Страница:
– Скучаешь, – согласилась я. – Потому что видишь их два раза в год. Я бы по своим предкам тоже скучала, если б мы жили в разных городах.
Лешка хотел что-то сказать, но удержался. Побарабанил пальцами по столу и предложил:
– Возвращайся! Родители ждут-не дождутся...
– Нет, – ответила я.
Встала, подошла к окну и повторила:
– Нет.
– Я могу подготовить почву, – продолжал Лешка.
– Нет!
– Майка, это же глупо! Нельзя жить в редакции!
– Нельзя, – согласилась я. – Поэтому я планирую снять квартиру.
– На какие деньги? – пренебрежительно спросил Лешка. – Ты же ничего не зарабатываешь?
Я резко обернулась и посмотрела на него. А вот это уже удар ниже пояса.
– Не твоя печаль! – отчеканила я. – Это мои проблемы!
– Ну, да! – не согласился Лешка. – Твои, как же... Твои проблемы до сих пор решали другие люди!
Я быстро развернулась и пошла к двери. Зря я сюда приехала. Только настроение испортилось.
– Майка!
Я притормозила возле двери, взялась за ручку и вежливо сказала:
– До свидания.
– Подожди!
Лешка торопливо порылся в нагрудном кармане куртки, висевшей на спинке кресла. Достал оттуда скомканные денежные купюры и протянул мне.
– Это деньги на квартиру, – сказал он. – На первый месяц хватит, а дальше видно будет. Может, тебе надоест дурака валять.
Честное слово, было бы лучше, если бы он дал мне пощечину! Я смотрела на его самоуверенную ухмылку, взъерошенные рыжие волосы, небритые щеки, и думала: «Ненавижу!» Деньги, скомканные в руке, выглядели подачкой, которую бросают голодному псу.
Он обращается со мной так же, как со своими содержанками. Неужели он не видит между нами никакой разницы? Неужели ему не приходит в голову, что у меня есть самолюбие?!
– Засунь эти деньги себе в задницу, – ответила я так же вежливо, хотя в душе все клокотало от ярости.
Лешка икнул. Купюры посыпались на пол.
– Счастливо оставаться, – продолжала я. Подумала и добавила:
– Привет Ксюше.
Лешка отчаянно покраснел. Я вышла из кабинета и с треском захлопнула за собой дверь.
Сбежала вниз по лестнице, буркнула изумленным охранникам «Пока». Выскочила на улицу и вихрем понеслась прочь. Меня душили слезы.
Я добежала до пляжа, упала на сиденье под грибком, закрыла лицо руками и разрыдалась. Впервые в жизни я почувствовала себя одинокой и незащищенной. Мне было очень страшно.
Вам смешно?
Значит, вы никогда не попадали в подобное положение. И слава богу!
Да, у меня есть родители. Наверное, они меня любят. То есть конечно, любят! Но вернуться домой я не могу. Потому что тогда мне придется распроститься даже с мечтой о самостоятельной жизни.
Раньше мне казалось, что у меня есть друг.
Тут я вспомнила деньги, небрежно протянутые мне Лешкой, и зарыдала еще отчаянней. Я для него домашняя собачонка, которая привыкла есть из рук! Вот что означал этот жест!
Не прощу! Никогда не прощу!
На стол передо мной легла чья-то тень, негромкий мужской голос спросил:
– Могу я вам помочь?
Я резко обернулась. Ну, конечно! Неприятности не приходят поодиночке!
Позади стоял Иван Леонидович Дердекен. Он с удивлением и сочувствием рассматривал мое зареванное лицо, раскрашенное поплывшей тушью.
Конечно! Все именно так и должно происходить, если день не задался с самого утра!
Я готовилась к встрече с роковым красавцем, как... ну, не знаю... как к первому свиданию! Обдумывала платье, прическу, косметику, духи... И вот вам, пожалуйста! Сижу перед ним с разрисованной опухшей мордой в мятых джинсах и потертой куртке!
Блеск!
От этой мысли я расстроилась еще сильней и даже тоненько заныла вслух. Слезы полились с удвоенным напором.
Дердекен перешагнул через скамейку, как через мелкую лужу. Уселся рядом, достал из кармана носовой платок и протянул мне.
– Успокойтесь, коллега, – сказал он мягко.
Он меня узнал. А я-то надеялась, что хотя бы эта чаша меня минет!
Я выхватила платок из его пальцев и быстренько спрятала зареванную морду. Стыд-то какой! И как мне теперь просить его об интервью? А я успела Вовке соврать, что интервью у меня в кармане!
Я снова заскулила в клетчатую, хорошо пахнущую ткань. Интересно, какой туалетной водой он пользуется? Запах незнакомый и очень приятный...
Дердекен подхватил меня под локоть. Не успела я ничего сообразить, как он заставил меня подняться. Мы обошли скамейку, на которой сидели, и побрели куда-то по теплому песку.
Я все еще тихонько всхлипывала, но плакать уже расхотелось. Приятно было бездумно двигаться в неизвестном направлении. Приятно было, что кто-то уже все решил за тебя.
«А еще о самостоятельности рассуждала!» – грозно припечатал внутренний голос. Я виновато всхлипнула.
Впереди нарисовался длинный белый «шевроле-пикап». Дердекен подвел меня к машине, открыл дверцу пассажира и усадил на сиденье. Обошел машину и сел за руль. Повернул ключ зажигания, машина беззвучно вздрогнула. Дердекен тронул педали, ловко развернул тяжелый автомобиль, и мы поехали вдоль морской полосы.
Интересно, куда он меня везет?
Мысль была настолько интересной, что слезы разом высохли.
– Вы никуда не торопитесь? – неожиданно спросил Дердекен, не поворачивая головы.
– Нет, – прошептала я, мучительно размышляя, сильно ли опух нос?
– Прокатимся? – предложил он.
Я молча кивнула. Позор. Выгляжу так, словно меня кошка с помойки притащила.
Мы быстро оставили позади городские многоэтажки и выехали на трассу, ведущую в аэропорт. Понятно. Едем к «Осенней звезде». Что ж, мне будет интересно осмотреть новую радиостанцию. Если Иван Леонидович соблаговолит ее показать.
Я покосилась на своего спутника.
Дердекен выглядел так же ослепительно, как и в нашу первую встречу. Обычно меня раздражают красивые мужчины. Уж слишком они зациклены на себе. Но Дердекен не похож на пустоголового павлина с распущенным хвостом. Он похож на викинга.
Дердекен повернул голову, мельком взглянул на меня и улыбнулся. Мне очень нравилось, как он улыбается. Улыбка излучала спокойную уверенность в себе и сдержанную доброжелательность.
– Вы уже обедали? – спросил он.
И попал в точку. При упоминании о еде желудок свело мучительной судорогой.
– Я даже толком не позавтракала, – ответила я, не успев пожалеть о своей откровенности.
Дердекен сделал жест вежливого удивления: приподнял брови и слегка качнул головой. У него была обаятельная мимика. В нем вообще был целый океан обаяния.
– Заедем куда-нибудь по дороге? – предложил Дердекен.
– Заедем, – согласилась я. Тут же спохватилась и виновато добавила:
– Но я ужасно выгляжу!
– Это поправимо, – успокоил меня спутник. – Умоетесь, причешетесь и будете выглядеть ослепительно.
Я мрачно покосилась на него. Ослепительно? Без косметики? Издевается, что ли?
Но лицо Дердекена было серьезным.
Я в последний раз шмыгнула носом и немного приободрилась при мысли о предстоящем вкусном обеде.
По дороге к аэропорту расположено несколько забегаловок. Самой приличной из них считается харчевня под названием «Чайка». Уютный подвальчик, отделанный под грот, неяркое освещение...
О! Неяркое освещение! Именно то, что доктор прописал!
– Поедем в «Чайку», – предложила я.
Дердекен утвердительно наклонил голову. Нельзя сказать, чтобы парень был разговорчивым. С другой стороны, его манера молчать не вызывала у меня неловкости. Есть люди, которые раскрывают рот только тогда, когда могут сказать что-то толковое. Очевидно, мой новый знакомый относится к этой хорошей породе.
«Интересно, он согласится на интервью?» – мелькнула рассеянная мысль, но я тут же отогнала ее прочь.
Умоюсь, поем, потом начну рассуждать о делах.
Дердекен свернул на пыльную боковую дорожку, вьющуюся узкой змейкой между частными домиками.
Она привела нас к длинному неуклюжему строению, стены которого были грубо отделаны большими камнями. На деревянном заборе развешаны декоративные рыбацкие сети, на крыше укреплен флюгер в виде большой белой птицы.
– Похоже, мы с вами единственные посетители, – сказала я, выпрыгивая из машины на землю.
– Наплыв начнется ближе к вечеру, – ответил Дердекен.
Я тихо порадовалась. Чем меньше народу увидит мою зареванную опухшую физиономию, тем лучше я буду себя чувствовать.
Мы вошли в здание, спустились вниз по небольшой деревянной лестнице и очутились в ресторанном зале. Обстановка здесь была самая умиротворяющая: по полу бежит искусственный ручеек, вдоль стен расставлены кадки с живыми цветами, из восьми столиков не занят ни один.
Официантка заспешила нам навстречу с любезной профессиональной улыбкой.
– Присаживайтесь, пожалуйста...
– Я бы хотела умыться, – перебила я.
– Конечно! Дамская комната наверху. Пойдемте, я вас провожу.
Мы вернулись к лестнице и, уже поднимаясь вверх, я бросила взгляд на своего спутника. Тот уселся за столик, стоявший в отдалении от входа, и принялся изучать папку с меню.
«До чего хорош, гад!» – подумала я невольно.
То ли поэтому, то ли по другой причине, но мое настроение медленно поползло вверх. Как стрелка барометра при смене погоды.
Официантка проводила меня до дверей дамской комнаты и вернулась обратно. Я вошла в небольшое уютное помещение, увешанное зеркалами, и сразу направилась к умывальнику. Наклонилась ближе к зеркалу, мрачно осмотрела лицо, разрисованное подтеками туши.
– Красота неописанная! – сказала я вслух.
Открыла холодную воду и принялась яростно драить кожу.
Через несколько минут лицо пришло в относительно приличный вид. Без косметики я чувствовала себя почти голой, но делать было нечего. Я бросила на себя еще один придирчивый взгляд, вздохнула и пошла в зал.
Мой спутник терпеливо листал глянцевый журнал, принесенный ему официанткой. Я подошла к столику и уселась напротив него.
Дердекен поднял взгляд, отложил журнал и спросил:
– Все в порядке?
– Надеюсь, – ответила я.
Что еще я могла сказать? Я могу только надеяться, что выгляжу не самым ужасным образом!
Я кивнула на журнал, с обложки которого презрительно щурилась Дженнифер Лопес в сверкающем вечернем платье, и спросила с кривой усмешкой:
– Она вам нравится?
Дердекен посмотрел на голливудскую диву.
– Не знаю, – ответил он сдержанно.
– Но она же такая красивая! – произнесла я с тоской.
Дердекен пожал плечами.
– Разве нет? – настаивала я.
Он протянул мне папку с меню.
– Знаете, о чем я думаю, когда смотрю на такие фотографии? – спросил Дердекен.
– О чем?
Он почти незаметно усмехнулся.
– Хорошо бы ее умыть...
Он кивнул на фотографию голливудской дивы.
– ...а потом посмотреть, что останется.
Я не сдержалась и ухмыльнулась в ответ. Вроде комплимента мне не сказали, а на душе отчего-то веселей!
– Значит, вы поклонник Памелы Андерсон? – продолжала я уже из чистого хулиганства.
– Я не знаю, как она выглядит, – спокойно ответил Дердекен.
– Не знаете, как выглядит Памела Андерсон? – не поверила я.
– Ну, да! – ответил Дердекен. – Я же не господь бог, чтобы отделить даму от ее силикона!
Я переварила ответ и затряслась в беззвучном приступе смеха.
– Когда я вижу женщину такой, какой ее создали, – продолжал Дердекен, бросая на меня короткий взгляд, – я могу судить, нравится она мне или нет. Иначе – увольте.
И добавил, резко меняя тему:
– Что будем заказывать?
Я раскрыла папку с меню, но мысли мои бродили далеко от продовольственного ассортимента. Интересно, он меня похвалил или поругал? Вот увидел он меня такой, какой создала природа, и что?.. Я ему понравилась или нет?
Официантка кашлянула. Я посмотрела на нее, и она тут же любезно улыбнулась.
– Рекомендую вам ханский шашлык, – сказала она вполголоса. – Исключительно вкусно.
– Уговорили, – ответила я. – А что вы порекомендуете на закуску? Учтите, я голодная!
После пятиминутной консультации официантка записала заказ и удалилась. Дердекен в нашей беседе участия не принимал. Только в самом конце коротко бросил: «Мне то же самое».
Мы остались одни. Я неловко поерзала на стуле и спросила:
– Ну, о чем поговорим?
– Для начала давайте познакомимся, – предложил Дердекен.
Я прыснула.
– Ах, да!
– Меня зовут Иван.
– Просто Иван? – уточнила я.
Дердекен пожал плечами.
– Ну, если вам хочется подчеркнуть возрастную разницу, то можно и по отчеству: – «Иван Леонидович». Но я бы предпочел просто Иван.
– Меня зовут Майя, – представилась я.
– Просто Майя?
– Просто Майя.
Он покладисто кивнул.
– Расскажите о себе, – попросила я.
Он вздохнул и убрал с глаза челку.
– Я работаю на новой радиостанции, – начал Дердекен скучным голосом. – Называется она «Осенняя звезда»...
– Кем работаете? – перебила я.
Дердекен бросил на меня быстрый взгляд исподлобья и засмеялся.
– Вы уже знаете? – спросил он.
– Немного знаю, – призналась я.
– Оперативно!
– А что вы хотели? – возразила я. – Город у нас небольшой, каждая яркая фигура вызывает интерес...
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, – сказала я смущенно. – Это правда.
Он промолчал. Я смутилась еще больше. Молчание сделалось неловким, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить разговор.
– Честно говоря, я уже была у вас на работе.
– Да?
– Да.
– А почему мы с вами не встретились?
– Мы встретились, – напомнила я. – На обратном пути. Когда у меня машина заглохла.
Дердекен немного подумал.
– Ах, да! – вспомнил он.
– Я разговаривала с вашим заместителем.
– С Джокером?
Я поразилась.
– Кто это?
– Это мой заместитель, – объяснил Дердекен. – Давид Самсонович. Я называю его Джокер. Сокращенно Джо.
Воцарилось короткое молчание.
– А он не обижается? – спросила я нерешительно.
– На что? – не понял Дердекен.
– На Джокера. Звучит как-то издевательски...
Дердекен пожал плечами.
– По-моему, Давид Самсонович в приложении к моему заместителю звучит еще большим издевательством. Нет?
Я вспомнила маленького уродливого карлика и поежилась.
– Пожалуй... Почему он такой?
– Ну, этого никто не знает, – ответил Дердекен спокойно. – Насмешка природы, игра хромосом... Ученые пока не могут объяснить, отчего у честного еврейского отца и честной еврейской матери родился такой ребенок. Не пили, не курили, не баловались наркотиками, вели праведный образ жизни, и вдруг – такой небесный плевок!
Я вздохнула.
– Бедные...
– Не вздумайте его жалеть, – предупредил Дердекен. – Не простит.
– Это я уже поняла.
Вернулась официантка, прикатила сервировочный стол на колесиках. Выгрузила тарелки, накрытые колпаками, водрузила на середину стола настоящий небольшой мангал с тлеющими углями, сверху выложила две палочки готового шашлыка.
– Красота какая! – невольно восхитилась я.
– Приятного аппетита, – пожелала нам официантка и удалилась.
Рот наполнился голодной слюной, и я кровожадно потерла руки. Наконец-то наемся!
– А чем занимаетесь вы? – спросил Дердекен, ловко стаскивая вилкой с шампура кусочки шашлыка. Поставил тарелку передо мной, себе взял второй шампур.
– Я работаю корреспондентом в журнале «Морячка», – ответила я и быстренько разрезала кусок мяса. Точнее, не мяса, а печени. Отправила его в рот и чуть не подавилась от восторга.
– О-о-о!
– Вкусно? – догадался Дердекен.
– Фантастика!
Он отрезал небольшой кусочек, задумчиво прожевал.
– Да, неплохо.
– Вы, очевидно, не очень голодный, – сказала я сердито.
Дердекен молча улыбнулся.
Несколько минут за столом царило молчание. Я быстро управилась с ханским шашлыком из печени, подчистила большую тарелку овощного салата, заела его вкуснейшей брынзой. Отпила немного вина, с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку стула. Промокнула губы салфеткой, подняла глаза на спутника.
Дердекен смотрел на меня и улыбался.
– Ой! – смутилась я. – Извините!
– За что? – удивился он.
– Я, наверное, так жадно ем...
Дердекен снова улыбнулся и отставил тарелку с почти нетронутым шашлыком.
– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – сказал он тактично.
Я покивала головой.
– Это точно. Что-что, а здоровье у меня богатырское. Можно об асфальт колотить, и плохо будет только асфальту. А у вас проблемы со здоровьем?
Дердекен приподнял брови.
– С чего вы взяли?
Я указала глазами на тарелку.
– Вы же ничего не съели!
Дердекен бросил на тарелку скомканную бумажную салфетку.
– Со здоровьем порядок.
– Тогда почему аппетита нет?
Он поднял голову и осмотрел низкий сводчатый потолок.
– Скучно...
– Скучно? – переспросила я с разочарованием.
Дердекен спохватился.
– Нет, вы неправильно меня поняли. Скучно не в данный момент, а вообще...
Он нарисовал руками в воздухе невидимый круг.
– В последнее время.
– Понятно, – ответила я. Меня все еще грызла обида. Это ж надо, привести даму в ресторан и зевать от скуки!
– А где вы жили раньше? – спросила я.
– Нигде, – ответил Дердекен равнодушно.
Я чуть не подавилась.
– Как это?
– Очень просто!
Дердекен взял бокал с вином и сделал маленький незаметный глоток. Можно сказать, просто омочил губы.
– Я же моряк, – пояснил он. – До последнего времени почти не сходил на берег.
– А дом? Семья? – спросила я жадно.
Дердекен тихо рассмеялся. Смех у него был такой же обаятельный, как улыбка.
– Как я понимаю, интервью началось?
Я спохватилась.
– Простите. Это не интервью, это обычное бабье любопытство.
– Не называйте себя бабой, – попросил Дердекен.
– Почему? – удивилась я.
– Потому, что бабы – это глупые женщины. А вы девушка умная.
Я почувствовала себя польщенной.
– Дома и семьи у меня нет, – неожиданно сказал Дердекен.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь бестактность. Меня просто распирало от любопытства.
– Я вырос в детдоме, – продолжал Дердекен.
– Что?
Я так растерялась, что не смогла этого скрыть. Лицо моего спутника осталось совершенно спокойным.
– Ваши родители умерли? – спросила я дрожащим голосом.
Дердекен пожал плечами.
– Понятия не имею. Они мне своих координат не оставили.
– Извините.
– За что? Вы здесь совершенно ни при чем!
Я опустила взгляд и начала сворачивать на коленях бумажную салфетку.
– Что же вы замолчали? – спросил Дердекен через минуту. – Дальше вам неинтересно?
– Ужасно интересно! – призналась я, не поднимая глаз. – Но...
Я мучительно поискала слова.
– Вы боитесь наступить на мою больную мозоль, – договорил Дердекен.
Я бросила салфетку на стол и посмотрела на собеседника. Его лицо выражало только спокойную доброжелательность.
– Вы напрасно боитесь, – продолжал Дердекен. – Для меня это вовсе не конец света. Ну, обидно, конечно... Но за сорок лет ко всему можно привыкнуть.
– Вам сорок лет? – переспросила я, хотя уже знала об этом. Просто было трудно поверить. Дердекен выглядел непозволительно молодо. Почти так же, как Лешка. Отличало их только одно: Лешка имел взрывной темперамент, а Дердекен излучал ровные сдержанные импульсы взрослого человека.
– Сорок, – подтвердил Дердекен. И тут же предупредил:
– Не надо комплиментов! Я и сам знаю, что хорошо выгляжу!
Я виновато поскребла кончик носа и рассмеялась.
– Вы просто читаете мои мысли.
– А почему вы ни разу не назвали меня по имени? – неожиданно спросил Дердекен.
– Ну-у-у...
Я лихорадочно поискала объяснение.
– Потому что знали, сколько мне лет! – уличил Дердекен. – И стеснялись обращаться по имени к такому старому дядьке! Угадал?
– Почти, – призналась я смущенно. – Я, действительно, знала, сколько вам лет.
– От кого, если не секрет?
– От Лешки, – ответила я. И поправилась:
– От Звягина. Директора яхт-клуба.
Дердекен молча кивнул.
– Мы с ним немного дружим, – пояснила я смущенно.
Еще один короткий кивок. Я быстро сменила тему.
– Значит, до сих пор вы жили на корабле?
– Да, – ответил Дердекен. – Жил. В прямом смысле слова. Даже тогда, когда мы в порт приходили. Так что мой адрес не дом и не улица... Мой адрес – море.
– Поэтому вы приехали в наш город? – спросила я.
– Именно поэтому, – подтвердил Дердекен. – Хотелось на старости лет осесть поближе к берегу.
– А почему именно к этому берегу?
– Потому что у вас много солнца, – ответил Дердекен, не раздумывая. – Становлюсь теплолюбив. Наверное, старею...
Я засмеялась. Дердекен поддержал меня вежливой улыбкой.
– А радиостанция? – спросила я. – Почему именно этот бизнес?
Он виновато шмыгнул носом.
– Тщеславие заело, – признался Дердекен убитым голосом.
– Тщеславие? – не поняла я.
– Ну, да! Захотелось погарцевать на старости лет! Все кричали «четвертая власть, четвертая власть», я и купился!
Он отпил еще глоток вина.
– Сначала хотел открыть телеканал, – продолжал Дердекен рассудительно. – Пересчитал финансы и понял, что не потяну. Пришлось удовольствоваться радиостанцией.
Он свел лопатки, разминая спину.
– Зато теперь могу выйти в эфир, – похвастал он. – А что? Скажете, не лестно, что тебя слушают и знают десятки тысяч человек?
Я прикусила губу и посмотрела на собеседника. Почему у меня такое чувство, словно он надо мной... не скажу издевается, но подшучивает?..
Дердекен закинул ногу на ногу и оглядел ресторанный зал, постепенно заполнявшийся посетителями.
– А тут довольно мило, – сказал он одобрительно.
– И кормят вкусно, – поддержала я.
– Да, – согласился Дердекен. – Возьму на заметку.
– Иван...
Он поднял брови и быстро повернул голову ко мне.
– Ого! Какой прогресс!
Я покраснела.
– Давайте спрашивайте, – подбодрил Дердекен добродушно. – Я же вижу, что у вас на языке вертится нескромный вопрос.
– Почему нескромный? – фальшиво удивилась я.
– Потому что вы назвали меня по имени. Задобрить пытаетесь, коллега?
Я снова покраснела. Решительно, с этим человеком невозможно разговаривать! Он, как хороший шахматист, просчитывает все на несколько ходов вперед!
– В общем, вы снова угадали, – призналась я.
– Я весь внимание.
Я немного поколебалась.
– Дердекен... это ваша настоящая фамилия?
– Нет, – ответил собеседник, не раздумывая.
– Значит, это псевдоним?
– Псевдоним.
– И что он означает?
Дердекен посмотрел на меня с хитрой усмешкой.
– Не скажу! – припечатал он таинственно.
– Почему? – расстроилась я.
– Потому что не хочу лишать вас удовольствия, – ответил Дердекен. – Догадайтесь сами, это гораздо приятней...
Он прищурил один глаз и вполголоса договорил:
– Коллега...
Я рассердилась.
– Почему вы все время надо мной смеетесь?
Дердекен укоризненно склонил голову к плечу.
– Майя!..
– Что, «Майя»? – завелась я. – Нет, ну что «Майя»? Я уже двадцать пять лет Майя!
– Это срок, – согласился Дердекен.
– Прекратите!
Он добродушно рассмеялся.
– Майя, вы ошибаетесь. Возможно, мое поведение выглядит странным, но это можно объяснить.
Иван снова развел руки в разные стороны.
– Я стесняюсь, – признался он.
– Кого?
Дердекен прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня исподлобья. Взгляд был веселый и смущенный.
– Меня? – не поверила я.
– А что? Не может быть?
Я с сомнением кашлянула в кулак.
– Да, конечно, – тут же ответил Дердекен на мою невысказаннную мысль. – Возраст не тот, чтобы стесняться симпатичной девушки. А что если у меня мало опыта в общении с симпатичными девушками? Такое может быть?
Я присвистнула.
– Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет, – ответила я поговоркой. И страстно попросила:
– Не разочаровывайте меня! В городе у вас репутация рокового мужчины, и вдруг такие банальные разговоры! Осталось упомянуть о душевном одиночестве – и все. Портрет примитивного волокиты написан!
– Да? – удивился Дердекен. – Ну, ладно. Тогда я не буду упоминать о душевном одиночестве.
Мы посмотрели друг на друга и негромко прыснули.
– Фокус не получился, – уколола я.
– Не получился.
– Вот так! – добила я, гордая своей проницательностью.
Дердекен сделал знак официантке.
– Счет, пожалуйста! – попросил он громко.
Я расстроилась.
– Уже уходим?
– А вы еще не наелись?
Я немного помялась. Да разве в этом дело?
– Наелась.
– Тогда чего рассиживаться?
Я расстроилась окончательно. Немножко помялась и спросила:
– Вы обиделись?
Дердекен бросил на меня изумленный взгляд.
– Господи, за что?
Я промолчала. Обиделся, обиделся... Попытался человек за мной ненавязчиво поухаживать, а я грубо осадила.
Дура!
Дердекен расплатился по счету, оставил хорошие чаевые. Официантка, не сдержавшись, радостно шмыгнула носом и произнесла:
– Большое спасибо!
– И вам спасибо, – ответил Дердекен, пряча бумажник в карман ветровки. – Все было очень вкусно.
– Все было действительно вкусно, – подтвердила я.
Лешка хотел что-то сказать, но удержался. Побарабанил пальцами по столу и предложил:
– Возвращайся! Родители ждут-не дождутся...
– Нет, – ответила я.
Встала, подошла к окну и повторила:
– Нет.
– Я могу подготовить почву, – продолжал Лешка.
– Нет!
– Майка, это же глупо! Нельзя жить в редакции!
– Нельзя, – согласилась я. – Поэтому я планирую снять квартиру.
– На какие деньги? – пренебрежительно спросил Лешка. – Ты же ничего не зарабатываешь?
Я резко обернулась и посмотрела на него. А вот это уже удар ниже пояса.
– Не твоя печаль! – отчеканила я. – Это мои проблемы!
– Ну, да! – не согласился Лешка. – Твои, как же... Твои проблемы до сих пор решали другие люди!
Я быстро развернулась и пошла к двери. Зря я сюда приехала. Только настроение испортилось.
– Майка!
Я притормозила возле двери, взялась за ручку и вежливо сказала:
– До свидания.
– Подожди!
Лешка торопливо порылся в нагрудном кармане куртки, висевшей на спинке кресла. Достал оттуда скомканные денежные купюры и протянул мне.
– Это деньги на квартиру, – сказал он. – На первый месяц хватит, а дальше видно будет. Может, тебе надоест дурака валять.
Честное слово, было бы лучше, если бы он дал мне пощечину! Я смотрела на его самоуверенную ухмылку, взъерошенные рыжие волосы, небритые щеки, и думала: «Ненавижу!» Деньги, скомканные в руке, выглядели подачкой, которую бросают голодному псу.
Он обращается со мной так же, как со своими содержанками. Неужели он не видит между нами никакой разницы? Неужели ему не приходит в голову, что у меня есть самолюбие?!
– Засунь эти деньги себе в задницу, – ответила я так же вежливо, хотя в душе все клокотало от ярости.
Лешка икнул. Купюры посыпались на пол.
– Счастливо оставаться, – продолжала я. Подумала и добавила:
– Привет Ксюше.
Лешка отчаянно покраснел. Я вышла из кабинета и с треском захлопнула за собой дверь.
Сбежала вниз по лестнице, буркнула изумленным охранникам «Пока». Выскочила на улицу и вихрем понеслась прочь. Меня душили слезы.
Я добежала до пляжа, упала на сиденье под грибком, закрыла лицо руками и разрыдалась. Впервые в жизни я почувствовала себя одинокой и незащищенной. Мне было очень страшно.
Вам смешно?
Значит, вы никогда не попадали в подобное положение. И слава богу!
Да, у меня есть родители. Наверное, они меня любят. То есть конечно, любят! Но вернуться домой я не могу. Потому что тогда мне придется распроститься даже с мечтой о самостоятельной жизни.
Раньше мне казалось, что у меня есть друг.
Тут я вспомнила деньги, небрежно протянутые мне Лешкой, и зарыдала еще отчаянней. Я для него домашняя собачонка, которая привыкла есть из рук! Вот что означал этот жест!
Не прощу! Никогда не прощу!
На стол передо мной легла чья-то тень, негромкий мужской голос спросил:
– Могу я вам помочь?
Я резко обернулась. Ну, конечно! Неприятности не приходят поодиночке!
Позади стоял Иван Леонидович Дердекен. Он с удивлением и сочувствием рассматривал мое зареванное лицо, раскрашенное поплывшей тушью.
Конечно! Все именно так и должно происходить, если день не задался с самого утра!
Я готовилась к встрече с роковым красавцем, как... ну, не знаю... как к первому свиданию! Обдумывала платье, прическу, косметику, духи... И вот вам, пожалуйста! Сижу перед ним с разрисованной опухшей мордой в мятых джинсах и потертой куртке!
Блеск!
От этой мысли я расстроилась еще сильней и даже тоненько заныла вслух. Слезы полились с удвоенным напором.
Дердекен перешагнул через скамейку, как через мелкую лужу. Уселся рядом, достал из кармана носовой платок и протянул мне.
– Успокойтесь, коллега, – сказал он мягко.
Он меня узнал. А я-то надеялась, что хотя бы эта чаша меня минет!
Я выхватила платок из его пальцев и быстренько спрятала зареванную морду. Стыд-то какой! И как мне теперь просить его об интервью? А я успела Вовке соврать, что интервью у меня в кармане!
Я снова заскулила в клетчатую, хорошо пахнущую ткань. Интересно, какой туалетной водой он пользуется? Запах незнакомый и очень приятный...
Дердекен подхватил меня под локоть. Не успела я ничего сообразить, как он заставил меня подняться. Мы обошли скамейку, на которой сидели, и побрели куда-то по теплому песку.
Я все еще тихонько всхлипывала, но плакать уже расхотелось. Приятно было бездумно двигаться в неизвестном направлении. Приятно было, что кто-то уже все решил за тебя.
«А еще о самостоятельности рассуждала!» – грозно припечатал внутренний голос. Я виновато всхлипнула.
Впереди нарисовался длинный белый «шевроле-пикап». Дердекен подвел меня к машине, открыл дверцу пассажира и усадил на сиденье. Обошел машину и сел за руль. Повернул ключ зажигания, машина беззвучно вздрогнула. Дердекен тронул педали, ловко развернул тяжелый автомобиль, и мы поехали вдоль морской полосы.
Интересно, куда он меня везет?
Мысль была настолько интересной, что слезы разом высохли.
– Вы никуда не торопитесь? – неожиданно спросил Дердекен, не поворачивая головы.
– Нет, – прошептала я, мучительно размышляя, сильно ли опух нос?
– Прокатимся? – предложил он.
Я молча кивнула. Позор. Выгляжу так, словно меня кошка с помойки притащила.
Мы быстро оставили позади городские многоэтажки и выехали на трассу, ведущую в аэропорт. Понятно. Едем к «Осенней звезде». Что ж, мне будет интересно осмотреть новую радиостанцию. Если Иван Леонидович соблаговолит ее показать.
Я покосилась на своего спутника.
Дердекен выглядел так же ослепительно, как и в нашу первую встречу. Обычно меня раздражают красивые мужчины. Уж слишком они зациклены на себе. Но Дердекен не похож на пустоголового павлина с распущенным хвостом. Он похож на викинга.
Дердекен повернул голову, мельком взглянул на меня и улыбнулся. Мне очень нравилось, как он улыбается. Улыбка излучала спокойную уверенность в себе и сдержанную доброжелательность.
– Вы уже обедали? – спросил он.
И попал в точку. При упоминании о еде желудок свело мучительной судорогой.
– Я даже толком не позавтракала, – ответила я, не успев пожалеть о своей откровенности.
Дердекен сделал жест вежливого удивления: приподнял брови и слегка качнул головой. У него была обаятельная мимика. В нем вообще был целый океан обаяния.
– Заедем куда-нибудь по дороге? – предложил Дердекен.
– Заедем, – согласилась я. Тут же спохватилась и виновато добавила:
– Но я ужасно выгляжу!
– Это поправимо, – успокоил меня спутник. – Умоетесь, причешетесь и будете выглядеть ослепительно.
Я мрачно покосилась на него. Ослепительно? Без косметики? Издевается, что ли?
Но лицо Дердекена было серьезным.
Я в последний раз шмыгнула носом и немного приободрилась при мысли о предстоящем вкусном обеде.
По дороге к аэропорту расположено несколько забегаловок. Самой приличной из них считается харчевня под названием «Чайка». Уютный подвальчик, отделанный под грот, неяркое освещение...
О! Неяркое освещение! Именно то, что доктор прописал!
– Поедем в «Чайку», – предложила я.
Дердекен утвердительно наклонил голову. Нельзя сказать, чтобы парень был разговорчивым. С другой стороны, его манера молчать не вызывала у меня неловкости. Есть люди, которые раскрывают рот только тогда, когда могут сказать что-то толковое. Очевидно, мой новый знакомый относится к этой хорошей породе.
«Интересно, он согласится на интервью?» – мелькнула рассеянная мысль, но я тут же отогнала ее прочь.
Умоюсь, поем, потом начну рассуждать о делах.
Дердекен свернул на пыльную боковую дорожку, вьющуюся узкой змейкой между частными домиками.
Она привела нас к длинному неуклюжему строению, стены которого были грубо отделаны большими камнями. На деревянном заборе развешаны декоративные рыбацкие сети, на крыше укреплен флюгер в виде большой белой птицы.
– Похоже, мы с вами единственные посетители, – сказала я, выпрыгивая из машины на землю.
– Наплыв начнется ближе к вечеру, – ответил Дердекен.
Я тихо порадовалась. Чем меньше народу увидит мою зареванную опухшую физиономию, тем лучше я буду себя чувствовать.
Мы вошли в здание, спустились вниз по небольшой деревянной лестнице и очутились в ресторанном зале. Обстановка здесь была самая умиротворяющая: по полу бежит искусственный ручеек, вдоль стен расставлены кадки с живыми цветами, из восьми столиков не занят ни один.
Официантка заспешила нам навстречу с любезной профессиональной улыбкой.
– Присаживайтесь, пожалуйста...
– Я бы хотела умыться, – перебила я.
– Конечно! Дамская комната наверху. Пойдемте, я вас провожу.
Мы вернулись к лестнице и, уже поднимаясь вверх, я бросила взгляд на своего спутника. Тот уселся за столик, стоявший в отдалении от входа, и принялся изучать папку с меню.
«До чего хорош, гад!» – подумала я невольно.
То ли поэтому, то ли по другой причине, но мое настроение медленно поползло вверх. Как стрелка барометра при смене погоды.
Официантка проводила меня до дверей дамской комнаты и вернулась обратно. Я вошла в небольшое уютное помещение, увешанное зеркалами, и сразу направилась к умывальнику. Наклонилась ближе к зеркалу, мрачно осмотрела лицо, разрисованное подтеками туши.
– Красота неописанная! – сказала я вслух.
Открыла холодную воду и принялась яростно драить кожу.
Через несколько минут лицо пришло в относительно приличный вид. Без косметики я чувствовала себя почти голой, но делать было нечего. Я бросила на себя еще один придирчивый взгляд, вздохнула и пошла в зал.
Мой спутник терпеливо листал глянцевый журнал, принесенный ему официанткой. Я подошла к столику и уселась напротив него.
Дердекен поднял взгляд, отложил журнал и спросил:
– Все в порядке?
– Надеюсь, – ответила я.
Что еще я могла сказать? Я могу только надеяться, что выгляжу не самым ужасным образом!
Я кивнула на журнал, с обложки которого презрительно щурилась Дженнифер Лопес в сверкающем вечернем платье, и спросила с кривой усмешкой:
– Она вам нравится?
Дердекен посмотрел на голливудскую диву.
– Не знаю, – ответил он сдержанно.
– Но она же такая красивая! – произнесла я с тоской.
Дердекен пожал плечами.
– Разве нет? – настаивала я.
Он протянул мне папку с меню.
– Знаете, о чем я думаю, когда смотрю на такие фотографии? – спросил Дердекен.
– О чем?
Он почти незаметно усмехнулся.
– Хорошо бы ее умыть...
Он кивнул на фотографию голливудской дивы.
– ...а потом посмотреть, что останется.
Я не сдержалась и ухмыльнулась в ответ. Вроде комплимента мне не сказали, а на душе отчего-то веселей!
– Значит, вы поклонник Памелы Андерсон? – продолжала я уже из чистого хулиганства.
– Я не знаю, как она выглядит, – спокойно ответил Дердекен.
– Не знаете, как выглядит Памела Андерсон? – не поверила я.
– Ну, да! – ответил Дердекен. – Я же не господь бог, чтобы отделить даму от ее силикона!
Я переварила ответ и затряслась в беззвучном приступе смеха.
– Когда я вижу женщину такой, какой ее создали, – продолжал Дердекен, бросая на меня короткий взгляд, – я могу судить, нравится она мне или нет. Иначе – увольте.
И добавил, резко меняя тему:
– Что будем заказывать?
Я раскрыла папку с меню, но мысли мои бродили далеко от продовольственного ассортимента. Интересно, он меня похвалил или поругал? Вот увидел он меня такой, какой создала природа, и что?.. Я ему понравилась или нет?
Официантка кашлянула. Я посмотрела на нее, и она тут же любезно улыбнулась.
– Рекомендую вам ханский шашлык, – сказала она вполголоса. – Исключительно вкусно.
– Уговорили, – ответила я. – А что вы порекомендуете на закуску? Учтите, я голодная!
После пятиминутной консультации официантка записала заказ и удалилась. Дердекен в нашей беседе участия не принимал. Только в самом конце коротко бросил: «Мне то же самое».
Мы остались одни. Я неловко поерзала на стуле и спросила:
– Ну, о чем поговорим?
– Для начала давайте познакомимся, – предложил Дердекен.
Я прыснула.
– Ах, да!
– Меня зовут Иван.
– Просто Иван? – уточнила я.
Дердекен пожал плечами.
– Ну, если вам хочется подчеркнуть возрастную разницу, то можно и по отчеству: – «Иван Леонидович». Но я бы предпочел просто Иван.
– Меня зовут Майя, – представилась я.
– Просто Майя?
– Просто Майя.
Он покладисто кивнул.
– Расскажите о себе, – попросила я.
Он вздохнул и убрал с глаза челку.
– Я работаю на новой радиостанции, – начал Дердекен скучным голосом. – Называется она «Осенняя звезда»...
– Кем работаете? – перебила я.
Дердекен бросил на меня быстрый взгляд исподлобья и засмеялся.
– Вы уже знаете? – спросил он.
– Немного знаю, – призналась я.
– Оперативно!
– А что вы хотели? – возразила я. – Город у нас небольшой, каждая яркая фигура вызывает интерес...
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, – сказала я смущенно. – Это правда.
Он промолчал. Я смутилась еще больше. Молчание сделалось неловким, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить разговор.
– Честно говоря, я уже была у вас на работе.
– Да?
– Да.
– А почему мы с вами не встретились?
– Мы встретились, – напомнила я. – На обратном пути. Когда у меня машина заглохла.
Дердекен немного подумал.
– Ах, да! – вспомнил он.
– Я разговаривала с вашим заместителем.
– С Джокером?
Я поразилась.
– Кто это?
– Это мой заместитель, – объяснил Дердекен. – Давид Самсонович. Я называю его Джокер. Сокращенно Джо.
Воцарилось короткое молчание.
– А он не обижается? – спросила я нерешительно.
– На что? – не понял Дердекен.
– На Джокера. Звучит как-то издевательски...
Дердекен пожал плечами.
– По-моему, Давид Самсонович в приложении к моему заместителю звучит еще большим издевательством. Нет?
Я вспомнила маленького уродливого карлика и поежилась.
– Пожалуй... Почему он такой?
– Ну, этого никто не знает, – ответил Дердекен спокойно. – Насмешка природы, игра хромосом... Ученые пока не могут объяснить, отчего у честного еврейского отца и честной еврейской матери родился такой ребенок. Не пили, не курили, не баловались наркотиками, вели праведный образ жизни, и вдруг – такой небесный плевок!
Я вздохнула.
– Бедные...
– Не вздумайте его жалеть, – предупредил Дердекен. – Не простит.
– Это я уже поняла.
Вернулась официантка, прикатила сервировочный стол на колесиках. Выгрузила тарелки, накрытые колпаками, водрузила на середину стола настоящий небольшой мангал с тлеющими углями, сверху выложила две палочки готового шашлыка.
– Красота какая! – невольно восхитилась я.
– Приятного аппетита, – пожелала нам официантка и удалилась.
Рот наполнился голодной слюной, и я кровожадно потерла руки. Наконец-то наемся!
– А чем занимаетесь вы? – спросил Дердекен, ловко стаскивая вилкой с шампура кусочки шашлыка. Поставил тарелку передо мной, себе взял второй шампур.
– Я работаю корреспондентом в журнале «Морячка», – ответила я и быстренько разрезала кусок мяса. Точнее, не мяса, а печени. Отправила его в рот и чуть не подавилась от восторга.
– О-о-о!
– Вкусно? – догадался Дердекен.
– Фантастика!
Он отрезал небольшой кусочек, задумчиво прожевал.
– Да, неплохо.
– Вы, очевидно, не очень голодный, – сказала я сердито.
Дердекен молча улыбнулся.
Несколько минут за столом царило молчание. Я быстро управилась с ханским шашлыком из печени, подчистила большую тарелку овощного салата, заела его вкуснейшей брынзой. Отпила немного вина, с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку стула. Промокнула губы салфеткой, подняла глаза на спутника.
Дердекен смотрел на меня и улыбался.
– Ой! – смутилась я. – Извините!
– За что? – удивился он.
– Я, наверное, так жадно ем...
Дердекен снова улыбнулся и отставил тарелку с почти нетронутым шашлыком.
– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – сказал он тактично.
Я покивала головой.
– Это точно. Что-что, а здоровье у меня богатырское. Можно об асфальт колотить, и плохо будет только асфальту. А у вас проблемы со здоровьем?
Дердекен приподнял брови.
– С чего вы взяли?
Я указала глазами на тарелку.
– Вы же ничего не съели!
Дердекен бросил на тарелку скомканную бумажную салфетку.
– Со здоровьем порядок.
– Тогда почему аппетита нет?
Он поднял голову и осмотрел низкий сводчатый потолок.
– Скучно...
– Скучно? – переспросила я с разочарованием.
Дердекен спохватился.
– Нет, вы неправильно меня поняли. Скучно не в данный момент, а вообще...
Он нарисовал руками в воздухе невидимый круг.
– В последнее время.
– Понятно, – ответила я. Меня все еще грызла обида. Это ж надо, привести даму в ресторан и зевать от скуки!
– А где вы жили раньше? – спросила я.
– Нигде, – ответил Дердекен равнодушно.
Я чуть не подавилась.
– Как это?
– Очень просто!
Дердекен взял бокал с вином и сделал маленький незаметный глоток. Можно сказать, просто омочил губы.
– Я же моряк, – пояснил он. – До последнего времени почти не сходил на берег.
– А дом? Семья? – спросила я жадно.
Дердекен тихо рассмеялся. Смех у него был такой же обаятельный, как улыбка.
– Как я понимаю, интервью началось?
Я спохватилась.
– Простите. Это не интервью, это обычное бабье любопытство.
– Не называйте себя бабой, – попросил Дердекен.
– Почему? – удивилась я.
– Потому, что бабы – это глупые женщины. А вы девушка умная.
Я почувствовала себя польщенной.
– Дома и семьи у меня нет, – неожиданно сказал Дердекен.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь бестактность. Меня просто распирало от любопытства.
– Я вырос в детдоме, – продолжал Дердекен.
– Что?
Я так растерялась, что не смогла этого скрыть. Лицо моего спутника осталось совершенно спокойным.
– Ваши родители умерли? – спросила я дрожащим голосом.
Дердекен пожал плечами.
– Понятия не имею. Они мне своих координат не оставили.
– Извините.
– За что? Вы здесь совершенно ни при чем!
Я опустила взгляд и начала сворачивать на коленях бумажную салфетку.
– Что же вы замолчали? – спросил Дердекен через минуту. – Дальше вам неинтересно?
– Ужасно интересно! – призналась я, не поднимая глаз. – Но...
Я мучительно поискала слова.
– Вы боитесь наступить на мою больную мозоль, – договорил Дердекен.
Я бросила салфетку на стол и посмотрела на собеседника. Его лицо выражало только спокойную доброжелательность.
– Вы напрасно боитесь, – продолжал Дердекен. – Для меня это вовсе не конец света. Ну, обидно, конечно... Но за сорок лет ко всему можно привыкнуть.
– Вам сорок лет? – переспросила я, хотя уже знала об этом. Просто было трудно поверить. Дердекен выглядел непозволительно молодо. Почти так же, как Лешка. Отличало их только одно: Лешка имел взрывной темперамент, а Дердекен излучал ровные сдержанные импульсы взрослого человека.
– Сорок, – подтвердил Дердекен. И тут же предупредил:
– Не надо комплиментов! Я и сам знаю, что хорошо выгляжу!
Я виновато поскребла кончик носа и рассмеялась.
– Вы просто читаете мои мысли.
– А почему вы ни разу не назвали меня по имени? – неожиданно спросил Дердекен.
– Ну-у-у...
Я лихорадочно поискала объяснение.
– Потому что знали, сколько мне лет! – уличил Дердекен. – И стеснялись обращаться по имени к такому старому дядьке! Угадал?
– Почти, – призналась я смущенно. – Я, действительно, знала, сколько вам лет.
– От кого, если не секрет?
– От Лешки, – ответила я. И поправилась:
– От Звягина. Директора яхт-клуба.
Дердекен молча кивнул.
– Мы с ним немного дружим, – пояснила я смущенно.
Еще один короткий кивок. Я быстро сменила тему.
– Значит, до сих пор вы жили на корабле?
– Да, – ответил Дердекен. – Жил. В прямом смысле слова. Даже тогда, когда мы в порт приходили. Так что мой адрес не дом и не улица... Мой адрес – море.
– Поэтому вы приехали в наш город? – спросила я.
– Именно поэтому, – подтвердил Дердекен. – Хотелось на старости лет осесть поближе к берегу.
– А почему именно к этому берегу?
– Потому что у вас много солнца, – ответил Дердекен, не раздумывая. – Становлюсь теплолюбив. Наверное, старею...
Я засмеялась. Дердекен поддержал меня вежливой улыбкой.
– А радиостанция? – спросила я. – Почему именно этот бизнес?
Он виновато шмыгнул носом.
– Тщеславие заело, – признался Дердекен убитым голосом.
– Тщеславие? – не поняла я.
– Ну, да! Захотелось погарцевать на старости лет! Все кричали «четвертая власть, четвертая власть», я и купился!
Он отпил еще глоток вина.
– Сначала хотел открыть телеканал, – продолжал Дердекен рассудительно. – Пересчитал финансы и понял, что не потяну. Пришлось удовольствоваться радиостанцией.
Он свел лопатки, разминая спину.
– Зато теперь могу выйти в эфир, – похвастал он. – А что? Скажете, не лестно, что тебя слушают и знают десятки тысяч человек?
Я прикусила губу и посмотрела на собеседника. Почему у меня такое чувство, словно он надо мной... не скажу издевается, но подшучивает?..
Дердекен закинул ногу на ногу и оглядел ресторанный зал, постепенно заполнявшийся посетителями.
– А тут довольно мило, – сказал он одобрительно.
– И кормят вкусно, – поддержала я.
– Да, – согласился Дердекен. – Возьму на заметку.
– Иван...
Он поднял брови и быстро повернул голову ко мне.
– Ого! Какой прогресс!
Я покраснела.
– Давайте спрашивайте, – подбодрил Дердекен добродушно. – Я же вижу, что у вас на языке вертится нескромный вопрос.
– Почему нескромный? – фальшиво удивилась я.
– Потому что вы назвали меня по имени. Задобрить пытаетесь, коллега?
Я снова покраснела. Решительно, с этим человеком невозможно разговаривать! Он, как хороший шахматист, просчитывает все на несколько ходов вперед!
– В общем, вы снова угадали, – призналась я.
– Я весь внимание.
Я немного поколебалась.
– Дердекен... это ваша настоящая фамилия?
– Нет, – ответил собеседник, не раздумывая.
– Значит, это псевдоним?
– Псевдоним.
– И что он означает?
Дердекен посмотрел на меня с хитрой усмешкой.
– Не скажу! – припечатал он таинственно.
– Почему? – расстроилась я.
– Потому что не хочу лишать вас удовольствия, – ответил Дердекен. – Догадайтесь сами, это гораздо приятней...
Он прищурил один глаз и вполголоса договорил:
– Коллега...
Я рассердилась.
– Почему вы все время надо мной смеетесь?
Дердекен укоризненно склонил голову к плечу.
– Майя!..
– Что, «Майя»? – завелась я. – Нет, ну что «Майя»? Я уже двадцать пять лет Майя!
– Это срок, – согласился Дердекен.
– Прекратите!
Он добродушно рассмеялся.
– Майя, вы ошибаетесь. Возможно, мое поведение выглядит странным, но это можно объяснить.
Иван снова развел руки в разные стороны.
– Я стесняюсь, – признался он.
– Кого?
Дердекен прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня исподлобья. Взгляд был веселый и смущенный.
– Меня? – не поверила я.
– А что? Не может быть?
Я с сомнением кашлянула в кулак.
– Да, конечно, – тут же ответил Дердекен на мою невысказаннную мысль. – Возраст не тот, чтобы стесняться симпатичной девушки. А что если у меня мало опыта в общении с симпатичными девушками? Такое может быть?
Я присвистнула.
– Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет, – ответила я поговоркой. И страстно попросила:
– Не разочаровывайте меня! В городе у вас репутация рокового мужчины, и вдруг такие банальные разговоры! Осталось упомянуть о душевном одиночестве – и все. Портрет примитивного волокиты написан!
– Да? – удивился Дердекен. – Ну, ладно. Тогда я не буду упоминать о душевном одиночестве.
Мы посмотрели друг на друга и негромко прыснули.
– Фокус не получился, – уколола я.
– Не получился.
– Вот так! – добила я, гордая своей проницательностью.
Дердекен сделал знак официантке.
– Счет, пожалуйста! – попросил он громко.
Я расстроилась.
– Уже уходим?
– А вы еще не наелись?
Я немного помялась. Да разве в этом дело?
– Наелась.
– Тогда чего рассиживаться?
Я расстроилась окончательно. Немножко помялась и спросила:
– Вы обиделись?
Дердекен бросил на меня изумленный взгляд.
– Господи, за что?
Я промолчала. Обиделся, обиделся... Попытался человек за мной ненавязчиво поухаживать, а я грубо осадила.
Дура!
Дердекен расплатился по счету, оставил хорошие чаевые. Официантка, не сдержавшись, радостно шмыгнула носом и произнесла:
– Большое спасибо!
– И вам спасибо, – ответил Дердекен, пряча бумажник в карман ветровки. – Все было очень вкусно.
– Все было действительно вкусно, – подтвердила я.