Страница:
– Так вы знакомы с Рюном?
– Я наследник его магического искусства. Весь последний год мы провели вместе, путешествуя по миру. Он многому меня научил – в том числе и приемам смертоносного…
– Освободите меня, – попросил Уэллс.
– Всему свое время, – ответил Уилл.
– Что вы пьете?
– Полагаю, вы бы назвали это «собачья шерсть». У меня жуткое похмелье, и полет вниз по лестнице меня от него не вылечил. Поэтому я плеснул себе портвейна из бутылки, которая стоит на вашей конторке.
– Мой любимый старый портвейн. «Корни и Бэрроу» одна тысяча восемьсот седьмого года. Он обошелся мне в тридцать гиней.
– Ох, надо же, – Уилл вздохнул. – Я не смотрел на этикетку. Но мне следовало его узнать. Мы с Рюном как-то распили бутылочку такого же у Клариджа. И, если честно, не заплатили за нее ни полпенни.
– Во имя милосердия! Раз уж вы ее открыли, сделайте одолжение: отдайте дань приличиям и налейте мне тоже.
– Сочетание алкоголя с морфином может оказаться не самым удачным.
– Мне все равно, – вздохнул Уэллс. – Мне вообще все равно.
Уилл прошел к конторке, наполнил стакан и поднес его к губам мистера Герберта Уэллса, ученого, который не был писателем.
– Не то, – Уэллс покачал головой. – Я ожидал большего.
– Сбор восемьсот девятого гораздо лучше.
– Вы явно знаете толк в винах, молодой человек.
– У меня был хороший учитель. Увы, был. Я поклялся отомстить за его смерть и предать убийцу в руки правосудия.
– Джек-Потрошитель, – сказал Уэллс. – У меня сердце холодеет от одной мысли о том, что этот монстр разгуливает по улицам. Плесните еще портвейну.
Уилл поднес стакан к губам невидимки, а потом глотнул из своего стакана.
– Вот почему я здесь, – сказал он. – Полагаю, мистер Рюн хотел добраться до вашего дома, когда Потрошитель его настиг.
– Я тоже так полагаю. Еще портвейна, пожалуйста. Тальк на губах Уэллса слегка порозовел.
– Рюн не успел, и это достойно глубокого сожаления, – произнес невидимка. – Учитывая тот факт, что он обещал вернуть мне некоторую сумму. Мне бы она сейчас очень не помешала. Поскольку я оказался в затруднительном положении.
– Вы имеете в виду свою невидимость, я правильно понял?
– Ну разумеется!
– Но почему вы называете это «затруднением»? Это потрясающее научное открытие!
– Наука – вздор! – Уэллс сплюнул. – Я страстно верил в науку. Я верил, что мир можно описать в соответствии с научными принципами. И я был не прав.
– Простите?
– В этом мире не действуют научные принципы. Здесь действуют принципы магии.
– О… – выдохнул Уилл. – В самом деле?
– Взгляните на меня, – сказал Уэллс. – Взгляните и убедитесь, как мало вы видите. Я не собирался становиться невидимкой. Я просто хотел стать выше. Конечно, сейчас вы видите далеко не все… но я коротышка, это же очевидно!
– Я бы так не сказал, – Уилл оглядел его. – Бывают люди еще меньше ростом.
– Разве что в цирке лилипутов. Я работал над сывороткой роста. Если изменить процесс обмена веществ, рост увеличится. Но мои попытки, увы, кончились неудачей. Итог вы видите. Вернее, не видите.
– А разве это так плохо – быть невидимкой?
– Вы когда-нибудь пытались побриться без зеркала? И это еще не самое скверное.
– Зато могу вообразить, какое от этого можно получить удовольствие, – заметил Уилл.
– О да. Например, пробираться в спальни дам и наблюдать, как они раздеваются.
– Вроде того, – подтвердил Уилл.
– Я ученый, а не праздный обыватель.
– Конечно, – согласился Уилл.
– Как вы думаете, получил бы я удовольствие, если бы проник незримым в Букингемский дворец и устроился в туалете Ее Величества? Чтобы она уселась, не зная о моем присутствии, и занялась своим делом?
– Ни малейшего! – Уилл брезгливо поморщился. – Такая мысль мне даже в голову не приходила… С вами все в порядке, мистер Уэллс?
Выражение усыпанной тальком физиономии мистера Уэллса было… Э-э-э… весьма любопытным. Видимо, ученый пребывал в экстазе.
– Все в порядке, – отозвался он.
– И Рюн мог снова сделать вас видимым? Он знал, как это сделать?
– С помощью магии, – произнес Уэллс. – Которая, кажется, торжествует над наукой при каждой возможности.
– Но вы изобрели машину времени. Это триумф науки, какого доселе не было.
– Если бы только это было правдой.
– Но она работает. Я знаю, что работает. Я прибыл на ней из будущего.
– Не благодаря моим усилиям, – уточнил мистер Уэллс.
– Но вы ее создали.
– Но она не работала.
В ухе Уилла зашевелился Барри.
– Я некоторое время был без сознания, шеф. Что случилось? С нами все в порядке?
– Я разговариваю с мистером Уэллсом, Барри. Помолчи, пожалуйста.
– О-о-о! – воскликнул Барри.
– О-о-о! – воскликнул мистер Уэллс.
Уилл почесал висок, который отчаянно ныл, и покосился на Уэллса.
– Почему вы сказали «О-о-о», сэр?
– Вы произнесли имя «Барри».
– Ну да.
– Барри, – проговорил Уэллс. – Он у вас в голове, не так ли?
– Возможно, – ответил Уилл. – И что с того?
– Машина времени, – сказал изобретатель. – Все дело в нем и его способностях. Это он сделал.
– Барри?
– Он чокнутый, шеф, – затараторил Барри. – А кто его тальком посыпал? Почему он в таком виде, где все остальное? Ужас! Кошмар!
– Не понимаю. Что вы имеете в виду, мистер Уэллс? – спросил Уилл.
– Тебе все равно, что он имеет виду, – не унимался Барри. – Идем отсюда, шеф. У нас масса дел. Нам есть куда идти. Например, в Чизвик.
– Заткнись, Барри.
– Он у вас в голове, – повторил мистер Уэллс. – Наивное существо.
– Прекрати, – потребовал Уилл.
– Идем! – возмутился Барри.
– Нет. Я хочу услышать, что скажет мистер Уэллс.
– А я не хочу.
– Тогда спи дальше.
– Этот кочешок у вас в голове, – сказал мистер Уэллс. – Он обладает силой, которая и привела в действие мою машину времени. Я действительно работал над ее созданием, но у меня ничего не получалось. Как-то ко мне заглянул пообедать небезызвестный вам мистер Рюн. Он нуждался в деньгах, но я не хотел давать ему в долг, потому что он уже не первый раз у меня занимал и не вернул мне ни полпенни. Однако Рюн сказал, что сможет заставить мою машину времени работать – если я подброшу ему сотню фунтов. Он говорил очень убедительно. Поэтому я дал ему денег.
– И Барри заставил машину времени работать?
– Ничего особенного, шеф. Это не мне принадлежит честь…
– Честь? Машина мистера Уэллса перенесла в будущее робота-терминатора, который должен был меня убить! В конце концов, я здесь именно из-за этого!
Уилл скорчил свирепую гримасу. Увы, Барри этого не мог увидеть.
– Ты что-то загнул, шеф, – возмутился кочешок. Все не так, как ты думаешь. Я тут не виноват.
– А кто виноват?
– А ты подумай, шеф.
– Я собираюсь освободить вас, мистер Уэллс, – сказал Уилл. – Не поймите меня превратно, я вам не доверяю. Вы кажетесь мне человеком весьма несдержанным.
– Вы бы тоже не старались сдерживаться, если бы оказались в моем положении.
– Как бы там ни было, я собираюсь вас развязать. Мне надо потолковать с Барри по душам.
– Не думаю, что вы много из него вытянете.
– Что-нибудь вытяну. У вас не найдется пинцета? Подлиннее?
– Конечно, найдется.
– Хорошо, шеф. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
Уилл задумался.
– Если бы я знал точно, что хочу узнать…
– Честное признание, шеф. Ну так что? Разбегаемся?
– Спросите заодно о его брате-близнеце, – посоветовал мистер Уэллс.
– Проклятье, – охнул Барри.
– Ты попал, – констатировал Уилл.
– Это семейные дела, – произнес Барри. – Тебе будет не слишком интересно.
Уилл наклонился и развязал хозяина дома.
– Сейчас я вам помогу, – сказал мистер Уэллс. – Где-то у меня завалялся длинный пинцет…
– Ладно, шеф. Я все расскажу.
– Все? – спросил Уилл.
– Все, – ответил Барри.
ГЛАВА 20
– Я наследник его магического искусства. Весь последний год мы провели вместе, путешествуя по миру. Он многому меня научил – в том числе и приемам смертоносного…
– Освободите меня, – попросил Уэллс.
– Всему свое время, – ответил Уилл.
– Что вы пьете?
– Полагаю, вы бы назвали это «собачья шерсть». У меня жуткое похмелье, и полет вниз по лестнице меня от него не вылечил. Поэтому я плеснул себе портвейна из бутылки, которая стоит на вашей конторке.
– Мой любимый старый портвейн. «Корни и Бэрроу» одна тысяча восемьсот седьмого года. Он обошелся мне в тридцать гиней.
– Ох, надо же, – Уилл вздохнул. – Я не смотрел на этикетку. Но мне следовало его узнать. Мы с Рюном как-то распили бутылочку такого же у Клариджа. И, если честно, не заплатили за нее ни полпенни.
– Во имя милосердия! Раз уж вы ее открыли, сделайте одолжение: отдайте дань приличиям и налейте мне тоже.
– Сочетание алкоголя с морфином может оказаться не самым удачным.
– Мне все равно, – вздохнул Уэллс. – Мне вообще все равно.
Уилл прошел к конторке, наполнил стакан и поднес его к губам мистера Герберта Уэллса, ученого, который не был писателем.
– Не то, – Уэллс покачал головой. – Я ожидал большего.
– Сбор восемьсот девятого гораздо лучше.
– Вы явно знаете толк в винах, молодой человек.
– У меня был хороший учитель. Увы, был. Я поклялся отомстить за его смерть и предать убийцу в руки правосудия.
– Джек-Потрошитель, – сказал Уэллс. – У меня сердце холодеет от одной мысли о том, что этот монстр разгуливает по улицам. Плесните еще портвейну.
Уилл поднес стакан к губам невидимки, а потом глотнул из своего стакана.
– Вот почему я здесь, – сказал он. – Полагаю, мистер Рюн хотел добраться до вашего дома, когда Потрошитель его настиг.
– Я тоже так полагаю. Еще портвейна, пожалуйста. Тальк на губах Уэллса слегка порозовел.
– Рюн не успел, и это достойно глубокого сожаления, – произнес невидимка. – Учитывая тот факт, что он обещал вернуть мне некоторую сумму. Мне бы она сейчас очень не помешала. Поскольку я оказался в затруднительном положении.
– Вы имеете в виду свою невидимость, я правильно понял?
– Ну разумеется!
– Но почему вы называете это «затруднением»? Это потрясающее научное открытие!
– Наука – вздор! – Уэллс сплюнул. – Я страстно верил в науку. Я верил, что мир можно описать в соответствии с научными принципами. И я был не прав.
– Простите?
– В этом мире не действуют научные принципы. Здесь действуют принципы магии.
– О… – выдохнул Уилл. – В самом деле?
– Взгляните на меня, – сказал Уэллс. – Взгляните и убедитесь, как мало вы видите. Я не собирался становиться невидимкой. Я просто хотел стать выше. Конечно, сейчас вы видите далеко не все… но я коротышка, это же очевидно!
– Я бы так не сказал, – Уилл оглядел его. – Бывают люди еще меньше ростом.
– Разве что в цирке лилипутов. Я работал над сывороткой роста. Если изменить процесс обмена веществ, рост увеличится. Но мои попытки, увы, кончились неудачей. Итог вы видите. Вернее, не видите.
– А разве это так плохо – быть невидимкой?
– Вы когда-нибудь пытались побриться без зеркала? И это еще не самое скверное.
– Зато могу вообразить, какое от этого можно получить удовольствие, – заметил Уилл.
– О да. Например, пробираться в спальни дам и наблюдать, как они раздеваются.
– Вроде того, – подтвердил Уилл.
– Я ученый, а не праздный обыватель.
– Конечно, – согласился Уилл.
– Как вы думаете, получил бы я удовольствие, если бы проник незримым в Букингемский дворец и устроился в туалете Ее Величества? Чтобы она уселась, не зная о моем присутствии, и занялась своим делом?
– Ни малейшего! – Уилл брезгливо поморщился. – Такая мысль мне даже в голову не приходила… С вами все в порядке, мистер Уэллс?
Выражение усыпанной тальком физиономии мистера Уэллса было… Э-э-э… весьма любопытным. Видимо, ученый пребывал в экстазе.
– Все в порядке, – отозвался он.
– И Рюн мог снова сделать вас видимым? Он знал, как это сделать?
– С помощью магии, – произнес Уэллс. – Которая, кажется, торжествует над наукой при каждой возможности.
– Но вы изобрели машину времени. Это триумф науки, какого доселе не было.
– Если бы только это было правдой.
– Но она работает. Я знаю, что работает. Я прибыл на ней из будущего.
– Не благодаря моим усилиям, – уточнил мистер Уэллс.
– Но вы ее создали.
– Но она не работала.
В ухе Уилла зашевелился Барри.
– Я некоторое время был без сознания, шеф. Что случилось? С нами все в порядке?
– Я разговариваю с мистером Уэллсом, Барри. Помолчи, пожалуйста.
– О-о-о! – воскликнул Барри.
– О-о-о! – воскликнул мистер Уэллс.
Уилл почесал висок, который отчаянно ныл, и покосился на Уэллса.
– Почему вы сказали «О-о-о», сэр?
– Вы произнесли имя «Барри».
– Ну да.
– Барри, – проговорил Уэллс. – Он у вас в голове, не так ли?
– Возможно, – ответил Уилл. – И что с того?
– Машина времени, – сказал изобретатель. – Все дело в нем и его способностях. Это он сделал.
– Барри?
– Он чокнутый, шеф, – затараторил Барри. – А кто его тальком посыпал? Почему он в таком виде, где все остальное? Ужас! Кошмар!
– Не понимаю. Что вы имеете в виду, мистер Уэллс? – спросил Уилл.
– Тебе все равно, что он имеет виду, – не унимался Барри. – Идем отсюда, шеф. У нас масса дел. Нам есть куда идти. Например, в Чизвик.
– Заткнись, Барри.
– Он у вас в голове, – повторил мистер Уэллс. – Наивное существо.
– Прекрати, – потребовал Уилл.
– Идем! – возмутился Барри.
– Нет. Я хочу услышать, что скажет мистер Уэллс.
– А я не хочу.
– Тогда спи дальше.
– Этот кочешок у вас в голове, – сказал мистер Уэллс. – Он обладает силой, которая и привела в действие мою машину времени. Я действительно работал над ее созданием, но у меня ничего не получалось. Как-то ко мне заглянул пообедать небезызвестный вам мистер Рюн. Он нуждался в деньгах, но я не хотел давать ему в долг, потому что он уже не первый раз у меня занимал и не вернул мне ни полпенни. Однако Рюн сказал, что сможет заставить мою машину времени работать – если я подброшу ему сотню фунтов. Он говорил очень убедительно. Поэтому я дал ему денег.
– И Барри заставил машину времени работать?
– Ничего особенного, шеф. Это не мне принадлежит честь…
– Честь? Машина мистера Уэллса перенесла в будущее робота-терминатора, который должен был меня убить! В конце концов, я здесь именно из-за этого!
Уилл скорчил свирепую гримасу. Увы, Барри этого не мог увидеть.
– Ты что-то загнул, шеф, – возмутился кочешок. Все не так, как ты думаешь. Я тут не виноват.
– А кто виноват?
– А ты подумай, шеф.
– Я собираюсь освободить вас, мистер Уэллс, – сказал Уилл. – Не поймите меня превратно, я вам не доверяю. Вы кажетесь мне человеком весьма несдержанным.
– Вы бы тоже не старались сдерживаться, если бы оказались в моем положении.
– Как бы там ни было, я собираюсь вас развязать. Мне надо потолковать с Барри по душам.
– Не думаю, что вы много из него вытянете.
– Что-нибудь вытяну. У вас не найдется пинцета? Подлиннее?
– Конечно, найдется.
– Хорошо, шеф. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
Уилл задумался.
– Если бы я знал точно, что хочу узнать…
– Честное признание, шеф. Ну так что? Разбегаемся?
– Спросите заодно о его брате-близнеце, – посоветовал мистер Уэллс.
– Проклятье, – охнул Барри.
– Ты попал, – констатировал Уилл.
– Это семейные дела, – произнес Барри. – Тебе будет не слишком интересно.
Уилл наклонился и развязал хозяина дома.
– Сейчас я вам помогу, – сказал мистер Уэллс. – Где-то у меня завалялся длинный пинцет…
– Ладно, шеф. Я все расскажу.
– Все? – спросил Уилл.
– Все, – ответил Барри.
ГЛАВА 20
Мистер Уэллс сидел в удобном кресле у камина, весь обложенный подушками. Сломанная лодыжка теперь была хорошо видна – обмотанная бинтами, она покоилась на персидском пуфике. Уилл развел огонь и устроился в другом кресле, не менее удобном, напротив частично видимого хозяина.
– Итак, Барри, – начал Уилл, – ты ничего не хочешь нам рассказать?
– Откровенно говоря, не хочется, шеф.
– Ну, не здесь, и не там, и не где-либо еще… Просто расскажи все, как есть. Все без утайки.
– И это останется между нами, шеф?
– Не думаю. Мистер Уэллс, кажется, тоже кое-что знает. Будет неплохо, если он послушает.
Мистер Уэллс поднял стакан своего любимого портвейна, словно Уилл произнес тост.
– Тогда все в порядке, шеф. Значит, так: закрой глаза и постарайся расслабить челюсти, а я поработаю твоими голосовыми связками.
Уилл покачал головой и вздохнул.
– Если это поможет, попробую.
Он закрыл глаза и постарался расслабиться, предоставив свои голосовые связки в распоряжение Барри.
– Теперь нам пора, – произнес его собственный голос. – Прощайте, мистер Уэллс.
– Ну уж дудки, – Уилл тут же открыл глаза. – Расскажи, как все было, и дело с концом.
Он снова закрыл глаза и расслабил челюсти.
И в этой уютной комнате с удобными креслами, где плясали друг с другом сполохи огня и лучи утреннего солнца, проникающие в окна, была рассказана история Барри – устами Уилла Старлинга.
– Прежде всего, – начал он, – вы должны понять, что я ни в чем не виноват. Ну, может быть, кое в чем, в отдельных моментах. Можете считать меня не просто Кочешком-святым хранителем, чье предназначение – нести утешение отдельной личности, а Кочешком-святым хранителем мира, капустного солдата удачи, зачисленного на постоянную службу в силы добра и чистоты…
Мистер Уэллс застонал.
– Лодыжка? – спросил Барри.
– Нет, твоя манера выражаться, – отозвался Уэллс.
– Но это правда, – сказал Барри – устами Уилла, разумеется. – Все так и есть. Вы же ученый и должны знать, что со времен Христа – а возможно, и с более давних человечество верит, что доживает свои последние деньки. Что вот-вот наступит Конец Света. Судный День, Армагеддон или что-либо подобное.
– Действительно, – ответил мистер Уэллс. – Идея Конца Времен существует на протяжении всей истории человечества. И людям то и дело являлись всевозможные лжемессии, которые начинали всех уверять, что этот конец наступит если не завтра, то в конце недели точно. И все ошибались.
– Напротив, – возразил Барри, – большинство оказались правы. Человечество на краю гибели. Так всегда было и всегда будет.
– Чушь собачья, – решительно заявил Уэллс. – И история человечества – лучшее тому доказательство. Мы все еще здесь, не так ли?
– Только благодаря таким, как я, – Барри поднял руку Уилла и плеснул в рот Уилла немного портвейна.
– Ой! – крикнул Уилл, к которому вернулся контроль над собственным телом. – Прекрати. Просто рассказывай.
– Это всегда результат какого-нибудь ужасного заговора, – продолжал Барри устами Уилла. – Каких-нибудь коварных замыслов темных сил, которые хотят уничтожить род человеческий и ввергнуть мир в хаос. Всегда. Такие, как я, всегда ведут титаническую борьбу против таких, как они. Мы не даем свершиться их отвратительным злодеяниям и спасаем человечество от исчезновения. И только в течение последнего месяца…
– Последний месяц ты провел в корабельном сундуке Рюна, – заметил Уилл и расслабился.
– Шеф, – Барри снова перехватил управление, – я могу путешествовать во времени. Могу покинуть это мгновение, многие годы чем-нибудь заниматься в совершенно иной эпохе, а затем вернуться в следующую долю секунды, прежде чем ты осознаешь, что я исчезал. Вот так. И последний месяц я частенько такое проделывал.
– Расскажи нам о твоем брате, – перебил Уэллс. – Уверен, мистер Старлинг не прочь о нем послушать.
– Еще бы, – подтвердил Уилл.
– Тогда просто расслабь челюсти, шеф. И слушай.
И Барри продолжал свой рассказ.
– Я ничего не могу делать без помощи человека. Мне нужен хозяин, с которым я буду работать. Некто достаточно просвещенный, способный действительно слышать голос своего хранителя. Большинство людей, увы, на это неспособно. Если бы вы только знали, какое это трудное дело – выбрать подходящего хозяина! Вот почему кое-кто из мне подобных пребывают в скорбном одиночестве. Они встречаются с толпами не тех людей – для моего братца это была обычная история, – и с этого начинаются беды.
– Кажется, я понял, к чему ты ведешь, – сказал мистер Уэллс. – Если продолжать эту линию, у каждого человека есть святой хранитель, назначенный ему при рождении. Или ангел, или овощ – не важно.
– Так вершится воля Божья, – отозвался Барри. – Вернее, Бог сейчас вообще ничего не вершит, потому что отошел от своих дел. Но один из представителей его небесной канцелярии по-прежнему на посту.
– Ты сказал, что у каждого человека есть хранитель, – снова перебил мистер Уэллс.
– Конечно, – ответил Барри. – Я так и сказал.
– Так где хранитель мистера Старлинга? Получается, что ты вошел и изгнал прежнего обитателя?
– Э… – сказал Барри.
– Э… – сказал мистер Уэллс.
– Позвольте объяснить, – проговорил Барри. – Изгнание прежнего жильца, как вы это назвали, – дело очень нелегкое. И может иметь очень серьезные последствия для хозяина. Например, спорящие голоса в голове и тому подобное. Лет через двадцать-тридцать это назовут шизофренией. В общем риск того не стоит. Но я прибыл в это время потому, что здесь намечаются по-настоящему большие проблемы. Мистер Рюн, несмотря на свое неподобающее поведение, был славным малым – одним из немногих. Он посвятил себя борьбе против зла. Я пытался помочь ему. Но его хранитель, Гэвин-крыжовник…
– Что? – вмешался Уилл.
– Заткнись, шеф. И Уилл заткнулся.
– Гэвин-крыжовник не желал ничего слышать. Он считал, что знает, как лучше. И тогда я явился предстал перед мистером Рюном во плоти – он как раз проводил один из своих безуспешных магических экспериментов. Но мистер Рюн и тогда мне не поверил. Он запер меня в ларчик. Тем не менее я не оставлял попыток добиться расположения мистера Рюна. Что касается этого Гэвина, я мог бы разделать его под орех, уж извините за тавтологию. Крыжовина против кочешка ничего сделать не сможет. Но, увы, у мистера Рюна были свои планы. И вот однажды случилось так, наши планы совпали. Мистер Рюн стремился получить доступ к знаниям о будущем. Для чего они ему были нужны? Может быть, для того, чтобы делать ставки на конных бегах. Но я уверен, что не только для этого. Еще и для содействия силам добра. Я подал мистеру Рюну одну идею – очень радикальную, надо сказать. Что меня можно убедить привести кого-нибудь из будущего. Того, кто знает о событиях прошлого, которые для мистера Рюна пока еще считаются событиями будущего. Надеюсь, вы меня поняли.
Мистер Уэллс кивнул и глотнул портвейна.
– Это была приманка, на которую мистер Рюн не мог не клюнуть, – сказал Барри. – Он захотел, чтобы к нему привели его того, кому он сможет передать свое магическое искусство, его потомка. Последнего в его роду.
– Тим, – произнес Уилл – собственными устами.
– Тим, – подтвердил Барри – тоже его устами. – Но, как тебе уже известно, возникла накладка. И вместо него сюда попал ты.
– Минутку, пожалуйста, – вставил мистер Уэллс. – Если все это задумали с Рюном, зачем вам понадобилось втягивать меня?
– Вы хотели создать машину времени, – ответил Барри. – А мистер Рюн хотел одолжить у кого-нибудь сотню фунтов. Вот и все.
– Мошенник, – изрек Герберт Уэллс. – Отвратительно.
– Ошибка на ошибке, одна другой ужаснее, – вздохнул Барри. – Я позволил поместить себя в эту машину. Позволил, чтобы моей силой перемещения во времени пользовались без моего разрешения. Силы зла украли машину и решили использовать ее против мистера Старлинга. Потому что мистер Старлинг обнаружил свидетельство того, что история на самом деле не такова, как ему рассказывали в школе. Но стоило ему переместиться сюда, и ход вещей изменился. Вернее, должен был измениться, и все пошло бы как положено. Это очень сложная проблема. В общем, вот что я пытаюсь объяснить, а заодно ответить на ваш вопрос по поводу прежних жильцов. Мистер Старлинг – идеальный кандидат, потому что у него нет хранителя. В его эпоху ни у кого нет хранителей, потому что Бога больше нет.
– Что? – воскликнул Уилл.
– Что? – воскликнул мистер Уэллс.
– То самое, шеф. В эпоху, из которой ты явился, никто и слыхом не слыхивал о технических достижениях викторианской эпохи, я прав?
– Именно так, – подтвердил Уилл. Это походило на разговор с самим собой.
– Потому что в тысяча девятисотом году ход истории изменится. И все пойдет так, словно никаких чудес не было: ни электромобилей, ни «Дредноута», ни корабля, который скоро запустят на Луну. Человечество сделает шаг назад. И последствия будут ужасны. А одним из этих ужасных последствий – самым ужасным – будет гибель Бога.
– Бог не может умереть, – заявил Уэллс.
– Согласен, – подхватил Уилл.
– Неужели? – спросил Барри.
Конечно, – ответил Уилл. – Бог не может умереть, потому что Его не существует.
Барри вступил в героическую схватку за челюсти Уилла.
– Бог погибает потому, что в Него больше никто не верит. Но что касается тебя, шеф, веришь ты в Бога или нет, но одно ты знаешь: история изменилась. Сейчас ты оказался здесь и собственными глазами видишь, каким все должно быть на самом Деле. Ты ведь не можешь этого отрицать, верно?
Уилл медленно и задумчиво покачал головой.
– Что-то произойдет. И это «что-то» изменит все. Будут уничтожены все свидетельства того, что происходило на самом деле. Кроме каких-нибудь мелочей, которые будут время от времени всплывать то там, то тут, – вроде цифровых часов на картине викторианской эпохи. Что-то случайным образом проскользнет сквозь магическую сеть. Но служители зла, которые украли машину времени, этого так не оставят. Они постараются разыскать все, что уцелело, – любыми способами. И уничтожить. До сих пор им это не удалось. Значит, у нас все еще есть надежда. Мы можем попытаться – прямо сейчас, в эту самую минуту – помешать им изменить будущее. И спасти старичка Бога. Да, Он – мерзкий старый зануда, но не заслужил такого конца.
Уилл собирался что-то сказать, но не смог. Зато мистеру Уэллсу говорить ничто не мешало.
– Насколько я помню, – заметил он, – ты начал свой рассказ словами: «вы должны понять, что я ни в чем не виноват». И подтвердил это, когда сказал, что не управлял машиной, когда она перемещалась во времени. Что для этого использовалась только твоя сила.
– Управление осуществлял мистер Рюн, – ответил Барри. – Он вывел особые уравнения.
– Мистер Рюн мне про это рассказывал, когда мы только встретились, – подтвердил Уилл, которому Барри ради этого снова уступил его собственные связки. – Я совершил жесткую посадку на мостовую, и мистер Рюн сказал, что несколько ошибся в расчетах. Однако, Барри… я не припомню, чтобы нашел тебя среди обломков.
– Мне пришлось срочно переместиться во времени, шеф. На меня едва не наступила ломовая лошадь.
– Нет, нет, нет. Во всем этом ни капли смысла. Если ты хотел попасть внутрь меня и стать моим хранителем, почему ты этого не сделал тогда?
– Ты был не готов, шеф. Ты так растерялся, когда обнаружил, что попал в викторианскую эпоху. Тебе надо было провести некоторое время с мистером Рюном, чтобы он кое-чему тебя научил. Подготовил для борьбы, так сказать.
– Он многому меня научил, – признал Уилл. – Но только не магии.
– Например, смертоносному искусству Димак, – отозвался мистер Уэллс, потирая перевязанную лодыжку.
Уилл прочистил горло… вернее, это Барри прочистил горло Уилла.
– Могу я задать один вопрос? – спросил Барри. – Мистер Уэллс, как вы узнали о моем брате?
– Мы с мистером Рюном обедали в одном роскошном клубе – за мой счет, разумеется. Рюн любил изображать мистика и хвастал своими познаниями в области всяких древних учений. «Наука – это вздор, – говорил он. – Не дай себя одурачить: каковы бы ни были достижения науки, в их основе лежит магия». Разумеется, я тогда ему не поверил. Тем более что мы как раз отмечали завершение работы над машиной времени. Я не знал, что у нас все получилось по одной-единственной причине: потому, что Хьюго поместил в нее Барри. Я расстался с сотней фунтов. И он не мог удержаться и не рассказать мне кое-что. Он рассказал мне все о Барри и его брате. У Барри действительно был братец, мистер Старлинг. Еще один маленький помощник Господа. Но его конец был поистине печальным.
– Очень печальным, – подхватил Барри. – Он сгорел во время Большого Лондонского Пожара.[85] Это он убедил своего хозяина, пекаря по фамилии Уилкинсон, поджечь Лондон, чтобы очистить его от чумы. Чума выкосила бы всю страну, если бы не мой брат.
– Потом Хьюго сообщил мне, что договорился с Ее Величеством, и завтра мы продемонстрируем ей машину времени перед Букингемским дворцом, – продолжал Уэллс. – Но когда завершили трапезу и вернулись, машина исчезла.
– Постойте, – Уилл снова заставил свой голосовой аппарат повиноваться. – Это могло произойти только в одном случае: если мистер Рюн уже установил систему управления и эти ваши «силы зла» каким-то образом об этом узнали. Тогда дело оставалось за немногим: посадить робота в кресло и отправить его в будущее, пока вы сидите за праздничным столом. Ведь так было дело, Барри?
– Проклятье… Примерно так, шеф. Я пытался восстановить картину этого происшествия. Я могу сказать только одно: я летал в будущее и обратно. Кто управлял машиной – понятия не имею. Я должен находиться внутри человека, чтобы видеть его глазами. Но я знаю точно: за мистером Рюном постоянно следили. Я столько раз его предупреждал! А он и слушать не хотел. Говорил, что неуязвим… Увы, оказалось, что на этот счет он заблуждался.
И Барри окончательно освободил голосовые связки Уилла.
В камине трещал огонь. Уилл поднялся, принес портвейна, вновь налил мистеру Уэллсу и себе. Затем вернулся к своему креслу и сел.
– Хм-м, – сказал он.
– Хм-м, – сказал мистер Уэллс, в этой версии прошлого – ученый.
– Я действительно даже не знаю, что сказать, – признался Уилл. – И что делать дальше – тоже не знаю.
Мистер Уэллс оттряхнул с ладоней тальк, и его стакан с портвейном воспарил в воздухе.
– Не знаю, чему теперь верить, – сказал он. – Я ученый… честно признаться, бывший ученый. Если бы я мог утверждать, что достиг этой треклятой невидимости с помощью науки, то был бы вправе обличать предрассудки с научных позиций. Но увы. Я стал невидимым после того, как принял лечебный отвар. Боюсь, до некоторой степени это я несу ответственность за ваши нынешние проблемы, мистер Старлинг.
– Не понимаю, – сказал Уилл.
– Это я помог силам зла вас найти.
– Честное слово, не понимаю.
– Я путешествовал на машине времени, – сказал Уэллс. – До обеда с Рюном. До того, как машину украли.
– Да? – оживился Уилл. – И куда вы отправились?
– В будущее, во вторую половину двадцатого века. Для этого было достаточно изменить дату, которую установил мистер Рюн. Место я менять не стал. Я перенесся в Брентфорд будущего и пережил ряд самых необычайных приключений, прежде чем вернуться сюда. За десять минут до того, как Хьюго Рюн отправился со мной в клуб, я встретил в Брентфорде двух замечательных людей: мистера Пули и мистера Омэлли.[86] Но теперь у меня есть основания полагать, что я вернулся из того времени не один. Со мной вернулся еще кто-то. Или что-то. И этому кому-то – или чему-то – удалось сбежать с моей машиной времени.
– Откуда такая уверенность? – спросил Уилл.
– Оттуда, что у этого кого-то или чего-то была с собой одна забавная вещь. Она была потеряна при похищении машины. А я эту вещь нашел и ею воспользовался, отчего теперь и стал невидимым.
– И что это было?
– Компьютер, – сказал мистер Уэллс. – Миниатюрный компьютер. У меня ушло немало времени, пока я разобрался, как он работает. Но когда я разобрался, то обнаружил там потрясающий архив сведений по оккультизму. Нечто вроде математических формул. Математических – и магических.
Уилл покачал головой.
– Вы мне его покажете?
– Нет, – ответил мистер Уэллс. – Я его уничтожил. Бросил в огонь.
– Почему?
– Чтобы сжечь. А вы что подумали?
– На что он был похож?
– Он был примерно такого размера, – Уэллс пошевелил полуневидимыми пальцами. – Давишь на нижний край, и крышка отскакивает. Внутри – еще одна крышечка, на ней ряд цифр и букв. Серийный номер.
Уилл порылся в кармане и выудил наладонник.
– Похоже?
Мистер Уэллс изумленно уставился на устройство, которое ему протягивали.
– Мой был точно такой же.
Уилл нажал на нижний край, крышка отодвинулась.
– Помните номер серии внутри на внутренней крышке? – спросил он.
– Да. 833903.
Уилл посмотрел серийный номер своей машинки. Впрочем, долго смотреть не требовалось – он знал его наизусть.
– Итак, Барри, – начал Уилл, – ты ничего не хочешь нам рассказать?
– Откровенно говоря, не хочется, шеф.
– Ну, не здесь, и не там, и не где-либо еще… Просто расскажи все, как есть. Все без утайки.
– И это останется между нами, шеф?
– Не думаю. Мистер Уэллс, кажется, тоже кое-что знает. Будет неплохо, если он послушает.
Мистер Уэллс поднял стакан своего любимого портвейна, словно Уилл произнес тост.
– Тогда все в порядке, шеф. Значит, так: закрой глаза и постарайся расслабить челюсти, а я поработаю твоими голосовыми связками.
Уилл покачал головой и вздохнул.
– Если это поможет, попробую.
Он закрыл глаза и постарался расслабиться, предоставив свои голосовые связки в распоряжение Барри.
– Теперь нам пора, – произнес его собственный голос. – Прощайте, мистер Уэллс.
– Ну уж дудки, – Уилл тут же открыл глаза. – Расскажи, как все было, и дело с концом.
Он снова закрыл глаза и расслабил челюсти.
И в этой уютной комнате с удобными креслами, где плясали друг с другом сполохи огня и лучи утреннего солнца, проникающие в окна, была рассказана история Барри – устами Уилла Старлинга.
– Прежде всего, – начал он, – вы должны понять, что я ни в чем не виноват. Ну, может быть, кое в чем, в отдельных моментах. Можете считать меня не просто Кочешком-святым хранителем, чье предназначение – нести утешение отдельной личности, а Кочешком-святым хранителем мира, капустного солдата удачи, зачисленного на постоянную службу в силы добра и чистоты…
Мистер Уэллс застонал.
– Лодыжка? – спросил Барри.
– Нет, твоя манера выражаться, – отозвался Уэллс.
– Но это правда, – сказал Барри – устами Уилла, разумеется. – Все так и есть. Вы же ученый и должны знать, что со времен Христа – а возможно, и с более давних человечество верит, что доживает свои последние деньки. Что вот-вот наступит Конец Света. Судный День, Армагеддон или что-либо подобное.
– Действительно, – ответил мистер Уэллс. – Идея Конца Времен существует на протяжении всей истории человечества. И людям то и дело являлись всевозможные лжемессии, которые начинали всех уверять, что этот конец наступит если не завтра, то в конце недели точно. И все ошибались.
– Напротив, – возразил Барри, – большинство оказались правы. Человечество на краю гибели. Так всегда было и всегда будет.
– Чушь собачья, – решительно заявил Уэллс. – И история человечества – лучшее тому доказательство. Мы все еще здесь, не так ли?
– Только благодаря таким, как я, – Барри поднял руку Уилла и плеснул в рот Уилла немного портвейна.
– Ой! – крикнул Уилл, к которому вернулся контроль над собственным телом. – Прекрати. Просто рассказывай.
– Это всегда результат какого-нибудь ужасного заговора, – продолжал Барри устами Уилла. – Каких-нибудь коварных замыслов темных сил, которые хотят уничтожить род человеческий и ввергнуть мир в хаос. Всегда. Такие, как я, всегда ведут титаническую борьбу против таких, как они. Мы не даем свершиться их отвратительным злодеяниям и спасаем человечество от исчезновения. И только в течение последнего месяца…
– Последний месяц ты провел в корабельном сундуке Рюна, – заметил Уилл и расслабился.
– Шеф, – Барри снова перехватил управление, – я могу путешествовать во времени. Могу покинуть это мгновение, многие годы чем-нибудь заниматься в совершенно иной эпохе, а затем вернуться в следующую долю секунды, прежде чем ты осознаешь, что я исчезал. Вот так. И последний месяц я частенько такое проделывал.
– Расскажи нам о твоем брате, – перебил Уэллс. – Уверен, мистер Старлинг не прочь о нем послушать.
– Еще бы, – подтвердил Уилл.
– Тогда просто расслабь челюсти, шеф. И слушай.
И Барри продолжал свой рассказ.
– Я ничего не могу делать без помощи человека. Мне нужен хозяин, с которым я буду работать. Некто достаточно просвещенный, способный действительно слышать голос своего хранителя. Большинство людей, увы, на это неспособно. Если бы вы только знали, какое это трудное дело – выбрать подходящего хозяина! Вот почему кое-кто из мне подобных пребывают в скорбном одиночестве. Они встречаются с толпами не тех людей – для моего братца это была обычная история, – и с этого начинаются беды.
– Кажется, я понял, к чему ты ведешь, – сказал мистер Уэллс. – Если продолжать эту линию, у каждого человека есть святой хранитель, назначенный ему при рождении. Или ангел, или овощ – не важно.
– Так вершится воля Божья, – отозвался Барри. – Вернее, Бог сейчас вообще ничего не вершит, потому что отошел от своих дел. Но один из представителей его небесной канцелярии по-прежнему на посту.
– Ты сказал, что у каждого человека есть хранитель, – снова перебил мистер Уэллс.
– Конечно, – ответил Барри. – Я так и сказал.
– Так где хранитель мистера Старлинга? Получается, что ты вошел и изгнал прежнего обитателя?
– Э… – сказал Барри.
– Э… – сказал мистер Уэллс.
– Позвольте объяснить, – проговорил Барри. – Изгнание прежнего жильца, как вы это назвали, – дело очень нелегкое. И может иметь очень серьезные последствия для хозяина. Например, спорящие голоса в голове и тому подобное. Лет через двадцать-тридцать это назовут шизофренией. В общем риск того не стоит. Но я прибыл в это время потому, что здесь намечаются по-настоящему большие проблемы. Мистер Рюн, несмотря на свое неподобающее поведение, был славным малым – одним из немногих. Он посвятил себя борьбе против зла. Я пытался помочь ему. Но его хранитель, Гэвин-крыжовник…
– Что? – вмешался Уилл.
– Заткнись, шеф. И Уилл заткнулся.
– Гэвин-крыжовник не желал ничего слышать. Он считал, что знает, как лучше. И тогда я явился предстал перед мистером Рюном во плоти – он как раз проводил один из своих безуспешных магических экспериментов. Но мистер Рюн и тогда мне не поверил. Он запер меня в ларчик. Тем не менее я не оставлял попыток добиться расположения мистера Рюна. Что касается этого Гэвина, я мог бы разделать его под орех, уж извините за тавтологию. Крыжовина против кочешка ничего сделать не сможет. Но, увы, у мистера Рюна были свои планы. И вот однажды случилось так, наши планы совпали. Мистер Рюн стремился получить доступ к знаниям о будущем. Для чего они ему были нужны? Может быть, для того, чтобы делать ставки на конных бегах. Но я уверен, что не только для этого. Еще и для содействия силам добра. Я подал мистеру Рюну одну идею – очень радикальную, надо сказать. Что меня можно убедить привести кого-нибудь из будущего. Того, кто знает о событиях прошлого, которые для мистера Рюна пока еще считаются событиями будущего. Надеюсь, вы меня поняли.
Мистер Уэллс кивнул и глотнул портвейна.
– Это была приманка, на которую мистер Рюн не мог не клюнуть, – сказал Барри. – Он захотел, чтобы к нему привели его того, кому он сможет передать свое магическое искусство, его потомка. Последнего в его роду.
– Тим, – произнес Уилл – собственными устами.
– Тим, – подтвердил Барри – тоже его устами. – Но, как тебе уже известно, возникла накладка. И вместо него сюда попал ты.
– Минутку, пожалуйста, – вставил мистер Уэллс. – Если все это задумали с Рюном, зачем вам понадобилось втягивать меня?
– Вы хотели создать машину времени, – ответил Барри. – А мистер Рюн хотел одолжить у кого-нибудь сотню фунтов. Вот и все.
– Мошенник, – изрек Герберт Уэллс. – Отвратительно.
– Ошибка на ошибке, одна другой ужаснее, – вздохнул Барри. – Я позволил поместить себя в эту машину. Позволил, чтобы моей силой перемещения во времени пользовались без моего разрешения. Силы зла украли машину и решили использовать ее против мистера Старлинга. Потому что мистер Старлинг обнаружил свидетельство того, что история на самом деле не такова, как ему рассказывали в школе. Но стоило ему переместиться сюда, и ход вещей изменился. Вернее, должен был измениться, и все пошло бы как положено. Это очень сложная проблема. В общем, вот что я пытаюсь объяснить, а заодно ответить на ваш вопрос по поводу прежних жильцов. Мистер Старлинг – идеальный кандидат, потому что у него нет хранителя. В его эпоху ни у кого нет хранителей, потому что Бога больше нет.
– Что? – воскликнул Уилл.
– Что? – воскликнул мистер Уэллс.
– То самое, шеф. В эпоху, из которой ты явился, никто и слыхом не слыхивал о технических достижениях викторианской эпохи, я прав?
– Именно так, – подтвердил Уилл. Это походило на разговор с самим собой.
– Потому что в тысяча девятисотом году ход истории изменится. И все пойдет так, словно никаких чудес не было: ни электромобилей, ни «Дредноута», ни корабля, который скоро запустят на Луну. Человечество сделает шаг назад. И последствия будут ужасны. А одним из этих ужасных последствий – самым ужасным – будет гибель Бога.
– Бог не может умереть, – заявил Уэллс.
– Согласен, – подхватил Уилл.
– Неужели? – спросил Барри.
Конечно, – ответил Уилл. – Бог не может умереть, потому что Его не существует.
Барри вступил в героическую схватку за челюсти Уилла.
– Бог погибает потому, что в Него больше никто не верит. Но что касается тебя, шеф, веришь ты в Бога или нет, но одно ты знаешь: история изменилась. Сейчас ты оказался здесь и собственными глазами видишь, каким все должно быть на самом Деле. Ты ведь не можешь этого отрицать, верно?
Уилл медленно и задумчиво покачал головой.
– Что-то произойдет. И это «что-то» изменит все. Будут уничтожены все свидетельства того, что происходило на самом деле. Кроме каких-нибудь мелочей, которые будут время от времени всплывать то там, то тут, – вроде цифровых часов на картине викторианской эпохи. Что-то случайным образом проскользнет сквозь магическую сеть. Но служители зла, которые украли машину времени, этого так не оставят. Они постараются разыскать все, что уцелело, – любыми способами. И уничтожить. До сих пор им это не удалось. Значит, у нас все еще есть надежда. Мы можем попытаться – прямо сейчас, в эту самую минуту – помешать им изменить будущее. И спасти старичка Бога. Да, Он – мерзкий старый зануда, но не заслужил такого конца.
Уилл собирался что-то сказать, но не смог. Зато мистеру Уэллсу говорить ничто не мешало.
– Насколько я помню, – заметил он, – ты начал свой рассказ словами: «вы должны понять, что я ни в чем не виноват». И подтвердил это, когда сказал, что не управлял машиной, когда она перемещалась во времени. Что для этого использовалась только твоя сила.
– Управление осуществлял мистер Рюн, – ответил Барри. – Он вывел особые уравнения.
– Мистер Рюн мне про это рассказывал, когда мы только встретились, – подтвердил Уилл, которому Барри ради этого снова уступил его собственные связки. – Я совершил жесткую посадку на мостовую, и мистер Рюн сказал, что несколько ошибся в расчетах. Однако, Барри… я не припомню, чтобы нашел тебя среди обломков.
– Мне пришлось срочно переместиться во времени, шеф. На меня едва не наступила ломовая лошадь.
– Нет, нет, нет. Во всем этом ни капли смысла. Если ты хотел попасть внутрь меня и стать моим хранителем, почему ты этого не сделал тогда?
– Ты был не готов, шеф. Ты так растерялся, когда обнаружил, что попал в викторианскую эпоху. Тебе надо было провести некоторое время с мистером Рюном, чтобы он кое-чему тебя научил. Подготовил для борьбы, так сказать.
– Он многому меня научил, – признал Уилл. – Но только не магии.
– Например, смертоносному искусству Димак, – отозвался мистер Уэллс, потирая перевязанную лодыжку.
Уилл прочистил горло… вернее, это Барри прочистил горло Уилла.
– Могу я задать один вопрос? – спросил Барри. – Мистер Уэллс, как вы узнали о моем брате?
– Мы с мистером Рюном обедали в одном роскошном клубе – за мой счет, разумеется. Рюн любил изображать мистика и хвастал своими познаниями в области всяких древних учений. «Наука – это вздор, – говорил он. – Не дай себя одурачить: каковы бы ни были достижения науки, в их основе лежит магия». Разумеется, я тогда ему не поверил. Тем более что мы как раз отмечали завершение работы над машиной времени. Я не знал, что у нас все получилось по одной-единственной причине: потому, что Хьюго поместил в нее Барри. Я расстался с сотней фунтов. И он не мог удержаться и не рассказать мне кое-что. Он рассказал мне все о Барри и его брате. У Барри действительно был братец, мистер Старлинг. Еще один маленький помощник Господа. Но его конец был поистине печальным.
– Очень печальным, – подхватил Барри. – Он сгорел во время Большого Лондонского Пожара.[85] Это он убедил своего хозяина, пекаря по фамилии Уилкинсон, поджечь Лондон, чтобы очистить его от чумы. Чума выкосила бы всю страну, если бы не мой брат.
– Потом Хьюго сообщил мне, что договорился с Ее Величеством, и завтра мы продемонстрируем ей машину времени перед Букингемским дворцом, – продолжал Уэллс. – Но когда завершили трапезу и вернулись, машина исчезла.
– Постойте, – Уилл снова заставил свой голосовой аппарат повиноваться. – Это могло произойти только в одном случае: если мистер Рюн уже установил систему управления и эти ваши «силы зла» каким-то образом об этом узнали. Тогда дело оставалось за немногим: посадить робота в кресло и отправить его в будущее, пока вы сидите за праздничным столом. Ведь так было дело, Барри?
– Проклятье… Примерно так, шеф. Я пытался восстановить картину этого происшествия. Я могу сказать только одно: я летал в будущее и обратно. Кто управлял машиной – понятия не имею. Я должен находиться внутри человека, чтобы видеть его глазами. Но я знаю точно: за мистером Рюном постоянно следили. Я столько раз его предупреждал! А он и слушать не хотел. Говорил, что неуязвим… Увы, оказалось, что на этот счет он заблуждался.
И Барри окончательно освободил голосовые связки Уилла.
В камине трещал огонь. Уилл поднялся, принес портвейна, вновь налил мистеру Уэллсу и себе. Затем вернулся к своему креслу и сел.
– Хм-м, – сказал он.
– Хм-м, – сказал мистер Уэллс, в этой версии прошлого – ученый.
– Я действительно даже не знаю, что сказать, – признался Уилл. – И что делать дальше – тоже не знаю.
Мистер Уэллс оттряхнул с ладоней тальк, и его стакан с портвейном воспарил в воздухе.
– Не знаю, чему теперь верить, – сказал он. – Я ученый… честно признаться, бывший ученый. Если бы я мог утверждать, что достиг этой треклятой невидимости с помощью науки, то был бы вправе обличать предрассудки с научных позиций. Но увы. Я стал невидимым после того, как принял лечебный отвар. Боюсь, до некоторой степени это я несу ответственность за ваши нынешние проблемы, мистер Старлинг.
– Не понимаю, – сказал Уилл.
– Это я помог силам зла вас найти.
– Честное слово, не понимаю.
– Я путешествовал на машине времени, – сказал Уэллс. – До обеда с Рюном. До того, как машину украли.
– Да? – оживился Уилл. – И куда вы отправились?
– В будущее, во вторую половину двадцатого века. Для этого было достаточно изменить дату, которую установил мистер Рюн. Место я менять не стал. Я перенесся в Брентфорд будущего и пережил ряд самых необычайных приключений, прежде чем вернуться сюда. За десять минут до того, как Хьюго Рюн отправился со мной в клуб, я встретил в Брентфорде двух замечательных людей: мистера Пули и мистера Омэлли.[86] Но теперь у меня есть основания полагать, что я вернулся из того времени не один. Со мной вернулся еще кто-то. Или что-то. И этому кому-то – или чему-то – удалось сбежать с моей машиной времени.
– Откуда такая уверенность? – спросил Уилл.
– Оттуда, что у этого кого-то или чего-то была с собой одна забавная вещь. Она была потеряна при похищении машины. А я эту вещь нашел и ею воспользовался, отчего теперь и стал невидимым.
– И что это было?
– Компьютер, – сказал мистер Уэллс. – Миниатюрный компьютер. У меня ушло немало времени, пока я разобрался, как он работает. Но когда я разобрался, то обнаружил там потрясающий архив сведений по оккультизму. Нечто вроде математических формул. Математических – и магических.
Уилл покачал головой.
– Вы мне его покажете?
– Нет, – ответил мистер Уэллс. – Я его уничтожил. Бросил в огонь.
– Почему?
– Чтобы сжечь. А вы что подумали?
– На что он был похож?
– Он был примерно такого размера, – Уэллс пошевелил полуневидимыми пальцами. – Давишь на нижний край, и крышка отскакивает. Внутри – еще одна крышечка, на ней ряд цифр и букв. Серийный номер.
Уилл порылся в кармане и выудил наладонник.
– Похоже?
Мистер Уэллс изумленно уставился на устройство, которое ему протягивали.
– Мой был точно такой же.
Уилл нажал на нижний край, крышка отодвинулась.
– Помните номер серии внутри на внутренней крышке? – спросил он.
– Да. 833903.
Уилл посмотрел серийный номер своей машинки. Впрочем, долго смотреть не требовалось – он знал его наизусть.