Самойлова Елена. Паутина судеб

   Я промолчала, неуклюже застегивая на груди перевязь наспинных ножен.
   Меч из темной гномьей стали, который я привезла с собой из Андариона. Ветер не забрал его с собой в Небесное Королевство, знал наверняка, что не решусь я отправиться в горы к Источнику темного пламени земли, вооруженная лишь собственной магией и сомнительным оптимизмом. И оказался прав. Много воды утекло с той ночи, когда я осознала, что нельзя полностью полагаться лишь на магию, иногда меч или кинжал весьма полезен, пусть даже не в самых умелых руках.
   -- Что, даже на дорожку не присядешь? - улыбнулся Ладислав, оглядывая меня с головы до ног и задержав взгляд на моей левой руке, обтянутой перчаткой. - Показала б хоть, как дракон облагородил результаты моего "переворота". А то мне до сих пор стыдно за подобный непрофессионализм в действиях.
   -- Еще насмотришься, - фыркнула я, все же присаживаясь на краешек лавки. - А насчет случившегося... Долг выплачен полностью, значит, ты сделал все возможное. Просто не по зубам тебе оказалось проклятие подобного рода, это тебе не сглаз деревенской бабки-знахарки мановением руки снимать.
   -- Вот это-то и самое обидное. С другой стороны - есть повод к дальнейшему самосовершенствованию.
   Он замолчал, а я только плечами пожала, вслушиваясь в какую-то особенную тишину, разлившуюся по горнице. Потом поднялась и направилась к выходу, на пороге поклонившись домовому в пояс, тихонько прося его приглядеть за хозяйством в мое отсутствие. Ладислав, вышедший на студеный ветер следом за мной, только головой покачал, наверняка считая подобные приговоры своего рода "стариковскими бреднями". Пусть. У некромантов свои правила, у лесных ведунов - свои...
   -- Ладислав, дай руку, - тихонько попросила я, закрывая дверь на заклинание, прочным засовом вставшее на защитное плетение вокруг дома. Почти сразу же моей ладони коснулись прохладные, чуткие пальцы некроманта.
   Он еще толком не понял, но уже догадывался.
   Я накрыла его ладонью резную деревянную ручку, ощутила, как обережное заклятье оплетает наши руки колкой горячей лентой.
   -- Будь желанным гостем в этом доме, Ладислав Олехович...
   Будь тем, кто хоть иногда присмотрит за моим наследием, если Небесное королевство затянет меня в водоворот правления так, что вырваться оттуда я уже не сумею, несмотря на все старания. Этот дом еще послужит Ветру, когда настанет его черед ступать на собственную дорогу ведовства, если только мальчик не решит, что его место в крылатой горной стране. Я видела глаза своего ученика, когда тот удерживал меня во время ритуала "поворота". Помню свою отражение в этих черных зеркалах. Он - такой же, как и я. Полукровка, не помнящий своих родителей, не принадлежащий ни миру людей, ни крылатой стране. Но в отличие от меня у него должен быть выбор - остаться с людьми или поселиться у айранитов. И он у мальчика будет. А я как его наставница сделаю все необходимое для того, чтобы Ветер самостоятельно определился с жизненной дорогой.
   Обережное заклятье едва заметно вспыхнуло золотом, потом угасло, но я все никак не могла заставить себя отпустить ладонь Ладислава, словно какая-то догадка маячила всего на волосок от меня. Только бы ухватить эту тончайшую паутинку - и можно дотянуться до узора.
   Туманные озера Грани...
   Узкие проторенные тропки, скрывающиеся в белой густой дымке...
   Мое появление на них с каждым призраком Дикой Охоты, что касался меня, сопровождалось тенью Ладислава, но если я приходила на Грань для того, чтобы вернуться, то некромант каждый раз рисковал остаться там навсегда. Потому что для меня Грань была бесконечным полем, исчерченным узором тысяч тропок-судеб, а для моего брата- топким болотом, по которому он не мог сделать и шага, чтобы не увязнуть или не провалиться по колено, а то и по пояс. Меня Грань не держала, я была там приглашенным гостем, тогда как Ладислав - вором, приходящим втихомолку, а потом попавшимся разозленным хозяевам.
   Тогда я тоже уводила своего брата в мир живых, держа его за призрачную, едва ощутимую ладонь...
   Я подняла взгляд на Ладислава - и неожиданно тепло и ласково улыбнулась. Он же в ответ усмехнулся и шаловливо взъерошил мне волосы, будто бы стряхивая с них снег.
   -- Сама догадалась наконец-то или знания наставника помогли? А, сестренка?
   -- Серединка на половинку, братец, - я шлепнула некроманта по затылку, едва увернувшись от ответной дружеской оплеухи. - Грань подсобила, тогда я это уже знала, но потом забыла.
   -- Почему-то именно так я и думал, - Ладислав спустился следом за мной с крыльца и неторопливо зашагал к околице. - Если не секрет, то куда нас твой дракон понесет?
   -- Куда-то к Громьему Кряжу, точнее я сама не знаю. К Источнику той гадости, которая последние полгода, если не больше, расползается по окрестностям, как чума.
   -- Ну, найдем мы Источник, а дальше-то что? Что вы с ним делать-то будете?
   -- Не мы, а Ритан. Драконы умеют запечатывать эти Источники так, чтобы они больше не появлялись на поверхности. Как - не знаю, но до сих пор они справлялись.
   -- Не хочу показаться тебе пессимистом, но, как мне кажется, вы пытаетесь запечатать горный поток путем заделывания дырок в довольно хлипкой плотине. Рано или поздно ее все равно снесет, и тогда не говори, что я не предупреждал.
   Я только плечами пожала, закрывая за нами калитку.
   Снег еле слышно скрипел под подошвами наших сапог, меч за спиной при каждом шаге хлопал по лопатке - опять плохо затянула перевязь, но переделывать уже не хочется, притерплюсь. Сумка, набитая всякой всячиной, ощутимо оттягивала плечо. Вспомнить бы, что я такое тяжелое последним положила, неужто коробка с лекарствами столько весит? Впрочем, если она не пригодится, я только рада буду. Потому что кто знает, что ждет нас в горах Гномьего Кряжа, что ждет нас у Источника помимо мага, проклявшего Вильку.
   Поживем - увидим, доживем - узнаем, выживем - учтем, ведь так?
   Я ускорила шаг, направляясь по следу Ритана в выпавшем за ночь снегу. Надеюсь, мы не заставили Стража Алатырской Горы ждать слишком долго.
   
   

ГЛАВА 18

   Протянувшаяся на сотни верст горная цепь Гномьего Кряжа издревле привлекала к себе приключенцев и кладоискателей, ученых и волхвов, нежить и волшебных существ — всех тех, кому не сиделось на месте и кто был готов отправиться в долгий и опасный путь за своей Целью. Неважно, что это было — попытка найти несметные сокровища в недрах гор, отыскать безопасное жилье, куда просто так уже не сунутся охотники за головами, или же жажда новых знаний. Рано или поздно все, одержимые Целью, приходили сюда, но по-настоящему здесь прижились только гномы, благодаря им эта горная цепь и получила свое название в миру равнинных жителей. Впрочем, сохранились еще старинные манускрипты, на которых Гномий Кряж называется Р'хавен Д'арр — Край Света.
   Хорошее название и, как множество других, отвергнутых новыми поколениями за неблагозвучность или труднопроизносимость, гораздо лучше отражает суть места. До сих пор даже на гномьих картах местность, лежащая за Кряжем, обозначается чистым пергаментом. Более-менее исследованы лишь полтора десятка долин к северу от западной части Кряжа, там, где горные пики пониже, а ущелья не столь широки и глубоки. Гномы в свое время не то прокопали туннель по ту сторону Р'хавен Д'арр, не то выбрались, воспользовавшись сетью естественных пещер, но именно «дети гор» первыми открыли холодные, но крытые снегом долины и нанесли их на карты. Следом за гномами потянулись люди — существа, которые за свою короткую жизнь хотят успеть везде и всюду, чаще всего суют свой нос куда ни попадя и получают сполна за свое любопытство.
   Приключенцев и исследователей пропало в тех пещерах немерено — до сих пор, говорят, гномы находят в пещерах, примыкающих к границам обширного подземного королевства, полуистлевшие скелеты заблудившихся неудачников. Впрочем, были и счастливчики, если можно назвать таковыми тех, кто сумел-таки перебраться на ту сторону Края Света и заглянуть в неведомое.
   Благодаря волхву, чье имя история, к сожалению, не сохранила, равнинный мир к югу от Р'хавен Д'арр узнал о снежных драконах, живущих среди скал на покрытом вековым льдом плато. Человек, потревоживший покой этих существ, так и не сумел оторваться от погони — лишь много лет спустя заледеневший труп, вмороженный в основание скалы, нашли гномы, а вместе с ним и сумку с дневниками, которые поначалу сочли записками сумасшедшего. Но когда снежных драконов случайно увидели картографы Росского княжества, исследовавшие Закатный пик и прилегавшие к нему окрестности с целью найти наиболее удобные торговые пути к гномам, равнинные народы призадумались. Далее отрядили небольшую делегацию к Алатырской горе поинтересоваться у живших там драконов относительно их невесть откуда взявшихся сородичей.
   Ответ Алатырской горы не понравился никому.
   Снежные драконы — разумные, но повадки и инстинкты у них звериные, а все, кроме сородичей, для снежных драконов лишь пища, и неважно, на каком языке разговаривает и о чем думает их сегодняшний обед. Сама я со снежным драконом сталкивалась лишь однажды, видела его мельком и издалека, и, если бы не Лексей Вестников, не отходивший в те времена от меня ни на шаг, неизвестно еще, как сложилась бы моя судьба в дальнейшем.
   И вот именно к таким «соседям» летел Ритан в надежде, что со снежными сородичами он не столкнется вообще. Потому что маг, найденный с огромным трудом, прятался у Источника темного пламени, пробраться к которому можно было, только перелетев через горы Гномьего Кряжа или же путешествуя телепортом вместе с «подземным огнем», как и поступали жрецы, но второй вариант был для нас по известной причине неприемлем.
   Потому-то мы с Ладиславом кутались в наглухо застегнутые зимние куртки и надеялись, что полет завершится как можно скорее. Первый восторг от перелета над Гномьим Кряжем уже прошел, низкие снеговые тучи плотно заволокли весь обзор под драконом, и нам с некромантом уже ничего не оставалось, кроме как потихоньку замерзать, ожидая снижения, которое состоялось после того, как Ритан обогнул раздвоенный заснеженный пик и спустился в крохотную, всего-то саженей тридцать в поперечнике, долину.
   Напряженно гудящую сеть магии, раскинувшуюся где-то внизу, я ощутила почти сразу, как только лапы Ритана коснулись заметенного крупным колким снегом плато, вплотную прилегающего к отвесной скале, выглаженной сильными ветрами и метелями, а вот узкий зев пещеры я разглядела далеко не сразу, поначалу приняв его за разлом в теле скалы из-за давнего землетрясения. Если бы не Страж Алатырской горы, указавший на нее сразу же после того, как оборотился человеком,— не заметила бы вообще.
   — Так-так, и что же у нас тут такое? — Бодренько приплясывающий от холода некромант уже деловито осматривал вход в пещеру, то и дело примеряясь поочередно к различным каменным выступам.— Сестренка, подойди-ка на пару минут?
   Я пожала плечами и подошла к довольно улыбающемуся некроманту, который, недолго думая, цапнул меня за левое запястье и попросту сунул мою руку сквозь практически неразличимую магическую завесу. Запахло паленым, и кожаная перчатка, плотно облегавшая ладонь, истлела и мелкими ошметками осыпалась на каменный прл пещеры.
   Ладик, ты сдурел? — нервно поинтересовалась я, с отвращением стягивая с чешуйчатой ладони остатки перчатки, в то время как некромант принялся разглядывать полог с удвоенным энтузиазмом.— Между прочим, с тебя теперь перчатка взамен загубленной.
   Запиши на счет твоего хорошего знакомого,— отмахнулся мой братец, продолжая рассматривать «пустоту».— Между прочим, я так и думал, что твоей руке ничего не будет. Судя по всему, этот полог настроен на свободный пропуск всего того, что соприкасалось с «подземным огнем»... и очень нелицеприятно расправляется со всем остальным.— Ладислав нехорошо улыбнулся и, как бы извиняясь, развел руками.— К примеру, если б я тебя толкнул сквозь этот полог, с большой долей вероятности по ту сторону упал бы полусгнивший труп с совершенно не пострадавшей чешуйчатой лапкой. Но я ведь этого не сделал.
   Ритан едва заметно нахмурился, я же покрутила пальцем у виска:
   Знаешь, мне даже не верится, что мы с тобой родственники.
   Мне тоже, но родню не выбирают, так что привыкай.— Ладислав опустился на корточки перед входом в пещеру и, достав свой нож, удачно совмещавший в себе функции короткого меча, пилы и лопаты, положил его на снег перед собой и, выудив из кармашка на поясе бутылочку с завинчивающейся крышкой и тонкую кисточку, принялся рисовать какие-то значки на широком вороненом лезвии.— Тут заклинание трехчастное, замкнутое на некую сущность, с которой я никому не пожелал бы встретиться в темном переулке безлунной ночью. Хотя... Врагу б не только пожелал, но еще и кратчайший путь показал.
   Я покосилась на Ритана. Дракон в ответ только пожал плечами, не вмешиваясь в процесс,— если некроманту удобно болтать во время подготовки к ритуалу, это его право. В конце концов, у каждого свои привычки. Кто-то напевает скабрезные песенки, кто-то поучает, а кому-то для концентрации внимания требуется поговорить о малозначащей на первый взгляд ерунде.
   Впрочем, я немного отвлекся. Еваника, ты в курсе существования категории нечисти, именуемой «задающие вопросы»?
   В курсе, в курсе. Эта сущность задает человеку два вопроса «Кто ты?» и «Чего ты хочешь?», получив ответы на которые нечисть обретает власть над ответившим,— заученно выдала я цитату из когда-то давно прочитанной книги, одной из многих, входивших в программу обучения ведунов.
   Некромант улыбнулся, продолжая выводить тонкой кисточкой слабо светящиеся зеленью значки на лезвии ножа.
   Ошибаешься, деточка. Человек — существо трехчастное, и суть его составляют плоть, воля и душа. Поэтому вопросов у «задающих» всегда было три. Первый покорял человеческую плоть, второй усмирял волю, а третий забирал душу.
   Тогда почему же во всех книгах написано только о двух вопросах?
   Ладислав дорисовал последний символ и, полюбовавшись своей работой, убрал пузырек и кисточку обратно в пояс. Поднялся с колен, держа слабо светящийся нож за рукоять. Заглянул мне в глаза.
   Потому что те, кто услышал третий вопрос, уже никому ничего и никогда не расскажут, даже на том свете. Поэтому и считается, что вопросов всего два, ведь третьего вопроса не знает никто,кроме «задающих».
   Это все, конечно, безумно интересно, но зачем ты все это рассказываешь?
   Исключительно в целях твоего профессионального развития. А еще потому, что подпитка этого упреждающего полога завязана как раз на такую нечисть. Я, конечно, попробую сейчас сделать прореху в заклинании и временно его снять, но за последствия ручаться не буду.
   —Намекаешь на то, что если ошибешься, то попросту выпустишь «задающего» на волю?
   —Примерно в этом роде. Готовы? Нет? Тогда начали.
   С этими словами некромант перехватил рукоять ножа
   обеими руками и с размаху ткнул лезвием в защитный полог. Что-то еле слышно хлюпнуло, и преграда стала видимой — тонкая, красновато-багровая пленка с чем-то невнятно-розоватым, пульсирующим в центре, похожим на комок, от которого во все стороны разбегалась тонкая паутинка отростков, напоминающих корешки. Нож Ладислава медленно взрезал пленку в стороне от комка, осторожно, словно боясь повредить пульсирующее ядро заклинания, и ровные края разреза сразу же окутывались зеленоватой кромкой, к которой, как я уже наверняка знала, можно было прикоснуться безо всякого для себя вреда.
   И все бы ничего, но на полдороге лезвие застряло. На лбу у некроманта, несмотря на холод, выступили крупные капли пота, холеные руки с длинными, сильными пальцами едва заметно дрожали, когда Ладислав пытался сдвинуть нож вверх еще хотя бы на локоть, но было видно, что ему это вряд ли удастся. К тому же розоватый комок запульсировал чуть быстрее, к разрезанным краям защитного полога потянулись белые паутинки-корешки, и тогда Ритан попросту положил свою ладонь на руки некроманта и одним уверенным, плавным движением вывел нож почти до самого верха, под конец все же не сдвинув, а разрезав несколько тончайших нитей.
   Ядро заклинания вздрогнуло, полог пошел мелкой рябью, как поверхность озера от брошенного в воду камня, а окруженное зеленоватым сиянием по краям отверстие стало стягиваться, зарастать, будто бы рана на живой плоти под воздействием мощного исцеляющего заклинания. Ладислав чертыхнулся — и буквально ввалился в пещеру через проделанную им самим прореху, следом за ним в дыру проскользнул Ритан, мне же пришлось протискиваться в стремительно сужающееся отверстие, придерживая чешуйчатой рукой один из краев, не давая ему сдвинуться. Ощущение непередаваемое — будто бы рука держит нечто почти материальное, ощутимо давящее на ладонь и при этом остающееся почти неосязаемым. Нечто густое, вязкое, но когти на сжатых в кулак пальцах не встречают на своем пути никакого сопротивления.
   Защитный полог сомкнулся за моей спиной, успев прихватить добрую половину моего плаща, обращая добротную ткань в гнилую, моментально истлевшую тряпку, которую я сбрасывала с плеч так быстро, будто бы это была свалившаяся откуда-то сверху облезлая старая крыса. Гадость неимоверная.
   Зато мы не растрезвонили о себе на все сборище у Источника,— вяло улыбнулся Ладислав, пряча оружие в ножны и машинально вытирая о штаны вспотевшие, мелко трясущиеся ладони.-— Ваше драконство, будете в следующий раз мне так пальцы стискивать, предупреждайте хоть. Они мне еще пригодятся.
   Постараюсь, но ничего не обещаю,— серьезно кивнул Ритан, вглядываясь в темноту туннеля с низко нависающим над головой потолком.— Нам туда.
   Ну туда так туда. Я только плечами пожала, создавая в ладонях полупрозрачный, видимый лишь нам троим магический светлячок. Он плавно воспарил к потолку пещеры, озаряя белесым светом толстые ледяные сосульки и кристаллы. По стенам запрыгали крошечные радуги, и, если бы не Источник темного пламени, который я ощущала, как жар, давящий на виски, я непременно восхитилась бы суровой ледяной красотой этого места.
   В другой раз... если снова удастся побывать на севере от Гномьего Кряжа.
   Ритан вел нас по запутанным, причудливо украшенным ледяными узорами подземным коридорам, полагаясь на свое чутье и все усиливающееся ощущение близости Источника. В гулкой холодной тишине слышался лишь хруст ледяных кристаллов под ногами да мое сбивчивое дыхание — право слово, чем ближе становился Источник, тем тяжелее мне было справляться с паникой, поднимающейся откуда-то из глубины души. Левую ладонь то и дело покалывало словно десятками тончайших иголок, а пальцы неосознанно сжимались в кулак.
   Страшно, действительно страшно. Здесь, где над головой — неизмеримая каменная тяжесть, где стены будто бы давят со всех сторон, где воздух затхлый и холодный, как в склепе. Мне было страшно подумать о том, что случится, если мой светлячок, парящий над головой, вдруг погаснет и я останусь в непроглядном мраке и мертвой тишине, чувствуя, как где-то глубоко внизу, под ногами, бьется «сердце» разбуженного Источника. Все сильнее и сильнее, словно пребывая в неистовой радости или же постоянном страхе.
   Ева, успокойся.— На мое плечо легла ладонь Ритана.— Что бы ни случилось, я тебя защищу, обещаю.
   Даже от моих собственных страхов? — невесело поинтересовалась я, и тотчас была «вознаграждена» удалым хлопком по второму плечу и загробным голосом явно издевающегося Ладислава:
   А вот от собственных страхов сам Бог защищать велел. Только вот, к сожалению, забыл сообщить, как именно. Поэтому некоторые энтузиасты считают, что лучший способ избавить человека от застарелого страха — напугать его до потери памяти и, возможно, пульса. Если он потом очнется живым, здоровым и не сумасшедшим — значит, бояться уже не будет. Ну а если не очнется — что поделать. Сделают на могилке надпись «Умер со страху» да и пойдут врачевать таким образом дальше всех пугливых да легковерных...
   Я невольно улыбнулась, а некромант побарабанил кончиками пальцев по моему плечу и поинтересовался уже нормальным тоном:
   
   Тебе полегчало или еще пару баечек из своей рабочей практики рассказать?
   Господа волшебники-и-и-и,— протянул Страж Алатырской горы,— вы сюда пришли делом заниматься или профессиональные байки травить?
   Одно другому не мешает,— усмехнулся Ладислав, украдкой подмигивая мне.— Вот если бы я травил байки так же, как мой наставник, когда я был еще учеником... Тогда да, можно было бы сказать, что они с успехом отвлекают от всего остального.
   Я уже боюсь чувства юмора твоего наставника,— негромко рассмеялась я, чувствуя, как внутреннее напряжение отступает. Все-таки братец на удивление хорошо понимает, как меня можно приободрить и успокоить.
   Иногда действительно гораздо эффективнее посмеяться над страхом, чем пытаться его заглушить. Тогда и катакомбы с привидениями — всего лишь пустой заброшенный рудник, и надвигающая хмарь — только белесый осенний туман, поднимающийся над рекой. Все просто и понятно, а главное перестает пугать из-за чересчур разыгравшегося воображения.
   Скажу по секрету: я его тоже боялся. И самого наставника, и его чувства юмора, но ничего, привык как-то. Теперь сам веселю окружающих в том же духе.
   У тебя замечательно получа...
   Я оборвала себя на полуслове, ощутив, как по туннелям пещеры прокатилось эхо проведенного ритуала. Неловкого, неумелого, созданного не по правилам и без осмысления происходящего, но при этом настолько мощного, что меня прошиб холодный пот, едва я представила, сколько же дикой, неукрощенной силы было вложено. Будто бы подросток, желая как следует разжечь костер, одним махом выливает на горящие дрова полведра особого горючего масла. Результат — как от заклинания боевого пламени...
   А здесь... Здесь еще хуже. Потому что силы много. Неуправляемой, чужеродной. А умения с ней ладить нет совсем, и потому сейчас во все стороны от Источника шло магическое эхо, которое сбивало с потолка искристые ледяные кристаллы, мелким хрустальным крошевом прокатывалось по коже, снежной пылью забивало горло — ни вздохнуть, ни откашляться. Только переждать, пока схлынут излишки магии, и надеяться, что это не затянется надолго.
   Полыхнуло золотом, и сразу же стало легче. Мелкое ледяное крошево еще сыпалось с потолка, но я уже не задыхалась из-за отката чужого ритуала.
   Над нами раскинулся мерцающий золотистый купол Ритаиова щита, а сам дракон напряженно всматривался во мрак за пределами обережного заклинания — мой светлячок погас, едва нас накрыло резонансом от Источника,— и разворачивал над раскрытой левой ладонью ярко-рыжую искристую спираль.
   Головы отрывать надо дилетантам с такой прорвой магии в резерве,— хрипло выдохнул Ладислав.— В идеале сразу же после рождения! Увижу — исправлю то, что случилось по недосмотру повитухи и родителей.
   В очередь, Ладик. В очередь,— в тон отозвалась я, складывая ладони лодочкой и затепляя меж ними голубовато-белую искру, стремительно разрастающуюся в язык пламени, отдаленно напоминающий человеческую фигурку.
   -Ев, похоже, очередь уже выстраивается к нам,— прервал наш обмен мнениями Ритан, небрежно стряхивая еле слышно потрескивающую спираль в сторону мерцающих у дальнего конца туннеля алых точек.
   Полыхнуло рыжим пламенем — я успела заметить скорченные, изломанные фигурки,— а потом вновь темнота и тишина. И горький запах пепла смешался с влажным холодным туманом, появившимся из-за мгновенно испарившегося льда.
   —Халява отменилась, желающих больше нет,— прокомментировал некромант, наблюдавший за результатом деятельности Ритана.— Только вот что-то подсказывает мне, что нам надо либо быстро-быстро сматываться туда, откуда мы пришли, либо поторопиться, чтобы успеть хотя бы к завершению праздничка, отголоски которого уже до нас докатились.
   Правильно подсказывает. Не одному тебе это кажется.
   Только вот пещерный зал, куда мы вошли вслед за Стражем Алатырской горы, встретил нас абсолютной тишиной, запахом гари и тревожным ощущением подкрадывающейся северной белой лисички, давным-давно ставшей символом неожиданной неудачи в особо крупных размерах.
   Плавно поднимающийся вверх голубовато-белый магический светлячок вначале озарял только пустоту, в которой клубились сероватые облачка не то пепла, не то тумана, а потом он достиг потолка, и на несколько секунд я онемела.
   Огонек освещал Измененных тварей, висящих на потолке подобно летучим мышам, вниз головой, и их было много. Чересчур много. Обезображенные, стянутые ожоговыми шрамами, неузнаваемые лица. Широко разинутые рты, застывшие в беззвучном вопле. Пустые черные глазницы. Совершенно непонятно было, живы они или же умерли, но проверять это у меня не возникало ни малейшего желания.
   —Маг, проклявший Вилью, где-то здесь,— негромко сказал Ритан, и тотчас одно из существ, висевших на потолке, шевельнулось.
   Медленно, словно с усилием, повернуло в нашу сторону искаженное лицо и тоненько, пронзительно взвыло.
   У меня сердце упало, когда на невидимом в темноте потолке пещеры стали стремительно зажигаться парные алые огоньки в немыслимом количестве.
   —И вот это я называю «докопались»,— преувеличенно весело заявил некромант, сноровисто доставая из петелек на поясе небольшие запечатанные бутылочки.
   Честное слово, я начинаю тихо ненавидеть его за не совместимый с жизнью оптимизм.
   Редко на мою долю выпадали случаи, когда во время очередного «подвига», совершаемого на дурную голову, товарищи по несчастью оттесняли меня назад, не давая вступить в бой и вообще внести хоть какой-то вклад в процесс избавления от коллективного идиотизма, но сейчас я просто стояла, прижавшись спиной к ледяной шероховатой стене и ничего не могла сделать. Потому что пока Ладислав возился с очередным ритуалом, а Ритан плел заклинания одно за другим, без устали сбрасывая их на мечущихся по стенам и потолку пещеры Измененным, я временно оказалась не у дел. Помочь некроманту можно было даже не пытаться — я с грехом пополам узнавала классический ритуал Поднятия, в который лучше не вмешиваться, а то такое поднимется из туманных озер Грани — сам рад не будешь, а потом еще голову ломать, как отправить нежданного гостя обратно. Лезть же под руку колдующему дракону — это надо быть либо самоубийцей, либо обладать огромным везением. Счеты с жизнью сводить мне пока не хотелось, а удачи при рождении отсыпали едва ли больше, чем многим другим ведунам, поэтому-то я и стояла в стороне и в кои-то веки просто наблюдала.