Страница:
Я невольно вздрогнула, ощущая взгляд Данте на своем лице, как тонкую спицу, покалывающую виски. По спине пробежал холодок от осознания того, что здесь и сейчас он не носит ни одну из своих многочисленных масок, что вот он, Ведущий Крыла - с колючим, зимним взглядом сеченьской ночи.
-- Еваника, я должен был. - Голос глухой и хриплый, словно слова с трудом продираются наружу. - Я не мог позволить той твари понять, что я не ее целиком и полностью, потому что.. потому что у нее хватило бы сил, чтобы действительно заставить меня причинить тебе вред. - Колючий лед во взгляде стал крепче, льдинка приблизилась по прочности к закаленной стали. - Я чувствовал ее под землей, но понимал, что стоит ей только это осознать - и я уже не смогу...оказывать должное сопротивление. Тот амулет, что ты мне дала. Ты знала, что он будет держать еена расстоянии от меня?
Я только еле заметно качнула головой, не в силах отвечать. Горло словно парализовало, не то пережитым страхом, не то его колючим зимним взглядом. Только глаза жгло, будто бы в них попала дорожная пыль. Стало понятно, почему он загонял меня к месту упокоения еретницы, почему опрокинул на землю рядом с ее могилой, заранее зная, что его меч с легкостью сумеет достать мертвую ведунью даже под слоем земли и опавших листьев. И почему он сейчас стоит передо мной, как аватар перед своей королевой, заранее не зная, пойму ли я эту необходимость, или же затаю обиду.
Сколько у него лет за спиной? Около полутора веков - точнее я сказать не могла, так и не смогла узнать точную дату. И что он может ожидать от меня - фактически девчонки, на плечи которой ни с того, ни с сего свалилась королевская власть, едва не переломившая ее пополам.
Правильно. Ничего особенного.
Вряд ли он мог рассчитывать на понимание этой необходимости, ведь я по меркам айранитов - еще ребенок. Ну, почти ребенок, который последние полтора года худо-бедно справлялся с внутренней политикой Андариона, да и то в этом больше заслуга Верховной Жрицы, Ведущего Крыла да Аранвейна, который не переставал учить меня уму-разуму. Так ненавязчиво и тонко, что я далеко не сразу понимала, что основы управления я перенимала от драконьего царя, неосознанно копируя его манеру говорить, держаться и даже отдавать приказы.
И поэтому сейчас Данте ждал своего приговора. За то, что нарушил клятву и поднял меч на свою королеву. Пусть даже стремясь ее не задеть, не покалечить и уж тем более - не убить. Что поднял на нее руку - пусть даже тот удар кулаком завтра не оставит о себе никаких воспоминаний. Что на минуту-другую показал себя не ее защитником, а врагом, на пути которого лучше не становиться.
Каким обычно бывает приговор за такое?
Изгнание.
Неважно, изгнание это из королевства, с должности или же просто с глаз долой, из сердца вон.
Я смотрела в черные, застывшие глаза Данте и на миг разглядела за колючим льдом собранности еле заметный огонек страха. Что вот сейчас я открою рот и скажу - ты свободен. Не от Андариона или своего Крыла - он знал, что этого не сделаю, слишком он ценен для айранитов, слишком небесное королевство ценно для него - от меня.
Каюсь - на несколько секунд мне хотелось это сказать. Что я найду себе другого телохранителя, что наконец-то он может больше не беспокоиться за судьбу лесной ведуньи с короткой, почти мальчишечьей стрижкой, что наконец-то будет свободен от клятвы, данной мне лично. Дать ему ту свободу, которую, как мне казалось, он желал обрести давно.
Но рассмотрела то самое непонятное выражение на дне его зрачков - и промолчала. Только коснулась замерзшими, уже почти ничего не чувствующими кончиками пальцев его напряженно застывшего лица. Прижала ладони к его щекам, которые показались мне горячими настолько, что к пальцам почти вернулась чувствительность.
-- Это тебе следовало стать королем... - голос у меня оказался тихим, то и дело норовившим прерваться. Данте только покачал головой, касаясь моей ладони губами так легко, что это было сложно назвать поцелуем.
-- Никогда больше не говори так. Никогда.
Его дыхание, превращавшееся в пар на легком осеннем морозце, коснулось моего лица теплым облачком. Колючий зимний взгляд сменился чуточку горестным, как последние теплые дни осени. Раньше я не думала о том, что от взгляда может быть нечто вроде послевкусия, отчего-то остающееся на корне языка. У взгляда Данте был привкус палых осенних листьев, сладковатый до дрожи, но при этом отдающий прелой горчинкой...
Тогда как у почти неощутимого поцелуя в губы - крови и почему-то хмельного меда...
-- Ты сволочь, ты это знаешь? - тихо выдохнула я, хотя больше всего хотелось заорать ему в лицо. Впрочем, если бы я не знала, что где-то поблизости бродит Ветер, я бы так и сделала.
-- Нет, хуже, - он усмехнулся, притягивая меня к себе так резко, что я охнула от неожиданности. - Намного хуже. Я клятвопреступник, моя королева. - Обращение это звучало из его уст непривычно издевательски-мягко. Так же, как и ощущение его следующего поцелуя, который отличался от предыдущего настолько же, насколько несильный порез - от смертельной раны.
-- Просто я устал намного больше, чем ты, - он легонечко мазнул губами по моей щеке, собирая коротко остриженные на затылке волосы в горсть и заставляя откинуть голову назад. Так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. - Глупо утверждать, что мне проще жить только потому, что моя маска лучше твоей. - Он приблизил свое лицо к моему, переходя на шепот. - Так сложнее.
-- И что там.. под твоей маской? Ты хоть раз можешь ее снять... пусть даже ненадолго?
-- А ты... Так и не поняла? - он еле заметно улыбнулся, склоняясь для поцелуя, но я в очередной раз умудрилась все испортить своим не в меру болтливым языком.
-- С тобой я уже боюсь верить во что-то хорошее.
-- Тогда поверь. Пока еще можешь. - Его губы скользнули по моей щеке, виску, почти коснулись мочки уха. Я не думала, что голос Данте может быть настолько.. проникновенным, таким, что щеки поневоле начинают алеть, и отнюдь не от легкого осеннего морозца. - В прошлый раз я решил за нас обоих... не спросив тебя и не дав возможности выбирать. Сейчас я исправляю эту ошибку, давая тебе право выбора. Только о том, чего ты действительно хочешь, придется сообщить прямо... Не тратя драгоценного времени на намёки.
Тихо щелкнула сломанная ветка. Я вздрогнула, оборачиваясь - Ветер стоял в нескольких шагах в стороне, сжимая в руках мою сумку и смущенно переминаясь с ноги на ногу. Встретив мой взгляд, он смутился еще сильнее, так, что на бледных щеках проступили яркие пятна румянца.
-- Я не хотел вам помешать... Простите. - Я уже открыла рот, чтобы успокоить паренька - вроде, ничего криминального не случилось, так что не страшно, но взгляд Ветра посерьезнел. - Для вас ведь это было слишком... личное.
Похоже, на лице у меня в очередной раз все написано настолько явно, что даже четырнадцатилетнему подростку ничего не стоит угадать, что творится у меня на душе. Пора бы с этим что-то делать, а то королева с настолько "говорящим" лицом - находка не только для шпиона, но и для тех высокопоставленных вельмож, которым не очень-то и нравится мое правление. Наивно было бы ожидать с моей стороны, чтобы меня приняли все министры в Совете Андариона, некоторые из них всерьез считают, что истинная королева - это только меч и щит небесного государства, айранит-талисман одноразового использования, а политика и власть должна в определенной мере делиться между членами Совета. И кое-кто был неприятно удивлен, когда я попыталась действительно править, а не просто наслаждаться роскошной жизнью, не глядя подписывая составленные Советом указы. Вот еще одна причина, по которой я не стремилась обратно в Снежный дворец - придется в очередной раз спорить с министрами, убеждая их в том, что неопытный правитель - это тоже правитель. И хвала всевышнему, что во время таких споров на моей стороне были Данте, Хэлириан и министры торговли и просвещения, без их поддержки у меня вряд ли чего-нибудь вообще получилось.
Я глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные мысли, а Данте отодвинулся, прислушиваясь к тишине, в которой уже угадывались отзвуки звонкого голоса дриады, ведущей наших спутников на "земляные работы".
-- Ветер, помоги мне перевязать нашу героиню. А могилу той твари пусть "добровольцы" откапывают, - улыбнулся аватар.
Меня усадили на сложенный в несколько раз Ветров плащ, на плечи набросили куртку, подобранную бывшим учеником мага за кольцом осин, после чего Данте принялся расшнуровывать туго затянутую манжету левого рукава. Я же смиренно сидела, не вмешиваясь в процесс перевязки и наблюдая за тем, как хрупкая дриада "строит" простых деревенских мужичков с одной лопатой на всех, побуждая их к откапыванию гроба еретницы. В конце концов, выбор пал на Веселка, и тот, матерясь вперемешку с заговорами, принялся аккуратно разбрасывать с помощью лопаты ковер палой листвы, стараясь не трогать вбитого в землю меча.
-- А вы тут как? - Ланнан подошла ближе, разглядывая мою руку, с которой Данте аккуратно срезал пропитавшиеся кровью бинты. - Ох, ты...
Дриада негромко выругалась, Данте тихо что-то прошипел, а я старалась не смотреть на то, что получилось в результате моей стычки с аватаром. И так знала, что края раны разошлись, и рука выглядела, по меньшей мере, нелицеприятно. По крайней мере, Ветер, протягивавший Данте чистую полоску ткани и заживляющий бальзам, побледнел и старался не смотреть в мою сторону.
Похоже, и правда все настолько нерадостно.
-- Госпожа ведунья, тут доски деревянные!
Я покосилась в сторону бледных крестьян, разом шарахнувшихся в сторону от неглубокой ямы, крестясь и бормоча не то молитвы, не то заговоры. Ланнан затянула узел на свежей повязке и поднялась.
-- Ну что, пошли посмотрим?
-- Да на что там смотреть... - пробормотала я, поднимаясь на ноги с помощью Данте и, кое-как натянув куртку, подошла ближе к наполовину раскопанной могиле.
Веселок копал около лезвия меча, и там, где клинок из гномьей стали пробил гнилые доски, расплылось темное пятно, будто от крови. А на три вершка выше, там, где в доске гроба была небольшая дырка от выпавшего гнилого сучка, виднелся широко раскрытый, мутный глаз еретницы. Меня передернуло, к горлу подкатил неприятный ком.
-- Надо эту тварь сжечь, - шумно выдохнула Ланнан, старясь не подходить близко к могиле. Я ее понять могла - она дитя Древа, ее магия - это магия природы, магия жизни. И на нежить она реагирует примерно так же, как я на разлагающийся труп, подсунутый под нос. То есть с трудом сдерживая омерзение.
-- Не вопрос, - на моей правой ладони разросся лепесток ярко-синего пламени, рассыпающий вокруг жгучие белые искры. - Данте, по моей команде выдергиваешь меч. Остальным сделать по два шага назад.
Приятно, когда тебя слушаются беспрекословно.
Аватар взялся за оплетенную темной кожей рукоять меча и, когда я кивнула, выдернул его из полусгнившего гроба. Мутный глаз еретницы задергался, но синее пламя с моей ладони уже пролилось жгучим потоком в яму, заполняя ее, как вода заполняет чашу.
От визга еретницы заложило уши, ставшее белесым пламя взметнулось столбом в полтора моих роста, обдав жаром, и почти сразу же опало, оставив после себя лишь мелкий сероватый пепел на дне опустевшей могилы. Я стряхнула с ладони остатки заклинания и посмотрела в сторону бледных крестьян.
-- Ну что встали - закапывайте, опасности больше нет. И поехали дальше. Надеюсь, что лошади вместе с телегами никуда не делись.
Ветер поднял с земли свой плащ, отряхнул от налипших на добротную шерсть листьев и улыбнулся.
-- Поработать твоим оруженосцем? - Я посмотрела на свой меч, который паренек осторожно держал в руках, и кивнула. Пусть. Надеюсь, что он мне сегодня уже не понадобится.
Ученик мага осторожно вложил меч в ножны и, кое-как нацепив на себя, с донельзя гордым и довольным видом подошел и встал рядом, наблюдая за тем, как наши попутчики закидывают землей опустевшую могилу еретницы. Если Лексей Вестников возьмет Ветра к себе учеником, этот клинок я ему подарю. В конце концов, ведун без меча - то же самое, что птица без хвоста. Вроде бы ничего страшного, но смотрится, по меньшей мере, странно.
Костер путника ярко горел, время от времени выстреливая в стылое осеннее небо снопы жгучих оранжевых искр. Осиновые дрова разгорались медленно и неохотно, огонь то и дело плевался мелкими угольками и недовольно потрескивал, распространяя вокруг неровный золотисто-оранжевый свет и столь необходимое холодной ночью тепло. Две телеги и подвода были поставлены кругом, лошади привязаны чуть поодаль... Тишина и почти идиллия, только от промозглого холода не спасают ни куртка, ни костер, ни мешки с мехами, хотя на них спать, разумеется, на порядок уютней, чем на лапнике, покрытом одеялом. На мой взгляд, самое мерзкое время для путешествия - погода нестабильная, то дождь, то снег, оттепели чередуются с заморозками, а студеные ночи могут соседствовать с теплыми днями. Непонятно, на что рассчитывать, что брать с собой в дорогу - не то непромокаемый плащ, не то зимнюю куртку.
Я лежала в телеге на мешках с мехом, завернутая в одеяло и безучастно смотрела в непроглядную черноту неба. Рядом со мной тихо посапывал мальчишка, зарывшийся в меха так, что оттуда выглядывала только его темноволосая голова, а ко мне сон не шел. Из головы никак не выходила оставшаяся в Серебряном Лесу Ревилиэль, душу грызла совесть из-за того, что я вместо разворачивания поиска проклявшего ее ведуна спешу к наставнику, чтобы узнать, как можно обойти судьбу. Попытки оправдать себя - ведь ведуна ищет еще и Ритан, а уж дракон-хранитель своего не упустит - раз за разом проваливались с треском. Что с того, что у Вильи время почти не ограничено, а у Данте его осталось только до первого снега? Что на руках у меня оказался ведун-недоучка не то тринадцати, не то четырнадцати лет от роду, которого необходимо пристроить к хорошему наставнику, поскольку потенциал у мальчишки неплохой, да и пойти ему больше пока некуда, а отдавать его в ученики кому попало не позволяет чувство собственного достоинства?
Казалось, будто бы прошлая жизнь утекает сквозь пальцы как песок, как вода, оставляя после себя лишь воспоминания и угрызения совести. Что сейчас я только играю роль лесной ведуньи, которой на самом деле уже нет. Я играла ее с того момента, когда впервые обрела крылья и потеряла право называться человеком, но упорно цеплялась за свою прошлую сущность. Как бабочка, только что вылезшая из кокона и пытающаяся ползать, как раньше, вместо того, чтобы летать.
Все чаще я задавала себе вопрос - себя ли я вижу в зеркале, или же незнакомую мне женщину с волосами цвета полночного неба и крыльями за плечами? Говорят, что человек жив до тех пор, пока существует память. Его собственная - о прошедших годах, людская - о том, каким он был и каким стал. И неважно, насколько он изменится - он останется собой, просто будет немного иным.
Ведь яркая бабочка - это та же гусеница...
Я тихонько слезла с телеги и подобралась поближе к ярко горящему костру. Кто-то совсем недавно подбросил в него очередную порцию дров - либо этот "кто-то" тоже мается бессонницей, либо дежурство все же было выставлено.
-- Ев, не спиться? - из темноты шагнула дриада, подсаживаясь поближе к огню на небольшое бревнышко. Я только плечами уставилась, следя за тем, чтобы на шерстяной плащ не попали тлеющие угольки, время от времени выскакивающие из костра. Вот и "строжевой" пожаловал. То есть пожаловала. - Мне тоже...
-- А тебе-то почему? - поинтересовалась я, не отрывая взгляда от пляшущих язычков пламени. Толстые ветки окутывались огнем постепенно - сначала сырая кора дымилась, потом на ней прорастали первые, робкие еще лепестки пламени, а затем ветка начинала трещать, словно в лютый мороз, раздаривая первое тепло протянутым к костру рукам.
-- Да мысли покоя не дают, - отозвалась Ланнан. Я покосилась на нее - тени от костра сделали ее совершенно не похожей на человека. Резкие черты лица, обрисованные подрагивающими, зыбкими отблесками пламени, чересчур четко выраженные скулы, в глазницах залегли черные тени, в глубине которых поблескивали зеленые кошачьи глаза. Дитя лесов, дочь Древа - но не человек. - Почему некоторые магически одаренные люди не желают обрести покой после смерти? Ведь та еретница при жизни была человеком, как получилось так, что она стала той, кем ...стала?
-- Сложно сказать, у каждого или каждой свои причины, - я пожала плечами, протягивая озябшие пальцы к живительному пламени костра. - Самая распространенная причина - это насильственная смерть, после которой душа не может сразу обрести покой, а если к нежеланию умирать добавить еще и магическую силу, то как раз и получается подобная нежить.
-- Странное дело, почему-то только люди не хотят уйти на тот свет, предварительно не отомстив всем обидчикам, - ухмыльнулась Ланнан, подбрасывая в ярко горящий костер небольшое суковатое поленце.
-- Можно подумать, что среди нежити только человеческая раса и встречается, -попыталась возразить я, впрочем, недостаточно уверенно.
-- Подавляющее большинство - да, - дриада с неожиданной злостью забросила в костер что-то маленькое, похожее на матерчатый мешочек, отчего в небо взвился яркий сноп искр, а спустя пару секунд раздался негромкий хлопок, во все стороны брызнули жгучие угольки, а мне пришлось срочно тушить слегка задымившийся плащ. На мой немой вопрос дриада только пожала плечами. - Это чтобы костер не погас раньше времени. Иди спать, ведунья. Завтрашняя дорога будет длинной...
Вот уж точно, дельный совет.
Если повезет, то завтра вечером мы окажемся уже у стен Ижена, одного из самых известных городов во всем Росском княжестве - хотя бы потому, что такого количества мастеров-рукодельников больше нет нигде. Только в Ижене Кузнецкий квартал соседствует с Улицей золотых дел мастеров, а, пройдя ближе к замку, сложенному из голубовато-серого камня, можно увидеть лавки вышивальщиц и белошвеек.
Я была в Ижене всего лишь дважды, оба раза - с Лексем Вестниковым. Хорошие волхвы всегда приветствовались у мастеровых людей, которые знали цену чужому ремеслу, но и исполнение должно было быть безупречным. Или, как минимум, на совесть. К сожалению, не все мастера считали, что отдать жизнь постижению тонкостей своего ремесла - главная цель, кого-то интересовали более приземленные, материальные блага. И случалось, что нечистый на руку мастер мог поджечь лавку неугодного соседа, подговорить ведуна наслать болезнь, да мало ли что... Вот и зачаровывали лавки и товары от пожара и порчи, а сами мастера частенько просили амулеты, защищающие от магического воздействия.
Ижен - город, открытый торговцам, странникам и заезжим магам, но не приведи Всевышний поселиться там. Честно говоря, меня в Ижен в качестве подмастерья волхва не заманить уже ни за какие деньги, а уж как самостоятельно практикующего мага - тем более. Не хочется вести каждодневную борьбу за свое место в квартале Ведунов, слишком много сил пришлось бы тратить, чтобы не потерять того, что уже имеешь, а уж за приобретение благ надо было драться почти до смерти.
Но кому-то такая жизнь по душе. Особенно магам, постигающим обратную сторону жизни. То есть черпающим силы в смерти. Таким в Ижене раздолье - всегда есть, на ком апробировать новое проклятье, ритуал или попытаться украсть чужую силу. Люди, эльфы-изгнанники, говорят, даже орочьи шаманы, чьи "ритуальные пляски с бубном" не раз приводили к таким результатам, что даже опытные волхвы на миг забывают о своем атеизме, и начинают призывать Всевышнего в свидетели подобного безобразия.
Если бы сейчас было лето, то я на пушечный выстрел не приблизилась бы к этому городу, который внешне выглядит, как прекрасная картина, написанная лучшим из человеческих художников, а на проверку оказывается змеиным гнездом, в котором нельзя шагу ступить, чтобы не отдавить хвост какой-нибудь злобной гадюке. Но ночевать под открытым небом в начале грудня, когда непонятно, то ли пойдет дождь, то ли повалит снег, мне не хотелось. Да и неизвестно, сколько придется ждать разумных волков - Серебряный обещал, что они прибудут, как можно раньше, и постараются сразу же связаться со мной, но как скоро это будет - не знал даже он сам. Может, придется обождать день-другой, и лучше, если ожидание это будет в теплой корчме, нежели у костра...
Я вернулась к телеге, и, устроившись поудобнее на мешках с мехами, попыталась заснуть. Дриада еще немного посидела у костра, дым которого из горьковатого на несколько минут стал слащавым, но поднявшийся ветер быстро разогнал эту странную дымку. Как ни странно, заснуть после этого оказалось намного легче...
И все бы хорошо, но в городе мастеров в основном поселились отлученные ведуны, маги, занимающиеся опасными видами магии. Впрочем, управляющий Иженом установил жесткие ограничения на магические исследования - все, связанное с вызовом потусторонних сил и созданием нежити, было под запретом. И попавшихся нарушителей обычно устраняли - иногда тихо, иногда в порядке устрашения всех остальных. Но сколько было не попавшихся - точно не знал никто. Хотя на мелкие нарушения запрета, скажем, на вызов духа-шпиона, власти закрывали глаза, но тайно создать у себя дома какую-нибудь особо хищную тварь никому бы не удалось - недаром волхвы на службе градоправителя опутали весь город сигнальными "паутинками", "ячейки" которых пропускали незначительные заклинания, но реагировали на сильную волшбу.
Изнутри город походил на лакированную шкатулку - мы шли по кварталу резчиков по дереву, где каждая лавка была демонстрацией мастерства: тут были и узорчатые росские терема, и ажурные эльфийские беседки, и грубоватые, но на диво прочные лавки гномов. Ветер шел, оглядываясь по сторонам и надолго останавливаясь у каждого дома - особенно его поразили резные наличники на одноэтажном теремке в росском стиле. Мальчишка так бы и стоял у лавки до самой ночи, но я подхватила его под локоть и почти силой увела дальше по улице, по дороге объясняя, что завтра у него будет целый день, чтобы насмотреться на местные чудеса рукотворного мастерства, а сейчас нам надо искать ночлег.
Разумные волки так и не отозвались на мой зов от стен Ижена - значит, посланцы Серебряного еще не прибыли, и нам тут сидеть лишний день, если не два. Не то чтобы я была сильно против - в Ижене было, на что посмотреть и чему подивиться - но я не чувствовала себя здесь в безопасности. Пусть волхвы из городской стражи не дают развернуться местным ведунам в полную силу, но иногда многого и не нужно, существует масса заклинаний, небольших по затратам магического резерва, но эффективных, особенно, если есть желание взять противника измором. Простейший сглаз, то бишь "проклятие невезенья" может сильно испортить жизнь, а иногда и привести к летальному исходу, если удача отворачивается в момент смертельной опасности. А уж если проклятие накладывает настоящий мастер своего дела, тогда вообще всё из рук валится - у стрелка рвется тетива в момент решающего выстрела, воин напарывается на собственный клинок, а танцовщица может сломать ногу на ровном месте. Потому-то все, ну, почти все в этом городе были оченьвежливыми друг с другом, раскланивались при встрече и не гнушались извиняться, даже если случайно толкнули кого-то на базарной площади. А всё потому, что жители были прекрасно осведомлены о количестве приверженцев темных магических искусств в Ижене, а так же о том, что одноразовое мелкое проклятие, из-за которого даже к ведуну из городской стражи не побежишь, может очень сильно подпортить как мастеровую репутацию, так и отравить жизнь в целом.
Квартал резчиков по дереву остался позади, потянулась длинная, прямая как стрела, Улица золотых дел мастеров. Богатые каменные дома, на первом этаже которых располагались торговые лавки ювелиров, ощущались словно запаянными в середину непроницаемого купола - настолько серьезной была защита от взлома, нападений и разного рода воришек. Я невольно задержалась у одной из витрин, рассматривая украшения, каждое из которых было настоящим произведением искусства. Вряд ли я когда-нибудь рискну надеть на себя что-то подобное, пусть даже в Снежном Дворце, но кто мешает полюбоваться, восхититься мастерством того, кто сплетает из золотых нитей тончайшие, почти невесомые венцы, льет листья и цветы из серебра и украшает изящные цепочки россыпью мелкой бриллиантовой крошки? Только мой личный телохранитель, застывший в двух шагах за моей спиной. Как бы выразился один из моих знакомых - "он очень громко и выразительно молчал", причем настолько выразительно, что уже через минуту-другую шедевры ювелирного искусства не вызывали душевного трепета и восхищения работой неизвестного мне мастера. Пришлось откладывать чисто женские эмоции на потом и следовать за аватаром, уже направившегося вниз по улице, за поворотом которой скрылись наши спутники.
-- Еваника, я должен был. - Голос глухой и хриплый, словно слова с трудом продираются наружу. - Я не мог позволить той твари понять, что я не ее целиком и полностью, потому что.. потому что у нее хватило бы сил, чтобы действительно заставить меня причинить тебе вред. - Колючий лед во взгляде стал крепче, льдинка приблизилась по прочности к закаленной стали. - Я чувствовал ее под землей, но понимал, что стоит ей только это осознать - и я уже не смогу...оказывать должное сопротивление. Тот амулет, что ты мне дала. Ты знала, что он будет держать еена расстоянии от меня?
Я только еле заметно качнула головой, не в силах отвечать. Горло словно парализовало, не то пережитым страхом, не то его колючим зимним взглядом. Только глаза жгло, будто бы в них попала дорожная пыль. Стало понятно, почему он загонял меня к месту упокоения еретницы, почему опрокинул на землю рядом с ее могилой, заранее зная, что его меч с легкостью сумеет достать мертвую ведунью даже под слоем земли и опавших листьев. И почему он сейчас стоит передо мной, как аватар перед своей королевой, заранее не зная, пойму ли я эту необходимость, или же затаю обиду.
Сколько у него лет за спиной? Около полутора веков - точнее я сказать не могла, так и не смогла узнать точную дату. И что он может ожидать от меня - фактически девчонки, на плечи которой ни с того, ни с сего свалилась королевская власть, едва не переломившая ее пополам.
Правильно. Ничего особенного.
Вряд ли он мог рассчитывать на понимание этой необходимости, ведь я по меркам айранитов - еще ребенок. Ну, почти ребенок, который последние полтора года худо-бедно справлялся с внутренней политикой Андариона, да и то в этом больше заслуга Верховной Жрицы, Ведущего Крыла да Аранвейна, который не переставал учить меня уму-разуму. Так ненавязчиво и тонко, что я далеко не сразу понимала, что основы управления я перенимала от драконьего царя, неосознанно копируя его манеру говорить, держаться и даже отдавать приказы.
И поэтому сейчас Данте ждал своего приговора. За то, что нарушил клятву и поднял меч на свою королеву. Пусть даже стремясь ее не задеть, не покалечить и уж тем более - не убить. Что поднял на нее руку - пусть даже тот удар кулаком завтра не оставит о себе никаких воспоминаний. Что на минуту-другую показал себя не ее защитником, а врагом, на пути которого лучше не становиться.
Каким обычно бывает приговор за такое?
Изгнание.
Неважно, изгнание это из королевства, с должности или же просто с глаз долой, из сердца вон.
Я смотрела в черные, застывшие глаза Данте и на миг разглядела за колючим льдом собранности еле заметный огонек страха. Что вот сейчас я открою рот и скажу - ты свободен. Не от Андариона или своего Крыла - он знал, что этого не сделаю, слишком он ценен для айранитов, слишком небесное королевство ценно для него - от меня.
Каюсь - на несколько секунд мне хотелось это сказать. Что я найду себе другого телохранителя, что наконец-то он может больше не беспокоиться за судьбу лесной ведуньи с короткой, почти мальчишечьей стрижкой, что наконец-то будет свободен от клятвы, данной мне лично. Дать ему ту свободу, которую, как мне казалось, он желал обрести давно.
Но рассмотрела то самое непонятное выражение на дне его зрачков - и промолчала. Только коснулась замерзшими, уже почти ничего не чувствующими кончиками пальцев его напряженно застывшего лица. Прижала ладони к его щекам, которые показались мне горячими настолько, что к пальцам почти вернулась чувствительность.
-- Это тебе следовало стать королем... - голос у меня оказался тихим, то и дело норовившим прерваться. Данте только покачал головой, касаясь моей ладони губами так легко, что это было сложно назвать поцелуем.
-- Никогда больше не говори так. Никогда.
Его дыхание, превращавшееся в пар на легком осеннем морозце, коснулось моего лица теплым облачком. Колючий зимний взгляд сменился чуточку горестным, как последние теплые дни осени. Раньше я не думала о том, что от взгляда может быть нечто вроде послевкусия, отчего-то остающееся на корне языка. У взгляда Данте был привкус палых осенних листьев, сладковатый до дрожи, но при этом отдающий прелой горчинкой...
Тогда как у почти неощутимого поцелуя в губы - крови и почему-то хмельного меда...
-- Ты сволочь, ты это знаешь? - тихо выдохнула я, хотя больше всего хотелось заорать ему в лицо. Впрочем, если бы я не знала, что где-то поблизости бродит Ветер, я бы так и сделала.
-- Нет, хуже, - он усмехнулся, притягивая меня к себе так резко, что я охнула от неожиданности. - Намного хуже. Я клятвопреступник, моя королева. - Обращение это звучало из его уст непривычно издевательски-мягко. Так же, как и ощущение его следующего поцелуя, который отличался от предыдущего настолько же, насколько несильный порез - от смертельной раны.
-- Просто я устал намного больше, чем ты, - он легонечко мазнул губами по моей щеке, собирая коротко остриженные на затылке волосы в горсть и заставляя откинуть голову назад. Так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. - Глупо утверждать, что мне проще жить только потому, что моя маска лучше твоей. - Он приблизил свое лицо к моему, переходя на шепот. - Так сложнее.
-- И что там.. под твоей маской? Ты хоть раз можешь ее снять... пусть даже ненадолго?
-- А ты... Так и не поняла? - он еле заметно улыбнулся, склоняясь для поцелуя, но я в очередной раз умудрилась все испортить своим не в меру болтливым языком.
-- С тобой я уже боюсь верить во что-то хорошее.
-- Тогда поверь. Пока еще можешь. - Его губы скользнули по моей щеке, виску, почти коснулись мочки уха. Я не думала, что голос Данте может быть настолько.. проникновенным, таким, что щеки поневоле начинают алеть, и отнюдь не от легкого осеннего морозца. - В прошлый раз я решил за нас обоих... не спросив тебя и не дав возможности выбирать. Сейчас я исправляю эту ошибку, давая тебе право выбора. Только о том, чего ты действительно хочешь, придется сообщить прямо... Не тратя драгоценного времени на намёки.
Тихо щелкнула сломанная ветка. Я вздрогнула, оборачиваясь - Ветер стоял в нескольких шагах в стороне, сжимая в руках мою сумку и смущенно переминаясь с ноги на ногу. Встретив мой взгляд, он смутился еще сильнее, так, что на бледных щеках проступили яркие пятна румянца.
-- Я не хотел вам помешать... Простите. - Я уже открыла рот, чтобы успокоить паренька - вроде, ничего криминального не случилось, так что не страшно, но взгляд Ветра посерьезнел. - Для вас ведь это было слишком... личное.
Похоже, на лице у меня в очередной раз все написано настолько явно, что даже четырнадцатилетнему подростку ничего не стоит угадать, что творится у меня на душе. Пора бы с этим что-то делать, а то королева с настолько "говорящим" лицом - находка не только для шпиона, но и для тех высокопоставленных вельмож, которым не очень-то и нравится мое правление. Наивно было бы ожидать с моей стороны, чтобы меня приняли все министры в Совете Андариона, некоторые из них всерьез считают, что истинная королева - это только меч и щит небесного государства, айранит-талисман одноразового использования, а политика и власть должна в определенной мере делиться между членами Совета. И кое-кто был неприятно удивлен, когда я попыталась действительно править, а не просто наслаждаться роскошной жизнью, не глядя подписывая составленные Советом указы. Вот еще одна причина, по которой я не стремилась обратно в Снежный дворец - придется в очередной раз спорить с министрами, убеждая их в том, что неопытный правитель - это тоже правитель. И хвала всевышнему, что во время таких споров на моей стороне были Данте, Хэлириан и министры торговли и просвещения, без их поддержки у меня вряд ли чего-нибудь вообще получилось.
Я глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные мысли, а Данте отодвинулся, прислушиваясь к тишине, в которой уже угадывались отзвуки звонкого голоса дриады, ведущей наших спутников на "земляные работы".
-- Ветер, помоги мне перевязать нашу героиню. А могилу той твари пусть "добровольцы" откапывают, - улыбнулся аватар.
Меня усадили на сложенный в несколько раз Ветров плащ, на плечи набросили куртку, подобранную бывшим учеником мага за кольцом осин, после чего Данте принялся расшнуровывать туго затянутую манжету левого рукава. Я же смиренно сидела, не вмешиваясь в процесс перевязки и наблюдая за тем, как хрупкая дриада "строит" простых деревенских мужичков с одной лопатой на всех, побуждая их к откапыванию гроба еретницы. В конце концов, выбор пал на Веселка, и тот, матерясь вперемешку с заговорами, принялся аккуратно разбрасывать с помощью лопаты ковер палой листвы, стараясь не трогать вбитого в землю меча.
-- А вы тут как? - Ланнан подошла ближе, разглядывая мою руку, с которой Данте аккуратно срезал пропитавшиеся кровью бинты. - Ох, ты...
Дриада негромко выругалась, Данте тихо что-то прошипел, а я старалась не смотреть на то, что получилось в результате моей стычки с аватаром. И так знала, что края раны разошлись, и рука выглядела, по меньшей мере, нелицеприятно. По крайней мере, Ветер, протягивавший Данте чистую полоску ткани и заживляющий бальзам, побледнел и старался не смотреть в мою сторону.
Похоже, и правда все настолько нерадостно.
-- Госпожа ведунья, тут доски деревянные!
Я покосилась в сторону бледных крестьян, разом шарахнувшихся в сторону от неглубокой ямы, крестясь и бормоча не то молитвы, не то заговоры. Ланнан затянула узел на свежей повязке и поднялась.
-- Ну что, пошли посмотрим?
-- Да на что там смотреть... - пробормотала я, поднимаясь на ноги с помощью Данте и, кое-как натянув куртку, подошла ближе к наполовину раскопанной могиле.
Веселок копал около лезвия меча, и там, где клинок из гномьей стали пробил гнилые доски, расплылось темное пятно, будто от крови. А на три вершка выше, там, где в доске гроба была небольшая дырка от выпавшего гнилого сучка, виднелся широко раскрытый, мутный глаз еретницы. Меня передернуло, к горлу подкатил неприятный ком.
-- Надо эту тварь сжечь, - шумно выдохнула Ланнан, старясь не подходить близко к могиле. Я ее понять могла - она дитя Древа, ее магия - это магия природы, магия жизни. И на нежить она реагирует примерно так же, как я на разлагающийся труп, подсунутый под нос. То есть с трудом сдерживая омерзение.
-- Не вопрос, - на моей правой ладони разросся лепесток ярко-синего пламени, рассыпающий вокруг жгучие белые искры. - Данте, по моей команде выдергиваешь меч. Остальным сделать по два шага назад.
Приятно, когда тебя слушаются беспрекословно.
Аватар взялся за оплетенную темной кожей рукоять меча и, когда я кивнула, выдернул его из полусгнившего гроба. Мутный глаз еретницы задергался, но синее пламя с моей ладони уже пролилось жгучим потоком в яму, заполняя ее, как вода заполняет чашу.
От визга еретницы заложило уши, ставшее белесым пламя взметнулось столбом в полтора моих роста, обдав жаром, и почти сразу же опало, оставив после себя лишь мелкий сероватый пепел на дне опустевшей могилы. Я стряхнула с ладони остатки заклинания и посмотрела в сторону бледных крестьян.
-- Ну что встали - закапывайте, опасности больше нет. И поехали дальше. Надеюсь, что лошади вместе с телегами никуда не делись.
Ветер поднял с земли свой плащ, отряхнул от налипших на добротную шерсть листьев и улыбнулся.
-- Поработать твоим оруженосцем? - Я посмотрела на свой меч, который паренек осторожно держал в руках, и кивнула. Пусть. Надеюсь, что он мне сегодня уже не понадобится.
Ученик мага осторожно вложил меч в ножны и, кое-как нацепив на себя, с донельзя гордым и довольным видом подошел и встал рядом, наблюдая за тем, как наши попутчики закидывают землей опустевшую могилу еретницы. Если Лексей Вестников возьмет Ветра к себе учеником, этот клинок я ему подарю. В конце концов, ведун без меча - то же самое, что птица без хвоста. Вроде бы ничего страшного, но смотрится, по меньшей мере, странно.
Костер путника ярко горел, время от времени выстреливая в стылое осеннее небо снопы жгучих оранжевых искр. Осиновые дрова разгорались медленно и неохотно, огонь то и дело плевался мелкими угольками и недовольно потрескивал, распространяя вокруг неровный золотисто-оранжевый свет и столь необходимое холодной ночью тепло. Две телеги и подвода были поставлены кругом, лошади привязаны чуть поодаль... Тишина и почти идиллия, только от промозглого холода не спасают ни куртка, ни костер, ни мешки с мехами, хотя на них спать, разумеется, на порядок уютней, чем на лапнике, покрытом одеялом. На мой взгляд, самое мерзкое время для путешествия - погода нестабильная, то дождь, то снег, оттепели чередуются с заморозками, а студеные ночи могут соседствовать с теплыми днями. Непонятно, на что рассчитывать, что брать с собой в дорогу - не то непромокаемый плащ, не то зимнюю куртку.
Я лежала в телеге на мешках с мехом, завернутая в одеяло и безучастно смотрела в непроглядную черноту неба. Рядом со мной тихо посапывал мальчишка, зарывшийся в меха так, что оттуда выглядывала только его темноволосая голова, а ко мне сон не шел. Из головы никак не выходила оставшаяся в Серебряном Лесу Ревилиэль, душу грызла совесть из-за того, что я вместо разворачивания поиска проклявшего ее ведуна спешу к наставнику, чтобы узнать, как можно обойти судьбу. Попытки оправдать себя - ведь ведуна ищет еще и Ритан, а уж дракон-хранитель своего не упустит - раз за разом проваливались с треском. Что с того, что у Вильи время почти не ограничено, а у Данте его осталось только до первого снега? Что на руках у меня оказался ведун-недоучка не то тринадцати, не то четырнадцати лет от роду, которого необходимо пристроить к хорошему наставнику, поскольку потенциал у мальчишки неплохой, да и пойти ему больше пока некуда, а отдавать его в ученики кому попало не позволяет чувство собственного достоинства?
Казалось, будто бы прошлая жизнь утекает сквозь пальцы как песок, как вода, оставляя после себя лишь воспоминания и угрызения совести. Что сейчас я только играю роль лесной ведуньи, которой на самом деле уже нет. Я играла ее с того момента, когда впервые обрела крылья и потеряла право называться человеком, но упорно цеплялась за свою прошлую сущность. Как бабочка, только что вылезшая из кокона и пытающаяся ползать, как раньше, вместо того, чтобы летать.
Все чаще я задавала себе вопрос - себя ли я вижу в зеркале, или же незнакомую мне женщину с волосами цвета полночного неба и крыльями за плечами? Говорят, что человек жив до тех пор, пока существует память. Его собственная - о прошедших годах, людская - о том, каким он был и каким стал. И неважно, насколько он изменится - он останется собой, просто будет немного иным.
Ведь яркая бабочка - это та же гусеница...
Я тихонько слезла с телеги и подобралась поближе к ярко горящему костру. Кто-то совсем недавно подбросил в него очередную порцию дров - либо этот "кто-то" тоже мается бессонницей, либо дежурство все же было выставлено.
-- Ев, не спиться? - из темноты шагнула дриада, подсаживаясь поближе к огню на небольшое бревнышко. Я только плечами уставилась, следя за тем, чтобы на шерстяной плащ не попали тлеющие угольки, время от времени выскакивающие из костра. Вот и "строжевой" пожаловал. То есть пожаловала. - Мне тоже...
-- А тебе-то почему? - поинтересовалась я, не отрывая взгляда от пляшущих язычков пламени. Толстые ветки окутывались огнем постепенно - сначала сырая кора дымилась, потом на ней прорастали первые, робкие еще лепестки пламени, а затем ветка начинала трещать, словно в лютый мороз, раздаривая первое тепло протянутым к костру рукам.
-- Да мысли покоя не дают, - отозвалась Ланнан. Я покосилась на нее - тени от костра сделали ее совершенно не похожей на человека. Резкие черты лица, обрисованные подрагивающими, зыбкими отблесками пламени, чересчур четко выраженные скулы, в глазницах залегли черные тени, в глубине которых поблескивали зеленые кошачьи глаза. Дитя лесов, дочь Древа - но не человек. - Почему некоторые магически одаренные люди не желают обрести покой после смерти? Ведь та еретница при жизни была человеком, как получилось так, что она стала той, кем ...стала?
-- Сложно сказать, у каждого или каждой свои причины, - я пожала плечами, протягивая озябшие пальцы к живительному пламени костра. - Самая распространенная причина - это насильственная смерть, после которой душа не может сразу обрести покой, а если к нежеланию умирать добавить еще и магическую силу, то как раз и получается подобная нежить.
-- Странное дело, почему-то только люди не хотят уйти на тот свет, предварительно не отомстив всем обидчикам, - ухмыльнулась Ланнан, подбрасывая в ярко горящий костер небольшое суковатое поленце.
-- Можно подумать, что среди нежити только человеческая раса и встречается, -попыталась возразить я, впрочем, недостаточно уверенно.
-- Подавляющее большинство - да, - дриада с неожиданной злостью забросила в костер что-то маленькое, похожее на матерчатый мешочек, отчего в небо взвился яркий сноп искр, а спустя пару секунд раздался негромкий хлопок, во все стороны брызнули жгучие угольки, а мне пришлось срочно тушить слегка задымившийся плащ. На мой немой вопрос дриада только пожала плечами. - Это чтобы костер не погас раньше времени. Иди спать, ведунья. Завтрашняя дорога будет длинной...
Вот уж точно, дельный совет.
Если повезет, то завтра вечером мы окажемся уже у стен Ижена, одного из самых известных городов во всем Росском княжестве - хотя бы потому, что такого количества мастеров-рукодельников больше нет нигде. Только в Ижене Кузнецкий квартал соседствует с Улицей золотых дел мастеров, а, пройдя ближе к замку, сложенному из голубовато-серого камня, можно увидеть лавки вышивальщиц и белошвеек.
Я была в Ижене всего лишь дважды, оба раза - с Лексем Вестниковым. Хорошие волхвы всегда приветствовались у мастеровых людей, которые знали цену чужому ремеслу, но и исполнение должно было быть безупречным. Или, как минимум, на совесть. К сожалению, не все мастера считали, что отдать жизнь постижению тонкостей своего ремесла - главная цель, кого-то интересовали более приземленные, материальные блага. И случалось, что нечистый на руку мастер мог поджечь лавку неугодного соседа, подговорить ведуна наслать болезнь, да мало ли что... Вот и зачаровывали лавки и товары от пожара и порчи, а сами мастера частенько просили амулеты, защищающие от магического воздействия.
Ижен - город, открытый торговцам, странникам и заезжим магам, но не приведи Всевышний поселиться там. Честно говоря, меня в Ижен в качестве подмастерья волхва не заманить уже ни за какие деньги, а уж как самостоятельно практикующего мага - тем более. Не хочется вести каждодневную борьбу за свое место в квартале Ведунов, слишком много сил пришлось бы тратить, чтобы не потерять того, что уже имеешь, а уж за приобретение благ надо было драться почти до смерти.
Но кому-то такая жизнь по душе. Особенно магам, постигающим обратную сторону жизни. То есть черпающим силы в смерти. Таким в Ижене раздолье - всегда есть, на ком апробировать новое проклятье, ритуал или попытаться украсть чужую силу. Люди, эльфы-изгнанники, говорят, даже орочьи шаманы, чьи "ритуальные пляски с бубном" не раз приводили к таким результатам, что даже опытные волхвы на миг забывают о своем атеизме, и начинают призывать Всевышнего в свидетели подобного безобразия.
Если бы сейчас было лето, то я на пушечный выстрел не приблизилась бы к этому городу, который внешне выглядит, как прекрасная картина, написанная лучшим из человеческих художников, а на проверку оказывается змеиным гнездом, в котором нельзя шагу ступить, чтобы не отдавить хвост какой-нибудь злобной гадюке. Но ночевать под открытым небом в начале грудня, когда непонятно, то ли пойдет дождь, то ли повалит снег, мне не хотелось. Да и неизвестно, сколько придется ждать разумных волков - Серебряный обещал, что они прибудут, как можно раньше, и постараются сразу же связаться со мной, но как скоро это будет - не знал даже он сам. Может, придется обождать день-другой, и лучше, если ожидание это будет в теплой корчме, нежели у костра...
Я вернулась к телеге, и, устроившись поудобнее на мешках с мехами, попыталась заснуть. Дриада еще немного посидела у костра, дым которого из горьковатого на несколько минут стал слащавым, но поднявшийся ветер быстро разогнал эту странную дымку. Как ни странно, заснуть после этого оказалось намного легче...
Глава 7.
Ижен-град был виден издалека - замок из серо-голубого камня, стоящий на холме и окруженный высокой стеной с узкими прорезями бойниц, и город, выросший у его подножия. Поначалу замок использовался как один из форпостов на границе, но Росское княжество расширялось и росло, и постепенно мастеровые люди, те, кому по ряду причин не нашлось места в столице, перебрались через речку Тишинку и Орельскую протоку в низовьях Вельги-реки и начали обустраиваться вокруг замка. Выгодное расположение Ижена - рядом и лояльный к "людям искусства и ремесел" Серебряный Лес, и Вельга-река, по которой можно было наладить торговый путь, благо от Ижена до Орельской протоки всего ничего - верст пять-шесть по тракту. Да и защита неплохая - хозяин замка, "пригревший" мастеровых, оборонял их и от нежити, и от хищных зверей, и от разбойников. Постепенно город разрастался - ремесленники-строители помогли спроектировать и выстроить внешнюю городскую стену - прочную и высокую, а поток торговцев со всех сторон Росского княжества все рос и рос. Стали появляться мастеровые кварталы, а когда князь росский официально присвоил Ижену статус города, в только что отстроенные дома начали прибывать маги. Сначала по одному, затем - группами, и через десять лет после появления на картах города Ижена, выяснилось, что маги заняли целый квартал, и покидать обжитые места не собирались.И все бы хорошо, но в городе мастеров в основном поселились отлученные ведуны, маги, занимающиеся опасными видами магии. Впрочем, управляющий Иженом установил жесткие ограничения на магические исследования - все, связанное с вызовом потусторонних сил и созданием нежити, было под запретом. И попавшихся нарушителей обычно устраняли - иногда тихо, иногда в порядке устрашения всех остальных. Но сколько было не попавшихся - точно не знал никто. Хотя на мелкие нарушения запрета, скажем, на вызов духа-шпиона, власти закрывали глаза, но тайно создать у себя дома какую-нибудь особо хищную тварь никому бы не удалось - недаром волхвы на службе градоправителя опутали весь город сигнальными "паутинками", "ячейки" которых пропускали незначительные заклинания, но реагировали на сильную волшбу.
Изнутри город походил на лакированную шкатулку - мы шли по кварталу резчиков по дереву, где каждая лавка была демонстрацией мастерства: тут были и узорчатые росские терема, и ажурные эльфийские беседки, и грубоватые, но на диво прочные лавки гномов. Ветер шел, оглядываясь по сторонам и надолго останавливаясь у каждого дома - особенно его поразили резные наличники на одноэтажном теремке в росском стиле. Мальчишка так бы и стоял у лавки до самой ночи, но я подхватила его под локоть и почти силой увела дальше по улице, по дороге объясняя, что завтра у него будет целый день, чтобы насмотреться на местные чудеса рукотворного мастерства, а сейчас нам надо искать ночлег.
Разумные волки так и не отозвались на мой зов от стен Ижена - значит, посланцы Серебряного еще не прибыли, и нам тут сидеть лишний день, если не два. Не то чтобы я была сильно против - в Ижене было, на что посмотреть и чему подивиться - но я не чувствовала себя здесь в безопасности. Пусть волхвы из городской стражи не дают развернуться местным ведунам в полную силу, но иногда многого и не нужно, существует масса заклинаний, небольших по затратам магического резерва, но эффективных, особенно, если есть желание взять противника измором. Простейший сглаз, то бишь "проклятие невезенья" может сильно испортить жизнь, а иногда и привести к летальному исходу, если удача отворачивается в момент смертельной опасности. А уж если проклятие накладывает настоящий мастер своего дела, тогда вообще всё из рук валится - у стрелка рвется тетива в момент решающего выстрела, воин напарывается на собственный клинок, а танцовщица может сломать ногу на ровном месте. Потому-то все, ну, почти все в этом городе были оченьвежливыми друг с другом, раскланивались при встрече и не гнушались извиняться, даже если случайно толкнули кого-то на базарной площади. А всё потому, что жители были прекрасно осведомлены о количестве приверженцев темных магических искусств в Ижене, а так же о том, что одноразовое мелкое проклятие, из-за которого даже к ведуну из городской стражи не побежишь, может очень сильно подпортить как мастеровую репутацию, так и отравить жизнь в целом.
Квартал резчиков по дереву остался позади, потянулась длинная, прямая как стрела, Улица золотых дел мастеров. Богатые каменные дома, на первом этаже которых располагались торговые лавки ювелиров, ощущались словно запаянными в середину непроницаемого купола - настолько серьезной была защита от взлома, нападений и разного рода воришек. Я невольно задержалась у одной из витрин, рассматривая украшения, каждое из которых было настоящим произведением искусства. Вряд ли я когда-нибудь рискну надеть на себя что-то подобное, пусть даже в Снежном Дворце, но кто мешает полюбоваться, восхититься мастерством того, кто сплетает из золотых нитей тончайшие, почти невесомые венцы, льет листья и цветы из серебра и украшает изящные цепочки россыпью мелкой бриллиантовой крошки? Только мой личный телохранитель, застывший в двух шагах за моей спиной. Как бы выразился один из моих знакомых - "он очень громко и выразительно молчал", причем настолько выразительно, что уже через минуту-другую шедевры ювелирного искусства не вызывали душевного трепета и восхищения работой неизвестного мне мастера. Пришлось откладывать чисто женские эмоции на потом и следовать за аватаром, уже направившегося вниз по улице, за поворотом которой скрылись наши спутники.