Прошкин Евгений Александрович. Истребитель "Родина"

   — Сотни лет две цивилизации выбрасывают ресурсы в пустоту? — не поверил Владимир.
   — Туда, туда, — кивнул Андрей. — Прорыв к планете — случай исключительный, такое бывает редко, Иначе война давно бы закончилась.
   — И сколько она будет продолжаться? — подала голос Катерина. —А теперь еще и здесь, на Земле...
   — Прекратить такую войну невозможно. Наши миры родились в войне. Ненависть к врагу сформировала нашу культуру, она даже перестала быть ненавистью, теперь это часть генокода, как и наше соперничество. Мы всегда будем бороться за среду обитания, ведь мы по-прежнему принадлежим одному виду. Но Землю как перспективную территорию никто не рассматривал, — твердо добавил Андрей. — Мы лишь наблюдали... ненавязчиво, бережно. Следили за вашей историей и таким образом закрывали белые пятна в своей. Несколько раз в околоземном пространстве корабли Колыбели и Сферы замечали друг друга, но всегда расходились. Мы не договаривались о запрете на вторжения, мы давно не ведем переговоров. Это табу возникло само, оно продиктовано здравым смыслом, Что угодно, только не на Земле. Так было многие годы, пока Колыбель не проиграла войну. Сейчас у них остался последний шанс — победить... задним числом. В нашей войне было единственное правило, но они перестали соблюдать даже его. Это похоже на агонию. Тем страшнее.
   — И теперь Миссия... — Канунников медленно покачал головой. — Миссия намерена...
   — Помешать одному из экипажей добраться до Виктории и образовать государство, которое позже займет Сферу. Они собираются уничтожить наших предков.
   — Вот мы и вернулись к страшилке о превентивном убиении чужого дедушки, — вставил Владимир.
   — К этому все и сводится, — согласился Андрей. — Высадившись на Земле, мы как будто попали в прошлое.
   — И вы не боитесь его изменить?
   — Это надо спросить у тех, кто планировал Миссию. Боятся, вероятно. Они должны перехватить корабль уже после старта, на пути к Аномалии. Но где она находится, неизвестно.
   Андрей взмахнул пустой бутылкой и поискал, куда бы ее пристроить.
   — «Союз» или «Аполло»? — спросил Канунников. — Какой корабль они хотят ликвидировать?
   — Они не знают,
   — Не понял...
   — Как — не знают?! — воскликнула Катерина.
   — Остались только названия. В нашей общей мифологии фигурируют автономные поселки «Аполло» и «Союз». На этом — все. Если бы Колыбель располагала точными данными, то зачем бы им было присылать сюда Миссию? Они могли бы обойтись беспилотным истребителем.
   — Вы даже не в курсе, откуда что пошло? Неужели вы не помните таких простых вещей? — нахмурилась Катя.
   — Перечисли последний экипаж «Атлантиса», — сдержанно проговорилАндрей.
   — Чего экипаж?..
   — Это же было совсем недавно.
   — Ну... если понадобится, найду в Сети.
   — Список участников четвертого крестового похода тоже найдешь?
   — Вряд ли. — Катерина кашлянула.
   — А разделяет вас, между прочим, не пятнадцать веков. Гораздо меньше. И тысячелетней войны у вас не было. И Земля как планета не гибла, первоисточники должны были сохраниться. Но сохранились ли? Вот и у нас: даже слова «Аполло» и «Союз» большинству казались выдумкой.
   — Что-то вроде Адама и Евы?
   — Что-то вроде, — кивнул Андрей.
   — Постой-ка! — озадаченно сказал Николай. — Война у вас началась не сразу, так? Неужели колонисты на Земле-2 не переезжали из поселка в поселок, не перемешивались? И позже, во время войны, были же, наверно, перебежчики? Это я к тому, что...
   — Я понял, понял. Среди обитателей Колыбели и Сферы нет четкого разделения на потомков той или иной колонии. Если один из кораблей не пустить к Земле-2, пострадают оба наших мира, и чем это аукнется даже для победителя, предугадать нельзя. Но победитель в этом бою все же будет, поскольку смешение было некритичным.
   — Ну да, пустяки, — процедил Серый. — В результате половина народу просто не родится.
   — Вместо нее родится другая половина.
   — Миллиарды будущих жизней — в двух консервных банках. И вы, как в тире, палите по ним из винтовки...
   Андрей дотянулся до терминала и сунул его Владимиру:
   — Позвони Ксене, номер я назову. Позвони и передай, чтобы она свернула Миссию. Убеди ее, что гибель Колыбели — меньшее из зол. На ее родине свет клином не сошелся, правда? Давай, звони! Если получится, я буду аплодировать так, чтобы услышало военное руководство на Сфере. — Отдышавшись, он вернул трубку в гнездо и примирительно добавил: — Для Миссии нет понятия «слишком дорого». Уже не осталось.
   Исход войны был решен еще десять лет назад, и сегодня Колыбели как независимой системы не существует.
   — И что вы с ней собираетесь делать? — осведомилась Катя.
   — Вас это не касается.
   — Тогда чем вы лучше?
   — Мы не лучше. Просто... не мы это затеяли.
   — Потому что не вы проиграли войну, — подхватила она. — Если бы все сложилось иначе, то вместо Миссии с Колыбели мы встречали бы Миссию со Сферы.
   Андрей скривился.
   — Катюха, тебе все кажется, что я пытаюсь понравиться. А я не пытаюсь. И категориями из разряда «если бы» я не оперирую. На Земле высадился отряд с Колыбели, это данность. Их задача ясна, шансы на успех как минимум один к двум. Виктории достигнет только половина вашей экспедиции. Какая именно, — он выразительно взглянул на Серого, — зависит от тою, угадает ли Миссия с выстрелом. Далее оба материка будут освоены одной группой колонистов, обе системы будут принадлежать одному государству. И если... — кивок в сторону Катерины, — если оно окажется тем самым обществом, прототип которого реализован в Колыбели, то скоро вам нужно будет ждать гостей. Без войны перенаселение наступит моментально, оно задушит и планеты, и спутники — если кому-то еще захочется их осваивать. А дальше — Земля, последний приличный объект на сотни световых лет вокруг. Приличный — в смысле, пригодный для жизни, землеподобный, как вы говорите. Ну да: Земля подобна себе самой, логика тут есть. И — встречай детей, родина! Накрывай на стол, стели постель и вообще, двигайся подальше. Потому что «Союз» и «Аполло» уже стартовали и мы от тебя больше не зависим. Пуповина перерезана, матушка, нам теперь не важно, будешь ли ты жива или умрешь через час.
   В салоне «Волги» повисла тяжелая пауза. Протрезвевший Канунников назойливо барабанил по рулю, Серый массировал давно зажившую руку, Катя невидяще смотрела на спинку переднего сиденья.
   — Я могу ошибаться, — сказал Андрей. — Могу врать. Но Миссия уже на Земле — при том, что они рискуют отменить сам факт рождения своей цивилизации. Что будет, когда эта опасность исчезнет? Корабли отправятся к Виктории тридцатого июня. Первого июля вы можете проснуться рабами.
   — Есть и другой вариант, — проговорил Канунников. — Чтобы не выяснять, какая из ваших цивилизаций окажется добрее, мы остановим всю экспедицию, пока это в наших силах.
   — Наивный майор из провинциальной разведки... Ты, Коля, этого даже в мыслях не повторяй, мой тебе совет. Миссия контролирует подготовку к старту больше, чем что-либо другое, и если Ксена позволит кого-то здесь оставить, то это будет лишь один корабль — тот, который не должен попасть на Землю-2. Миссия давит на Кастеля мягко, но не забывай, с чего они начали. Они сразу объяснили, кто тут хозяин, и эта демонстрация силы... действительно была скромной. У них нет планетарного оружия, но вскипятить Черное море им не составит труда. Так или иначе, они добьются от вас того, что им нужно. Поэтому ваш единственный «другой вариант» заключается в том, чтобы переиграть Ксену.
   — Ну да, заставить гадов стрелять не в хороших парней, а в плохих, — сказала Катя. — А кто такие «плохие»? Тот же экипаж колонистов. Получается, один из двух кораблей в любом случае погибнет? И все, что мы можем, — это подменить мишени?
   — Естественно.
   — А ты? Ты-то что можешь? На хрен ты здесь вообще нужен, пришелец?!
   Канунников жестом попросил Катю замолчать.
   — Ну раз сама Ксена не знает, как отличить свой корабль от чужого, — медленно произнес он, — Миссии приходится рассчитывать только на тебя, Волков? Совпадения, конечно, всякие бывают, но верить в них я отвык.
   — Единственное совпадение, Коля, — это твое участие. Ксена нашла бы меня и сама. А если нет, то я все равно как-нибудь попался бы ей на глаза. Хотя... сидя в «Каменном Чертоге», сделать это довольно сложно.
   Услышав название лагеря, Серый рывком обернулся и посмотрел на Андрея по-новому, с нескрываемым интересом.
   — Но я был не один, — продолжал тот. — Кто-нибудь обязательно вывел бы Миссию на меня.
   — Мейстер? — выдавил майор. — Мейстер — ваш?! Досье на адвоката занимает несколько томов, и там проверена каждая запятая.
   — Николай, помнишь, как ты встречал меня из аэропорта? Мы сидели в кафе с шикарным видом на центр Москвы, и ты жаловался, что чувствуешь себя дикарем, над которым...
   — Помню, помню, — недовольно перебил Канунников.
   — Так вот, это ощущение... оно абсолютно верно, Коля. Операция со стороны Сферы началась много лет назад. Достаточно давно, чтобы освоиться в твоем доме лучше тебя самого. О приемах внедрения рассказывать не стану, вам это уже ни к чему, но все заготовки вы схавали за милую душу. Кроме одной, понятно: в моей персональной истории оказалось слишком много хвостов. И это себя оправдало, — улыбнулся Андрей.
   — Как отличить корабли? — повторил Николай. — Они идентичны, их так и называют — «близнецы», Разве что по названиям? Но ты сказал, что «Союз» и «Аполло» за полторы тысячи лет превратились в пустые слова.
   — Даже больше: в недостоверную информацию.
   — Дело не в жестяных коробках, — заметил Владимир. — Начало обеим цивилизациям положили люди.
   — Люди! — выпалил майор. — Да, Андрюша? Ты знаешь фамилии первых колонистов, вы что-то сумели найти. И когда мы сравним списки...
   — Сравнивать пока нечего, — возразил Андрей. — Фамилия известна только одна, и в экипаже ее нет.
   — Как нет? — удивилась Катерина. — А что это за человек? Откуда он у вас взялся, если его нет в списке, и значит, он никуда не...
   — Пока нет, — перебил Андрей. — Но это дело поправимое, правда, Коля?
   — Добавить одного человека в экипаж? — уточнил тот. — Какого человека-то? И на какой корабль?
   — Я тебе его назову. Позже. А на какой корабль — я и сам еще не знаю.
   — А когда будешь знать?
   — Этого я тоже не знаю, — кисло улыбнулся Андрей. — Вот такие пироги.

* * *

   — Ксена, простите, что я... — Дверь открылась, и Стив замер на пороге с согнутым пальцем: он собирался постучать.
   — Прекратите извиняться. Как самочувствие?
   — Приемлемо. Но охота к дальнейшим выяснениям пропала, — признался офицер. — Я получил развернутые списки экипажей. Земная система ген-морфологии существенно отличается, но привести ее в соответствие с нашей было несложно.
   — Результат?
   — Никого из членов Миссии нельзя уверенно назвать потомком колонистов.
   — Между тем, мы все — их потомки. Прошло слишком много времени, — заключила Ксена.
   — Однако... — сказал Стив таким тоном, что у нее заныло в желудке. — Совпадения все-таки есть. Посмотрите сами.
   — Вы что, словами объяснить не в состоянии?
   — Посмотрите, Ксена.
   Она включила терминал, связалась с блоком Стива и медленно села на кровать.
   В мониторе накладывались и вновь разбегались две объемные диаграммы. По отдельности они казались разными, но при совмещении становилось видно, что ключевые фрагменты идентичны. Эти области были отмечены зеленым цветом и, наслаиваясь, тревожно пульсировали.
   — Их родство бесспорно, — заявил Стив.
   Под левой схемой значилось: «004». Личный номер Трайка в составе Миссии. Под правой стояло на одну цифру больше, это был код агента, завербованного на Земле. «1016», Андрей Волков.
   — Какова вероятность ошибки? — спросила Ксена.
   — Я проверил несколько раз. Трайк и Волков — родственники. Не слишком близкие, скорее... э-э-э... как двоюродные кузены.
   — Троюродные братья, — раздраженно поправила она. — Еще варианты?
   — На таком удалении вариантов может быть много, Но все они сводятся к одному. Родственники, — настойчиво повторил Стив. — Я бы внимательней просмотрел послужной список Трайка, но...
   — Но у вас нет доступа, и это хорошо. Кого попало в Миссию не набирали, мы все — вне подозрений. Я даже не буду обсуждать эту тему.
   — Если Трайк не связан со Сферой, — проговорил Стив с заметным облегчением, — значит, проблемы у Волкова. Его предки родом с Колыбели. Непонятно только, почему Волкова допустили к этой операции. Уж в чем в чем, а в халатности руководство Сферы не обвинишь.
   — Война, — мрачно ответила Ксена. — Да, вот так сюрприз... Впрочем, не нужно его переоценивать: Волков гражданин Сферы, он давал ей присягу, и у него тоже есть патриотические чувства.
   — Но... брат против брата?
   — А чем еще мы занимаемся на протяжении всей нашей истории? Разве не этим? К тому же, Стив, вы находитесь под влиянием земной культуры. Что такое «брат»? Чем он отличается от любого другого?
   — Именно потому, что мы на Земле, я бы свел вероятность встречи Трайка и Волкова к нулю. А поскольку агент нам нужен на свободе...
   — Вы предлагаете отправить Трайка обратно в Северную Америку?
   — До конца Миссии, — кивнул Стив.
   — Что же вы так не уверены в своем товарище?
   — В ком, простите?
   — В соратнике, — подумав, сказала она.
   — Речь не о Трайке, — удивился он. — Речь об агенте. Если Волков узнает правду о своих предках, он может повести себя неадекватно. Его род начинается на Колыбели, но сам он родился на Сфере. И кто бы ни победил в борьбе за колонизацию Земли-2, любой исход вычеркивает Волкова из истории.
   — Самые мужественные офицеры бывают наивней, чем дети.
   — Я не понимаю...
   — Пустяки. Как поживает ваш блок? — спросила Ксена.
   Стив пощупал лоб и неуверенно ответил:
   — Блок молчит. Похоже, эту тему мне нетабуировали. Нелогично?
   — Вашу программу погружения писала не я. — Ксена, не закрывая терминала, повернула его экраном к стене и сняла водолазку. — Двадцать минут на релаксацию, потом — за работу.
   — Сегодня переговоры с Президентом?
   — Это нельзя назвать переговорами. И все же я хочу, чтобы у меня блестели глаза. — Она взялась за язычок «молнии» на брюках. — Итак?..
   Он аккуратно сложил одежду и опустился на кровать.
   — Да, я готов.
   Ксена посмотрела на него с сожалением — смысла этого взгляда Стив не понял, — потом сняла брюки и демонстративно бросила их на пол.
   — Что-то особенное... — высказался офицер.
   — Нет, вовсе нет. — Она легла рядом и закинула Руки под голову. — Время идет. Начинайте.
   Потолок в комнате был белым. Идеально ровным. Ксена смотрела на него неотрывно, пыталась найти хоть один изъян. Словно в этом был какой-то смысл.
   — Кстати! — произнесла она.
   — Да?.. — Стив прервался и заглянул ей в глаза.
   — Вызовите мне Трайка.
   — Прямо сейчас?..
   — Вечером. — Она дотянулась до терминала и проверила, нет ли срочных сообщений. — Не отвлекайтесь. Осталось четыре минуты, пора заканчивать.
   — Я уже близок к этому, — ответил Стив. Ксена хотела сказать что-то еще, но передумала и вернулась к созерцанию потолка.

* * *

   Когда Канунников вывел машину из-за склада, стройка уже проснулась: в пестрых бытовках переодевались рабочие, человек в цивильном что-то орал ревущему бульдозеру, а на шоссе сигналил самосвал с гравием, Черную «Волгу» заметили, но после ночной перестрелки в районе было столько спецтранспорта, что лишний автомобиль никого не удивил.
   Николай беспрепятственно добрался до Кольцевой и отвез пассажиров на другой конец города, где они и вышли — втроем. Раз уж эта бледная паучиха из Миссии ради «прописки» Волкова у партизан угробила полсотни человек, выбора не было. Кажется, собственный план пришельца вел туда же, в отряд. И пусть этот отряд превратился в то, о чем говорили новостные каналы — в горстку загнанных и растерянных людей, — Волкову они по-прежнему были нужны, он собирался их как-то использовать. Канунников не знал, что за сценарий разыгрывает пришелец, но в существовании плана не сомневался. Он попробовал соотнести масштаб операции с ее последствиями для миров Колыбели и Сферы, и ему стало зябко. По логике, проработка планов с обеих сторон была так глубока, что землянам оставалось махнуть рукой и забиться в угол.
   Канунников припарковался у торгового центра и достал электробритву. Симбионты продолжали перестройку организма — независимо от его собственной воли, — однако до управления волосяными луковицами эти гаденыши пока не добрались. Водя по щеке машинкой, Николай с иронией подумал, что когда-нибудь начнет просыпаться уже выбритым и причесанным, с мятным привкусом во рту, а возможно, вообще не будет засыпать, потому что утратит потребность в отдыхе. На этой мысли он замер и тяжело посмотрел в зеркало. Возможно, да... А если симбионты решат, что чешуя практичней кожи, что либидо отвлекает от работы и что хвост не помеха, а средство балансировки?
   — Значит, быть тебе хвостатым чешуйчатым импотентом, — сказал майор зеркалу и закинул бритву в бардачок.
   Пока он доехал до Лубянки, следы бессонной ночи изгладились и лицо приобрело человеческий вид — настолько, что в родной четвертый корпус Канунников попал, не предъявляя документов, В лифте он нажал на кнопку со стрелкой вниз, прошел по первому подземному уровню до конца коридора и приготовил удостоверение: здесь, перед зоной «0-А», тоже стоял лейтенант, но прежде, чем бросить ему «привет, Санек», нужно было миновать сканер. Такая же процедура ожидала Канунникова и у входа в зону «00-А», разве что здороваться «на дне» было не принято. До самого нижнего этажа оставалось еще порядочно, этажей пять или шесть — сколько точно, Канунников не знал и узнать не стремился. С его уровнем допуска здание заканчивалось здесь, и майора это устраивало.
   Генерал Смертин, тонко позвякивая ложечкой гонял в стакане дольку лимона.
   — Заждался уже, — обронил он, когда Канунников вошел в кабинет. — Садись. Чаю?
   Не интересуясь ответом, генерал кивнул на поднос. Николай взял оттуда серебряный подстаканник со звездами и переставил его к себе. Лимон на блюдце он не тронул, а вот сахара насыпал много.
   — Это они требуют? — Смертин снова кивнул, имея в виду то ли живот Канунникова, то ли все тело целиком.
   — Не знаю. Я надеялся от вас это услышать.
   Хозяин кабинета опустил руку и выложил на стол красный скоросшиватель. Повертев папку, он раскрыл ее, но сразу же закрыл и убрал в ящик.
   — Ничего у тебя не нашли. Практически здоров.
   — Я сейчас могу ацетона выпить и все равно буду здоров. Практически.
   — Пей лучше чай, майор. — Генерал и сам прихлебнул, словно Канунников стеснялся. — Ничего не нашли, — хмуро повторил он. — Атомы чуть ли не поштучно считали... Все как у людей. Нормальная кровь.
   — Гады предупреждали, что мы в этом не разберемся. И не обманули. А я и не рассчитывал. У них все серьезно. Вот. — Николай извлек из кармана диск диаметром с обручальное кольцо. — Кое-что проясняется.
   — Н-да? — Смертин повертел «пуговицу» в пальцах. — Что ж, посмотрим. А ты, майор, наверно, голоден.
   — Никак нет.
   — Не свисти. — Генерал склонился к тумбе и положил перед Канунниковым пакет с бутербродами. — Супруга, — пояснил он снисходительно. — Старой школы человек. Теперь таких жен не делают.
   Смертин включил терминал. Запись он просматривал в ускоренном темпе, Николай даже свои реплики скорее угадывал, чем понимал. Он отстраненно пережевывал хлеб с колбасой и поглядывал на обратную сторону монитора.
   — Ну и как тебе пироги? — осведомился генерал, выщелкивая из блока мини-диск.
   — Бутерброды. — Канунников отряхнул руки и допил чай. — Спасибо, хорошие.
   — Бутерброды у нас, майор. А у Волкова — пироги.
   — Ах, да. Пироги, правильно. Он так сказал.
   — Ну и что ты об этом думаешь?
   — Мало информации, чтобы думать. Пока мы можем только верить или не верить.
   — Захвата планеты не предвидится? — с сомнением произнес генерал.
   — А сейчас у нас что, если не захват?
   — Я имею в виду полномасштабную оккупацию.
   — До старта колонистов мы застрахованы от всего. А что будет после...
   — Зависит от того, кто из них врет. — Смертин поджал губы и повозил по столу диск. — А врать могут и те, и другие. Майор! Ну-ка, ответь: если бы ты сам был резидентом...
   — Говорил бы аборигенам все, что угодно, но действовал бы в интересах своего государства. Ясно, господин генерал. Вы хотите сказать, что Колыбель и Сфера представляют для нас одинаковую опасность. По-моему, это не так. Волков прав: Миссия уже на Земле. Эта сторона зашла дальше. И если Сфера пока угрожает нам лишь фактом своего существования, то Колыбель уже вторглась.
   — Ну а сам Волков? Он что, по культурному обмену к нам прибыл?
   — Учитывая ситуацию, я бы назвал действия резидента корректными.
   — Ты бы назвал?! — Смертин удивленно воззрился на Канунникова. — Сегодня у нас прибавилось тридцать две вдовы и двадцать сирот!
   — Учитывая ситуацию, — мрачно повторил майор, — перестрелка с Доберманами была неизбежной, и она произошла не по инициативе Волкова. Это тоже исходило от Миссии.
   — И «Данциг»?
   Николай умолк и осторожно отодвинул стакан.
   — Вероятно, взрыв парома был элементом внедрения, — буркнул он. — Хотя это не может быть оправданием.
   — На твоем Волкове трупов больше, чем на ком бы то ни было.
   — Почему на моем? — неуверенно отозвался Канунников.
   — Потому что рекомендовал его ты. И, похоже, он действительно потопил пассажирское судно с одной лишь целью: обратить на себя внимание. Тебе эта логика не кажется чудовищной?
   — Я способен понять Волкова, несмотря на то, что он предпочитает не называть себя человеком. Его родина находится в состоянии войны, и если судить его за гибель мирного населения... Как нам воспринимать бывших офицеров ракетных войск? Или пилотов бомбардировочной авиации? А как мы должны относиться к разработчикам ядерного оружия?
   — Кончай демагогию! У нас вопрос конкретный.
   — Самый конкретный из всех вопросов — «кто виноват?». Но до него еще дожить надо.
   — Ну-ка, поясни.
   — У меня есть ощущение, что в это дело решено не лезть.
   — Кем решено?!
   Канунников молча поднял глаза к потолку.
   — «Не лезть»... — раздраженно повторил Смертин. — Мы даже не в состоянии осмыслить образ врага. Чем мы располагаем? Стеклянное озеро в пустыне и запись атаки на президентский дворец. Или точнее — прохода во дворец, почти беспрепятственного. Ты сам знаешь, как это было, майор. Теперь еще и твои способности, хотя информации они нам не добавляют, эксперты пыхтели, как могли, уж поверь. Ничего не нашли. Ну и что за картина складывается? А картина простая: на Землю спустились боги, и они сделают с нами все, что захотят. Выбрав союзника, мы автоматически получим и противника. Готовы ли мы к этой войне? И во что она может нам обойтись? — Генерал снова погонял в стакане лимон и прижал ложечку пальцем.
   — Я надеялся, что группа офицеров, не забывших присягу, достаточно велика и влиятельна, — сказал Николай. — Я, конечно, не думал, что мы попытаемся уничтожить корабль Миссии... — Он дождался, пока Смертин прокашляется и стряхнет с галстука капли чая. — Но хоть на что-то мы годимся? Если мы будем сидеть на месте и смиренно наблюдать, то чем мы отличаемся от Кастеля?
   — Тем, что Президент сдался, а мы — нет. Но в атаку бросаться рано. Ее и не будет. Мы способны только на комариный укол и, пожалуй, только на один, второго нам сделать уже не позволят. Поэтому мы должны искать уязвимое место, а не кусать наугад. Шкура-то у них толстая, майор. Не по нашим зубам.
   — У гадов-то? Толстая, толстая. Но у каких гадов? У тех или у этих?
   — Подумаем. — Генерал опустил глаза, но заметил, что Канунников продолжает сверлить его взглядом, и не выдержал: — Да, да! Твой Волков кажется симпатичней, чем типы из Миссии. Даже при том, что он угробил столько народу, в нем больше от человека, он нам ближе эмоционально. Но это и смущает. Кто мешал твоей Ксене разыграть ту же карту? Улыбаться она не умеет?.. Волков же научился!
   — Вот уже и Ксена — моя, — промычал Николай. — Да, Волков овладел мимикой. У него и раньше, до операции, проблем не было. А в Миссии улыбаться не умеют. Никто. И вряд ли научатся. В Волкове больше от человека, вы верно сказали, господин генерал. А в Ксене от человека — меньше. Одна оболочка, а внутри... не знаю, что там. Но души у нее точно нет. Когда она на вас смотрит... это непередаваемо. И Ксена, и Стив — они смотрят, как телекамеры. Никакой обратной связи. Вы понимаете, о чем я?
   — Пока я понимаю только то, что ты находишься под влиянием Волкова. Но этот субъект тоже непрост, майор. Мы в отличие от гадов, — Смертин ткнул пальцем в диск, — архивами не подтирались. Но чтобы офицеры Госбеза собирали информацию в своей же стране скрытно...
   Николай невольно отмахнулся: уж этим-то его точно удивить было нельзя.
   — Что-то нашли? — спросил он.
   — Ноль! — воскликнул генерал не то удрученно, не то восторженно. — Мы знаем о резиденте все: как его рожали, с кем он дружил во втором классе, почему выбрал профессию сетевого дизайнера, при каких обстоятельствах познакомился с будущей женой... Такого обширного досье мы не собирали еще никогда. Реконструировали всю его жизнь, некоторые дни по часам: где и с кем пил пиво, о чем говорил, сколько дал официантке... В биографии резидента не осталось ни одного белого пятна длительностью более суток. Но в ней нет даже и намека на контакты с какой-либо неопознанной структурой. Он жил, как обычный человек. Кстати, в ходе разработки окончательно прояснилась история со взрывом парома. Это сделал он, хотя ему помогали. Все помощники в настоящее время мертвы или числятся пропавшими без вести.