Страница:
На этот раз Уилл не смог сдержаться:
– Что я здесь делаю? Как я сюда попал?
– О, а мы никак вернулись в мир живых? – голосок Барри скова зазвучал прямо у него в голове. Уилл горестно застонал.
– Но живее вы от этого не стали, – хихикнул Барри. – К твоему сведению, я одушевлял тебя, после того как ты упал в обморок. Заложил запонки и кольца, открыл счет в банке Каутса и положил туда деньги, а потом устроил тебя здесь. Славный я малый, как скажешь?
– Что? – глаза Уилла полезли на лоб. – Ты меня одушевлял? Как какого-то зомби?
– Да нет, шеф, вряд ли. Впрочем… полагаю, что-то вроде того. Кстати, у тебя коленки малость оцарапаны. Мне потребовалось некоторое время, чтобы заставить твое тело слушаться и двигаться как должно. Боюсь, мы с тобой сосчитали пару дверных косяков… Но в конце концов я освоился.
– Кошмар, – пробормотал Уилл и всхлипнул.
– Ой, шеф, не скажи. По-моему, комнатка вполне душевная. Ты посмотри, тут даже ванная есть. Честно говоря, ванна тебе не помешает. Знаешь, такой неприятный запашок… Понятное дело, ты переволновался, а дезодоранты в этом веке еще не изобрели. Ну и все такое…
– Я не могу встать, – Уилл забарабанил кулаками по душистой простыне.
– Тогда вздремни, а я позабочусь о ванне.
– Нет, черт возьми!
– Какая неблагодарность.
– Прошу тебя, уйди из моей головы.
– Прости, шеф, я тебе сказал: не могу. А вот что я могу, так это немного тебе помочь. Что я и собираюсь делать. Мы теперь единое целое. Ты понимаешь? Теперь твои проблемы – мои проблемы… можно сказать. И я помогу тебе отомстить за смерть мистера Рюна и вернуться в твое время. Не так уж мало, что скажешь?
– Верно, – отозвался Уилл и снова всхлипнул.
– Вот и я о том же. И я уже кое-что сделал. Хотя ты, разумеется, про это не помнишь. По дороге сюда я заглянул к картографу, в магазин мужского платья и к поставщику пистолетов.
Уилл горестно покачал головой:
– Ну и зачем?
– Тебе понадобится карта Уайтчейпла и его окрестностей, новая одежда и оружие. Я просто делал то, что, вне всякого сомнения, сделал бы ты сам.
– О да, – вздохнул Уилл, – вне всякого сомнения.
– И ты пообедал, так как был голоден. Только мясным, спешу добавить. Я нахожу саму идею поедания овощей поистине отвратной. Согласен, шеф?
– Угу, – откликнулся Уилл.
– Так и знал, что ты согласишься. Итак, когда выкупаешься, можем приступить. Что скажешь?
– Ты не хочешь выйти из моего уха, пока я купаюсь?
– О, понятно. Ты несколько смущен тем, что я сижу в твоей голове, гляжу твоими глазами и вижу все самое интимное в тебе.
– Вот именно.
– Забудь. Я уже все это видел. Равно как и молодая особа, которую ты подцепил после ужина вчера вечером.
– Что?!
– Ну, я хотел узнать… хм… что чувствуют люди, когда это делают. Мы с тобой получили истинное удовольствие, хотя ты разумеется, этого не помнишь.
– О нет!!!
Это был стон души. Стон, который повторился еще раз.
– Но у всего есть светлая сторона, шеф. Теперь я знаю все тайны твоей души… ну и не только души. Так что можешь принять ванну и ни о чем не беспокоиться.
В конце концов Уилл все-таки забрался в ванну.
Он лежал в теплой благоухающей воде и читал «Таймс». Ему очень давно не доводилось принять ванну, а Барри не увидел бы ничего для себя нового, и поэтому ничто не мешало Уиллу просто получать удовольствие. Он лежал, полностью расслабившись, читал газету, и жизнь уже не казалась ему такой ужасной.
– Так каковы наши планы? – спросил Барри. – Как мы будем ловить Наглого Джека? Тебе ничего пока не пришло в голову?
– А? – Уилл отложил газету, у которой заметно подмок нижний край.
– Ну…
– Значит, пока ничего.
– Ты мне сам скажешь, – Уилл принялся натирать себя губкой. – Похоже, ты уже все обо всем знаешь. Ну, может быть, что-нибудь и о деле Джека-Потрошителя…
– Кое-что знаю, шеф. Потому и сказал, что тебе лучше в это не ввязываться.
– Так что ты знаешь?
– Он убивает людей. А потом расчленяет трупы.
– И это все, что ты выяснил?
– Трудно быть в курсе событий, лежа в ларчике на дне корабельного сундука.
Уилл поднялся, выбрался из ванны и занялся поисками полотенца.
– А почему ты был в ларчике? – спросил он Барри. – Почему не в голове у мистера Рюна?
– Мы с мистером Рюном не очень хорошо ладили. У него была такая тьма требований… Он весьма… целеустремленным человеком, этот мистер Рюн.
Уилл не ответил. Он обнаружил полотенца, вытерся и швырнул их на ковер от Уильяма Морриса, а сам нагишом плюхнулся в кресло.[67]
– Взгляни на меня, – сказал он Барри. – Ты внутри и смотришь моими глазами. Погляди на меня и скажи, что видишь.
– О… сокровенных частях твоего тела, шеф?
– Нет! Не… не о них! Обо мне.
– Ну, шеф… Я вижу примерно то же, что и ты. Долговязого тощего юнца, достаточно здорового, но несколько бледноватого. Я бы предположил, что этот юноша часто засиживается допоздна. Но в целом юноша достаточно симпатичный. Разве что слегка…
– Слегка что?
– Слегка растерянный, шеф.
– О да, – Уилл вздохнул. – Слегка растерянный, это ты хорошо подметил. Вообще-то я просто не представляю, что делать. Я даже не понимаю, во что влип. Если бы это была книга или фильм, критики разнесли бы все в пух в прах. Они сказали бы, что герой примитивен, а интрига убога, надуманна и откровенно высосана из пальца.
– Строгая оценка, шеф. Кажется, у тебя не было особого выбора.
– Вот именно. А теперь я должен сделать выбор. Я должен что-то делать. Чтобы что-то случилось. А я даже не уверен, что знаю, кто я такой.
– И это ты мне говоришь, – заметил Барри.
– Ну…
– Ничего страшного. Это чисто риторическое замечание. Я все прекрасно понимаю. Со мной происходит то же самое.
– Понимаю, – согласился Уилл.
– Нет, шеф. Послушай, можно, я расскажу о себе?
– А это поможет делу?
– По идее должно помочь. Когда у тебя проблемы, нет ничего лучше, чем послушать о чужих бедах.
– Не уверен, – Уилл ссутулился. – Ладно, говори, раз начал. Вот кто ты такой, как ты думаешь?
– Кочешок, – ответил Барри.
Уилл вздохнул.
– Кочешок-святой хранитель.
– Что?!
– Ну, что-то вроде того, шеф. Когда Бог сотворил Вселенную, Он позаботился, чтобы в ней было всего достаточно – он это назвал «принципом самодостаточности». Лично я думаю, что этот принцип действует только в теории, но Богу наверное виднее. В общем принцип заключается в том, чтобы всего было достаточно. Достаточно звезд, чтобы заполнить небо, достаточно воздуха, чтобы люди дышали, достаточно воды, чтобы заполнить моря, и тому подобное.
– Я не верю в бога, – признался Уилл.
– И достаточно сомнения в умах разумных созданий, чтобы ломать над этим голову. Но Бог никогда не занимался тем, что вы называете перспективным планированием. Он запускает что-нибудь, а потом, можно сказать, теряет к этому интерес. Тогда Он ставит одну ногу на воздух, закладывает одну руку за спину и переключается на какое-нибудь другое занятие.
– Почему одну ногу на воздух и одну руку за спину?
– Его пути неисповедимы, – сказал Барри. – Я думал, это все знают.
Уилл опять вздохнул и покачал головой.
– Так что события, можно сказать, развиваются дальше без Его участия, и понемногу все запутывается. Это одна из причин, по которой в мире вечно возникают какие-то проблемы. Вот как все было славно во времена Ветхого Завета, когда Он держал Перст на спусковом крючке и лично общался с пророками. Видишь ли, в те дни у каждого был личный ангел-хранитель, который удерживал человека от необдуманных поступков. И чаще всего это даже удавалось. Но население Земли росло и росло, пока спрос не превысил предложение. В общем, на всех Ангелов-хранителей уже не хватало. Тогда и понадобились такие, как я.
Уилл еще раз вздохнул и покачал головой.
– Бог стал искать новых хранителей, но оказалось, что создавать ангелов в бесконечном количестве невозможно. И тогда Он стал трудиться в своем огороде и выращивать овощи. В итоге кто-то получил в качестве хранителя кабачок, а кто-то репу.
– Когда я вытащу тебя из головы, – проворчал Уилл, – мне предстоит нелегкий выбор: сварить тебя или поджарить.
– Я пытаюсь открыть тебе глаза на правду, шеф!
– Прости, не верю.
– Значит, ты предпочитаешь научное объяснение?
– Да, – заявил Уилл. – Именно научное.
– Тогда как тебе такое? Я Кочешок Времени с планеты Фнааргос.
– Это ты уже говорил. Не верю.
На этот раз вздохнул Барри. Возможно, он даже покачал бы головой, если бы она у него была.
– Я прибыл из будущего, – сказал он. – Только не из твоего будущего. Из альтернативного. В том будущем ваша планета чудом не сгинула в двухтысячном году из-за того, что мы назвали Ядерной Катастрофой. И меня послали в прошлое, чтобы предотвратить это событие. Видишь ли… жители нашей планеты наблюдают за тем, что происходит на Земле, – для нас это вроде реалити-шоу, которое показывают по телевизору. Реалити-шоу под названием «Земляне». Оно пользовалось неизменной популярностью. Но после Ядерной Катастрофы, во время которой рейтинг шоу стал рекордным, интерес к Земле резко упал. Людей осталось совсем мало, а те, кто остались, сидели в подземном бункере и ничем особенным не занимались. И вот население Фнааргоса – а там, должен тебе сказать, обитают исключительно овощи – вырастило в своих огородах-лабораториях меня. Я должен был отправиться в прошлое Земли и кое-что изменить. Чтобы предотвратить эту самую Ядерную Катастрофу.
– А, понятно, – сказал Уилл. – И что ты должен был сделать?
– Я должен был попасть во вторую половину двадцатого века и найти человека, из-за которого все это безобразие произошло. И убедить его поступить иначе.
– Наверно, это Адольф Гитлер, – вставил Уилл. – Я немного знаю историю.
– Это Элвис Пресли. Ты знаешь куда меньше, чем тебе кажется. Как ты знаешь, Элвис пошел в армию. Так вот, моя задача состояла в том, чтобы убедить Элвиса этого не делать. Потому что по его примеру целое поколение американских ребят тоже пошло в армию. Если бы этого не произошло, не было бы войны во Вьетнаме, а в шестьдесят седьмом году Элвис стал бы президентом США.
– Не припомню, чтобы я о таком читал, – признался Уилл.
– Потому что вышло не совсем так, как намечалось. Хотя ты не станешь отрицать, что до Ядерной Катастрофы дело не дошло.
– Значит, ты Кочешок Времени с планеты Фнааргос?
– Или может Кочешок-святой хранитель. Хранитель Элвиса Пресли. Во что тебе больше нравится верить.
– Думаю, я пока останусь атеистом. Если ты не против.
– Прекрасно, шеф.
– В таком случае, тебя не затруднит вылезти из моего уха?
– Всему свое время, шеф. Сначала я тебя спасу. Потому что если я спасу тебя, то спасусь сам. И остальных спасу. Дело в том, что мне еще предстоит поработать. Возможно, мне удалось предотвратить Ядерную Катастрофу, но в этой эпохе тоже не все гладко. Вот почему я здесь. Я работал с мистером Рюном, но теперь его не стало. Поэтому я работаю с тобой.
– Я просто счастлив, – съязвил Уилл. – Значит, с твоей помощью мне предстоит кончить примерно так же?
– Если бы мистер Рюн слушался моих советов, его конец не был бы столь печален. Этот человек считал, что никто ему не указ. И я – тем более.
– Как я понимаю, он отказался засунуть тебя себе в ухо.
– В том числе.
– Ладно, с меня хватит. – Уилл покинул кресло, подошел к буфету атласного дерева в стиле Георга III, где стояло несколько бутылок, нацедил в хрустальную стопку шотландского виски и сделал глоток. – Раз уж мне от тебя не избавиться, пойми следующее. Я слишком долго был пешкой в чужой игре. С меня хватит. Отныне я намерен делать все, как сочту нужным.
– Ужасно… – простонал Барри.
– Ты о чем?
– Я имел в виду «ужасно здорово». То есть я в восторге.
– Отлично. Отныне я заказываю музыку. Мы оба будем делать так, как решу я. А когда все кончится, можешь перенести меня в мое время, как обещал. И отправляться на все четыре стороны, куда пожелаешь. Договорились?
– Я тоже этого хочу, – проговорил Барри. – Ты даже не представляешь, насколько.
Уилл опрокинул в себя остатки виски и налил себе еще.
– Будем считать это согласием, – заявил он. – Так что пока я обойдусь без твоей помощи.
– Но, шеф!
– Если мне понадобится твоя помощь, я сам попрошу.
– Тогда надеюсь, что скоро это услышу, шеф.
– Что такое, Барри?
– Ничего-ничего.
Костюм, который Барри для него приобрел, был поистине великолепен.
– Надеюсь, ты за него не заплатил, – заметил Уилл.
– Разумеется, нет, шеф. Я просто открыл кредит у одного из портных мистера Рюна. Они сами предложили. Еще бы им не открыть кредит лорду Питеру Уимси.
– Кому-кому?
– Так, уже два слога. Приятное разнообразие после этих бесконечных «что». Ремесленники всегда готовы открыть кредит настоящему ценителю. А что касается имени… я решил, что ты захочешь сохранять инкогнито. Тебе же не понравится, если эту чудную дверь разнесет какой-то вонючий комплект шестеренок со зрачком во весь глаз и омерзительным немецким акцентом?
– Разумеется, – Уилл с восхищением посмотрел в зеркало. К костюму был подобран соответствующий головной убор. – Болескиновый твид… Всю жизнь мечтал о костюме как у мистера Рюна.
– Я так и знал, шеф.
– Хм-м… Ну, теперь можно приступать. Карта Уайтчейпла у меня есть, так что остается только… черт!
– Черт?
– Отчеты о преступлениях. Я забыл их, когда выпрыгивал из окна.
– В чем проблема, шеф? Я знал, что они тебе пригодятся. Поэтому заставил твое тело вернуться в комнату и забрать их. В настоящий момент они лежат в ящике стола красного дерева в стиле Людовика XIV.
– Похоже, тебе пришлось повозиться с моим телом.
– Ради славного дела и тела не жалко, шеф. Ты же знаешь, как я тебе предан.
– Ладно, давай посмотрим…
Уилл вытащил заметки, карту и уселся за стол красного дерева в стиле Людовика XIV. В верхнем кармане как раз обнаружилась авторучка («Я подумал, что она тебе пригодится, шеф»).
Вытащив ручку, Уилл погрузился в работу. Он изучал карту, отчеты о преступлениях, файлы, которые были перекачаны в наладонник. А также свои пальцы. Затем потолок. А затем пол.
– Как продвигается? – осведомился Барри.
– Спасибо, отлично, – отозвался Уилл и принялся изучать дно своей стопки.
– Можно внести предложение, шеф?
– Нет, Барри, нельзя.
– Нет проблем, шеф. Тогда работай дальше. Кстати, посмотри на занавески. Если сочтешь нужным.
– Не встревай, пожалуйста. Я думаю.
– Прости, шеф. Я не собирался тебе мешать. Но ты заметил, какие тут миленькие занавесочки?
– Просто чудо, – огрызнулся Уилл. – Но что толку-то? Будь добр, помолчи и позволь мне это обдумать. Должны быть какие-то зацепки. Должно быть что-то.
– Миленькие занавесочки, – повторил Барри. – И рисуночек такой славный…
– Совершенно восхитительный.
– Очень славный рисуночек, – проговорил Барри.
– Нечто очевидное, что буквально лежит на поверхности…
– Исключительно славный рисуночек.
– Совсем как…
– Рисуночек, шеф.
– Заткнись!
Уилл еще раз изучил карту. Пометил, где были совершены первые пять убийств. Затем стал искать…
– В ящике есть двенадцатидюймовая линейка.
Уилл открыл ящик и взял линейку. Потом снова принялся за карту. А потом…
– Ага!
– «Ага», шеф? Что значит «ага»?
– Нашел, – сообщил Уилл.
– Понимаю, шеф. И что ты нашел?
– Рисунок, – ответил Уилл, – Я нашел рисунок.
Это действительно был рисунок. Схема. Картинка. Просто соедини точки и посмотри, что получится.
– Звезда, – произнес Уилл. – Пятиконечная звезда.
– Пентаграмма, – уточнил Барри. – Перевернутая.
– Весьма показательно – что скажешь, Барри?
– Еще бы, шеф. Хорошая работа – для того, кто решил полагаться лишь на себя.
– А вот место, где был убит Рюн, – Уилл ткнул ручкой в карту. – Оно вне пентаграммы. Любопытно… – он начертил еще несколько линий.
– Что ты делаешь, шеф?
– Просто есть одно предчувствие. Если верить полицейскому отчету – а я обзавелся копией, – убийца какое-то время преследовал Рюна, прежде чем настиг и сделал свое черное дело. Я начертил маршрут. Они двигались так, так… потом вот так. Какой напрашивается вывод?
– Что мистер Рюн выдохся куда позже, чем следовало ожидать при его комплекции.
– Нет, – возразил Уилл. – Дело совсем не в этом. Он бежал не в направлении нашей квартиры. Хотя мог бы там укрыться. Так куда он бежал?
– К полицейскому участку, шеф?
– Нет, он пробежал мимо. Участок вот здесь, – Уилл поставил на карте еще одну точку, потом провел линию от центра пентаграммы к месту гибели Рюна. – Он все время бежал на северо-восток. Почему? Может быть, он хотел кому-то что-то сообщить? Что мне сейчас надо, так это…
– Большая карта Лондона, шеф? Она в ящике.
– Спасибо.
Уилл достал карту, разложил на столе и воспроизвел на ней последнюю линию своего чертежа.
– Так-так-так… И какой напрашивается вывод, Барри?
– А какой именно вывод я должен сделать, шеф?
– Видишь, куда ведет линия?
– Н-да, шеф… Но я не совсем понимаю…
– К Букингемскому дворцу, – произнес Уилл.
– Ну да, шеф. Но если линию продолжить, я думаю…
– К Букингемскому дворцу, – повторил Уилл. – А если учитывать все, что пишут на эту тему, можно предположить какой-то скандал с участием члена королевской семьи. Например, внебрачный ребенок. Ну или еще что-нибудь в этом духе…
– Если ты все-таки продолжишь линию, шеф, то обнаружится, что она ведет…
– Возможно, именно об этом Рюн и пытался нам сказать, Барри. Вот почему он побежал именно туда.
– Нет, шеф. Уверен, что…
– Все, Барри!
– Но, шеф!..
– Прекрати, Барри. Тебя просто бесит, что я обнаружил это без твоей помощи.
– Как будто ты…
– Мы немедленно нанимаем кэб. Отправимся прямо туда и зададим несколько вопросов…
– Омнибус обойдется дешевле.
– Значит, поедем омнибусом.
– Туда идет номер тридцать девять, шеф. А затем он следует дальше, в северо-восточном направлении. В том же самом, что и линия на карте. И конец маршрута – в Чизвике.
– Значит, поедем тридцать девятым.
– Конец маршрута в Чизвике, шеф. В Чизвике.
– Все, тридцать девять так тридцать девять.
– И мы поедем в Чизвик, шеф?
– Нет, в Букингемский дворец.
– Ужас. Кошмар.
ГЛАВА 17
– Что я здесь делаю? Как я сюда попал?
– О, а мы никак вернулись в мир живых? – голосок Барри скова зазвучал прямо у него в голове. Уилл горестно застонал.
– Но живее вы от этого не стали, – хихикнул Барри. – К твоему сведению, я одушевлял тебя, после того как ты упал в обморок. Заложил запонки и кольца, открыл счет в банке Каутса и положил туда деньги, а потом устроил тебя здесь. Славный я малый, как скажешь?
– Что? – глаза Уилла полезли на лоб. – Ты меня одушевлял? Как какого-то зомби?
– Да нет, шеф, вряд ли. Впрочем… полагаю, что-то вроде того. Кстати, у тебя коленки малость оцарапаны. Мне потребовалось некоторое время, чтобы заставить твое тело слушаться и двигаться как должно. Боюсь, мы с тобой сосчитали пару дверных косяков… Но в конце концов я освоился.
– Кошмар, – пробормотал Уилл и всхлипнул.
– Ой, шеф, не скажи. По-моему, комнатка вполне душевная. Ты посмотри, тут даже ванная есть. Честно говоря, ванна тебе не помешает. Знаешь, такой неприятный запашок… Понятное дело, ты переволновался, а дезодоранты в этом веке еще не изобрели. Ну и все такое…
– Я не могу встать, – Уилл забарабанил кулаками по душистой простыне.
– Тогда вздремни, а я позабочусь о ванне.
– Нет, черт возьми!
– Какая неблагодарность.
– Прошу тебя, уйди из моей головы.
– Прости, шеф, я тебе сказал: не могу. А вот что я могу, так это немного тебе помочь. Что я и собираюсь делать. Мы теперь единое целое. Ты понимаешь? Теперь твои проблемы – мои проблемы… можно сказать. И я помогу тебе отомстить за смерть мистера Рюна и вернуться в твое время. Не так уж мало, что скажешь?
– Верно, – отозвался Уилл и снова всхлипнул.
– Вот и я о том же. И я уже кое-что сделал. Хотя ты, разумеется, про это не помнишь. По дороге сюда я заглянул к картографу, в магазин мужского платья и к поставщику пистолетов.
Уилл горестно покачал головой:
– Ну и зачем?
– Тебе понадобится карта Уайтчейпла и его окрестностей, новая одежда и оружие. Я просто делал то, что, вне всякого сомнения, сделал бы ты сам.
– О да, – вздохнул Уилл, – вне всякого сомнения.
– И ты пообедал, так как был голоден. Только мясным, спешу добавить. Я нахожу саму идею поедания овощей поистине отвратной. Согласен, шеф?
– Угу, – откликнулся Уилл.
– Так и знал, что ты согласишься. Итак, когда выкупаешься, можем приступить. Что скажешь?
– Ты не хочешь выйти из моего уха, пока я купаюсь?
– О, понятно. Ты несколько смущен тем, что я сижу в твоей голове, гляжу твоими глазами и вижу все самое интимное в тебе.
– Вот именно.
– Забудь. Я уже все это видел. Равно как и молодая особа, которую ты подцепил после ужина вчера вечером.
– Что?!
– Ну, я хотел узнать… хм… что чувствуют люди, когда это делают. Мы с тобой получили истинное удовольствие, хотя ты разумеется, этого не помнишь.
– О нет!!!
Это был стон души. Стон, который повторился еще раз.
– Но у всего есть светлая сторона, шеф. Теперь я знаю все тайны твоей души… ну и не только души. Так что можешь принять ванну и ни о чем не беспокоиться.
В конце концов Уилл все-таки забрался в ванну.
Он лежал в теплой благоухающей воде и читал «Таймс». Ему очень давно не доводилось принять ванну, а Барри не увидел бы ничего для себя нового, и поэтому ничто не мешало Уиллу просто получать удовольствие. Он лежал, полностью расслабившись, читал газету, и жизнь уже не казалась ему такой ужасной.
– Так каковы наши планы? – спросил Барри. – Как мы будем ловить Наглого Джека? Тебе ничего пока не пришло в голову?
– А? – Уилл отложил газету, у которой заметно подмок нижний край.
– Ну…
– Значит, пока ничего.
– Ты мне сам скажешь, – Уилл принялся натирать себя губкой. – Похоже, ты уже все обо всем знаешь. Ну, может быть, что-нибудь и о деле Джека-Потрошителя…
– Кое-что знаю, шеф. Потому и сказал, что тебе лучше в это не ввязываться.
– Так что ты знаешь?
– Он убивает людей. А потом расчленяет трупы.
– И это все, что ты выяснил?
– Трудно быть в курсе событий, лежа в ларчике на дне корабельного сундука.
Уилл поднялся, выбрался из ванны и занялся поисками полотенца.
– А почему ты был в ларчике? – спросил он Барри. – Почему не в голове у мистера Рюна?
– Мы с мистером Рюном не очень хорошо ладили. У него была такая тьма требований… Он весьма… целеустремленным человеком, этот мистер Рюн.
Уилл не ответил. Он обнаружил полотенца, вытерся и швырнул их на ковер от Уильяма Морриса, а сам нагишом плюхнулся в кресло.[67]
– Взгляни на меня, – сказал он Барри. – Ты внутри и смотришь моими глазами. Погляди на меня и скажи, что видишь.
– О… сокровенных частях твоего тела, шеф?
– Нет! Не… не о них! Обо мне.
– Ну, шеф… Я вижу примерно то же, что и ты. Долговязого тощего юнца, достаточно здорового, но несколько бледноватого. Я бы предположил, что этот юноша часто засиживается допоздна. Но в целом юноша достаточно симпатичный. Разве что слегка…
– Слегка что?
– Слегка растерянный, шеф.
– О да, – Уилл вздохнул. – Слегка растерянный, это ты хорошо подметил. Вообще-то я просто не представляю, что делать. Я даже не понимаю, во что влип. Если бы это была книга или фильм, критики разнесли бы все в пух в прах. Они сказали бы, что герой примитивен, а интрига убога, надуманна и откровенно высосана из пальца.
– Строгая оценка, шеф. Кажется, у тебя не было особого выбора.
– Вот именно. А теперь я должен сделать выбор. Я должен что-то делать. Чтобы что-то случилось. А я даже не уверен, что знаю, кто я такой.
– И это ты мне говоришь, – заметил Барри.
– Ну…
– Ничего страшного. Это чисто риторическое замечание. Я все прекрасно понимаю. Со мной происходит то же самое.
– Понимаю, – согласился Уилл.
– Нет, шеф. Послушай, можно, я расскажу о себе?
– А это поможет делу?
– По идее должно помочь. Когда у тебя проблемы, нет ничего лучше, чем послушать о чужих бедах.
– Не уверен, – Уилл ссутулился. – Ладно, говори, раз начал. Вот кто ты такой, как ты думаешь?
– Кочешок, – ответил Барри.
Уилл вздохнул.
– Кочешок-святой хранитель.
– Что?!
– Ну, что-то вроде того, шеф. Когда Бог сотворил Вселенную, Он позаботился, чтобы в ней было всего достаточно – он это назвал «принципом самодостаточности». Лично я думаю, что этот принцип действует только в теории, но Богу наверное виднее. В общем принцип заключается в том, чтобы всего было достаточно. Достаточно звезд, чтобы заполнить небо, достаточно воздуха, чтобы люди дышали, достаточно воды, чтобы заполнить моря, и тому подобное.
– Я не верю в бога, – признался Уилл.
– И достаточно сомнения в умах разумных созданий, чтобы ломать над этим голову. Но Бог никогда не занимался тем, что вы называете перспективным планированием. Он запускает что-нибудь, а потом, можно сказать, теряет к этому интерес. Тогда Он ставит одну ногу на воздух, закладывает одну руку за спину и переключается на какое-нибудь другое занятие.
– Почему одну ногу на воздух и одну руку за спину?
– Его пути неисповедимы, – сказал Барри. – Я думал, это все знают.
Уилл опять вздохнул и покачал головой.
– Так что события, можно сказать, развиваются дальше без Его участия, и понемногу все запутывается. Это одна из причин, по которой в мире вечно возникают какие-то проблемы. Вот как все было славно во времена Ветхого Завета, когда Он держал Перст на спусковом крючке и лично общался с пророками. Видишь ли, в те дни у каждого был личный ангел-хранитель, который удерживал человека от необдуманных поступков. И чаще всего это даже удавалось. Но население Земли росло и росло, пока спрос не превысил предложение. В общем, на всех Ангелов-хранителей уже не хватало. Тогда и понадобились такие, как я.
Уилл еще раз вздохнул и покачал головой.
– Бог стал искать новых хранителей, но оказалось, что создавать ангелов в бесконечном количестве невозможно. И тогда Он стал трудиться в своем огороде и выращивать овощи. В итоге кто-то получил в качестве хранителя кабачок, а кто-то репу.
– Когда я вытащу тебя из головы, – проворчал Уилл, – мне предстоит нелегкий выбор: сварить тебя или поджарить.
– Я пытаюсь открыть тебе глаза на правду, шеф!
– Прости, не верю.
– Значит, ты предпочитаешь научное объяснение?
– Да, – заявил Уилл. – Именно научное.
– Тогда как тебе такое? Я Кочешок Времени с планеты Фнааргос.
– Это ты уже говорил. Не верю.
На этот раз вздохнул Барри. Возможно, он даже покачал бы головой, если бы она у него была.
– Я прибыл из будущего, – сказал он. – Только не из твоего будущего. Из альтернативного. В том будущем ваша планета чудом не сгинула в двухтысячном году из-за того, что мы назвали Ядерной Катастрофой. И меня послали в прошлое, чтобы предотвратить это событие. Видишь ли… жители нашей планеты наблюдают за тем, что происходит на Земле, – для нас это вроде реалити-шоу, которое показывают по телевизору. Реалити-шоу под названием «Земляне». Оно пользовалось неизменной популярностью. Но после Ядерной Катастрофы, во время которой рейтинг шоу стал рекордным, интерес к Земле резко упал. Людей осталось совсем мало, а те, кто остались, сидели в подземном бункере и ничем особенным не занимались. И вот население Фнааргоса – а там, должен тебе сказать, обитают исключительно овощи – вырастило в своих огородах-лабораториях меня. Я должен был отправиться в прошлое Земли и кое-что изменить. Чтобы предотвратить эту самую Ядерную Катастрофу.
– А, понятно, – сказал Уилл. – И что ты должен был сделать?
– Я должен был попасть во вторую половину двадцатого века и найти человека, из-за которого все это безобразие произошло. И убедить его поступить иначе.
– Наверно, это Адольф Гитлер, – вставил Уилл. – Я немного знаю историю.
– Это Элвис Пресли. Ты знаешь куда меньше, чем тебе кажется. Как ты знаешь, Элвис пошел в армию. Так вот, моя задача состояла в том, чтобы убедить Элвиса этого не делать. Потому что по его примеру целое поколение американских ребят тоже пошло в армию. Если бы этого не произошло, не было бы войны во Вьетнаме, а в шестьдесят седьмом году Элвис стал бы президентом США.
– Не припомню, чтобы я о таком читал, – признался Уилл.
– Потому что вышло не совсем так, как намечалось. Хотя ты не станешь отрицать, что до Ядерной Катастрофы дело не дошло.
– Значит, ты Кочешок Времени с планеты Фнааргос?
– Или может Кочешок-святой хранитель. Хранитель Элвиса Пресли. Во что тебе больше нравится верить.
– Думаю, я пока останусь атеистом. Если ты не против.
– Прекрасно, шеф.
– В таком случае, тебя не затруднит вылезти из моего уха?
– Всему свое время, шеф. Сначала я тебя спасу. Потому что если я спасу тебя, то спасусь сам. И остальных спасу. Дело в том, что мне еще предстоит поработать. Возможно, мне удалось предотвратить Ядерную Катастрофу, но в этой эпохе тоже не все гладко. Вот почему я здесь. Я работал с мистером Рюном, но теперь его не стало. Поэтому я работаю с тобой.
– Я просто счастлив, – съязвил Уилл. – Значит, с твоей помощью мне предстоит кончить примерно так же?
– Если бы мистер Рюн слушался моих советов, его конец не был бы столь печален. Этот человек считал, что никто ему не указ. И я – тем более.
– Как я понимаю, он отказался засунуть тебя себе в ухо.
– В том числе.
– Ладно, с меня хватит. – Уилл покинул кресло, подошел к буфету атласного дерева в стиле Георга III, где стояло несколько бутылок, нацедил в хрустальную стопку шотландского виски и сделал глоток. – Раз уж мне от тебя не избавиться, пойми следующее. Я слишком долго был пешкой в чужой игре. С меня хватит. Отныне я намерен делать все, как сочту нужным.
– Ужасно… – простонал Барри.
– Ты о чем?
– Я имел в виду «ужасно здорово». То есть я в восторге.
– Отлично. Отныне я заказываю музыку. Мы оба будем делать так, как решу я. А когда все кончится, можешь перенести меня в мое время, как обещал. И отправляться на все четыре стороны, куда пожелаешь. Договорились?
– Я тоже этого хочу, – проговорил Барри. – Ты даже не представляешь, насколько.
Уилл опрокинул в себя остатки виски и налил себе еще.
– Будем считать это согласием, – заявил он. – Так что пока я обойдусь без твоей помощи.
– Но, шеф!
– Если мне понадобится твоя помощь, я сам попрошу.
– Тогда надеюсь, что скоро это услышу, шеф.
– Что такое, Барри?
– Ничего-ничего.
Костюм, который Барри для него приобрел, был поистине великолепен.
– Надеюсь, ты за него не заплатил, – заметил Уилл.
– Разумеется, нет, шеф. Я просто открыл кредит у одного из портных мистера Рюна. Они сами предложили. Еще бы им не открыть кредит лорду Питеру Уимси.
– Кому-кому?
– Так, уже два слога. Приятное разнообразие после этих бесконечных «что». Ремесленники всегда готовы открыть кредит настоящему ценителю. А что касается имени… я решил, что ты захочешь сохранять инкогнито. Тебе же не понравится, если эту чудную дверь разнесет какой-то вонючий комплект шестеренок со зрачком во весь глаз и омерзительным немецким акцентом?
– Разумеется, – Уилл с восхищением посмотрел в зеркало. К костюму был подобран соответствующий головной убор. – Болескиновый твид… Всю жизнь мечтал о костюме как у мистера Рюна.
– Я так и знал, шеф.
– Хм-м… Ну, теперь можно приступать. Карта Уайтчейпла у меня есть, так что остается только… черт!
– Черт?
– Отчеты о преступлениях. Я забыл их, когда выпрыгивал из окна.
– В чем проблема, шеф? Я знал, что они тебе пригодятся. Поэтому заставил твое тело вернуться в комнату и забрать их. В настоящий момент они лежат в ящике стола красного дерева в стиле Людовика XIV.
– Похоже, тебе пришлось повозиться с моим телом.
– Ради славного дела и тела не жалко, шеф. Ты же знаешь, как я тебе предан.
– Ладно, давай посмотрим…
Уилл вытащил заметки, карту и уселся за стол красного дерева в стиле Людовика XIV. В верхнем кармане как раз обнаружилась авторучка («Я подумал, что она тебе пригодится, шеф»).
Вытащив ручку, Уилл погрузился в работу. Он изучал карту, отчеты о преступлениях, файлы, которые были перекачаны в наладонник. А также свои пальцы. Затем потолок. А затем пол.
– Как продвигается? – осведомился Барри.
– Спасибо, отлично, – отозвался Уилл и принялся изучать дно своей стопки.
– Можно внести предложение, шеф?
– Нет, Барри, нельзя.
– Нет проблем, шеф. Тогда работай дальше. Кстати, посмотри на занавески. Если сочтешь нужным.
– Не встревай, пожалуйста. Я думаю.
– Прости, шеф. Я не собирался тебе мешать. Но ты заметил, какие тут миленькие занавесочки?
– Просто чудо, – огрызнулся Уилл. – Но что толку-то? Будь добр, помолчи и позволь мне это обдумать. Должны быть какие-то зацепки. Должно быть что-то.
– Миленькие занавесочки, – повторил Барри. – И рисуночек такой славный…
– Совершенно восхитительный.
– Очень славный рисуночек, – проговорил Барри.
– Нечто очевидное, что буквально лежит на поверхности…
– Исключительно славный рисуночек.
– Совсем как…
– Рисуночек, шеф.
– Заткнись!
Уилл еще раз изучил карту. Пометил, где были совершены первые пять убийств. Затем стал искать…
– В ящике есть двенадцатидюймовая линейка.
Уилл открыл ящик и взял линейку. Потом снова принялся за карту. А потом…
– Ага!
– «Ага», шеф? Что значит «ага»?
– Нашел, – сообщил Уилл.
– Понимаю, шеф. И что ты нашел?
– Рисунок, – ответил Уилл, – Я нашел рисунок.
Это действительно был рисунок. Схема. Картинка. Просто соедини точки и посмотри, что получится.
– Звезда, – произнес Уилл. – Пятиконечная звезда.
– Пентаграмма, – уточнил Барри. – Перевернутая.
– Весьма показательно – что скажешь, Барри?
– Еще бы, шеф. Хорошая работа – для того, кто решил полагаться лишь на себя.
– А вот место, где был убит Рюн, – Уилл ткнул ручкой в карту. – Оно вне пентаграммы. Любопытно… – он начертил еще несколько линий.
– Что ты делаешь, шеф?
– Просто есть одно предчувствие. Если верить полицейскому отчету – а я обзавелся копией, – убийца какое-то время преследовал Рюна, прежде чем настиг и сделал свое черное дело. Я начертил маршрут. Они двигались так, так… потом вот так. Какой напрашивается вывод?
– Что мистер Рюн выдохся куда позже, чем следовало ожидать при его комплекции.
– Нет, – возразил Уилл. – Дело совсем не в этом. Он бежал не в направлении нашей квартиры. Хотя мог бы там укрыться. Так куда он бежал?
– К полицейскому участку, шеф?
– Нет, он пробежал мимо. Участок вот здесь, – Уилл поставил на карте еще одну точку, потом провел линию от центра пентаграммы к месту гибели Рюна. – Он все время бежал на северо-восток. Почему? Может быть, он хотел кому-то что-то сообщить? Что мне сейчас надо, так это…
– Большая карта Лондона, шеф? Она в ящике.
– Спасибо.
Уилл достал карту, разложил на столе и воспроизвел на ней последнюю линию своего чертежа.
– Так-так-так… И какой напрашивается вывод, Барри?
– А какой именно вывод я должен сделать, шеф?
– Видишь, куда ведет линия?
– Н-да, шеф… Но я не совсем понимаю…
– К Букингемскому дворцу, – произнес Уилл.
– Ну да, шеф. Но если линию продолжить, я думаю…
– К Букингемскому дворцу, – повторил Уилл. – А если учитывать все, что пишут на эту тему, можно предположить какой-то скандал с участием члена королевской семьи. Например, внебрачный ребенок. Ну или еще что-нибудь в этом духе…
– Если ты все-таки продолжишь линию, шеф, то обнаружится, что она ведет…
– Возможно, именно об этом Рюн и пытался нам сказать, Барри. Вот почему он побежал именно туда.
– Нет, шеф. Уверен, что…
– Все, Барри!
– Но, шеф!..
– Прекрати, Барри. Тебя просто бесит, что я обнаружил это без твоей помощи.
– Как будто ты…
– Мы немедленно нанимаем кэб. Отправимся прямо туда и зададим несколько вопросов…
– Омнибус обойдется дешевле.
– Значит, поедем омнибусом.
– Туда идет номер тридцать девять, шеф. А затем он следует дальше, в северо-восточном направлении. В том же самом, что и линия на карте. И конец маршрута – в Чизвике.
– Значит, поедем тридцать девятым.
– Конец маршрута в Чизвике, шеф. В Чизвике.
– Все, тридцать девять так тридцать девять.
– И мы поедем в Чизвик, шеф?
– Нет, в Букингемский дворец.
– Ужас. Кошмар.
ГЛАВА 17
Уилл расположился на переднем сиденье открытого верхнего яруса Чизвикского омнибуса. Экипаж был трехъярусным и приводился в движение электричеством.
Первый ярус – для первого класса, с коктейль-салоном, где коктейли разносит сомелье.
Второй ярус – для среднего класса, с баром, где вас обслуживает вышколенный бармен.
Третий ярус – для работяг и торговцев, где в углу стоят ящики с пивными бутылками, а на раздаче стоит беззубая карга.
– Не желаешь пинту старого «уиллидриблера», милок? – осведомилась карга, нависая над плечом Уилла и украсив его костюм брызгами желе от угря.
– Нет, миссис, благодарю. Мне надо сохранять ясную голову. Понимаете, я еду повидать королеву.
– Две большие порции виски, которыми ты нагрузился в Дорчестере, не в счет – верно, шеф?
– Заткнись, Барри.
– Что такое, милок?
– Ничего, вам послышалось.
Карга хмыкнула и заковыляла прочь, чтобы обслужить группу японских туристов.
А Уилл впитывал краски и звуки Лондона. Омнибус медленно полз по Стрэнд, и Уилл рассматривал яркие витрины.
Здесь находилась знаменитая лавка древностей мистера Диккенса. А вот «Woolworth's», вот «Quick Fit Fitter»,[68] а вот магазинчик ужасов.[69] Дальше располагался большой торговый центр Бэббиджа, где в витринах были выставлены многочисленные автоматы самого разного вида – за исключением, наверно, мускулистого чудовища с черными глазами. И «Электро-Альгамбра», где Малыш Тич прославился исполнением своего…
– Прекрасный вид, – заметил сосед Уилла. – Без сомнения, – согласился Уилл.
– А как вы это узнали? Я вам пока ни на что не указывал.
– Простите, – произнес Уилл, – кажется, я не вполне вас понимаю.
– Не обращай внимания, шеф. Это просто псих-из-омнибуса. Один такой всегда найдется. То ли традиция, то ли старинная привилегия, то ли…
– Молчи, Барри.
– Меня зовут вовсе не Барри, – заявил сосед.
Уилл покосился на него. Средний человек из толпы: среднего роста (это было ясно, хотя человек сидел), среднего телосложения, со средним лицом, средняя одежда. И шляпа, которую он приподнял, приветствуя Уилла, тоже выглядела средней.
– Я Человек, – сказал он.
– Правда? – отозвался Уилл и снова принялся разглядывать улицу.
– Я Человек, – повторил Человек.
– Простите, – сказал Уилл, – но я действительно не понимаю. И в данный момент предпочел бы остаться наедине с моими мыслями, если вы не против.
– Вы не можете позволить себе упустить такую возможность, – сказал Человек. – Ведь вы встретили Человека.
– Человека? – спросил Уилл.
– Человека из Клэпхэмского Омнибуса, – ответил Человек – Не говорите, что никогда обо мне не слышали.
– Честно говоря – ни разу.
– Человек из Клэпхемского Омнибуса, – повторил тот. – Это я, действительно я.
– Но это чизвикский омнибус.
– Он выехал из Клэпхэма, – пояснил Человек. – И в Клэпхэм вернется. Вместе со мной. Я здесь уже тридцать лет.
Уилл поднял бровь, словно хотел, чтобы она исчезла под его твидовой шляпой.
– Зачем?
– Я – Vox populi, – ответил Человек из Клэпхэмского Омнибуса. – Глас народа. Общественное мнение. Когда я не в омнибусе – знаете, кем я становлюсь?
Уилл покачал головой.
– Человеком с Улицы, – ответил Человек. – Или Тем Парнем – если вам угодно.
– Очень приятно познакомиться. – Уилл обнаружил, что ему пожимают руку.
– Продолжим. Спросите мое мнение. Предложите мне изложить свою точку зрения.
– На что?
– На что угодно. И я сообщу вам свое независимое мнение.
– Но зачем мне это нужно?
– Это был ваш первый вопрос?
– Нет.
– Тогда зачем вы его задали?
– Вы не могли бы сделать одолжение и помолчать? – спросил Уилл.
– А это был ваш первый вопрос?
Уилл вздохнул. Глубоко.
– Сэр, – сказал он, – должен сообщить вам, что я мастер Димак, самого смертоносного боевого искусства на свете. Меня обучал лично мистер Хьюго Рюн.
– Упокой, господь его душу и плоть, что уподобилась дуврской камбале, – пробормотал Человек. – Хотя он и был мошенником. Или очаровательным прохвостом. Правда, он был франтом, а на франтов жаль даже времени, за которое успеешь вытереть зад номером «Таймс». Такое мое мнение.
– Я, собственно, не спрашивал вашего мнения, – заметил Уилл.
– Меня не всегда требуется спрашивать. Я свободно выражаю свое мнение. И не требую за это платы, хотя не возражаю против скромных чаевых.
– Так я говорил о Димаке, – напомнил Уилл. – Мои руки и ноги – смертоносное оружие. Мне достаточно мгновенья, чтобы изуродовать вас, превратить в калеку – просто коснувшись вас кончиком пальца. Так что, пожалуйста, как говорят в народе, закройтесь.
– А как насчет экскурсии?
– Я еду в Букингемский дворец.
– Я тоже. Значит, нам по пути. Но я могу провести для вас экскурсию, пока мы едем. Показать достопримечательности, рассказать все об этом дивном городе. Вы ведь не уроженец Лондона, не так ли?
– По правде сказать, я из Брентфорда, – сообщил Уилл.
– А, – отозвался Человек, – дивное место. Я всегда считал, что как раз там находился библейский Сад Эдема.
Уилл покачал головой. Пролетавший мимо голубь пометил его шляпу белесой каплей.
– Черт! – воскликнул Уилл.
– Большая удача, – заметил Человек.
– Удача?
– Удача, что попало в вас, а не в меня.
Уилл снял шляпу и вытер ее о нижнюю кромку сиденья.
– Справа от вас – Трафальгарская площадь, – произнес Человек тоном профессионального экскурсовода.
– Я уже бывал на этой площади, – ответил Уилл.
– И знаете все статуи, которые там стоят?
– Вообще-то нет. Не все.
– Тогда позвольте вам представить, – Человек указал пальцем, – сейчас мы проезжаем мимо статуи лорда Пальмерстона, которого будут помнить из-за его сыра.
– А, «пармезан», – сказал Уилл.
– А вот статуя лорда Бэббиджа, величайшего гения нашей эпохи Без него Британская империя не была бы тем, чем стала.
– А чем она стала?
– Она расширяет свои границы год от года. И будет разрастаться, пока не охватит весь земной шар, а затем распространится и за его пределы, – Человек указал наверх. – Завтра Луна, еще через пару недель – звезды.
Первый ярус – для первого класса, с коктейль-салоном, где коктейли разносит сомелье.
Второй ярус – для среднего класса, с баром, где вас обслуживает вышколенный бармен.
Третий ярус – для работяг и торговцев, где в углу стоят ящики с пивными бутылками, а на раздаче стоит беззубая карга.
– Не желаешь пинту старого «уиллидриблера», милок? – осведомилась карга, нависая над плечом Уилла и украсив его костюм брызгами желе от угря.
– Нет, миссис, благодарю. Мне надо сохранять ясную голову. Понимаете, я еду повидать королеву.
– Две большие порции виски, которыми ты нагрузился в Дорчестере, не в счет – верно, шеф?
– Заткнись, Барри.
– Что такое, милок?
– Ничего, вам послышалось.
Карга хмыкнула и заковыляла прочь, чтобы обслужить группу японских туристов.
А Уилл впитывал краски и звуки Лондона. Омнибус медленно полз по Стрэнд, и Уилл рассматривал яркие витрины.
Здесь находилась знаменитая лавка древностей мистера Диккенса. А вот «Woolworth's», вот «Quick Fit Fitter»,[68] а вот магазинчик ужасов.[69] Дальше располагался большой торговый центр Бэббиджа, где в витринах были выставлены многочисленные автоматы самого разного вида – за исключением, наверно, мускулистого чудовища с черными глазами. И «Электро-Альгамбра», где Малыш Тич прославился исполнением своего…
– Прекрасный вид, – заметил сосед Уилла. – Без сомнения, – согласился Уилл.
– А как вы это узнали? Я вам пока ни на что не указывал.
– Простите, – произнес Уилл, – кажется, я не вполне вас понимаю.
– Не обращай внимания, шеф. Это просто псих-из-омнибуса. Один такой всегда найдется. То ли традиция, то ли старинная привилегия, то ли…
– Молчи, Барри.
– Меня зовут вовсе не Барри, – заявил сосед.
Уилл покосился на него. Средний человек из толпы: среднего роста (это было ясно, хотя человек сидел), среднего телосложения, со средним лицом, средняя одежда. И шляпа, которую он приподнял, приветствуя Уилла, тоже выглядела средней.
– Я Человек, – сказал он.
– Правда? – отозвался Уилл и снова принялся разглядывать улицу.
– Я Человек, – повторил Человек.
– Простите, – сказал Уилл, – но я действительно не понимаю. И в данный момент предпочел бы остаться наедине с моими мыслями, если вы не против.
– Вы не можете позволить себе упустить такую возможность, – сказал Человек. – Ведь вы встретили Человека.
– Человека? – спросил Уилл.
– Человека из Клэпхэмского Омнибуса, – ответил Человек – Не говорите, что никогда обо мне не слышали.
– Честно говоря – ни разу.
– Человек из Клэпхемского Омнибуса, – повторил тот. – Это я, действительно я.
– Но это чизвикский омнибус.
– Он выехал из Клэпхэма, – пояснил Человек. – И в Клэпхэм вернется. Вместе со мной. Я здесь уже тридцать лет.
Уилл поднял бровь, словно хотел, чтобы она исчезла под его твидовой шляпой.
– Зачем?
– Я – Vox populi, – ответил Человек из Клэпхэмского Омнибуса. – Глас народа. Общественное мнение. Когда я не в омнибусе – знаете, кем я становлюсь?
Уилл покачал головой.
– Человеком с Улицы, – ответил Человек. – Или Тем Парнем – если вам угодно.
– Очень приятно познакомиться. – Уилл обнаружил, что ему пожимают руку.
– Продолжим. Спросите мое мнение. Предложите мне изложить свою точку зрения.
– На что?
– На что угодно. И я сообщу вам свое независимое мнение.
– Но зачем мне это нужно?
– Это был ваш первый вопрос?
– Нет.
– Тогда зачем вы его задали?
– Вы не могли бы сделать одолжение и помолчать? – спросил Уилл.
– А это был ваш первый вопрос?
Уилл вздохнул. Глубоко.
– Сэр, – сказал он, – должен сообщить вам, что я мастер Димак, самого смертоносного боевого искусства на свете. Меня обучал лично мистер Хьюго Рюн.
– Упокой, господь его душу и плоть, что уподобилась дуврской камбале, – пробормотал Человек. – Хотя он и был мошенником. Или очаровательным прохвостом. Правда, он был франтом, а на франтов жаль даже времени, за которое успеешь вытереть зад номером «Таймс». Такое мое мнение.
– Я, собственно, не спрашивал вашего мнения, – заметил Уилл.
– Меня не всегда требуется спрашивать. Я свободно выражаю свое мнение. И не требую за это платы, хотя не возражаю против скромных чаевых.
– Так я говорил о Димаке, – напомнил Уилл. – Мои руки и ноги – смертоносное оружие. Мне достаточно мгновенья, чтобы изуродовать вас, превратить в калеку – просто коснувшись вас кончиком пальца. Так что, пожалуйста, как говорят в народе, закройтесь.
– А как насчет экскурсии?
– Я еду в Букингемский дворец.
– Я тоже. Значит, нам по пути. Но я могу провести для вас экскурсию, пока мы едем. Показать достопримечательности, рассказать все об этом дивном городе. Вы ведь не уроженец Лондона, не так ли?
– По правде сказать, я из Брентфорда, – сообщил Уилл.
– А, – отозвался Человек, – дивное место. Я всегда считал, что как раз там находился библейский Сад Эдема.
Уилл покачал головой. Пролетавший мимо голубь пометил его шляпу белесой каплей.
– Черт! – воскликнул Уилл.
– Большая удача, – заметил Человек.
– Удача?
– Удача, что попало в вас, а не в меня.
Уилл снял шляпу и вытер ее о нижнюю кромку сиденья.
– Справа от вас – Трафальгарская площадь, – произнес Человек тоном профессионального экскурсовода.
– Я уже бывал на этой площади, – ответил Уилл.
– И знаете все статуи, которые там стоят?
– Вообще-то нет. Не все.
– Тогда позвольте вам представить, – Человек указал пальцем, – сейчас мы проезжаем мимо статуи лорда Пальмерстона, которого будут помнить из-за его сыра.
– А, «пармезан», – сказал Уилл.
– А вот статуя лорда Бэббиджа, величайшего гения нашей эпохи Без него Британская империя не была бы тем, чем стала.
– А чем она стала?
– Она расширяет свои границы год от года. И будет разрастаться, пока не охватит весь земной шар, а затем распространится и за его пределы, – Человек указал наверх. – Завтра Луна, еще через пару недель – звезды.