Прошкин Евгений Александрович. Истребитель "Родина"

   — Пусть бьются, не жалко. Мы тут при чем?
   — Никто не знает, в какой момент и в какой форме проявятся результаты действий Колыбели. По логике, если им удастся что-то изменить в истории колонизации, то нашего присутствия на Земле не должно быть уже сейчас. Но факты говорят об обратном. Возможно, трансформация реальности произойдет во время старта ваших колонистов к Виктории. Возможно, это случится еще позже, в момент посадки кораблей на планету. Есть и еще один вариант: операция Колыбели на Земле будет сорвана, поэтому ни сейчас, ни после ничего не изменится. В любом случае с нашей стороны разумно проявить осторожность.
   — Если исчезнешь ты, исчезнет и наша встреча, — попробовал развить Андрей.
   — Такие версии тоже рассматриваются. Но оставим теории, у нас с вами задача практическая: глубокое легендирование резидента Сферы.
   — Кого легендирование?..
   — Вас.
   — Бред.
   — Уточняю: агент-одиночка, умышленно обративший на себя внимание противника с целью фиктивной перевербовки и выдачи дезинформации.
   — Как это глупо...
   — Это ваша легенда, — повторил собеседник. — В действительности вы не будете обладать ни ложной информацией, ни подлинной.
   — Ни ложной, ни подлинной, — растерянно повторил Андрей. — А какой же тогда?..
   — Историки Сферы якобы выяснили фамилию одного из колонистов: это профессор Косарев, сыгравший значительную роль в истории первого поселения, из которого впоследствии образуется государство Сферы. Через своего помощника вы добьетесь, чтобы Косарев оказался в списке экипажа.
   — Какого?
   — Вам сообщат. Когда придет время.
   — Нет, через какого помощника? И как я смогу этого добиться?
   — Если Колыбель пойдет на открытое вторжение, помощников у вас будет достаточно.
   — А если она выберет другой вариант?
   — В таком случае вы нам не понадобитесь.
   — Ага, ну теперь я хоть знаю, о чем молиться. Пусть бы они прилетели по тихому, и — никаких взрывов, никаких адвокатов... да? Забуду тебя, как страшный сон.
   — Я и есть сон, который вы забудете раньше, чем проснетесь. Однако без акции обойтись не удастся. Вы плохо слушали. Повторяю еще раз: мы рассчитываем, что эмиссары противника высадятся на Земле незадолго до старта колонистов, а ваше агентурное внедрение начнется уже в ближайшее время. Таким образом, к моменту появления представителей Колыбели вы проведете под легендой около пяти лет.
   — «Под легендой» — это как?
   — В исправительном учреждении. Или в лечебном, если сможете убедить экспертизу в своей невменяемости.
   После этих слов Андрею захотелось крепко зажмуриться, однако он не был способен даже закрыть глаза: он их не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме своего беспомощного Я, висящего на чьем-то крючке.
   Во сне такое бывает, но этот затянувшийся кошмар, детальный и последовательный, давно себя перерос и превратился во что-то большее. Андрей не мог сопротивляться, он продолжал спорить с собеседником, но все это было поверхностным, несерьезным. Он уже знал, что поступит так, как от него требуют, и смирился с этим, как взрослый человек смиряется с неизбежностью смерти. Вот это и было самым ужасным: осознавать, что за тебя уже все решено.
   — Пять лет... — выдавил он. — Через пять лет мне будет уже тридцать.
   — Совершенно верно.
   — Скорее бы проснуться. Все забыть.
   — Скоро, — пообещал собеседник. — Итак, последнее: когда профессор Косарев будет внесен в списки колонистов, информация о нем с вашей помощью попадет к противнику. Далее все ясно, не правда ли?
   — Косарева запишут не в тот экипаж, и Колыбель уничтожит корабль с собственными предками. Если только поверит, — добавил Андрей. — На самом деле никакого профессора Косарева среди колонистов не было?
   Вместо ответа Андрей наткнулся на каменную стену.
   — Все, что вам нужно, вы усвоили, — сказали ему. — Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя...

* * *

   Когда Ксена вошла в каюту, Андрей сидел на кровати и безмятежно болтал ногами. На коленях у него лежала тарелка с жареной треской, на сервировочном столике возвышалась стопка грязной посуды.
   — Как спалось? — осведомилась Ксена.
   Андрей скривился и отправил в рот очередной кусок рыбы.
   — Похоже, ваше самочувствие уже в норме, — заметила она.
   Он молча кивнул на пустые тарелки.
   Ксена приблизилась к столику и, помедлив, приподняла большую салфетку. Андрей перестал жевать и уставился на ее лицо. Ему было интересно посмотреть на реакцию.
   — Все указательные? — Ксена надула щеки. — И все левые, насколько я понимаю.
   — Четыре штуки, — подтвердил Андрей.
   — И зачем это?
   — Хочу разобраться. С мимикой у вас напряженка, но должен же я знать, что вы чувствуете.
   — Зачем? — повторила Ксена.
   — Чтобы вы не смогли меня обмануть.
   — Здраво, — оценила она. — Ну а пальцы вы зачем себе отрывали?
   — Палец, — уточнил Андрей. — Один и тот же. Указательный на левой руке. Только я не отрывал, я откусывал. — Он помахал Ксене левой пятерней.
   — И сколько времени длится регенерация?
   — Первый раз около часа, потом быстрее. Четвертый вырос минут за пятнадцать.
   — То-то у вас аппетит хороший, — заметила Ксена.
   Андрей посмотрел на количество грязной посуды и лишь теперь осознал, что все это время не прекращал есть. Никаких просьб он не высказывал, блюда сами появлялись в квадратном окошке, устроенном наподобие шлюза. Андрей воспринимал это как должное.
   — И все же зачем вы себя истязали? — спросила Ксена.
   — Как и вы, искал свои границы.
   Она покачала головой и положила салфетку на место.
   — Значит, последние два часа вы только и делали, что откусывали себе палец, — произнесла она. — Занятие для настоящего интеллектуала. Было больно?
   — Нормально, — отозвался Андрей. — Терпимо.
   — Нормальный человек это терпеть не смог бы.
   — Спасибо, что напомнили.
   Ксена оттолкнула сервировочный столик и прислонилась к стене.
   — Больше никаких экспериментов не проводили?
   — А то сами не знаете, — хмуро ответил Андрей.
   — Можно подумать, это вы не знаете, — сказала она с упреком. И, чуть помедлив, добавила: — Система наблюдения в вашей комнате не работает.
   Андрея эти слова не удивили. Напротив, он испытал удовлетворение, будто Ксена подтвердила то, о чем он и сам догадывался. Проснувшись, он почувствовал, что камеры и микрофоны выключены. Избавиться от слежки ему хотелось давно, и Андрей воспринял это как должное. Голова была занята другим: он размышлял о своей способности к регенерации, поэтому некоторым вещам не придавал значения. Он был голоден, и в раздаточном окне одна за одной появлялись тарелки. Андрей воспринимал это как должное.
   — Вот это я и хотела бы с вами обсудить, — сказала Ксена.
   — Насколько я понял, Стив от моего дела отстранен? Не его уровень?
   — К вам никто не рискует заходить. — Она скрестила руки и заглянула Андрею в глаза. — После того, как вы отключили систему наблюдения.
   — Н-да?
   — В коридоре выставлена охрана, — предупредила Ксена. — Иллюминатор искать бесполезно, ваша каюта находится в центре отсека.
   — О побеге я уже думал, — признался он. — Мне это показалось бесперспективным.
   — Надеюсь, выговорите искренне, поскольку побег с крейсера действительно невозможен.
   — Что в моих силах, так это лишить вас жизни. Прямо сейчас. Обезглавить Миссию и...
   — И?.. Победить? — Ксена не шелохнулась, хотя расстояние между ними было небольшим, Андрей преодолел бы его одним прыжком. — Почему же «победить»? Почему вы продолжаете отождествлять себя со Сферой? Ведь вы человек, Волков.
   — Человек. Хотя и не Волков,
   — Да... Да, Андрей. Вам мало того, что вы увидели?
   — Можно подумать, вы смотрели эти сны вместе со мной, — буркнул он.
   — Не то чтобы смотрела... Но теперь, когда ваш организм выстроен симбионтами, его взаимодействие с ними гораздо глубже.
   — И теперь вы читаете мои мысли?!
   — Нет, нет, — отмахнулась Ксена. — Не читала бы, даже если бы могла. Так называемые мысли — это образно-ассоциативные цепочки, перепутанные и порой противоречивые. Интерес представляет лишь база данных, к которой вы обращаетесь в процессе мышления.
   — Память, — угадал Андрей.
   — Профессор Косарев... — задумчиво произнесла Ксена и, подойдя к зеркалу, всмотрелась в свое отражение.
   — Что Косарев? — не выдержал Андрей.
   — Среди тысяч Косаревых действительно нашелся профессор. Он не был включен в списки колонистов. И уже не будет.
   — Ясно, что вы этого не допустите.
   Ксена покачала головой:
   — Сегодня утром мы выяснили, что Косарев давно мертв. — Она резко обернулась. — Вывод?
   — Вывод простой: забудьте о Косареве. Это был ложный след. Тем более, что его нет в живых. Как и меня... в некотором роде.
   — Правильно. — Она вернулась к постели. — Но правильно только наполовину. Вы помните, как вы погибли?
   — Нас всех уничтожил Дантист, — недоуменно отозвался Андрей. — Полагаю, по вашему приказу.
   — Серьезно? — Ксена выгнула бровь, что означало иронию. Она хотела, чтобы Андрей увидел это сам, и слегка перестаралась. — Я приказываю вас убить, а затем предпринимаю все меры к вашему спасению. Так, да?
   — Женская логика.
   — Дмитрий Саблин, как и вы, подчинялся Сфере.
   Андрей пожевал губами.
   — Да, я догадывался.
   — И когда он вас убил, для меня это было такой же неожиданностью.
   — Ну мы-то даже и удивиться не успели. Может, кроме меня кто-нибудь еще выжил?
   — То, что от вас осталось, от всех пятерых, можно было собрать в один мешок. Насколько близко вы находились от Саблина?
   Андрей попытался вспомнить, как они располагались в комнате, когда вошел Дантист. Канунников сидел у двери, Серый был возле окна, дальше, чем кто-либо другой. При удачном раскладе его могло бы выбросить на улицу, но, видно, удачного расклада не получилось. Что же касается Катерины...
   У Андрея отвисла челюсть, и, чтобы это скрыть, он отчаянно зевнул.
   Какое место в комнате занимала Катя, было не так уж и важно. Взрывчатка, которую притащил на себе Дантист, оказалась каплей по сравнению с тем, сколько лежало в подвале. Важно было другое: Катюха... ее лицо и... в основном, бедра... Бедра — в узких белых джинсах. В парке. У фонтанчика. Вернее, между фонтаном и скамейкой. На скамейке — он с женой. Лена читает книжку, а он, задумавшись, смотрит в одну точку. Словно дремлет. Люди могли подумать, что он пялится на эту задницу в белоснежных штанах. Почему бы и нет? Катюхе тогда было меньше двадцати? Отчего бы и не заглядеться. А потом... Потом она поворачивается, и Андрей, даже не обратив внимания на лицо, мгновенно его запоминает. Чтобы, увидев это лицо снова, тут же кому-то позвонить, куда-то поехать... и в итоге отправить на тот свет пассажиров парома «Данциг». Странно, что он не узнал Катерину, когда встретил ее позже, вместе с Владимиром. Тужился, припоминал, но так и не вспомнил. А если бы вспомнил — что тогда?.. Гады со Сферы выстроили у него в мозгах такой лабиринт, что Андрей и сейчас едва в нем ориентировался.
   — Да, — выдавил он. — Дантист подошел ко мне близко. Такое впечатление, что основной целью был я.
   — Я полагаю так... — Ксена сделала неопределенное движение ладонью, будто держала в руке сигарету. Как ни странно, именно эта аналогия Андрею пришла в голову первой. — Вероятней всего, руководство операции со стороны Сферы сочло, что роль Волкова как двойного агента исчерпана. По каким-то причинам они решили запустить другой сценарий, а вас — вывести из игры. Но похоже, «выключение» Волкова не было предусмотрено. Или канал аварийной связи провалился. Или... произошло что-то еще. Можно перечислить сотню вариантов, которые сводятся к одному финалу: фальшивый шпион Сферы, приготовленный для сдачи нам, оказался лишним. И тогда Сфера использовала другого агента — несомненно, такую же пустышку, — чтобы вас попросту убить. Вместе с той локальной сетью, что успела вокруг вас вырасти.
   — Вот как? Локальная сеть... — пробормотал он.
   — И майор Канунников, и Владимир Серый с Катериной готовы были вам помогать.
   При упоминании Кати Андрей вновь испытал беспокойство. Поверить, что второй раз эта девушка встретилась ему случайно, он не мог. Живой ключ к спящему коду в его памяти, она мелькнула где-то в толпе — давно, больше пяти лет назад, и одним своим появлением запустила в сознании Андрея какой-то сложный механизм. Результат — бессмысленный теракт и начало «легализации» на Земле мнимого агента Сферы. Пройдет много времени, прежде чем он наберет сетевой адрес с новым ключом, который полностью отпустит спрятанную в нем пружину. Но это — позже, а вначале будет Катерина, попавшаяся ему на глаза в строго определенный момент. И то, что она оказалась в отряде Серого, за совпадение принять было трудно. Хорошенькое дело: три шпиона Сферы в одном месте... Ну пусть и не шпиона, пусть просто — три человека, связанных общей историей и одной задачей. А то и не трое, а четверо?.. Как знать, кем был Канунников или тот же Серый? Как это выяснить теперь, когда они мертвы, если Андрей, даже будучи живым, не вполне понимал, что и ради чего он делает? Агент, подготовленный по программе Сферы, перестает принадлежать самому себе. И кстати...
   Андрея вдруг передернуло.
   Кстати, где гарантия, что правда, которую он узнал о себе сейчас, — настоящая и окончательная? А если сведения, всплывшие в последних снах, не исчерпывают всего, что заложено ему в память? И если там, на самом дне, осталось что-то еще — кто поручится, что однажды он не наткнется на ключ номер три? Тем более, что вербализация неосознанного — это... красиво, конечно, но только... вот именно: красиво. Слишком. Ну прямо по дедушке Фрейду, разве что не психоаналитик мозги перетряхивает, а друзья-симбионты.
   — С Канунниковым и особенно с Серым у вас оставались противоречия, — продолжала Ксена, — но если не вдаваться в подробности, то я бы назвала их вашей агентурной ячейкой. Эти люди готовы были работать по вашему плану. Но планы Сферы изменились, и Саблин одним махом избавился от всех вас.
   Андрей тяжко вздохнул:
   — Вы еще не оставили попыток склонить меня к сотрудничеству? Скажите, зачем я вам нужен?
   — Я вам говорила: даже мертвый вы не утратите своей ценности.
   — Значит, на родине меня не похоронят... Но я о другом. Какой от меня толк для Миссии? Ведь вы подталкиваете меня к этому? Участвовать в операции на вашей стороне. Только в каком качестве? Судите сами: источник информации из меня нулевой. Все, что я знал, теперь знаете и вы. Я мог вам дать лишь одну подсказку, но вы уже в курсе, чего она стоит. — Андрей развел руками. — Вы, вероятно, ждали подвоха и надеялись...
   — Инвертировать, — мрачно произнесла Ксена.
   — Ага. Только сообщение о профессоре Косареве инвертировать нельзя: не было его ни на «Союзе», ни на «Аполло». И вывести я вас ни на кого не могу: других агентов Сферы я не знаю. Видел одного, да и то недолго. Меньше минуты. Потом Дантист соединил в кармане проводки.
   — Он сделал это не по собственной прихоти. Световой барьер непреодолим, и руководить этой операцией на расстоянии невозможно. А ее кто-то корректирует, мы в этом убедились. Кто-то отслеживает обстановку, кто-то дает указания. И этот кто-то находится здесь, на Земле. Сфера выкинула вас из игры так же варварски, как и ввела, но вы единственный, кто взаимодействовал с ее представителями. Ваш контакт был непосредственным.
   — И что? Я должен разыскать их по запаху? Или вы думаете, я опознаю их по голосам? Даже этого не получится: со мной ведь не разговаривали. То, что я слышал во сне, — это моя собственная интерпретация, сами же говорили.
   — Верно. Никто с вами не беседовал. Загрузка длилась считаные секунды, живое общение в таком темпе невозможно. — Ксена положила руку ему на плечо. — Хотите знать, чем вы можете быть полезны Миссии? Этого я и сама не знаю. Возможно, пользы от вас уже не будет. Но в любом случае теперь вы с нами до самого конца. Подумайте вот о чем: многие люди дорого заплатили бы, чтобы увидеть, как будут жить потомки через полторы тысячи лет.
   — В каких гадов они превратятся, — добавил Андрей.
   — Мы будем сопровождать «Союз» и «Аполло» до самой Аномалии, а затем отправимся на Колыбель. Неужели вам не интересно на нее посмотреть?
   — Я не уверен, что там будет на что смотреть. Вы собираетесь изменить собственное прошлое, и если у вас это получится, вы вернетесь в другой мир. Даже не так. Никуда вы не вернетесь, вы просто исчезнете. Вся ваша Миссия.
   Ксена убрала руки за спину и отошла от кровати.
   — Не нужно повторяться. Вы опираетесь на линейную логику, тогда как обратная зависимость между событиями не доказана. В одном вы правы: мой мир изменится. Как — неизвестно. Но любая неопределенность лучше, чем наша действительность. В этом и заключается задача Миссии: поменять гибель Колыбели на что-нибудь иное. И если вместо поражения в Войне мы получим другую катастрофу, не менее чудовищную... что ж, мы все равно ничего не теряем.
   — Я слышал, что после первой партии колонистов собираются послать вторую. Вам не приходило в голову, что это они явились причиной конфликта на Земле-2?
   — Послать собираются. Но не пошлют, — уверенно сказала Ксена. — Второй партии не было. Когда «Союз» и «Аполло» пересекли Аномалию, радиосигнал прервался. С тех пор Земля не получала от них ничего. И сами колонисты напрасно пытались наладить связь: у вас в это время было... — Она запнулась. — Что у вас было в шестом веке?
   Андрей пожал плечами.
   — Объединенное Космическое Агентство смирится с гибелью кораблей, — продолжала Ксена, — и сделает вывод, что к межзвездным пилотируемым полетам человечество еще не готово. Хотя вывод может быть и другим. Неважно. Через несколько десятков лет Аномалия исчезнет, и вместе с ней пропадет система Виктории. Так же внезапно, как и возникла. Вы ведь знаете нашу историю. Ни один корабль, кроме «Союза» и «Аполло», на Земле-2 не садился.
   — Да, историю я вашу проходил.
   Андрей встал с кровати и направился к зеркалу, но в этот момент раздался негромкий звонок, известивший о том, что в каюту прибыла пища. Дверцы раздаточного окна распахнулись, и Андрей увидел поднос с графином и вазочкой, полной оливок.
   — Вот это сюрприз! — крякнул он,
   — Что угодно, только не сюрприз. — Ксена попыталась усмехнуться, и это ей почти удалось. — Я еще могла бы удивиться. Вы — нет.
   — Почему? — опешил Андрей.
   — Потому, что это ваш заказ. Стюард, управляющий лифтом, получил инструкцию не отказывать вам ни в чем, В пределах разумного, конечно. Должно быть, водка — это, по его мнению, разумно. Но я не рекомендую. Вы еще не до конца восстановились после травмы.
   — Травмы? — с иронией переспросил Андрей. — Когда на операционный стол кладут одну голову, это не травма, это как-то по-другому должно называться. — Он протянул Ксене рюмку и, пока та боролась с сомнениями, налил. — Тост за знакомство предлагать поздновато... Так что со свиданьицем!
   — Кажется, вас это действительно уже не удивляет, — задумчиво произнесла Ксена.
   — Ну вы же сами сказали?,. Я что-то не пойму вас.
   Она вздохнула и выпила.
   — Закусите, закусите.
   — Наверно, это самое глупое, что я только могла сделать, — посетовала Ксена, принимая из его рук оливку. — А удивляться... я и сама не знаю, чему вы теперь должны удивляться, а чему нет. Ментальная связь с главным бортовым процессором — это как вам?
   Андрей медленно дожевал и оглядел стены каюты.
   — Связь с процессором — это, наверно, сильно... зачем мне управлять «Адмиралом Мельником»? Я и собой-то распорядиться не могу.
   — Об управлении речи не идет. Только я говорила не о крейсере.
   — Но ведь бортовой...
   — Я говорила о нашей «Колыбели», — тихо ответила Ксена.
   — Я связан с кораблем Миссии?! — Андрей повращал глазами и вновь потянулся к графину. — То есть... мои мозги и компьютер на «Колыбели»?.. И между ними что-то... В смысле, между ними какая-то...
   — Связь, — закончила Ксена. — Но с самим процессором вы вряд ли найдете общий язык. В настоящее время вы его используете как гейт для входа в Сеть. Только и всего.
   — Ясно. «Колыбель» — мой провайдер. — Андрей покачал головой и снова выпил.
   — Я тоже обращаюсь к нашему процессору, но мне для этого нужен терминал.
   — А у меня, значит, мозги сами по себе коннектятся...
   — Все симбиотические системы связаны с кораблем. Мы отслеживаем перемещения агентов, состояние их здоровья и кое-что еще. Благодаря этому мы и узнали о вашей гибели. Но все контакты, кроме вашего, — односторонние. Агент не может вызвать корабль. По крайней мере, он не может этого сделать без терминала. Если не принимать в расчет ваш способ связи с Сетью...
   — Если забыть о том, что я напичкан симбионтами, — перебил Андрей, — которые мнят себя умнее природы, то выходит, что эту водку и эти оливки я заказал, как заказывают пиццу по телефону?
   — У вас возникло желание. Вероятно, этого оказалось достаточно. Симбионты самостоятельно его интерпретировали, вышли в единую Сеть и отыскали путь к локальной сети «Адмирала Мельника». Итогом явился... да, обычный заказ, который поступил к стюарду. Вы могли бы это сделать и сами, если бы воспользовались терминалом. — Ксена указала на металлическую угловую панель с кодовым замком. — Таким же образом стюард получал и предыдущие ваши заказы. — Она завершила плавное движение, и ладонь остановилась над стопкой тарелок.
   — И-и-и.,. — Андрей вновь налил водки. — И камеры с микрофонами — тоже я выключил?
   — Поэтому никто не пожелал к вам войти. — Ксена мученически посмотрела в потолок и взяла рюмку.
   — Гм, а вы вот решились... Как выдумаете, симбионты и впредь будут предугадывать мои желания? И до какой же степени? Мне жутко любопытно. Вернее... просто — жутко,
   — Судя по тому, что они вернули вам даже татуировку... Нет, я сначала выпью, раз вы настаиваете.
   — Это приказ, — осклабился Андрей. — И закусывайте. Оливки тут не хуже водки.
   — Кстати, принимать алкоголь вам теперь тоже не обязательно. Достаточно захотеть, и симбионты затуманят вам рассудок, расстроят координацию движений, а если будет особое пожелание, то обеспечат и похмелье.
   — Нет, пьянеть я как раз не собираюсь. Это всего лишь ритуал. Так проще.
   Ксена понимающе закивала.
   — Ваши симбионты, — напомнила она. — Граница — вот о ней я и говорила. Найти предел возможностей вашей системы и соотнести его с природными возможностями человека — это и есть главная задача наших будущих исследований. Симбионты не столько спасали ваш организм, сколько создавали его заново. Они многое в нем изменили, и теперь они соучаствуют в вашей жизнедеятельности на равных с вами правах. Симбионты больше не слуги, они ваши партнеры или компаньоны.
   — Обалденная у меня компания...
   — Хорошо это или плохо — не мне судить. Но как бы вы к себе ни относились, это реальность. По крайней мере, вы живы. И ваш опыт имеет огромное значение.
   — Прикладное, — угадал он. — Собираетесь выводить расу сверхлюдей?
   — Сверхгадов, если уж на то пошло, — равнодушно ответила Ксена. — Ваша пластичность потрясает. Ваши адаптивные ресурсы должны быть неисчерпаемы. А где адаптация, там и освоение планет с некомфортными условиями. Мы ведь до сих пор заперты в узких рамках по температуре, атмосферному составу, радиационному фону и тысяче других причуд природы.
   — Ага, — вякнул Андрей. — Да здравствует человек морозоустойчивый, не нуждающийся в кислороде, пьющий вместо воды щелочные растворы! — Он уверенно поднял графин и наполнил рюмки. — Ну и уродуйтесь. По мне, вы как есть гады, так гадами и останетесь, Хоть с чешуей, хоть с четырьмя ногами.
   «Яйценесущие, перепончатые, жопокрылые, — вспомнил он слова бармена. — А внутри сопли. Сопли вместо души».
   — Верно, верно сказано, — пробормотал Андрей.
   — Вы о чем это? — не поняла Ксена.
   — Не слушайте, — отмахнулся он. — Вокс попули и всякая такая ахинея.
   Три небольшие рюмки произвели на него неожиданный эффект. Задачи отрезвить «партнера» перед симбионтами не стояло, и на сей раз они обошлись без самоуправства. Напротив, как и предупреждала Ксена, симбионты усилили воздействие алкоголя, и Андрей оказался в той приятной кондиции, когда тело и язык еще остаются под контролем, а течение мыслей — уже нет.
   Прищурившись, он посмотрел на Ксену и вдруг заметил, что она едва держится на ногах.
   — Ого-о... — сказал Андрей.
   Ксена опиралась рукой на стену, но ладонь то и дело соскальзывала. Она бездумно оглядывала комнату и медленно моргала, словно боролась со сном. Пятьдесят граммов водки оказались для Ксены убойной дозой.
   Андрей вдруг с изумлением обнаружил, что у нее васильковые глаза. Он увидел это еще при первой встрече, но то, что свалилось на него потом, не позволяло вспоминать о такой ерунде. Глаза — ярко-голубые, как у ребенка. И вовсе они не холодные.
   — Что-то ваш ритуал не пошел мне на пользу, — с трудом выговорила Ксена. — Мне бы самой сейчас симбионты не помешали.
   — Так введите их себе.
   — Не имею права. Система не опробованная. И, как выяснилось, непредсказуемая.
   — Да, ответственность за целый мир — это тяжело. Ничего, скоро пройдет,
   — Мне неуютно, — призналась она, — Больше никакого алкоголя. И вообще, с какой целью вы его принимаете?