Страница:
Искренно уважающий, сердечно преданный и благодарный
Константин Сергеевич
Алексеев (Станиславский)
Адрес:
Москва, Художественный театр.
Вся труппа in corpore поручила мне просить Вас передать их почтение и благодарность г-ну Шморанцу, Вам, Вашей супруге и всем без исключения знакомым и друзьям Злато-Праги.
246 *. А. Д. Бородулину
13 декабря 1906
Милостивый государь Александр Дмитриевич!
Простите, что так долго не отвечал, был безумно занят.
Вероятно, Вы хотите поступить в школу, так как без школы нельзя быть теперь артистом.
Если у Вас исключительные данные, т. е. темперамент, голос, лицо, внешность, характерность и пр., Вас примут и среди сезона.
Если Ваши природные данные не ярки и более ординарны, следует ждать до августа.
К 1 августа надо написать письмо о Вашем желании принять участие во вступительных экзаменах. Экзамены бывают в середине и в конце августа. Приложите к письму Ваш адрес, по которому Вас известят об экзаменах. Надо приготовить несколько монологов или стихотворений, показывающих драматическое, трагическое, лирическое, комическое переживание.
Если Вам нужно видеть меня, то лучше всего выберите тот день, когда идут пьесы "Горе от ума" (я освобождаюсь в 9 1/2 час.) или "На дне" (я освобождаюсь около 8 1/2 час. вечера).
Показав письмо привратнику, Вас пропустят с актерского хода ко мне в уборную.
С почтением
К. Алексеев (Станиславский)
13 дек. 1906.
Москва.
Прошу пропустить подателя ко мне – за кулисы.
К. Алексеев
13 дек. 906.
247 *. Н. А. Попову
Декабрь 1906
Москва
Дорогой Николай Александрович!
Не ответил Вам тотчас же потому, что ходили слухи о Вашем скором приезде в Москву.
Слухи не оправдались, и я пишу.
Я сказал Немировичу об Урванцеве 1в самую последнюю минуту его отъезда за границу.
Он помнит Урванцева, и эта мысль ему улыбнулась. Чтобы покончить этот вопрос, надо ждать его приезда. Владимир Иванович вернется 7 января 907 г. Тогда напишу.
Спасибо за сведения о новой книге.
Ходит слух, что у Вас [с] Малым театром разладилось?
2Правда ли?
Еще дело. Правда, что Вы хотите ставить в Москве "Пелеаса и Мелисанду"? Неужели мы с Вами встретились?
Дело в том, что я, кажется, нашел способ играть Метерлинка.
Хотел показать это на "Пелеасе", так как это единственная более или менее светлая пьеса. Мрачных его пьес не примут пока.
Рисунки и план постановки готовы
3, и нашли даже любовника, который поступает в труппу с 1 января. Думали начать подготовительную работу.
Напишите, как поступить? Кто кому будет уступать? Буду торговаться.
С Новым годом, с новыми успехами.
Жене целую ручку. Наши шлют поклон и поздравления.
Ваш К. Алексеев
Актер, который играет у Вас Макбета
4
,прислал мне свои карточки в ролях, а также и карточки какой-то красивой (по-театральному) артистки Вашего театра, с мушкой на губе.
Какого Вы мнения об этом актере и актрисе? В Вашем списке их нет.
К. Алексеев
248 *. Е. Н. Чирикову
13 января 1907
Москва
Дорогой и многоуважаемый
Евгений Николаевич!
Я уже давно прочел Вашу пьесу и собирался написать Вам после того, как В. И. Немирович-Данченко скажет мне о ней свой отзыв 1.
Владимир Иванович тем временем должен был уехать за границу, где его задержали до настоящей минуты. Не могу дольше молчать и потому описываю Вам свое личное впечатление. Предварительно я становлюсь в подобающую мне позицию "одного из публики, не имеющего никакого отношения к литературе и не претендующего на звание критика". Только эта роль дилетанта, польщенного Вашим вниманием и доверием, дает мне смелость говорить откровенно о своих впечатлениях.
Первый акт мне очень понравился.
Во-первых, я очутился в своей любимой атмосфере средневекового замка, в той башне, где я когда-то прожил целые сутки, в том замке, который я так долго разыскивал когда-то по всему свету и с такой любовью зарисовывал, изучал
2.
Покаюсь Вам, что имею претензию если не на знатока, то на человека понимающего и умеющего чувствовать средние века. Я считаю себя в этом отношении учеником Федора Львовича Соллогуба 3.
В пьесе средние века почувствованы и переданы по всем актам
(кроме 4-го).
Второй акт тоже живописен, но он мне показался беднее и потому понравился меньше. Третий акт опять интересен – живописен.
Четвертый акт, простите, меня привел в уныние, и я благодаря своей наивности спросил себя: зачем он нужен?Отчего красная смерть не прошла, заглянув в комнату шута в 3-м акте?
4
Зачем нужна эта постановка? Статисты, оперные эффекты 4-го акта?Теперь пьеса претендует на большую постановку, ее затяжелят статисты, декорации, лунные и другие лучи рефлектора, музыка и пр. и пр. Актеры начнут творить [с] пафосом, и тот прелестный интимный средневековый дух пьесы заменится оперной пышностью и богатством.
Как хорошо не быть литератором. Будь я им, Вы раззнакомились бы со мной, а теперь – не имеете права даже сердиться на меня. Разорвите письмо и улыбнитесь, если я написал глупость.
Душевно преданный
К. Станиславский
13. I. 907
249 *. В. Я. Брюсову
15 января 1907
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Я был очень тронут Вашим вниманием и спешу поблагодарить Вас за присылку Вами новой книги "Земная ось"
1
.
Предвкушаю большое наслаждение прочесть ее.
Оказанным вниманием Вы напомнили мне мою оплошность, которую я постараюсь исправить.
Простите великодушно за задержку Вашей книги "Le roi Bombax".
С осени прошлого года я пытался найти свободный час времени, чтобы завезти Вам ее на квартиру и лично передать ее Вам… До сих пор не нашел этого часа и теперь очень сконфужен происшедшей неловкостью.
Простите.
Забыл поблагодарить Вас за хорошую надпись на Вашей книге. Я буду гордиться этим автографом.
Крепко жму Вашу руку.
Душевно преданный и уважающий Вас
К. Алексеев
1907. 15. I.
Москва.
250*. Н. А. Попову
15. I. 907
15 января 1907
Москва
Дорогой Николай Александрович!
Насчет Урванцева сообщу на днях, а пока умоляю под большим секретомсообщить Ваше мнение об Уралове 1.
С ним могут начаться переговоры. Как Ваш совет: брать его или нет. Говорят, он пьет.
Запоем или нет?
Каков он во хмелю?
Может ли случиться, что он придет на спектакль в нехорошем виде?
Быть может, он любит спаивать и других; у нас есть в труппе слабые люди.
Знаю, что Вы сейчас заняты ликвидацией 2. Простите, что беспокою Вас в такое время.
Спасибо за милое письмо. Отвечу после "Драмы жизни", которая сейчас усиленно репетируется.
Ваш К. Алексеев
251*. В. В. Лужскому
Январь (после 20-го) 1907
Москва
Дорогой Василий Васильевич!
Спасибо за добрые пожелания. Здоровье поправляется туго, отчаянная слабость. Делаю все, чтоб скорее поправиться.
Поступок Назарова по отношению к театру, к артистам и режиссерам – совсем для меня необъясним
1.
Подумайте. Вы, положим, написали пьесу. Приходит человек, якобы расположенный к Вам, и просит переписать пьесу, с тем чтобы первые два экземпляра поступили к Вам (не даром, а за плату). Вдруг Вы узнаете, что Ваша пьеса поступила в печать и продается без Вашей корректуры. Вы покупаете книгу, уже напечатанную, и, о ужас, видите свое произведение в ужасном, изуродованном и испошленном виде. Книга уже распродана, и нет возможности вернуть ее обратно. Художественное произведение поступает в публику в антихудожественном виде.
И после этого непристойного поступка Вам не только не выражают извинения или сожаления, но прегрубо удивляются Вашему недовольству.
Когда все это прошло, к Вам вторично приходят с почтительной просьбой – ввиду произведенных затрат и тяжелого материального положения повторить ту же неприличную эксплуатацию, и просят это сделать немедленно, несмотря на болезнь.
Другими словами, Назаров насмеялся над нашими художественными ценностями в "Трех сестрах". Теперь он делает то же с "Горем от ума".
Неужели я должен помогать ему наживать деньги уродованием наших общих созданий?
Неужели Георгий Сергеевич сочувствует этому?
2
Не могу, это свыше сил!
До тех пор, пока мне не доставят (за деньги) две полные коллекции (для архива) "Трех сестер" – готовые, "Горе от ума" (в полном составе); до тех пор, пока не представят снимков для утверждения режиссеров – для дальнейшего права печатания их, я не могу иметь никакого дела с Назаровым.
Когда это будет сделано, я обещаюсь при первой возможности сняться в Фамусове, но не как-нибудь и где-нибудь, а в подходящем месте и в соответствующей обстановке. И тут мне придется просить какую-нибудь гарантию, так как теперь я уже не верю тому, что Назаров отнесется с почтением к той художественной работе, которой я посвятил жизнь. Всякий выпуск в свет карточек "Горя от ума" без разрешения и подписи моей как режиссера я буду считать после инцидента с "Тремя сестрами" – двойным оскорблением.
Мне очень грустно писать все это Вам, непричастному ко всей этой истории, но я думаю, что Вы мне простите и поймете это, как режиссер и художник.
Всего, что сделал наш друг театра, не делал купец-фотограф, как Павлов и Шерер.
Любящий Вас
К. Алексеев
252*. Вл. И. Немировичу-Данченко
Январь 1907
Москва
Для нынешнего года предлагаю 1:
"Росмерсхольм", "Laboremus", "Прометей", "Танец семи покрывал" – для 4-й пьесы
2;
"Электра", "Юлия" – параллельные спектакли;
"Грех", 2-актная пьеса Аша "Свыше сил" – то же.
Для будущего года:
"Ревизор"
"Юлиан"
"Пер Гюнт"
"Аглавена и Селизета"
"Пелеас и Мелисанда"
"Жуазель"
"Принцесса Мален"
"Сольнес"
"Эллида" (Гзовская)
"Эдип в Колоне"
"Дон Карлос" (Горев)
"Каин" (в измененном виде)
"Земля и небо" Байрона
"Маленький Эйольф"
"Натан Мудрый"
"К звездам" (разрешено) (?) (параллельно)
"Потонувший колокол" (Гзовская)
"Эдип и сфинкс" Гофмансталя
"Месяц в деревне"
К. Алексеев
253*. О. Л. Книппер-Чеховой
Январь – февраль 1907
Москва
Милая и дорогая Ольга Леонардовна.
Пишу это письмо с самым лучшим помыслом и очень прошу не истолковывать ложно мои добрые намерения.
Вот в чем дело.
Я взялся ставить "Драму жизни" для искания новых форм.
Театр думал рискнуть этой пьесой. Выйдет – хорошо, не выйдет – другие пьесы вывезут. Дело изменилось. Репертуар сложился так, что на меня падает двойная ответственность. Первая заключается в том, что материальная сторона дела может пострадать от неуспеха пьесы. Вторая – ответственность за Вас. Первая актриса, выступающая в ответственной роли, может пострадать из-за моего, ну, назовем хотя бы – упрямства.
За первое условие я охотно отвечу. За второе – не могу. И потому считаю долгом, пока еще не поздно, отказаться от своего права режиссера и дать Вам полную свободу в трактовке роли.
Я это делаю
без всякой обиды и укола самолюбия.
Я делал все, что мог, и был искренно счастлив, когда увидел тот настоящий темперамент, который я искал для театра: пока я думал, что помогаю Вам утвердиться в нем, я был полезен. Теперь же, убедившись в том, что Вы сознательно пренебрегаете этим кладом, я становлюсь вредным и потому стушевываюсь. Если позволите дать Вам совет, – обратитесь к Владимиру Ивановичу и пройдите с ним роль в том тоне, который я органически понять не могу по складу моей художественной натуры. Повторяю, все это я пишу без всякого дурного чувства 1.
Я говорил с Владимиром Ивановичем по этому поводу, и он любезно согласился. Дай бог успеха.
Любящий Вас
К. Алексеев
254*. A. A. Стаховичу
4-5 февраля 1907
Москва
Дорогой и милый Алексей Александрович!
"Драма жизни" еще не провалилась, так как я захворал и две недели не играю. Несколько дней я уже выхожу и работаю, но болезнь убила всю энергию. Я очень скоро утомляюсь, и потому репетиции непродуктивны. Пьеса надоела ужасно, и мы не можем дождаться того часа, когда мы сдадим ее. Кажется, это будет через три дня, т. е. в четверг, в день получения тобою этого письма.
Остальное в театре по-старому. Немирович ведет себя отвратительно. Демонстративно не ходит ни на одну генеральную "Драмы жизни"
1. Лужский тоже. В труппе относятся к моей пробе весьма недоброжелательно, и кто может, язвит и тормозит.
Сулера за это время совсем истрепали 2. Вчера был великий разнос. Пришлось рубить все преграды, и сегодня наконец немного подтянулись. Книппер как будто возвращается понемногу к прежнему тону. Москвин, Вишневский работают хорошо 3. Успеха не жду, но сенсаций, спора и руготни будет много. И на этом спасибо.
"Бранд" делает безумные сборы. Остальные пьесы – тоже. Но моя болезнь все-таки будет дорого стоить.
Сейчас Калужский энергично работает над "Стенами".
В нашей работе по "Драме жизни" очень много и талантливо помогает Маруся
4. Я играю, Сулер пригляделся, Немирович и Лужский не ходят на репетиции, и потому ее советы очень ценны. Спасибо ей большое. Зинаида приняла звание очень обыкновенно и с тех пор перестала и ездить и писать
5. Контракт с ней по театру заглох в нашей бюрократической конторе. Отчета заграничного – никакого. Репертуар будущего года не выяснен. С актерами даже не начинали переговоров, и они ропщут.
Нелидов предлагает свои услуги, так как он уходит из императорских театров. Об этом мне сказал мимоходом Немирович, и дело бюрократическим способом заглохло 6. Американская поездка тоже заглохла, хотя Немирович вел какие-то переговоры. Теперь захворала Екатерина Николаевна 7воспалением легких, и второй день Немировича не видно в театре.
Я сравнительно бодр, но сил еще мало.
Бедный Качалов отдувается за всех 8.
Кажется, сообщил все новости. У нас весь дом хворает инфлюэнцей, не выключая и прислуги. Получили несколько милых открыток из Оксфорда. Очень счастливы, что уважаемая Мария Петровна и Михаил Александрович чувствуют себя хорошо.
Целую ручки Марии Петровны, Михаилу Александровичу кланяюсь. Обнимаю тебя, и очень хотелось бы поскорее увидеться, при тебе здесь гораздо спокойнее и веселее.
Любящий тебя
К. Алексеев
255*. В. Я. Брюсову
5
февраля 1907
Москва
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Я обращаюсь к Вам с большой просьбой – письменно, так как по болезни не имею возможности заехать к Вам.
Завтра {Во вторник. (Прим. К. С. Станиславского.)} в 12 час. дня в Художественном театре будет генеральная репетиция "Драмы жизни".
Помогите нам Вашим советом и не откажитесь приехать и посмотреть нашу работу, перед тем как показывать ее публике.
Прилагаю пропускную карточку и прошу Вас пройти с актерского входа и там спросить меня. Ход со двора.
Я это делаю для того, чтоб избежать недоразумения, так как у другого входа дежурят билетеры, которые постоянно сменяются.
Заранее благодарю Вас и извиняюсь за беспокойство, которое причинит Вам мое письмо.
Искренно уважающий Вас
К. Алексеев (Станиславский)
5 февр. 907.
Понедельник.
256*. А. А. Стаховичу
6-7 февраля 1907
Москва
Дорогой Алексей Александрович!
Пишу два слова о генеральной репетиции "Драмы жизни". Боюсь сглазить, но она имела большой успех. Не следует забывать, что публики было очень и очень мало, притом все свои: актеры и их близкие, народ экспансивный.
Правда и то, что среди этих лиц было немало предубежденных и плохо настроенных к спектаклю. Их мы, кажется, победили.
Кажется, победили и Немировича. Он по крайней мере бросил свой легкомысленный тон. Были декаденты – писатели и художники (Балтрушайтис, Поляков 1, Средин).
Эти в большом восторге и уверены, что давно ожидаемое ими открытие – сделано.
Смешков не было. Первый акт принят хорошо, второй акт произвел на всех большое впечатление, четвертый акт – тоже и кончился аплодисментом (про него Немирович сказал, что это неизмеримо выше всего предыдущего). Третий акт – мнение раздвоилось. Одни подавлены, другие говорят, что местами скучно.
Хуже всех отнеслась Зинаида
2(которая так заботилась о моем спокойствии). Она ругала все и вся и демонстративно вышла среди акта.
Не следует забывать, что именно такой публики будет больше всего на первом спектакле, и потому не удивляйся, если я напишу в скором времени, что спектакль провалился. Думаю, что шума, разговоров и споров он вызовет очень много.
Сейчас подали твое письмо. Благодарю за него и особенно за доброе отношение ко мне Марии Петровны
3и твое. Верь, что это меня искренно трогает и ободряет.
Целую ручки Марии Петровны. Тебя обнимаю. Жена, дети кланяются. Скоро напишу еще.
Любящий К. Алексеев
Здоровье поправляется, но туго. Слабость и повышенная температура, 37,4.
По болезни Игоря мои письменные принадлежности в ужасном беспорядке, прости за разношерстность бумаги и конверта.
257*. В. Я. Брюсову
10 февраля 1907
Москва
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Я был очень тронут Вашим душевным письмом.
Согласен с Вами, что овации и свистки – это лучшая награда за наш первый трусливый опыт 1.
Я вполне удовлетворен результатом спектакля, хотя отлично сознаю его недостатки.
И нам придется ждать Вашего отзыва о нашей работе целых две недели. Это тоже испытание. Тем искреннее мои пожелания Вам скорого выздоровления.
Я тоже совершенно измучен инфлюэнцей.
Приходится играть и репетировать с температурой 37,5 и даже 38.
Это очень тяжело.
Мы, конечно, искренно пожалели о Вашем отсутствии на генеральной репетиции.
Жму Вашу руку.
Искренно уважающий Вас
К. Алексеев
10/2 907.
258*. В. В. Котляревской
15 февраля 1907
Москва
Дорогой друг
Вера Васильевна!
Спасибо за память. С 20 января я хвораю. Теперь лучше, но еще не совсем оправился. Была инфлюэнца, 39 1/2; две недели лежал, потом перемогался и, с жаром, выезжал на репетиции – ставить "Драму жизни". Играл в первый раз больным и с жаром. Слабость еще не прошла, но температура стала ниже, 37,3-37.
"Драма жизни" имела тот успех, о котором я мечтал. Половина шикает, половина неистовствует от восторга. Я доволен результатом некоторых проб и исканий.
Они открыли нам много интересных принципов.
Декаденты довольны,
реалисты возмущены,
буржуи – обижены 1.
Многие удивлены и спрашивают по телефону о здоровье.
Есть много злобствующих – чего же больше?
Работали мы хорошо, и, кажется, многое удалось.
Решено, что мы приезжаем в Петербург, в Михайловский театр. Очень рад, что увижу милых друзей, и Вас в первую очередь посещу по приезде.
Постараюсь искупить разговором ту скуку, которую я навеял на Вас в Ганге чтением. Целую ручки, а Нестору Александровичу кланяюсь. Наши шлют поклоны. До скорого свиданья.
Преданный и любящий Вас
К. Алексеев
15 – 2 – 907
259*. М. Г. Савиной
12 апреля 1907
Москва
Глубокоуважаемая Мария Гавриловна!
Боюсь, что Владимир Иванович, которому пайщики поручили написать Вам благодарственное письмо за новый драгоценный знак Вашего милого внимания к нам, задержит Вас своим письмом
1. Сейчас он сильно занят экзаменами школы, подготовкой поездки в Петербург, составлением труппы и репертуара будущего года. Я, потихоньку, краду у него поручение, данное ему пайщиками и труппой, и предупреждаю его своим письмом.
Еще раз полюбовался той грацией и находчивостью, с которой Вы умеете оказывать людям внимание и память. Как Ваш неизменный поклонник, не только на сцене, но и везде, я прихожу в восторг и радуюсь, что скоро буду опять любоваться Вашим талантом, который Вы разбрасываете щедро в каждый момент Вашей жизни.
Целую Ваши ручки, преклоняюсь и искренно благодарю за память.
Жена и вся труппа шлют Вам сердечные поклоны.
Неизменный почитатель Ваших талантов, сердечно преданный
К. Алексеев
12/4 907.
260*. К. К. Алексеевой
Апрель 1907 Петербург