Страница:
Теперь у них оставалось гораздо меньше времени. Краев на бегу глянул на часы. Три часа и двадцать минут. Вполне достаточно, если никто не помешает. Пока все шло неплохо. Ступина скрутили надежно — пальцем не пошевелить. Со склада вышли организованно, без приключений. Погони пока нет. Главное — выбежать из этого чертового коридора. Когда он кончится, в конце концов?
Инструктор, который несся впереди отряда, приотстал, поравнялся со взломщиком, бежал теперь рядом с ним. Краев слышал их разговор в наушнике.
«Все. Нам сели на хвост. Я засек их сигналы». — «Далеко они?» — «Метров на триста отстают. Но сейчас догонят. Они быстрые, сволочи». — «Отбиваться будем?» — «Я останусь, — голос инструктора. — Прикрою вас. До нашего пункта осталось полкилометра. Пустяки. Я сумею задержать. Как забежите в пункт, сразу опускай плиты. Все три. Иначе прошибут — у них все есть для этого. Две минуты вам на переодевание — не больше! И сразу сваливайте. Передаю командование тебе». — «А ты?» — «Я уйду. Хрен они меня возьмут, сволочи. Я лягу около бокового коридора. Нарубаю из них шницелей и уйду. Ты не беспокойся».
Снова молчаливый топот ног, тяжелое дыхание. Мурашки по спине. Вот и то, чего ты так надеялся избежать. Боевые действия. Боже, спаси нас, грешных…
«Все. Это здесь. Давайте, ребятки!» — «Ну… Держись, брат. Не увлекайся. Ты должен спастись». — «Не дрейфь — не в первый раз. Пробьюсь!» — «Пока, Гриша!» — «До встречи».
Инструктор шлепнулся на пол и тут же остался далеко позади. Краев считал шаги. Сколько еще? Сто пятьдесят, сто пятьдесят один… Тишина сзади взорвалась грохотом, сухим треском выстрелов, красным сиянием лучей, сжигающих все на своем пути. Краев втянул голову в плечи. Не оборачиваться. Еще сто пятьдесят метров осталось… Последний рывок… Последний?
Влетели в открытую дверь, взломщик бросился к стене, зажег свет. Задержался на секунду, отыскивая на стене нужную кнопку. И Краев услышал за эту секунду очень многое. Выстрелы там, в коридоре, стихли. Успел ли уйти инструктор? Вряд ли… Сейчас оттуда приближался топот тяжелых ног. Десятков ног. И рокотание неизвестного механизма — как оглушительный хруст гигантского насекомого, которое движется под землей и пожирает все, что попадется ему на пути.
Взломщик быстро нажал на три кнопки подряд, и три глухих удара тут же потрясли комнату до основания. Бетонные плиты рухнули сверху и загородили собой проход.
— Быстро снимаем эту гребаную спецформу! — заорал взломщик. — Маски все содрали?
— Да! — Свои опостылевшие фальшивые морды все посрывали клочьями еще в коридоре, на бегу.
— Умывальник здесь! По очереди смываем с лиц клей и подходим ко мне! Эй, ты, сикалку-то не забудь снять! Намочишь!
Взломщик быстро выдавал каждому цивильную одежду. Краев и Салем, кроме того, получили по парику и по тюбику клея, чтобы парик держался на голове.
— Лысины свои прикрыли? Так, отлично! — Взломщик, без маски оказавшийся мужчиной лет сорока с худым, треугольным лицом и пронзительными черными глазами, осматривал свою гвардию. — Все, двигаемся за мной. Крюгер — последним…
Стены в очередной раз вздрогнули, с потолка посыпалась побелка, раковина умывальника сорвалась и раскололась об пол. Что-то снаружи таранило бетонные плиты, отделяющие беглецов от преследователей.
Взломщик Григорий устало качнул головой. Взял со стола излучатель, нацепил его на руку и полез по железной лесенке вверх. Когда все вылезли из люка и отбежали по очередному коридору на сто метров, Григорий остановил их жестом руки. Достал из кармана пульт, протянул его в направлении покинутого помещения и нажал кнопку. Затрясло так, что Краева кинуло на стену. На месте, где только что был люк, образовалась воронка, в которую со скрежетом сползала земля и куски бетона.
— Все. С этой стороны они нас не догонят. Просто не станут догонять. Это бесполезно — часа три нужно на разборку завалов.
— И что — это совсем все? — спросил Краев. — Конец погоне?
— Нет. Они знают, где мы находимся, и теперь нас будут обкладывать со всех сторон. Поэтому мы разделимся на две группы. Мы вдвоем с Андреем взорвем эти бомбочки на станции метро — до нее отсюда около километра. Постараемся продержаться подольше, распылить побольше вируса. А вы, трое чумников… Вы возвратитесь на базу. Вон, видите, дверца железная? Зайдете туда, закроете за собой засов. Пойдете по главному коридору, никуда не сворачивайте. На поверхность попадете через две-три минуты, внутрь подсобного помещения ресторана «Три фиалки». Сразу же выходите через дверь на улицу — замок там есть, но он распилен. Дальше пойдете по этой же улице, дом пятый, квартира двадцать первая. Запомнили адрес? Там вас ждут, ребятки. У вас все будет нормально, не переживайте. Привет Бессону.
— Нет, — сказал Краев. — Извините, так не получится. Я пойду с вами. Крюгер, Салем… Вы идите. Салем, Лисенку привет передашь, хорошо? Скажешь, что я люблю ее. И что целую ее. И что найду ее. Скоро, очень скоро…
— Крюгер ей привет передаст, — сказал Салем. — А я пойду с вами. Давно не играл в теннис.
— Ага, размечтался! — Крюгер ухмылялся, блестел идеально ровными зубами в свете фонаря. — Краев, знаешь, что я тебе советую сделать? Ты пошли Лисенку телеграмму. Мол, люблю, целую и все такое. Я не смогу передать ей лично, извини. Я тоже останусь.
— Так, это что? Бунт на корабле? — Взломщик повышал голос с каждым словом. — Я обещал Бессону, что вы вернетесь, — и вы вернетесь! Все понятно?! На хрена вы нам нужны, пассажиры?!! Шагом марш отсюда!!!
Салем усмехнулся, Крюгер сложил руки на груди. Краев стоял молча.
— Гриш, не дергайся. — Техник положил руку на плечо друга. — Борис уже того… Закрыл нас собой. А он взял бы их с собой. Я знаю это. Они неслабые ребята. Может быть, покрепче нас с тобой будут…
— Ладно! — зло рявкнул Григорий. — Знаю я вас, чумников! Анархисты хреновы! Если кто меня слушаться не будет — пусть пеняет на себя! Десяти минут не проживет — пристрелят как собачонку! Я иду! Кто хочет — идет за мной!
Он повернулся и зашагал в темноту.
— Все. Приплыли, — сказал он, переводя дыхание. — Сейчас будем вооружаться. Не спешите, все делайте аккуратно. Как там этот прохиндей нас учил? Мячик, буква «О», ампула… Ну, вы в курсе. Нас пятеро. Каждому по десять бомб. Поехали!
Они зарядили все мячи. Разложили их по карманам. Пиджак, который достался Краеву, теперь топорщился округлыми выпуклостями — словно он купил килограмм яблок и за неимением сумки распихал их куда попало. Остальные выглядели не лучше.
— Я иду первым, — сообщил взломщик. — Когда свистну — быстро проходите вперед. Будьте готовы к бомбометанию. И не стрелять из излучателей, мать вашу! Салем, Крюгер, уберите свои сикалки в карманы! Вы что там, бойню решили устроить на станции? Нам надо перезаразить всех, а не перестрелять!
— А если на нас нападут?…
— Заткнитесь! Руки на что тебе даны? Онанизмом заниматься? Все понятно?
— Да… — Чумники со вздохом сняли с рук излучатели.
— Так-то лучше.
Григорий повернул ручку двери, нырнул внутрь и захлопнул дверь за собой. Шум, удары, короткие вскрики. Тихий свист. Комната дежурного по станции. Две фигуры, распростертые на полу.
— Один сопротивлялся, — сообщил Гриша. — Что-то много агрессивных людей попадается мне в последнее время. Не к добру это… Ладно. Там, за дверью, — станция метро. Делайте то же, что и я.
Григорий распахнул дверь, и шум голосов, мелькание сотен людских тел ворвались в сознание Краева. Он уже отвык от толпы. Григорий метнул первую бомбу сразу, как только открыл дверь, и, не дожидаясь результата, быстро пошел вперед. Еще два мячика покатились, пущенные им по полу. Мальчик лет пяти бросился за одним из них, попытался поймать, но мяч лопнул со звуком проколотого воздушного шарика. Ребенок громко заплакал от страха. Три шарообразных облака молочно-белого тумана зависли в воздухе на несколько секунд, а потом разорвались клочьями, растворились в атмосфере станции, перемешались с потоками воздуха. Наружу выскочил Крюгер, за ним техник Андрей. Они тут же швырнули по мячу в разных направлениях и смешались с толпой. Странный едкий запах появился в воздухе станции — словно жгли черную вонючую резину на костре из благородных ароматных сандаловых дров. Народ на станции вопил, метался и душераздирающе кашлял. Красные физиономии, слезящиеся глаза, стоны боли и крики страха. Краев стоял в открытой двери, смотрел на все это и никак не мог сделать шаг вперед.
«Вот он, вирус. Увидеть я его не могу, но пованивает он изрядно. А что будет сейчас с нами? Об этом мы как-то не подумали. Гриша и Андрей — невакцинированные, им должно быть все равно. А вот мы — три чумника. Хотя мы не поддаемся внушению, но СЭМ все же сидит в наших организмах. Что будет, когда анти-СЭМ начнет выгрызать его из наших хромосом? Наверное, ничего хорошего! Помню я эти три дня в лихорадке после прививки. Мало там было приятного…»
— Ты чего ждешь? — Салем толкнул Краева в спину. — Давай двигайся!
Краев, как во сне, сделал три медленных шага вперед, в зловонный воздух отравленного метро. В руке он сжимал мячик, большой палец лежал на кнопке. И сразу же он увидел, как на него бегут три крепкие фигуры в комбинезонах из зеленой блестящей ткани.
— Стоять! Не двигаться! Поднять руки!
Краев тупо остановился и почувствовал, что руки его сами по себе ползут вверх. Трое ментов тут же разделились и побежали в разные стороны. Один нырнул в толпу — вдогонку за Андреем. Второй ловко, с ходу, схватил правую руку Краева и завернул ее за спину. Третий — Краев успел это увидеть — на бегу шарахнул из электрошокера в Салема, только что вышедшего из двери. И еще Николай успел понять, что милиционер в Салема не попал. Потому что тот метнулся в сторону, покатился по полу и вдруг вырос в полный рост совсем рядом со служителем закона, свалил его с ног ударом локтя в голову. Черный шокер, крутясь, скользил по полированному розовому полу и никак не мог остановиться. Дальнейшего Краев не видел, потому что оказался в скрюченном положении, носом между коленями, с руками, вывернутыми за спину до боли. Он едва дышал.
— Что у тебя в руке? — заорал мент сзади. — Брось немедленно!
— Ага… — просипел Краев. Он вдруг вспомнил, что у него в руке. Нажал на кнопку и разжал пальцы.
Громкий хлопок сзади смешался с душераздирающим кашлем. Краев почувствовал, как хватка милиционера ослабевает. Он рванулся вперед и освободился — неожиданно легко. Несчастный мент оседал на пол, хрипел, кашлял и пытался сделать вздох — как хронический астматик. Лицо его посинело от удушья.
А Краев? Что же Краев? Он стоял в самой середине облака вирусного аэрозоля. И не чувствовал ничего, кроме запаха горелой резины.
— Внимание! — В центр зала выскочил Крюгер, уже — вооруженный электрошокером, вероятно «одолженным» у одного из милиционеров. — Граждане! Сохраняйте спокойствие! На станции метро совершен террористический акт — распыление веществ раздражающего действия! Но это не страшно! Это не смертельно! Вам нужно быстрее выйти на свежий воздух, и все пройдет! Граждане! Организованно проходим к эскалаторам! Не толпиться! Не паниковать! Все наверх!
Салем в милицейском шлеме шел к Краеву широким шагом. Не останавливаясь он поднял электрошокер и шарахнул по менту, корчившемуся на полу рядом с Николаем. Бедный милиционер дернулся в последний раз и затих.
— За что ты его?!
— Не бойся, он не загнулся. Очухается минут через пятнадцать. Для его же пользы — глядишь, к этому времени здесь проветрится немножко. Вонища такая… Сейчас нам конкуренты ни к чему. Теперь мы служители закона, а не он.
Салем наклонился и содрал с головы мента шлем. А потом натянул его на череп Краева.
— Пойдем, Николай. И бери его электрошокер. Над побыстрее разогнать народ.
Краев вдруг понял. Бараний народ на станции метро обезумел и впал в панику. Отвык от такого агрессивного обращения. Народ нужно было организовать, успокоить и побыстрее выкинуть со станции. Здесь, под землей, легко было блокировать всех зараженных, собрать их в кучу и переправить куда-нибудь в карантин. И испортить таким образом всю сегодняшнюю работу. Ну уж нет!
— Спокойно, граждане! — Салем, как бульдозер, прокладывал дорогу в мечущейся толпе своими широкими плечами. Он двигался к ближайшему эскалатору, и Краев старался не отставать от него. Затопчут еще, чего доброго. — Террористы обезврежены! — голосил Салем. — Бояться нечего! Организованнее, господа бараны… Тьфу. Господа и барыни! Россияне и, понимаешь, россиянки! А также гости нашей прекрасной страны! Куда ты лезешь, дура? Встань к стене. Да, вот там и стой! Ну и что, что насморк? Не видишь — у всех насморк! Придешь в поликлинику, возьмешь больничный! Больничный, говорю! Не знаешь, что такое больничный? Ничего, скоро объяснят…
У эскалатора — там, где господствовал зычный Салем, — быстро воцарился порядок. Салем не стал церемониться с людьми, которые блеющей толпой пытались втиснуться на узкие ступеньки, давили друг друга и в результате начисто закупорили проход. Он расшвырял их, как медведь, выстроил в устраивающем его порядке и теперь пропускал на движущуюся лестницу строго по двое. Очередь быстро двигалась вперед, толпа на платформе начала рассасываться. Проблема осложнялась тем, что через каждые три минуты подходил новый состав и высаживал новых пассажиров, которые тут же начинали кашлять и паниковать.
— Всему вас учить надо… Эх, божьи одуванчики, как дальше-то жить будете? Что значит — ты один на два места? Ах, чемодан у тебя? В руки возьми, не перетрудишься, дылда. Как кто я такой? Я — офицер антитеррористической спецбригады. Капитан. Да. Или даже майор. Или полковник — я-уж не помню. Ку-ку! Девушка, что ж вы так мучаетесь? Сумку на пол поставьте — она у вас тяжелая. Да, я специально для вас место зарезервировал. На вас одну — два места. Бесплатно. Прощай, красавица. Выздоровеешь — встретимся. В моей кроватке. Бабуль, да ты че, в натуре? Зонтиком-то меня за что? Это уже агрессивность! Да ты мне сейчас глаз выколешь, мегера! Краев, держи ее!
В самом деле, что-то странное происходило с людьми на станции. Что-то неправильное. Все они были баранами и никак не должны были проявлять агрессивность — даже в такой неприятной ситуации, как террористический акт на станции метрополитена. Однако некоторые люди зверели на глазах — лица их багровели, наливались кровью, искажались от дикой ненависти. Эти люди шли в кулачную атаку на всех, кто попадался под горячую руку. Краев отчетливо наблюдал в толпе несколько эпицентров завязавшихся драк. В одной из них участвовало шесть человек — четыре мужика и две бабенки. Мужики махали кулаками и выражались отборнейшим, давно забытым в бараньем сообществе русским матом. Бабенки лупили тяжелыми сумками все, что попадало в поле их зрения, и царапались острыми ногтями, окрашенными, по последней бараньей моде, в изумрудный цвет. Краев увидел, что техник Андрей вылетел из толпы и бросился к центру драки, выкрикивая что-то начальственно-успокаивающее. И тут же все шестеро набросились на него, повалили и начали избивать. Остервенело, ногами.
Бог ты мой! Краев помчался вперед, врезался в частокол людских тел, повалил кого-то, перепрыгнул через кого-то. Чьи-то руки попытались вцепиться в его одежду, но он отмахнулся не глядя, ударил дубовым тяжелым прикладом шокера в сторону, сшиб кого-то с ног и продолжил свое движение. Спасти Андрея. Так тупо — выжить в погоне, когда тебя преследуют профессиональные убийцы, и погибнуть от рук озверевших баранов. Баранов, ставших вдруг стаей гиен. Так вот они! «Разойтись! — бешено орет Николай. — Всем к стене! Последнее предупреждение!» Гиены оборачиваются, отворачивают морды от добычи. На окровавленных губах их — глумливые усмешки. Красные распухшие рожи, сопли из носа. «Мент пожаловал, — говорит один. — Мочить суку позорную, в натуре!» «Ах ты, фараон, сука, попил нашей трудовой кровушки!» — визжит бабенка, бросается на Краева, размахивает скрюченными пальцами, почти достает когтями до краевского лица, но Краев успевает. Нажимает на крючок шокера и сбивает на лету эту фурию. И тут же — выстрел в сторону, в красавчика культуриста с озверевшим лицом. Т-ТУМ!!! Падает, медведь. Еще раз Т-ТУМ — вправо, в урку с ножом. Откуда тут урки?! И сразу же: ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ!!! Почти как «Калашников», в упор, только без отдачи. Все, что ли? Больше желающих нет?! Девять человек на полу. Ладно, бывает… Салем обещал, что очухаются…
— Андрей, как ты? — Краев склонился над техником.
— Николай, что это было?… — Лицо техника пересекала резаная рана, и кровь стекала на пол, на разорванную одежду. — Они кусали меня, пили кровь… Что с ними, Николай? Они с ума сошли…
— Пойдем. — Левой рукой Николай помогал встать Андрею, а правой держал шокер на взводе, водил им по окружности, предупреждал новую атаку. — Пойдем, Андрей. У тебя аптечка есть?
— Есть… Что здесь творится?
Догадывался Николай, что творится. И очень ему не нравилась эта догадка. Пили кровь… Неестественно багровая кожа, жидкая юшка из носа. Безумные глаза. Дикий чумник — вот кого напоминали эти люди, вдруг вернувшиеся в свое дочумное истерично-агрессивное состояние. Иммунный сбой? Нет, теперь это уже другое. Вирус СЭМ, подавлявший их врожденную агрессивность восемь лет, исчезал сейчас в их генах, распадался на отдельные молекулы. Что приходило на его место? Природа не терпит пустоты…
Не думать. Не думать ни о чем. Он, Краев, чувствует себя прекрасно. У него нет даже насморка. А значит, нормальные люди, такие же, как он, пострадать не должны. «Где наши? Пробиться к нашим. Я уже вижу Салема. Молодец Салем. Отправляет людей наверх десяток за десятком. Наше дело не пропадет. Мы разбудим Герцена, черт его подери! Разбудим и надаем по толстым мордасам!»
«Внимание! — Знакомый голос Григория прозвучал в левом ухе. Оказывается, внутренняя связь все еще работала. — Ребятки, я надеюсь, что вы меня слышите. У меня боевая тревога! По моим эскалаторам сверху спускается куча вооруженных людей. По виду — чумная полиция! Они еще наверху, но сейчас они будут здесь. Нам нужно сматываться, и очень быстро. Бросайте свои шокеры и шлемы — здесь мы уже сделали все, что могли. Ныряйте в толпу, ребятки, и кашляйте погромче! Трите глазки, чтоб слезились! Следующий поезд метро — через тридцать секунд. Я прыгаю в первый вагон. Надо попасть именно в первый. Надеюсь, вы успеете…»
— Ты слышал, Андрей? — Да!
— Успеем добежать?
— Должны. Шокер не забудь выкинуть!
Краев стащил с головы милицейский шлем, положил его на пол и поддал ногой для ускорения. Стянул ремень электрошокера через голову, но, прежде чем выкинуть оружие, поставил импульс на самую малую мощность и дал длинный разряд вперед — веером. Народ впереди заорал, ударенный током, и начал разбегаться. Краев кинул пушку в сторону, покрепче прижал к себе техника и ринулся в освободившийся проход. Поезд метро уже приближался, выдавливал из туннеля воздух, пахнущий креозотом, тормозил, чтобы выгрузить пассажиров и загрузить новых.
Ловкие фигуры копов в зеленых костюмах и герметичных шлемах перепрыгивали через головы обезумевших людей, закупоривших все эскалаторы. Они спешили, мчались по платформе гигантскими шагами, оружие их было наготове. Но все пятеро террористов уже мало чем отличались от прочих неожиданно озверевших баранов. Чтобы отловить теперь этих пятерых, нужно было просеять всю толпу. И едва первый вагон распахнул свои двери, все пятеро втиснулись туда.
Ну, быстрее! Полицейский уже мчался к распахнутой двери, но опоздал. Электроника тупо захлопнула створки перед его носом, и состав начал набирать скорость. Краев облегченно вздохнул.
Все они собрались в задней части вагона, где было просторнее. Выглядели они более или менее прилично, только Андрей был безобразно окровавлен и привлекал внимание остальных пассажиров — «правильных», пока еще не заразившихся баранов. Григорий действовал быстро и точно. Первым делом вкатил технику двойную дозу обезболивающего наркотика, потом стер платком кровь с его лба и быстро нанес на кожу гель, стянувшийся в пленку телесного цвета. Рваную рубашку стянули с Андрея, выкинули в окно. Взамен он получил пиджак с крюгеровского плеча. Теперь он выглядел довольно неплохо — во всяком случае, не так бросался в глаза.
— Да, ребятки, — тихо произнес Григорий. — Результат впечатляющий. Действует эта штука просто убойно. Похоже, что мы не зря старались. Если даже они перекрыли сейчас входы и выходы на ту станцию, мы свое дело сделали. Не меньше пары сотен человек поднялись со станции и разъехались по славной столице Москве во все стороны. Надеюсь, что Ступин не врал про заразность вируса. Если это так, то наши первые пациенты разнесут его по всему городу.
— Что-то уж слишком убойно эта дрянь работает, — сказал Андрей, осторожно дотронувшись до заклеенного лба. — Меня, во всяком случае, чуть не убили. Коле спасибо, спас. Что это за нелюди были? Вампиры, что ли? Они кусались, как собаки…
— Их немного таких было на станции, — произнес обстоятельный Крюгер. — Я насчитал около тридцати человек. Если всего на станции было около трех сотен, значит, десять процентов выхода в повышенную агрессивность, что в принципе можно рассматривать как эффект гиперреализации подавленных мотиваций…
— Ты можешь понятнее говорить? — шепотом рявкнул Григорий. — Что это за вурдалаки были?
— Это люди, милый мой. Люди. Причем самые что ни на есть бараны. Те, кто еще час назад муху не мог раздавить. Просто мы наблюдаем самую первую реакцию на внедрение анти-СЭМа. И реакция эта меня не радует. Ну, сопли, кашель, конъюнктивит — это понятно. Гриппоподобное состояние — это естественно при вирусном заражении. Это через три дня пройдет. А вот чрезмерная агрессия, дикая необъяснимая злоба… Мне это не нравится. Хотя, возможно, в этом тоже нет ничего страшного. Скорее всего, это временно, и все наладится. Бессонова бы спросить…
— Мячики еще остались у кого-нибудь? — поинтересовался Салем.
— Полно еще, — сказал Крюгер. — У меня еще восемь штук.
— А у меня — четыре.
Пересчитали бомбы. Оказалось, что осталась еще половина. Григорий необыкновенно воодушевился этим фактом.
— Ребятки! — сказал он радостно. — Это же хорошо! Мы еще вмажем им! И время еще есть — осталось почти полтора часа действия вируса. Две станции мы уже проехали — и ничего, вроде бы без погони. Мы сейчас по кольцевой линии едем и можем сидеть в этом вагоне хоть целый день. Но целый день мы сидеть здесь не будем. Еще полкруга сделаем, выберем себе станцию с переходом на другую линию и вдарим снова. Там и народу побольше, и удрать легче…
— Нет, так делать нельзя, — мрачно произнес Краев. — Надо уходить. С нас достаточно. Если верить Ступину, то того, что мы натворили, хватит на эпидемию для всей страны. Ни к чему рисковать дальше. Я уверен, что на всех станциях ментов сейчас — пруд пруди. Не обольщайся, Гриша, что нас до сих пор не зацапали. Стоит тебе нагло выскочить, взорвать шарик — и тебя свинтят сразу же.
— Да, свинтят! — зло бросил Григорий. — Скорее всего! Но все равно нужно сделать это — раскидать все бомбы. Потому что такая нам выпала доля — принести себя в жертву ради людей. Ради этих несчастных баранов, которые даже не поймут, что мы для них сделали. Если кто-то не хочет, может не идти. Отдадите мне свои мячи…
— Не спеши, Гриша, — серьезно произнес Андрей. — Коля прав. В метро больше делать нечего. Мы можем использовать эти бомбы более эффективно в другом месте. На поверхности. Только нужно еще суметь выбраться на эту самую поверхность.
— Через любую из станций мы уже вряд ли пройдем. Загребут нас. Черт, как бы попасть в туннель? Тут есть служебные двери в стенах. И некоторые из них выводят в подземные коммуникации. Подожди, карту посмотрю. — Григорий достал мини-компьютер размером с записную книжку и начал рыться в его памяти. — Так… Сейчас, значит, мы на этом участке. Ага. После следующей станции будет прогон, а к нему примыкает служебный ход. Слева. Почти перпендикулярно. Самое то! Как бы нам только попасть туда?
Состав уже тормозил, приближался к следующей станции. Все пятеро повернулись к окну, напряженно вглядывались в толпу. Так и есть! Круглые шлемы чумных полицейских торчали над головами обычных баранов. Навскидку — не меньше десяти копов. Нечего и высовываться.
«Осторожно, двери закрываются!» — стандартное предупреждение. И когда двери уже действительно начали закрываться, во второй вагон быстро вдвинулись сразу двое полицейских. Поезд тронулся.
— В следующем за нами вагоне — два копа, — тихо сказал Краев. — Я видел. Они могут пройти сюда?
— Легко. Нужен только специальный ключ, открывающий тамбур. У них такой есть, можно не сомневаться.
— Может быть, они все-таки пойдут назад? Сзади вагонов больше…
— Сюда идут! — сказал Крюгер и быстро отвернулся от окошка между первым и вторым вагонами. — Нам надо пройти вперед! Ребята, притворяйтесь баранами.
— Легко сказать…
Они прошествовали в начало вагона и остановились у двери в кабину машиниста. Отсюда было видно, что копы уже открыли первую дверь тамбура и разбираются со второй.
Инструктор, который несся впереди отряда, приотстал, поравнялся со взломщиком, бежал теперь рядом с ним. Краев слышал их разговор в наушнике.
«Все. Нам сели на хвост. Я засек их сигналы». — «Далеко они?» — «Метров на триста отстают. Но сейчас догонят. Они быстрые, сволочи». — «Отбиваться будем?» — «Я останусь, — голос инструктора. — Прикрою вас. До нашего пункта осталось полкилометра. Пустяки. Я сумею задержать. Как забежите в пункт, сразу опускай плиты. Все три. Иначе прошибут — у них все есть для этого. Две минуты вам на переодевание — не больше! И сразу сваливайте. Передаю командование тебе». — «А ты?» — «Я уйду. Хрен они меня возьмут, сволочи. Я лягу около бокового коридора. Нарубаю из них шницелей и уйду. Ты не беспокойся».
Снова молчаливый топот ног, тяжелое дыхание. Мурашки по спине. Вот и то, чего ты так надеялся избежать. Боевые действия. Боже, спаси нас, грешных…
«Все. Это здесь. Давайте, ребятки!» — «Ну… Держись, брат. Не увлекайся. Ты должен спастись». — «Не дрейфь — не в первый раз. Пробьюсь!» — «Пока, Гриша!» — «До встречи».
Инструктор шлепнулся на пол и тут же остался далеко позади. Краев считал шаги. Сколько еще? Сто пятьдесят, сто пятьдесят один… Тишина сзади взорвалась грохотом, сухим треском выстрелов, красным сиянием лучей, сжигающих все на своем пути. Краев втянул голову в плечи. Не оборачиваться. Еще сто пятьдесят метров осталось… Последний рывок… Последний?
Влетели в открытую дверь, взломщик бросился к стене, зажег свет. Задержался на секунду, отыскивая на стене нужную кнопку. И Краев услышал за эту секунду очень многое. Выстрелы там, в коридоре, стихли. Успел ли уйти инструктор? Вряд ли… Сейчас оттуда приближался топот тяжелых ног. Десятков ног. И рокотание неизвестного механизма — как оглушительный хруст гигантского насекомого, которое движется под землей и пожирает все, что попадется ему на пути.
Взломщик быстро нажал на три кнопки подряд, и три глухих удара тут же потрясли комнату до основания. Бетонные плиты рухнули сверху и загородили собой проход.
— Быстро снимаем эту гребаную спецформу! — заорал взломщик. — Маски все содрали?
— Да! — Свои опостылевшие фальшивые морды все посрывали клочьями еще в коридоре, на бегу.
— Умывальник здесь! По очереди смываем с лиц клей и подходим ко мне! Эй, ты, сикалку-то не забудь снять! Намочишь!
Взломщик быстро выдавал каждому цивильную одежду. Краев и Салем, кроме того, получили по парику и по тюбику клея, чтобы парик держался на голове.
— Лысины свои прикрыли? Так, отлично! — Взломщик, без маски оказавшийся мужчиной лет сорока с худым, треугольным лицом и пронзительными черными глазами, осматривал свою гвардию. — Все, двигаемся за мной. Крюгер — последним…
Стены в очередной раз вздрогнули, с потолка посыпалась побелка, раковина умывальника сорвалась и раскололась об пол. Что-то снаружи таранило бетонные плиты, отделяющие беглецов от преследователей.
Взломщик Григорий устало качнул головой. Взял со стола излучатель, нацепил его на руку и полез по железной лесенке вверх. Когда все вылезли из люка и отбежали по очередному коридору на сто метров, Григорий остановил их жестом руки. Достал из кармана пульт, протянул его в направлении покинутого помещения и нажал кнопку. Затрясло так, что Краева кинуло на стену. На месте, где только что был люк, образовалась воронка, в которую со скрежетом сползала земля и куски бетона.
— Все. С этой стороны они нас не догонят. Просто не станут догонять. Это бесполезно — часа три нужно на разборку завалов.
— И что — это совсем все? — спросил Краев. — Конец погоне?
— Нет. Они знают, где мы находимся, и теперь нас будут обкладывать со всех сторон. Поэтому мы разделимся на две группы. Мы вдвоем с Андреем взорвем эти бомбочки на станции метро — до нее отсюда около километра. Постараемся продержаться подольше, распылить побольше вируса. А вы, трое чумников… Вы возвратитесь на базу. Вон, видите, дверца железная? Зайдете туда, закроете за собой засов. Пойдете по главному коридору, никуда не сворачивайте. На поверхность попадете через две-три минуты, внутрь подсобного помещения ресторана «Три фиалки». Сразу же выходите через дверь на улицу — замок там есть, но он распилен. Дальше пойдете по этой же улице, дом пятый, квартира двадцать первая. Запомнили адрес? Там вас ждут, ребятки. У вас все будет нормально, не переживайте. Привет Бессону.
— Нет, — сказал Краев. — Извините, так не получится. Я пойду с вами. Крюгер, Салем… Вы идите. Салем, Лисенку привет передашь, хорошо? Скажешь, что я люблю ее. И что целую ее. И что найду ее. Скоро, очень скоро…
— Крюгер ей привет передаст, — сказал Салем. — А я пойду с вами. Давно не играл в теннис.
— Ага, размечтался! — Крюгер ухмылялся, блестел идеально ровными зубами в свете фонаря. — Краев, знаешь, что я тебе советую сделать? Ты пошли Лисенку телеграмму. Мол, люблю, целую и все такое. Я не смогу передать ей лично, извини. Я тоже останусь.
— Так, это что? Бунт на корабле? — Взломщик повышал голос с каждым словом. — Я обещал Бессону, что вы вернетесь, — и вы вернетесь! Все понятно?! На хрена вы нам нужны, пассажиры?!! Шагом марш отсюда!!!
Салем усмехнулся, Крюгер сложил руки на груди. Краев стоял молча.
— Гриш, не дергайся. — Техник положил руку на плечо друга. — Борис уже того… Закрыл нас собой. А он взял бы их с собой. Я знаю это. Они неслабые ребята. Может быть, покрепче нас с тобой будут…
— Ладно! — зло рявкнул Григорий. — Знаю я вас, чумников! Анархисты хреновы! Если кто меня слушаться не будет — пусть пеняет на себя! Десяти минут не проживет — пристрелят как собачонку! Я иду! Кто хочет — идет за мной!
Он повернулся и зашагал в темноту.
* * *
Коридор, по которому они бежали, приобретал все более цивилизованный вид. Голый бетон стен сменился глазурованной плиткой, исчез толстый слой мусора на полу. Наконец появилась первая лампочка под потолком. Григорий остановился.— Все. Приплыли, — сказал он, переводя дыхание. — Сейчас будем вооружаться. Не спешите, все делайте аккуратно. Как там этот прохиндей нас учил? Мячик, буква «О», ампула… Ну, вы в курсе. Нас пятеро. Каждому по десять бомб. Поехали!
Они зарядили все мячи. Разложили их по карманам. Пиджак, который достался Краеву, теперь топорщился округлыми выпуклостями — словно он купил килограмм яблок и за неимением сумки распихал их куда попало. Остальные выглядели не лучше.
— Я иду первым, — сообщил взломщик. — Когда свистну — быстро проходите вперед. Будьте готовы к бомбометанию. И не стрелять из излучателей, мать вашу! Салем, Крюгер, уберите свои сикалки в карманы! Вы что там, бойню решили устроить на станции? Нам надо перезаразить всех, а не перестрелять!
— А если на нас нападут?…
— Заткнитесь! Руки на что тебе даны? Онанизмом заниматься? Все понятно?
— Да… — Чумники со вздохом сняли с рук излучатели.
— Так-то лучше.
Григорий повернул ручку двери, нырнул внутрь и захлопнул дверь за собой. Шум, удары, короткие вскрики. Тихий свист. Комната дежурного по станции. Две фигуры, распростертые на полу.
— Один сопротивлялся, — сообщил Гриша. — Что-то много агрессивных людей попадается мне в последнее время. Не к добру это… Ладно. Там, за дверью, — станция метро. Делайте то же, что и я.
Григорий распахнул дверь, и шум голосов, мелькание сотен людских тел ворвались в сознание Краева. Он уже отвык от толпы. Григорий метнул первую бомбу сразу, как только открыл дверь, и, не дожидаясь результата, быстро пошел вперед. Еще два мячика покатились, пущенные им по полу. Мальчик лет пяти бросился за одним из них, попытался поймать, но мяч лопнул со звуком проколотого воздушного шарика. Ребенок громко заплакал от страха. Три шарообразных облака молочно-белого тумана зависли в воздухе на несколько секунд, а потом разорвались клочьями, растворились в атмосфере станции, перемешались с потоками воздуха. Наружу выскочил Крюгер, за ним техник Андрей. Они тут же швырнули по мячу в разных направлениях и смешались с толпой. Странный едкий запах появился в воздухе станции — словно жгли черную вонючую резину на костре из благородных ароматных сандаловых дров. Народ на станции вопил, метался и душераздирающе кашлял. Красные физиономии, слезящиеся глаза, стоны боли и крики страха. Краев стоял в открытой двери, смотрел на все это и никак не мог сделать шаг вперед.
«Вот он, вирус. Увидеть я его не могу, но пованивает он изрядно. А что будет сейчас с нами? Об этом мы как-то не подумали. Гриша и Андрей — невакцинированные, им должно быть все равно. А вот мы — три чумника. Хотя мы не поддаемся внушению, но СЭМ все же сидит в наших организмах. Что будет, когда анти-СЭМ начнет выгрызать его из наших хромосом? Наверное, ничего хорошего! Помню я эти три дня в лихорадке после прививки. Мало там было приятного…»
— Ты чего ждешь? — Салем толкнул Краева в спину. — Давай двигайся!
Краев, как во сне, сделал три медленных шага вперед, в зловонный воздух отравленного метро. В руке он сжимал мячик, большой палец лежал на кнопке. И сразу же он увидел, как на него бегут три крепкие фигуры в комбинезонах из зеленой блестящей ткани.
— Стоять! Не двигаться! Поднять руки!
Краев тупо остановился и почувствовал, что руки его сами по себе ползут вверх. Трое ментов тут же разделились и побежали в разные стороны. Один нырнул в толпу — вдогонку за Андреем. Второй ловко, с ходу, схватил правую руку Краева и завернул ее за спину. Третий — Краев успел это увидеть — на бегу шарахнул из электрошокера в Салема, только что вышедшего из двери. И еще Николай успел понять, что милиционер в Салема не попал. Потому что тот метнулся в сторону, покатился по полу и вдруг вырос в полный рост совсем рядом со служителем закона, свалил его с ног ударом локтя в голову. Черный шокер, крутясь, скользил по полированному розовому полу и никак не мог остановиться. Дальнейшего Краев не видел, потому что оказался в скрюченном положении, носом между коленями, с руками, вывернутыми за спину до боли. Он едва дышал.
— Что у тебя в руке? — заорал мент сзади. — Брось немедленно!
— Ага… — просипел Краев. Он вдруг вспомнил, что у него в руке. Нажал на кнопку и разжал пальцы.
Громкий хлопок сзади смешался с душераздирающим кашлем. Краев почувствовал, как хватка милиционера ослабевает. Он рванулся вперед и освободился — неожиданно легко. Несчастный мент оседал на пол, хрипел, кашлял и пытался сделать вздох — как хронический астматик. Лицо его посинело от удушья.
А Краев? Что же Краев? Он стоял в самой середине облака вирусного аэрозоля. И не чувствовал ничего, кроме запаха горелой резины.
— Внимание! — В центр зала выскочил Крюгер, уже — вооруженный электрошокером, вероятно «одолженным» у одного из милиционеров. — Граждане! Сохраняйте спокойствие! На станции метро совершен террористический акт — распыление веществ раздражающего действия! Но это не страшно! Это не смертельно! Вам нужно быстрее выйти на свежий воздух, и все пройдет! Граждане! Организованно проходим к эскалаторам! Не толпиться! Не паниковать! Все наверх!
Салем в милицейском шлеме шел к Краеву широким шагом. Не останавливаясь он поднял электрошокер и шарахнул по менту, корчившемуся на полу рядом с Николаем. Бедный милиционер дернулся в последний раз и затих.
— За что ты его?!
— Не бойся, он не загнулся. Очухается минут через пятнадцать. Для его же пользы — глядишь, к этому времени здесь проветрится немножко. Вонища такая… Сейчас нам конкуренты ни к чему. Теперь мы служители закона, а не он.
Салем наклонился и содрал с головы мента шлем. А потом натянул его на череп Краева.
— Пойдем, Николай. И бери его электрошокер. Над побыстрее разогнать народ.
Краев вдруг понял. Бараний народ на станции метро обезумел и впал в панику. Отвык от такого агрессивного обращения. Народ нужно было организовать, успокоить и побыстрее выкинуть со станции. Здесь, под землей, легко было блокировать всех зараженных, собрать их в кучу и переправить куда-нибудь в карантин. И испортить таким образом всю сегодняшнюю работу. Ну уж нет!
— Спокойно, граждане! — Салем, как бульдозер, прокладывал дорогу в мечущейся толпе своими широкими плечами. Он двигался к ближайшему эскалатору, и Краев старался не отставать от него. Затопчут еще, чего доброго. — Террористы обезврежены! — голосил Салем. — Бояться нечего! Организованнее, господа бараны… Тьфу. Господа и барыни! Россияне и, понимаешь, россиянки! А также гости нашей прекрасной страны! Куда ты лезешь, дура? Встань к стене. Да, вот там и стой! Ну и что, что насморк? Не видишь — у всех насморк! Придешь в поликлинику, возьмешь больничный! Больничный, говорю! Не знаешь, что такое больничный? Ничего, скоро объяснят…
У эскалатора — там, где господствовал зычный Салем, — быстро воцарился порядок. Салем не стал церемониться с людьми, которые блеющей толпой пытались втиснуться на узкие ступеньки, давили друг друга и в результате начисто закупорили проход. Он расшвырял их, как медведь, выстроил в устраивающем его порядке и теперь пропускал на движущуюся лестницу строго по двое. Очередь быстро двигалась вперед, толпа на платформе начала рассасываться. Проблема осложнялась тем, что через каждые три минуты подходил новый состав и высаживал новых пассажиров, которые тут же начинали кашлять и паниковать.
— Всему вас учить надо… Эх, божьи одуванчики, как дальше-то жить будете? Что значит — ты один на два места? Ах, чемодан у тебя? В руки возьми, не перетрудишься, дылда. Как кто я такой? Я — офицер антитеррористической спецбригады. Капитан. Да. Или даже майор. Или полковник — я-уж не помню. Ку-ку! Девушка, что ж вы так мучаетесь? Сумку на пол поставьте — она у вас тяжелая. Да, я специально для вас место зарезервировал. На вас одну — два места. Бесплатно. Прощай, красавица. Выздоровеешь — встретимся. В моей кроватке. Бабуль, да ты че, в натуре? Зонтиком-то меня за что? Это уже агрессивность! Да ты мне сейчас глаз выколешь, мегера! Краев, держи ее!
В самом деле, что-то странное происходило с людьми на станции. Что-то неправильное. Все они были баранами и никак не должны были проявлять агрессивность — даже в такой неприятной ситуации, как террористический акт на станции метрополитена. Однако некоторые люди зверели на глазах — лица их багровели, наливались кровью, искажались от дикой ненависти. Эти люди шли в кулачную атаку на всех, кто попадался под горячую руку. Краев отчетливо наблюдал в толпе несколько эпицентров завязавшихся драк. В одной из них участвовало шесть человек — четыре мужика и две бабенки. Мужики махали кулаками и выражались отборнейшим, давно забытым в бараньем сообществе русским матом. Бабенки лупили тяжелыми сумками все, что попадало в поле их зрения, и царапались острыми ногтями, окрашенными, по последней бараньей моде, в изумрудный цвет. Краев увидел, что техник Андрей вылетел из толпы и бросился к центру драки, выкрикивая что-то начальственно-успокаивающее. И тут же все шестеро набросились на него, повалили и начали избивать. Остервенело, ногами.
Бог ты мой! Краев помчался вперед, врезался в частокол людских тел, повалил кого-то, перепрыгнул через кого-то. Чьи-то руки попытались вцепиться в его одежду, но он отмахнулся не глядя, ударил дубовым тяжелым прикладом шокера в сторону, сшиб кого-то с ног и продолжил свое движение. Спасти Андрея. Так тупо — выжить в погоне, когда тебя преследуют профессиональные убийцы, и погибнуть от рук озверевших баранов. Баранов, ставших вдруг стаей гиен. Так вот они! «Разойтись! — бешено орет Николай. — Всем к стене! Последнее предупреждение!» Гиены оборачиваются, отворачивают морды от добычи. На окровавленных губах их — глумливые усмешки. Красные распухшие рожи, сопли из носа. «Мент пожаловал, — говорит один. — Мочить суку позорную, в натуре!» «Ах ты, фараон, сука, попил нашей трудовой кровушки!» — визжит бабенка, бросается на Краева, размахивает скрюченными пальцами, почти достает когтями до краевского лица, но Краев успевает. Нажимает на крючок шокера и сбивает на лету эту фурию. И тут же — выстрел в сторону, в красавчика культуриста с озверевшим лицом. Т-ТУМ!!! Падает, медведь. Еще раз Т-ТУМ — вправо, в урку с ножом. Откуда тут урки?! И сразу же: ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ!!! Почти как «Калашников», в упор, только без отдачи. Все, что ли? Больше желающих нет?! Девять человек на полу. Ладно, бывает… Салем обещал, что очухаются…
— Андрей, как ты? — Краев склонился над техником.
— Николай, что это было?… — Лицо техника пересекала резаная рана, и кровь стекала на пол, на разорванную одежду. — Они кусали меня, пили кровь… Что с ними, Николай? Они с ума сошли…
— Пойдем. — Левой рукой Николай помогал встать Андрею, а правой держал шокер на взводе, водил им по окружности, предупреждал новую атаку. — Пойдем, Андрей. У тебя аптечка есть?
— Есть… Что здесь творится?
Догадывался Николай, что творится. И очень ему не нравилась эта догадка. Пили кровь… Неестественно багровая кожа, жидкая юшка из носа. Безумные глаза. Дикий чумник — вот кого напоминали эти люди, вдруг вернувшиеся в свое дочумное истерично-агрессивное состояние. Иммунный сбой? Нет, теперь это уже другое. Вирус СЭМ, подавлявший их врожденную агрессивность восемь лет, исчезал сейчас в их генах, распадался на отдельные молекулы. Что приходило на его место? Природа не терпит пустоты…
Не думать. Не думать ни о чем. Он, Краев, чувствует себя прекрасно. У него нет даже насморка. А значит, нормальные люди, такие же, как он, пострадать не должны. «Где наши? Пробиться к нашим. Я уже вижу Салема. Молодец Салем. Отправляет людей наверх десяток за десятком. Наше дело не пропадет. Мы разбудим Герцена, черт его подери! Разбудим и надаем по толстым мордасам!»
«Внимание! — Знакомый голос Григория прозвучал в левом ухе. Оказывается, внутренняя связь все еще работала. — Ребятки, я надеюсь, что вы меня слышите. У меня боевая тревога! По моим эскалаторам сверху спускается куча вооруженных людей. По виду — чумная полиция! Они еще наверху, но сейчас они будут здесь. Нам нужно сматываться, и очень быстро. Бросайте свои шокеры и шлемы — здесь мы уже сделали все, что могли. Ныряйте в толпу, ребятки, и кашляйте погромче! Трите глазки, чтоб слезились! Следующий поезд метро — через тридцать секунд. Я прыгаю в первый вагон. Надо попасть именно в первый. Надеюсь, вы успеете…»
— Ты слышал, Андрей? — Да!
— Успеем добежать?
— Должны. Шокер не забудь выкинуть!
Краев стащил с головы милицейский шлем, положил его на пол и поддал ногой для ускорения. Стянул ремень электрошокера через голову, но, прежде чем выкинуть оружие, поставил импульс на самую малую мощность и дал длинный разряд вперед — веером. Народ впереди заорал, ударенный током, и начал разбегаться. Краев кинул пушку в сторону, покрепче прижал к себе техника и ринулся в освободившийся проход. Поезд метро уже приближался, выдавливал из туннеля воздух, пахнущий креозотом, тормозил, чтобы выгрузить пассажиров и загрузить новых.
Ловкие фигуры копов в зеленых костюмах и герметичных шлемах перепрыгивали через головы обезумевших людей, закупоривших все эскалаторы. Они спешили, мчались по платформе гигантскими шагами, оружие их было наготове. Но все пятеро террористов уже мало чем отличались от прочих неожиданно озверевших баранов. Чтобы отловить теперь этих пятерых, нужно было просеять всю толпу. И едва первый вагон распахнул свои двери, все пятеро втиснулись туда.
Ну, быстрее! Полицейский уже мчался к распахнутой двери, но опоздал. Электроника тупо захлопнула створки перед его носом, и состав начал набирать скорость. Краев облегченно вздохнул.
Все они собрались в задней части вагона, где было просторнее. Выглядели они более или менее прилично, только Андрей был безобразно окровавлен и привлекал внимание остальных пассажиров — «правильных», пока еще не заразившихся баранов. Григорий действовал быстро и точно. Первым делом вкатил технику двойную дозу обезболивающего наркотика, потом стер платком кровь с его лба и быстро нанес на кожу гель, стянувшийся в пленку телесного цвета. Рваную рубашку стянули с Андрея, выкинули в окно. Взамен он получил пиджак с крюгеровского плеча. Теперь он выглядел довольно неплохо — во всяком случае, не так бросался в глаза.
— Да, ребятки, — тихо произнес Григорий. — Результат впечатляющий. Действует эта штука просто убойно. Похоже, что мы не зря старались. Если даже они перекрыли сейчас входы и выходы на ту станцию, мы свое дело сделали. Не меньше пары сотен человек поднялись со станции и разъехались по славной столице Москве во все стороны. Надеюсь, что Ступин не врал про заразность вируса. Если это так, то наши первые пациенты разнесут его по всему городу.
— Что-то уж слишком убойно эта дрянь работает, — сказал Андрей, осторожно дотронувшись до заклеенного лба. — Меня, во всяком случае, чуть не убили. Коле спасибо, спас. Что это за нелюди были? Вампиры, что ли? Они кусались, как собаки…
— Их немного таких было на станции, — произнес обстоятельный Крюгер. — Я насчитал около тридцати человек. Если всего на станции было около трех сотен, значит, десять процентов выхода в повышенную агрессивность, что в принципе можно рассматривать как эффект гиперреализации подавленных мотиваций…
— Ты можешь понятнее говорить? — шепотом рявкнул Григорий. — Что это за вурдалаки были?
— Это люди, милый мой. Люди. Причем самые что ни на есть бараны. Те, кто еще час назад муху не мог раздавить. Просто мы наблюдаем самую первую реакцию на внедрение анти-СЭМа. И реакция эта меня не радует. Ну, сопли, кашель, конъюнктивит — это понятно. Гриппоподобное состояние — это естественно при вирусном заражении. Это через три дня пройдет. А вот чрезмерная агрессия, дикая необъяснимая злоба… Мне это не нравится. Хотя, возможно, в этом тоже нет ничего страшного. Скорее всего, это временно, и все наладится. Бессонова бы спросить…
— Мячики еще остались у кого-нибудь? — поинтересовался Салем.
— Полно еще, — сказал Крюгер. — У меня еще восемь штук.
— А у меня — четыре.
Пересчитали бомбы. Оказалось, что осталась еще половина. Григорий необыкновенно воодушевился этим фактом.
— Ребятки! — сказал он радостно. — Это же хорошо! Мы еще вмажем им! И время еще есть — осталось почти полтора часа действия вируса. Две станции мы уже проехали — и ничего, вроде бы без погони. Мы сейчас по кольцевой линии едем и можем сидеть в этом вагоне хоть целый день. Но целый день мы сидеть здесь не будем. Еще полкруга сделаем, выберем себе станцию с переходом на другую линию и вдарим снова. Там и народу побольше, и удрать легче…
— Нет, так делать нельзя, — мрачно произнес Краев. — Надо уходить. С нас достаточно. Если верить Ступину, то того, что мы натворили, хватит на эпидемию для всей страны. Ни к чему рисковать дальше. Я уверен, что на всех станциях ментов сейчас — пруд пруди. Не обольщайся, Гриша, что нас до сих пор не зацапали. Стоит тебе нагло выскочить, взорвать шарик — и тебя свинтят сразу же.
— Да, свинтят! — зло бросил Григорий. — Скорее всего! Но все равно нужно сделать это — раскидать все бомбы. Потому что такая нам выпала доля — принести себя в жертву ради людей. Ради этих несчастных баранов, которые даже не поймут, что мы для них сделали. Если кто-то не хочет, может не идти. Отдадите мне свои мячи…
— Не спеши, Гриша, — серьезно произнес Андрей. — Коля прав. В метро больше делать нечего. Мы можем использовать эти бомбы более эффективно в другом месте. На поверхности. Только нужно еще суметь выбраться на эту самую поверхность.
— Через любую из станций мы уже вряд ли пройдем. Загребут нас. Черт, как бы попасть в туннель? Тут есть служебные двери в стенах. И некоторые из них выводят в подземные коммуникации. Подожди, карту посмотрю. — Григорий достал мини-компьютер размером с записную книжку и начал рыться в его памяти. — Так… Сейчас, значит, мы на этом участке. Ага. После следующей станции будет прогон, а к нему примыкает служебный ход. Слева. Почти перпендикулярно. Самое то! Как бы нам только попасть туда?
Состав уже тормозил, приближался к следующей станции. Все пятеро повернулись к окну, напряженно вглядывались в толпу. Так и есть! Круглые шлемы чумных полицейских торчали над головами обычных баранов. Навскидку — не меньше десяти копов. Нечего и высовываться.
«Осторожно, двери закрываются!» — стандартное предупреждение. И когда двери уже действительно начали закрываться, во второй вагон быстро вдвинулись сразу двое полицейских. Поезд тронулся.
— В следующем за нами вагоне — два копа, — тихо сказал Краев. — Я видел. Они могут пройти сюда?
— Легко. Нужен только специальный ключ, открывающий тамбур. У них такой есть, можно не сомневаться.
— Может быть, они все-таки пойдут назад? Сзади вагонов больше…
— Сюда идут! — сказал Крюгер и быстро отвернулся от окошка между первым и вторым вагонами. — Нам надо пройти вперед! Ребята, притворяйтесь баранами.
— Легко сказать…
Они прошествовали в начало вагона и остановились у двери в кабину машиниста. Отсюда было видно, что копы уже открыли первую дверь тамбура и разбираются со второй.