Страница:
– До с-с-с-сего дня, – с шипением сказал Тратан.
– До нынешних дней, – согласился Денат. – Мы пришли.
Этот ломбард, на первый взгляд, ничем не выделялся из общего ряда, разве что был чуть поменьше соседних магазинчиков, подпиравших его с обеих сторон. Он был выстроен из крепкого тяжелого дерева, занимал всего метров пять в глубину, но интерьер был виден плохо, потому что вход наполовину закрывала кожаная завеса. Внутри в тусклом освещении с трудом угадывались груды кож и штабеля коробок, и, кажется, еще больше товаров громоздилось на широкой кожаной подстилке перед входом, сужая и без того узкий проход торгового ряда.
Больше всего этот склад напоминал сорочье гнездо. Здесь были наконечники копий, украшения (от изящных и дорогих до сущего хлама), инструменты для обработки металла и древесины, чаши и блюда, яркие медные канделябры, кожаные и деревянные шкатулки (попадались и богато украшенные), банки со специями и бог знает что еще в невероятных количествах.
Посередине всего этого хаоса сидела очень старая скользкая тварь. Кончик правого рога у нее был обломан, слизь частично пересохла и покрылась нездоровыми пятнами, но глаза сверкали живостью и любопытством.
– Денат! – Торговец со скрипом поднялся на ноги. – Ты всегда приносишь мне что-нибудь интересное, – продолжил он, не сводя глаз с землянина.
– Пришло хорошее время для торговли, Пратол, – рассмеялся дикарь. – Я кое-что принес, но мой друг хочет показать тебе совсем особенные вещи.
– О, конечно! – Торговец живо достал из сундучка бутылку и несколько чашечек. – Давайте поглядим, что вы принесли. Я знаю, ты меня обманешь, ты всегда меня обманываешь, но если ты пообещаешь не отбирать все мои деньги, может, нам и удастся ударить по рукам.
– Так говоришь, будто мы тя обчистить собираемся, – захихикал Поэртена.
Он наконец чувствовал себя как дома.
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
– До нынешних дней, – согласился Денат. – Мы пришли.
Этот ломбард, на первый взгляд, ничем не выделялся из общего ряда, разве что был чуть поменьше соседних магазинчиков, подпиравших его с обеих сторон. Он был выстроен из крепкого тяжелого дерева, занимал всего метров пять в глубину, но интерьер был виден плохо, потому что вход наполовину закрывала кожаная завеса. Внутри в тусклом освещении с трудом угадывались груды кож и штабеля коробок, и, кажется, еще больше товаров громоздилось на широкой кожаной подстилке перед входом, сужая и без того узкий проход торгового ряда.
Больше всего этот склад напоминал сорочье гнездо. Здесь были наконечники копий, украшения (от изящных и дорогих до сущего хлама), инструменты для обработки металла и древесины, чаши и блюда, яркие медные канделябры, кожаные и деревянные шкатулки (попадались и богато украшенные), банки со специями и бог знает что еще в невероятных количествах.
Посередине всего этого хаоса сидела очень старая скользкая тварь. Кончик правого рога у нее был обломан, слизь частично пересохла и покрылась нездоровыми пятнами, но глаза сверкали живостью и любопытством.
– Денат! – Торговец со скрипом поднялся на ноги. – Ты всегда приносишь мне что-нибудь интересное, – продолжил он, не сводя глаз с землянина.
– Пришло хорошее время для торговли, Пратол, – рассмеялся дикарь. – Я кое-что принес, но мой друг хочет показать тебе совсем особенные вещи.
– О, конечно! – Торговец живо достал из сундучка бутылку и несколько чашечек. – Давайте поглядим, что вы принесли. Я знаю, ты меня обманешь, ты всегда меня обманываешь, но если ты пообещаешь не отбирать все мои деньги, может, нам и удастся ударить по рукам.
– Так говоришь, будто мы тя обчистить собираемся, – захихикал Поэртена.
Он наконец чувствовал себя как дома.
ГЛАВА 28
Таверна – широкий навес, открытый на все четыре стороны, – расположилась на площади, отделявшей рынок от жилого квартала. Шеренга перевернутых бочек служила барной стойкой, позади нее на большой жаровне готовили на закуску неведомых зверей.
Под тентом были расставлены длинные столы, за которыми мардуканцы с удовольствием лопали всякие кушанья из ячмериса, мяса и овощей.
Всю остальную площадь естественным образом захлестывали торговые волны – в виде тележек, раскладных столиков, ковриков, разносчиков и переносных прилавков. Собственно, и площадью эту площадку можно было назвать с известной долей условности, никто ее не планировал и не разбивал, просто между зданием Великого Дома, складом, рынком и канавой оставалось свободное место. К площади вели две дороги – мимо склада и мимо здания Великого Дома. На глаза то и дело попадались стражники в кожаных доспехах, вооруженные и наглые. Они вышагивали с таким видом, будто все здесь принадлежит им, – и, вероятно, у них были на то основания. Вряд ли им доводилось платить за все, что они брали без спросу. Торговцы настороженно следили за каждым их движением.
Командир отделения отвлекся от острого супа, напоминающего рыбный, и помахал появившемуся невдалеке Поэртене. Оружейный мастер вышагивал рядом с незнакомой скользкой тварью, судя по коже, очень старой, и вид у пинопца был на редкость довольный.
– Наше вам, капрал, – сказал Поэртена. Местные столы, за которыми полагалось есть стоя, для маленького пинопца вполне могли бы сойти за навес от дождя, стоило только чуть-чуть нагнуть голову. Не долго думая, он подкатил пустую бочку, поставил на попа и, обеспечив себя таким образом подходящим стулом, взгромоздился сверху.
– Чё лопам? – спросил он.
– Какое-то горячее дерьмо, – сказал Андраш, взял кувшин пива и опрокинул в рот. – Я не знаю, что они сюда понапихали, но оно горячее, горячее, горячее, горячее!
– Вась-вась. – Поэртена сполз с бочки и направился к бару.
– Я договорился с хозяином, – сказал вдогонку Коберда. – Он всех нас кормит бесплатно за один фонарик.
– Айя! – Незнакомая скользкая тварь схватилась за голову. – Что я слышу! Схожу узнаю, нельзя ли и меня включить в вашу сделку.
Денат рассмеялся, взял со стола кувшин, взболтал, отпил глоток и поморщился.
– Пах! Моча дерьмаков!
– Уж получше, чем тот отвар из гнилой требухи, который вы считаете пивом, – радостно оскалил зубы гранатометчик Эллерс, откусил кусок мяса и запил. – Тут хотя бы ячмень чувствуется.
– Эй-эй, – запротестовал Кранла, третий из племянников Корда, – мы всего-то хотим, чтобы у напитка был вкус.
– Вкус, ага, – согласился Эллерс. – Значит, вы для вкуса скипидар добавляете?
Вернулся Поэртена, поставил большое блюдо на столешницу, сделанную из толстой цельной доски черного цвета. Люди расселись с торца длинного стола, рядом устроились племянники Корда и тут же принялись таскать с тарелки кусочки горячего мяса. Гарниром служили ломтики фруктов и нарезанные корнеплоды, нечто среднее между сладким и обычным картофелем. Земляне такое еще не пробовали.
– Пахнет хорошо. Перуц, – отметил Денат, отправляя в рот кусочек щедро приправленного мяса.
Закрыл рот – и тут же разинул с утробным звуком, не в силах вдохнуть. Поспешно схватился за кувшин с пивом, сделал огромный глоток и резко выдохнул.
– Х-хэ! Айя! Я понял: это не такое уж гадкое пиво, – прохрипел он.
– Где вы, Коберда? – спросила Косутич по коммуникатору.
– Отделение заканчивает обедать, сержант-майор, – доложил сержант, складывая карты на стол и оглядываясь.
Морпехи давно разбрелись по соседним столам. Жара усилилась, и многие мардуканцы ушли в поисках прохлады. Впрочем, под навесом было не так уж плохо: всего сорок три градуса по Цельсию.
Поэртена начал партию в покер. Он, похоже, удачно сторговал старому мардуканскому торговцу парочку зажигалок и фонариков, и теперь старик пытался взять реванш… в игре, в которую прежде никогда не играл.
Коберда собрал карты и с отвращением заглянул в них. Поэртена обменял ему несколько имперских кредиток на местное серебро и медяшки. И по-хорошему, их бы следовало оставить в кармане.
– Пас.
Поэртена посмотрел поверх карт на старого мардуканца. Торговец посматривал то в карты, то на банк.
– Повышаю, – решил он наконец. Подумал и бросил в банк купленный фонарик. – Он точно дороже, чем вся эта куча.
– Лады, – улыбнулся Поэртена. – Или жратва на двенадцать рыл.
– Айя! Не напоминай мне, – взвыл Пратол.
– Над кумекать, – сказал пинопец. – А Коберда слил.
– Ну… – протянул командир, гадая, на сколько удастся пинопцу развести прожженного ростовщика, – кто-то же должен.
Поэртена еще раз поглядел в карты и покачал головой:
– Пас.
– Мне нравится эта игра, – захрюкал торговец и потянул все четыре руки к банку.
– Лад-те, язви-т, – приговаривал Поэртена, тасуя карты. – Погодь еще.
– Ха! – воскликнул вдруг Тратан. Парню хватило здравого смысла соскочить прежде, чем его оставили без ножа и копья, – ничего другого у него все равно не было. – Гляньте-ка на тех дерьмаковских девочек.
Под навес вступили пять мардуканцев, вооруженных мечами, причем мечи они держали не в ножнах, а наголо. Мечи были длинные, прямые и тяжелые. Любой землянин посчитал бы этот меч двуручным.
В отличие от виденных прежде стражников эти были полностью защищены глухими добротными кожаными доспехами с утолщенными наплечниками и нагрудником. Судя по всему, они охраняли одну-единственную безоружную скользкую тварь, державшуюся между ними. На шее у безоружного болтался на толстом шнурке небольшой кожаный кошель. Впрочем, и шнурку скользкая тварь не слишком доверяла, поскольку держалась за кошель обеими истинными руками.
– Кто такий? – спросил Поэртена и взял карты с раздачи. Он был очень, очень, очень спокоен.
– Стражи драгоценных камней, – ответил Пратол, сбрасывая две.
– Девочки, – повторил Тратан. – Они так думают: если носишь шитую шкурку, ты бессмертен.
– А я бы не возражал против такой шкурки. – Коберда один за другим поднимал пивные кувшины и встряхивал, в надежде найти такой, где еще что-нибудь осталось. – Если бы у Тальберт были такие доспехи, она бы сейчас была с нами.
– Угу, – согласился Поэртена, взяв две карты после сброса.
Игроков осталось всего трое, а для хорошего покера это маловато. Правда, Денат еще держался. Он продал Пратолу пару неплохих камешков за несколько серебряных монет. Сейчас эти монеты стояли на кону. Поэртена внимательно наблюдал за ним. Парень проверил, что ему пришло, и с отвращением бросил карты на стол:
– Пас.
Поэртена безрадостно заглянул в свои карты. Дуракам, однако, везет.
– Повышаю, – сказал он, щелчком отправив в банк маленький лазурит, прекрасный ярко-синий камушек с тонкими прожилками.
– Хм-м… – Пратол высыпал горстку серебра и добавил к ней такой же камешек, но побольше, овальный и отшлифованный. – Отвечаю и поднимаю.
Поэртена прищурился на эту кучку, выкатил небольшой рубин.
– Ну тож отвеча. И повышаю.
Пратол подозрительно наклонил голову набок, затем достал крохотный сапфир и аккуратно положил сверкающую искорку синего огня на вершину общей кучки. Оба камешка были примерно одного качества, темноватые, но прозрачные. Драгоценные камни считались главным богатством этого региона, и сверкание в центре стола было лучшим тому доказательством.
Поэртена достал сапфир и рубин, положил их рядышком. Затем оценивающе прищурился на общую кучку.
– Слышь, банчок-то легковат, – сказал он.
– Ладно. – Пратол бросил на стол несколько кусочков серебра и цитрин. – Теперь нормально.
– Открываемся, – сказал Поэртена. – Четыре семерки.
– Дерьмо! – Торговец шлепнул картами о столешницу. – Мне все равно нравится эта игра.
– Я выхожу, – сказал Денат. – Мое оружие мне еще пригодится.
– Почему же, юный дикарь? – раздался за спиной незнакомый голос. – Я буду счастлив продать тебе новое.
Земляне оглянулись и как ужаленные повскакали с мест. Незаметно для них к столу подошли Косутич и мардуканский торговец, с которым она осталась поболтать. Сейчас оба наслаждались произведенным впечатлением. Коберда неловко откашлялся:
– Сержант-майор, мы только… мы всего…
– Накапливали энергию перед будущим походом? – понимающе спросила Косутич. – Расслабься, Коберда, ты сейчас весь потом изойдешь. Просто всегда держите одного человека на часах – и все дела. Мы пока еще не дома. Ясно?
– Так точно, сержант-майор! – рявкнул он. Тут он заметил странный предмет, который Косутич несла на плече, и глаза его полезли на лоб. – Это то, что я думаю? – обалдело спросил он.
– Ага. – Косутич вскинула меч повыше. Серый пасмурный свет немного приглушал серебряные и черные разводы, но с первого взгляда было ясно, что клинок – настоящее чудо. – Он мне чертовски нравится, но взяла я его для принца. Его делали для королевского сына, так что человеку он по руке.
– Понимаю, – кивнул Коберда. – А как насчет другого оружия?
– Увы, – ответил торговец-калека, взмахнув своим крюком, – это плохое место, если ищете много оружия и доспехов. Сюда отовсюду привозят редкости, чаще из Т'Кунзи, а иной раз даже древние вещи из Войтана, такие как этот меч.
– Народ, знакомьтесь, это Т'Лин Тарг. Раньше был воином, но потерял руку и теперь продает мечи.
– И копья, и ножи. Любые вещи, у которых есть что заточить. Обычно я продаю их охранникам торговцев драгоценными камнями да случайным отрядам наемников, – сказал Т'Лин, потирая пальцами заостренный рог с бронзовым навершием. – Иногда стражникам Великих Домов. В городе есть вольные торговцы камушками, а есть торговцы Домов. И правду сказать, – добавил он, – вольным торговцам иной раз туго приходится.
– Пах! – воскликнул Пратол, отрываясь от изучения покерной колоды.
Ему действительно пришлась по сердцу новая игра. Мардуканцы обычно играли в бабки, но покер оказался интереснее, он требовал умения не только играть, но и торговаться, а многое решала чистая удача. Замечательная игра!
– В Великих Домах живут одни ублюдки, – продолжил ростовщик. – Они выжимают нас досуха, а потом присылают своих громил, и те разносят наши дома и лавки, чтобы заставить нас уйти из города.
– Все знают, это случается куда чаще, чем можно стерпеть, – грустно подтвердил Т'Лин. – Это бич нашего города.
И, словно точка в последней фразе, над площадью разнесся металлический звон. На дальнем краю ее схлестнулись две группы: отряд стражников соседнего Великого Дома и пятеро посторонних. Численный перевес был на стороне стражников, но им никак не удавалось его использовать. Пятерка, вторгшаяся на чужую территорию, была им явно не по зубам. Особенно выделялись двое, владевшие, кроме основного оружия, еще и короткими мечами. Оба держали их вспомогательной рукой и использовали главным образом для парирования ударов. Косутич даже удивилась, почему бы вместо этого им не взять небольшой круглый щит.
Поскольку местные стражники упорно нападали на более опытных чужаков только один на один, как требовала мардуканская традиция, они, несмотря на численное преимущество, несли катастрофические потери.
Косутич обратила внимание, что местные приемы обращения с копьем напоминают скорее штыковые удары. Во всяком случае, при парировании и обычной атаке движения примерно совпадали. Правда, у мардуканцев широко применялись и другие фехтовальные приемы, которые рядовые бойцы не изучают. Фехтовать винтовкой с примкнутым штыком не слишком удобно. Касания в этой драке случались довольно редко, но уж если случались, кровь из глубоких и широких ран текла в три ручья.
И все же смертельными, несмотря на серьезность, эти ранения не были. Получив такое, стражник просто отступал в сторону, и на его место заступал следующий.
Похоже, что чужим бойцам здесь нет равных, но когда уже не осталось сомнений, что стражники Дома проигрывают вчистую, главные ворота распахнулись, и оттуда вышла группа в тяжелых доспехах.
– Ага! – воскликнул Т'Лин. – Будет что посмотреть. Чужаки – они из Криты, элитные бойцы, к ним набирают лучших из лучших. Они пришли сюда поглядеть, что за новых охранников завел себе Н'Джаа. Вот они своего и добились. Н'Джаа тоже брал лучших из лучших. Говорят, в городе они и правда лучшие.
– Так «правда» или «говорят»? – уточнила Косутич.
– Пожалуй, правда, – фыркнул торговец оружием. – Только это ничего не говорит. Местные мальчики-бугайчики только для горожан страшны. У них всей работы – долги выбивать да налоги для Дома Тан.
Два отряда сблизились, рассредоточились, и началась битва. Новоприбывшие действительно знали свое дело, а тяжелая броня обеспечивала им лучшую защиту, поэтому длилась схватка яростно и недолго. Когда две схлестнувшиеся волны откатились друг от друга, на земле осталось по двое бойцов с каждой стороны, мертвые или очень тяжело раненные. Уцелевшие критские бойцы обратились в бегство, осыпаемые криками и насмешками противников.
– Вот! Видела? – воскликнул Т'Лин. – Какой рипост К'Катал из второй позиции сделал, а!
– Подожди, я не понимаю, что ты говоришь, – ответила Косутич и коснулась височной кости, чтобы включить зуммер. Без его помощи перевести на стандартный английский не получалось. – Что ты называешь второй позицией?
– Удар наносится снизу, из такого положения, – показал Т'Лин нижней рукой. – Великолепный выпад! Только один раз я такой видел, в Па'алоте. Очень трудно его выполнить, ноги должны быть расположены только так и не иначе. Но если сумеешь отработать, отразить его почти невозможно.
Он изобразил комбинацию и сморщился, поскольку резкое движение отозвалось в культе резкой болью.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Коберда. – Я хочу сказать, ты тоже служил стражником?
– Да, – сказал Т'Лин, и оживленность, делавшая его объяснения такими яркими, в одно мгновение угасла. – Но очень недолго. Дни сражений для меня окончены.
– Он из Войтана, – тихо пояснила Косутич.
– Я был подмастерьем оружейного мастера, – начал рассказ старый торговец. – Вместе с караваном я добирался в Т'ан К'тасс. И тут пришла весть, что кранолта спустились с гор и захватили все дальние города. Мы потеряли С'Ленну, сверкающий город лазури и меди. Мы потеряли прекрасный Х'нар, пожалуй, самый красивый город из всех, что я видел в своих скитаниях. Мы потеряли все города, выросшие вместе с далеким Войтаном. Но Войтан держался. Мы узнавали вести от тех немногих, кто ухитрился торговать с кранолта, не потеряв свои рога. Варвары раз за разом атаковали город, но стены Войтана высоки, а склады ломились от припасов. К тому же горожане, вопреки войне, сумели наладить торговлю с дальними городами.
Т'ан К'тасс знал цену Войтану. Никто и нигде не умел делать такое оружие, какое ковали в Стальной гильдии Войтана. Никто больше не знал секретов «струящейся стали». В окрестностях Войтана добывали множество металлов, без которых не могли обходиться ни Т'ан К'тасс, ни другие южные города. Совет Т'ан К'тасса воззвал к другим городам и предложил оказать помощь Войтану и послать войска против кранолта. Но такое не делалось никогда. А другие города не увидели в том пользы для себя. Они, ничем не лучше кранолта, видели лишь богатство Войтана и смеялись над гибелью прекрасной земли.
На лице старика отражалась горечь. Он говорил тихо – словно вглядываясь сквозь годы.
– И король Па'алота, и этот вонючий Ку'Нкок – они оба отреклись от нас. Тогда Дом Ксийя еще не возвысился до королевского. Должен признаться, Ксийя тогда говорил в нашу пользу. Во всяком случае, мне так сказали. Я был среди тех, кого Т'ан К'тасс прислал просить помощи у короля Па'алота. Нам ответили, что каждое государство должно само справляться с несчастьями, и лишь от него самого зависит, выжить ему или умереть. Нас спросили: а что такого получили мы от Войтана, что должны теперь рисковать своими деньгами и ценностями? У меня не было ответа на этот вопрос… Он печально сложил вторые руки.
– Я не мог ответить за моих владык. И тогда Т'ан К'тасс послал войска один. Мы встретились с кранолта в горах Дантара. – Он снова мягко хлопнул вторыми руками. – И потерпели поражение. Их было слишком много – как звезд в небе, как деревьев в лесу. И они все были свирепы, как они были свирепы!
– Мы сражались весь день и еще один день, но не могли одержать победу. И вот мы не могли больше сражаться и отступили, сохраняя ряды. Но кранолта преследовали нас до самого Т'ан К'тасса. Они следовали за нами по пятам, куда бы мы ни шли.
– И захватили и тот город тоже, – угрюмо заключила Косутич. – И еще два по соседству. И это последние известия о Войтане. Других никто уже не слышал.
– Нас осталось совсем мало, – грустно сказал Т'Лин. – Главы Дома Т'ан сумели бежать, сохранив свои силы. Им удалось вывезти из Т'ан К'тасса большой груз специй. Теперь они преуспевают, открыли банковский бизнес. Мы иногда разговариваем. Есть и еще люди из Войтана, такие как я. Но нас мало. Очень мало. Совсем мало. – Мардуканец покачал головой. – Несколько человек.
– А как давно это было? – спросил Коберда.
– Я был молод, – ответил Т'Лин. – Давно. Очень давно.
– Здесь нет времен года, – пояснила Косутич, пожимая плечами. – Солнца не видно. У них не принято вести счет времени, как это делаем мы. Можно только гадать, сколько им лет.
– Подождите секундочку, – сообразила Босум. – Ведь это то самое место, куда мы собираемся идти!
– Молодец, – с мрачной улыбкой сказала Косутич. – Угадала. Именно туда нам и надо топать. Прямиком через этих… кра…
– Кранолта, – услужливо подсказал Поэртена.
– Угу. Именно этих ублюдков, – рассмеялась Косутич. – Так что получше следи за своим плазмометом, боец. Мой тебе совет.
– Поняла, – отреагировала капрал, недавно поступившая в роту. – Без проблем.
Под тентом были расставлены длинные столы, за которыми мардуканцы с удовольствием лопали всякие кушанья из ячмериса, мяса и овощей.
Всю остальную площадь естественным образом захлестывали торговые волны – в виде тележек, раскладных столиков, ковриков, разносчиков и переносных прилавков. Собственно, и площадью эту площадку можно было назвать с известной долей условности, никто ее не планировал и не разбивал, просто между зданием Великого Дома, складом, рынком и канавой оставалось свободное место. К площади вели две дороги – мимо склада и мимо здания Великого Дома. На глаза то и дело попадались стражники в кожаных доспехах, вооруженные и наглые. Они вышагивали с таким видом, будто все здесь принадлежит им, – и, вероятно, у них были на то основания. Вряд ли им доводилось платить за все, что они брали без спросу. Торговцы настороженно следили за каждым их движением.
Командир отделения отвлекся от острого супа, напоминающего рыбный, и помахал появившемуся невдалеке Поэртене. Оружейный мастер вышагивал рядом с незнакомой скользкой тварью, судя по коже, очень старой, и вид у пинопца был на редкость довольный.
– Наше вам, капрал, – сказал Поэртена. Местные столы, за которыми полагалось есть стоя, для маленького пинопца вполне могли бы сойти за навес от дождя, стоило только чуть-чуть нагнуть голову. Не долго думая, он подкатил пустую бочку, поставил на попа и, обеспечив себя таким образом подходящим стулом, взгромоздился сверху.
– Чё лопам? – спросил он.
– Какое-то горячее дерьмо, – сказал Андраш, взял кувшин пива и опрокинул в рот. – Я не знаю, что они сюда понапихали, но оно горячее, горячее, горячее, горячее!
– Вась-вась. – Поэртена сполз с бочки и направился к бару.
– Я договорился с хозяином, – сказал вдогонку Коберда. – Он всех нас кормит бесплатно за один фонарик.
– Айя! – Незнакомая скользкая тварь схватилась за голову. – Что я слышу! Схожу узнаю, нельзя ли и меня включить в вашу сделку.
Денат рассмеялся, взял со стола кувшин, взболтал, отпил глоток и поморщился.
– Пах! Моча дерьмаков!
– Уж получше, чем тот отвар из гнилой требухи, который вы считаете пивом, – радостно оскалил зубы гранатометчик Эллерс, откусил кусок мяса и запил. – Тут хотя бы ячмень чувствуется.
– Эй-эй, – запротестовал Кранла, третий из племянников Корда, – мы всего-то хотим, чтобы у напитка был вкус.
– Вкус, ага, – согласился Эллерс. – Значит, вы для вкуса скипидар добавляете?
Вернулся Поэртена, поставил большое блюдо на столешницу, сделанную из толстой цельной доски черного цвета. Люди расселись с торца длинного стола, рядом устроились племянники Корда и тут же принялись таскать с тарелки кусочки горячего мяса. Гарниром служили ломтики фруктов и нарезанные корнеплоды, нечто среднее между сладким и обычным картофелем. Земляне такое еще не пробовали.
– Пахнет хорошо. Перуц, – отметил Денат, отправляя в рот кусочек щедро приправленного мяса.
Закрыл рот – и тут же разинул с утробным звуком, не в силах вдохнуть. Поспешно схватился за кувшин с пивом, сделал огромный глоток и резко выдохнул.
– Х-хэ! Айя! Я понял: это не такое уж гадкое пиво, – прохрипел он.
– Где вы, Коберда? – спросила Косутич по коммуникатору.
– Отделение заканчивает обедать, сержант-майор, – доложил сержант, складывая карты на стол и оглядываясь.
Морпехи давно разбрелись по соседним столам. Жара усилилась, и многие мардуканцы ушли в поисках прохлады. Впрочем, под навесом было не так уж плохо: всего сорок три градуса по Цельсию.
Поэртена начал партию в покер. Он, похоже, удачно сторговал старому мардуканскому торговцу парочку зажигалок и фонариков, и теперь старик пытался взять реванш… в игре, в которую прежде никогда не играл.
Коберда собрал карты и с отвращением заглянул в них. Поэртена обменял ему несколько имперских кредиток на местное серебро и медяшки. И по-хорошему, их бы следовало оставить в кармане.
– Пас.
Поэртена посмотрел поверх карт на старого мардуканца. Торговец посматривал то в карты, то на банк.
– Повышаю, – решил он наконец. Подумал и бросил в банк купленный фонарик. – Он точно дороже, чем вся эта куча.
– Лады, – улыбнулся Поэртена. – Или жратва на двенадцать рыл.
– Айя! Не напоминай мне, – взвыл Пратол.
– Над кумекать, – сказал пинопец. – А Коберда слил.
– Ну… – протянул командир, гадая, на сколько удастся пинопцу развести прожженного ростовщика, – кто-то же должен.
Поэртена еще раз поглядел в карты и покачал головой:
– Пас.
– Мне нравится эта игра, – захрюкал торговец и потянул все четыре руки к банку.
– Лад-те, язви-т, – приговаривал Поэртена, тасуя карты. – Погодь еще.
– Ха! – воскликнул вдруг Тратан. Парню хватило здравого смысла соскочить прежде, чем его оставили без ножа и копья, – ничего другого у него все равно не было. – Гляньте-ка на тех дерьмаковских девочек.
Под навес вступили пять мардуканцев, вооруженных мечами, причем мечи они держали не в ножнах, а наголо. Мечи были длинные, прямые и тяжелые. Любой землянин посчитал бы этот меч двуручным.
В отличие от виденных прежде стражников эти были полностью защищены глухими добротными кожаными доспехами с утолщенными наплечниками и нагрудником. Судя по всему, они охраняли одну-единственную безоружную скользкую тварь, державшуюся между ними. На шее у безоружного болтался на толстом шнурке небольшой кожаный кошель. Впрочем, и шнурку скользкая тварь не слишком доверяла, поскольку держалась за кошель обеими истинными руками.
– Кто такий? – спросил Поэртена и взял карты с раздачи. Он был очень, очень, очень спокоен.
– Стражи драгоценных камней, – ответил Пратол, сбрасывая две.
– Девочки, – повторил Тратан. – Они так думают: если носишь шитую шкурку, ты бессмертен.
– А я бы не возражал против такой шкурки. – Коберда один за другим поднимал пивные кувшины и встряхивал, в надежде найти такой, где еще что-нибудь осталось. – Если бы у Тальберт были такие доспехи, она бы сейчас была с нами.
– Угу, – согласился Поэртена, взяв две карты после сброса.
Игроков осталось всего трое, а для хорошего покера это маловато. Правда, Денат еще держался. Он продал Пратолу пару неплохих камешков за несколько серебряных монет. Сейчас эти монеты стояли на кону. Поэртена внимательно наблюдал за ним. Парень проверил, что ему пришло, и с отвращением бросил карты на стол:
– Пас.
Поэртена безрадостно заглянул в свои карты. Дуракам, однако, везет.
– Повышаю, – сказал он, щелчком отправив в банк маленький лазурит, прекрасный ярко-синий камушек с тонкими прожилками.
– Хм-м… – Пратол высыпал горстку серебра и добавил к ней такой же камешек, но побольше, овальный и отшлифованный. – Отвечаю и поднимаю.
Поэртена прищурился на эту кучку, выкатил небольшой рубин.
– Ну тож отвеча. И повышаю.
Пратол подозрительно наклонил голову набок, затем достал крохотный сапфир и аккуратно положил сверкающую искорку синего огня на вершину общей кучки. Оба камешка были примерно одного качества, темноватые, но прозрачные. Драгоценные камни считались главным богатством этого региона, и сверкание в центре стола было лучшим тому доказательством.
Поэртена достал сапфир и рубин, положил их рядышком. Затем оценивающе прищурился на общую кучку.
– Слышь, банчок-то легковат, – сказал он.
– Ладно. – Пратол бросил на стол несколько кусочков серебра и цитрин. – Теперь нормально.
– Открываемся, – сказал Поэртена. – Четыре семерки.
– Дерьмо! – Торговец шлепнул картами о столешницу. – Мне все равно нравится эта игра.
– Я выхожу, – сказал Денат. – Мое оружие мне еще пригодится.
– Почему же, юный дикарь? – раздался за спиной незнакомый голос. – Я буду счастлив продать тебе новое.
Земляне оглянулись и как ужаленные повскакали с мест. Незаметно для них к столу подошли Косутич и мардуканский торговец, с которым она осталась поболтать. Сейчас оба наслаждались произведенным впечатлением. Коберда неловко откашлялся:
– Сержант-майор, мы только… мы всего…
– Накапливали энергию перед будущим походом? – понимающе спросила Косутич. – Расслабься, Коберда, ты сейчас весь потом изойдешь. Просто всегда держите одного человека на часах – и все дела. Мы пока еще не дома. Ясно?
– Так точно, сержант-майор! – рявкнул он. Тут он заметил странный предмет, который Косутич несла на плече, и глаза его полезли на лоб. – Это то, что я думаю? – обалдело спросил он.
– Ага. – Косутич вскинула меч повыше. Серый пасмурный свет немного приглушал серебряные и черные разводы, но с первого взгляда было ясно, что клинок – настоящее чудо. – Он мне чертовски нравится, но взяла я его для принца. Его делали для королевского сына, так что человеку он по руке.
– Понимаю, – кивнул Коберда. – А как насчет другого оружия?
– Увы, – ответил торговец-калека, взмахнув своим крюком, – это плохое место, если ищете много оружия и доспехов. Сюда отовсюду привозят редкости, чаще из Т'Кунзи, а иной раз даже древние вещи из Войтана, такие как этот меч.
– Народ, знакомьтесь, это Т'Лин Тарг. Раньше был воином, но потерял руку и теперь продает мечи.
– И копья, и ножи. Любые вещи, у которых есть что заточить. Обычно я продаю их охранникам торговцев драгоценными камнями да случайным отрядам наемников, – сказал Т'Лин, потирая пальцами заостренный рог с бронзовым навершием. – Иногда стражникам Великих Домов. В городе есть вольные торговцы камушками, а есть торговцы Домов. И правду сказать, – добавил он, – вольным торговцам иной раз туго приходится.
– Пах! – воскликнул Пратол, отрываясь от изучения покерной колоды.
Ему действительно пришлась по сердцу новая игра. Мардуканцы обычно играли в бабки, но покер оказался интереснее, он требовал умения не только играть, но и торговаться, а многое решала чистая удача. Замечательная игра!
– В Великих Домах живут одни ублюдки, – продолжил ростовщик. – Они выжимают нас досуха, а потом присылают своих громил, и те разносят наши дома и лавки, чтобы заставить нас уйти из города.
– Все знают, это случается куда чаще, чем можно стерпеть, – грустно подтвердил Т'Лин. – Это бич нашего города.
И, словно точка в последней фразе, над площадью разнесся металлический звон. На дальнем краю ее схлестнулись две группы: отряд стражников соседнего Великого Дома и пятеро посторонних. Численный перевес был на стороне стражников, но им никак не удавалось его использовать. Пятерка, вторгшаяся на чужую территорию, была им явно не по зубам. Особенно выделялись двое, владевшие, кроме основного оружия, еще и короткими мечами. Оба держали их вспомогательной рукой и использовали главным образом для парирования ударов. Косутич даже удивилась, почему бы вместо этого им не взять небольшой круглый щит.
Поскольку местные стражники упорно нападали на более опытных чужаков только один на один, как требовала мардуканская традиция, они, несмотря на численное преимущество, несли катастрофические потери.
Косутич обратила внимание, что местные приемы обращения с копьем напоминают скорее штыковые удары. Во всяком случае, при парировании и обычной атаке движения примерно совпадали. Правда, у мардуканцев широко применялись и другие фехтовальные приемы, которые рядовые бойцы не изучают. Фехтовать винтовкой с примкнутым штыком не слишком удобно. Касания в этой драке случались довольно редко, но уж если случались, кровь из глубоких и широких ран текла в три ручья.
И все же смертельными, несмотря на серьезность, эти ранения не были. Получив такое, стражник просто отступал в сторону, и на его место заступал следующий.
Похоже, что чужим бойцам здесь нет равных, но когда уже не осталось сомнений, что стражники Дома проигрывают вчистую, главные ворота распахнулись, и оттуда вышла группа в тяжелых доспехах.
– Ага! – воскликнул Т'Лин. – Будет что посмотреть. Чужаки – они из Криты, элитные бойцы, к ним набирают лучших из лучших. Они пришли сюда поглядеть, что за новых охранников завел себе Н'Джаа. Вот они своего и добились. Н'Джаа тоже брал лучших из лучших. Говорят, в городе они и правда лучшие.
– Так «правда» или «говорят»? – уточнила Косутич.
– Пожалуй, правда, – фыркнул торговец оружием. – Только это ничего не говорит. Местные мальчики-бугайчики только для горожан страшны. У них всей работы – долги выбивать да налоги для Дома Тан.
Два отряда сблизились, рассредоточились, и началась битва. Новоприбывшие действительно знали свое дело, а тяжелая броня обеспечивала им лучшую защиту, поэтому длилась схватка яростно и недолго. Когда две схлестнувшиеся волны откатились друг от друга, на земле осталось по двое бойцов с каждой стороны, мертвые или очень тяжело раненные. Уцелевшие критские бойцы обратились в бегство, осыпаемые криками и насмешками противников.
– Вот! Видела? – воскликнул Т'Лин. – Какой рипост К'Катал из второй позиции сделал, а!
– Подожди, я не понимаю, что ты говоришь, – ответила Косутич и коснулась височной кости, чтобы включить зуммер. Без его помощи перевести на стандартный английский не получалось. – Что ты называешь второй позицией?
– Удар наносится снизу, из такого положения, – показал Т'Лин нижней рукой. – Великолепный выпад! Только один раз я такой видел, в Па'алоте. Очень трудно его выполнить, ноги должны быть расположены только так и не иначе. Но если сумеешь отработать, отразить его почти невозможно.
Он изобразил комбинацию и сморщился, поскольку резкое движение отозвалось в культе резкой болью.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Коберда. – Я хочу сказать, ты тоже служил стражником?
– Да, – сказал Т'Лин, и оживленность, делавшая его объяснения такими яркими, в одно мгновение угасла. – Но очень недолго. Дни сражений для меня окончены.
– Он из Войтана, – тихо пояснила Косутич.
– Я был подмастерьем оружейного мастера, – начал рассказ старый торговец. – Вместе с караваном я добирался в Т'ан К'тасс. И тут пришла весть, что кранолта спустились с гор и захватили все дальние города. Мы потеряли С'Ленну, сверкающий город лазури и меди. Мы потеряли прекрасный Х'нар, пожалуй, самый красивый город из всех, что я видел в своих скитаниях. Мы потеряли все города, выросшие вместе с далеким Войтаном. Но Войтан держался. Мы узнавали вести от тех немногих, кто ухитрился торговать с кранолта, не потеряв свои рога. Варвары раз за разом атаковали город, но стены Войтана высоки, а склады ломились от припасов. К тому же горожане, вопреки войне, сумели наладить торговлю с дальними городами.
Т'ан К'тасс знал цену Войтану. Никто и нигде не умел делать такое оружие, какое ковали в Стальной гильдии Войтана. Никто больше не знал секретов «струящейся стали». В окрестностях Войтана добывали множество металлов, без которых не могли обходиться ни Т'ан К'тасс, ни другие южные города. Совет Т'ан К'тасса воззвал к другим городам и предложил оказать помощь Войтану и послать войска против кранолта. Но такое не делалось никогда. А другие города не увидели в том пользы для себя. Они, ничем не лучше кранолта, видели лишь богатство Войтана и смеялись над гибелью прекрасной земли.
На лице старика отражалась горечь. Он говорил тихо – словно вглядываясь сквозь годы.
– И король Па'алота, и этот вонючий Ку'Нкок – они оба отреклись от нас. Тогда Дом Ксийя еще не возвысился до королевского. Должен признаться, Ксийя тогда говорил в нашу пользу. Во всяком случае, мне так сказали. Я был среди тех, кого Т'ан К'тасс прислал просить помощи у короля Па'алота. Нам ответили, что каждое государство должно само справляться с несчастьями, и лишь от него самого зависит, выжить ему или умереть. Нас спросили: а что такого получили мы от Войтана, что должны теперь рисковать своими деньгами и ценностями? У меня не было ответа на этот вопрос… Он печально сложил вторые руки.
– Я не мог ответить за моих владык. И тогда Т'ан К'тасс послал войска один. Мы встретились с кранолта в горах Дантара. – Он снова мягко хлопнул вторыми руками. – И потерпели поражение. Их было слишком много – как звезд в небе, как деревьев в лесу. И они все были свирепы, как они были свирепы!
– Мы сражались весь день и еще один день, но не могли одержать победу. И вот мы не могли больше сражаться и отступили, сохраняя ряды. Но кранолта преследовали нас до самого Т'ан К'тасса. Они следовали за нами по пятам, куда бы мы ни шли.
– И захватили и тот город тоже, – угрюмо заключила Косутич. – И еще два по соседству. И это последние известия о Войтане. Других никто уже не слышал.
– Нас осталось совсем мало, – грустно сказал Т'Лин. – Главы Дома Т'ан сумели бежать, сохранив свои силы. Им удалось вывезти из Т'ан К'тасса большой груз специй. Теперь они преуспевают, открыли банковский бизнес. Мы иногда разговариваем. Есть и еще люди из Войтана, такие как я. Но нас мало. Очень мало. Совсем мало. – Мардуканец покачал головой. – Несколько человек.
– А как давно это было? – спросил Коберда.
– Я был молод, – ответил Т'Лин. – Давно. Очень давно.
– Здесь нет времен года, – пояснила Косутич, пожимая плечами. – Солнца не видно. У них не принято вести счет времени, как это делаем мы. Можно только гадать, сколько им лет.
– Подождите секундочку, – сообразила Босум. – Ведь это то самое место, куда мы собираемся идти!
– Молодец, – с мрачной улыбкой сказала Косутич. – Угадала. Именно туда нам и надо топать. Прямиком через этих… кра…
– Кранолта, – услужливо подсказал Поэртена.
– Угу. Именно этих ублюдков, – рассмеялась Косутич. – Так что получше следи за своим плазмометом, боец. Мой тебе совет.
– Поняла, – отреагировала капрал, недавно поступившая в роту. – Без проблем.
ГЛАВА 29
Роджер неторопливо взмахнул клинком, пытаясь припомнить мускульные ощущения.
– Что это? – спросил Корд.
Шаман понемногу учил принца полузабытым уже с юности приемам обращения с мечом, но это движение было ему совершенно незнакомо.
– Когда я учился в школе, я целый семестр занимался боевым искусством, которое называется кендо, – ответил Роджер, сосредоточенно хмурясь. Он чувствовал, что ставит ноги неправильно. – Не могу вспомнить, как я делал это упражнение.
Он попытался исправить положение конечностей, но снова ошибся и в раздражении мысленно зарычал. Ему казалось, что призраки Роджера Третьего и его многочисленных потомков, помешанных на истории, издевательски ржут сейчас над его усилиями. В свое время он зубами и ногтями выгрызал себе право не посещать тренировки. В качестве официальной причины он указывал, что кендо отвлекает его от других занятий, но на самом деле – и он постарался довести это до сведения матери – он просто не желал подчиняться их дурацким традициям. Это был его маленький триумф, один из немногих, и он бережно хранил память о нем, особенно драгоценную с тех пор, как мать сдалась и махнула на него рукой.
Конечно, все это было давно, а сейчас ситуация в корне изменилась.
Корд присмотрелся к позиции принца. То, что у мардуканцев было четыре руки, автоматически означало, что не только конструкция оружия, но и многие приемы обращения с ним существенно различались. Но, несмотря на различия в деталях и незавершенность приема, который пытался вспомнить Роджер, Корд безошибочно распознал технику, значительно более совершенную, чем та, с которой он был знаком.
Они занимались упражнениями с мечом, добытым Евой Косутич, уже два дня. Отряд тем временем отдыхал, а командиры дожидались появления новой информации. Порой в зал заходил Панэ, понаблюдать за работой Корда и подсказать что-нибудь полезное. Старая скользкая тварь стала для принца чем-то много большим, нежели инструктором по фехтованию. Возможно, именно в таком наставнике принц и нуждался всю свою жизнь.
– Дело всегда в равновесии, юный принц, – сказал мардуканец, обходя вокруг Роджера, выполняющего ката. – Ты опять потерял центр тяжести.
Роджер замер, шаман присмотрелся к положению его ног, хрюкнул и концом копья чуть пододвинул одну ступню.
– Попробуй так, – скомандовал он.
Роджер шагнул вперед в начальном движении ката и расплылся в улыбке.
– У тебя опять получилось, старый колдун.
– Ты должен научиться держать равновесие, – сказал мардуканец, клацнув зубами. – Если нет равновесия, все становится труднее. Если равновесие есть, не обязательно все станет легко. Но будет легче, чем без него.
Он оглянулся – в зал вошел рядовой Крафт. Тренировочный зал был расположен довольно далеко от гостевых покоев, и у входа дежурило отделение морпехов. Стрелок побарабанил пальцами по своему шлему в знак того, что получил сообщение.
– Капитан Панэ хотел бы с вами встретиться, ваше высочество. Когда вам будет удобно и как можно раньше.
Роджер, недовольный тем, что ему помешали, открыл рот, чтобы ответить сердитой колкостью. Мардуканец положил руку ему на плечо, и рот сам собой закрылся.
– Мы придем немедля, – сказал мардуканец. – Будь добр, передай капитану наилучшие пожелания от принца.
Крафт кивнул и ретировался. Когда дверь за ним закрылась, Корд разразился хрюкающим смехом.
– Центр тяжести, юный принц, помни о нем. Мудрый монарх всегда слушает своих генералов – в делах войны, своих министров – в делах государства и своих подданных – в делах людей.
– Ха! – изумился Роджер. – Откуда ты это выкопал?
– Так писал мудрец К'ланда, – пожав плечами, пояснил варвар.
– Слушай, какого дьявола ты вернулся в свои джунгли? – спросил Роджер, вытаскивая платок, чтобы стереть с лица следы напряженной работы.
Он недавно обнаружил, что шаман начитан не хуже любого из мудрецов и ученых, живших в Ку'Нкоке. И именно поэтому – не в последнюю очередь – Ксийя Кан с таким вниманием выслушивал все заявления дикарского шамана. Уж кем-кем, а тупым варваром Корда явно не считали.
– У меня были обязанности и долг перед племенем, – ответил он, складывая ложные руки в мардуканское «пожатие плечами». – Племени требовался шаман. А я – шаман.
– Надеюсь, Телтан оправдает твое доверие.
Роджер встряхнул платком, удалив почти всю собранную на него грязь. Платок – а вернее, «вытиралка» из стандартного морпеховского снаряжения – легко удалял грязь, раскраску и грим практически с любой поверхности и так же легко очищался для повторного использования. К несчастью, рано или поздно «вытиралки» изнашивались. Вскоре землянам придется искать для них замену, а это будет не просто. Купаться у мардуканцев не принято. Им это и ни к чему, слизистое покрытие не нуждается ни в шампуне, ни в мыле. Здесь водились какие-то чистящие средства для оружия и снаряжения, но очень резкие. Вероятно, попытка принять с их помощью ванну окажется весьма… памятной. Роджер подозревал, что с тем же успехом можно вымыться средством для чистки кафеля.
Были и другие сходные проблемы. Чудовищная жара в сочетании с такой же чудовищной влажностью начала выводить из строя оборудование. У нескольких пехотинцев уже отказали шлемы, двум плазмометам Поэртена, поколдовав, все же вынес смертный приговор… А ведь чем дальше, тем хуже. Роджер порой гадал: во что они превратятся в конце пути? Будут одеваться в шкуры и размахивать мечами, пусть даже и такими, как тот, который он сейчас бережно вкладывает в ножны? Эти мысли становились особенно неприятными, когда он вспоминал, что конечной целью их долгого похода будет укрепленный космопорт.
– Что это? – спросил Корд.
Шаман понемногу учил принца полузабытым уже с юности приемам обращения с мечом, но это движение было ему совершенно незнакомо.
– Когда я учился в школе, я целый семестр занимался боевым искусством, которое называется кендо, – ответил Роджер, сосредоточенно хмурясь. Он чувствовал, что ставит ноги неправильно. – Не могу вспомнить, как я делал это упражнение.
Он попытался исправить положение конечностей, но снова ошибся и в раздражении мысленно зарычал. Ему казалось, что призраки Роджера Третьего и его многочисленных потомков, помешанных на истории, издевательски ржут сейчас над его усилиями. В свое время он зубами и ногтями выгрызал себе право не посещать тренировки. В качестве официальной причины он указывал, что кендо отвлекает его от других занятий, но на самом деле – и он постарался довести это до сведения матери – он просто не желал подчиняться их дурацким традициям. Это был его маленький триумф, один из немногих, и он бережно хранил память о нем, особенно драгоценную с тех пор, как мать сдалась и махнула на него рукой.
Конечно, все это было давно, а сейчас ситуация в корне изменилась.
Корд присмотрелся к позиции принца. То, что у мардуканцев было четыре руки, автоматически означало, что не только конструкция оружия, но и многие приемы обращения с ним существенно различались. Но, несмотря на различия в деталях и незавершенность приема, который пытался вспомнить Роджер, Корд безошибочно распознал технику, значительно более совершенную, чем та, с которой он был знаком.
Они занимались упражнениями с мечом, добытым Евой Косутич, уже два дня. Отряд тем временем отдыхал, а командиры дожидались появления новой информации. Порой в зал заходил Панэ, понаблюдать за работой Корда и подсказать что-нибудь полезное. Старая скользкая тварь стала для принца чем-то много большим, нежели инструктором по фехтованию. Возможно, именно в таком наставнике принц и нуждался всю свою жизнь.
– Дело всегда в равновесии, юный принц, – сказал мардуканец, обходя вокруг Роджера, выполняющего ката. – Ты опять потерял центр тяжести.
Роджер замер, шаман присмотрелся к положению его ног, хрюкнул и концом копья чуть пододвинул одну ступню.
– Попробуй так, – скомандовал он.
Роджер шагнул вперед в начальном движении ката и расплылся в улыбке.
– У тебя опять получилось, старый колдун.
– Ты должен научиться держать равновесие, – сказал мардуканец, клацнув зубами. – Если нет равновесия, все становится труднее. Если равновесие есть, не обязательно все станет легко. Но будет легче, чем без него.
Он оглянулся – в зал вошел рядовой Крафт. Тренировочный зал был расположен довольно далеко от гостевых покоев, и у входа дежурило отделение морпехов. Стрелок побарабанил пальцами по своему шлему в знак того, что получил сообщение.
– Капитан Панэ хотел бы с вами встретиться, ваше высочество. Когда вам будет удобно и как можно раньше.
Роджер, недовольный тем, что ему помешали, открыл рот, чтобы ответить сердитой колкостью. Мардуканец положил руку ему на плечо, и рот сам собой закрылся.
– Мы придем немедля, – сказал мардуканец. – Будь добр, передай капитану наилучшие пожелания от принца.
Крафт кивнул и ретировался. Когда дверь за ним закрылась, Корд разразился хрюкающим смехом.
– Центр тяжести, юный принц, помни о нем. Мудрый монарх всегда слушает своих генералов – в делах войны, своих министров – в делах государства и своих подданных – в делах людей.
– Ха! – изумился Роджер. – Откуда ты это выкопал?
– Так писал мудрец К'ланда, – пожав плечами, пояснил варвар.
– Слушай, какого дьявола ты вернулся в свои джунгли? – спросил Роджер, вытаскивая платок, чтобы стереть с лица следы напряженной работы.
Он недавно обнаружил, что шаман начитан не хуже любого из мудрецов и ученых, живших в Ку'Нкоке. И именно поэтому – не в последнюю очередь – Ксийя Кан с таким вниманием выслушивал все заявления дикарского шамана. Уж кем-кем, а тупым варваром Корда явно не считали.
– У меня были обязанности и долг перед племенем, – ответил он, складывая ложные руки в мардуканское «пожатие плечами». – Племени требовался шаман. А я – шаман.
– Надеюсь, Телтан оправдает твое доверие.
Роджер встряхнул платком, удалив почти всю собранную на него грязь. Платок – а вернее, «вытиралка» из стандартного морпеховского снаряжения – легко удалял грязь, раскраску и грим практически с любой поверхности и так же легко очищался для повторного использования. К несчастью, рано или поздно «вытиралки» изнашивались. Вскоре землянам придется искать для них замену, а это будет не просто. Купаться у мардуканцев не принято. Им это и ни к чему, слизистое покрытие не нуждается ни в шампуне, ни в мыле. Здесь водились какие-то чистящие средства для оружия и снаряжения, но очень резкие. Вероятно, попытка принять с их помощью ванну окажется весьма… памятной. Роджер подозревал, что с тем же успехом можно вымыться средством для чистки кафеля.
Были и другие сходные проблемы. Чудовищная жара в сочетании с такой же чудовищной влажностью начала выводить из строя оборудование. У нескольких пехотинцев уже отказали шлемы, двум плазмометам Поэртена, поколдовав, все же вынес смертный приговор… А ведь чем дальше, тем хуже. Роджер порой гадал: во что они превратятся в конце пути? Будут одеваться в шкуры и размахивать мечами, пусть даже и такими, как тот, который он сейчас бережно вкладывает в ножны? Эти мысли становились особенно неприятными, когда он вспоминал, что конечной целью их долгого похода будет укрепленный космопорт.