хмыкнул кто-то, похоже, Смит.
   — Спасибо, — сказал я.
   Но точка начала увеличиваться в размерах гораздо раньше Минут через двадцать она выбросила из себя туманное продолговатое пятно, которое потом распалось на отдельные спиралевидные рукава.
   — Как галактика! — выдохнул я.
   — В каждой игре портал будет выглядеть по-разному, — объяснил кто-то из Обермайеров. — В фэнтезийной игрушке или «ходилке» это будет что-то вроде ворот, в автомобильных гонках — туннель и так далее. Здесь же портал похож на галактику — вот и все. Хотя, признаться, нам самим приятно видеть столь величественное творение своих рук.
   А галактика все увеличивалась в размерах, закрывая уже полнеба, и зрелище это действительно впечатляло. Так, наверное, выглядит и наш Млечный Путь, если посмотреть на него не с торца, как мы смотрим, а перпендикулярно…
   Потом, когда уже все небо горело яркими сполохами огня, мы увидели черную воронку, вращающуюся с сумасшедшей скоростью.
   — Нам туда? — спросил я.
   — Ага, — разом ответили Обермайеры, и в то же мгновение Смит отчаянно выкрикнул:
   — Сзади!
   Я оглянулся и обомлел. Дисколет хаанов, пристроившийся нам в хвост, неумолимо приближался ко входу в портал. Времени на раздумье не оставалось, поэтому, заложив крутой вираж, я приказал:
   — За мной!
   Перегрузка вдавила меня в сиденье, на зубах заскрипели кусочки отбитой эмали. Слева от меня заходил на дисколет хаанов кораблик Смита. Спецназовцы следовали за ним как приклеенные, но растерявшиеся Обермайеры изрядно отстали.
   «Нужно попробовать подойти как можно ближе», — подумал я, нажимая на клаксон.
   И рявкнули пушки.
 
   — Послушайте, Дэвид, — сказал я Нортону, — нельзя так рисковать. Вы же понимаете, что в тот раз мы отбились чудом. Надо немедленно отключить портал, иначе рано или поздно вся эта нечисть хлынет сюда.
   Мы сидели в бывшем кабинете Стрэдфорда и пили чай. И еше вот уже полчаса я пытался убедить Нортона свернуть все работы по «вирталу».
   — Все это правильно, — скороговоркой произнес Дэвид, — но что я скажу Президенту?
   — Объясните ему суть вещей. Он поймет, должен понять. Иначе какой из него Президент?
   — Эндрю, сейчас все планы строятся вокруг этого проекта! Если мы не сможем снабдить войска нужной техникой, нас просто привлекут за саботаж. Думаете, мне легко было уговорить руководство, чтобы Кристофера Шина не отдавали под трибунал? А тут вы предлагаете вообше свернуть всю программу. Нас не поймут. Нет-нет, нас никак не поймут.
   «Эту стену мне не прошибить, — с тоской подумал я. — Ну что ж… Пожалуй, пришло время выполнять обещание, которое я дал Бруно».
   Посмотрев на Дэвида, косо поглядывающего на меня, я сказал:
   — Хорошо, а меня вы на несколько дней можете отпустить?
   — Зачем это вам? — удивился Нортон. — Куда вы отсюда подадитесь? В мире — хаос. Это только политики бодрятся и орут, что победа не за горами, но мы-то с вами положение знаем. Здесь, в Лэнгли, благодаря технике, которую вы извлекаете из виртуальной реальности, мы еще какое-то время продержимся. А потом…
   — Ну хотя бы ненадолго, на несколько часов. Мне нужно только чтобы вы прочистили канал до Лондона, — настаивал я.
   — А кто там у вас? — поджал губы Дэвид.
   — Любимая женщина.
   Сказать правду я не мог. Нортон не верил в Зону Сброса и никуда не отпустил бы меня. Конечно, я мог бы уйти и сам, но… В такой момент это слишком походило бы на дезертирство. Лондон как вариант возник сам собой. Почему нет? Кроме того, в этом городе жила Сюзан. Может быть, удастся ее разыскать. Сердце странно защемило, и я понял, что хочу, очень хочу снова заглянуть в глаза этой бедовой девчонки.
   Нортон приподнял бровь, внимательно посмотрел на меня своими небесно-голубыми глазами и вздохнул:
   — Хорошо. Отправляйтесь. Может быть, еще успеете…
   Я знал, что сам Дэвид опоздал. Два дня назад он отправился через «виртал» в Сиэтл и обнаружил, что квартал, в котором жили его родители, превратился в руины. Он так никого и не нашел.
   — Мы дадим сигнал помощнее, — предложил Дэвид. — Но на подготовку уйдет не менее часа. Собирайтесь.
   Я вышел в коридор и столкнулся нос к носу с Президентом. Он был в стельку пьян, его, горланя какую-то разудалую песню, волок чуть ли не на себе глава некогда великого государства. Они тоже знали, что все кончено.
 
   Краткая передышка, предоставленная мне Нортоном, была очень кстати. Оставалось одно дело, откладывать которое было нельзя. Войдя в свою комнату, я включил компьютер, вышел на хакерский чат и быстро отбил слова приветствия.
   — Рад, что ты уцелел, — почти сразу же появилось на экране.
   — Бруно погиб.
   — Знаю. Все, кто остался, скорбят.
   — Что у вас? Совсем плохо? — спросил я.
   — Как тебе сказать?.. Понимаешь, происходит что-то странное. Такое впечатление, что пришельцы из «виртала» прошли первый уровень своей игры. Война закончилась, и они начинают что-то строить. Свое, совсем нечеловеческое. Трудно объяснить, но все это напоминает «Цезаря». Была такая игрушка…
   — Знаю. А что с людьми?
   — Тех, кто сопротивляется, уничтожают. Остальные… Подстраиваются.
   — Как?
   — По-разному. Извини, но говорить об этом не хочется. Противно.
   — Ладно. Я ухожу. Попробую что-нибудь сделать.
   — Постой! Ты ТУДА?
   — Да.
   — Я могу хоть как-то помочь?
   — Нет. Прощай.
   — Если бы я мог, я бы помолился… Удачи тебе!
 
   Я переодевался в экипировочной, разговаривая с Нортоном. Он пришел проводить меня, но что-то в лице Дэвида мне не нравилось, было ощущение, что он хочет сказать нечто важное, может быть, даже неприятное, но никак не может решиться. И только когда я уже надел комбинезон, застегнул молнию на груди и потянулся за шлемом, Нортон начал разговор, ради которого, наверное, и пришел сюда. При этом он старательно отводил глаза в сторону, стараясь не смотреть на меня.
   — С-слушай, Эндрю, — слегка заикаясь, начал он. — Несколько минут назад с-со мной по видеокомпу с-связалась некая миссис Маргарет Тревор…
   — Миссис? — переспросил я, присвистнув.
   — Она так представилась. А что, это имеет з-значение?
   — В общем-то нет, хотя, признаться, я думал… А впрочем… Какое это теперь имеет значение? И что же она тебе поведала?
   — Она с-сказала, что мы с тобой уже не люди.
   — Что?! — Я едва не потерял дар речи. — Ты шутишь? И кто же мы, по ее мнению?
   — Часть «виртала».
   Я начал смеяться — громко, захлебываясь, роняя слезы. Ну, Маргарет, ну, сучья дочь! Додуматься до такого!
   — И ты ей поверил?
   — Я не знаю, — развел руками Нортон. — Но то, что она мне рассказала…
   — Стоп! Подожди. Меня интересует однозначный ответ. Ты ей поверил?
   — Я отвечу после того, как ты мне скажешь, каким образом тебе удалось выжить, когда мы полностью с-сверну-ли виртуальную с-сеть в Дакаре, как тебе удалось уцелеть, когда с-специальное подразделение коммандос было уничтожено, и наконец, как ты остался в живых, побывав на базе в Долине с-смерти?
   Я развел руками и сказал, глядя ему в глаза:
   — Не знаю. Наверное, мне просто везет.
   — Это невозможно. Один шанс из тысячи дается на такое везение.
   — Значит, я использовал этот шанс на все сто.
   — Может быть, — тихо произнес Дэвид.
   — Да что эта стерва сказала тебе, в конце концов? — взорвался я. — Почему слова какой-то психопатки тебя сломали?
   — Она не психопатка… Скажи, ты не замечал, что в последнее время с тобой что-то происходит, что ты изменяешься, становишься частью какой-то игры?
   — Ты сошел с ума! — возмутился я, но внезапно оборвал себя на полуслове. Черт! А ведь были какие-то странности, были… Неожиданное проявление гипнотических свойств, например.
   И еще я вспомнил туннель в Долине смерти и то, как трижды просыпался от стрекота «чужого», ища спасения, покуда все-таки не нашел его. Были ли первые два раза сном? Уже тогда мне показалось, что все происходившее со мной мало походит на проделки Морфея.
   — Вот видишь… — горько улыбнулся Дэвид. — Ты и сам засомневался.
   — Не в чем мне сомневаться, — вспылил я. — А что скажешь о себе ты?
   — Я человек, — вскинулся Нортон, — и что бы ни происходило, останусь им!
   — Вот и хорошо, — устало сказал я, — по крайней мере в себе каждый из нас уверен…
   Дэвид промолчал.
   Я стоял и смотрел на Нортона и даже понимал его, сочувствовал страху, затаившемуся в уголках его глаз.
   — И все-таки я прошу тебя, — снова заговорил Дэвид. — Если есть хоть толика сомнений, не возвращайся, уйди в свой «виртал» навсегда. Я не буду тебя задерживать, и ты не пытайся ничего с-сделать, потому что у меня… — Он повернул руку, показав мне гранату, зажатую в побелевшей ладони.