Рэнкин Роберт. Чисвикские ведьмы

   – Первый раз о нем слышу.
   – Он утверждает, будто открыл философский камень и эликсир жизни. Утверждает, будто ему уже две тысячи лет, и он встречал Христа.
   – Вы меня разыгрываете.
   – У меня плохо с чувством юмора. И если вам доведется оценить мое время заплыва, вы поймете, почему.
   – Я видел фотографии, – сказал Уилл. – Хотя мне кажется, что они не соответствуют истине.
   – Еще как соответствуют. Я выгляжу как кусок дерьма.
   – Но дамы тем не менее вас любят.
   – У всего есть светлая сторона. Ну или можно сказать «под каждой юбкой есть дырочка» – мне так больше нравится. Так как насчет парочки юбок? Вон как раз две. Хотя та, что ваша, не в моем вкусе.
   – Ладно, – сказал Уилл. – Потратим немного времени.
   – Вы страдаете преждевременными извержениями?
   – Вы страдаете излишней грубостью, – парировал Уилл.
   – Если вы находите, что это грубо, вам следует взглянуть на мои…
   – Простите?
   – Идем, раз мы торопимся.
   – Идем, – согласился Уилл.
 
   И они пошли. Избранница Уилла на первый взгляд показалась холодноватой, но позже, в комнате мистера Меррика на площади Бедстед, проявила себя пылкой любовницей с богатой фантазией. Что досталось самому мистеру Меррику, Уилл не знал. Судя по звукам, которые издавала вторая парочка, оба получили бездну удовольствия. Однако Уилл был слишком занят, чтобы отвлекаться и проверять эту версию.
   Когда все закончилось, он уснул очень крепко и был несколько удивлен, проснувшись в темноте.
   Он не стал спрашивать себя «Где я?», поскольку ответ был очевиден, но не мог понять, кто его разбудил и почему.
   Из темноты доносились какие-то загадочные звуки. Шипение, пощелкивание, какие-то слова, произносимые шепотом… Уилл приподнял голову и отодвинулся от женщины, которая спала с ним рядом.
   Шипение и пощелкивание не смолкали, время от времени раздавался шепот. Уилл поднялся. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, из нее проникал тусклый свет.
   – Наземный контроль, – снова послышался шепот. – Наземный контроль – майору Томасу.^[83]
   Уилл заглянул в щель между дверью и косяком. Мистер Меррик сидел за столом. Перед ним возвышался странного вида аппарат. Это было что-то вроде радиопередатчика. Но таких радиопередатчиков Уиллу в жизни видеть не приходилось.
   – Наземный контроль – майору Томасу, – повторил мистер Меррик.
   – Говорит майор Томас, – раздался голос из невидимых динамиков. – Что можете сообщить?
   – Дата запуска корабля на Луну подтверждается.
   – Значит, вам нужно только воспрепятствовать этому, не так ли?
   – Невозможно, – ответил мистер Меррик. – Каким образом я должен это сделать?
   – Это не имеет значения. Взорвите корабль.
   – Едва ли у меня будет такая возможность. В конце концов, меня этому не учили. Я шпион, а не диверсант.
   – И довольно бестолковый, – съязвил майор Томас.
   – Сомневаюсь, что это моя вина. Вы утверждали, что благодаря программе межвидовой гибридизации я ничем не буду отличаться от обычного человека. Это было не совсем правдой, верно?
   – Да, программа дала сбой. Но вы стали своего рода знаменитостью. Вас любит двор. У вас связи в высших кругах. Благодаря этому сбою у вас появились возможности, которых мы даже представить себе не могли.
   – Что правда, то правда. И голова у меня поворачивается на триста шестьдесят градусов.
   – Просто сорвите запуск, – перебил его майор Томас. – Нам ни к чему, чтобы творцы Британской империи наткнулись на нашу лунную базу.
   – У меня есть кое-какие знакомства в лондонском подполье, – проговорил мистер Меррик. – Анархисты. Я могу с ними поговорить. Они устроят так, что бомба окажется на борту корабля и взорвется по счету «ноль».
   – Великолепно. Будет очень мило, если у вас получится. Это все, что вы можете сообщить?
   – Отнюдь. Космическая программа Британской империи может представлять угрозу для Марса, нашей родной планеты. Но существует иная угроза, еще более серьезная. Эта угроза исходит не от британского правительства – его вообще не стоит бояться. Сила, о которой я говорю, не подчиняется британскому правительству.
   – Ее Величество королева Виктория?
   – Нет, – сказал мистер Меррин. – Это клика ведьм. Они способны на все. Они – бедствие, которым поражено это общество, и их сила постоянно растет. Надежные источники сообщают, что ведьмы стремятся подчинить себе правительство. Для отвода глаз они действуют под видом благочестивых дам среднего класса и основали филантропическое общество, именуемое Гильдия Чизвикских… одну секунду.
   – Что такое? – спросил майор Томас.
   – Кажется, я что-то слышал.
   Уилл скользнул под одеяло и притворился спящим. Он слышал, как приближается Человек-слон, как шаркают его огромные ноги, как шевельнулось одеяло. Потом ощутил теплое дыхание, которое коснулось его щеки, уловил запах. Запах женщины.
   И старательно захрапел.
   Теплое дуновение исчезло. Мистер Меррик ушел. Уилл слышал, как хлопнула дверь.
   – И что ты об этом скажешь? – шепотом спросил Уилл.
   – Пш-ш-ш! – ответил Барри.
 
   – Давай-ка уточним, – Тим Макгрегор опрокинул в себя остатки пива и вытер губы кулаком. – Жаль прерывать твое повествование на середине, но… Кажется, мы залезли в какие-то иные сферы. Итак, у нас есть Барри, Кочешок-святой хранитель, он же продукт фнааргосской генной инженерии, он же Кочешок Времени – в зависимости от того, как на это посмотреть. И мистер Меррик, Человек-слон, гибрид человека с инопланетянином и по совместительству шпион.
   – Именно так, – ответил Уилл. – Ну и что?
   – Да так, ничего, – Тим пожал плечами и отбросил с лица волосы, в которых оно только что полностью скрылось. – Так что дальше? Ты пошел на запуск викторианского лунного корабля?
   – Пока нет, – Уилл осушил свою кружку. – Это произошло немножко в другом времени… вернее, в другой момент времени относительно времени моего возвращения… Думаю, мне пора переходить на полпинты. Иначе я скоро буду никакой и не смогу закончить рассказ.
   – Верно, – Тим посмотрел на дно своей кружки. – Но этот Барри, кем бы он ни был, – он все еще у тебя в голове? Уилл кивнул и постучал по уху.
   – Все еще, – отозвался Уилл. – Он меня сюда и доставил.
   Тим склонил голову набок и задумчиво уставился на своего приятеля.
   – А ты не хочешь его оттуда убрать? Если бы он поселился у меня в башке, я был бы просто счастлив. Ну, конечно, если ты не против. Я всегда хотел, чтобы все происходило именно так, как должно происходить. Вернее, так, как мы представляем.
   – Нет, – Уилл решительно покачал головой.
   – Полегче, шеф, – пробормотал Барри. – Я только-только прикорнул.
   – Извини, Барри.
   – Он с тобой заговорил? – Тим заметно оживился.
   – Он редко затыкается. Но теперь мне это почти не мешает. Можешь считать, что я к нему привык. Мы через столько всего прошли вместе.
   Тим снова пожал плечами и направился к стойке.
   – Ты уверен, что он нам нужен? – спросил Барри. – По-моему, ты гораздо лучше. На самом деле.
   – Он нам нужен, – ответил Уилл. – И пока что я решаю, что делать, – помнишь?
   – В самом деле, шеф?
   – Что такое?
   – Я сказал «в самом деле». А что?
   – Да, я и только я. Я расскажу Тиму обо всем. Потом мы вернемся и окончательно наведем порядок. И дальше наши с тобой пути расходятся.
   – Я мог бы принять предложение Тима, шеф.
   – А я-то думал, ты дремлешь.
   Тим вернулся с пивом.
   – До чего мне здесь нравится, – провозгласил он, ставя обе кружки на стол.
   – Я просил полпинты, – напомнил Уилл.
   – Здешний бармен, хотя и работает неполный день, об этом и слышать не хочет. Говорит, что герои пьют пиво пинтами.
   И еще закусывают свиными пятачками. Свиные пятачки! – Тим помахал перед носом своего единокровного брата пакетиком.
   – Этот чудик сам не свой до свиных пятачков, – оживился Барри.
   – У нас нет больше свиных пятачков, – сказал Уилл. – Поскольку больше нет свиней.
   – Надеюсь, у вас не все вегетарианцы, – с дрожью в голосе проговорил Барри.
   – У нас пища в основном синтетическая, – пояснил Уилл.
   – Ты опять с ним говоришь, я угадал? – Тим приземлился перед столиком. – А если заглянуть тебе в ухо? Я его увижу?
   – Не надо, пожалуйста.
   – Ладно, проехали. Рассказывай дальше.
   – Ну… – Уилл попытался сосредоточиться, – должен тебе сказать, мне стало немного дурно.
   – Полагаю, нервы. – Тим поднял последнюю пинту и сделал глоток. – Да еще когда знаешь, что по твоему следу идет викторианский терминатор…
   – Это меня постоянно тревожило. Постоянно приходилось оглядываться через плечо… – Уилл покосился на дверь паба. – Но это не главное.
   – Продолжай.
   И Уилл продолжал.
 
   Уилл проснулся на просторной кровати в комнате мистера Меррика, в Лондонском госпитале, что на площади Бедстед в Уайтчейпле. Рядом посапывала женщина, уже не вызывающая никаких чувств. В соседней комнате, на еще более просторной кровати, спал мистер Меррик – сидя, подтянув колени к груди и положив на них свою кошмарную голову. Еще не рассвело, и в этом слабом свете Уилл смог разглядеть того, кто именовал себя Джозефом Керн Мерриком. Жуткие отвислые уши, кожа в складках, пористая и дряблая как губка, грязное белье… И это чудовище пользовалось таким успехом у женщин!
   Уилл беззвучно зевнул и пощупал себе лоб. Кажется, такого похмелья у Уильяма Старлинга младшего в жизни не бывало.
   Интересно, что они вчера пили? Он вспомнил и вздрогнул, Медицинский спирт, и ничто иное. Сдобренный абсентом и мескалем. Меррик назвал это «Меррик-Экспресс». От которого ты становишься «пьяным как слон» и на всех парах влетаешь в «туннель любви». Похоже, так оно и получилось.
   Предыдущее пробуждение Уилл помнил очень смутно. Что касается радиопереговоров мистера Меррика… Наверно, это был просто сон. Или нет? Или что-то вроде помрачения с перепоя? Трудно сказать.
   Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было заглянуть в соседнюю комнату, где стоял передатчик. Уилл попытался подняться, но дама умудрилась устроиться прямо у него на груди и весила, как оказалось, немало. Наконец он все-таки освободился, а дама лишь издала какой-то забавный звук, похожий на всхлип. Уилл спустил ноги с кровати – это оказалось непросто – и неуклюже заковылял через комнату к дальней двери, стараясь не шуметь. Попытался нащупать ручку. И застонал.
   Ручки не было. Потому что не было никакой двери.
   – Двери нет, – прошептал Уилл. – Барри, ты проснулся?
   – Тихо, шеф. У меня самое настоящее похмелье.
   – Как, и у тебя похмелье?
   – Я поддерживаю свое существование только тем, что ешь и пьешь ты, шеф. Так что мне вчера крепко досталось. Мы не можем убраться отсюда и выпить кофе? А заодно позавтракать?
   – Не сразу. Ночью произошло нечто таинственное.
   – Ты мастер недоговаривать, шеф. Вы резвились вчетвером: ты, Человек-слон и две иностранные принцессы. Я бы на твоем месте делал ноги, пока папарацци не набежали.
   – Тут была дверь и…
   – И она отворялась в мир иной, шеф? Там был большой лев и колдунья?
   – Там было очень странное оборудование.
   – Держу пари, так оно и было. К счастью, я все это проспал.
   – Ладно, забудь.
   – Считай, все забыто, шеф. Итак, завтрак? Сосиски, яйца, бекон. И никаких томатов, грибов и картофеля.
   Уилл дотащился до постели, нашел брюки, галстук, рубашку, башмаки и даже свою твидовую шляпу. Потом оделся и тихо вышел.

ГЛАВА 19

   Поутру Уайтчейпл был прекрасен. Впрочем, на то оно и утро. Как ни трудно в это поверить, но в лучах восходящего солнца даже мусорные свалки и бойни выглядят на удивление романтично. Вероятно, этому способствуют свежий воздух, тишина и особенности освещения.
   Уилл брел опустевшими улицами. Все было бы поистине волшебно, если бы не жуткая головная боль, которая не давала Уиллу покоя. В канаве лежала картофелина, и он, к великому ужасу Барри, принялся играть ею в футбол.
   – Так каковы твои планы на сегодня, шеф? – спросил кочешок. – Позавтракать, как полагается хорошим мальчикам, а затем сесть в омнибус и отправляться…
   – На Уимпл-стрит, – сказал Уилл. – Вот куда мы отправимся.
   – Но почему, шеф? Ясное дело, что мистер Рюн указывал тебе на…
   – Чизвик? – очередной пинок отправил картофелину еще на несколько футов вперед.
   – Все так хорошо сходится – правда, шеф? И, будь добр, оставь корнеплод в покое.
   Уилл оставил картофелину в покое и глубоко вдохнул. По большому счету, при похмелье это не помогает, но в упомянутом прискорбном состоянии почему-то все стараются дышать глубже.
   – Когда будет нужно, я отправлюсь и в Чизвик, – сказал он. – И если ведьмы действительно существуют и представляют собой столь страшную угрозу для общества, какой считал их Рюн, – возможно, я этим займусь.
   Барри заохал, перемежая вздохи всевозможными синонимами слова «ужас».
   – Но я не верю, что ведьмы имеют отношение к жестокому убийству пяти женщин, – продолжал Уилл, стараясь не обращать на него внимания. – Ведьмы, насколько я могу судить, – закоренелые феминистски.
   – Но ты же сам соединил линиями места совершения преступлений, шеф. И видел перевернутую пентаграмму. Это отдает колдовством, что бы ты ни говорил.
   – Я мог соединить точки как угодно и получить что угодно, уперся Уилл. – Пятиугольник, к примеру.
   – Да, шеф, полагаю, ты мог бы и не такое сотворить.
   – И мог бы выбрать любую точку, чтобы провести линию к месту гибели Рюна. Вариантам несть числа.
   – Шеф, тогда скажи зачем тогда мы ходили в Букингемский дворец?
   – Не «зачем», а «почему». Потому что там я ожидал кое-кого встретить.
   – Ее Величество королеву, благослови ее Бог?
   – Нет, Барри. Одного из ее гостей. Согласно спискам, опубликованным в «Таймс» – которая вместе со мной принимала ванну в Дорчестере, – он должен был явиться на бал. Может, ты и не помнишь, но я проверил список приглашенных, когда мы только-только пришли во дворец. Имя этого человека действительно стояло в списке. Однако на балу его не было.
   – Отлично, шеф. Я умираю от любопытства. Кто он?
   – Вот то-то же, – Уилл снова пнул картошину носком лакированной туфли и решительно прибавил шагу. – Когда ты увидел линию на карте, тебе на ум пришло только одно: что она ведет к Чизвику. А я понял кое-что еще. Рюн на это ничем не намекал. Он пытался добраться до дома своего друга, чтобы там укрыться. И почти достиг цели: ему оставалось каких-то два квартала, когда убийца его настиг.
   – Так кто это, шеф?
   – Я еще не закончил. Я знаю, что этот друг Рюна живет на Уимпл-стрит, потому что читал его биографию. Он живет по соседству с семейством Барретт. Я очень хорошо запоминаю такого рода детали. К тому же мне всегда хотелось встретиться с этим человеком. Раз уж я оказался в этой эпохе, грех упускать случай.
   – Все правильно, шеф. Ты просто гений.
   – Спасибо, Барри.
   – Но если ты знал точный адрес, то почему мы не пошли туда сразу?
   – Потому что он должен был явиться на бал! Ты упускаешь суть, Барри.
   – Кто угодно, но не я, – возразил кочешок.
   – Что такое?
   – Ничего, шеф.
   Уилл пинком отправил картофелину на другую сторону пустынной улицы.
   – И вот бомбардир «Брентфорда» Старлинг забивает решающий… гол!!! – громко провозгласил он – и тут же об этом пожалел, потому что приступ боли заставил его схватиться за голову.
   – Что? – спросил Барри.
   – Кажется, кто-то только что произнес «что»?
   Кочешок не оценил шутки, и дальнейший путь проходил в молчании. Которое скоро утомило Барри.
   – Ладно, сдаюсь, – сказал он. – Так кого мы собираемся повидать?
   Уилл шепотом назвал имя и фамилию.
   – Пустая трата времени, шеф. Нет никакого смысла его искать.
   – В самом деле, Барри? И почему?
   – Потому что он был просто другом Рюна. Он ничего не знает. Если нам куда надо, то в Чизвик. Ведьмы – вот самая главная проблема.
   – Но для начала мне хотелось бы переговорить с этим человеком.
   – Он чокнутый, шеф. Поверь мне, у него не все дома.
   – Пара слов, ничего страшного.
   – Пустая трата времени. А времени у нас в обрез.
   – Кажется, ты весьма решительно настроен, Барри.
   – Просто я думаю, что нам не мешает поторопиться.
   – А я думаю, что мы будем делать так, как я скажу.
   – Ужас. Ужас! Ужас!!!
   Нужный дом удалось найти без труда. Уютное, увитое плющом здание в георгианском стиле выглядело почти так же, как на картинке в биографии, которую Уилл загрузил в наладонник. Но, разумеется, на той фотографии не было неоновой подсветки и видавшего виды электроэкипажа с затемненными окнами, припаркованного у двери. Уилл пригладил волосы, поправил галстук, расправил плечи и нажал кнопку звонка.
   Звонок оказался электрическим. Где-то в глубине дома зазвучало вступление к Пятой симфонии Бетховена.^[84]
   Уилл немного подождал и позвонил еще раз.
   – Его нет, шеф. Идем дальше.
   – Еще рано, Барри. Наверно, он не проснулся.
   – Тогда давай позавтракаем, а потом вернемся. Или не вернемся – так будет лучше.
   – Тебе так не хочется, чтобы я встречался с этим человеком, Барри?
   Барри снова смолк. Его молчание было мрачным.
   – Окно открыто, – заметил Уилл, поглядев вверх.
   По такому случаю Барри решил нарушить молчание.
   – Даже не думай, шеф. Когда у нас такое похмелье…
   Но Уилл уже ухватился за побеги плюща. И упорно лез наверх. Он цеплялся и подтягивался, снова цеплялся и снова подтягивался, поднимаясь все выше и выше.
   – Тебя кто-нибудь увидит, шеф!
   – Пожалуйста, Барри, заткнись.
   Уилл достиг подоконника, снова подтянулся и встал на него, поднял раму – столь же напряженно, сколь и аккуратно – и оказался внутри.
   – Скверно, шеф. Проникновение в частные владения…
   – Тс-с-с, – угомонил его Уилл.
   – Только не говори, что я тебя не предупреждал.
   Комната, в которой оказался Уилл, изящно совмещала функции кабинета, лаборатории и мастерской. На полках вдоль стен выстроились книги в кожаных переплетах, косые утренние лучи освещали верстак, заставленный какими-то странными приборами. Вообще в комнате было много любопытного, и глаза Уилла начали понемногу разбегаться.
 
   Сперва он просто смотрел. Потом решил потрогать.
   – Не трогай эту штуку, – взмолился Барри. Уилл послушался. И потрогал ту, что стояла рядом.
   – Шеф! – отчаянно завопил Барри, – Пожалуйста, шеф! Давай двигать отсюда, причем немедленно! Сейчас у нас начнутся большие проблемы! Я чувствую!
   – Не морочь мне голову, Барри, – прошептал Уилл.
   – Нет, я не шучу, шеф. Тут что-то неладно. То есть… все очень скверно. То есть… что-то приближается.
   – И слушать не желаю. Я не…
   И тут Уилл услышал. И не только услышал, но и увидел. Полированная ручка двери повернулась.
   – Не беспокойся, Барри. Полагаю, это хозяин дома. Я попрошу прощения за то, что вломился без приглашения. Уверен, он поймет.
   Уилл повернулся к двери и широко улыбнулся.
   Дверь распахнулась.
   На пороге никого не было.
   – Доброе утро, – произнес Уилл. – Здравствуйте, мистер…
   Что-то крепкое ударило Уилла по лицу, сбив его с ног. Совершенно растерянный, он беспомощно взмахнул руками и грохнулся на деревянный пол.
   – Кто это? – простонал Уилл. – Ой! Черт возьми! Ой! Черт возьми!
   На него словно налетел неистовый вихрь. Вихрь подхватил его и поднял в воздух. Сил нападавшему было явно не занимать. Вот только где он сам?
   – Вы кто? – орал Уилл, чувствуя, что невидимая сила тащит его через всю комнату. – Ой! Эй! Вы что?
   И вылетел в открытую дверь, прямо в коридор. Надо сказать, это был совершенно прелестный коридор: на стенах – обои с рисунком от Уильяма Морриса, многочисленные семейные фотографии, а в латунных стенных канделябрах – ароматические свечи, наполняющие воздух нежным запахом ванили, мускуса и белой каирской розы.
   Впрочем, Уиллу было не до того, чтобы наслаждаться очарованием обстановки. Он врезался в стену (оклеенную обоями с рисунком от Уильяма Морриса) и сполз на пол.
   – Пожалуйста, хватит, – Уилл замахал руками, пытаясь отбиться от невидимого противника.
   И тут прямо над его головой раздался голос.
   – Воришка. Ты посмел сюда влезть. Как тебя зовут, мальчик?
   – Уилл, – ответил Уилл. – Уилл Старлинг.
   – Я хранитель этих владений, Уилл Старлинг. Ты неудачно выбрал место для грабежа.
   – Я не грабитель, – возмутился Уилл. – Я пришел поговорить с мистером…
   Но тут его снова подняли в воздух и на этот раз спустили с лестницы. Это была весьма болезненная процедура, особенно в состоянии похмелья.
   Уилл растянулся у нижней ступеньки, тяжело дыша и постанывая. Ничего хорошего. Вернее, действительно все очень скверно. Уилл попытался подняться, но тут что-то тяжелое навалилось ему на грудь.
   – Я должен тебя наказать, – провозгласил невидимка. – Чтобы ты оставил свое дурное занятие и никогда больше не крал у честных людей.
   – Я не вор…
   Уилл поднял руки, пытаясь оттолкнуть невидимого противника… и тут его простертая длань на что-то наткнулась. И это что-то можно было сгрести в охапку.
   Тут ему очень кстати вспомнился один из приемов смертоносного боевого искусства Димак, известный как «бросок бесстрашного бурундука», которому некогда обучил его Хьюго Рюн. И через миг невидимый противник был скручен, сброшен и повержен.
   – О-о-о! – раздалось откуда-то из воздуха. – Моя лодыжка! Ты сломал мне лодыжку! Черт!
   Что-то с грохотом рухнуло рядом с Уиллом. Что именно, Уилл не видел. Но он навалился на это невидимое и тузил его, тузил – пока оно не прекратило сопротивление.
 
   Лучи солнца хлынули сквозь высокие окна в толстой стене и осветили уютную парадную гостиную и все, что в ней находилось. Изысканный камин в стиле короля Георга, часы золоченой бронзы во французском духе, которые тикали на каминной полке. Бесчисленные кресла, на вид очень уютные и расставленные как попало. Конторку, подставку для томов фолио и непонятно что, заваленное непонятно чем.
   А также нечто странное, привязанное к креслу, стоящему точно посреди комнаты. Верхняя часть этого «нечто» напоминало гипсовую статую. Нижняя оставалась невидимой. Время от времени нечто совершало резкие движения, пытаясь освободиться. Из гипсового рта торчал импровизированный кляп, сделанный из носового платка.
   Напротив, в другом кресле, сидел Уилл Старлинг.
   – Простите, что все так получилось, сэр, – проговорил Уилл Старлинг. – И особенно за то, что я сломал вам лодыжку.
   – М-м-ф, – раздалось из гипсового рта.
   – Сейчас я выну кляп, – сказал Уилл, – если вы обещаете не кричать. Вы ведь пообещаете, мистер Уэллс? Ведь вы мистер Герберт Джордж Уэллс – я прав?
   Видимая часть мистера Герберта Джорджа Уэллса кивнула. Уилл вытащил кляп.
   – Мне пришлось осыпать вас тальком, – сказал он. – Я взял его у вас в ванной. Тальк Флориса с Джермин-стрит. Ни у кого больше такого нет. У вас прекрасный вкус. Мистер Рюн предпочитал одеколон и лавандовую воду именно этой марки.
   – Доставьте меня в больницу, – простонал мистер Уэллс. – Я тяжело ранен.
   – Непохоже. Впрочем, я не вижу. Вы же невидимы.
   – Вы маньяк-садист.
   – Вы первым начали, – напомнил Уилл. – Я только защищался. Вы спустили меня с лестницы. Я весь в синяках. Вы вообще могли меня убить.
   Стоило, – прошипел мистер Уэллс.
   – Вы не очень дружелюбно настроены, – заметил Уилл. – А я так хотел с вами познакомиться.
   – Развяжите меня, – простонал Уэллс. – Я умираю от боли.
   – Неправда. Я сделал вам укол морфина – ампулы были там же, в шкафу в ванной. Уверен, у вас вообще ничего не болит. Я позабочусь о том, чтобы вы получили медицинскую помощь. Но сомневаюсь, что вы действительно хотите отправиться в больницу в вашем нынешнем физическом состоянии. Я имею в виду – в невидимом.
   – Я сам окажу себе медицинскую помощь. Только отпустите меня.
   – Не думаю, что это стоит делать. Чего доброго, вы стряхнете тальк и опять на меня наброситесь.
   – Слово джентльмена, я вас не трону.
   – Я ценю ваше слово, – ответил Уилл. – Но вам придется оставаться связанным, пока я не уйду. Ничего личного. Вернее, как раз наоборот…
   Уэллс еще раз дернулся, но Уилл связал его весьма крепко.
   – Простите, – продолжал Уилл, – я надеялся, что мы встретимся как цивилизованные люди. Я постучал в дверь…
   – Я не подхожу к двери. Думаю, причина очевидна.
   – Это поразительно, – признался Уилл. – Я не представлял, что… То есть я читал все ваши книги, включая «Человека-невидимку», но не думал, что это правда. Я считал это вымыслом.
   – Вымысел? – спросил Уэллс. – О чем вы говорите?
   – Вы один из моих любимых писателей.
   – Что вы несете? Я не писатель. Я ученый.
   – Да. Рюн рассказал мне о вашей машине времени…