Страница:
Андрей раздосадованно присел на диван и открыл вторую банку пива. Вряд ли телевидение деградировало за последние пять лет, скорее это он отвык от условностей. Интервью разыгрывали, как пьесу.
— Представители Миссии вручают вам совершенно новый препарат, — продолжал ведущий, — и вы сразу... то есть почти сразу, через полторы недели, признаете его годным к употреблению?
Доктор мягко усмехнулся.
— Ваш скепсис обоснован, полторы недели — срок недостаточный. И мне нечего возразить. Кроме одного. — Тут последовала пауза, в течение которой зрители должны были прекратить жевать и сгрудиться у мониторов. — Новое лекарственное средство действует, — торжественно объявил мужчина в белом халате. — Оно уже излечило тысячу человек. Я имею в виду добровольцев, участвовавших в экспертизе. Это факт: они больше не страдают диабетом. Представители Миссии... нам неизвестно, откуда они прибыли, и даже неизвестно, с какой целью. Мы можем подозревать их в злонамеренности, но давайте все-таки будем реалистами, давайте судить по делам. Они высадились на Земле, и это значит, что их цивилизация серьезно опережает нашу. В противном случае не они бы к нам прилетели, а мы к ним. — Доктор повысил голос, придавая фразе некоторую вопросительность, и ведущий степенно кивнул. — То, что я сейчас скажу, может кого-то ударить по самолюбию, но сказать иного я не могу. Существует этика, как врачебная, так и общечеловеческая. — Он ненадолго задумался. — Позволю себе одну аналогию. Вдоль реки, в относительно комфортных условиях, расселилось племя дикарей. Эти люди живут своими представлениями о мире, и они по-своему счастливы, но... ангину они лечат заклинаниями, диарею — жертвоприношением, а повышенное артериальное давление — плясками у костра. Турист с обычной аптечкой способен избавить их от многих бед, И этот турист, как человек гуманный, просто обязан предложить аборигенам помощь. Другое дело — примут ли они ее. Вот об этом мы с вами и говорим, не так ли?
— Иными словами, вы призываете не уподобляться дикарям?
— Не уподобляться дикарям, недоверчивым и глупым, вот к чему я призываю. Не искать в аспирине демонов, даже если нам не ясно, что такое аспирин и как он действует. Это, в конце концов, наши проблемы.
— Убедительно, — оценил ведущий. — Тогда последний вопрос. Все, что вы сказали о дикарях... Следует ли из этого, что нашей медицине так же непонятен принцип действия нового препарата?
Доктор молча развел руками.
— Большое спасибо, это было интервью с директором центра новейших...
— Сеть, звук «ноль», — бросил Андрей.
Сравнение с дикарями его не то чтобы обескуражило... ему было безразлично. Не понравилось ему другое: то, как часто люди стали сравнивать себя с танцующими вокруг костра придурками. Вот и Канунников толковал о том же. Майор Госбеза, завербованный гадами, и функционер от здравоохранения — что у них может быть общего? Ничего, кроме отношения к действительности.
Андрей механически глотнул и уставился на банку. В мозгу вдруг что-то оформилось, простое и крайне обидное. Понимание того, какая позиция внедряется в массы. Все та же, о которой говорил Канунников: коленно-локтевая. Да еще с прогибом.
Честь — в обмен на горчичник. Независимость — за пузыре к йода.
— Сеть, программа «три», — чуть слышно произнес Андрей.
Монитор перешел на другой канал. Двух часов ему оказалось достаточно, чтобы кодифицировать речь нового жильца и научиться реагировать даже на шепот. Аппаратура в отеле стояла хорошая, плохой при таких ценах быть не могло. Андрей не экономил, хотя поселился не в люксе — привлекать внимание было ни к чему,
— Как сообщает пресс-служба Федерального бюро расследований, в последнее время на территории Северной Америки активизировались представители ряда тоталитарных сект, в частности пресловутой Церкви Последней Истины. Авторитетная комиссия провела тщательное расследование и установила безусловно деструктивный характер данного культа, а соответственно и противозаконность деятельности ЦПИ. В связи с этим федеральными агентами были приняты необходимые меры по пресечению...
— Программа «четыре», — сказал Андрей.
— Информация от Объединенного Космического Агентства, — сообщила дикторша. — Завершено строительство первой транспортной пары. Корабли-близнецы «Аполло» и «Союз», названные в честь легендарных предшественников, будут готовы к старту в ближайшее время. Напомним зрителям, что полет к Виктории продлится около семнадцати лет, и в связи с этим...
— Да вы спятили! — сказал Андрей в монитор. — сеть! отбой. — Зажмурившись, он поставил банку на стол и стиснул виски. — Какая, на хрен, Виктория? Вы Землю-то защитить не в силах. На кой вам вторая планета? Тоже сдать гадам?
Андрей вдруг выпрямился и посмотрел на погасший экран. То, что пришло ему в голову, казалось важнее всего того, о чем он думал прежде.
Гады — зачем они здесь? Явились, сыграли мышцей — нехило, между прочим, сыграли — и... принялись одаривать аборигенов. В Сети говорили, что Миссия передает фармацевтическим компаниям все новые и новые спецификации, требуя за лицензии смехотворно мало. Лекарства обещают быть дешевыми, а объем продаж — колоссальным. Если бы гады пожаловали на Землю, чтобы наладить бизнес, это было бы логично, но...
— ...чертовски глупо, — закончил вслух Андрей. Пришельцам нужна территория. Не фантики с мордами чужих исторических лиц, а пространство, на котором можно жить. При этом поблизости от Земли существует планета со сходными условиями, но они прибыли сюда. Или там они тоже высадились? Но почему гады не скажут прямо: «Лететь никуда не нужно, мы все давно заняли?» При их влиянии на Объединенное Правительство достаточно было выразить сомнение. К гадам прислушаются, их шепот услышат. Раз уж они «берут в аренду» целый крейсер... да в конце концов, кто им мешает превратить стартовый комплекс в озеро лавы? Если они не захотят, чтобы люди отправились к Виктории, полета не будет.
Андрей тяжело вздохнул, посидел с минуту неподвижно и сказал, снова вслух:
— Как будто у меня дел других нет. Выбрали Президента? Вот он пусть и чешется. А я что?.. Да я вас всех продал.
Он поднялся и перешел в другую комнату, где видел мобильный терминал. Рухнув в глубокое кресло, Андрей положил блок на колени и откинул крышку. Задумчиво поводил пальцем — не прикасаясь, лишь примериваясь. Сеть — давно предсказанный шаг в объединении электронных средств коммуникации — хвалили даже гады. И это они, пришельцы, впервые показали Андрею, как пользоваться терминалом. Не говоря уже обо всем другом, что они ему дали.
Андрей почувствовал, что мысли забредают не туда, и поспешно дотронулся до таблички меню. На крейсере, в каюте со Стивом, он так и не набрал этот адрес, но забыть его не мог. Едва он ввел последнюю цифру, как под номером возникло:
«Дмитриенко Ирина Михайловна».
Андрей взглянул на «сброс» и покачал головой.
— Лена, Лена... Зайчик...
Он представил, как она отвечает на звонок. Терминал лежит на столе, камера захватывает чашку и вазочку с печеньем. Где-то в углу вертится веселая колли, за кадром бджикает пластмассовым танком карапуз. У стола появляется белозубый блондин в махровом халате:
— Завтра у нас годовщина. Что тебе подарить, милая?
— Ах, я хочу этот чудесный программируемый самоочищающийся пылесос «Сони сорок один два ноля двенадцать эйч эс»! Ты слышал, что его не нужно даже включать? Просто оставить в комнате на ночь и утром поблагодарить за уборку. Кстати, сегодня мы можем приобрести его с пятнадцатипроцентной скидкой и получить в подарок авторучку, которая...
Андрей очнулся и посмотрел на терминал.
— Ну, говорите же? — сказали ему.
На экране была сумрачная комната. В правом углу, там, где шлялся воображаемый муж-блондин, чернел прямоугольник беззвездного неба. Свет, скупой и рассеянный, поступал откуда-то сзади, лампа висела вне кадра. В мониторе умещались лишь початая бутылка синтетического вина, рука, лицо...
Андрей узнал ее с трудом — мешали тени под глазами и глубокие впадины по уголкам губ. Елена не то чтобы постарела, но изменилась сильнее, чем может измениться за пять лет молодая женщина. Андрей помнил, что ей еще нет тридцати, но, глядя на экран, не верил в это.
— Привет, зайка, — сказал он беззвучно.
— Что? Я не слышу. Кто вы?
Елена подалась к терминалу, автофокус замешкался, и секунду ее лицо оставалось размытым, как луна в запотевшем окне. Луна выглядела встревоженной.
— Здравствуйте, вы не могли бы уделить мне немного времени? — скованно проговорил Андрей. — Я предлагаю вам принять участие в социологическом опросе.
— Опрос? Всю жизнь читаю про результаты каких-то опросов, но это всегда... — Она махнула рукой. — Где-то там. А вас не смущает, что вы мне позвонили в три часа ночи? Вы считаете, это нормально?
— О, извините! — Он наконец додумался просмотреть поля под картинкой. «Хабаровск». — Я набрал не тот номер. Простите еще раз.
— Ничего, ничего. — Елена отодвинула бутылку, но краешек все равно остался в кадре. — Или Хабаровск вы не опрашиваете?
— Если не возражаете.
Она откинулась назад и пожала одним плечом.
— Сначала кое-какие формальности, — предупредил Андрей. — Фамилия, имя, отчество.
— Это мой домашний номер, у вас там все написано. «Дмитриенко Ирина Михайловна».
Андрей цыкнул и ущипнул себя за ногу.
— Сегодня у меня тяжелый день, — признался он. — Ваше семейное положение?
— А на какую тему опрос?
Он кашлянул.
— Социологический. Вы замужем?
— Была. Опросы — они все социологические, разве нет?
— Причина развода?
— Послушайте!
— Причина развода, — настойчиво повторил Андрей. — У меня тут варианты. Какой выберете? Несовместимость психологическая, интеллектуальная, сексуальная...
— Я вдова, — перебила Елена.
— Неужели? — вырвалось у него. — Да, я записываю. Простите за бестактность. Следующий вопрос: ваше отношение к Миссии.
— К Миссии? То есть к этим?
— К этим, — подтвердил Андрей.
— Не знаю. Какое мне дело? Вообще-то после имени-отчества обычно спрашивают дату и место рождения.
— Конечно, — вякнул он, но продолжать не решился. Все это было слишком глупо.
Елена побарабанила ногтями по столу и, взяв бутылку, наполнила бокал.
— Еще раз позвонишь — отправлю спам-репорт, ясно? Катись, ублюдок, со своими вопросиками.
— Если серьезно, то я...
— Для таких забав есть анонимные каналы. Какой-нибудь «Гормональный террор» или вроде того. Вот туда и вали. И делай там, что хочешь. — Елена изрядно отпила и выставила палец: — Про полицию я не шучу.
— Ну дура-ак, — протянул Андрей, глядя на погасшее окно. — Ну и дурак же я...
Повозившись с меню, он разыскал «архив». «Ну, говорите же?»
На улице ночь, на столе бутылка. Вряд ли первая. Дешевое пойло, терминал тоже дешевый.
Открыв «настройки», Андрей прибавлял яркость, пока лицо Елены не стало слепить желтым. Позади проявился огромный книжный стеллаж, море книг. Наверное, тысячи. Неужели она все это прочла? «Что? Я не слышу. Кто вы?»
Он нажал на «стоп» и увеличил изображение. Резкость пропала, фамилии на корешках размылись, но большинство еще можно было различить: Гибсон, Гоголь, Дарищев, Диккенс. Она что, по алфавиту их ставила? Тогда она сумасшедшая.
Нет, не сумасшедшая. Рядом с Диккенсом Андрей обнаружил какого-то Овчинникова. Следующая книга — тот же автор: большой том в синем «супере». — Овчинников?.. Похоже, я сидел слишком долго. Дальше шли три дамских романа в мягких обложках — с розочками и заковыристой вязью. Четвертая книга стояла вверх ногами. Андрей провел курсором по другим полкам — везде царил порядок. Вернув на экран перевернутую книжку, он заметил, что она вставлена чуть под утлом. Вероятно, это последнее, что Лена читала. Будет стирать пыль — поправит.
Он всмотрелся в корешок: «Дж. Оруэлл. 1984» и еще раз проверил весь стеллаж — ни одной перевернутой книги, только эта.
Сдвинув картинку так, чтобы лицо Елены оказалось в центре, Андрей снова дал увеличение. На экране остались только глаза. Большие, умные, печальные. Левый слегка прищурен. Нет, она ему не подмигивала. С какой бы стати? Но все-таки левый глаз прищурен — и как хочется думать, что это неспроста, что это относилось к нему...
Андрей помассировал веки и уничтожил запись.
За окном темнело — ночь от Хабаровска еще не докатилась, но была уже близко. Андрей включил свет и подошел к большому зеркалу.
«Улыбайся!»
Он попробовал.
«Кривляться не надо, путать — тем более. Просто улыбнись».
Андрей растянул губы пальцами, приподняв утолки вверх.
«Вроде на что-то похоже. А глаза?»
Глаза... Это было труднее. Андрей вновь улыбнулся сам, без рук. Лицо слушалось, но совсем не так, как нужно.
— Если б меня хватил паралич, было бы легче, — сказал он. — Тогда никто бы и не требовал... Тьфу-тьфу-тьфу!
Он оглянулся и постучал себя по макушке. И вдруг заметил, что в мониторе пульсирует красная рамка.
«Экстренный вызов».
Андрей ожидал увидеть Канунникова, но в окошке появился Стив. Рядом с кроватью. Голый. Камера в его терминале была значительно лучше, чем у Елены. Стива она брала только по грудь — похоже, он держал блок на весу, — но в кадр попадало и кое-что еще. Собственно, поэтому и Андрей понял, что Стив стоит в неглиже. На заднем плане не спеша одевалась Ксена, вернее она только начинала.
Крыльев у нее Андрей не обнаружил. Он вообще не нашел в ней ничего такого, что могло бы ему не понравиться.
— Поздравляю, Волков, уже сносно, — произнес Стив.
— Вы о чем?
— Саркастическая ухмылка вам удается, теперь тренируйте подлинное дружелюбие.
— Благодарю, — буркнул Андрей.
— Но я хотел сказать не это, как вы догадываетесь.
— Догадываюсь?..
— А вот удивление у вас хромает. Работайте, Волков, работайте.
— О чем вы собирались поговорить?
— О вашем звонке, разумеется. В прошлый раз вы с бывшей супругой связываться не пожелали и мотивировали это...
— Отсутствием мотивации, — кивнул Андрей. — Теперь она возникла. Что в этом такого?
Ксена подошла к столику и взяла высокий стакан с каким-то соком. Андрей против воли засмотрелся: она еще не оделась и держала водолазку в свободной руке.
— Вы озадачиваете своей непоследовательностью, — сказал Стив.
— Кого?
— До свидания.
— Кого я озадачиваю?.. Эй, Стив!
— Да? — Тот уже собрался отключиться, и на экране мелькнул зеркальный потолок, а в потолке — снова Ксена.
— У вас все начальницы спят с подчиненными? — спросил Андрей.
Стив пару секунд помолчал.
— Всего хорошего, Волков.
— Не забудь признаться своей жабе, что у вас был настоящий ураган, — прошипел он в погасший монитор.
Андрей бросил блок в кресло, все-таки допил пиво и вскрыл третью банку. Прихлебывая — без удовольствия, словно по обязанности, — он медленно обошел комнату и уселся на диван.
Его вызов засекли. Неизвестно, фиксировали они раньше звонки Елены или нет, но теперь начнут непременно. Значит, он никогда больше не наберет ее номер.
Взъерошив волосы, Андрей вернулся к зеркалу.
«Ухмылка вам удается, теперь тренируйте дружелюбие».
Он постоял, собираясь с мыслями, и выразил эмоцию — невнятную, но определенно положительную. Двойник за стеклом обаятельно ответил. А что, не такую уж плохую ему сделали морду... Выше среднего, это точно. Могли бы изуродовать, но скорее украсили.
Андрей пошевелил бровями. Как будто свои. Глаза, губы, нос — по отдельности все слушалось. Беда в том, что улыбка — это сложнее. Сколько в ней участвует мышц? До хрена.
Он расстегнул рубашку и провел пальцами по тому месту, где раньше был крест. Андрей жалел о потерянной татуировке — сам не понимал, что в ней такого, но жалел. За пять лет тюрьмы она стала ему родной. Почти как лицо. Впрочем, с новым лицом он уже смирился.
«Служба — это не конец, а начало». Что ж...
Андрей вызвал справочную и, найдя нужный раздел, ткнул в верхнюю строку. Интересно, сколько они отдали за первое место в каталоге? Хотя на самом деле совсем не интересно.
— Здравствуйте, — ответил юноша в голубой пилотке. — Доставка.
— Ужин, — произнес Андрей, вынимая бумажник.
— Слушаем вас.
— Слушать не надо. Пожрать принесите.
— Э-э-э... ваш заказ?
— Выберите сами. Что-нибудь хорошее.
— Ваши вкусы?
— Мне все равно.
— Э-э-э... — Молодой человек снова замялся. — Как будете платить?
Андрей повертел в руках карточку:
— «Глобал Мани Систем». Золотая, если я не дальтоник. И-и... вы только еду привозите? Я насчет...
— Девушек, — легко угадал оператор. — Ваши пожелания?
— Все равно.
— Ваши вкусы?
— Мне все равно, — повторил Андрей.
Отключившись, он перешел в ванную и снова наткнулся на зеркало. Отражение попыталось улыбнуться.
— Куда ни глянь, всюду ты, морда, — сказал Андрей. Прозвучало это почти душевно, злобы в нем уже не осталось. — Тварь продажная.
«Перезвони в службу доставки», — предложил двойник.
— Это зачем?
«Поменяй заказ. Пусть везут миску каши».
— Да иди ты!.. — Он разделся и встал под душ.
«И брезентовую робу вместо этого белья, — настырно звучало в голове. — А вместо женщин — комплект старых газет».
— Все, все, глохни!
«Ты сломался, Андрюша».
— И уже давно.
Чтобы не видеть себя в мокрых стенах, он закрыл глаза и поднял лицо к потолку.
— Спросил, все ли наши начальницы спят с подчиненными.
— Бессмысленный вопрос. — Ксена допила апельсиновый сок и забрала у Стива терминал. — Как вам его реакция?
— Волкова озадачило, что мы контролируем контакты его бывшей жены. Независимо от того, какие чувства он к ней испытывает, он за нее боится.
— Вы глубоко проникли в человеческую психологию.
— Спасибо составителям курса. — Стив, разумеется, не уловил сарказма. — Волков с бывшей супругой больше не свяжется.
— Свяжется, и в самое ближайшее время.
— Ксена, мне все труднее вас понимать. Я не располагаю достаточным количеством информации.
— Согласна. — Она оделась и налила себе еще сока. — Именно таким вы мне и нужны. Я знаю слишком много, это может меня подвести, А вы смотрите на Волкова объективно. Вы в нем сомневаетесь. Вот и продолжайте сомневаться. Пока вы свободны, — произнесла она тем же тоном.
Стив помялся.
— Ксена... я должен признаться, — что наш с вами контакт... он был...
— Хорошо, отправляйтесь к себе в комнату. Если не хотите спать, займитесь чем-нибудь полезным,
— Все было так... это настолько...
— Я тоже удовлетворена, — сказала она, не отрываясь от монитора. — Завтра повторить не удастся. Чуть позже, если не возражаете. А теперь идите, мне нужно работать.
— Это было, просто ураган, — с трудом выговорил Стив.
Ксена недоуменно подняла голову.
— Становитесь дикарем?
— Простите, если я позволил себе лишнее. Как-то... вырвалось. Это все курс погружения, — пробормотал он, удаляясь.
Ксена проводила его долгим взглядом и вернулась к терминалу, однако сосредоточиться не смогла. Ей вдруг стало любопытно, что бы на месте Стива сказал Волков. Запись его общения с релакс-персоналом на крейсере она уже видела. Ксена сочла это отвратительным и безрассудным. Впрочем, не только.
Маша, неловко вывернув локти, лежала на животе. Даша уже поднялась и шарила в холодильнике. Андрей не знал, правильно ли запомнил их имена, он особо и не старался. Девушкам это было тем более безразлично.
Достав апельсиновый сок и водку, Даша смешала их в культурной утренней пропорции.
— Стоп! — сказал Андрей.
— Ты больной, — простонала Маша, открывая глаза.
Даша замерла со стаканом и покосилась на кровать. Андрей несколько секунд разглядывал девушку: апельсиновый сок у постели, вот так же стояла и Ксена.
— Расслабься, — буркнул он.
Андрей лишь сейчас понял, что думал о Ксене. Безумие: он думал о ней всю ночь.
— Такие забавы плохо кончаются, милый, — предупредила Маша.
— Какие «такие»?
— Со стимуляторами. Сколько ты этого дерьма принял? А-а... — Она безразлично шевельнула рукой. — В любом случае, слишком много.
Это был комплимент, и Андрей по-юношески сомлел.
Даша выпила, налила еще и поднесла коктейль подруге.
— Ох, что это с тобой? — удивилась та. — Спасибки.
— Остывай, пулеметчица.
— Сама ты!.. — беззлобно огрызнулась Маша, хватая стакан.
— Одеваться надо. Уходить.
— М-м-м! — страстно подтвердила Маша. Андрей был доволен, хотя в памяти не осталось ничего внятного — только темень, шорох белья и громкое дыхание. Сейчас он смотрел на девушек равнодушно, как смотрел бы на родных сестер. Сестер у Андрея не было, и сравнение могло оказаться неверным, однако его не волновало и это. Андрей лежал, сунув руки под голову и беззаботно покачивая ногой.
— О, ни фига! — Маша свесилась с кровати и принялась перекладывать на полу раззявленные пакетики. — Пять... шесть... семь... Милый, ты сумасшедший. Восемь, девять.., Тебе не говорили, что ты сумасшедший? Нет? Зря. Потому что ты сумасшедший. Сколько ты принял? И главное — чего? Десять, одиннадцать... Боже мой, это еще не все.
— Пойдем, пойдем! — прошипела Даша.
— Ага, — отрешенно сказала Маша. — Двенадцать... вон еще... То-то мне плоховато. Милый, легальные средства такого эффекта не дают.
— Никаких средств, — блаженно отозвался Андрей.
— Не знаю, что это за допинг, но убьет он тебя быстро.
— Нам-то все равно, — сказала Даша. — Только учти: орлом ты будешь недолго. Годик, максимум два. Потом наступит аллее.
— Так далеко я не загадываю.
— Твои проблемы.
— Пока выходит, что это наши проблемы, — заметила Маша.
Девушки уныло рассмеялись и начали собирать одежду.
— Вы штаны мои не видели? — спросил Андрей, по-прежнему не переворачиваясь. — Там бумажник в кармане.
— И что? — Язычок «молнии» в Дашиных джинсах остановился на полпути.
— Возьмите себе. Сколько сочтете нужным.
— У нас чаевых не положено вообще-то. Ты вип-клиент, да и мы не с вокзала. Мы свое получили, ты тоже. Хочется верить.
— Служебные инструкции?
— Вроде того, — откликнулась Маша, нагибаясь за его брюками, — Эти, да? В левом, в правом?
Андрей пожал плечами, и она разыскала деньги сама.
— Сколько нам?
— Сколько надо, столько и берите.
— Хм?..
— Потому что вам придется нарушить еще один пункт инструкции, —добавил он.
— Ты пугаешь, милый.
— Трепаться о клиентах вам не положено?
— Конечно, нет.
— Возьмите по сотне. Это нормально?
— Смотря за что.
— За треп о клиентах. Которые вип. Которые самые-самые.
— Не-не! — вступилась Даша. — На это не разводи.
— Политики и актеры меня не интересуют.
— У нас их и не было. Ты что! Какие политики? Все они честные мужья. Даже те, кто не женаты.
— Естественно. Я хотел спросить про гадов.
— Про кого-о?! Счастливо, милый, не кашляй.
— Наверно, сотни по три, — отрешенно произнес Андрей.
Маша заглянула в бумажник и, вытянув губы, беззвучно присвистнула.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
Андрей рывком поднялся, стянул с кровати простыню и накинул ее себе на плечи.
— Хочу знать о гадах, — сказал он. — Что конкретно... я не представляю. Мне нужно знать все.
Положив деньги на стол, девушка присела рядом.
— Милый, мы никогда не общались с гадами. Это правда.
— Может, не ты, а Даша?
— Даша — это я. Она — Маша. И она их тоже не видела. Если только по ящику.
— А зачем тебе? — осведомилась вторая.
— Я не могу объяснить, — вздохнул Андрей. — Мне просто странно. То, что случилось с людьми... Ладно! — Он схватил брюки и, отойдя в угол, начал одеваться. — Отваливайте. Все было хорошо, до свидания.
Одна девушка вышла в коридор, другая задержалась у двери.
— Ты новости смотрел вчера? — спросила она.
— Какие-то смотрел. Их теперь много.
— Муниципальный канал.
Андрей мотнул головой — мол, черт его знает,
— В полдень дают повторы вчерашних репортажей, — сказала она. — Не всех, только самых важных. Тот, наверно, покажут.
— «Тот» — это какой?
— Через десять минут. Не пропусти.
Андрей посмотрел ей в глаза, но ничего там не увидел. Свернув три сотни, он подошел ближе и шепнул:
— Спасибо, Даша. Держи.
— Даша она, а я Маша, — ответила девушка, убирая деньги. — Муниципальный, через десять минут. Надеюсь, тебе это пригодится.
— Что пригодится? — нахмурился Андрей. — На что ты надеешься? Нормально объяснить можешь?
— Откуда мне знать, что для тебя нормально?
— Нормально — это по-человечески.
— Откуда мне знать, что ты человек? — Маша ласково хлопнула его по щеке и выскользнула из номера.
Андрей озадаченно погладил живот и вернулся к столу. Сок закончился, водка еще оставалась. Он сделал чудовищный глоток и пошел за терминалом.
— Как всегда в этом выпуске — самые горячие сюжеты вчерашнего дня! — объявил диктор. — Напоминаем, что рейтинг составлен по вашим звонкам, и начиная с четырнадцати ноль-ноль вы снова можете голосовать. А сейчас первое место: репортаж о строительстве пятого объездного кольца. Новая дорога позволит значительно разгрузить...
— Представители Миссии вручают вам совершенно новый препарат, — продолжал ведущий, — и вы сразу... то есть почти сразу, через полторы недели, признаете его годным к употреблению?
Доктор мягко усмехнулся.
— Ваш скепсис обоснован, полторы недели — срок недостаточный. И мне нечего возразить. Кроме одного. — Тут последовала пауза, в течение которой зрители должны были прекратить жевать и сгрудиться у мониторов. — Новое лекарственное средство действует, — торжественно объявил мужчина в белом халате. — Оно уже излечило тысячу человек. Я имею в виду добровольцев, участвовавших в экспертизе. Это факт: они больше не страдают диабетом. Представители Миссии... нам неизвестно, откуда они прибыли, и даже неизвестно, с какой целью. Мы можем подозревать их в злонамеренности, но давайте все-таки будем реалистами, давайте судить по делам. Они высадились на Земле, и это значит, что их цивилизация серьезно опережает нашу. В противном случае не они бы к нам прилетели, а мы к ним. — Доктор повысил голос, придавая фразе некоторую вопросительность, и ведущий степенно кивнул. — То, что я сейчас скажу, может кого-то ударить по самолюбию, но сказать иного я не могу. Существует этика, как врачебная, так и общечеловеческая. — Он ненадолго задумался. — Позволю себе одну аналогию. Вдоль реки, в относительно комфортных условиях, расселилось племя дикарей. Эти люди живут своими представлениями о мире, и они по-своему счастливы, но... ангину они лечат заклинаниями, диарею — жертвоприношением, а повышенное артериальное давление — плясками у костра. Турист с обычной аптечкой способен избавить их от многих бед, И этот турист, как человек гуманный, просто обязан предложить аборигенам помощь. Другое дело — примут ли они ее. Вот об этом мы с вами и говорим, не так ли?
— Иными словами, вы призываете не уподобляться дикарям?
— Не уподобляться дикарям, недоверчивым и глупым, вот к чему я призываю. Не искать в аспирине демонов, даже если нам не ясно, что такое аспирин и как он действует. Это, в конце концов, наши проблемы.
— Убедительно, — оценил ведущий. — Тогда последний вопрос. Все, что вы сказали о дикарях... Следует ли из этого, что нашей медицине так же непонятен принцип действия нового препарата?
Доктор молча развел руками.
— Большое спасибо, это было интервью с директором центра новейших...
— Сеть, звук «ноль», — бросил Андрей.
Сравнение с дикарями его не то чтобы обескуражило... ему было безразлично. Не понравилось ему другое: то, как часто люди стали сравнивать себя с танцующими вокруг костра придурками. Вот и Канунников толковал о том же. Майор Госбеза, завербованный гадами, и функционер от здравоохранения — что у них может быть общего? Ничего, кроме отношения к действительности.
Андрей механически глотнул и уставился на банку. В мозгу вдруг что-то оформилось, простое и крайне обидное. Понимание того, какая позиция внедряется в массы. Все та же, о которой говорил Канунников: коленно-локтевая. Да еще с прогибом.
Честь — в обмен на горчичник. Независимость — за пузыре к йода.
— Сеть, программа «три», — чуть слышно произнес Андрей.
Монитор перешел на другой канал. Двух часов ему оказалось достаточно, чтобы кодифицировать речь нового жильца и научиться реагировать даже на шепот. Аппаратура в отеле стояла хорошая, плохой при таких ценах быть не могло. Андрей не экономил, хотя поселился не в люксе — привлекать внимание было ни к чему,
— Как сообщает пресс-служба Федерального бюро расследований, в последнее время на территории Северной Америки активизировались представители ряда тоталитарных сект, в частности пресловутой Церкви Последней Истины. Авторитетная комиссия провела тщательное расследование и установила безусловно деструктивный характер данного культа, а соответственно и противозаконность деятельности ЦПИ. В связи с этим федеральными агентами были приняты необходимые меры по пресечению...
— Программа «четыре», — сказал Андрей.
— Информация от Объединенного Космического Агентства, — сообщила дикторша. — Завершено строительство первой транспортной пары. Корабли-близнецы «Аполло» и «Союз», названные в честь легендарных предшественников, будут готовы к старту в ближайшее время. Напомним зрителям, что полет к Виктории продлится около семнадцати лет, и в связи с этим...
— Да вы спятили! — сказал Андрей в монитор. — сеть! отбой. — Зажмурившись, он поставил банку на стол и стиснул виски. — Какая, на хрен, Виктория? Вы Землю-то защитить не в силах. На кой вам вторая планета? Тоже сдать гадам?
Андрей вдруг выпрямился и посмотрел на погасший экран. То, что пришло ему в голову, казалось важнее всего того, о чем он думал прежде.
Гады — зачем они здесь? Явились, сыграли мышцей — нехило, между прочим, сыграли — и... принялись одаривать аборигенов. В Сети говорили, что Миссия передает фармацевтическим компаниям все новые и новые спецификации, требуя за лицензии смехотворно мало. Лекарства обещают быть дешевыми, а объем продаж — колоссальным. Если бы гады пожаловали на Землю, чтобы наладить бизнес, это было бы логично, но...
— ...чертовски глупо, — закончил вслух Андрей. Пришельцам нужна территория. Не фантики с мордами чужих исторических лиц, а пространство, на котором можно жить. При этом поблизости от Земли существует планета со сходными условиями, но они прибыли сюда. Или там они тоже высадились? Но почему гады не скажут прямо: «Лететь никуда не нужно, мы все давно заняли?» При их влиянии на Объединенное Правительство достаточно было выразить сомнение. К гадам прислушаются, их шепот услышат. Раз уж они «берут в аренду» целый крейсер... да в конце концов, кто им мешает превратить стартовый комплекс в озеро лавы? Если они не захотят, чтобы люди отправились к Виктории, полета не будет.
Андрей тяжело вздохнул, посидел с минуту неподвижно и сказал, снова вслух:
— Как будто у меня дел других нет. Выбрали Президента? Вот он пусть и чешется. А я что?.. Да я вас всех продал.
Он поднялся и перешел в другую комнату, где видел мобильный терминал. Рухнув в глубокое кресло, Андрей положил блок на колени и откинул крышку. Задумчиво поводил пальцем — не прикасаясь, лишь примериваясь. Сеть — давно предсказанный шаг в объединении электронных средств коммуникации — хвалили даже гады. И это они, пришельцы, впервые показали Андрею, как пользоваться терминалом. Не говоря уже обо всем другом, что они ему дали.
Андрей почувствовал, что мысли забредают не туда, и поспешно дотронулся до таблички меню. На крейсере, в каюте со Стивом, он так и не набрал этот адрес, но забыть его не мог. Едва он ввел последнюю цифру, как под номером возникло:
«Дмитриенко Ирина Михайловна».
Андрей взглянул на «сброс» и покачал головой.
— Лена, Лена... Зайчик...
Он представил, как она отвечает на звонок. Терминал лежит на столе, камера захватывает чашку и вазочку с печеньем. Где-то в углу вертится веселая колли, за кадром бджикает пластмассовым танком карапуз. У стола появляется белозубый блондин в махровом халате:
— Завтра у нас годовщина. Что тебе подарить, милая?
— Ах, я хочу этот чудесный программируемый самоочищающийся пылесос «Сони сорок один два ноля двенадцать эйч эс»! Ты слышал, что его не нужно даже включать? Просто оставить в комнате на ночь и утром поблагодарить за уборку. Кстати, сегодня мы можем приобрести его с пятнадцатипроцентной скидкой и получить в подарок авторучку, которая...
Андрей очнулся и посмотрел на терминал.
— Ну, говорите же? — сказали ему.
На экране была сумрачная комната. В правом углу, там, где шлялся воображаемый муж-блондин, чернел прямоугольник беззвездного неба. Свет, скупой и рассеянный, поступал откуда-то сзади, лампа висела вне кадра. В мониторе умещались лишь початая бутылка синтетического вина, рука, лицо...
Андрей узнал ее с трудом — мешали тени под глазами и глубокие впадины по уголкам губ. Елена не то чтобы постарела, но изменилась сильнее, чем может измениться за пять лет молодая женщина. Андрей помнил, что ей еще нет тридцати, но, глядя на экран, не верил в это.
— Привет, зайка, — сказал он беззвучно.
— Что? Я не слышу. Кто вы?
Елена подалась к терминалу, автофокус замешкался, и секунду ее лицо оставалось размытым, как луна в запотевшем окне. Луна выглядела встревоженной.
— Здравствуйте, вы не могли бы уделить мне немного времени? — скованно проговорил Андрей. — Я предлагаю вам принять участие в социологическом опросе.
— Опрос? Всю жизнь читаю про результаты каких-то опросов, но это всегда... — Она махнула рукой. — Где-то там. А вас не смущает, что вы мне позвонили в три часа ночи? Вы считаете, это нормально?
— О, извините! — Он наконец додумался просмотреть поля под картинкой. «Хабаровск». — Я набрал не тот номер. Простите еще раз.
— Ничего, ничего. — Елена отодвинула бутылку, но краешек все равно остался в кадре. — Или Хабаровск вы не опрашиваете?
— Если не возражаете.
Она откинулась назад и пожала одним плечом.
— Сначала кое-какие формальности, — предупредил Андрей. — Фамилия, имя, отчество.
— Это мой домашний номер, у вас там все написано. «Дмитриенко Ирина Михайловна».
Андрей цыкнул и ущипнул себя за ногу.
— Сегодня у меня тяжелый день, — признался он. — Ваше семейное положение?
— А на какую тему опрос?
Он кашлянул.
— Социологический. Вы замужем?
— Была. Опросы — они все социологические, разве нет?
— Причина развода?
— Послушайте!
— Причина развода, — настойчиво повторил Андрей. — У меня тут варианты. Какой выберете? Несовместимость психологическая, интеллектуальная, сексуальная...
— Я вдова, — перебила Елена.
— Неужели? — вырвалось у него. — Да, я записываю. Простите за бестактность. Следующий вопрос: ваше отношение к Миссии.
— К Миссии? То есть к этим?
— К этим, — подтвердил Андрей.
— Не знаю. Какое мне дело? Вообще-то после имени-отчества обычно спрашивают дату и место рождения.
— Конечно, — вякнул он, но продолжать не решился. Все это было слишком глупо.
Елена побарабанила ногтями по столу и, взяв бутылку, наполнила бокал.
— Еще раз позвонишь — отправлю спам-репорт, ясно? Катись, ублюдок, со своими вопросиками.
— Если серьезно, то я...
— Для таких забав есть анонимные каналы. Какой-нибудь «Гормональный террор» или вроде того. Вот туда и вали. И делай там, что хочешь. — Елена изрядно отпила и выставила палец: — Про полицию я не шучу.
— Ну дура-ак, — протянул Андрей, глядя на погасшее окно. — Ну и дурак же я...
Повозившись с меню, он разыскал «архив». «Ну, говорите же?»
На улице ночь, на столе бутылка. Вряд ли первая. Дешевое пойло, терминал тоже дешевый.
Открыв «настройки», Андрей прибавлял яркость, пока лицо Елены не стало слепить желтым. Позади проявился огромный книжный стеллаж, море книг. Наверное, тысячи. Неужели она все это прочла? «Что? Я не слышу. Кто вы?»
Он нажал на «стоп» и увеличил изображение. Резкость пропала, фамилии на корешках размылись, но большинство еще можно было различить: Гибсон, Гоголь, Дарищев, Диккенс. Она что, по алфавиту их ставила? Тогда она сумасшедшая.
Нет, не сумасшедшая. Рядом с Диккенсом Андрей обнаружил какого-то Овчинникова. Следующая книга — тот же автор: большой том в синем «супере». — Овчинников?.. Похоже, я сидел слишком долго. Дальше шли три дамских романа в мягких обложках — с розочками и заковыристой вязью. Четвертая книга стояла вверх ногами. Андрей провел курсором по другим полкам — везде царил порядок. Вернув на экран перевернутую книжку, он заметил, что она вставлена чуть под утлом. Вероятно, это последнее, что Лена читала. Будет стирать пыль — поправит.
Он всмотрелся в корешок: «Дж. Оруэлл. 1984» и еще раз проверил весь стеллаж — ни одной перевернутой книги, только эта.
Сдвинув картинку так, чтобы лицо Елены оказалось в центре, Андрей снова дал увеличение. На экране остались только глаза. Большие, умные, печальные. Левый слегка прищурен. Нет, она ему не подмигивала. С какой бы стати? Но все-таки левый глаз прищурен — и как хочется думать, что это неспроста, что это относилось к нему...
Андрей помассировал веки и уничтожил запись.
За окном темнело — ночь от Хабаровска еще не докатилась, но была уже близко. Андрей включил свет и подошел к большому зеркалу.
«Улыбайся!»
Он попробовал.
«Кривляться не надо, путать — тем более. Просто улыбнись».
Андрей растянул губы пальцами, приподняв утолки вверх.
«Вроде на что-то похоже. А глаза?»
Глаза... Это было труднее. Андрей вновь улыбнулся сам, без рук. Лицо слушалось, но совсем не так, как нужно.
— Если б меня хватил паралич, было бы легче, — сказал он. — Тогда никто бы и не требовал... Тьфу-тьфу-тьфу!
Он оглянулся и постучал себя по макушке. И вдруг заметил, что в мониторе пульсирует красная рамка.
«Экстренный вызов».
Андрей ожидал увидеть Канунникова, но в окошке появился Стив. Рядом с кроватью. Голый. Камера в его терминале была значительно лучше, чем у Елены. Стива она брала только по грудь — похоже, он держал блок на весу, — но в кадр попадало и кое-что еще. Собственно, поэтому и Андрей понял, что Стив стоит в неглиже. На заднем плане не спеша одевалась Ксена, вернее она только начинала.
Крыльев у нее Андрей не обнаружил. Он вообще не нашел в ней ничего такого, что могло бы ему не понравиться.
— Поздравляю, Волков, уже сносно, — произнес Стив.
— Вы о чем?
— Саркастическая ухмылка вам удается, теперь тренируйте подлинное дружелюбие.
— Благодарю, — буркнул Андрей.
— Но я хотел сказать не это, как вы догадываетесь.
— Догадываюсь?..
— А вот удивление у вас хромает. Работайте, Волков, работайте.
— О чем вы собирались поговорить?
— О вашем звонке, разумеется. В прошлый раз вы с бывшей супругой связываться не пожелали и мотивировали это...
— Отсутствием мотивации, — кивнул Андрей. — Теперь она возникла. Что в этом такого?
Ксена подошла к столику и взяла высокий стакан с каким-то соком. Андрей против воли засмотрелся: она еще не оделась и держала водолазку в свободной руке.
— Вы озадачиваете своей непоследовательностью, — сказал Стив.
— Кого?
— До свидания.
— Кого я озадачиваю?.. Эй, Стив!
— Да? — Тот уже собрался отключиться, и на экране мелькнул зеркальный потолок, а в потолке — снова Ксена.
— У вас все начальницы спят с подчиненными? — спросил Андрей.
Стив пару секунд помолчал.
— Всего хорошего, Волков.
— Не забудь признаться своей жабе, что у вас был настоящий ураган, — прошипел он в погасший монитор.
Андрей бросил блок в кресло, все-таки допил пиво и вскрыл третью банку. Прихлебывая — без удовольствия, словно по обязанности, — он медленно обошел комнату и уселся на диван.
Его вызов засекли. Неизвестно, фиксировали они раньше звонки Елены или нет, но теперь начнут непременно. Значит, он никогда больше не наберет ее номер.
Взъерошив волосы, Андрей вернулся к зеркалу.
«Ухмылка вам удается, теперь тренируйте дружелюбие».
Он постоял, собираясь с мыслями, и выразил эмоцию — невнятную, но определенно положительную. Двойник за стеклом обаятельно ответил. А что, не такую уж плохую ему сделали морду... Выше среднего, это точно. Могли бы изуродовать, но скорее украсили.
Андрей пошевелил бровями. Как будто свои. Глаза, губы, нос — по отдельности все слушалось. Беда в том, что улыбка — это сложнее. Сколько в ней участвует мышц? До хрена.
Он расстегнул рубашку и провел пальцами по тому месту, где раньше был крест. Андрей жалел о потерянной татуировке — сам не понимал, что в ней такого, но жалел. За пять лет тюрьмы она стала ему родной. Почти как лицо. Впрочем, с новым лицом он уже смирился.
«Служба — это не конец, а начало». Что ж...
Андрей вызвал справочную и, найдя нужный раздел, ткнул в верхнюю строку. Интересно, сколько они отдали за первое место в каталоге? Хотя на самом деле совсем не интересно.
— Здравствуйте, — ответил юноша в голубой пилотке. — Доставка.
— Ужин, — произнес Андрей, вынимая бумажник.
— Слушаем вас.
— Слушать не надо. Пожрать принесите.
— Э-э-э... ваш заказ?
— Выберите сами. Что-нибудь хорошее.
— Ваши вкусы?
— Мне все равно.
— Э-э-э... — Молодой человек снова замялся. — Как будете платить?
Андрей повертел в руках карточку:
— «Глобал Мани Систем». Золотая, если я не дальтоник. И-и... вы только еду привозите? Я насчет...
— Девушек, — легко угадал оператор. — Ваши пожелания?
— Все равно.
— Ваши вкусы?
— Мне все равно, — повторил Андрей.
Отключившись, он перешел в ванную и снова наткнулся на зеркало. Отражение попыталось улыбнуться.
— Куда ни глянь, всюду ты, морда, — сказал Андрей. Прозвучало это почти душевно, злобы в нем уже не осталось. — Тварь продажная.
«Перезвони в службу доставки», — предложил двойник.
— Это зачем?
«Поменяй заказ. Пусть везут миску каши».
— Да иди ты!.. — Он разделся и встал под душ.
«И брезентовую робу вместо этого белья, — настырно звучало в голове. — А вместо женщин — комплект старых газет».
— Все, все, глохни!
«Ты сломался, Андрюша».
— И уже давно.
Чтобы не видеть себя в мокрых стенах, он закрыл глаза и поднял лицо к потолку.
* * *
— Я не расслышала, что он спросил.— Спросил, все ли наши начальницы спят с подчиненными.
— Бессмысленный вопрос. — Ксена допила апельсиновый сок и забрала у Стива терминал. — Как вам его реакция?
— Волкова озадачило, что мы контролируем контакты его бывшей жены. Независимо от того, какие чувства он к ней испытывает, он за нее боится.
— Вы глубоко проникли в человеческую психологию.
— Спасибо составителям курса. — Стив, разумеется, не уловил сарказма. — Волков с бывшей супругой больше не свяжется.
— Свяжется, и в самое ближайшее время.
— Ксена, мне все труднее вас понимать. Я не располагаю достаточным количеством информации.
— Согласна. — Она оделась и налила себе еще сока. — Именно таким вы мне и нужны. Я знаю слишком много, это может меня подвести, А вы смотрите на Волкова объективно. Вы в нем сомневаетесь. Вот и продолжайте сомневаться. Пока вы свободны, — произнесла она тем же тоном.
Стив помялся.
— Ксена... я должен признаться, — что наш с вами контакт... он был...
— Хорошо, отправляйтесь к себе в комнату. Если не хотите спать, займитесь чем-нибудь полезным,
— Все было так... это настолько...
— Я тоже удовлетворена, — сказала она, не отрываясь от монитора. — Завтра повторить не удастся. Чуть позже, если не возражаете. А теперь идите, мне нужно работать.
— Это было, просто ураган, — с трудом выговорил Стив.
Ксена недоуменно подняла голову.
— Становитесь дикарем?
— Простите, если я позволил себе лишнее. Как-то... вырвалось. Это все курс погружения, — пробормотал он, удаляясь.
Ксена проводила его долгим взглядом и вернулась к терминалу, однако сосредоточиться не смогла. Ей вдруг стало любопытно, что бы на месте Стива сказал Волков. Запись его общения с релакс-персоналом на крейсере она уже видела. Ксена сочла это отвратительным и безрассудным. Впрочем, не только.
* * *
Похмелья не было. Андрей его и не ждал, но инстинкт заставил сначала прикоснуться ко лбу — осторожно, словно ко взведенному курку, и лишь потом оторвать голову от матраса. Подушки не было — вместе с одеялом она валялась на полу. Постель напоминала татами после суперкубка — пустой, но не гладкий, избитый ногами и спинами.Маша, неловко вывернув локти, лежала на животе. Даша уже поднялась и шарила в холодильнике. Андрей не знал, правильно ли запомнил их имена, он особо и не старался. Девушкам это было тем более безразлично.
Достав апельсиновый сок и водку, Даша смешала их в культурной утренней пропорции.
— Стоп! — сказал Андрей.
— Ты больной, — простонала Маша, открывая глаза.
Даша замерла со стаканом и покосилась на кровать. Андрей несколько секунд разглядывал девушку: апельсиновый сок у постели, вот так же стояла и Ксена.
— Расслабься, — буркнул он.
Андрей лишь сейчас понял, что думал о Ксене. Безумие: он думал о ней всю ночь.
— Такие забавы плохо кончаются, милый, — предупредила Маша.
— Какие «такие»?
— Со стимуляторами. Сколько ты этого дерьма принял? А-а... — Она безразлично шевельнула рукой. — В любом случае, слишком много.
Это был комплимент, и Андрей по-юношески сомлел.
Даша выпила, налила еще и поднесла коктейль подруге.
— Ох, что это с тобой? — удивилась та. — Спасибки.
— Остывай, пулеметчица.
— Сама ты!.. — беззлобно огрызнулась Маша, хватая стакан.
— Одеваться надо. Уходить.
— М-м-м! — страстно подтвердила Маша. Андрей был доволен, хотя в памяти не осталось ничего внятного — только темень, шорох белья и громкое дыхание. Сейчас он смотрел на девушек равнодушно, как смотрел бы на родных сестер. Сестер у Андрея не было, и сравнение могло оказаться неверным, однако его не волновало и это. Андрей лежал, сунув руки под голову и беззаботно покачивая ногой.
— О, ни фига! — Маша свесилась с кровати и принялась перекладывать на полу раззявленные пакетики. — Пять... шесть... семь... Милый, ты сумасшедший. Восемь, девять.., Тебе не говорили, что ты сумасшедший? Нет? Зря. Потому что ты сумасшедший. Сколько ты принял? И главное — чего? Десять, одиннадцать... Боже мой, это еще не все.
— Пойдем, пойдем! — прошипела Даша.
— Ага, — отрешенно сказала Маша. — Двенадцать... вон еще... То-то мне плоховато. Милый, легальные средства такого эффекта не дают.
— Никаких средств, — блаженно отозвался Андрей.
— Не знаю, что это за допинг, но убьет он тебя быстро.
— Нам-то все равно, — сказала Даша. — Только учти: орлом ты будешь недолго. Годик, максимум два. Потом наступит аллее.
— Так далеко я не загадываю.
— Твои проблемы.
— Пока выходит, что это наши проблемы, — заметила Маша.
Девушки уныло рассмеялись и начали собирать одежду.
— Вы штаны мои не видели? — спросил Андрей, по-прежнему не переворачиваясь. — Там бумажник в кармане.
— И что? — Язычок «молнии» в Дашиных джинсах остановился на полпути.
— Возьмите себе. Сколько сочтете нужным.
— У нас чаевых не положено вообще-то. Ты вип-клиент, да и мы не с вокзала. Мы свое получили, ты тоже. Хочется верить.
— Служебные инструкции?
— Вроде того, — откликнулась Маша, нагибаясь за его брюками, — Эти, да? В левом, в правом?
Андрей пожал плечами, и она разыскала деньги сама.
— Сколько нам?
— Сколько надо, столько и берите.
— Хм?..
— Потому что вам придется нарушить еще один пункт инструкции, —добавил он.
— Ты пугаешь, милый.
— Трепаться о клиентах вам не положено?
— Конечно, нет.
— Возьмите по сотне. Это нормально?
— Смотря за что.
— За треп о клиентах. Которые вип. Которые самые-самые.
— Не-не! — вступилась Даша. — На это не разводи.
— Политики и актеры меня не интересуют.
— У нас их и не было. Ты что! Какие политики? Все они честные мужья. Даже те, кто не женаты.
— Естественно. Я хотел спросить про гадов.
— Про кого-о?! Счастливо, милый, не кашляй.
— Наверно, сотни по три, — отрешенно произнес Андрей.
Маша заглянула в бумажник и, вытянув губы, беззвучно присвистнула.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
Андрей рывком поднялся, стянул с кровати простыню и накинул ее себе на плечи.
— Хочу знать о гадах, — сказал он. — Что конкретно... я не представляю. Мне нужно знать все.
Положив деньги на стол, девушка присела рядом.
— Милый, мы никогда не общались с гадами. Это правда.
— Может, не ты, а Даша?
— Даша — это я. Она — Маша. И она их тоже не видела. Если только по ящику.
— А зачем тебе? — осведомилась вторая.
— Я не могу объяснить, — вздохнул Андрей. — Мне просто странно. То, что случилось с людьми... Ладно! — Он схватил брюки и, отойдя в угол, начал одеваться. — Отваливайте. Все было хорошо, до свидания.
Одна девушка вышла в коридор, другая задержалась у двери.
— Ты новости смотрел вчера? — спросила она.
— Какие-то смотрел. Их теперь много.
— Муниципальный канал.
Андрей мотнул головой — мол, черт его знает,
— В полдень дают повторы вчерашних репортажей, — сказала она. — Не всех, только самых важных. Тот, наверно, покажут.
— «Тот» — это какой?
— Через десять минут. Не пропусти.
Андрей посмотрел ей в глаза, но ничего там не увидел. Свернув три сотни, он подошел ближе и шепнул:
— Спасибо, Даша. Держи.
— Даша она, а я Маша, — ответила девушка, убирая деньги. — Муниципальный, через десять минут. Надеюсь, тебе это пригодится.
— Что пригодится? — нахмурился Андрей. — На что ты надеешься? Нормально объяснить можешь?
— Откуда мне знать, что для тебя нормально?
— Нормально — это по-человечески.
— Откуда мне знать, что ты человек? — Маша ласково хлопнула его по щеке и выскользнула из номера.
Андрей озадаченно погладил живот и вернулся к столу. Сок закончился, водка еще оставалась. Он сделал чудовищный глоток и пошел за терминалом.
— Как всегда в этом выпуске — самые горячие сюжеты вчерашнего дня! — объявил диктор. — Напоминаем, что рейтинг составлен по вашим звонкам, и начиная с четырнадцати ноль-ноль вы снова можете голосовать. А сейчас первое место: репортаж о строительстве пятого объездного кольца. Новая дорога позволит значительно разгрузить...