Тихонова Карина. Тайна осенней звезды

   Господи, да что происходит в этом городе?!
   Резко затрезвонил мобильник. Я вздрогнула и подняла трубку.
   – Алло, – прошептала я, даже не взглянув на определитель.
   – Не разбудил? – спросил Иван.
   Я потерла ладонью лоб.
   – Не разбудил.
   – У тебя голос какой-то сонный, – объяснил собеседник. – Майка, машина стоит у парапета набережной, ключ я бросил в почтовый ящик.
   – Спасибо, – прошелестела я резиновыми губами.
   – Майя!
   Голос Ивана стал встревоженным.
   – Ты здорова?
   – Здорова, – ответила я. Хотела спросить, знает ли Иван последнюю городскую сенсацию, но кто-то внутри схватил меня за горло.
   – Не смей! – шепнул внутренний голос.
   Я удивилась, но послушалась.
   – Спасибо, – повторила я.
   – Это тебе спасибо, – ответил Иван. – Я свечи поменял.
   – Очень тебе обязана.
   – Нет, – отказался собеседник. – Ничем ты мне не обязана. Майя!
   – Что?
   Он немного помолчал.
   – Прости, если я вчера тебя обидел.
   – Не обидел.
   – Майя!
   – Да! – сказала я злобно. Меньше всего мне сейчас хотелось вспоминать вчерашний день, состоявший из сплошных неприятностей и унижений.
   – Когда разберешься в своих чувствах – позвони мне, – попросил Иван.
   – Непременно, – сказала я нетерпеливо. Сейчас меня гораздо больше волновал другой вопрос.
   – Извини, мне нужно бежать на работу.
   – Что-то произошло? – небрежно поинтересовался Иван.
   – С чего ты взял? – фальшиво удивилась я. – Обычный рабочий процесс!
   – Желаю удачи, – откликнулся собеседник. – Пока.
   – Пока.
   Я сунула аппарат в сумку, сорвалась с дивана и бросилась в ванную.
   Через пятнадцать минут я, стоя, допивала чашку растворимого кофе и торопливо дожевывала бутерброд с черствым хлебом.
   Еще через пять минут я выходила из подъезда.
   Иван не обманул, ключ от моей старушки лежал в почтовом ящике. Не сомневаюсь, что и свечи он, действительно, поменял. Но мне показалось, что его вопрос – «Что-то произошло?», – прозвучал с некоторой демонстративной небрежностью.
   Я остановилась, пораженная.
   В чем дело? Я начинаю подозревать Ивана? В чем? В убийстве хозяев нашего города? Не было там никакого убийства! Два сердечных приступа, никакого криминала!
   – И перекошенные от ужаса физиономии, – безжалостно напомнило благоразумие. – А также выгода, которую твой друг Дердекен получает от устранения сразу двоих конкурентов!
   Я начала отбиваться:
   – Во-первых, он не мой друг. Пока, во всяком случае. Вовторых, никто не доказал, что смерть Терехина была насильственной. Про Азика не говорю. Его пока толком осмотреть не успели. В-третьих, совпадения с сердечными приступами, конечно, подозрительные. Но кто сказал, что смерть Терехина и Азика выгодна только Ивану? Они были деловыми людьми! Они были хозяевами многих коммерческих структур! В том числе криминальных! Что я знаю об этой стороне их жизнедеятельности? Ничего! Выходит, валить в одну кучу две смерти и деловые интересы Дердекена несколько преждевременно! Ты не находишь?
   Благоразумие не нашло, что мне возразить. Я торжествующе шмыгнула носом и уселась в машину.
   До места работы я добралась быстро. Припарковала «ниву» на редакционной стоянке, бегом бросилась к входным дверям.
   В редакции царило нервное возбуждение. Коллеги приветствовали меня приглушенными голосами, как на похоронах. Я поискала взглядом Асю Курочкину, но не нашла.
   – Асю не видел? – спросила я Димку Копылова.
   – Давно не видел, – ответил Димка. – Кажется, она в отпуске.
   – В отпуске? – не поверила я.
   – Вроде шеф говорил...
   Тут в нашу общую комнату заглянула секретарша шефа и позвала меня:
   – Майя!
   – Иду! – ответила я громко.
   – Быстро! Игорь Константинович о тебе каждые пять минут спрашивает!
   – Ты во что-то вляпалась? – тихо спросил Димка.
   Я на ходу пожала плечами. Понять бы самой, во что я вляпалась!
   Шеф нервно расхаживал по кабинету. Увидев меня, он остановился и сказал:
   – Слава богу!
   – Почему так нервозно? – поинтересовалась я, усаживаясь в кресло посетителя.
   – А ты не понимаешь? – язвительно вопросил шеф.
   Я вывернула нижнюю губу и развела руками.
   – Не прикидывайся овцой! – рассердился шеф.
   – Игорь Константинович! Я правда не понима...
   – Где ты сейчас живешь? – бабахнул шеф прямо мне в лоб.
   Я поперхнулась от неожиданности.
   В редакции я не сообщала ни одному человеку, что живу в квартире Ивана. Значит, шефу накапал кто-то со стороны. Кто? Родители не в курсе...
   При мысли о родителях меня больно кольнула совесть. Я им ни разу не позвонила с того дня, как обругала отца по телефону.
   «Свинья!» – сказала совесть. Я согласилась.
   – Я задал тебе вопрос! – повысил голос шеф.
   – Я снимаю квартиру, – сухо ответила я.
   В конце концов, где и с кем я живу, касается только меня!
   – У кого?
   – Это имеет значение? – попробовала отбиться я.
   Шеф нетерпеливо закатил глаза под лоб и вернул их обратно.
   – Ненавижу, когда ты дурой прикидываешься, – начал он тихо и злобно. – Все ведь понимаешь! Какого черта?
   – Вас не касается, где и с кем я живу, – отрезала я.
   – Меня не касается? – переспросил шеф. Быстро огляделся, схватил стул, стоявший у стены и подтащил его ко мне. Уселся на стул, как в седло, лицом к спинке, и переспросил:
   – Меня не касается?!
   – Не касается, – подтвердила я сердито. Но в глубине души изрядно струхнула. Видела я шефа в гневе, но его сегодняшнее состояние никакому анализу не поддавалось. Было в нем чтото, намекавшее на возможность рукоприкладства.
   Шеф наклонился ко мне и сказал свистящим шепотом:
   – Ты идиотка!
   – Да как вы...
   – Молчать! Ты больше, чем идиотка! Дура безмозглая! Да я за тебя головой отвечаю! Не перед родителями твоими, нет! Перед самим собой! Перед своей совестью! Потому что я твой начальник! Потому что старше тебя в два раза! Потому что прожил жизнь, о которой ты понятия не имеешь! А ты сидишь тут, перед человеком, который в два раза умней, и выеживаешься?!
   Вообще-то, шеф употребил другое слово, которое нормальные издатели категорически не печатают. Моя трусливая душа свернулась в кокон. Никогда в жизни шеф не говорил таких слов. Во всяком случае, при подчиненных.
   – Я-то думал, у тебя мозги на месте! – продолжал шеф выбрасывать из себя огнедышащую лаву. – Я-то думал, тебе можно доверять! Думаю, Майка – девочка ответственная. Это не Ася Курочкина. Ей можно поручить серьезное дело.
   При упоминании имени Аси я встрепенулась, но тут же снова втянула голову в плечи. Таким я шефа никогда не видела и, надеюсь, никогда больше не увижу. Если повезет, и я выйду из его кабинета живой.
   – Как ты могла настолько забыться? – страстно продолжал шеф. – Как ты могла забыть основное правило журналистики? Как ты могла спать с человеком, который замешан в таких вещах, как убийство?!
   Последнее предложение подействовало на меня, как пощечина. Я вскочила с кресла и выкрикнула:
   – Я не сплю с Иваном!
   Шеф моментально остыл и выдохся, как отработавший вулкан.
   – Нет? – переспросил он недоверчиво.
   – Нет! – ответила я так же громко. Щеки мои пылали. Господи, как хорошо, что вчера Иван мне отказал! Разве я могла бы сейчас смотреть шефу прямо в глаза?
   – Не сплю я с ним! – повторила я и всхлипнула.
   – Не ори, – сказал шеф. Кашлянул в кулак и поднялся со стула.
   Прошелся по кабинету, бросая на меня испытующие взгляды.
   Я снова всхлипнула. На этот раз непритворно. От облегчения.
   – Не реви, – посоветовал шеф. – Я тебе не нянька.
   – Я не реву, – ответила я ломающимся голосом.
   – Тогда сядь.
   Я села в кресло и сгорбила плечи. Ощущать себя невинной жертвой было на удивление приятно.
   Шеф вернулся назад, развернул стул, уселся, но уже нормально, не по-ковбойски. Вытащил из кармана носовой платок и протянул мне.
   – Вытри нос, – посоветовал он брюзгливо.
   Я яростно высморкалась в чужой носовой платок. Так и верну. Будет знать, как орать на подчиненных ни за что ни про что.
   – А почему ты живешь у него в квартире? – спросил шеф так же брюзгливо, но уже тоном пониже.
   – Жить «у него», не значит жить «с ним», – отрезала я.
   Шеф хмыкнул.
   – Ладно, не кипятись, – сказал он примирительно. – Уф... Прямо камень с души...
   Он не договорил, осмотрел меня с головы до ног и снова завелся:
   – Все равно дура! Как ты могла попасть в зависимость от такой темной лошадки, как Дердекен! Забыла, что ты о нем материал собираешь! Совсем шизанулась?!
   – Я не шиза...
   – Что ты ему рассказывала? Отвечай! Только честно отвечай! В глаза мне смотри!
   Я взвилась окончательно.
   – Ничего я ему не рассказывала! У человека свои интересы, ему на наши дела плевать с высокой башни! Да он и не интересовался ни разу, чем там я занимаюсь! Ему это не нужно, ясно?! Вы, что, не допускаете, что человек может просто помочь другому человеку?! Без вопросов! Просто помочь!..
   – Не ори.
   – А как не орать, если по-другому до вас не доходит?! – продолжала я. – Да, если хотите знать, Иван мне нравится! И я не верю, что он замешан в каких-то темных делишках! Почему вы решили, что смерть Терехина и смерть Азика выгодна только Ивану?! Они занимались такими делами, что могли перейти дорогу кому угодно! И не только в нашем городе! Откуда вы знаете, может, они кого-то кинули? Может, с ними разобрался обиженный компаньон?! И потом, кто вам сказал, что Терехина и Азика убили?!..
   – Хватит! – отрубил шеф.
   Я несколько раз энергично выдохнула воздух. Во мне бушевали многие не высказанные слова.
   – Остынь! – велел шеф.
   Подумал и признал:
   – В чем-то ты права. Но все равно, жить с Дердекеном...
   – Жить у Дердекена!
   – У Дердекена, – поправился шеф. Посмотрел на меня и усмехнулся.
   – Жить у Дердекена было колоссальной глупостью.
   – Он предложил мне помочь, – угрюмо ответила я. – Просто так, без всяких обязательств. Нормальный человеческий поступок. И ничего он у меня не выспрашивал.
   – Я рад, что ты можешь смотреть мне в глаза, – сказал шеф. – Передать не могу, как я рад. Ладно, извини, если обидел. Я за тебя испугался.
   Я снова яростно высморкалась. Интересно, эти взрослые меня когда-нибудь оставят в покое?
   – Давай рассуждать, – предложил шеф.
   – Давно бы так, – не удержалась я.
   – Ладно, проехали! – повысил голос шеф.
   Я промолчала.
   – В совпадения я не верю, – продолжал шеф после небольшой паузы. – Если бы умер один Терехин, то я бы так не дергался. Но вторая смерть от сердечного приступа! Да еще с перекошенным от страха лицом!..
   Шеф с силой выдохнул воздух.
   – Нет, милая моя, – сказал он нравоучительно. – Это не совпадение. Это кому-то выгодно.
   Я раскрыла рот, но шеф не дал мне высказаться.
   – Заметь, я не говорю, что это выгодно Дердекену! – сказал он, подняв указательный палец. – Это может быть выгодно кому угодно! Здесь я с тобой согласен: нужно проявлять некоторую корректность.
   Шеф подумал и твердо повторил:
   – Это убийства. Не знаю, каким способом их убили, не знаю, кто их убил, не знаю, за что. И не хочу знать.
   – Игорь Константинович!
   – Я не договорил!
   Я покорно умолкла.
   – Запрещаю тебе копаться в этом осином гнезде, – продолжал шеф внушительным тоном. Я шмыгнула носом.
   – В общем, тема закрыта, – подвел итоги шеф.
   – Игорь Константинович!
   – Чего тебе?
   – Где Ася? – спросила я прямо.
   – Кстати!
   Шеф оживился.
   – Вот тебе еще одно доказательство, что дело нечистое! Вчера вечером я получил от Аси факс. Она, видишь ли, увольняется по собственному желанию.
   – Факс? – переспросила я глупо. – Почему факс?
   – Потому что Ася находится в другом городе, – ехидно объяснил шеф. – Это, по-твоему, тоже совпадение?
   Я только икнула.
   – Вот так! – припечатал шеф. – Все. Забыли.
   – Игорь Константинович!
   Шеф мученически вздохнул.
   – Что тебе еще?!
   Я понизила голос.
   – Что вы знаете про смерть Азика?
   – Зачем тебе?
   Я пожала плечами.
   – Интересно! Я же этим делом занималась! Хоть и не довела его до конца.
   Шеф мрачно покосился на меня.
   – Утром его нашли, – неохотно поделился он. – Лежал на обочине, возле своего дома.
   – Возле дома?
   – Да.
   Я почесала переносицу. А жена говорила, что Азик дома не живет...
   – Ориентировочно, он умер вчера после обеда, – продолжал шеф. – Где-то с двух до четырех часов дня.
   – Что?!
   Я радостно встрепенулась.
   – С двух до четырех?!
   – Ну да! А чего ты так обрадовалась?
   – Дело в том, – торжественно начала я, – что с двух до шести вечера некто Иван Дердекен находился в моей компании! Мы вместе обедали в ресторане! Вот! Так что убить Азика мы могли только вдвоем!
   И язвительно уточнила:
   – Надеюсь, меня вы в этом не подозреваете?
   Шеф озадачился.
   – Что, серьезно?
   – Серьезней не бывает! – заверила я. – Можете проверить! Официант наверняка нас помнит! А если официанта мало, то можете спросить у Алексея Звягина! Он тоже обедал в том ресторане!
   Я понизила голос и интимно сообщила:
   – Кстати! Он обедал не один, а в компании вдовы господина Терехина!
   – Она-то тут при чем? – брюзгливо поинтересовался шеф.
   – Притом, что у нее был повод сильно не любить своего мужа и его компаньона. Муж собирался найти своего внебрачного ребенка и сделать его наследником...
   Я сделала паузу.
   – А Азика она могла невзлюбить за то, что Терехин перед смертью продал ему все свои компании. И оставил жену у разбитого корыта.
   Я цокнула языком и торжествующе повторила:
   – Вот так!
   Шеф взъерошил волосы на голове. Взгляд его стал диким.
   – Полный бедлам, – сказал он отчаянно. – Ничего не понимаю! Но если она сидела в ресторане, то алиби не только у твоего Дердекена.
   – Он не мой!
   – Ладно, не придирайся! Алиби не только у Дердекена, но и у вдовы!
   Я небрежно пожала плечами.
   – Она могла нанять исполнителей.
   – И Дердекен мог!
   Я вздохнула.
   – За что вы его не любите? – спросила я прямо. – За то, что он не наш рекламодатель?
   – Я не девушка, чтобы его любить или не любить, – хмуро ответил шеф. – Он мне подозрителен. Интуитивно.
   – Удобное слово! – похвалила я. – Доказывать ничего не нужно! Подозреваю интуитивно, и все! Знаете, в приговорах революционных трибуналов была такая формулировка: «Руководствуясь классовой интуицией»...
   Я сделала паузу и добила шефа:
   – С этой формулировкой людей и расстреливали!
   – Хватит! – взмолился шеф. – Оставь меня в покое!
   – Ладно, не буду, – великодушно согласилась я.
   Шеф помолчал еще немного и спросил:
   – Но ты понимаешь, что жить... у Дердекена тебе нельзя?
   Я промолчала. Вообще-то, это я понимала с самого начала, но жить в его квартире было так удобно!
   Я вздохнула.
   – Ладно, поищу альтернативу.
   Шеф встрепенулся.
   – А пока поживу в редакции, – договорила я.
   Шеф успокоился.
   – Вот и славно. Ладно, иди работай.
   – Чем мне заняться? – поинтересовалась я, вставая.
   – Нина тебе даст материалы, – ответил шеф. – Скоро юбилей фирмы одного нашего рекламодателя, он заказал две полосы... В общем, сама посмотришь.
   – Ладно, – ответила я и направилась к двери. Взялась за ручку, остановилась и спросила:
   – А с теми материалами что делать? Ну, с теми, которые я накопала?
   Шеф мгновение поколебался. Его раздирали надвое профессиональная гордость и чувство самосохранения. Победил разум.
   – Закопай их обратно, – велел шеф, не глядя мне в глаза.
   – Точно?
   – Точно.
   – Не пожалеете?
   Шеф страдальчески скривился, но ответил на удивление твердо:
   – Нет!
   – Я волль, майн фюрер, – сказала я и открыла дверь.
   – Майка!
   Я развернулась. Шеф жестом велел прикрыть дверь. Я послушно исполнила приказ.
   – Ты воздержись пока... От встреч...
   Глаза шефа забегали по кабинету.
   – С этим твоим... Дердекеном.
   – Мы же выяснили, что он не при чем! – возмутилась я.
   – Ничего мы не выяснили, – сердито буркнул шеф. – Я тебя очень прошу: подожди. Просто подожди, и все! Понятно?
   Я задумчиво прикусила губу:
   – Хорошо! – сказала я через несколько секунд. – Я не стану встречаться с Иваном, если вы скажете, кто вас проинформировал. Ну, по поводу того, что я живу в его квартире.
   – Это шантаж, – попробовал отбиться шеф.
   – Это взаимовыгодный обмен, – не отступила я.
   – Майя! Ты же понимаешь, что я не могу тебе сказать!
   – А вам и не надо, – ответила я. – Просто промолчите. Сотрудники накапать не могли потому, что не знали. Родители не могли по той же причине. Остаются, так называемые, друзья.
   Я посмотрела на шефа. Тот торопливо отвел взгляд.
   – Лешка? – спросила я.
   Шеф молчал.
   – Понятно, – сказала я.
   Открыла дверь и вышла из кабинета.
 
   В редакцию я перебралась в тот же день.
   Покидать обжитую уютную квартиру было нелегко, но я стиснула зубы и исполнила свой долг.
   Шеф прав. До тех пор, пока в этой темной истории не будет поставлена точка, жить в квартире Дердекена мне не стоит.
   Я позвонила Ивану вечером, когда сотрудники редакции разошлись и я осталась один на один с выключенными компьютерами.
   Он ответил сразу, словно ждал звонка.
   – Майка!
   – Привет, – сказала я вяло.
   – До чего же я рад... – начал Иван, но я его перебила.
   – Спасибо тебе за гостеприимство, но я поняла, что пора и честь знать.
   Иван помолчал.
   – Что ты хочешь сказать? – спросил он, наконец.
   – Понимаешь, – начала я, сбиваясь и путаясь, – пошли нехорошие слухи... В общем, мне пришлось... Я тебе ужасно благодарна, но...
   Я помедлила и договорила:
   – ...мне пришлось переехать.
   – Куда? – спросил Иван и тут же спохватился:
   – Ох! Извини! Я не в том смысле!
   – Я понимаю.
   – Тебе удобно там, где ты сейчас живешь? – спросил Иван с такой деликатностью, что я была тронута.
   Я оглядела пустую неприбранную редакцию и беззвучно вздохнула.
   – Очень удобно, – солгала я.
   – Ну что ж...
   Иван сделал паузу.
   – Я рад.
   – Спасибо тебе за все, – сказала я. – За твое терпение, за твою деликатность, за твою доброту... За все!
   – Майка, у меня нехорошее ощущение, – поделился Иван. – Мне кажется, что ты со мной прощаешься.
   Я засмеялась.
   – Не с тобой, глупый! Только с твоей квартирой!
   – Ну, тогда не все потеряно.
   – Не все, – согласилась я. – Ключи в почтовом ящике. Забери их поскорей, ладно?
   – Завтра же заберу, – пообещал Иван. – А тебе не кажется, что передавать ключи подобным образом как-то некрасиво? Могла бы сделать это лично!
   Я снова вздохнула. Могла бы, конечно. Но я пообещала шефу не встречаться с Иваном до тех пор, пока в истории со смертями ни будет поставлена точка.
   – Прости меня, – покаялась я. – Я понимаю, что это выглядит некрасиво.
   – Мне кажется... – начал Иван, но тут же оборвал себя.
   – А, ладно! Не стану ничего выяснять! Майка, если тебе что-то будет нужно, звони, не раздумывая! Поняла?
   – Поняла! – сказала я, едва сдерживая слезы.
   – Ты мне ничем не будешь обязана! – напомнил Иван.
   – Прекрати! – велела я. – Ты такой благородный, что я на твоем фоне ощущаю себя неблагодарной свиньей.
   – Глупости! – сердито ответил Иван. – Благородный я только с тобой. Вообще-то я темный тип.
   – Ну, конечно!
   – Конечно! – откликнулся Иван. – Можно подумать, ты что-то обо мне знаешь!
   Я вспомнила досье, пришедшее из Питера, и тихо сказала:
   – Кое-что знаю.
   – Например?
   – Например, что ты дослужился до старшего механика. Еще я знаю, что ты очень хороший механик. Знаю, что любишь точные науки и решаешь задачки по физике. Знаю, что не можешь перечитать «Мертвые души», хотя это хорошая книга.
   Иван засмеялся.
   – Ну, и хватит пока. С остальным разберемся после.
   – Разберемся, – согласилась я.
   – Майка!
   – А?
   Иван помолчал. У меня замерло сердце. Сейчас я услышу что-то очень важное.
   – Спокойной ночи, – сказал Иван против всех моих ожиданий.
   – Спокойной ночи, – повторила я и разъединила связь.
   Следующее утро выдалось хлопотливым. Две полосы, купленные нашим рекламодателем, требовали какого-то заполнения. И я отправилась по делам.
   Сделала нужные снимки, набросала «скелет» двух статей, взяла парочку благодарных отзывов у клиентов фирмы. Договорилась с директором о развернутом интервью и вернулась в редакцию.
   Уселась за свободный компьютер, подтянула к себе клавиатуру... и в этот момент зазвонил мой мобильник.
   Я мельком взглянула на определитель.
   Номер выглядел смутно знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, я не смогла. Поэтому взяла трубку и сказала недовольным голосом:
   – Слушаю вас!
   – Привет, Майя Витола! – сказал насмешливый женский голос.
   Я насторожилась.
   – Здрасте.
   – Не узнаешь?
   – Нет.
   – Богатая буду, – похвастала женщина. Засмеялась и представилась:
   – Это Алина. Между прочим, ты обещала захаживать в гости.
   – Алина Витальевна? – не поверила я своим ушам.
   – Я, я! – подтвердила наша примадонна. – А почему ты так испугалась?
   – Я не испугалась, я удивилась, – честно ответила я.
   – Надеюсь, приятно удивилась?
   Я засмеялась.
   – Ладно, не буду долго тебя отвлекать, – перешла Алина прямо к делу. – Ты сможешь ко мне приехать?
   – Прямо сейчас?
   – Если тебе удобно.
   Я посмотрела на часы. Вообще-то, работать надо, срок исполнения заказа всего два дня...
   – Я приеду, – сказала я.
   – Жду, – ответила Алина и положила трубку.
   Я вылезла из-за стола, прыгнула в машину и помчалась к дому Алины Брагарник.
   Миновала консьержку, позвонила в знакомую дверь. Алина заставила меня ждать. Когда она открыла, в руках у нее было полотенце.
   – Извини, – сказала она, вытирая лицо. – Забыла снять маску. Зрелище, знаешь ли, не для слабонервных.
   Ее кожа, начисто лишенная прикрытия, выглядела так божественно молодо, что я заподозрила Алину в кокетстве. Похоже, она умылась специально, чтобы продемонстрировать мне свои внешние достоинства. Почему именно мне? Потому что я журналистка!
   «Актриса есть актриса», – сделала я вывод, не отличающийся особенной философской глубиной.
   – Алина Витальевна, я ненадолго, – начала я.
   – Я тоже тороплюсь, – ответила Алина. – Иди в гостиную.
   Я вошла в комнату с роялем, присела на диван. Алина уселась напротив и минуту пристально смотрела на меня.
   – Ты знаешь, что убили компаньона Толика? – спросила она.
   – Какого Толика? – удивилась я, но тут же вспомнила:
   – А-а-а! Терехина!
   – Как это ни удивительно, его звали Толик, – напомнила Алина. – Так ты знаешь, что убили Азиза?
   – Конечно, знаю! – ответила я. – Только его не убили. Он умер от сердечного приступа.
   Алина сухо прокашлялась в кулак.
   – Видишь ли, Майя, – начала она, тщательно подбирая слова. – Когда ты приходила в прошлый раз, мы говорили о предполагаемом ребенке Толика. Помнишь?
   – Помню, – ответила я, настораживаясь. – Вы сказали, что не знаете, кто его ребенок. Даже не знаете его пол.
   – Так и было, – согласилась Алина. – А на следующий день мне прислали заказной пакет.
   – Пакет?
   – Да, пакет, – подтвердила Алина. – Я его, естественно, получила, вскрыла и поняла, что адресован он Толику.
   Она немного помедлила.
   – Это был отчет детективного агентства с приложением всех чеков, счетов, и тому подобных бумажек. Кстати, Толик все эти счета давно оплатил. Агентство прислало ему формальный отчет о потраченных средствах.
   – Только денежный отчет? – спросила я тихо. – Больше ничего?
   – Если бы там ничего не было, кроме счетов, я бы, наверное, не стала тебя беспокоить, – язвительно сказала Алина. – Как ты думаешь?
   Я не ответила. Сердце стучало быстро-быстро, словно бежало со мной наперегонки.
   – Туда был вложен полный отчет о проделанной работе, – продолжила Алина, удовлетворенная моим молчанием. – Со всеми именами, датами, адресами и фамилиями.
   – А почему они прислали его вам? – осмелилась спросить я.
   Алина пожала плечами.
   – Потому что Толик дал мой адрес! Наверное, не хотел, чтобы эти бумаги попались на глаза его жене! Он часто так делал!
   Я молча кивнула.
   – В общем...
   Алина помедлила.
   – Я не знаю, что с этим делать, – сказала она. – И решила отдать все тебе. Ты же собирала сведения о смерти Толика.
   Я сделала движение, но Алина не дала мне объясниться.
   – Не знаю, зачем ты это делала! И не хочу знать!
   Я вспомнила шефа и мрачно усмехнулась. Мудрые люди меня окружают, ничего не скажешь!
   – Я ничего не хочу знать! – торопливо повторила Алина. – Возьми-ка ты, Майка, этот пакет и поступи с ним так, как считаешь нужным. Хочешь – переправь куда угодно, хочешь, – сожги в печке. В общем, решай сама. Поняла?
   – Поняла, – хрипло ответила я.
   Алина поднялась с кресла и вышла из комнаты. Вернулась обратно буквально через минуту, протянула мне объемный коричневый конверт из грубой жесткой бумаги. Конверт имел аппетитные круглые бока. Видимо, документов в нем немало.
   – Вы знаете, кто это? – спросила я, принимая странный подарок.
   Алина посмотрела мне в глаза.
   – Знаю, – ответа она тихо.
   – Думаете, это поможет понять, что произошло с Терехиным?