Ринго Джон. Марш через джунгли

   Он буквально обжег землян взглядом. Роджер был вынужден признать, что свирепый вид – вещь универсальная.
   – И тогда мы съедим их зерно, убьем мужчин, заберем себе женщин и возьмем вещи, которые принадлежат нам по праву.
   – Но вот в чем сложность, – подхватил Делкра, наклоняясь вперед. – Даже если мы победим, мы потеряем слишком много воинов, и тогда дутак и арнат навалятся на нас, как флины на мертвого зверя флара. Мы остановились на распутье и не знали, какой дорогой идти. Вот почему Корд ушел в свой поиск, ведомый внутренним зрением. Он должен был увидеть наше будущее. Если бы он увидел мир, мы бы выбрали мир. Если войну – была бы война.
   – А если бы он не вернулся? – спросил Панэ. – С ним чуть было не случилась беда.
   – Война, – просто ответил Делкра. – Это то, что выбрал бы я. Если бы меня не удерживал Корд, мы пошли бы в бой еще в прошлом году. И, говоря по совести, нас бы, наверное, уже сожрали бы дутак и арнат.
   – Заключите мир с дутаком и арнатом, – предложил Роджер, – и нападите все вместе.
   Он ощутил знакомый болезненный тычок в ребра и только тогда понял, что он ляпнул. Кажется, новая для здешних варваров идея объединиться, чтобы разрушить город Ку'Нкок, вряд ли приведет к дальнейшему развитию цивилизованного общества. Припомнилось и то, что говорила шеф персонала о варварском обществе и детской смертности… Но, с другой стороны, конкретно эти варвары были его друзьями, и его не слишком напугала картина варварского триумфа, живо обрисованного Кордом.
   Он хотел оглянуться и выразить Элеоноре свое негодование, но вместо этого вдруг начал внимательно разглядывать собственные руки. Учителя истории – включая О'Кейси, когда та занималась его обучением, – в один голос назойливо твердили об ответственности правителя за возможные последствия принятого им решения и о необходимости тщательно взвешивать каждый шаг. Судя по всему, они были уверены в том, что их ученик не способен совершать разумные и обдуманные поступки без постоянной пристальной опеки. Раньше его это не трогало, но сейчас он вдруг осознал, как легко его личное решение может повлиять на судьбы совершенно посторонних ему людей, причем не важно, догадывается он об этом или нет.
   Он глубоко вздохнул и решил держать рот на замке. Рука его механически почесывала шейку прирученному ящеренку. В лагере и его окрестностях Роджеру попадались похожие экземпляры, только значительно крупнее. Если эта зверюшка вымахает до таких же габаритов, дело обернется весьма любопытно. Самые крупные достигали размеров немецкой пастушьей собаки и, похоже, служили в деревне сторожевыми собаками.
   Делкра, даже не подозревавший о тяжких размышлениях принца, отрицательно хлопнул руками.
   – Вожди арната и дутака умны и коварны. Они знают, что мы слабеем. Они понимают, что им надо лишь немного подождать, и мы совсем зачахнем, и тогда они возьмут наши земли и перегрызутся над нашими трупами.
   – И как же мы можем вас выручить? – спросил капитан Панэ.
   Судя по его тону, как минимум один способ дружественной помощи для капитана морской пехоты был само собой разумеющимся, и, само собой разумеется, ему категорически не хотелось к нему прибегать.
   – Мы не знаем, – признал Корд. – Но мы видим ваши вещи и вашу силу. У вас есть великое знание. Мы надеялись, что, узнав про наши беды, вы найдете выход, который ускользнул от наших глаз.
   Панэ и Роджер дружно развернулись к Элеоноре.
   – Как это мило, – сказала она. – Кажется, вам нужна моя помощь.
   Она поразмыслила о том, что узнала от мардуканцев. О политике городов-государств… И о Макиавелли.
   – Перед вами стоят две независимые проблемы. Одна связана с тем, что вы принимающая сторона договорных отношений, по другой – дающая. Возможно, между этими проблемами существует связь, но пока это только предположение.
   Она говорила медленно, почти раздельно, поскольку мыслила в категориях, весьма далеких от примитивного мардуканского описания.
   – Полагаю, вам приходилось иметь дело с правителями города. Они вам когда-нибудь угрожали?
   – Нет, – решительно ответил Корд. – Не так давно я дважды приходил в Ку'Нкок для переговоров, один раз о плохих вещах, отданных нам в уплату, второй раз о лесорубах, нарушивших закон и договор. Оба раза король был очень добр ко мне. Обычные люди в городе нас не любят, и мы их тоже, но король всегда относился к нам по-дружески.
   – А рубка леса – это монополия? – спросила Элеонора. – То есть – весь лес рубит только один Дом? Или несколько Домов? Сколько их? Какие между ними связи, отношения?
   – Есть шестнадцать Великих Домов, – стал объяснять Корд. – И Дом самого короля. Еще есть множество малых Домов. Великие Дома сидят на королевском совете и… и еще у них есть всякие другие привилегии. Нет такого Дома, который один имел бы право рубить лес. И лесорубы-преступники принадлежат к разным Домам.
   – А кто отдает вам вещи в уплату? Дома или сам король?
   – За плату отвечает король, он собирает специальный налог с Великих и малых Домов. Но привозит вещи обычно один из Великих Домов.
   – Расширение города-государства – процесс неизбежный, – сказала она, подумав. – И поскольку они постоянно нуждаются в древесине, их лесорубы будут расползаться по вашим землям все дальше. Война в конечном счете почти всегда ведется за ресурсы – или по другим экономическим причинам. Но ваше беспокойство, безусловно, оправданно. Я пока не вижу выхода. Но насколько я понимаю, мы направляемся именно в Ку'Нкок?
   Она вопросительно посмотрела на Панэ. Тот в ответ кивнул и обратился к хозяевам дома.
   – Я настрятельно прошу вас воздержаться от атаки на город, пока мы не посетим его, – сказал капитан морской пехоты. – И прошу об этом по двум причинам. Во-первых, чтобы продолжить наше путешествие, нам надо купить животных и разные товары. Ку'Нкок – ближайший и, видимо, наиболее удобный источник того, в чем мы остро нуждаемся. А во-вторых, не исключено, что в городе мы сможем найти третий путь решения ваших проблем, который позволит избежать бессмысленного кровопролития. Разрешите нам провести разведку, и мы сообщим вам все, что нам удастся узнать. Возможно, свежим глазом мы сумеем увидеть то, что вам примелькалось и перестало казаться важным.
   Делкра и Корд переглянулись. Вождь в знак согласия хлопнул верхними руками.
   – Мы договорились. Мы не будем торопиться. Мы не начнем войну. Когда вы пойдете в город, я пошлю с вами нескольких сыновей. Они помогут вам в пути и послужат вестниками.
   Он помолчал, обвел собравшихся пристальным взглядом. Сделал спокойный жест.
   – Ради всех нас – я уповаю: вы сумеете найти третий путь. Нынче мой брат все равно что умер для своей семьи, но и после смерти он будет горевать, если его семья умрет истинной смертью.

ГЛАВА 23

   Город отличался от деревни Народа в первую очередь размерами – он был намного обширней. От деревни Корда отряд спустился по течению реки до места слияния с новой, более полноводной рекой, на восточном берегу которой, на невысоком кряже у верхушки угла, образованного водяными потоками, расположился Ку'Нкок. Возвышенность была почти вся занята постройками – было ясно, что город очень быстро растет и развивается. Деревянный частокол, с запасом отгораживавший территорию наиболее густо населенного треугольника, постепенно заменялся каменной стеной. Когда путешественники добрались до расчищенной полосы, отмечавшей границу городских земель, уже подступал вечер. Небо над домами посерело от дыма костров и печей.
   Граница города-государства выделялась предельно четко. Во-первых, джунгли внезапно кончились – как ножом отрезало. Во-вторых, западный берег последней – четвертой из тех, что довелось пересечь отряду, – речушки носил несомненные признаки цивилизации.
   Вдоль реки каждые несколько сот ярдов высились каменные насыпи, увенчанные странного вида домиками. Такие же насыпи и дома были рассеяны по всей долине, вперемежку с полями и огородами. Роджер никак не мог сообразить, для чего местные архитекторы изобретали такую конструкцию: очень прочные и толстые стены нижнего этажа без окон и дверей, а верхние этажи нависают над нижним, далеко выходя за его пределы. Одно было ясно: судя по их размещению, дома были предназначены для защиты полей.
   Куда чаще в долине попадались простенькие хижины, по сравнению с которыми постройки деревни Корда могли показаться произведением искусства. Они во множестве теснились по берегам ирригационных канав и вдоль плохоньких тропинок, пересекавших долину во всех направлениях. Роджер подумал и решил, что это не настоящие дома, а, скорее, шалаши из ячмерисовой соломы, и крестьяне, работающие на полях, используют их как временные укрытия. Без сомнения, при каждом сезонном разливе их бесследно смывает – и их тут же с легкостью отстраивают – если можно использовать столь солидное определение – заново.
   Ячмерис занимал большую часть расчищенной территории площадью в несколько квадратных километров. В отличие от земного риса эта культура не требовала много воды. Роджер подумал, что местное зерно будет с успехом продаваться на рынках Империи. Готовить его так же легко, как и рис, зато оно крупнее и вкуснее, а что до нехватки некоторых аминокислот, так ведь и у риса чего-то там не хватает. В сочетании с другими земными продуктами получится вполне сбалансированная диета.
   Теперь принцу стало ясно, что главное препятствие для развития земледелия на Мардуке – вовсе не джунгли. Куда страшнее – дожди и наводнения. Многие поля, особенно в низинах у реки, окружали рвами, и не для того, чтобы сохранить воду в плодородном слое, а для того, чтобы ее туда попадало поменьше. Повсюду работали помпы – устройства наподобие древних водяных колес: перекачивали воду из впадин. Лишь немногие из них приводили в действие крестьяне, остальные крутились благодаря грубым ветряным мельницам.
   Но больше всего путешественников поразили размеры домашнего скота. Когда отряд только-только вышел из джунглей, пехотинцы обратили внимание на движущуюся линию, медленно втягивающуюся в стену далекого города. Корд опознал в ней стадо животных. Роджер и несколько морпехов из любопытства использовали шлемы, чтобы получить увеличенное изображение. К их удивлению, местная скотина оказалась как две капли воды похожей на зверя флара, едва не прикончившего Корда. Роджер немедленно огласил результаты своих наблюдений, но бывший шаман разразился хрюкающим смехом. Он объяснил, что домашние животные – он называл их флар-та – и вправду похожи на зверя флара, которого убил Роджер (эту зверюгу Корд именовал флар-ке), но между двумя, видимо, родственными видами существовали принципиальные различия.
   Повсюду на полях трудились крестьяне – что-то сажали, что-то выпалывали. Те, кто закончил работу, потянулись домой – во временные хибары, в блокхаузы, расположенные у кромки джунглей, или в город. Заметив приближающихся путешественников, многие тут же побросали свои дела. Пока отряд шагал к городу, следуя изгибам прихотливо вьющейся дороги, толпа глазеющих рабочих все увеличивалась. Те, кто шел домой, вернулись с полдороги, те, кто работал, постепенно стекались к обочине.
   Панэ уже начал разбираться в местном языке жестов и поз, но решил не обращать внимания на враждебные взгляды, сопровождавшие их по пути, хотя ему и не понравились отдельные наполовину понятые им оскорбления и угрожающие взмахи орудиями труда.
   Казалось, враждебность эта направлена скорее на Корда и сыновей Делкры, но постепенно она распространилась и на чужестранцев. Напряжение росло. К городским стенам отряд подошел в окружении настоящей толпы, к крестьянам присоединилось и множество жителей, прибежавших из города. Вопли и местный эквивалент оскорбительного свиста становились все громче и уверенней. Панэ окончательно уверился в том, что объектом возмущения служат морские пехотинцы.
   – Отряд, перестроиться. Кольцевой периметр вокруг Роджера. Стандартные меры против бунтующей толпы. Бронескафы вперед, оружия не применять. Вторая шеренга, примкнуть штыки. Приготовьтесь отгонять бунтовщиков.
   Морпехи отреагировали на приказ с автоматической отточенностью маневра. Они быстро перестроились, образовав двойное кольцо вокруг штабной группы. Бронированное отделение Джулиана выдвинулось вперед, образовав дугу, обращенную к городу. Силовые хромстеновые бронескафандры позволяли морпехам перемещать вес, в пять раз больший, чем вес самого скафандра. Им не могло повредить никакое мардуканское оружие, в то время как применение оружия пришельцами могло только спровоцировать массовую вспышку насилия.
   Плохо выровненная дорога, огороженная глубокими рвами, в ширину занимала всего десять метров, и двойное кольцо телохранителей перекрыло ее, точно пробкой. В тылу отряда осталась относительно небольшая группа аборигенов – пять или шесть десятков. Чтобы присоединиться ко второй группе, усиленной горожанами, отставшим пришлось бы перебраться через ров и пробежать по росткам ячмериса. Поскольку фермерам плоды их труда дороги, многих это остановило, а некоторые попытались прорваться сквозь шеренги арьергарда. Они увлекли за собой большую часть отставших аборигенов, однако штыки заставили их отступить, несмотря на численное превосходство. Один пехотинец был серьезно ранен ударом боевого цепа, сломавшего ему ключицу, но остальным удалось оттеснить нападавших, не открывая огня.
   Впереди напор толпы, подпитываемой из города, сдерживали морпехи в бронескафандрах. Им пришлось иметь дело в основном с горожанами, которых мало беспокоила сохранность полей – они были не прочь пробежаться по всходам, – однако и настроены они были куда менее воинственно, чем крестьяне в тылу отряда. В чужаков швырнули несколько камней, но главным оружием горожан оказались комья фекалий. После того как первый вонючий снаряд угодил в ротного оружейника, остальные морпехи живо наловчились уворачиваться. Красочные комментарии пинопца представляли собой вопиющее нарушение прямого приказа сержант-майора, но она решила не обострять ситуацию. Кроме того, некоторые его замечания прозвучали удивительно кстати и развеселили тех, кому повезло меньше, чем Поэртене.
   К несчастью, положение складывалось тупиковое. Горожане не могли прорвать строй морпехов Джулиана, но и люди не могли преодолеть плотную толпу, не причинив мардуканцам серьезных ранений. Панэ с большим трудом удерживался от приказа применить силу, поскольку дождь камней и других метательных снарядов становился все гуще. Соблазн перевешивало небольшое практическое соображение: если они убьют или покалечат несколько десятков местных жителей, пусть даже спровоцированные их поведением, о выгодной торговле с Ку'Нкоком придется забыть.
   С другой стороны, кто-то же поддерживает в городе общественный порядок, а разбушевавшиеся горожане производили такой неимоверный шум, что игнорировать его просто невозможно. А значит, буквально в любую секунду из ворот должны появиться стражники или кто тут…
   И из ворот действительно вышли стражники. До сих пор морпехи ни разу не видели одетых мардуканцев, но даже Роджер сообразил, что они одеты в доспехи.
   Доспехи представляли собой длинный кожаный фартук с открытой спиной. На груди и плечах слой кожи был двойным, поскольку сюда удары приходились чаще. Доспехи были украшены сложной геральдической эмблемой.
   Каждый стражник имел большой круглый щит с железным утолщением в центре; вооружены они были не мечами и не копьями: для разгона взбунтовавшейся толпы дубинки полезней. Строя они не придерживались – просто каждый выбрал себе цель и пустил в ход дубинку. Бунтовщики так и порскнули прочь, словно вспугнутые голуби, – кто в поля, кто назад в город, далеко обегая служителей порядка.
   Не обращая внимания на беглецов, стражники сосредоточились на тех, кто рискнул ввязаться в драку – или хотя бы удирал недостаточно быстро. Их посбивали с ног и принялись избивать. Длинные дубинки с тяжелыми навершиями не имели острых краев, но стражники, явно не испытывавшие угрызений совести, сил не жалели. Когда они остановились, по крайней мере один из бунтовщиков был мертв – ему раскололи череп. Стражников это не смутило. Они спокойно оттащили с дороги и труп, и несколько других неподвижных тел – вероятно, потерявших сознание, – а затем снова собрались вместе, преграждая путь в город.
   Корд в сопровождении Роджера и парочки племянников пробрался сквозь строй морпехов и направился к стражникам. Панэ проследил за принцем глазами, дал отмашку Дэпро, та просигналила готовность звену Альфа, и в ту же секунду к принцу присоединилось шестеро пехотинцев.
   Тем временем Корд сообразил, кто из стражников командир – во всяком случае кто кричал громче всех, – и поклонился.
   – Я Д'Нал Корд из племени Народа. Я пришел говорить с вашим королем о нашем договоре.
   – – Ладно, ладно, – грубовато ответил стражник. – Мы приветствуем тебя и этих… – Он всмотрелся в морпехов и фыркнул. – Откуда ты взял этих базиков? Одним таким можно целую семью накормить!
   Роджер встал как вкопанный. Его вдруг осенило: мардуканцы, конечно, не каннибалы, но что, если они не относят пришельцев к категории «людей»? Он собирался что-то сказать, но решил подождать объяснений Корда.
   – Я ази их вождя, – решительно объявил Корд. – Тем самым они принадлежат племени и должны пользоваться теми же привилегиями, что и Наш Народ.
   – Ну, не знаю, – заартачился командир. – Они похожи на обычных гостей, так что пусть подчиняются торговому уложению. Кроме того, вашим тоже не разрешается входить в город больше чем по десять человек.
   – Эй, Баналк, – вмешался другой стражник, – давай не так быстро. Если ты объявишь их торговцами, это что значит – съесть их уже нельзя?
   По всей видимости – Роджер очень на это надеялся, – он пошутил, но Панэ, следивший за диалогом с помощью радиоканала сержанта Дэпро, решил, что неприятную тему лучше прибить в зародыше. Он огляделся в поисках чего-нибудь никому не нужного и быстро выбрал подходящий объект. Склоны холмов, на которых расположился город, были усеяны базолитами – древними выходами магмы. Со временем под действием эрозии они откалывались от основного потока и, выдавленные из почвы, скатывались к подножию холмов. При строительстве города и частокола местные жители постарались оттащить их подальше, чтобы не мешали. Один такой валун валялся в сотне метров от дороги; в прямой видимости для стражников и немногих зевак, рискнувших остаться вне городских стен.
   – Дэпро! – Капитан послал ей картинку местности с точкой целеуказателя на выбранном валуне. – Плазмой.
   – Поняла, – ответила командир отделения.
   Она привязала картинку к местности, нашла цель, передала ее стрелку Кане, а сама помахала рукой, привлекая внимание споривших.
   – Извините, пожалуйста, – сказала она приятным сопрано. – Нам кажется, что ваш разговор зашел слишком далеко.
   Младший капрал Кане, тоненькая стройная блондинка, уже поднимала плазмомет. Она прицелилась, переключилась на стрельбу одиночными и нажала на спуск.
   Выплеск плазмы оставил на зеленом поле выжженную полосу, но по сравнению с судьбой злополучного валуна это показалось пустяком. Чудовищный тепловой удар мгновенно раскалил громадный полутораметровый камень, и он с оглушительным свистом и грохотом разлетелся на мелкие кусочки, как яйцо. Осколки так и брызнули во все стороны, некоторые упали на землю всего в двух шагах от дороги.
   Когда смолкли последние раскаты и в абсолютной тишине с дробным шорохом рассыпались последние камешки, сержант Нимаш Дэпро, третий взвод второй роты Бронзового батальона личного ее величества Императорского особого полка, обернулась к местным стражникам, застывшим в неподвижности и начисто утратившим дар речи, и мило улыбнулась:
   – Нас не заботит, как вы нас примете – как членов Народа или как торговцев. Это не так уж важно. Но если еще кто-нибудь предложит нас слопать, похоронить его вам уже не удастся.

ГЛАВА 24

   Королевский замок был окружен каменной стеной. К надвратной башне дугой примыкал приемный зал. В отличие от большинства городских построек королевскую крепость строили из известняка и гранита. Вернее, так: сначала стены, безопасности ради, складывали из темно-серого гранита, а затем надстроили красивым полосчатым двухцветным известняком. На этом тяга к прекрасному себя практически исчерпала: хотя зал, несомненно, был предназначен для церемоний и праздников, украшения ограничились простеньким орнаментом, а роль пола с успехом играла земля, вымощенная грубым булыжником. В противоположной от входа стене зияли большие окна, открывавшие вид на внутренний двор замка и вторую линию обороны.
   Посредине этой крытой арены и состоялась встреча Роджера с местным правителем, которого сопровождал гигант-телохранитель. Кстати, по дороге к замку горожане почти не обращали внимания на чужаков, и Панэ заподозрил, что горячая встреча у ворот и вправду была провокацией.
   – Добро пожаловать в Ку'Нкок.
   В приветствии короля сочетались серьезность, учтивость, любопытство и легкая настороженность. Панэ, невидимый за мерцающим лицевым щитком, заулыбался: ясное дело, королю только что доложили подробности небольшого происшествия с чужаками.
   – Я Ксийя Кан, правитель здешних мест, – продолжил король и представил молодого человека, державшегося чуть позади. – Ксийя Тарн, мой сын и наследник.
   Роджер с достоинством склонил голову. Из вежливости – а также не желая скрывать лицо – он перед входом снял шлем.
   Правитель был стар. Шкура его местами отвисала дряблыми складками, темные пятна покрывали защитную слизь. Похожие симптомы Роджер заметил и у Корда, но Кан был явно старше.
   – Принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, из дома Макклинтоков, третий наследник престола Всего Человечества, – официально представился он. – Я приветствую вас от имени Империи Человечества, а также в качестве личного представителя моей матери, императрицы Александры.
   Он искренне надеялся, что зуммер справится с переводом, но, к сожалению, уже не раз убеждался: программа сама по себе, без участия человека, так и норовила извратить самую суть фразы. Стоило перевести текст обратно с мардуканского – и сразу выявлялись погрешности. А между тем сегодняшняя встреча была исключительно важной, и ошибки перевода могли обойтись слишком дорого.
   Имплант принялся воспроизводить образы, ассоциирующиеся с мардуканским восприятием слов Роджера. Сразу выяснилось, что программа при переводе превратила императрицу в мужчину весьма привлекательной наружности. Принц представил себе реакцию матери на эту картинку – и едва не расплылся в улыбке. Он все никак не мог совладать с собой, но тут имплант выдал следующий образ – и Роджер увидел самого себя разодетым, словно сказочная принцесса. Смех отшибло начисто. Нет, эта проклятая программа слишком много себе позволяет!
   – Мы путешественники из далекой страны. – Роджер решил обойтись без сложных объяснений. – Мы пересекаем ваше королевство по пути к тому месту, откуда мы отправимся домой. Мы принесли вам подарки.
   Он обернулся к О'Кейси, и та вручила ему чехол с мультиножом.
   – Этот предмет может изменять форму, превращаясь в несколько полезных вещей, – сказал Роджер.
   Вообще-то королям такие подарки обычно не дарят, но ничего лучшего все равно не было, и принц быстро продемонстрировал возможности инструмента. Ксийя Кан смотрел очень внимательно, затем серьезно кивнул, принял подарок и передал сыну. Если сравнивать с деревенскими ребятишками, Ксийя Тарн был совсем юным, почти ребенком, а потому необычная игрушка полностью завладела его вниманием. Однако он блестяще держал себя в руках.
   – Прекрасный подарок, – дипломатично сказал король. – Будьте гостями моего дома. – Он посмотрел на шеренгу морпехов и хлопнул в ладоши. – Полагаю, вы сумеете разместиться в гостевых покоях.
   Роджер благодарно склонил голову.
   – Мы признательны вам за вашу доброту.
   Теперь поклонился король. Он показал на гиганта-телохранителя:
   – Д'Нок Тай отведет вас в покои. Официальный прием состоится завтра утром. А теперь отдохните. Я пришлю вам еду и слуг.
   – Еще раз благодарю, – сказал принц.
   – Тогда – до встречи, – ответил король и направился к выходу.
   Сын послушно пошел за ним, но по дороге все оглядывался на чужаков через плечо. Роджер подождал, пока они не исчезли из виду, затем приказал стражнику:
   – Веди.
   Д'Нок Тай, ничего не сказав, развернулся и пошел к той же дальней двери. Король, выйдя из зала, повернул налево, а гости, вслед за провожатым, направо.