Страница:
– Вернее сказать – чистюли захватили систему, – прорычал Панэ.
Капитан криво улыбнулся, фыркнул и похлопал по краешку поврежденного тактического дисплея.
– Скорее всего.
– Значит, планету контролируют наши враги? – спросил Роджер.
– Это не исключено, сэр. Тьфу, ваше высочество, – согласился Красницкий. – Это весьма вероятно. Во всяком случае они контролируют орбиту. Им вовсе незачем атаковать космопорт.
– Почти наверняка так оно и есть, – подвел итог Панэ. – Капитан, нужно собрать совет. Я сам, мои офицеры, его высочество, вы и ваши офицеры, кого можно отвлечь от работы. У нас есть резерв времени?
– Есть, есть. Кто бы это ни был, он очень долго не включал двигатель, дожидаясь, пока мы заберемся поглубже в систему. Он хотел быть уверенным, что «купец» от него не уйдет. А это, в свою очередь, означает, что наши характеристики после аварии изменились настолько, что он принимает нас за торговое судно и не подозревает, что имеет дело с военным транспортом. Если учесть наше ускорение, курс на планету, его ускорение, курс на перехват – даже при самом неблагоприятном раскладе у нас остается несколько часов на принятие решения.
– Между чем и чем мы будем выбирать? – спросил Роджер.
Маленькая красная сигнатурка, обозначавшая предположительно вражеский корабль, притягивала его глаза, как магнит.
Красницкий усмехнулся:
– Ну, выбор у нас небогатый, ваше высочество. Вернуться в открытый космос мы не можем…
– … так что придется драться, – закончил Красницкий.
Кают-компания была набита под завязку. Кроме Красницкого здесь присутствовали его старпом, действующий инженер и артиллерийский офицер. Вторую роту представлял принц Роджер, подпертый с флангов Элеонорой О'Кейси и капитаном Панэ. В тылах рыли копытом землю два или три лейтенанта морской пехоты. В идеале, согласно Уставу, у капитана Панэ должно было быть семь лейтенантов, но благие замыслы редко выживают в столкновении с тоскливой действительностью. Императорский особый предъявлял своим офицерам настолько высокие требования, что страдал от их нехватки куда сильнее, чем регулярная армия.
Честно говоря, по сравнению с вакантной должностью командира взвода таким пустяком, как отсутствие заместителя по отряду и начальника штаба, Панэ вполне мог и пренебречь. А то ведь в третьем взводе офицеров попросту не было. Был только сержант. В нормальной обстановке он тоже присутствовал бы на совете, но сейчас был занят по горло – разнообразными приготовлениями. Ибо никто не мог знать, что решит капитан и чем это для всех обернется. Навигатор стоял вахту на мостике, присматривая за приближающимся крейсером, который все сильнее и сильнее смахивал на боевую единицу чистюль.
– Я хочу, чтобы у вас не осталось места сомнениям. Мы можем победить – но можем и проиграть. В обычных условиях я бы не усомнился, что с одним крейсером мы справимся. У нас больше ракет, они тяжелее, и более мощное лучевое оружие. – Он вдруг замолк и секунду пустым взглядом смотрел в пространство. – Мы располагаем всеми преимуществами, которые дает туннельный двигатель: у нас нет ограничения по массе – двигатель лимитирует только объем пространства, так что наши проектировщики расщедрились на хромстеновую броню, которой наверняка нет у противника. Это принципиальный фактор: хромстен неуязвим для большинства ракет, которые прорвутся сквозь активную оборону, а мы тем временем будем плющить противника из всех стволов. Кроме того, наш корабль крупнее, следовательно, мы способны выдержать более серьезные повреждения. Теперь оборотная сторона медали. Корабль в паршивом состоянии. Мы с трудов набираем ускорение. Наши сенсоры и системы управления огнем после восстановления еще не оттестированы. Мы чертовски большая цель – по нам почти невозможно промахнуться. В общем, недостатки корабля с туннельным двигателем вам хорошо известны, у нас их просто немножко больше, чем обычно. Так что если нас угробят – ну, тут все понятно. Но даже если мы выиграем бой, после него мы будем находиться в куда худшем положении, чем сейчас.
Он снова замолчал и обвел взглядом присутствующих.
Морские пехотинцы, все до одного боевые ветераны, были настроены мрачно, но решительно. Его собственные подчиненные, ни разу еще не участвовавшие в космических сражениях, выглядели бледновато, но сосредоточенности не потеряли. Шеф персонала принца старательно демонстрировала уверенность – как будто и впрямь разбиралась в происходящем. А сам принц… На принца можно было продавать билеты. Черт его знает, чему он там выучился в академии, но симуляторы «безнадежного боя» явно не входили в программу. По ходу совещания его глаза становились все круглее и круглее…
– Используем штурмовые катера? – спросил Панэ, со скучным лицом опершись щекой о ладонь.
Красницкому за его долгую жизнь уже доводилось иметь дело с крутыми ребятами из морской пехоты, но командир телохранителей принца, похоже, относился к тем редким людям, которые перед лицом катастрофы обретают лишь большее спокойствие. Флотский офицер готов был держать пари, что и давление, и пульс морпеха ни на йоту не изменились.
– Я бы предложил держать их наготове, – сказал лейтенант-коммандер Талькотт, старпом «Деглопера», – но не запускать. Несколько лишних слоев брони, защищающих принца от огня противника, никогда не помешают, а вот чтобы добраться самостоятельно до планеты из этой точки, им понадобится чертова уйма времени.
– Они что-нибудь запрашивали по радио? – спросила Элеонора.
– Пока нет, – сказал Красницкий. – Радиосигнал идет с большим запаздыванием. В лучшем случае мы получим сообщение через полчаса. Примерно в это же время они получат нашу радиограмму. Предваряю ваши вопросы: мы представились как торговое судно Небьюланской корпорации, порт приписки Ольмстед. У нас отказал туннельный двигатель, и мы ищем порт, чтобы отстояться в ожидании ремонтного корабля.
– Можно подумать, они в это поверят! – фыркнул лейтенант Гулия, командир второго взвода.
Поскольку предполагалось, что каждое подразделение Императорского особого способно действовать автономно, командиру отряда defacto полагался личный штаб. Гулия в этом штабе исполнял функции начальника разведки.
– Я согласен, – поддержал Талькотт. – Мы им не доверяем, так почему они нам поверят?
– Ас какой стати им нас в чем-то подозревать? – заметил капитан Красницкий. – Развить приличное ускорение с поврежденным фазовым двигателем мы не способны, картинку наших излучений они получат искаженную – все из-за тех же повреждений. Положа руку на сердце, нас от неисправного купца и не отличить. А чтобы отличить, им придется детально изучать корпус.
– А мы тем временем, – торжествующе объявил младший лейтенант Сегедин, – подпустим их поближе, все время держа на прицеле. – Исполняющий обязанности старшего артиллериста явно рвался в бой. Он нервничал, но по-хорошему – точно скаковая лошадь перед выходом на дистанцию. – Нам уже повезло – они выжидали слишком долго. По идее, они уверены, что имеют дело с «купцом». Скорее всего, они прикажут нам следовать за ними курсом на планету. Мы подчинимся, но ускорение не снизим. Чем ближе мы подойдем к планете, тем лучше.
– У нас минус одна ракетная пусковая, – проинформировал Талькотт. – Ее сервер спалило скачком напряжения, а запасные уже кончились. Итого, действующих – семь. Правда, все лазеры в порядке. Огневой контроль… хромает на все четыре ноги. Но на короткое сражение нас хватит…
– Вы хотите сказать, что крейсер мы уничтожим, – вмешался Роджер. До сих пор он просто молчал, накручивая на палец золотистые локоны. – А что потом? Как мы вернемся на Землю?
– Потом мы возьмем под контроль космопорт. Или атакуем его, используя кинетическое оружие, ваше высочество, – сухо пояснил Панэ. – А потом будем ждать.
– А если вернется корабль-матка? – Роджер и сам удивился тому, как спокойно он выговорил эти слова. Только сейчас он с удивлением обнаружил, что испортил себе прическу, и поспешно пригладил волосы. – Я хочу сказать, что крейсер сюда доставил корабль-матка, правильно? Авианосец… А у него и броня куда мощнее, чем у нас, и ракет намного больше, я прав?
Панэ и Красницкий обменялись взглядами. Ответил Панэ:
– Видите ли, ваше высочество, когда мы с этим столкнемся, тогда и будем разбираться. Не исключено, что матка – где-то там, на низкой орбите. А вот, – он перевел взгляд на Сегедина, – как насчет кораблей в системе? Здесь есть другие крейсеры? Или истребители?
– На данный момент на приборах никого, – ответил и. о. старшего артиллериста. – Но дело в том, что корабль невозможно засечь, пока он не включит двигатель. Так что по соседству вполне может оказаться и авианосец на пару с еще одним крейсером – или даже сотня вооруженных ублюдков, – а мы ни сном ни духом.
– Хорошо, – подвел итог Панэ, – с этим тоже будем разбираться в свой черед. – Он повернулся к лейтенантам морской пехоты, делавшим заметки в своих планшетах. Электронные устройства вели запись совещания, автоматически переводя ее в текстовый формат и подсвечивая примечания, введенные вручную. – Займетесь катерами. Снарядить по полной программе. Когда мы спустимся с орбиты, будьте готовы к «горячей» встрече в космопорту.
– Мы собираемся атаковать, сэр? – спросила лейтенант Савато.
Командир первого взвода фактически выполняла функции начальника штаба роты. Иными словами, если планируется развернутая атака, в обязанности Савато входит подготовить операцию и обеспечить поддержку морской пехоты с воздуха.
– Нет, – покачал головой Панэ. – Мы потребуем капитуляции. Если они подчинятся, свалимся им на голову и задавим массой. Не подчинятся – долбанем по ним парой кинетических ударов, а потом свалимся на голову и задавим массой. Работать будем в полном боевом развертывании, по крайней мере в течение нескольких часов. Считайте, я вас предупредил. Это приказ.
– Неужели без этого не обойтись, майор? – не выдержала Элеонора. – Насколько я понимаю, вы ведь Бронзовый батальон, а не экспедиционный корпус. Ваша задача – охранять принца Роджера, а не отвоевывать захваченную врагами планету. Почему мы не можем остаться на орбите и дождаться подкреплений, которые и урегулируют ситуацию на поверхности?
Панэ уставился на нее деревянным взглядом.
– Можем, мэм, – ответил он наконец. – Вообще-то можем. Но как бы вам это объяснить… По-моему, очень важно, чтобы та сволочь, которая захватила систему – кто бы это ни был, – раз и навсегда уразумела, что если ты поднял хвост на имперскую базу, то единственное, что ты поимеешь в результате, – это разбитый нос и много переломов. Есть и более практическое соображение. Если нам придется искать укрытия на поверхности планеты, я бы предпочел, чтобы к этому моменту их база была обезврежена.
– Вы исходите из того, что могут вернуться корабли поддержки? – уточнил Роджер.
– Да, ваше высочество. Или они находятся где-то неподалеку, – ответил Панэ, не вдаваясь в подробности.
– Ваше высочество, вы собираетесь участвовать в высадке? – робко пискнул Красницкий.
– Да! – быстро ответил Роджер. Его лицо просветлело, едва он сообразил, что выберется наконец за пределы корабля.
– Нет!!! – одновременно гаркнули Панэ и Элеонора. Трудно было решить, кто из них завелся сильнее. Они посмотрели друг на друга, затем на принца, зажатого между ними, – этаких два сторожевых льва у ворот. О'Кейси наклонилась вперед и даже ухитрилась заглянуть Роджеру в глаза – хотя он не отводил взгляда от Красницкого, сидевшего напротив.
– Нет! – безапелляционно повторила она.
– Почему нет? – жалобно взвыл Родж – и его передернуло от мерзкого звука собственного голоса. – Я могу нести нагрузку, равную моему весу.
– Слишком опасно, – отрубила О'Кейси. – И вообще это идиотская идея.
– Если дело дойдет до рукопашной, ваше высочество, я не вправе заставлять моих подчиненных тратить время на охрану вашей персоны.
Моих подчиненных, – раздраженно поправил Роджер. Он ненавидел эту манеру говорить, но по-другому у него не получалось. – Моих, капитан. Я – командир батальона. А вы – только роты Б. И в силу этого мне подчиняетесь.
Он пригладил волосы, поправил парочку своенравных прядей. Панэ стиснул зубы и буквально окаменел.
– Так точно, ваше высочество. – Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и уставился в пустоту. – Какие будут приказания, сэр?
Роджер, который уже открыл рот, собираясь и дальше отстаивать свои права, настолько ошалел от отсутствия сопротивления, что так и замер с отвисшей челюстью. Он понятия не имел, какие приказы нужно отдавать – да и не хотел он ничего приказывать. Он желал одного: чтобы эти люди начали обращаться с ним как со взрослым человеком – между прочим, командиром того самого батальона, в который входила их рота! – а не с хрупким и ценным грузом. Но внезапно он вспомнил безымянного солдата в повседневном мундире морской пехоты, не дающем никакой защиты от вакуума, морпеха, который одел своего принца в скафандр, закрыл своим телом и оставался с ним, зная, что в любой момент может наступить разгерметизация корабля. Роджер понял, что обязан самостоятельно выкарабкаться из угла, в который только что сам же себя загнал. Так о чем сейчас говорили? Он обратился к памяти зуммера. Его имплант всегда сохранял запись последних 60 секунд текущего разговора – что не раз выручало принца и в школе, и на светских раутах. Отыскав нужное место, Роджер испытал непередаваемое облегчение.
– Ну что ж, капитан, я думаю, пока пехотинцы занимаются катерами, мы с вами должны разработать план операции. Составить список участников, определить боевое развертывание…
Он покосился на Элеонору, но та смотрела строго в стол – как и смущенные флотские офицеры, сидящие напротив.
– Вы хотите что-то добавить, капитан Красницкий?
– Нет, ваше высочество, – ответил Красницкий. – Я совершенно с вами согласен.
– Очень хорошо, – сказал принц. – Тогда займемся делом.
Красницкий посмотрел на Панэ, Панэ кивнул. На этом совещание и закончилось.
ГЛАВА 6
Капитан криво улыбнулся, фыркнул и похлопал по краешку поврежденного тактического дисплея.
– Скорее всего.
– Значит, планету контролируют наши враги? – спросил Роджер.
– Это не исключено, сэр. Тьфу, ваше высочество, – согласился Красницкий. – Это весьма вероятно. Во всяком случае они контролируют орбиту. Им вовсе незачем атаковать космопорт.
– Почти наверняка так оно и есть, – подвел итог Панэ. – Капитан, нужно собрать совет. Я сам, мои офицеры, его высочество, вы и ваши офицеры, кого можно отвлечь от работы. У нас есть резерв времени?
– Есть, есть. Кто бы это ни был, он очень долго не включал двигатель, дожидаясь, пока мы заберемся поглубже в систему. Он хотел быть уверенным, что «купец» от него не уйдет. А это, в свою очередь, означает, что наши характеристики после аварии изменились настолько, что он принимает нас за торговое судно и не подозревает, что имеет дело с военным транспортом. Если учесть наше ускорение, курс на планету, его ускорение, курс на перехват – даже при самом неблагоприятном раскладе у нас остается несколько часов на принятие решения.
– Между чем и чем мы будем выбирать? – спросил Роджер.
Маленькая красная сигнатурка, обозначавшая предположительно вражеский корабль, притягивала его глаза, как магнит.
Красницкий усмехнулся:
– Ну, выбор у нас небогатый, ваше высочество. Вернуться в открытый космос мы не можем…
– … так что придется драться, – закончил Красницкий.
Кают-компания была набита под завязку. Кроме Красницкого здесь присутствовали его старпом, действующий инженер и артиллерийский офицер. Вторую роту представлял принц Роджер, подпертый с флангов Элеонорой О'Кейси и капитаном Панэ. В тылах рыли копытом землю два или три лейтенанта морской пехоты. В идеале, согласно Уставу, у капитана Панэ должно было быть семь лейтенантов, но благие замыслы редко выживают в столкновении с тоскливой действительностью. Императорский особый предъявлял своим офицерам настолько высокие требования, что страдал от их нехватки куда сильнее, чем регулярная армия.
Честно говоря, по сравнению с вакантной должностью командира взвода таким пустяком, как отсутствие заместителя по отряду и начальника штаба, Панэ вполне мог и пренебречь. А то ведь в третьем взводе офицеров попросту не было. Был только сержант. В нормальной обстановке он тоже присутствовал бы на совете, но сейчас был занят по горло – разнообразными приготовлениями. Ибо никто не мог знать, что решит капитан и чем это для всех обернется. Навигатор стоял вахту на мостике, присматривая за приближающимся крейсером, который все сильнее и сильнее смахивал на боевую единицу чистюль.
– Я хочу, чтобы у вас не осталось места сомнениям. Мы можем победить – но можем и проиграть. В обычных условиях я бы не усомнился, что с одним крейсером мы справимся. У нас больше ракет, они тяжелее, и более мощное лучевое оружие. – Он вдруг замолк и секунду пустым взглядом смотрел в пространство. – Мы располагаем всеми преимуществами, которые дает туннельный двигатель: у нас нет ограничения по массе – двигатель лимитирует только объем пространства, так что наши проектировщики расщедрились на хромстеновую броню, которой наверняка нет у противника. Это принципиальный фактор: хромстен неуязвим для большинства ракет, которые прорвутся сквозь активную оборону, а мы тем временем будем плющить противника из всех стволов. Кроме того, наш корабль крупнее, следовательно, мы способны выдержать более серьезные повреждения. Теперь оборотная сторона медали. Корабль в паршивом состоянии. Мы с трудов набираем ускорение. Наши сенсоры и системы управления огнем после восстановления еще не оттестированы. Мы чертовски большая цель – по нам почти невозможно промахнуться. В общем, недостатки корабля с туннельным двигателем вам хорошо известны, у нас их просто немножко больше, чем обычно. Так что если нас угробят – ну, тут все понятно. Но даже если мы выиграем бой, после него мы будем находиться в куда худшем положении, чем сейчас.
Он снова замолчал и обвел взглядом присутствующих.
Морские пехотинцы, все до одного боевые ветераны, были настроены мрачно, но решительно. Его собственные подчиненные, ни разу еще не участвовавшие в космических сражениях, выглядели бледновато, но сосредоточенности не потеряли. Шеф персонала принца старательно демонстрировала уверенность – как будто и впрямь разбиралась в происходящем. А сам принц… На принца можно было продавать билеты. Черт его знает, чему он там выучился в академии, но симуляторы «безнадежного боя» явно не входили в программу. По ходу совещания его глаза становились все круглее и круглее…
– Используем штурмовые катера? – спросил Панэ, со скучным лицом опершись щекой о ладонь.
Красницкому за его долгую жизнь уже доводилось иметь дело с крутыми ребятами из морской пехоты, но командир телохранителей принца, похоже, относился к тем редким людям, которые перед лицом катастрофы обретают лишь большее спокойствие. Флотский офицер готов был держать пари, что и давление, и пульс морпеха ни на йоту не изменились.
– Я бы предложил держать их наготове, – сказал лейтенант-коммандер Талькотт, старпом «Деглопера», – но не запускать. Несколько лишних слоев брони, защищающих принца от огня противника, никогда не помешают, а вот чтобы добраться самостоятельно до планеты из этой точки, им понадобится чертова уйма времени.
– Они что-нибудь запрашивали по радио? – спросила Элеонора.
– Пока нет, – сказал Красницкий. – Радиосигнал идет с большим запаздыванием. В лучшем случае мы получим сообщение через полчаса. Примерно в это же время они получат нашу радиограмму. Предваряю ваши вопросы: мы представились как торговое судно Небьюланской корпорации, порт приписки Ольмстед. У нас отказал туннельный двигатель, и мы ищем порт, чтобы отстояться в ожидании ремонтного корабля.
– Можно подумать, они в это поверят! – фыркнул лейтенант Гулия, командир второго взвода.
Поскольку предполагалось, что каждое подразделение Императорского особого способно действовать автономно, командиру отряда defacto полагался личный штаб. Гулия в этом штабе исполнял функции начальника разведки.
– Я согласен, – поддержал Талькотт. – Мы им не доверяем, так почему они нам поверят?
– Ас какой стати им нас в чем-то подозревать? – заметил капитан Красницкий. – Развить приличное ускорение с поврежденным фазовым двигателем мы не способны, картинку наших излучений они получат искаженную – все из-за тех же повреждений. Положа руку на сердце, нас от неисправного купца и не отличить. А чтобы отличить, им придется детально изучать корпус.
– А мы тем временем, – торжествующе объявил младший лейтенант Сегедин, – подпустим их поближе, все время держа на прицеле. – Исполняющий обязанности старшего артиллериста явно рвался в бой. Он нервничал, но по-хорошему – точно скаковая лошадь перед выходом на дистанцию. – Нам уже повезло – они выжидали слишком долго. По идее, они уверены, что имеют дело с «купцом». Скорее всего, они прикажут нам следовать за ними курсом на планету. Мы подчинимся, но ускорение не снизим. Чем ближе мы подойдем к планете, тем лучше.
– У нас минус одна ракетная пусковая, – проинформировал Талькотт. – Ее сервер спалило скачком напряжения, а запасные уже кончились. Итого, действующих – семь. Правда, все лазеры в порядке. Огневой контроль… хромает на все четыре ноги. Но на короткое сражение нас хватит…
– Вы хотите сказать, что крейсер мы уничтожим, – вмешался Роджер. До сих пор он просто молчал, накручивая на палец золотистые локоны. – А что потом? Как мы вернемся на Землю?
– Потом мы возьмем под контроль космопорт. Или атакуем его, используя кинетическое оружие, ваше высочество, – сухо пояснил Панэ. – А потом будем ждать.
– А если вернется корабль-матка? – Роджер и сам удивился тому, как спокойно он выговорил эти слова. Только сейчас он с удивлением обнаружил, что испортил себе прическу, и поспешно пригладил волосы. – Я хочу сказать, что крейсер сюда доставил корабль-матка, правильно? Авианосец… А у него и броня куда мощнее, чем у нас, и ракет намного больше, я прав?
Панэ и Красницкий обменялись взглядами. Ответил Панэ:
– Видите ли, ваше высочество, когда мы с этим столкнемся, тогда и будем разбираться. Не исключено, что матка – где-то там, на низкой орбите. А вот, – он перевел взгляд на Сегедина, – как насчет кораблей в системе? Здесь есть другие крейсеры? Или истребители?
– На данный момент на приборах никого, – ответил и. о. старшего артиллериста. – Но дело в том, что корабль невозможно засечь, пока он не включит двигатель. Так что по соседству вполне может оказаться и авианосец на пару с еще одним крейсером – или даже сотня вооруженных ублюдков, – а мы ни сном ни духом.
– Хорошо, – подвел итог Панэ, – с этим тоже будем разбираться в свой черед. – Он повернулся к лейтенантам морской пехоты, делавшим заметки в своих планшетах. Электронные устройства вели запись совещания, автоматически переводя ее в текстовый формат и подсвечивая примечания, введенные вручную. – Займетесь катерами. Снарядить по полной программе. Когда мы спустимся с орбиты, будьте готовы к «горячей» встрече в космопорту.
– Мы собираемся атаковать, сэр? – спросила лейтенант Савато.
Командир первого взвода фактически выполняла функции начальника штаба роты. Иными словами, если планируется развернутая атака, в обязанности Савато входит подготовить операцию и обеспечить поддержку морской пехоты с воздуха.
– Нет, – покачал головой Панэ. – Мы потребуем капитуляции. Если они подчинятся, свалимся им на голову и задавим массой. Не подчинятся – долбанем по ним парой кинетических ударов, а потом свалимся на голову и задавим массой. Работать будем в полном боевом развертывании, по крайней мере в течение нескольких часов. Считайте, я вас предупредил. Это приказ.
– Неужели без этого не обойтись, майор? – не выдержала Элеонора. – Насколько я понимаю, вы ведь Бронзовый батальон, а не экспедиционный корпус. Ваша задача – охранять принца Роджера, а не отвоевывать захваченную врагами планету. Почему мы не можем остаться на орбите и дождаться подкреплений, которые и урегулируют ситуацию на поверхности?
Панэ уставился на нее деревянным взглядом.
– Можем, мэм, – ответил он наконец. – Вообще-то можем. Но как бы вам это объяснить… По-моему, очень важно, чтобы та сволочь, которая захватила систему – кто бы это ни был, – раз и навсегда уразумела, что если ты поднял хвост на имперскую базу, то единственное, что ты поимеешь в результате, – это разбитый нос и много переломов. Есть и более практическое соображение. Если нам придется искать укрытия на поверхности планеты, я бы предпочел, чтобы к этому моменту их база была обезврежена.
– Вы исходите из того, что могут вернуться корабли поддержки? – уточнил Роджер.
– Да, ваше высочество. Или они находятся где-то неподалеку, – ответил Панэ, не вдаваясь в подробности.
– Ваше высочество, вы собираетесь участвовать в высадке? – робко пискнул Красницкий.
– Да! – быстро ответил Роджер. Его лицо просветлело, едва он сообразил, что выберется наконец за пределы корабля.
– Нет!!! – одновременно гаркнули Панэ и Элеонора. Трудно было решить, кто из них завелся сильнее. Они посмотрели друг на друга, затем на принца, зажатого между ними, – этаких два сторожевых льва у ворот. О'Кейси наклонилась вперед и даже ухитрилась заглянуть Роджеру в глаза – хотя он не отводил взгляда от Красницкого, сидевшего напротив.
– Нет! – безапелляционно повторила она.
– Почему нет? – жалобно взвыл Родж – и его передернуло от мерзкого звука собственного голоса. – Я могу нести нагрузку, равную моему весу.
– Слишком опасно, – отрубила О'Кейси. – И вообще это идиотская идея.
– Если дело дойдет до рукопашной, ваше высочество, я не вправе заставлять моих подчиненных тратить время на охрану вашей персоны.
Моих подчиненных, – раздраженно поправил Роджер. Он ненавидел эту манеру говорить, но по-другому у него не получалось. – Моих, капитан. Я – командир батальона. А вы – только роты Б. И в силу этого мне подчиняетесь.
Он пригладил волосы, поправил парочку своенравных прядей. Панэ стиснул зубы и буквально окаменел.
– Так точно, ваше высочество. – Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и уставился в пустоту. – Какие будут приказания, сэр?
Роджер, который уже открыл рот, собираясь и дальше отстаивать свои права, настолько ошалел от отсутствия сопротивления, что так и замер с отвисшей челюстью. Он понятия не имел, какие приказы нужно отдавать – да и не хотел он ничего приказывать. Он желал одного: чтобы эти люди начали обращаться с ним как со взрослым человеком – между прочим, командиром того самого батальона, в который входила их рота! – а не с хрупким и ценным грузом. Но внезапно он вспомнил безымянного солдата в повседневном мундире морской пехоты, не дающем никакой защиты от вакуума, морпеха, который одел своего принца в скафандр, закрыл своим телом и оставался с ним, зная, что в любой момент может наступить разгерметизация корабля. Роджер понял, что обязан самостоятельно выкарабкаться из угла, в который только что сам же себя загнал. Так о чем сейчас говорили? Он обратился к памяти зуммера. Его имплант всегда сохранял запись последних 60 секунд текущего разговора – что не раз выручало принца и в школе, и на светских раутах. Отыскав нужное место, Роджер испытал непередаваемое облегчение.
– Ну что ж, капитан, я думаю, пока пехотинцы занимаются катерами, мы с вами должны разработать план операции. Составить список участников, определить боевое развертывание…
Он покосился на Элеонору, но та смотрела строго в стол – как и смущенные флотские офицеры, сидящие напротив.
– Вы хотите что-то добавить, капитан Красницкий?
– Нет, ваше высочество, – ответил Красницкий. – Я совершенно с вами согласен.
– Очень хорошо, – сказал принц. – Тогда займемся делом.
Красницкий посмотрел на Панэ, Панэ кивнул. На этом совещание и закончилось.
ГЛАВА 6
– Принцу Роджеру – на капитанский мостик! Принцу Роджеру – на капитанский мостик!
Объявление по интеркому, сопровождаемое звуковым импульсом импланта, застало Роджера в самый неподходящий момент. Он наконец-то занялся подгонкой скафандра под индивидуальные параметры, а это процесс нелегкий и трудоемкий.
Принц все-таки добился своего – хотя не обошлось без жарких споров. Ему, конечно же, не позволили принять участие в атаке на космопорт, зато он отстоял место во второй волне – со специалистами-техниками. Это была только половина победы – по сравнению с тем, на что он рассчитывал, – но по крайней мере Панэ согласился с тем, что даже после захвата космопорта неизвестные враги могут в любой момент открыть огонь, а значит, броня окажется для принца отнюдь не лишней, а значит, не худо бы все-таки подогнать ее по размеру.
Роджер подозревал, что все эти отговорки предназначены лишь для того, чтобы убрать его длиннохвостую голову из поля зрения морских пехотинцев, и преследовал капитан единственную цель – обеспечить Драгоценной Персоне максимальную безопасность. Но сейчас процесс подгонки пришлось прервать, и оружейник, беззвучно и выразительно матерясь, вперился взглядом в громкоговоритель. Роджер ощутил что-то вроде трепета.
Поскольку найти хорошего оружейных дел мастера куда труднее, чем хорошего телохранителя, а работают они, редко попадаясь на глаза начальству, то оружейники Императорского особого в отличие от бойцов не подвергались излишне строгому отбору. Они должны были соответствовать только одному критерию: быть исключительно профессиональными. На эту роль редко шли добровольно, обычно «добровольцев» назначали. А как-то так сложилось, что с профессионалами высокой квалификации принц Роджер имел дело нечасто.
– И что теперь делать? – вопросил принц, уставившись на собственную руку, вмороженную в бронированную перчатку.
Система управления перчаткой здорово глючила, и на тот момент, когда прозвучало объявление, оружейник основательно расковырял ее и занимался отладкой.
– Нормуль, тво высоч, – буркнул коренастый морпех с фамилией «Поэртена» на значке, – ща мы тя, язви, отчпокаем, как консерву…
Роджер напрягся, переводя в понятные слова жуткий пинопский выговор сержанта. Пинопа была планетой бескрайних архипелагов и тропических морей. Заселили ее колонисты первой волны, сбежавшие на древних тихоходных кораблях от Драконьих войн, захлестнувших Юго-Восточную Азию. Официальным языком планеты был стандартный английский, но, судя по жуткому акценту, официальным он и остался, а дома пинопцы говорили на чем-то другом.
Тем не менее Роджер был практически уверен в том, что хотя бы слово «язви» понял правильно. Оставалось надеяться, что в слово «отчпокать» капрал вкладывает какой-то технический смысл.
– Может, сказать им по радио, что я занят?
Роджер абсолютно не представлял себе, как его собираются извлекать из неисправного скафандра в сколько-нибудь разумный промежуток времени. Обычно при повреждениях системы управления скафандр вскрывали по всем швам, но эта неполадка представлялась совершенно очевидной, и опытный оружейник попросту отключил питание скафандра, тем самым обездвижив перчатку, и вывел все контакты наружу. Не сделай он этого, пришлось бы считаться с неприятной возможностью схватить удар в пару сотен ампер или нокаут – от дернувшегося при неверном импульсе кулака. Но теперь все эти контакты следовало присоединить обратно – что займет немало времени.
– Ща, тво высоч! Я тя поемлю здеся за чуток. Бякни им чуток пождать, да вась-вась. Вона еще шесть, язви тя, гробнутых скафов, их курочить да курочить. – Он широким жестом обвел оружейную мастерскую, демонстрируя полдюжины скафандров, дожидающихся ремонта. – Лохи безрукие, муфлоны, язви их. Скафы ломают, что твоя чума.
Оружейник отошел к старому ящику для инструментов в дальнем углу комнаты и извлек оттуда метровый гаечный ключ. Тяжелый, металлический. Принц в своем мертвом скафандре был совершенно неподвижен. Капрал подтащил ключ поближе и посмотрел прямо в глаза высокородному клиенту.
– Не, тво высоч, – угрюмо усмехнулся низкорослый темнокожий морпех, – не ссы, не пораню.
Он размахнулся гигантским ключом, словно молотом, и со всей дури шарахнул по левому бицепсу скафандра.
Роджер поморщился, когда сообразил, что сейчас произойдет, но, кроме неприятной дрожи, удар привел лишь к тому, что локтевое сочленение разблокировалось, ниже плеча его рука повисла свободно. Сжавшиеся молекулы хромстеновой брони полностью погасили удар, зато Поэртена выронил «дубину» и затряс руками.
– Отсушило, язви тя!
Он удовлетворенно посмотрел на отключенную руку, подобрал гаечный ключ и зашел с другой стороны.
– Я ранып, язви им, брал кувалду… – Взмах, удар, грохот – отключилась вторая рука. – Но мой своячок, Рамоном звать, ботало жопорукое, возьми и бякни: а гаеч ключ? Ну, я взял. Так этот жопорукий был прав.
Он бросил инструмент и сунул руку в образовавшийся зазор в броне.
– Ща по рукавам отчирик – жоп сама отпадет, – пояснил он.
Он по локоть засунул руку внутрь скафандра куда-то принцу за спину. Роджер чувствовал, как он там возится, и вдруг стало легче – спинной шов скафандра раскрылся. К несчастью, при этом бронированные плечи прогнулись вперед, и руку оружейника заклинило.
– Язви тя, – последовал сухой комментарий. После паузы:
– Слышь, принц, а ну-к со всей дури – плечи задрал! От так…
Через некоторое время мокрый, в одной майке, Роджер неожиданно оказался посреди кучи запчастей. Он посмотрел на себя и хихикнул:
– Скромненько и со вкусом.
В этот момент распахнулся внешний люк, и в мастерскую вошел сержант морской пехоты в «хамелеоне». Вошла. Женщина. Равнодушное лицо, высокие славянские скулы, длинные каштановые волосы уложены в узел на затылке. Фигуру не разглядеть – мешали цветовые переливы «хамелеона», но, судя по быстрым и гибким движениям, сложение прекрасное. И в сторону полуголого принца, замершего посреди деталей бронескафандра, она даже бровью не повела.
– Ваше высочество, капитан Панэ просит вашего присутствия на капитанском мостике.
– Вызовите капитана и скажите, что я задержался, освобождаясь от брони, – раздраженно сказал Роджер. – Буду через минуту.
– Да, ваше высочество, – невозмутимо ответила сержант и включила кнопку передатчика, висящего на поясе.
Роджер начал одеваться. Один за другим он перебрал несколько нарядов, припасенных специально для таких вот неприятных минут, задержался на военной форме, поколебался, но решил, что будет чувствовать себя некомфортно, и наконец остановился на ансамбле «сафари», сделанном из грубоватого материала, напоминающего хлопок. Не самый подходящий наряд для сражения, зато какая аура приключений! И куда приятнее, чем «хамелеон», который постоянно меняет расцветку.
Одеваясь, Роджер тайком посматривал на сержанта. Челюсти у нее почему-то все время двигались. Сначала ему показалось, что у нее после завтрака что-то прилипло к зубам, но потом он сообразил: морпех с кем-то беззвучно спорила. Ларингофон был почти незаметен на ее длинной загорелой шее, а приемник, конечно же, вмонтирован в черепную кость.
Наконец принц закончил с переодеванием: застегнул рубашку с бесчисленными кармашками и щелчком сбил с рукава несколько соринок.
– Готов.
Сержант открыла перед ним люк, принц ушел, сопровождаемый двумя телохранителями, дожидавшимися снаружи, а она осталась. Оружейник принялся напяливать скафандр на специальный манекен.
– Поэртена, – строго сказала сержант, – что ты делал с принцем этой хреновиной, похожей на кувалду?
– Ниче я не делал, какой кувалдой! – нервно ответил мастер. – Кувалду в рук-то не беру.
– Тогда какого дьявола делает на полу этот гаечный ключ?
– А, ну дык ить! Жежь кака кувалда – ключик, вась-вась…
– Поэртена! Если ты начал выкидывать с принцем свои штучки, Панэ зажарит твою задницу на завтрак!
– Да язви его, того Панэ! – огрызнулся мастер. – Во, гля! Вишь хлам? Эт мне на сбацать быстро шесть штук брони! Где Панэ мне помогат? Где ты мне помогать? Мне идти хрустеть с Панэ или мне бацать скафы?
– Если тебе нужна помощь, открой рот и скажи. – Голубые глаза сержанта яростно засверкали; скрестив руки, она сверлила оружейника взглядом. – Катера мы снарядили, у меня сейчас там два отделения пальцем в жопе ковыряют. Они могут быть здесь через секунду!
– Ща я дам твоим жопоруким ковырять в моих ска-Фэх! – взвился оружейник. – Всякого разу, как они тут попомогут, хлам один остается.
– Хорошо, – сказала сержант с мерзкой улыбочкой. – Я знаю, что делать. Пришлю тебе на помощь сержанта Джулиана.
– О, не-е-е-е!.. – заскулил оружейник, только теперь сообразивший, что загнал себя в ловушку. – Тока не Джулиан…
– Привет, ребята! – Джулиан вошел в оружейный отсек, твердым шагом направился к ближайшему бойцу, недавно переведенному из Шестого флота, потрепал по плечу и крепко пожал руку. – Рад, что вы справляетесь. – Он указал подбородком на плазмомет, который новенькая готовилась разобрать. – Не нужна ли помощь в овладении этой волшебной палочкой?
Плазмомет был разработан специально для Императорского особого полка на основе пехотного аналога. Весил он немного, шесть килограммов, но еще на два тянул каждый внешний источник питания, заряда которого хватало на три, шесть или двенадцать выстрелов – в зависимости от режима стрельбы. В штатное личное снаряжение первого номера расчета входило двенадцать таких батарей, еще тридцать штук тащил второй номер, а дополнительные тридцать распределяли между собой другие бойцы отделения. Если спросите, что больше всего ненавистно морскому пехотинцу, получите ответ: остаться без боеприпасов к плазмомету.
Сейчас в отсеке собралось отделение первого взвода. Им представилась последняя возможность привести в порядок оружие перед боем. Плазмомет была оружием сложным, многокомпонентным, и, на первый взгляд, предложение помощи от общительного сержанта из третьего взвода было совершенно естественным. Новенькая заулыбалась было, но тут вмешался командир отделения.
– Отвали, парень, – сказал капрал Андраш.
– Что? – Джулиан изобразил оскорбленный вид. – Почему же я не могу помочь вашему новобранцу?
Женщина, которую он назвал новобранцем, Нассина Босум, до того как перевелась к Бронзовым варварам, шесть месяцев оттрубила в боевых операциях на Хьюзе. Она уже собиралась возмутиться, но командир ее перебил:
Объявление по интеркому, сопровождаемое звуковым импульсом импланта, застало Роджера в самый неподходящий момент. Он наконец-то занялся подгонкой скафандра под индивидуальные параметры, а это процесс нелегкий и трудоемкий.
Принц все-таки добился своего – хотя не обошлось без жарких споров. Ему, конечно же, не позволили принять участие в атаке на космопорт, зато он отстоял место во второй волне – со специалистами-техниками. Это была только половина победы – по сравнению с тем, на что он рассчитывал, – но по крайней мере Панэ согласился с тем, что даже после захвата космопорта неизвестные враги могут в любой момент открыть огонь, а значит, броня окажется для принца отнюдь не лишней, а значит, не худо бы все-таки подогнать ее по размеру.
Роджер подозревал, что все эти отговорки предназначены лишь для того, чтобы убрать его длиннохвостую голову из поля зрения морских пехотинцев, и преследовал капитан единственную цель – обеспечить Драгоценной Персоне максимальную безопасность. Но сейчас процесс подгонки пришлось прервать, и оружейник, беззвучно и выразительно матерясь, вперился взглядом в громкоговоритель. Роджер ощутил что-то вроде трепета.
Поскольку найти хорошего оружейных дел мастера куда труднее, чем хорошего телохранителя, а работают они, редко попадаясь на глаза начальству, то оружейники Императорского особого в отличие от бойцов не подвергались излишне строгому отбору. Они должны были соответствовать только одному критерию: быть исключительно профессиональными. На эту роль редко шли добровольно, обычно «добровольцев» назначали. А как-то так сложилось, что с профессионалами высокой квалификации принц Роджер имел дело нечасто.
– И что теперь делать? – вопросил принц, уставившись на собственную руку, вмороженную в бронированную перчатку.
Система управления перчаткой здорово глючила, и на тот момент, когда прозвучало объявление, оружейник основательно расковырял ее и занимался отладкой.
– Нормуль, тво высоч, – буркнул коренастый морпех с фамилией «Поэртена» на значке, – ща мы тя, язви, отчпокаем, как консерву…
Роджер напрягся, переводя в понятные слова жуткий пинопский выговор сержанта. Пинопа была планетой бескрайних архипелагов и тропических морей. Заселили ее колонисты первой волны, сбежавшие на древних тихоходных кораблях от Драконьих войн, захлестнувших Юго-Восточную Азию. Официальным языком планеты был стандартный английский, но, судя по жуткому акценту, официальным он и остался, а дома пинопцы говорили на чем-то другом.
Тем не менее Роджер был практически уверен в том, что хотя бы слово «язви» понял правильно. Оставалось надеяться, что в слово «отчпокать» капрал вкладывает какой-то технический смысл.
– Может, сказать им по радио, что я занят?
Роджер абсолютно не представлял себе, как его собираются извлекать из неисправного скафандра в сколько-нибудь разумный промежуток времени. Обычно при повреждениях системы управления скафандр вскрывали по всем швам, но эта неполадка представлялась совершенно очевидной, и опытный оружейник попросту отключил питание скафандра, тем самым обездвижив перчатку, и вывел все контакты наружу. Не сделай он этого, пришлось бы считаться с неприятной возможностью схватить удар в пару сотен ампер или нокаут – от дернувшегося при неверном импульсе кулака. Но теперь все эти контакты следовало присоединить обратно – что займет немало времени.
– Ща, тво высоч! Я тя поемлю здеся за чуток. Бякни им чуток пождать, да вась-вась. Вона еще шесть, язви тя, гробнутых скафов, их курочить да курочить. – Он широким жестом обвел оружейную мастерскую, демонстрируя полдюжины скафандров, дожидающихся ремонта. – Лохи безрукие, муфлоны, язви их. Скафы ломают, что твоя чума.
Оружейник отошел к старому ящику для инструментов в дальнем углу комнаты и извлек оттуда метровый гаечный ключ. Тяжелый, металлический. Принц в своем мертвом скафандре был совершенно неподвижен. Капрал подтащил ключ поближе и посмотрел прямо в глаза высокородному клиенту.
– Не, тво высоч, – угрюмо усмехнулся низкорослый темнокожий морпех, – не ссы, не пораню.
Он размахнулся гигантским ключом, словно молотом, и со всей дури шарахнул по левому бицепсу скафандра.
Роджер поморщился, когда сообразил, что сейчас произойдет, но, кроме неприятной дрожи, удар привел лишь к тому, что локтевое сочленение разблокировалось, ниже плеча его рука повисла свободно. Сжавшиеся молекулы хромстеновой брони полностью погасили удар, зато Поэртена выронил «дубину» и затряс руками.
– Отсушило, язви тя!
Он удовлетворенно посмотрел на отключенную руку, подобрал гаечный ключ и зашел с другой стороны.
– Я ранып, язви им, брал кувалду… – Взмах, удар, грохот – отключилась вторая рука. – Но мой своячок, Рамоном звать, ботало жопорукое, возьми и бякни: а гаеч ключ? Ну, я взял. Так этот жопорукий был прав.
Он бросил инструмент и сунул руку в образовавшийся зазор в броне.
– Ща по рукавам отчирик – жоп сама отпадет, – пояснил он.
Он по локоть засунул руку внутрь скафандра куда-то принцу за спину. Роджер чувствовал, как он там возится, и вдруг стало легче – спинной шов скафандра раскрылся. К несчастью, при этом бронированные плечи прогнулись вперед, и руку оружейника заклинило.
– Язви тя, – последовал сухой комментарий. После паузы:
– Слышь, принц, а ну-к со всей дури – плечи задрал! От так…
Через некоторое время мокрый, в одной майке, Роджер неожиданно оказался посреди кучи запчастей. Он посмотрел на себя и хихикнул:
– Скромненько и со вкусом.
В этот момент распахнулся внешний люк, и в мастерскую вошел сержант морской пехоты в «хамелеоне». Вошла. Женщина. Равнодушное лицо, высокие славянские скулы, длинные каштановые волосы уложены в узел на затылке. Фигуру не разглядеть – мешали цветовые переливы «хамелеона», но, судя по быстрым и гибким движениям, сложение прекрасное. И в сторону полуголого принца, замершего посреди деталей бронескафандра, она даже бровью не повела.
– Ваше высочество, капитан Панэ просит вашего присутствия на капитанском мостике.
– Вызовите капитана и скажите, что я задержался, освобождаясь от брони, – раздраженно сказал Роджер. – Буду через минуту.
– Да, ваше высочество, – невозмутимо ответила сержант и включила кнопку передатчика, висящего на поясе.
Роджер начал одеваться. Один за другим он перебрал несколько нарядов, припасенных специально для таких вот неприятных минут, задержался на военной форме, поколебался, но решил, что будет чувствовать себя некомфортно, и наконец остановился на ансамбле «сафари», сделанном из грубоватого материала, напоминающего хлопок. Не самый подходящий наряд для сражения, зато какая аура приключений! И куда приятнее, чем «хамелеон», который постоянно меняет расцветку.
Одеваясь, Роджер тайком посматривал на сержанта. Челюсти у нее почему-то все время двигались. Сначала ему показалось, что у нее после завтрака что-то прилипло к зубам, но потом он сообразил: морпех с кем-то беззвучно спорила. Ларингофон был почти незаметен на ее длинной загорелой шее, а приемник, конечно же, вмонтирован в черепную кость.
Наконец принц закончил с переодеванием: застегнул рубашку с бесчисленными кармашками и щелчком сбил с рукава несколько соринок.
– Готов.
Сержант открыла перед ним люк, принц ушел, сопровождаемый двумя телохранителями, дожидавшимися снаружи, а она осталась. Оружейник принялся напяливать скафандр на специальный манекен.
– Поэртена, – строго сказала сержант, – что ты делал с принцем этой хреновиной, похожей на кувалду?
– Ниче я не делал, какой кувалдой! – нервно ответил мастер. – Кувалду в рук-то не беру.
– Тогда какого дьявола делает на полу этот гаечный ключ?
– А, ну дык ить! Жежь кака кувалда – ключик, вась-вась…
– Поэртена! Если ты начал выкидывать с принцем свои штучки, Панэ зажарит твою задницу на завтрак!
– Да язви его, того Панэ! – огрызнулся мастер. – Во, гля! Вишь хлам? Эт мне на сбацать быстро шесть штук брони! Где Панэ мне помогат? Где ты мне помогать? Мне идти хрустеть с Панэ или мне бацать скафы?
– Если тебе нужна помощь, открой рот и скажи. – Голубые глаза сержанта яростно засверкали; скрестив руки, она сверлила оружейника взглядом. – Катера мы снарядили, у меня сейчас там два отделения пальцем в жопе ковыряют. Они могут быть здесь через секунду!
– Ща я дам твоим жопоруким ковырять в моих ска-Фэх! – взвился оружейник. – Всякого разу, как они тут попомогут, хлам один остается.
– Хорошо, – сказала сержант с мерзкой улыбочкой. – Я знаю, что делать. Пришлю тебе на помощь сержанта Джулиана.
– О, не-е-е-е!.. – заскулил оружейник, только теперь сообразивший, что загнал себя в ловушку. – Тока не Джулиан…
– Привет, ребята! – Джулиан вошел в оружейный отсек, твердым шагом направился к ближайшему бойцу, недавно переведенному из Шестого флота, потрепал по плечу и крепко пожал руку. – Рад, что вы справляетесь. – Он указал подбородком на плазмомет, который новенькая готовилась разобрать. – Не нужна ли помощь в овладении этой волшебной палочкой?
Плазмомет был разработан специально для Императорского особого полка на основе пехотного аналога. Весил он немного, шесть килограммов, но еще на два тянул каждый внешний источник питания, заряда которого хватало на три, шесть или двенадцать выстрелов – в зависимости от режима стрельбы. В штатное личное снаряжение первого номера расчета входило двенадцать таких батарей, еще тридцать штук тащил второй номер, а дополнительные тридцать распределяли между собой другие бойцы отделения. Если спросите, что больше всего ненавистно морскому пехотинцу, получите ответ: остаться без боеприпасов к плазмомету.
Сейчас в отсеке собралось отделение первого взвода. Им представилась последняя возможность привести в порядок оружие перед боем. Плазмомет была оружием сложным, многокомпонентным, и, на первый взгляд, предложение помощи от общительного сержанта из третьего взвода было совершенно естественным. Новенькая заулыбалась было, но тут вмешался командир отделения.
– Отвали, парень, – сказал капрал Андраш.
– Что? – Джулиан изобразил оскорбленный вид. – Почему же я не могу помочь вашему новобранцу?
Женщина, которую он назвал новобранцем, Нассина Босум, до того как перевелась к Бронзовым варварам, шесть месяцев оттрубила в боевых операциях на Хьюзе. Она уже собиралась возмутиться, но командир ее перебил: