Страница:
– Хорошая мысль.
В этот момент снаружи раздался шум. Ручка двери, которую Уилл только что запер, повернулась – разумеется, без должного результата. Потом кто-то забарабанил в дверь кулаком. Но тоже безрезультатно, и тоже потому, что Уилл запер дверь два мгновения ока и три четверти момента тому назад.[89]
Дубинка наконец-то была обнаружена. Но тут Хиггинс заметил(а) оттопырившийся карман Уилла. И, поскольку ситуация была самая подходящая, произнес(ла) фразу, которая ныне стала крылатой:
– У вас в кармане пистолет – или я вам нравлюсь? Палец Уилла нажал на спуск, и пуля укоротила дубинку Хиггинс(а) на несколько дюймов.
– Значит, пистолет, – Хиггинс выронил(а) дубинку и начал(а) развязывать смирительную рубашку Уилла номер два.
Кулаки продолжали барабанить в запертую дверь, из коридора доносились громкие возмущенные крики.
– Черный ход, – напомнил Уилл, когда процедура освобождения была завершена. – Быстро отпирайте.
– Эта дверь не заперта, – ответил(а) условная женщина Хиггинс.
– Тогда с дороги.
– Что? – Хиггинс сделал(а) неуверенный шаг в сторону Уилла.
– Ничего, извините.
И Уилл уложил ее очень мягким приемом смертоносного боевого искусства Димак, который назывался «ласка львиного лингама» и предназначался как раз для таких случаев – правда, исполнялся локтем. Возможно, выбор приема был обусловлен тем, что кулаки Уилла уже начали болеть. Уилл Старлинг номер два стоял, пошатываясь, растирал запястья и дрожал как осиновый лист.
– На выход, – скомандовал Уилл. – Не вынуждай меня применять силу.
Уилл номер два проковылял к двери, распахнул ее, но не решался переступить порог, пока Уилл номер один не подтолкнул его тростью.
Дверь открывалась в проулок.
Если состояние стола Джона Хиггинса было плачевным, то при виде этого проулка разрывалось сердце.
– Идем туда, – скомандовал Уилл номер один. – В сторону фасада здания.
– В сторону фасада, шеф?
– Здесь я решаю, Барри.
– О да, теперь ты у нас полководец. Весь из себя яростный и неистовый. Но изо всех сил сдерживающий свой пыл. Надеюсь, ты не впадешь в состояние психоза.
Уилл не ответил.
– Пошли, – бросил он своему второму «я». – В конец проулка. Живо.
Теперь улица была запружена народом. Многочисленные торговцы сновали туда-сюда, и вокруг снова раздавались крики старого Лондона.
– Васильки, васильки, покупайте для любимых!
И тому подобное.
Кэбы все еще стояли перед полицейским участком. Распахнув дверцу, Уилл впихнул туда своего двойника. Кэбмен немедленно свесился с козел и заглянул в заднее окошечко.
– Простите, джентльмены, – объявил он, – но оба кэба наняты. Очень важными персонами. Если вам угодно ехать, поищите другой транспорт.
Уилл прикрыл дверцу двуколки, предоставив своему второму «я» сидеть внутри, съежившись от страха. Сам он подошел к козлам.
– Эй, кэбмен, не могли бы вы сойти на миг?
– Сколь долгим будет этот миг, сэр? Больше, чем мгновенье ока? Или меньше?
– Да что вы мне голову морочите? – возмутился Уилл. – Просто слезь. На одну секунду.
– О, это совсем другое дело.
Однако прежде, чем прошла секунда – и даже прежде, чем кэбмен поставил обе ноги на мостовую, – удар смертоносного боевого искусства Димак, именуемый «волна, вызванная визгом вомбата», поверг его наземь.
– Шеф, – проговорил Барри, – неужели ты…
– Вот именно.
Уилл вскочил на запятки и взял поводья.
Как раз этот момент очень важные персоны покинули полицейский участок. Мужчины в высоких цилиндрах, похожие на дельцов, выглядели все такими же важными, какие бы чувства их не обуревали, но худенькие женщины, похожие друг на друга, совершенно одинаково дрожали от ярости.
Вероятно, лишь чувства мешали им оценить ловкость Уилла. В одной руке он держал поводья, в другой хлыст, и при этом умудрился не выронить трость мистера Рюна с серебряным набалдашником в виде черепа. Более того: он натянул поводья, щелкнул хлыстом и закричал: «Н-но!»
Однако лошадку это не впечатлило. Она стояла как вкопанная.
Тем временем важные мужчины и дрожащие от ярости женщины уже подошли к экипажу и явно намеревались в него сесть.
– Н-но! – закричал Уилл и снова щелкнул хлыстом. Одновременно трость мистера Рюна и как бы невзначай сбила цилиндр с головы одного важного господина. – А ну пошла! Хут-хут-хут!
– Как вы сказали, шеф?
– Так погоняют верблюдов, – пояснил Уилл, пинком отправляя в нокаут другого важного господина, который намеревался стащить его с козел.
– Попробуй «хей-хо, Сильвер», шеф.
– Зачем?
Еще один прием смертоносного боевого искусства Димак – «дубравный дятел долбит дупло» – движение голени, идущее от живота, – заставило третьего важного господина сделать кувырок на мостовой и потерять цилиндр.
– Попытка – не пытка, шеф.
– Хей-хо, Сильвер! – крикнул Уилл и щелкнул хлыстом. И упряжная лошадка припустила по мостовой – так резво, что оставила позади собственные ветры.
– Нельзя бить лошадь, когда она пукает, – заметил Барри.
– Не смешно, – отозвался Уилл, поудобнее перехватывая поводья. После еще нескольких «хей-хо, Сильвер» важные господа и разъяренные дамы исчезли в толпе разбегающихся торговцев фруктами и васильками, зеленщиков, тряпичников, мешочников и прочих.
В конце двадцатого века появилось выражение «плотность городского потока». То, что можно было назвать «городским потоком» во времена королевы Виктории, в тот день было очень плотным. По улице в несколько рядов двигались тележки, пролетки, возки, кэбы – и все это на предельно возможной скорости.
А пока они двигались, мы рискнем отвлечься на миг и еще четверть мгновенья ока.
Было предсказано в год тысяча восемьсот девяностый – и предсказание это считалось заслуживающим всякого доверия. Поскольку число конных экипажей в Лондоне будет непрерывно расти, в году тысяча девятьсот двадцатом по каждой улице, по каждой дороге, по каждому переулку будет двигаться непрерывный поток этих конных экипажей, в результате чего все улицы, дороги и переулки Лондона будут покрыты слоем навоза толщиной в тридцать пять футов. Да, это было более чем разумное предположение.
Уилл правил лошадкой – которую, скорее всего, звали Сильвер – с удивительным мастерством. Во всяком случае, кэб одно за другим огибал препятствия, которые возникали на пути.
– Ловко у тебя выходит, шеф, – заметил Барри.
– Мистер Рюн учил меня править лошадьми, когда мы были в России, – сказал Уилл. – Там мы выезжали с казаками. Когда гостили у русского царя. Но нам пришлось поспешно покинуть Россию. Мистер Рюн несколько неподобающе вел себя с царицей.
– Согласись, с этим малым скучать не приходилось!
– Прочь с дороги! – крикнул Уилл, когда сборщик собачьего помета сунулся за вожделенной кучкой чуть ли не под колеса экипажа. Сборщик выронил ведерко, но успел увернуться.
– Ну как, оторвались? – спросил Уилл, когда кэб с грохотом проезжал по Вестминстерскому мосту.
– Оглянись плечо и погляди сам, шеф.
– Нет, Барри. Сделай одолжение, ответь. Ты по-прежнему чувствуешь, что над нами нависает угроза?
– Разумеется, шеф. Но если ты хочешь знать, не преследует ли нас кто-то… Нет, шеф, мы спасены.
– Вот и славно.
Уилл позволил лошадке перейти на шаг. Когда кэб оказался на другом берегу, он подъехал к фонтанчику и позволил лошади напиться.
– Любопытно, – произнес он, наблюдая, как лошадь глотает воду.
– Я бы не сказал, – откликнулся Барри. – Всем тварям божьим нравится пить. Особенно человеку.
– Я не об этом. И ты это прекрасно знаешь.
– Честно говоря – не знаю, шеф.
– Они гнались за нами по пятам, – пояснил Уилл. – Во втором кэбе. Буквально по пятам. Я думал, нас догонят.
– Ты об этом не говорил, шеф, Хотя я их, конечно, чуял.
– Едва мы въехали на мост, они остановились. Почему?
– Потому что ведьмы не могут пересекать текущую воду, шеф. Такова традиция. Или обычай. А может быть, это грозит верной смертью тому, кто продал душу дьяволу.
Уилл ничего не ответил. Лошадь напилась, он снопа крикнул: «Хей-хо, Сильвер!», и кэб покатил дальше.
– Значит, мы едем в Чизвик, шеф? – спросил Барри. С конца их предыдущего разговора прошло куда больше, чем миг. И даже больше мгновенья ока, не говоря уже о моменте и малости с третью.
– Подумай хорошенько, Барри.
– Не знаю, о чем и думать, шеф.
– Этот парень внизу, – Уилл указал на пассажира, – это я. Это я сижу в кэбе. Другой «я». По-моему, у нас накопилось слишком много вопросов, на которые надо ответить.
– Значит, не в Чизвик, шеф?
– Нет, – ответил Уилл. – Но в сторону Чизвика, не волнуйся. Я еду домой, Барри. Домой. В Брентфорд.
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
В этот момент снаружи раздался шум. Ручка двери, которую Уилл только что запер, повернулась – разумеется, без должного результата. Потом кто-то забарабанил в дверь кулаком. Но тоже безрезультатно, и тоже потому, что Уилл запер дверь два мгновения ока и три четверти момента тому назад.[89]
Дубинка наконец-то была обнаружена. Но тут Хиггинс заметил(а) оттопырившийся карман Уилла. И, поскольку ситуация была самая подходящая, произнес(ла) фразу, которая ныне стала крылатой:
– У вас в кармане пистолет – или я вам нравлюсь? Палец Уилла нажал на спуск, и пуля укоротила дубинку Хиггинс(а) на несколько дюймов.
– Значит, пистолет, – Хиггинс выронил(а) дубинку и начал(а) развязывать смирительную рубашку Уилла номер два.
Кулаки продолжали барабанить в запертую дверь, из коридора доносились громкие возмущенные крики.
– Черный ход, – напомнил Уилл, когда процедура освобождения была завершена. – Быстро отпирайте.
– Эта дверь не заперта, – ответил(а) условная женщина Хиггинс.
– Тогда с дороги.
– Что? – Хиггинс сделал(а) неуверенный шаг в сторону Уилла.
– Ничего, извините.
И Уилл уложил ее очень мягким приемом смертоносного боевого искусства Димак, который назывался «ласка львиного лингама» и предназначался как раз для таких случаев – правда, исполнялся локтем. Возможно, выбор приема был обусловлен тем, что кулаки Уилла уже начали болеть. Уилл Старлинг номер два стоял, пошатываясь, растирал запястья и дрожал как осиновый лист.
– На выход, – скомандовал Уилл. – Не вынуждай меня применять силу.
Уилл номер два проковылял к двери, распахнул ее, но не решался переступить порог, пока Уилл номер один не подтолкнул его тростью.
Дверь открывалась в проулок.
Если состояние стола Джона Хиггинса было плачевным, то при виде этого проулка разрывалось сердце.
– Идем туда, – скомандовал Уилл номер один. – В сторону фасада здания.
– В сторону фасада, шеф?
– Здесь я решаю, Барри.
– О да, теперь ты у нас полководец. Весь из себя яростный и неистовый. Но изо всех сил сдерживающий свой пыл. Надеюсь, ты не впадешь в состояние психоза.
Уилл не ответил.
– Пошли, – бросил он своему второму «я». – В конец проулка. Живо.
Теперь улица была запружена народом. Многочисленные торговцы сновали туда-сюда, и вокруг снова раздавались крики старого Лондона.
– Васильки, васильки, покупайте для любимых!
И тому подобное.
Кэбы все еще стояли перед полицейским участком. Распахнув дверцу, Уилл впихнул туда своего двойника. Кэбмен немедленно свесился с козел и заглянул в заднее окошечко.
– Простите, джентльмены, – объявил он, – но оба кэба наняты. Очень важными персонами. Если вам угодно ехать, поищите другой транспорт.
Уилл прикрыл дверцу двуколки, предоставив своему второму «я» сидеть внутри, съежившись от страха. Сам он подошел к козлам.
– Эй, кэбмен, не могли бы вы сойти на миг?
– Сколь долгим будет этот миг, сэр? Больше, чем мгновенье ока? Или меньше?
– Да что вы мне голову морочите? – возмутился Уилл. – Просто слезь. На одну секунду.
– О, это совсем другое дело.
Однако прежде, чем прошла секунда – и даже прежде, чем кэбмен поставил обе ноги на мостовую, – удар смертоносного боевого искусства Димак, именуемый «волна, вызванная визгом вомбата», поверг его наземь.
– Шеф, – проговорил Барри, – неужели ты…
– Вот именно.
Уилл вскочил на запятки и взял поводья.
Как раз этот момент очень важные персоны покинули полицейский участок. Мужчины в высоких цилиндрах, похожие на дельцов, выглядели все такими же важными, какие бы чувства их не обуревали, но худенькие женщины, похожие друг на друга, совершенно одинаково дрожали от ярости.
Вероятно, лишь чувства мешали им оценить ловкость Уилла. В одной руке он держал поводья, в другой хлыст, и при этом умудрился не выронить трость мистера Рюна с серебряным набалдашником в виде черепа. Более того: он натянул поводья, щелкнул хлыстом и закричал: «Н-но!»
Однако лошадку это не впечатлило. Она стояла как вкопанная.
Тем временем важные мужчины и дрожащие от ярости женщины уже подошли к экипажу и явно намеревались в него сесть.
– Н-но! – закричал Уилл и снова щелкнул хлыстом. Одновременно трость мистера Рюна и как бы невзначай сбила цилиндр с головы одного важного господина. – А ну пошла! Хут-хут-хут!
– Как вы сказали, шеф?
– Так погоняют верблюдов, – пояснил Уилл, пинком отправляя в нокаут другого важного господина, который намеревался стащить его с козел.
– Попробуй «хей-хо, Сильвер», шеф.
– Зачем?
Еще один прием смертоносного боевого искусства Димак – «дубравный дятел долбит дупло» – движение голени, идущее от живота, – заставило третьего важного господина сделать кувырок на мостовой и потерять цилиндр.
– Попытка – не пытка, шеф.
– Хей-хо, Сильвер! – крикнул Уилл и щелкнул хлыстом. И упряжная лошадка припустила по мостовой – так резво, что оставила позади собственные ветры.
– Нельзя бить лошадь, когда она пукает, – заметил Барри.
– Не смешно, – отозвался Уилл, поудобнее перехватывая поводья. После еще нескольких «хей-хо, Сильвер» важные господа и разъяренные дамы исчезли в толпе разбегающихся торговцев фруктами и васильками, зеленщиков, тряпичников, мешочников и прочих.
В конце двадцатого века появилось выражение «плотность городского потока». То, что можно было назвать «городским потоком» во времена королевы Виктории, в тот день было очень плотным. По улице в несколько рядов двигались тележки, пролетки, возки, кэбы – и все это на предельно возможной скорости.
А пока они двигались, мы рискнем отвлечься на миг и еще четверть мгновенья ока.
Было предсказано в год тысяча восемьсот девяностый – и предсказание это считалось заслуживающим всякого доверия. Поскольку число конных экипажей в Лондоне будет непрерывно расти, в году тысяча девятьсот двадцатом по каждой улице, по каждой дороге, по каждому переулку будет двигаться непрерывный поток этих конных экипажей, в результате чего все улицы, дороги и переулки Лондона будут покрыты слоем навоза толщиной в тридцать пять футов. Да, это было более чем разумное предположение.
Уилл правил лошадкой – которую, скорее всего, звали Сильвер – с удивительным мастерством. Во всяком случае, кэб одно за другим огибал препятствия, которые возникали на пути.
– Ловко у тебя выходит, шеф, – заметил Барри.
– Мистер Рюн учил меня править лошадьми, когда мы были в России, – сказал Уилл. – Там мы выезжали с казаками. Когда гостили у русского царя. Но нам пришлось поспешно покинуть Россию. Мистер Рюн несколько неподобающе вел себя с царицей.
– Согласись, с этим малым скучать не приходилось!
– Прочь с дороги! – крикнул Уилл, когда сборщик собачьего помета сунулся за вожделенной кучкой чуть ли не под колеса экипажа. Сборщик выронил ведерко, но успел увернуться.
– Ну как, оторвались? – спросил Уилл, когда кэб с грохотом проезжал по Вестминстерскому мосту.
– Оглянись плечо и погляди сам, шеф.
– Нет, Барри. Сделай одолжение, ответь. Ты по-прежнему чувствуешь, что над нами нависает угроза?
– Разумеется, шеф. Но если ты хочешь знать, не преследует ли нас кто-то… Нет, шеф, мы спасены.
– Вот и славно.
Уилл позволил лошадке перейти на шаг. Когда кэб оказался на другом берегу, он подъехал к фонтанчику и позволил лошади напиться.
– Любопытно, – произнес он, наблюдая, как лошадь глотает воду.
– Я бы не сказал, – откликнулся Барри. – Всем тварям божьим нравится пить. Особенно человеку.
– Я не об этом. И ты это прекрасно знаешь.
– Честно говоря – не знаю, шеф.
– Они гнались за нами по пятам, – пояснил Уилл. – Во втором кэбе. Буквально по пятам. Я думал, нас догонят.
– Ты об этом не говорил, шеф, Хотя я их, конечно, чуял.
– Едва мы въехали на мост, они остановились. Почему?
– Потому что ведьмы не могут пересекать текущую воду, шеф. Такова традиция. Или обычай. А может быть, это грозит верной смертью тому, кто продал душу дьяволу.
Уилл ничего не ответил. Лошадь напилась, он снопа крикнул: «Хей-хо, Сильвер!», и кэб покатил дальше.
– Значит, мы едем в Чизвик, шеф? – спросил Барри. С конца их предыдущего разговора прошло куда больше, чем миг. И даже больше мгновенья ока, не говоря уже о моменте и малости с третью.
– Подумай хорошенько, Барри.
– Не знаю, о чем и думать, шеф.
– Этот парень внизу, – Уилл указал на пассажира, – это я. Это я сижу в кэбе. Другой «я». По-моему, у нас накопилось слишком много вопросов, на которые надо ответить.
– Значит, не в Чизвик, шеф?
– Нет, – ответил Уилл. – Но в сторону Чизвика, не волнуйся. Я еду домой, Барри. Домой. В Брентфорд.
ГЛАВА 23
Там, где Кью-бридж переходит в Брентфордское шоссе, Уилл снова остановил двуколку, спустился с козел и, распахнув дверцу, окликнул своего пассажира:
– Эй, сэр! Не угодно ли прогуляться?
Уилл номер два, похоже, еще не оправился от потрясения. Во всяком случае, он был смертельно бледен, а глаза рассматривали что-то, расположенное на расстоянии тысячи ярдов.
– Пожалуйста, – сказал Уилл. – Здесь еще одна поилка. Тебе надо привести себя в порядок, смыть всю эту кровь…
– Что? – рассеянно переспросил Уилл номер два.
– Это определенно ты, шеф. То же самое дурацкое «что».
– Заткнись, Барри.
Уилл номер два вздрогнул как от боли.
– Пожалуйста, – повторил Уилл. – Я не хочу причинить тебе вред. Я пытаюсь тебе помочь.
Его двойник вылез из кэба, шагом сомнамбулы подошел к лошадиной поилке и начал плескать на себя водой.
– Ему ничто не угрожает, шеф, – сказал Барри. – Думаю, стоит оставить его здесь.
– И пусть сам о себе позаботится? Вряд ли.
– Я просто пытаюсь сообразить, как будет лучше для тебя.
– А, конечно. Но он – это тоже я. Посмотри внимательно. Обрати внимание на его одежду. В этом веке никто так не одевается. Он из будущего.
– Я пытаюсь понять, как такое могло произойти, – проговорил Барри. – И должен с прискорбием признать, что у меня ничего не получается.
Через некий промежуток времени, для которого так и не нашлось подходящего определения, Уилл номер два завершил омовение и вернулся к кэбу. Уилл номер один бережно препроводил его внутрь, оставаясь на расстоянии вытянутой трости мистера Рюна, а потом они поехали дальше.
Трудно не поддаться очарованию такого местечка, как Брентфорд. Ибо не наступил еще двадцать второй век, Брентфорд еще был Брентфордом – драгоценным камнем в венце Лондона, дремлющим под солнцем ранней зимы.
Миновав газовые заводы, кэб свернул прямо на Илннг-роуд. Здесь Уилл отпустил поводья, предоставив лошади брести куда вздумается. Вскоре ей вздумалось остановиться, и он не стал этому препятствовать.
А остановилась она возле небольшого заведения, где можно отдохнуть и выпить. Оно находилось в здании из тех же красноватых кирпичей, высушенных, а затем обожженных, из которых построена половина зданий в Лондоне. Растения в многочисленных кашпо – настоящий висячий сад – цвели, невзирая на время года, и благоухали на всю округу.
Заведение называлось «Летящий Лебедь».
– Идеальное местечко, – заметил Уилл. – Нам как раз не помешает промочить горло.
Он соскочил с козел и привязал поводья к железной тумбе.
– Идем, – добавил он, обращаясь к своему двойнику. – Тебя это в первую очередь касается.
Уилл номер два посмотрел на вывеску.
– Здесь, – сказал он. – Это должно быть здесь.
– Что?
Но Уилл номер два только слегка понурил голову и ничего не ответил.
Пивной зал «Летящего Лебедя» выглядел точно так же, как несколько глав назад, – то есть так, как он будет выглядеть через триста лет, когда Уилл приведет сюда Тима. Но об этом Уилл, конечно, не догадывался, потому что действительно вошел сюда впервые.
Нет, некоторые отличия все-таки были. Точнее, отличие было одно. И отделка, и мебель, и все остальное – все это сияло новизной. Неудивительно: триста лет еще не прошли. Никаких потертостей на ковре, к тому же его только что выбили – самый первый раз. Ни одной дырки на мишени для дротиков. Даже травленые оконные стекла почти не потемнели от табачного дыма. Впрочем, британские барные столики уже выглядели так же, как будут выглядеть через триста лет. Это же касалось восьми кранов над прилавком и музыкального автомата в углу. И бармена, который работал здесь неполный день и которого звали Невилл.
– Джентльмены… – бармен улыбнулся из-за своей полированной стойки. – Помилуй боже… два одинаковых джентльмена… Итак, джентльмены, чем могу служить?
Уилл оглядел ряд сверкающих кранов. Их надраенная эмаль сияла, серебряные кончики сверкали.
– У нас восемь сортов эля, разливаем вручную, – с нескрываемой гордостью сообщил Невилл. – Такого выбора вы во всей округе не найдете. Это на два сорта больше, чем у Уорта и Кэнкера, на три больше, чем в «Кровавой Культе», на пять больше, чем в «Кости в горле», а в «Гнойной…»
– Вот этого, – перебил Уилл – Уилл номер один, разумеется, – указывая на один из кранов. – Две пинты, пожалуйста.
– «Лардж», – сказал бармен, работающий неполный день. – Прекрасный выбор. Лучшее, что у нас есть.
И с ловкостью, достойной самых высоких похвал, нацедил две пинты самого лучшего пива.
– Четыре пенса, – сказал он. Четыре пенса были тут же уплачены.
Отправив свое альтер эго в уютный уголок, он жестом велел ему сесть, а потом поставил обе кружки на стол и приземлился рядом.
– Пей, – сказал он.
Уилл номер два поднял стеклянную кружку, словно она весила сорок фунтов, и осторожно сделал глоток.
– Теперь ты в безопасности, – сказал Уилл номер один и тоже глотнул пива. – Между прочим, эль просто бесподобный.
Его двойник не ответил, но снова приложился к кружке.
– Послушай, – начал Уилл, – я понимаю, что ты растерян. Причем очень сильно. Но я не хочу причинять тебе вред. Ты – это я, я это знаю точно. А я – это ты. Я прибыл сюда из будущего. И ты тоже, верно? Сейчас мы в Брентфорде. Здесь твой дом – в будущем, так?
– Ты – не я, – огрызнулся Уилл номер два. – Ты один из них. Одержимых демонами.
– Ничем я не одержим, – возразил Уилл. – Могу тебя заверить.
– Точно подмечено, шеф, – поддакнул Барри. – Так ему и скажи.
– Но ты одеваешься как они. И говоришь с демоном, которого только один можешь слышать.
– А, ясно. Все совсем не так, как ты думаешь. Это Барри.
– Скорее уж Балберет.
– Для краткости Барри, – уточнил Барри.
– Балберет! – изрек Уилл-второй. – Ты хочешь провести меня, приняв мой облик.
– Он свихнулся, шеф. Ты от него ничего не добьешься. Пустая трата времени.
– У меня дежа вю? – спросил Уилл. – Или ты уже говорил что-то в этом роде? Про мистера Уэллса?..
– Вот, – проговорил Уилл номер два. – Ты беседуешь со своим демоном. Я слаб, но если бы у меня остались силы…
Он занес дрожащий кулак, попытался подняться, но тут же грузно плюхнулся в кресло.
– Он спятил, шеф. Это не лечится.
Уилл не ответил.
– Я все равно тебя убью, – прошептал его двойник. – Ты должен умереть. Вы все умрете. Я убью вас всех.
– Ты вовсе не хочешь меня убивать, – Уилл номер один сделал внушительный глоток. «Лардж» был великолепен.
– Хочу, – Уилл номер два тоже приложился к кружке.
– Спроси меня о чем угодно, – предложил Уилл. – О чем-нибудь, что знаешь только ты. Я бы вряд ли мог это знать, если бы не был тобой.
– Я не стану играть в твои дьявольские игры.
Уилл покачал головой:
– Не представляю, как тебя убедить. Мы с тобой выглядим совершенно одинаково. Мы оба из будущего. Может, расскажешь, как ты сюда попал?
– Мне надо в туалет.
– Хорошо, – Уилл номер один приподнялся и обратился к бармену, который работал на условиях частичной занятости: – Бармен, где у вас туалет для джентльменов?
– Вон туда и дверь слева, – отозвался бармен, указывая в нужном направлении.
– Отлично, – произнес Уилл номер один. – Идем.
– Ой, шеф… он же сиганет из окна, не успеешь ты глазом моргнуть. Разве ты бы так не поступил?
– Я думал, ты хочешь от него избавиться.
– Вот опять, – Уилл номер два сделал вялое движение рукой. – Ты опять разговариваешь со своим демоном.
– Я уже говорил: все совсем не так, как ты думаешь. Пойдем, провожу тебя до туалета.
– Тогда я останусь здесь. Я в самом деле собирался выскочить в окно.
– Ты – это я, – снова повторил Уилл. – А я – это ты, только никак не могу понять, каким образом так получилось. Пожалуйста, объясни мне. Если скажешь, я тебя отпущу. Обещаю.
– Ас чего я должен верить твоим обещаниям?
– Что ты теряешь? Если бы я хотел тебя убить, то давно бы убил. А если бы хотел вытянуть из тебя какие-то сведения пыткой, вряд ли привел бы тебя в пивную.
– Твоя дьявольская хитрость не знает пределов.
– Ладно, сдаюсь, – вздохнул Уилл. – Это не для моего слабого ума. Я ничего не понимаю, и, скорее всего, мне ничего вообще не нужно понимать. Допивай свое пиво и убирайся. У меня масса неотложных дел. Моего наставника убили, и я намерен… ох… предать убийцу в руки правосудия. Если ты – это я, значит, будешь жить. Я понятия не имею, через что ты прошел, хотя голову даю на отсечение: это было что-то очень скверное. Впрочем, я это переживу. Допивай и уходи. Я пальцем не пошевелю, чтобы тебя остановить.
Уилл номер два поглядел на свою кружку, затем взял ее дрожащей рукой и осушил до дна. Кстати, никакого осадка на дне не оказалось. Еще бы: это был самый лучший на свете эль.
– Я могу идти? – переспросил Уилл номер два.
– На все четыре стороны. Только пожалуйста, береги себя. Я понятия не имею, что тут происходит. Но не исключено, что если ты умрешь, я тоже умру. Так что я тебя прошу: будь очень осторожен.
– Я могу просто встать и уйти?
– Я сказал: можешь уходить. Убирайся.
Уилл номер два положил ладони на столешницу и поднялся.
– Правда?
– Правда, правда. Хотя… подожди. Возьми денег, – он полез в карман.
Уилл номер два снова присел к столику.
– Серебро, – сказал он. – Дай мне серебра.
– На здоровье, – Уилл выудил пригоршню серебряных монет и бросил на стол.
– Да, – произнес его двойник. – Все в порядке. Да.
– Тебе нравится серебро? – спросил Уилл.
– Ты перебрался через реку. А теперь спокойно касаешься серебра. Ты не из них.
– Парнишка с понятиями, – вставил Барри.
Уилл проигнорировал его реплику.
– Я не колдун, – сказал он. – Если ты это имел в виду. Я – это ты. Действительно ты.
– Слава богу.
Уилл номер два спрятал лицо в ладонях и заплакал. Он рыдал, рыдал, а Уилл смотрел на него и не знал, что сказать. Он бы с радостью обнял своего двойника – в конце концов, это был он сам. Но знал, что не посмеет.
– Не забудь, что случилось с Дэвидом Уорнером в «Патруле Времени», – не унимался Барри.
Наконец Уилл номер два выплакался, вытер слезы, поглядел на Уилла номер один и проговорил:
– Принеси еще выпить.
– Теперь с тобой все в порядке? – спросил Уилл.
– Да, все просто замечательно. И станет еще лучше, если я пропущу пинту-другую. Держи серебро и возьми еще пива. Давай.
– Ну ладно, – ответил Уилл и направился к прилавку.
– Кажется, ваш брат несколько расстроен, – заметил бармен, работающий неполный рабочий день, нацеживая еще две безупречные пинты.
– Дела семейные, – бросил Уилл. – Есть свиные пятачки?
– Разумеется, – ответил бармен. – Два пакетика?
– Да, пожалуйста.
Уилл вернулся с двумя кружками и двумя пакетиками, сгрузил все на стол и снова занял свое место.
– Ты действительно ничего не знаешь? – спросил его двойник, наблюдая, как он поглощает пятачки. – О том, что случилось со мной?
– Понятия не имею.
– Значит, ты не встречался с ведьмами? Ты попал в это время, но не встречался с ведьмами?
– Нет, – Уилл покачал головой. – А женщины, которые приходили в полицейский участок, – ведьмы?
– Да.
– Итак, ты расскажешь мне свою историю?
– Да, – согласился Уилл номер два. – И когда я закончу, ты поймешь, что у нас с тобой действительно крупные неприятности.
– Отлично, рассказывай, – отозвался Уилл. – Догадываюсь, что это действительно так.
– Эй, сэр! Не угодно ли прогуляться?
Уилл номер два, похоже, еще не оправился от потрясения. Во всяком случае, он был смертельно бледен, а глаза рассматривали что-то, расположенное на расстоянии тысячи ярдов.
– Пожалуйста, – сказал Уилл. – Здесь еще одна поилка. Тебе надо привести себя в порядок, смыть всю эту кровь…
– Что? – рассеянно переспросил Уилл номер два.
– Это определенно ты, шеф. То же самое дурацкое «что».
– Заткнись, Барри.
Уилл номер два вздрогнул как от боли.
– Пожалуйста, – повторил Уилл. – Я не хочу причинить тебе вред. Я пытаюсь тебе помочь.
Его двойник вылез из кэба, шагом сомнамбулы подошел к лошадиной поилке и начал плескать на себя водой.
– Ему ничто не угрожает, шеф, – сказал Барри. – Думаю, стоит оставить его здесь.
– И пусть сам о себе позаботится? Вряд ли.
– Я просто пытаюсь сообразить, как будет лучше для тебя.
– А, конечно. Но он – это тоже я. Посмотри внимательно. Обрати внимание на его одежду. В этом веке никто так не одевается. Он из будущего.
– Я пытаюсь понять, как такое могло произойти, – проговорил Барри. – И должен с прискорбием признать, что у меня ничего не получается.
Через некий промежуток времени, для которого так и не нашлось подходящего определения, Уилл номер два завершил омовение и вернулся к кэбу. Уилл номер один бережно препроводил его внутрь, оставаясь на расстоянии вытянутой трости мистера Рюна, а потом они поехали дальше.
Трудно не поддаться очарованию такого местечка, как Брентфорд. Ибо не наступил еще двадцать второй век, Брентфорд еще был Брентфордом – драгоценным камнем в венце Лондона, дремлющим под солнцем ранней зимы.
Миновав газовые заводы, кэб свернул прямо на Илннг-роуд. Здесь Уилл отпустил поводья, предоставив лошади брести куда вздумается. Вскоре ей вздумалось остановиться, и он не стал этому препятствовать.
А остановилась она возле небольшого заведения, где можно отдохнуть и выпить. Оно находилось в здании из тех же красноватых кирпичей, высушенных, а затем обожженных, из которых построена половина зданий в Лондоне. Растения в многочисленных кашпо – настоящий висячий сад – цвели, невзирая на время года, и благоухали на всю округу.
Заведение называлось «Летящий Лебедь».
– Идеальное местечко, – заметил Уилл. – Нам как раз не помешает промочить горло.
Он соскочил с козел и привязал поводья к железной тумбе.
– Идем, – добавил он, обращаясь к своему двойнику. – Тебя это в первую очередь касается.
Уилл номер два посмотрел на вывеску.
– Здесь, – сказал он. – Это должно быть здесь.
– Что?
Но Уилл номер два только слегка понурил голову и ничего не ответил.
Пивной зал «Летящего Лебедя» выглядел точно так же, как несколько глав назад, – то есть так, как он будет выглядеть через триста лет, когда Уилл приведет сюда Тима. Но об этом Уилл, конечно, не догадывался, потому что действительно вошел сюда впервые.
Нет, некоторые отличия все-таки были. Точнее, отличие было одно. И отделка, и мебель, и все остальное – все это сияло новизной. Неудивительно: триста лет еще не прошли. Никаких потертостей на ковре, к тому же его только что выбили – самый первый раз. Ни одной дырки на мишени для дротиков. Даже травленые оконные стекла почти не потемнели от табачного дыма. Впрочем, британские барные столики уже выглядели так же, как будут выглядеть через триста лет. Это же касалось восьми кранов над прилавком и музыкального автомата в углу. И бармена, который работал здесь неполный день и которого звали Невилл.
– Джентльмены… – бармен улыбнулся из-за своей полированной стойки. – Помилуй боже… два одинаковых джентльмена… Итак, джентльмены, чем могу служить?
Уилл оглядел ряд сверкающих кранов. Их надраенная эмаль сияла, серебряные кончики сверкали.
– У нас восемь сортов эля, разливаем вручную, – с нескрываемой гордостью сообщил Невилл. – Такого выбора вы во всей округе не найдете. Это на два сорта больше, чем у Уорта и Кэнкера, на три больше, чем в «Кровавой Культе», на пять больше, чем в «Кости в горле», а в «Гнойной…»
– Вот этого, – перебил Уилл – Уилл номер один, разумеется, – указывая на один из кранов. – Две пинты, пожалуйста.
– «Лардж», – сказал бармен, работающий неполный день. – Прекрасный выбор. Лучшее, что у нас есть.
И с ловкостью, достойной самых высоких похвал, нацедил две пинты самого лучшего пива.
– Четыре пенса, – сказал он. Четыре пенса были тут же уплачены.
Отправив свое альтер эго в уютный уголок, он жестом велел ему сесть, а потом поставил обе кружки на стол и приземлился рядом.
– Пей, – сказал он.
Уилл номер два поднял стеклянную кружку, словно она весила сорок фунтов, и осторожно сделал глоток.
– Теперь ты в безопасности, – сказал Уилл номер один и тоже глотнул пива. – Между прочим, эль просто бесподобный.
Его двойник не ответил, но снова приложился к кружке.
– Послушай, – начал Уилл, – я понимаю, что ты растерян. Причем очень сильно. Но я не хочу причинять тебе вред. Ты – это я, я это знаю точно. А я – это ты. Я прибыл сюда из будущего. И ты тоже, верно? Сейчас мы в Брентфорде. Здесь твой дом – в будущем, так?
– Ты – не я, – огрызнулся Уилл номер два. – Ты один из них. Одержимых демонами.
– Ничем я не одержим, – возразил Уилл. – Могу тебя заверить.
– Точно подмечено, шеф, – поддакнул Барри. – Так ему и скажи.
– Но ты одеваешься как они. И говоришь с демоном, которого только один можешь слышать.
– А, ясно. Все совсем не так, как ты думаешь. Это Барри.
– Скорее уж Балберет.
– Для краткости Барри, – уточнил Барри.
– Балберет! – изрек Уилл-второй. – Ты хочешь провести меня, приняв мой облик.
– Он свихнулся, шеф. Ты от него ничего не добьешься. Пустая трата времени.
– У меня дежа вю? – спросил Уилл. – Или ты уже говорил что-то в этом роде? Про мистера Уэллса?..
– Вот, – проговорил Уилл номер два. – Ты беседуешь со своим демоном. Я слаб, но если бы у меня остались силы…
Он занес дрожащий кулак, попытался подняться, но тут же грузно плюхнулся в кресло.
– Он спятил, шеф. Это не лечится.
Уилл не ответил.
– Я все равно тебя убью, – прошептал его двойник. – Ты должен умереть. Вы все умрете. Я убью вас всех.
– Ты вовсе не хочешь меня убивать, – Уилл номер один сделал внушительный глоток. «Лардж» был великолепен.
– Хочу, – Уилл номер два тоже приложился к кружке.
– Спроси меня о чем угодно, – предложил Уилл. – О чем-нибудь, что знаешь только ты. Я бы вряд ли мог это знать, если бы не был тобой.
– Я не стану играть в твои дьявольские игры.
Уилл покачал головой:
– Не представляю, как тебя убедить. Мы с тобой выглядим совершенно одинаково. Мы оба из будущего. Может, расскажешь, как ты сюда попал?
– Мне надо в туалет.
– Хорошо, – Уилл номер один приподнялся и обратился к бармену, который работал на условиях частичной занятости: – Бармен, где у вас туалет для джентльменов?
– Вон туда и дверь слева, – отозвался бармен, указывая в нужном направлении.
– Отлично, – произнес Уилл номер один. – Идем.
– Ой, шеф… он же сиганет из окна, не успеешь ты глазом моргнуть. Разве ты бы так не поступил?
– Я думал, ты хочешь от него избавиться.
– Вот опять, – Уилл номер два сделал вялое движение рукой. – Ты опять разговариваешь со своим демоном.
– Я уже говорил: все совсем не так, как ты думаешь. Пойдем, провожу тебя до туалета.
– Тогда я останусь здесь. Я в самом деле собирался выскочить в окно.
– Ты – это я, – снова повторил Уилл. – А я – это ты, только никак не могу понять, каким образом так получилось. Пожалуйста, объясни мне. Если скажешь, я тебя отпущу. Обещаю.
– Ас чего я должен верить твоим обещаниям?
– Что ты теряешь? Если бы я хотел тебя убить, то давно бы убил. А если бы хотел вытянуть из тебя какие-то сведения пыткой, вряд ли привел бы тебя в пивную.
– Твоя дьявольская хитрость не знает пределов.
– Ладно, сдаюсь, – вздохнул Уилл. – Это не для моего слабого ума. Я ничего не понимаю, и, скорее всего, мне ничего вообще не нужно понимать. Допивай свое пиво и убирайся. У меня масса неотложных дел. Моего наставника убили, и я намерен… ох… предать убийцу в руки правосудия. Если ты – это я, значит, будешь жить. Я понятия не имею, через что ты прошел, хотя голову даю на отсечение: это было что-то очень скверное. Впрочем, я это переживу. Допивай и уходи. Я пальцем не пошевелю, чтобы тебя остановить.
Уилл номер два поглядел на свою кружку, затем взял ее дрожащей рукой и осушил до дна. Кстати, никакого осадка на дне не оказалось. Еще бы: это был самый лучший на свете эль.
– Я могу идти? – переспросил Уилл номер два.
– На все четыре стороны. Только пожалуйста, береги себя. Я понятия не имею, что тут происходит. Но не исключено, что если ты умрешь, я тоже умру. Так что я тебя прошу: будь очень осторожен.
– Я могу просто встать и уйти?
– Я сказал: можешь уходить. Убирайся.
Уилл номер два положил ладони на столешницу и поднялся.
– Правда?
– Правда, правда. Хотя… подожди. Возьми денег, – он полез в карман.
Уилл номер два снова присел к столику.
– Серебро, – сказал он. – Дай мне серебра.
– На здоровье, – Уилл выудил пригоршню серебряных монет и бросил на стол.
– Да, – произнес его двойник. – Все в порядке. Да.
– Тебе нравится серебро? – спросил Уилл.
– Ты перебрался через реку. А теперь спокойно касаешься серебра. Ты не из них.
– Парнишка с понятиями, – вставил Барри.
Уилл проигнорировал его реплику.
– Я не колдун, – сказал он. – Если ты это имел в виду. Я – это ты. Действительно ты.
– Слава богу.
Уилл номер два спрятал лицо в ладонях и заплакал. Он рыдал, рыдал, а Уилл смотрел на него и не знал, что сказать. Он бы с радостью обнял своего двойника – в конце концов, это был он сам. Но знал, что не посмеет.
– Не забудь, что случилось с Дэвидом Уорнером в «Патруле Времени», – не унимался Барри.
Наконец Уилл номер два выплакался, вытер слезы, поглядел на Уилла номер один и проговорил:
– Принеси еще выпить.
– Теперь с тобой все в порядке? – спросил Уилл.
– Да, все просто замечательно. И станет еще лучше, если я пропущу пинту-другую. Держи серебро и возьми еще пива. Давай.
– Ну ладно, – ответил Уилл и направился к прилавку.
– Кажется, ваш брат несколько расстроен, – заметил бармен, работающий неполный рабочий день, нацеживая еще две безупречные пинты.
– Дела семейные, – бросил Уилл. – Есть свиные пятачки?
– Разумеется, – ответил бармен. – Два пакетика?
– Да, пожалуйста.
Уилл вернулся с двумя кружками и двумя пакетиками, сгрузил все на стол и снова занял свое место.
– Ты действительно ничего не знаешь? – спросил его двойник, наблюдая, как он поглощает пятачки. – О том, что случилось со мной?
– Понятия не имею.
– Значит, ты не встречался с ведьмами? Ты попал в это время, но не встречался с ведьмами?
– Нет, – Уилл покачал головой. – А женщины, которые приходили в полицейский участок, – ведьмы?
– Да.
– Итак, ты расскажешь мне свою историю?
– Да, – согласился Уилл номер два. – И когда я закончу, ты поймешь, что у нас с тобой действительно крупные неприятности.
– Отлично, рассказывай, – отозвался Уилл. – Догадываюсь, что это действительно так.
ГЛАВА 24
– Быть мессией – не так уж здорово, – начал Уилл номер два, принимаясь за пятачки. – Хуже некуда.
– Не сомневаюсь, – кивнул Уилл номер один. – А мы тут при чем?
– А при том, что я – мессия, и это очень скверно.
– Он точно спятил, шеф, – сказал Барри. – Давай сдадим его в какой-нибудь странноприимный дом и отправимся в Чизвик.
Уилл номер один сделал вид, что ничего не слышал.
– Ты о чем? – спросил он, обращаясь к своему двойнику.
– Я Обещанный. Так меня называют. Спаситель рода человеческого. Парень, который совершил путешествие в прошлое и разрушил замысел злых ведьм, вознамерившихся изменить историю. Обеспечил всему миру прекрасное будущее. Так вот это я и есть.
– Ничего не понимаю.
– Я родился первого января, в год две тысячи двести второй, – сказал Уилл номер два. – В тот день весь мир ликовал. Моя семья всегда жила под защитой государства, но когда я родился, меня перевезли в Лондонскую крепость. Ее возвели специально для меня. Чтобы я был в безопасности. Там меня учили всему, рассказывали обо мне самом. Кто я такой и для какой судьбы рожден. Затем, когда я вырос, в предсказанный день третьего марта две тысячи двести двадцатого года я сел на машину времени и прибыл сюда, чтобы исполнить свое предназначение и спасти мир.
Уилл растерянно покачал головой:
– Я чего-то не понимаю. Ты родился в Брентфорде, в тот же день, что и я. Ты отправился в прошлое в тот же день, что и я. Но я никогда ничего не слышал ни о каком Обещанном. Ты в какой башне родился?
– Я родился за углом. Мэйфкинг авеню, дом семь.
– Нет, – Уилл покачал головой. – Все улицы были снесены в двадцать первом веке. В двадцать третьем здесь будут стоять жилые башни. Из нашего городка в Лондон-Центральный можно будет добраться на трамвае. Ну, конечно, кое-какие супермаркеты…
– Нет, – возразил Уилл-второй. – Ты не понимаешь. Ты говоришь о своем будущем. Я – из другого.
– Ох… – сказал Уилл-первый. – Не подождешь минутку? Мне надо в туалет.
Он встал, потом поглядел на другого себя.
– Ты не сбежишь?
Уилл-второй печально покачал головой и вновь пристроился к кружке.
А Уилл-первый отправился в туалет.
– Это правда? – пробормотал он, обращаясь к Барри.
– Не знаю, шеф. Но я не стал бы исключать такую вероятность. Если разобраться и хорошенько подумать… более чем вероятно.
– Давай кое-что проясним. Я прибыл сюда из своего будущего. В моем будущем ничего не знают о чудесах техники, которые были созданы в викторианскую эпоху. Потому что так называемые ведьмы каким-то образом умудрились все это уничтожить, так что даже воспоминаний не осталось. Но тут вмешиваюсь я, разрушаю их мерзкие планы и изменяю ход истории. В результате будущее, из которого я прибыл, унылое будущее с кислотными дождями и всеобщим развалом, никогда не наступит. Будущее, из которого я прибыл, перестанет существовать. Его не будет. А поскольку я спас мир, и это вписано в историю, мир ожидает рождения Уильяма Старлинга первого января две тысячи двести второго года. Рождение героя, который спасет будущее. Обещанного. Кажется, так.
– Примерно так, шеф.
– Но тогда получается, что Обещанный – не настоящий герой. Настоящий герой, который действительно спасает мир, – это я. Тот, который-сейчас-находится-в-этом-туалете, а не тот, который-сидит-за-столиком.
– Думаю, так оно и есть, шеф. Все подвиги совершаешь ты, и только ты, а не этот раздолбай. Он – просто жертва обстоятельств.
Уилл покачал головой.
– Тогда как его сюда занесло? На чьей машине времени он катался? Ты имеешь к этому какое-то отношение, Барри?
– Нет, шеф. Я тут ни при чем. Прокляни меня вечером, прокляни поутру, будь я проклят навечно, если я вру.
– Что?
– Я тут ни при чем, шеф. Я понятия не имею, как он сюда попал. Почему ты его не спросил?
– Ты мне не веришь, так? – спросил Обещанный, когда Уилл вернулся к столику. – Ты, наверно, думаешь, у меня бред или навязчивые идеи. Что у меня вконец крыша поехала.
– Нет, – ответил Уилл. – В том, что ты говоришь, определенно есть смысл. Расскажи: что тебе рассказывали, когда ты рос? Расскажи о себе, о том, что ты делал. Что должен был делать, оказавшись в прошлом.
– Писание, – сказал Уилл номер два. – Священное Писание. Я воспитан на нем, как и все остальные.
– Священное Писание? – удивленно переспросил Уилл.
– «Книга Рюна». Священное Писание Единой Мировой Религии, написанное самим Мастером Хьюго Рюном. Ты не правоверный рюни?
– Не-а, – отозвался Уилл.
– Ты никогда не смотрел мировые новости на реалити-экранах? Ты не видел, как наносят удары ведьмы-террористки? Как взрываются чаробомбы на торговой площади? Как люди превращаются в репы?
– Это в самом деле слишком сложно, – признался Уилл. – В моем будущем ничего такого не происходило. Могу тебя заверить. И никакой «Книги Рюна» тоже нет.
– Не сомневаюсь, – кивнул Уилл номер один. – А мы тут при чем?
– А при том, что я – мессия, и это очень скверно.
– Он точно спятил, шеф, – сказал Барри. – Давай сдадим его в какой-нибудь странноприимный дом и отправимся в Чизвик.
Уилл номер один сделал вид, что ничего не слышал.
– Ты о чем? – спросил он, обращаясь к своему двойнику.
– Я Обещанный. Так меня называют. Спаситель рода человеческого. Парень, который совершил путешествие в прошлое и разрушил замысел злых ведьм, вознамерившихся изменить историю. Обеспечил всему миру прекрасное будущее. Так вот это я и есть.
– Ничего не понимаю.
– Я родился первого января, в год две тысячи двести второй, – сказал Уилл номер два. – В тот день весь мир ликовал. Моя семья всегда жила под защитой государства, но когда я родился, меня перевезли в Лондонскую крепость. Ее возвели специально для меня. Чтобы я был в безопасности. Там меня учили всему, рассказывали обо мне самом. Кто я такой и для какой судьбы рожден. Затем, когда я вырос, в предсказанный день третьего марта две тысячи двести двадцатого года я сел на машину времени и прибыл сюда, чтобы исполнить свое предназначение и спасти мир.
Уилл растерянно покачал головой:
– Я чего-то не понимаю. Ты родился в Брентфорде, в тот же день, что и я. Ты отправился в прошлое в тот же день, что и я. Но я никогда ничего не слышал ни о каком Обещанном. Ты в какой башне родился?
– Я родился за углом. Мэйфкинг авеню, дом семь.
– Нет, – Уилл покачал головой. – Все улицы были снесены в двадцать первом веке. В двадцать третьем здесь будут стоять жилые башни. Из нашего городка в Лондон-Центральный можно будет добраться на трамвае. Ну, конечно, кое-какие супермаркеты…
– Нет, – возразил Уилл-второй. – Ты не понимаешь. Ты говоришь о своем будущем. Я – из другого.
– Ох… – сказал Уилл-первый. – Не подождешь минутку? Мне надо в туалет.
Он встал, потом поглядел на другого себя.
– Ты не сбежишь?
Уилл-второй печально покачал головой и вновь пристроился к кружке.
А Уилл-первый отправился в туалет.
– Это правда? – пробормотал он, обращаясь к Барри.
– Не знаю, шеф. Но я не стал бы исключать такую вероятность. Если разобраться и хорошенько подумать… более чем вероятно.
– Давай кое-что проясним. Я прибыл сюда из своего будущего. В моем будущем ничего не знают о чудесах техники, которые были созданы в викторианскую эпоху. Потому что так называемые ведьмы каким-то образом умудрились все это уничтожить, так что даже воспоминаний не осталось. Но тут вмешиваюсь я, разрушаю их мерзкие планы и изменяю ход истории. В результате будущее, из которого я прибыл, унылое будущее с кислотными дождями и всеобщим развалом, никогда не наступит. Будущее, из которого я прибыл, перестанет существовать. Его не будет. А поскольку я спас мир, и это вписано в историю, мир ожидает рождения Уильяма Старлинга первого января две тысячи двести второго года. Рождение героя, который спасет будущее. Обещанного. Кажется, так.
– Примерно так, шеф.
– Но тогда получается, что Обещанный – не настоящий герой. Настоящий герой, который действительно спасает мир, – это я. Тот, который-сейчас-находится-в-этом-туалете, а не тот, который-сидит-за-столиком.
– Думаю, так оно и есть, шеф. Все подвиги совершаешь ты, и только ты, а не этот раздолбай. Он – просто жертва обстоятельств.
Уилл покачал головой.
– Тогда как его сюда занесло? На чьей машине времени он катался? Ты имеешь к этому какое-то отношение, Барри?
– Нет, шеф. Я тут ни при чем. Прокляни меня вечером, прокляни поутру, будь я проклят навечно, если я вру.
– Что?
– Я тут ни при чем, шеф. Я понятия не имею, как он сюда попал. Почему ты его не спросил?
– Ты мне не веришь, так? – спросил Обещанный, когда Уилл вернулся к столику. – Ты, наверно, думаешь, у меня бред или навязчивые идеи. Что у меня вконец крыша поехала.
– Нет, – ответил Уилл. – В том, что ты говоришь, определенно есть смысл. Расскажи: что тебе рассказывали, когда ты рос? Расскажи о себе, о том, что ты делал. Что должен был делать, оказавшись в прошлом.
– Писание, – сказал Уилл номер два. – Священное Писание. Я воспитан на нем, как и все остальные.
– Священное Писание? – удивленно переспросил Уилл.
– «Книга Рюна». Священное Писание Единой Мировой Религии, написанное самим Мастером Хьюго Рюном. Ты не правоверный рюни?
– Не-а, – отозвался Уилл.
– Ты никогда не смотрел мировые новости на реалити-экранах? Ты не видел, как наносят удары ведьмы-террористки? Как взрываются чаробомбы на торговой площади? Как люди превращаются в репы?
– Это в самом деле слишком сложно, – признался Уилл. – В моем будущем ничего такого не происходило. Могу тебя заверить. И никакой «Книги Рюна» тоже нет.