Ринго Джон. Марш через джунгли

   – Т'Лин Тарг? – изумился, в свою очередь, хозяин. – Я Т'Лин Сул. Т'Лин Тарг – мой кузен по линий отца! Откуда ты его знаешь? – Т'Лин Сул ошарашенно уставился на гостя. – Я не видел его с тех пор, как пала С'Ленна. Как он?
   – Жив и здоров, – ответил Денат, довольный, что невольно принес радостную весточку. – Он был одним из вождей, возглавлявших войско, которое вызволило нас из Войтана. Сейчас они восстанавливают город, и. он по-прежнему вождь.
   – О! – Сул от радости захлопал руками. – Знаменитый город скоро расцветет снова!
   – Да случится это не слишком поздно для нас, – тихо промолвила его жена. – Чтобы мы могли увидеть его перед смертью.
   – Мы его увидим, – со спокойной уверенностью произнес Сул. – Мы вернемся в наш сверкающий город. Мы можем предложить ему только наши руки, но этого достаточно.
   В его голосе не было сомнения, но все остальные, оживившись было, как-то притихли. Даже если они возвратятся в Войтан, кем они там будут? Нищими?
   – Я удивился вашему выбору посланца, – заметил Денат, тактично меняя тему разговора. – Наш Народ никогда не доверил бы такое ответственное дело женщине.
   – Оттого, что мы бессловесны и глупы? – фыркнула Сена. – И годимся лишь для того, чтобы рожать детей и готовить еду?
   – Да, – невозмутимо ответил Денат. – Я удивился, узнав, что народ Войтана позволяет женщинам работать не только в поле или дома. Вы стараетесь соблюдать обычаи Войтана?
   – Не без труда, – сказал Т'Лин Сул. – Маршад их не принимает. Женщина не имеет права владеть никаким имуществом и должна подчиняться приказам любого мужчины. Таковы уж нравы и законы в этой стране. Тому, кто одинок, непросто поддерживать традиции, чужие для всех. Женщины здесь в основном ткут и прядут – потому что мужчины не хотят заниматься этой работой. – Старый мардуканец засмеялся. – Но Сена идет путем Войтана. Она доказала, что не все женщины бессловесны и слабы.
   – Да уж, – хмыкнул Денат, поглядев искоса на миниатюрную шпионку. – Она совсем не такая… Однако вы сказали, что голодаете. – При этих словах он снова потянулся к заплечному мешку. – Я принес немного еды. А когда она кончится, мы еще что-нибудь придумаем.
   – Великолепно, – сказала Сена, в восторге хлопнув в ладоши. – Значит, мы можем сидеть здесь и лишний раз не высовываться, пока не придет время идти к мосту. Конечно, сидеть взаперти нам придется в компании вонючего дикаря, но по крайней мере первый пункт плана уже выполнен.

ГЛАВА 51

   – Что-то слишком уж все спокойно, – сказал Панэ, качая головой.
   – Вы находите? – Роджер оглядел комнату и хмыкнул. – Насколько я помню, это была ваша идея – притормозить в Войтане?
   – Совершенно верно, ваше высочество. – Капитан перевел на принца взгляд темных глаз и кивнул. – И мы выжили. – Он снова покачал головой. – Что-то постоянно то пытается увести нас в сторону, то перекрывает дорогу…
   – Может быть, просто стереть в порошок этот город и забрать все, что нам нужно? – предложила Дэпро.
   – Ну… не знаю… – Капитан выпрямился. – Слишком я стар стал для всей этой срани.
   – Семьдесят – это еще не старость, – улыбнулся Роджер. – Посмотрите на моего дедушку. Он дожил аж до ста восьмидесяти трех.
   – Этот рекорд я и не надеюсь побить, – улыбнулся в ответ капитан. – И вообще – пора спать. Завтра надо быть в форме.
   Роджер пожелал выходящему из комнаты Панэ спокойной ночи и взглянул на Элеонору.
   – Вы сегодня очень молчаливы, – заметил принц, снимая с головы надоевший шлем, с помощью которого он наблюдал за ходом операции.
   – Все размышляю о нашем хозяине Раж Хумасе, – улыбнулась О'Кейси. – И о том, что все повторяется.
   – Как это? – спросил Роджер, вытирая пот со лба. Вечер был необычно жарким, даже для Мардука.
   – Если не возражаете, ваше высочество, я тоже пойду отдыхать, – сказала Дэпро. – Мне в караул через несколько часов.
   – Конечно, конечно, Нимаш. – Роджер помахал рукой. – Я думаю, пару часиков мы себя и сами постережем.
   Девушка улыбнулась принцу и тоже вышла. Роджер поглядел ей вслед, затем обернулся к О'Кейси.
   – Вы говорили… – начал он и вдруг заметил на ее лице легкую улыбку. – В чем дело?
   – Не обращайте внимания. Я сказала, что размышляла о том, как все повторяется. Не то чтобы это всеобщий железобетонный закон, но… правители, озабоченные состоянием собственного гардероба больше, чем благополучием подданных, обычно плохо кончают.
   – Вы имеете в виду кого-то конкретно? – холодно спросил Роджер.
   – О нет. – О'Кейси развеселилась. – Я не про вас, Роджер. Хотя когда-то это вполне… – задумчиво добавила она. – Но, откровенно говоря, мой мальчик, от того петуха в тебе не так уж много сохранилось.
   – Не обманывайтесь. – Роджер криво улыбнулся. – Я даже дрожу от предвкушения, когда думаю, что когда-нибудь снова надену нарядное платье…
   – Это нормально. – О'Кейси поглядела на свою потертую униформу. – Я тоже. И все же я говорила не о вас. Я размышляла о Цезаре Борджиа и вашем отце.
   – Странное сравнение. Такое нечасто услышишь, – заметил принц.
   – Возможно, вы его и не слышали, – не стала спорить О'Кейси. – Но до того как я стала вашим наставником, я часто использовала это сравнение на лекциях. Подозреваю, одной из главных причин, по которым меня назначили вашим наставником, были именно этот тезис и вытекающие из него выводы. Хотя это сущее оскорбление для Борджиа. Он ведь никогда не сдавал своих сторонников – как это сделал граф Нового Мадрида…
   – Вам известна история целиком? – странным голосом сказал Роджер. – Я ее никогда не слышал.
   – Простите, Роджер, – сказала О'Кейси. – Я не думала, что вы не информированы о том, что служит предметом открытых исследований. Конечно, мелкие подробности я изучила, только став вашим учителем, но общую схему нам излагали во время учебы, на курсе политики. Истоки восходят к захвату власти в Солнечном Союзе лордами Кинжалов.
   – Серьезно? – Глаза Роджера расширились. – Почему вы никогда не обсуждали это со мной!
   – Деликатная тема, Роджер. – О'Кейси пожала плечами. – Я боялась ранить ваши чувства. К тому же я была совершенно уверена, что вы прекрасно осведомлены – вы должны были узнать все это задолго до того, как я стала вашим учителем.
   – осведомлен… – саркастически повторил Роджер, облокотился на стол и устремил пристальный взгляд на собеседницу. – Вот уж поистине поразительный факт, Элеонора. Видите ли, я до сих пор не знаю, за что мой отец отправлен в изгнание. Это несколько затрудняет изучение – как вы сказали? – мелких подробностей! – Принц с шипением втянул воздух сквозь зубы и с горечью покачал головой. – Так я очень рад, что вы с уважением отнеслись к моим чувствам, учитель!
   – Но… – уставилась на него О'Кейси, и лицо ее побелело. – Разве ваша мать… Или профессор Эрл?
   – Мисс О'Кейси, – прорычал Роджер, – когда я был маленьким ребенком, я свою мать вообще не видел. В моей жизни были только сменявшие друг друга няньки. Со временем, когда я начал понимать, кто она такая, я стал видеться с ней – она производила на меня грандиозное впечатление… примерно раз в неделю, и не важно, хотел я ее видеть или нет. Обычно она как-то комментировала доклады моих учителей и нянечек и говорила мне быть хорошим мальчиком. Да с Джоном и Алике я виделся чаще, чем с родной матерью! Что касается профессора Эрла, то я как-то спросил у него – только один раз! – про отца. Он велел мне обратиться к матери, когда я стану постарше. – Роджер покачал головой. – Добрый доктор честно учил меня, чему положено, но во всяких душевных тонкостях разбирался плохо.
   Тут уже пришла очередь расстраиваться О'Кейси. Она покачала головой и вытянула локон из прически.
   – Простите меня, Роджер. Просто я полагала… Черт, да все до единого полагали!
   Она поморщилась, потом тяжело вздохнула.
   – Хорошо. С чего вы хотите начать?
   – Ну… – улыбнулся Роджер. – Я знаю одного учителя, который всегда говорил мне…
   – … Что надо начинать с самого начала и идти до конца, – промолвила Элеонора с ответной улыбкой. – Учтите, история довольно длинная, – добавила она более серьезным тоном.
   Роджер развел руками:
   – Возможно, вы не заметили, но у нас вся ночь впереди.
   – Хм-м-м… Ладно. Дайте сообразить, как начать.
   Наклонив голову, она задумалась на несколько секунд, затем, подавив вспыхнувшую в душе досаду на себя, начала рассказ.
   – Вы знаете, я действительно никогда подробно не занималась с вами новейшей историей. Я лишь изредка сопоставляла детали. Ренессанс или Византия, да, но ни в коем случае не то, что происходит прямо под носом. Конечно, – она коротко усмехнулась, – время, в котором мы увязли, кажется нам уникальным, и параллели не проводятся…
   – Да, к сожалению, – согласился принц. – Но я хотел услышать свою историю…
   – Новый Мадрид… – продолжила Элеонора, помолчав. – Как вы знаете, во времена правления вашего дедушки осуществлялись довольно крупные военные операции. На этот факт часто ссылаются как на признак того, что он был великим императором. Впрочем, все его усилия на поверку оказались совершенно неэффективными. Наш флот и морскую пехоту обглодало почти до костей. Мы заключили ряд невыгодных договоров и потеряли несколько пограничных систем – из-за слабости вооруженных сил и из-за паралича воли. Какие-то маленькие несерьезные операции… а ничего серьезного никто не предпринимал, поскольку никто не представлял себе, как можно остановить размывание границ. И пока все рушилось, Империя саморазрушалась изнутри беспрерывными интригами, заговорами и контрзаговорами… – Элеонора вздохнула и взглянула на принца. – Граф Новомадридский, конечно, принимал во всем этом участие, но центральной фигурой не был. Роджер, вы, слава богу, заимствовали свой ум от вашей матери. Если бы внешне вы походили на мать, а умом пошли в отца, вам бы вряд ли сопутствовала удача.
   – Все так плохо? – засмеялся принц. – Он что, настолько же умен, насколько мать привлекательна?
   – Скорее ваш отец настолько же хорош собой, насколько умна мать.
   – Забавно!
   – Джон Гастон, отец Джона и Алике, погиб, как вам известно, в результате какой-то аварии в космосе. Граф Нового Мадрида состоял тогда при дворе. Он был – да и остался – весьма привлекательным мужчиной, любимцем женщин. При дворе он действовал с оглядкой. Он и ваша мать коротко сошлись вскоре после смерти графа Гастона, и знакомство вскоре переросло в… хм…
   – В меня? – догадался Роджер, приподняв бровь.
   – Скажем, в будущего принца Роджера. Для императрицы Александры – тогда, разумеется, еще наследной принцессы – настали трудные времена, но глупой она никогда не была. Она несколько потеряла голову – почему, собственно, и забыла о контрацепции, – но очень быстро спустилась на землю. Особенно после того, как глава ИБР вручил ей рапорт о том, что граф Нового Мадрида поддерживает контакты с фракциями, вынашивающими планы по захвату власти в Империи. Вопрос о браке никогда, естественно, не вставал, поскольку она должна была сохранить себя свободной для заключения династического союза. Однако получив рапорт ИБР, она решила выяснить, что влечет к ней графа, сердце или аромат власти. А потому она позволила себе казаться слабой и беззащитной.
   Элеонора слабо усмехнулась и снова принялась теребить локон.
   – Как я понимаю, граф всегда считал мужскую роль естественно доминирующей – а может быть, просто не находил ничего странного в том, что Александра стала мягкой, приписывая это исключительно беременности. Она была вся в его руках. Пользуясь этим, он стал настойчиво склонять ее к определенным политическим шагам – к которым его самого подталкивал интриган Джексон.
   – Вы говорите про принца Джексона Келлерманского? – спросил Роджер. – Он же один из влиятельнейших пэров в Сенате!
   – Нуда, конечно… А то он этого не знал. – О'Кейси наморщила бровь. – Где-то к концу правления вашего деда даже граф понял наконец, что у пречистых слишком развились экспансионистские наклонности. Его это крайне удивляло, поскольку он до той поры полагал, что пречистые… ну, как бы святые. Убедившись, что он заблуждался, ваш отец установил тесные контакты с представителями воинствующих фракций палаты лордов.
   – Джексон как раз был одним из них, – кивнул Роджер. – Он всегда считался чуть ли не самым главным ястребом.
   – Именно. Кроме того, ваш дедушка также попал под его влияние и стал назначать на важные посты людей, опираясь почти исключительно на советы Джексона. А многие, наоборот, не прошли в министерства или в палату лордов, хотя Александра их назначения добивалась. Она много лет выступала против сокращения вооружений, но когда приперло, ваш дед обратился не к ней, а к принцу Джексону…
   Элеонора вздохнула.
   – Со стороны могло показаться, что принципиальных различий между действиями Александры и действиями Джексона не существовало. Но даже тогда Александра была предана концепции Империи Человечества, а не интересам отдельных планет. И самое существенное: Джексон на все посты расставил людей, слепо преданных лично ему… Короче говоря, обнаружив, что граф Ново-мадридский пляшет под дудку Джексона, и имея на руках этот чертов рапорт, Александра уже не колебалась – и одним из последних актов старого императора стало удаление графа от двора. Навечно. И тем не менее… – Бывшая наставница одарила бывшего ученика грустной улыбкой.
   – Она оставила меня, – сказал Роджер, жмурясь. – Я удивляюсь, что она не…
   – Это рассматривалось. К тому времени зародыш уже был помещен в маточный репликатор, так что можно было просто…
   Элеонора принялась за другой локон.
   – Повернуть выключатель, – сказал Роджер.
   – Вроде того… – О'Кейси кивнула. – Почему-то она этого не сделала. – Она взялась за следующий локон. – Я понимаю, почему она уделяла вам так мало времени, пока вы были маленьким. А когда вы подросли, она все равно старалась держать вас подальше.
   – Поскольку я стал похож на своего отца, – мрачно произнес принц. Это было утверждение, а не вопрос.
   – И очень похоже себя вели, если честно, – добавила О'Кейси. – Были и другие причины. Отношения при дворе складывались крайне напряженно, в основном из-за провала политики вашего деда. Заботясь о будущем, Александра неистово стремилась найти сторонников и союзников. В конце концов она добилась успеха. Но все последнее десятилетие она занимается исключительно выводом Империи из кризиса.
   Элеонора снова покачала головой.
   – Если честно, то я не знаю, способна ли Александра восстановить прежнюю Империю. Перед нашим отлетом ситуация вновь осложнилась. Флот оттянули от центральных планет к сектору пречистых, а это сфера влияния Джексона; Имперскому инспекционному корпусу она тоже никогда не доверяла. Хорошо хоть, она может целиком полагаться на командующего флотом и главу ИБР. Но давление пречистых и интриги в палате лордов отнимают все ее время… Собственно, вот она, ваша история. – Она взглянула на принца, тупо уставившегося в противоположную стену. – Вопросы?
   – Миллион, – вспыхнул Роджер. – Для начала самый простой. Почему мне никогда не доверяли ничего важного? Из-за отцовской крови? – закончил он сердито.
   – Частично, – кивнула она. – Но основная причина заключалась в… вас, Роджер. Я… я просто не могла себе вообразить, что вас не ввели в курс дела. И мне кажется, что и все остальные не сомневались: кто-то другой наверняка давно уже все рассказал вам. Все думали, что вы в курсе. А значит, если вам известны проблемы, связанные с вашим отцом, а вы всем своим поведением пытаетесь ему подражать, – то путем простейшего логического построения мы приходим к выводу, что и в зрелом возрасте вы встанете на сторону отца, а не матери.
   – Дерьмо. – Роджер замотал головой. – Так все это время…
   – Капитан Панэ в самом начале путешествия спросил меня, не представляете ли вы угрозу для трона, – тихо сказала Элеонора. – Тогда я ему честно ответила, что не знаю. – О'Кейси посмотрела принцу в глаза. – Простите меня, Роджер. Но я действительно не знала. И я сомневаюсь, что кто-то – кроме Костаса, разве что – мог сказать, что полностью вам доверяет.
   – Так не потому ли мы здесь? – спросил Роджер, прикрывая глаза ладонью. – В этой крысиной норе? Потому что кто-то решил, будто я в сговоре с принцем Джексоном? Что я хочу отнять трон у своей собственной матери?
   – Я думаю, путешествие было предпринято исключительно с целью обезопасить вас, – сказала Элеонора. – Вероятно, ваша мать поняла, что тучи сгущаются, и решила убрать вас с пути урагана.
   – На Левиафан. – Роджер уронил руки и тяжело посмотрел на наставницу. – Где я отсижусь в безопасности, если «каша полезет из котла», по выражению нашего Джулиана.
   – Ну… – Элеонора задумалась, припомнив все испытания, через которые пришлось пройти отряду по дороге в Маршад. – В общем, да.
   – О! – Роджер неестественно засмеялся, на его глаза навернулись слезы. – Благодарение богу, что меня вывели из-под опасного удара! Мне даже страшно подумать, что же мамочка посчитает действительно опасным? Ведь не каких-нибудь там кранолта с ножичком!..
   – Роджер!
   Принц захохотал так, что дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел часовой. Оглядевшись и поняв, что реальной опасности нет, Киру в оторопи уставился на принца, который молотил кулаками по столу и сквозь истерический хохот выкрикивал:
   – Мать, мать, мать, мать! Да долби оно все конем, и всех вас, и тебя, м-мать, и твою паранойю, скрытная, дрянная, лживая, бессердечная, параноидальная сука!!!
   Киру посторонился, в комнату с пистолетом в руках влетел Панэ.
   – Какого дьявола тут происходит? – рявкнул капитан.
   – Вон! – заорал Роджер, схватив Элеонору за плечо и буквально вышвыривая ее за дверь. – Вон! Все вон! – Принц с такой силой толкнул Киру, что тот, гораздо более тяжелый, буквально выкатился в коридор. – Если через секунду здесь кто-то останется, клянусь, я его убью, – закончил он очень тихо.
   Дверь из цельных брусьев захлопнулась с такой силой, что послышался треск ломающегося дерева. После чего в комнате взбесился ураган тотального разрушения.
   – Надо было делать не так, – сказала Элеонора с ажитированной рассудительностью; говоря по правде, ее трясло. – Правда, не знаю, как именно. Но я думаю, что могла бы…
   – Да что тут произошло? – спросил Киру, поднимаясь на ноги и оглядывая окруживших его морпехов. Все смотрели на дверь.
   – Он действительно кричал то, что мне послышалось? – спросил капрал Дамден. – Ну… про императрицу?
   – Да, – тихо сказала Элеонора. – Но это очень личное, – продолжала она, повысив голос. – Он только что понял, что она его обидела. Не как императрица, а как родная мать. Конечно, со временем он успокоится… – Из-за двери опять послышался треск ломающегося дерева. – Он станет менее…
   – Способным к измене? – подхватил Панэ.
   – Он разозлился на мать, капитан. Очень разозлился, и не без основания. Но не на императрицу. По-моему, очень существенная разница. Мне кажется, капитан, нам надо поговорить.
   Панэ поглядел на Элеонору, потом на дверь, сотрясавшуюся под ударами. Похоже было на то, что принц рубит дверь своим мечом.
   – Что вы ему такого сказали? – нахмурившись, спросил Панэ.
   – Правду, капитан, – выдавила из себя Элеонора. – Всю правду.
   – Ох! – сказал Панэ. – Вы правы, нам надо поговорить. – Он оглядел комнату. – Киру, обратно на пост. Остальные…
   Он взглянул на дверь и вздрогнул от скрежета стали о камень. Роджер любил свой меч, и если уж он принялся рубить им каменные стены, значит, ярость его действительно не знала границ.
   – Остальным – спать, – сказал он наконец и, кивком предложив О'Кейси следовать за ним, вышел.

ГЛАВА 52

   Следующий день прошел тихо, особенно в гостевых апартаментах.
   Роджер заперся в своей комнате и даже не встал, когда ему принесли завтрак из ячмериса и овощей. Еда больше не была приправлена той противной травой, от которой некуда было деться на праздничном обеде, но чудовищный привкус оставался во рту постоянно. В предыдущие дни это не мешало Роджеру принимать пищу, однако сегодня он не пошевелился.
   Через час принца навестил Панэ, чтобы удостовериться, что все в порядке. Роджер лежал на кровати, прикрыв лицо рукой, посреди раскиданных вещей и переломанной мебели. Услышав шаги, принц взглянул на капитана и отвернулся. На лице его было написано такое невыносимое страдание, что Панэ лишь покачал головой и молча закрыл за собой дверь.
   По пути в казармы капитан обратил внимание, что бойцы ведут себя в целом спокойно, но постоянно перешептываются, тем самым лишний раз подтверждая незыблемую истину, что слухи распространяются быстрее света без помощи всяких сверхсекретных хитрых устройств, которые только-только разрабатываются.
   – Я слышал, он назвал императрицу шлюхой! – воскликнул Сент-Джон-Эс.
   – Только сукой, – возразил Сент-Джон-Эм. Старшему близнецу частенько приходилось сдерживать не в меру расходившегося младшего брата. – Тихо.
   – Сукой, – подтвердила Косутич, как всегда появившаяся словно из-под земли. – А если точнее, лживой, бессердечной, параноидальной сукой. Но заметьте, – добавила она, – он обращался к императрице как к своей матери, а не как императрице. Это большая разница.
   – Как это? – не понял Сент-Джон-Эс. – Разве это не один и тот же человек?
   – Разумеется, один и тот же, – ответила сержант-майор. – Но назвать сукой императрицу – это предательство, а обозвать собственную мать – это… это просто свинство по отношению к своей матери. – Косутич поглядела на близнецов. – Кто-нибудь из вас когда-нибудь ссорился с матерью?
   – Ну… – сказал Сент-Джон-Эс.
   – Он, когда разозлится, всегда называет ее чертовой чистюлей, – ухмыльнулся Сент-Джон-Эм.
   – Да брось ты, – возразил Сент-Джон-Эс.
   – Точно, Марк. Не в лицо, конечно!
   – Ставим точку, – продолжала Косутич, дождавшись, когда разгорячившиеся братья наконец успокоились. – Принц был жутко разозлен на свою мать. Повторяю, на мать, а не на императрицу Александру.
   – Но почему, почему? – растерянно спросил Сент-Джон-Эс. – Ее величество далеко отсюда, как на нее можно внезапно разозлиться? Я же не злюсь на мать, мне для этого надо вернуться на Новую Мисс – если, конечно, она еще там…
   – Ты буквально на днях злился на нее – за то, что родила близнецов, – сказал хитрый Сент-Джон-Эм.
   – Да, но у принца нет близнеца… – пожал плечами Сент-Джон-Эс. – Или есть? Не, мы бы знали, правда?
   Косутич с большим трудом задавила улыбку. Она знала, отчего собачатся братья, часто поминая свою матушку. Оба были прекрасные солдаты, оба обладали каким-то добермановским инстинктом самосохранения. Но младшему нельзя было брить голову…
   – У принца нет близнеца, – сказала Косутич. – Но вчера ему рассказали кое-что о давних действиях его матери, и это его очень расстроило.
   – А что именно?
   – Это касается его и его матери. И он хочет с ней поговорить. А наша забота – сделать так, чтобы этот разговор мог состояться.
   – О'кей, сержант-майор! – отсалютовал Сент-Джон-Эм. – Разрешите идти?
   – Идите. И передайте всем: то, что случилось вчера, касается только Роджера и его матери. Наша задача – довезти принца живым до дома, чтобы он наедине мог спросить мать, почему она такая лживая, бессердечная, параноидальная сука.
   Роджер молча вышел из своей комнаты, когда обед уже близился к завершению. Перед этим какое-то время слышались звуки, как будто что-то передвигают. Принц появился с грудой обломков в руках. Сложив их под стеной, он обернулся к Панэ.
   – Что в роте? – спросил он холодно.
   – Нормально, – ответил капитан. Он сидел на подушке и что-то печатал в планшете, поглядывая на принца. – Ребята немного потренировались с новым оружием и сейчас ждут лишь команды к выступлению. – Панэ запнулся, затем продолжил: – Многие слышали, что происходило вчера у вас в комнате. Старшему сержанту пришлось целый день опровергать дурацкие сплетни.
   Роджер кивнул, никак не отреагировав на последнюю фразу.
   – У нас проблемы, капитан, – заметил он вместо этого.
   – Какие?
   – Мне кажется, что у нас не хватит людей и боеприпасов, чтобы пробиться к побережью… – Принц вытащил из кучи пару подушек и уселся напротив капитана.
   О'Кейси наблюдала за ними, поглядывая поверх крышки своего планшета.
   – В целом я с вами согласен, ваше высочество, – кивнул командир роты. – У вас есть решение?
   – Не то чтобы… – Принц достал флягу и глотнул воды. – Я тут подумал о Корде и его племянниках. Мне кажется, нам необходимо набрать мардуканских воинов. За деньги или как-то еще…
   – То есть присоединить к себе группу наемников и не спускать с них глаз? – В голосе Панэ звучало сомнение. – Я не уверен, что наемникам можно доверить вашу защиту, ваше высочество.
   – Ну, не будем пока заглядывать так далеко, – с горькой усмешкой сказал Роджер. – В конце концов, нам предстоит взять еще один город, чтобы получить возможность двигаться дальше. И не стоит смотреть на наемников свысока.
   – Поставим на этом точку, ваше высочество, – кивнул капитан. – Тем не менее не похоже, что мы сможем сделать выбор по собственному желанию.
   – Пошли, – прошипел Денат. – У нас нет выбора…
   Маленькая женщина даже не обернулась – она сосредоточенно вглядывалась вперед, в темноту, пытаясь что-то рассмотреть между городской стеной и рекой.