Страница:
Я еще раз полюбовалась прелестной девушкой, отраженной в зеркале.
Девушка имела ненавязчиво спортивный вид. И могла украсить своим присутствием любую, самую роскошную яхту.
«Хорошо, что я взяла запасные джинсы, – думала я, поворачиваясь в разные стороны. – Как удачно, что у Ивана есть утюг... Хорошие джинсы, сидят на мне как влитые... Ноги красивые. Нет, правда, спасибо папочке, удружил единственной дочке!»
Я немного взлохматила волосы на макушке, чтобы придать им естественный, незализанный вид, наклонилась к зеркалу, чтобы проверить, не сыпется ли тушь, и в этот момент...
...в этот момент в дверь позвонили.
Я быстро погасила светильник над зеркалом и метнулась в коридор. Приложилась к глазку. Выпрямилась, глубоко вздохнула, отперла замок и распахнула дверь.
– Привет, – сказал Иван.
– Привет, – ответила я в третий раз.
– Я тебе еще не надоел?
Я нервно хихикнула. Интересно, кому может надоесть такой мужчина? В грубом свитере и потертых джинсах Иван выглядел неотразимей любого голливудского красавца. И при этом не казался ряженым, как экранный пират.
– Не надоел, – ответила я с опозданием.
– Можно войти?
Я спохватилась.
– Да, конечно!
Посторонилась, давая дорогу. Иван перешагнул порог и развернулся. Его бирюзовые глаза быстро скользнули по мне с головы до ног. Взгляд был ненавязчивый, не оскорбительный. Это был взгляд скрытого мужского одобрения, под которым расцветает любая нормальная женщина.
– Ты замечательно выглядишь.
Я снова нервно хихикнула. Господи! Ну почему я веду себя как десятиклассница? Мне уже двадцать пять лет! Двадцать пять!
– Чаю, кофе? – предложила я светским тоном.
– Если можно, немного вина, – ответил Иван.
– Вина? – удивилась я.
– Чисто символически, за компанию.
– А-а-а...
Я повернулась и пошла на кухню. Иван стащил с себя кроссовки и двинулся следом. Увидел два бокала, стоявшие на столе, и слегка приподнял брови.
– Прости, я не вовремя?
– Вовремя, – ответила я. Взяла второй бокал, подошла к раковине и вылила вино. Вымыла его, вытерла чистым полотенцем и поставила на стол. Иван молчал, и я почувствовала необходимость объясниться.
– Говорят, что пить одной – некрасиво.
Иван молчал.
Я кивнула на пустой бокал и пробурчала:
– Вот я и сделала вид, что пью не одна.
До чего же стыдно признаваться в том, что у меня нет не только друга... нет даже собутыльника! Я почувствовала, как уши мои покраснели и стали горячими.
Сейчас он меня засмеет.
Иван не засмеялся. Налил вино в бокалы, взял свой и деловито произнес:
– За мою любимую даму!
Я невольно покраснела.
– За удачу! – договорил Иван.
Я прикусила губу, чтобы скрыть разочарование.
«А с чего ты решила, что речь идет о тебе?» – подкололо меня благоразумие.
Действительно, с чего? Ладно, проехали.
– За чью удачу? – уточнила я.
– За твою, за мою... За нашу удачу!
Иван поднес бокал к губам, но я остановила его новым ехидным вопросом.
– Мы, что, перешли на «ты»?
– Ох!
Иван опустил бокал и озабоченно уставился на меня.
– Прости, забылся, – покаялся он.
Я промолчала. Я не хотела возвращаться к вежливому «выканью» и надеялась, что он предложит выпить на брудершафт. Брудершафт подразумевает поцелуй. Пусть только попробует мне это предложить! Я ему покажу, где раки зимуют! Целоваться на втором свидании! Я ему объясню разницу между «девочками» и порядочными девушками! Я ему...
– Может, выпьем вино и окончательно перейдем на «ты»? – предложил Иван.
Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
– Ты, что, предлагаешь мне выпить на брудершафт? – спросила я ледяным тоном.
– Ты с ума сошла! – ужаснулся Иван. – Целоваться на втором свидании! Майя, я от тебя этого не ожидал. Слава богу, что я захватил с собой Джокера! Просто не знаю, что бы со мной было, останься я с тобой наедине! Не женщина, а секстеррористка! Я опасаюсь за свою невинность!
– Хватит! – перебила я с досадой. Ну почему этому человеку всегда удается выставить меня полной дурой!
Иван громко раскатисто расхохотался. Я со стуком поставила бокал на стол. Вино плеснуло через край и залило идеально чистую поверхность.
– Хватит! – повторила я. – Иван, я обижусь!
– Прости, прости!
Иван даже замахал руками, показывая, что шутки кончились, но смех все еще вырывался у него из груди короткими взрывными бомбочками.
– Я уже обиделась!
– Все, Майка, все.
Иван вытер глаза и покаялся:
– Прости засранца. Не удержался.
Он взял бокал и спросил:
– Так мы будем пить или нет?
– Будем, – ответила я сердито. Взяла бокал, быстро чокнулась с Иваном и отпила глоток. Поставила бокал на место и заявила:
– Я больше не хочу.
– Не хочешь – не надо. А я выпью до дна. За удачу всетаки, – пояснил Иван.
Выпил вино, поставил пустой бокал рядом с моим и спросил:
– На «ты» переходим или нет?
– Не знаю, – засомневалась я. – Удобно ли?
– Мне удобно, – отрезал Иван. – В общем, если хочешь без конца напоминать мне, что я старый валенок, ради бога. А я буду говорить тебе «ты». Вот так.
– Ну, хорошо, – согласилась я милостиво. – Говори.
Иван обрадовался.
– Смотри-ка, получается!
– Не акцентируй, – попросила я. – А то я стесняюсь.
– Не буду. Ну, что? Поехали?
– Поехали.
Мы вышли из дома, уселись в знакомый мне «шевролепикап». Сейчас его верх был затянут брезентом.
– Нужно купить на зиму другую тачку, – заметил Иван. – В этой уже холодно.
– Октябрь будет теплый, – возразила я.
– Недолго. Через два-три дня погода изменится. В Москве начались заморозки, значит, скоро и до нас доберутся.
– Откуда ты знаешь, какая погода в Москве? – спросила я насмешливо.
– Я только что оттуда прилетел, – ответил Иван как ни в чем ни бывало.
– Что-о-о?
Я навернулась к нему всем телом.
– Ты был в Москве?
– Недолго, – пояснил Иван. – Всего полдня. Улетел вчера ночью, прилетел час назад.
– Но я же говорила с тобой по телефону!
– Роуминг.
– А-а-а...
Я покосилась на своего спутника. Да, легок на подъем, ничего не скажешь.
– У тебя в Москве были какие-то дела? – спросила я осторожно.
Иван повернул голову и с улыбкой посмотрел на меня.
– Ты интересуешься как журналист? Или как моя хорошая знакомая?
– Не знаю... Наверное, пятьдесят на пятьдесят.
Иван хмыкнул.
– Были дела, – ответил он терпеливо.
– Они завершились?
– Почти.
– Удачно?
– Удачно.
Я умолкла. Спрашивать дальше как-то неудобно, хотя меня просто распирало от любопытства. Какие дела погнали нашего нового радиомагната в другой город? Уж не собирается ли он переехать?
Мысль мне не понравилась.
– Ты собираешься переехать? – спросила я в упор, наплевав на приличия.
– Наоборот!
Иван остановил машину на светофоре и повернулся ко мне.
– Наоборот! – повторил он мягко. – Я собираюсь осесть в вашем городе надолго. Может быть, навсегда.
– А-а-а...
Я отвела глаза. Меня волновал его взгляд. Глупо, но это так. Майка, ты не малолетка! Тебе двадцать пять! Опять двадцать пять!
Я уставилась на светофор так напряженно, словно от этого зависела моя жизнь. Почему он смотрит на меня, не отрываясь?
Красный свет сменился желтым.
– Можно двигаться, – сказала я поспешно.
Машина тронулась с места.
– Я взял кредит, – вдруг сказала Иван.
– Кредит?
Я насторожилась.
– На что?
Иван заколебался.
– Прости, это меня не касается, – быстро покаялась я.
Он качнул головой, как бы отметая мою ненужную вежливость. Помедлил еще минуту и ответил:
– На покупку Терехинского наследства.
– Правда?!
Я обрадовалась, что мои догадки оказались верными.
– Здорово! Выходит, ты станешь нашим городским олигархом!
– Всю жизнь об этом мечтал, – шутливо проворчал Иван.
– Конечно, мечтал! Сам говорил: «Пресса – четвертая власть»!
– Это не я говорил, это мне говорили.
– Неважно!
Я не могла сдержать глупого детского восторга. Чему, собственно, я радуюсь?
– Тому, что господин Дердекен остается в пределах твоей досягаемости, – объяснил внутренний голос.
«Что ж, вполне вероятно,» – признала я.
– Майя! – позвал Иван.
Я взглянула на него.
– Да?
– Мне бы не хотелось, чтобы эта информация просочилась в народ, – сказал Иван.
Я обиделась.
– Можно подумать, я не понимаю!
– Спасибо.
Мы подъехали к стоянке яхт-клуба. Прежде чем выйти из машины, я спросила:
– А у кого ты собираешься покупать терехинские компании?
– У наследников! – ответил Иван.
– У каких?
– У матери и у жены... Не знаю, как дамы разделят имущество, но точно знаю, что управлять компаниями они не умеют. Значит, предпочтут наличные.
– Компании Терехина были проданы за несколько дней до его смерти, – сказала я вполголоса.
Иван быстро взглянул на меня.
– Вот как!
– Да, – подтвердила я.
– Знаешь кому?
– Знаю.
– Можешь сказать?
Я задумчиво почесала уголок рта. Пускай подождет. Нужно немного набить себе цену.
– Не можешь, не говори, – сразу отступил Иван.
– Азику! – выпалила я.
Иван удивился.
– Этому вашему мафиози? Турсун-Заде?
– Ему, – подтвердила я.
Иван немного подумал. Посмотрел в окно, побарабанил пальцами по рулю. Повернулся ко мне и с улыбкой сказал:
– Спасибо за информацию.
– Не за что, – ответила я небрежно. – Да, еще вот что...
Я понимала, что не нужно этого говорить, но меня распирало от собственной значимости. Ужасно хотелось выглядеть солидной информированной особой.
– Ты в курсе, что наследников может быть не двое, а трое?
Иван молча смотрел на меня. В его глазах застыл вежливый интерес.
– Трое? – повторил он. – Вдова беременна?
– Нет, – ответила я. – У Терехина есть ребенок вне брака. Старая история, ей уже тридцать лет. Недавно Терехин занялся поиском своего ребенка.
– Нашел?
– Не знаю.
– Сын, дочь? – быстро спросил Иван.
Я пристально посмотрела на него. Притворяется или действительно не имеет к Терехину никакого отношения?
– Не знаю, – повторила я.
Иван задумчиво кивнул.
– Спасибо, – поблагодарил он. – Ты мне очень помогла.
– Мне бы не хотелось, что бы эта информация просочилась в народ, – повторила я его слова.
– Можно подумать, я не понимаю! – вернул Иван мою шайбу.
Я засмеялась и признала:
– Один-один.
Иван улыбнулся в ответ, спросил:
– Идем?
– Идем.
Мы вылезли из машины. Я хлопнула дверью, повернулась и поймала удивленный взгляд сторожа.
– Привет!
Я помахала ему рукой.
Сторож бросил недоверчивый взгляд на моего спутника и вежливо ответил:
– Добрый вечер.
Иван поравнялся со мной, сторож бросил на него еще один недоверчивый взгляд и спросил:
– Надолго машину оставляете?
– Не знаю, – ответил Иван. – Часа на три, четыре... А может, больше.
– Мы в море идем, – похвастала я.
Сторож исподлобья взглянул на меня, но ответил все так же церемонно, словно незнакомой женщине:
– Приятной прогулки!
– Спасибо.
Мы вышли со стоянки и направились к причалу. Я вспомнила про нашего третьего компаньона и спросила:
– А где Джокер?
– Он на яхте, – ответил Иван. – Проверяет, все ли в порядке.
– А-а-а...
Я украдкой огляделась вокруг. По закону подлости причал был пуст. Обычно здесь толчется масса народу, но именно сегодня, когда мне понадобились свидетели торжества, окрестности вымерли.
Интересно, а Лешка на работе? Что он подумает, если узнает о нашей совместной прогулке с Иваном?
Я мрачно поджала губы и упрямо тряхнула головой. Плевать мне, что он подумает!
– Что-то не так? – спросил Иван.
– Все в порядке, – ответила я коротко. И пояснила:
– Просто волнуюсь. Ни разу не выходила в море.
Это была чистая правда. Наш яхт-клуб организует для всех желающих туры на яхтах. Есть туры одиночные, и стоят они дорого. Есть прогулки массовые, очень популярные не только у отдыхающих, но и у горожан. Хозяева охотно дают разрешение на использование своих судов в коммерческих целях. Прибыль делится между владельцами яхт и хозяевами клуба. В какой пропорции – не знаю. Знаю только, что такая практика устраивает обе стороны.
Иван легко пробежал по мосткам, прыгнул на борт и позвал:
– Смелей!
Я опасливо двинулась следом.
Как я уже говорила, отношение к морю у меня сложное. С одной стороны, я его люблю, а с другой стороны – боюсь. Плавать умею, но не очень хорошо. Долго на воде не продержусь. А еще я панически боюсь глубины. При мысли, что под ногами глубокая впадина, залитая тоннами воды, все мое тело сводит судорогой.
Страшно!
– Страшно, – пожаловалась я Ивану. – Боюсь глубины!
– А ты представь, что это не глубина, а высота, – предложил Иван. – Высоты боишься?
– Не знаю...
– В самолетный иллюминатор смотришь?
Я задумалась. Вспомнила розовые облака, плывущие гдето внизу, и уверенно сказала:
– Не боюсь!
– Вот и здесь то же самое. Не глубина, а высота. Ты сверху, все остальное снизу. Понимаешь?
Я неуверенно засмеялась, но тут же оборвала смех.
На палубу вылез Джокер. Осмотрел нас обоих подозрительными маленькими глазками, спросил:
– Ну, что? Все в порядке?
– Все прекрасно, – ответил Иван.
А я сказала:
– Здравствуйте!
– Виделись уже, – пробурчал карлик. Принюхался к прохладному воздуху, помотал ладонью у себе перед носом и негромко осуждающе протянул:
– О-о-о...
Я покраснела. Неужели от нас пахнет вином?
– Иван, ты попал в плохую компанию, – резюмировал Джокер.
Я обиделась.
– Почему это?
– Не обращай внимания, – оборвал меня Иван. – У Джокера нюх, как у сыскной собаки. Он стопроцентный трезвенник.
– Вот как?
Я подошла ближе к карлику и спросила:
– Это принцип?
Он рассмеялся коротким колючим смехом.
– Какие там принципы, милая барышня! Здоровья нет! Вот и не пью! Иван, возьми веревку.
– Зачем она мне? – удивился Дердекен.
– Иногда хорошая веревка спасает от плохой женитьбы, – объяснил карлик.
Я покраснела. Иван добродушно рассмеялся.
– Плагиатор! Свистнул чужую остроту!
– Ты глуп, – ответил карлик. – Когда крадут остроту у классика, то это уже не воровство. Это цитата.
Я присела на длинный деревянный брус, которым были обшиты борта. За всеми этими перебранками я и не заметила, как мы отошли от причала. Перед нами лежало открытое море. Слишком большое море, для такого маленького кораблика.
Нос яхты, острый, как шпага, сделал бесстрашный выпад в сторону далекого горизонта. Судно слегка поклонилось волне и устремилось вперед. Волна бессильно стукнула кулаком в невысокий борт.
– Не достанешь, – сказала я тихонько.
– Что? – крикнул Иван. Выпустил руль, обернулся, посмотрел на меня.
Я покачала головой:
– Ничего. Просто хорошо.
Иван улыбнулся.
– Я рад, – сказал он.
И снова отвернулся.
А я сидела, прислонившись спиной к поручням, и чувствовала, как отступает страх. Пол под моими ногами дрогнул, судно наполнилось мерным сильным пульсом. Это заработало на полную мощность сердце «Ледяной звезды». Яхта рванулась вперед, легко перевалила волну, и на мгновение мне показалось, что мы взлетели.
Сколько времени я просидела, прислонясь спиной к тонким металлическим поручням?
Не знаю.
Мне вдруг стало так хорошо, что не хотелось шевелиться. Небольшой храбрый кораблик несся вперед, сердце его билось уверенными мощными толчками, встречный ветер выдул из моей головы все неприятные мысли и тревоги.
Перед нами лежало открытое море.
Давно мне не было так хорошо.
Наконец я опомнилась. Поежилась, обхватила себя руками. Прохладно, однако...
Иван повернулся ко мне.
– Замерзла?
– Немного, – ответила я виновато.
– Джо! – крикнул Иван.
Карлик высунул голову откуда-то снизу.
– Подержи руль, – велел Иван.
Джокер без единого слова занял его место. Его игрушечные руки с трудом доставали до верхней рукоятки.
– Он справится? – спросила я шепотом.
– Конечно, – ответил Иван. – Пойдем со мной.
Он легко сбежал вниз по металлической винтовой лестнице, протянул мне руку, помог спуститься следом.
Я окинула взглядом небольшое уютное помещение. Симпатичная комнатка.
– Здесь одна каюта? – спросила я с любопытством.
– Одна, – ответил Иван. Он рылся в пакете, лежавшем на небольшом узком диване. Достал из него теплый свитер грубой вязки, велел мне:
– Одевайся.
Я приняла свитер. Толстая шерсть уколола пальцы.
– Твой? – спросила я.
– Нет, Джокера, – ответил Иван насмешливо. И тут же призвал:
– Прикиньте размерчик, Ватсон! Джокеру он будет до пяток!
Я сбросила джинсовую куртку и нацепила свитер на свою трикотажную майку. Свитер мгновенно обхватил меня уютными вязаными лапами. Тепло-то как!
– Вот так, – одобрил Иван. – Если будет холодно, выдам тебе ветровку. Только не молчи, здесь полно шерстяных вещей.
– Я смотрю, вы вообще здесь неплохо устроились, – сказала я, обводя взглядом квадратную комнату, обшитую деревом.
В углу стоял небольшой диван, перед ним прямоугольный стол, прикрепленный к стене. Над столом располагалось овальное окошко, или, если говорить правильно, иллюминатор. На противоположной стене висели деревянные шкафчики, похожие на кухонные. Под ними находилась небольшая электрическая плитка и мойка с краном. Входная дверь обрамлялась деревянными стеллажами, на которых стоял телевизор, музыкальный центр, лежали диски и видеокассеты.
– Уютно, – похвалила я.
Иван окинул каюту рассеянным взглядом.
– Мне нравится, – признался он. – Все необходимое и ничего лишнего. Как советовал тот греческий парень... Забыл, как его звали?
Иван пощелкал пальцами.
– Ну, тот, который сказал: «Все мое ношу с собой»!
– Я не помню, кто это сказал, – ответила я.
– Жаль. Неглупый был человек. Чаю хочешь?
– Хочу, – ответила я.
– Садись, – велел Иван. – Я за тобой поухаживаю.
Я с готовностью уселась за стол. Давненько за мной никто не ухаживал! С того самого дня, как я решила уйти из дома и стать самостоятельной.
Сказать вам честно? Самостоятельной быть очень скучно!
Иван пошарил по шкафчикам, достал из них большие керамические чашки, блюдо с сухофруктами, тарелку с конфетами и печеньем. Поставил все это на стол, взял термос и разлил по чашкам густой темный чай. Над чашками поднялся ароматный пар, я с наслаждением втянула носом воздух.
– Какая прелесть! Чай ароматизирован?
– Джокер добавляет в заварку тертый имбирь и ложку меда, – ответил Иван. – Получается вкусно.
Мы сделали по глотку. Чай благоухал странным экзотическим ароматом.
– Нравится?
– Ага, – ответила я бодро. – Очень.
Иван улыбнулся.
– Может, ты голодная? – спохватился он. – Могу приготовить яичницу!
– Я не голодная, – ответила я с тайной гордостью. Не часто я произношу эти слова от чистого сердца. Но я так плотно пообедала, что действительно не успела проголодаться.
– Если захочешь есть – не стесняйся.
– Не буду, – пообещала я.
Иван сделал еще один беззвучный глоток.
– Какие новости на работе? – спросил он.
Я пожала плечами.
– Да, в общем, никаких!
А про себя подумала: интересно, что сообщит мне шеф? Какие новости придут к нам из Питера? Неужели моя бредовая идея была верной, и Дердекен совсем не Дердекен?
– Кстати, – сказала я вслух. – Я теперь знаю, кто такой Ван Дер Декен.
Иван поставил кружку на стол. Поднял на меня глаза и усмехнулся.
– Прочитала в энциклопедии Британика? – спросил он.
– Да, – подтвердила я.
– Молодец! – похвалил Иван. – Оперативно.
– Почему он? – спросила я тихо. – Почему именно капитан «Летучего голландца»? Чем он тебя так поразил?
– Он был храбрый! – ответил Иван, не раздумывая. Его бирюзовые глаза твердо уставились мне прямо в лицо. – Он был отчаянный тип! Знаешь легенду?
– В самых общих чертах.
– Рассказать?
– Расскажи.
– Так вот, – начал Иван. – Дер Декен был капитаном португальского судна, шедшего из Лиссабона в Индию. Возле Мыса Доброй Надежды корабль попал в страшный шторм. Ветер сорвал паруса, грот-мачта сломалась и полетела за борт... Волны захлестывали судно, матросы не успевали выкачивать воду из трюма. А Дер Декен сидел в своей каюте, пил пиво, курил трубку и распевал богохульные песни. Команда умоляла капитана изменить курс и повернуть назад, но он высмеял моряков и вышвырнул вон из каюты.
– Почему? – спросила я. – Почему он не захотел повернуть назад? Они же могли утонуть!
Иван смотрел на меня, не отрываясь. В полумраке его глаза сверкали, как у леопарда.
– Потому что он не хотел сходить со своего пути, – ответил Иван негромко и очень четко. – Никто не мог заставить его это сделать: ни бог, ни дьявол. За это они его и прокляли.
– Оба сразу?
– Оба сразу, – подтвердил Иван с кривой усмешкой. – Никто не захотел принимать его к себе: ни ангелы, ни черти... Он был слишком смелым для ада и слишком свободным для рая. Капитан Ван Дер Декен плевал на божий гнев и дьявольскую милость. Он ничего не боялся. Ни на этом свете, ни на том.
Иван прищурился и негромко продолжил пересказ легенды:
– Говорят, когда какой-нибудь корабль встречает «Летучего голландца», ему на борт швыряют мешок с письмами для людей, которые давно умерли и похоронены. Письма призракам от призраков...
Минуту в каюте стояла тишина. Я, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляда от сверкающих бирюзовых зрачков напротив. Мне стало страшно.
Наконец я нерешительно кашлянула. Напряжение, витавшее в воздухе, распалось на мелкие кусочки.
Иван откинулся на спинку складного стула и рассмеялся.
– Прости. Напугал?
– Нет, что ты, – сказала я фальшивым тоном.
– Мне нравится эта легенда, – продолжал Иван. – Именно легенда, а не оперное либретто. В опере происходит какая-то чушь; видите ли, несчастного капитана может спасти только дамская любовь... Вот он и странствует по свету в поисках мадам «Летучей голландки»...
Он пожал плечами и договорил вполголоса:
– Бред! Вранье! Дер Декену в тот момент больше делать было нечего, только думать про любовь!
Иван поерзал на стуле, велел мне:
– Допивай чай, пошли к Джокеру. Он, наверное, уже замерз.
– Ах, да! – спохватилась я. Совсем забыла про бедного карлика, стоящего у руля.
Допила остывший чай, спросила:
– Где можно посуду помыть?
– Оставь, – ответил Иван. – Ты в гостях. А в гостях посуду не моют.
Я не стала возражать. Домашнюю работу я вообще не очень люблю, но особенно не люблю мыть посуду и гладить пододеяльники.
Мы поднялись на палубу. Я огляделась вокруг и тихо ахнула.
– А берег?..
Вокруг нас, насколько хватало взгляда, простиралось море. Береговая полоса растворилась в ранних осенних сумерках.
– Где берег? – тревожно повторила я. – Иван, мы не потеряемся?
– Ни за что, – ответил он. – Не бойся, Майка, я же моряк.
– Зачем мы уплыли так далеко?
– Чтобы ты почувствовала себя частью этого...
Иван обвел рукой горизонт, закинул ладони за шею и потянулся.
– Джо, ты устал? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет, – ответил карлик, до сих пор не издавший ни звука.
– Глуши двигатель, – велел Иван. – Дальше не пойдем.
Карлик оставил руль, бросил на меня колючий подозрительный взгляд и скатился куда-то вниз.
– А что там? – спросила я, указав на люк, где исчезла голова Джокера.
– Там машинное отделение.
Я подумала и спросила:
– Иван, кем ты был на корабле?
– Механиком, – ответил Дердекен.
Я почувствовала смутное разочарование. Впрочем, все с чего-то начинали. Может быть, Ивану удалось сделать головокружительную карьеру.
– Ну, сначала механиком. А потом?
– А потом старшим механиком, – ответил Иван, усаживаясь у противоположного борта.
Разглядел мое вытянувшееся лицо, тихо засмеялся и сказал:
– Не переживай, Майка. Механик на корабле второй человек после капитана. А хороший механик – первый.
– Вот как? – вежливо заметила я.
Иван снова рассмеялся.
– Ну, на этом корабле я бессменный капитан. Можешь обращаться ко мне соответственно.
– «Господин» капитан? – уточнила я.
– Нет, – ответил Иван. – По действующему морскому уставу капитаны у нас «товарищи».
– Тогда я буду называть тебя просто «капитан», – сказала я. – Капитан Дердекен.
– Заметано! – согласился Иван.
В этот момент сердце «Ледяной звезды» дрогнуло и остановилось. Тишина обрушилась с небес, как хвост кометы.
Я насторожилась.
– У нас все в порядке? – спросила я.
– Все в порядке, – ответил голос Джокера. Он вылез из машинного отделения, вытирая свои игрушечные ручки, испачканные маслом.
– Не бойся! – повторил Иван. – Ты только посмотри, какая красота!
Я скользнула взглядом по однообразной водной глади. Море без берегов уже не казалось мне таким красивым. Моя трусливая душа рвалась назад, на сушу.
Чтобы как-то отвлечься от подступившей к сердцу тревоги, я сказала, продолжая прежний разговор:
Девушка имела ненавязчиво спортивный вид. И могла украсить своим присутствием любую, самую роскошную яхту.
«Хорошо, что я взяла запасные джинсы, – думала я, поворачиваясь в разные стороны. – Как удачно, что у Ивана есть утюг... Хорошие джинсы, сидят на мне как влитые... Ноги красивые. Нет, правда, спасибо папочке, удружил единственной дочке!»
Я немного взлохматила волосы на макушке, чтобы придать им естественный, незализанный вид, наклонилась к зеркалу, чтобы проверить, не сыпется ли тушь, и в этот момент...
...в этот момент в дверь позвонили.
Я быстро погасила светильник над зеркалом и метнулась в коридор. Приложилась к глазку. Выпрямилась, глубоко вздохнула, отперла замок и распахнула дверь.
– Привет, – сказал Иван.
– Привет, – ответила я в третий раз.
– Я тебе еще не надоел?
Я нервно хихикнула. Интересно, кому может надоесть такой мужчина? В грубом свитере и потертых джинсах Иван выглядел неотразимей любого голливудского красавца. И при этом не казался ряженым, как экранный пират.
– Не надоел, – ответила я с опозданием.
– Можно войти?
Я спохватилась.
– Да, конечно!
Посторонилась, давая дорогу. Иван перешагнул порог и развернулся. Его бирюзовые глаза быстро скользнули по мне с головы до ног. Взгляд был ненавязчивый, не оскорбительный. Это был взгляд скрытого мужского одобрения, под которым расцветает любая нормальная женщина.
– Ты замечательно выглядишь.
Я снова нервно хихикнула. Господи! Ну почему я веду себя как десятиклассница? Мне уже двадцать пять лет! Двадцать пять!
– Чаю, кофе? – предложила я светским тоном.
– Если можно, немного вина, – ответил Иван.
– Вина? – удивилась я.
– Чисто символически, за компанию.
– А-а-а...
Я повернулась и пошла на кухню. Иван стащил с себя кроссовки и двинулся следом. Увидел два бокала, стоявшие на столе, и слегка приподнял брови.
– Прости, я не вовремя?
– Вовремя, – ответила я. Взяла второй бокал, подошла к раковине и вылила вино. Вымыла его, вытерла чистым полотенцем и поставила на стол. Иван молчал, и я почувствовала необходимость объясниться.
– Говорят, что пить одной – некрасиво.
Иван молчал.
Я кивнула на пустой бокал и пробурчала:
– Вот я и сделала вид, что пью не одна.
До чего же стыдно признаваться в том, что у меня нет не только друга... нет даже собутыльника! Я почувствовала, как уши мои покраснели и стали горячими.
Сейчас он меня засмеет.
Иван не засмеялся. Налил вино в бокалы, взял свой и деловито произнес:
– За мою любимую даму!
Я невольно покраснела.
– За удачу! – договорил Иван.
Я прикусила губу, чтобы скрыть разочарование.
«А с чего ты решила, что речь идет о тебе?» – подкололо меня благоразумие.
Действительно, с чего? Ладно, проехали.
– За чью удачу? – уточнила я.
– За твою, за мою... За нашу удачу!
Иван поднес бокал к губам, но я остановила его новым ехидным вопросом.
– Мы, что, перешли на «ты»?
– Ох!
Иван опустил бокал и озабоченно уставился на меня.
– Прости, забылся, – покаялся он.
Я промолчала. Я не хотела возвращаться к вежливому «выканью» и надеялась, что он предложит выпить на брудершафт. Брудершафт подразумевает поцелуй. Пусть только попробует мне это предложить! Я ему покажу, где раки зимуют! Целоваться на втором свидании! Я ему объясню разницу между «девочками» и порядочными девушками! Я ему...
– Может, выпьем вино и окончательно перейдем на «ты»? – предложил Иван.
Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
– Ты, что, предлагаешь мне выпить на брудершафт? – спросила я ледяным тоном.
– Ты с ума сошла! – ужаснулся Иван. – Целоваться на втором свидании! Майя, я от тебя этого не ожидал. Слава богу, что я захватил с собой Джокера! Просто не знаю, что бы со мной было, останься я с тобой наедине! Не женщина, а секстеррористка! Я опасаюсь за свою невинность!
– Хватит! – перебила я с досадой. Ну почему этому человеку всегда удается выставить меня полной дурой!
Иван громко раскатисто расхохотался. Я со стуком поставила бокал на стол. Вино плеснуло через край и залило идеально чистую поверхность.
– Хватит! – повторила я. – Иван, я обижусь!
– Прости, прости!
Иван даже замахал руками, показывая, что шутки кончились, но смех все еще вырывался у него из груди короткими взрывными бомбочками.
– Я уже обиделась!
– Все, Майка, все.
Иван вытер глаза и покаялся:
– Прости засранца. Не удержался.
Он взял бокал и спросил:
– Так мы будем пить или нет?
– Будем, – ответила я сердито. Взяла бокал, быстро чокнулась с Иваном и отпила глоток. Поставила бокал на место и заявила:
– Я больше не хочу.
– Не хочешь – не надо. А я выпью до дна. За удачу всетаки, – пояснил Иван.
Выпил вино, поставил пустой бокал рядом с моим и спросил:
– На «ты» переходим или нет?
– Не знаю, – засомневалась я. – Удобно ли?
– Мне удобно, – отрезал Иван. – В общем, если хочешь без конца напоминать мне, что я старый валенок, ради бога. А я буду говорить тебе «ты». Вот так.
– Ну, хорошо, – согласилась я милостиво. – Говори.
Иван обрадовался.
– Смотри-ка, получается!
– Не акцентируй, – попросила я. – А то я стесняюсь.
– Не буду. Ну, что? Поехали?
– Поехали.
Мы вышли из дома, уселись в знакомый мне «шевролепикап». Сейчас его верх был затянут брезентом.
– Нужно купить на зиму другую тачку, – заметил Иван. – В этой уже холодно.
– Октябрь будет теплый, – возразила я.
– Недолго. Через два-три дня погода изменится. В Москве начались заморозки, значит, скоро и до нас доберутся.
– Откуда ты знаешь, какая погода в Москве? – спросила я насмешливо.
– Я только что оттуда прилетел, – ответил Иван как ни в чем ни бывало.
– Что-о-о?
Я навернулась к нему всем телом.
– Ты был в Москве?
– Недолго, – пояснил Иван. – Всего полдня. Улетел вчера ночью, прилетел час назад.
– Но я же говорила с тобой по телефону!
– Роуминг.
– А-а-а...
Я покосилась на своего спутника. Да, легок на подъем, ничего не скажешь.
– У тебя в Москве были какие-то дела? – спросила я осторожно.
Иван повернул голову и с улыбкой посмотрел на меня.
– Ты интересуешься как журналист? Или как моя хорошая знакомая?
– Не знаю... Наверное, пятьдесят на пятьдесят.
Иван хмыкнул.
– Были дела, – ответил он терпеливо.
– Они завершились?
– Почти.
– Удачно?
– Удачно.
Я умолкла. Спрашивать дальше как-то неудобно, хотя меня просто распирало от любопытства. Какие дела погнали нашего нового радиомагната в другой город? Уж не собирается ли он переехать?
Мысль мне не понравилась.
– Ты собираешься переехать? – спросила я в упор, наплевав на приличия.
– Наоборот!
Иван остановил машину на светофоре и повернулся ко мне.
– Наоборот! – повторил он мягко. – Я собираюсь осесть в вашем городе надолго. Может быть, навсегда.
– А-а-а...
Я отвела глаза. Меня волновал его взгляд. Глупо, но это так. Майка, ты не малолетка! Тебе двадцать пять! Опять двадцать пять!
Я уставилась на светофор так напряженно, словно от этого зависела моя жизнь. Почему он смотрит на меня, не отрываясь?
Красный свет сменился желтым.
– Можно двигаться, – сказала я поспешно.
Машина тронулась с места.
– Я взял кредит, – вдруг сказала Иван.
– Кредит?
Я насторожилась.
– На что?
Иван заколебался.
– Прости, это меня не касается, – быстро покаялась я.
Он качнул головой, как бы отметая мою ненужную вежливость. Помедлил еще минуту и ответил:
– На покупку Терехинского наследства.
– Правда?!
Я обрадовалась, что мои догадки оказались верными.
– Здорово! Выходит, ты станешь нашим городским олигархом!
– Всю жизнь об этом мечтал, – шутливо проворчал Иван.
– Конечно, мечтал! Сам говорил: «Пресса – четвертая власть»!
– Это не я говорил, это мне говорили.
– Неважно!
Я не могла сдержать глупого детского восторга. Чему, собственно, я радуюсь?
– Тому, что господин Дердекен остается в пределах твоей досягаемости, – объяснил внутренний голос.
«Что ж, вполне вероятно,» – признала я.
– Майя! – позвал Иван.
Я взглянула на него.
– Да?
– Мне бы не хотелось, чтобы эта информация просочилась в народ, – сказал Иван.
Я обиделась.
– Можно подумать, я не понимаю!
– Спасибо.
Мы подъехали к стоянке яхт-клуба. Прежде чем выйти из машины, я спросила:
– А у кого ты собираешься покупать терехинские компании?
– У наследников! – ответил Иван.
– У каких?
– У матери и у жены... Не знаю, как дамы разделят имущество, но точно знаю, что управлять компаниями они не умеют. Значит, предпочтут наличные.
– Компании Терехина были проданы за несколько дней до его смерти, – сказала я вполголоса.
Иван быстро взглянул на меня.
– Вот как!
– Да, – подтвердила я.
– Знаешь кому?
– Знаю.
– Можешь сказать?
Я задумчиво почесала уголок рта. Пускай подождет. Нужно немного набить себе цену.
– Не можешь, не говори, – сразу отступил Иван.
– Азику! – выпалила я.
Иван удивился.
– Этому вашему мафиози? Турсун-Заде?
– Ему, – подтвердила я.
Иван немного подумал. Посмотрел в окно, побарабанил пальцами по рулю. Повернулся ко мне и с улыбкой сказал:
– Спасибо за информацию.
– Не за что, – ответила я небрежно. – Да, еще вот что...
Я понимала, что не нужно этого говорить, но меня распирало от собственной значимости. Ужасно хотелось выглядеть солидной информированной особой.
– Ты в курсе, что наследников может быть не двое, а трое?
Иван молча смотрел на меня. В его глазах застыл вежливый интерес.
– Трое? – повторил он. – Вдова беременна?
– Нет, – ответила я. – У Терехина есть ребенок вне брака. Старая история, ей уже тридцать лет. Недавно Терехин занялся поиском своего ребенка.
– Нашел?
– Не знаю.
– Сын, дочь? – быстро спросил Иван.
Я пристально посмотрела на него. Притворяется или действительно не имеет к Терехину никакого отношения?
– Не знаю, – повторила я.
Иван задумчиво кивнул.
– Спасибо, – поблагодарил он. – Ты мне очень помогла.
– Мне бы не хотелось, что бы эта информация просочилась в народ, – повторила я его слова.
– Можно подумать, я не понимаю! – вернул Иван мою шайбу.
Я засмеялась и признала:
– Один-один.
Иван улыбнулся в ответ, спросил:
– Идем?
– Идем.
Мы вылезли из машины. Я хлопнула дверью, повернулась и поймала удивленный взгляд сторожа.
– Привет!
Я помахала ему рукой.
Сторож бросил недоверчивый взгляд на моего спутника и вежливо ответил:
– Добрый вечер.
Иван поравнялся со мной, сторож бросил на него еще один недоверчивый взгляд и спросил:
– Надолго машину оставляете?
– Не знаю, – ответил Иван. – Часа на три, четыре... А может, больше.
– Мы в море идем, – похвастала я.
Сторож исподлобья взглянул на меня, но ответил все так же церемонно, словно незнакомой женщине:
– Приятной прогулки!
– Спасибо.
Мы вышли со стоянки и направились к причалу. Я вспомнила про нашего третьего компаньона и спросила:
– А где Джокер?
– Он на яхте, – ответил Иван. – Проверяет, все ли в порядке.
– А-а-а...
Я украдкой огляделась вокруг. По закону подлости причал был пуст. Обычно здесь толчется масса народу, но именно сегодня, когда мне понадобились свидетели торжества, окрестности вымерли.
Интересно, а Лешка на работе? Что он подумает, если узнает о нашей совместной прогулке с Иваном?
Я мрачно поджала губы и упрямо тряхнула головой. Плевать мне, что он подумает!
– Что-то не так? – спросил Иван.
– Все в порядке, – ответила я коротко. И пояснила:
– Просто волнуюсь. Ни разу не выходила в море.
Это была чистая правда. Наш яхт-клуб организует для всех желающих туры на яхтах. Есть туры одиночные, и стоят они дорого. Есть прогулки массовые, очень популярные не только у отдыхающих, но и у горожан. Хозяева охотно дают разрешение на использование своих судов в коммерческих целях. Прибыль делится между владельцами яхт и хозяевами клуба. В какой пропорции – не знаю. Знаю только, что такая практика устраивает обе стороны.
Иван легко пробежал по мосткам, прыгнул на борт и позвал:
– Смелей!
Я опасливо двинулась следом.
Как я уже говорила, отношение к морю у меня сложное. С одной стороны, я его люблю, а с другой стороны – боюсь. Плавать умею, но не очень хорошо. Долго на воде не продержусь. А еще я панически боюсь глубины. При мысли, что под ногами глубокая впадина, залитая тоннами воды, все мое тело сводит судорогой.
Страшно!
– Страшно, – пожаловалась я Ивану. – Боюсь глубины!
– А ты представь, что это не глубина, а высота, – предложил Иван. – Высоты боишься?
– Не знаю...
– В самолетный иллюминатор смотришь?
Я задумалась. Вспомнила розовые облака, плывущие гдето внизу, и уверенно сказала:
– Не боюсь!
– Вот и здесь то же самое. Не глубина, а высота. Ты сверху, все остальное снизу. Понимаешь?
Я неуверенно засмеялась, но тут же оборвала смех.
На палубу вылез Джокер. Осмотрел нас обоих подозрительными маленькими глазками, спросил:
– Ну, что? Все в порядке?
– Все прекрасно, – ответил Иван.
А я сказала:
– Здравствуйте!
– Виделись уже, – пробурчал карлик. Принюхался к прохладному воздуху, помотал ладонью у себе перед носом и негромко осуждающе протянул:
– О-о-о...
Я покраснела. Неужели от нас пахнет вином?
– Иван, ты попал в плохую компанию, – резюмировал Джокер.
Я обиделась.
– Почему это?
– Не обращай внимания, – оборвал меня Иван. – У Джокера нюх, как у сыскной собаки. Он стопроцентный трезвенник.
– Вот как?
Я подошла ближе к карлику и спросила:
– Это принцип?
Он рассмеялся коротким колючим смехом.
– Какие там принципы, милая барышня! Здоровья нет! Вот и не пью! Иван, возьми веревку.
– Зачем она мне? – удивился Дердекен.
– Иногда хорошая веревка спасает от плохой женитьбы, – объяснил карлик.
Я покраснела. Иван добродушно рассмеялся.
– Плагиатор! Свистнул чужую остроту!
– Ты глуп, – ответил карлик. – Когда крадут остроту у классика, то это уже не воровство. Это цитата.
Я присела на длинный деревянный брус, которым были обшиты борта. За всеми этими перебранками я и не заметила, как мы отошли от причала. Перед нами лежало открытое море. Слишком большое море, для такого маленького кораблика.
Нос яхты, острый, как шпага, сделал бесстрашный выпад в сторону далекого горизонта. Судно слегка поклонилось волне и устремилось вперед. Волна бессильно стукнула кулаком в невысокий борт.
– Не достанешь, – сказала я тихонько.
– Что? – крикнул Иван. Выпустил руль, обернулся, посмотрел на меня.
Я покачала головой:
– Ничего. Просто хорошо.
Иван улыбнулся.
– Я рад, – сказал он.
И снова отвернулся.
А я сидела, прислонившись спиной к поручням, и чувствовала, как отступает страх. Пол под моими ногами дрогнул, судно наполнилось мерным сильным пульсом. Это заработало на полную мощность сердце «Ледяной звезды». Яхта рванулась вперед, легко перевалила волну, и на мгновение мне показалось, что мы взлетели.
Сколько времени я просидела, прислонясь спиной к тонким металлическим поручням?
Не знаю.
Мне вдруг стало так хорошо, что не хотелось шевелиться. Небольшой храбрый кораблик несся вперед, сердце его билось уверенными мощными толчками, встречный ветер выдул из моей головы все неприятные мысли и тревоги.
Перед нами лежало открытое море.
Давно мне не было так хорошо.
Наконец я опомнилась. Поежилась, обхватила себя руками. Прохладно, однако...
Иван повернулся ко мне.
– Замерзла?
– Немного, – ответила я виновато.
– Джо! – крикнул Иван.
Карлик высунул голову откуда-то снизу.
– Подержи руль, – велел Иван.
Джокер без единого слова занял его место. Его игрушечные руки с трудом доставали до верхней рукоятки.
– Он справится? – спросила я шепотом.
– Конечно, – ответил Иван. – Пойдем со мной.
Он легко сбежал вниз по металлической винтовой лестнице, протянул мне руку, помог спуститься следом.
Я окинула взглядом небольшое уютное помещение. Симпатичная комнатка.
– Здесь одна каюта? – спросила я с любопытством.
– Одна, – ответил Иван. Он рылся в пакете, лежавшем на небольшом узком диване. Достал из него теплый свитер грубой вязки, велел мне:
– Одевайся.
Я приняла свитер. Толстая шерсть уколола пальцы.
– Твой? – спросила я.
– Нет, Джокера, – ответил Иван насмешливо. И тут же призвал:
– Прикиньте размерчик, Ватсон! Джокеру он будет до пяток!
Я сбросила джинсовую куртку и нацепила свитер на свою трикотажную майку. Свитер мгновенно обхватил меня уютными вязаными лапами. Тепло-то как!
– Вот так, – одобрил Иван. – Если будет холодно, выдам тебе ветровку. Только не молчи, здесь полно шерстяных вещей.
– Я смотрю, вы вообще здесь неплохо устроились, – сказала я, обводя взглядом квадратную комнату, обшитую деревом.
В углу стоял небольшой диван, перед ним прямоугольный стол, прикрепленный к стене. Над столом располагалось овальное окошко, или, если говорить правильно, иллюминатор. На противоположной стене висели деревянные шкафчики, похожие на кухонные. Под ними находилась небольшая электрическая плитка и мойка с краном. Входная дверь обрамлялась деревянными стеллажами, на которых стоял телевизор, музыкальный центр, лежали диски и видеокассеты.
– Уютно, – похвалила я.
Иван окинул каюту рассеянным взглядом.
– Мне нравится, – признался он. – Все необходимое и ничего лишнего. Как советовал тот греческий парень... Забыл, как его звали?
Иван пощелкал пальцами.
– Ну, тот, который сказал: «Все мое ношу с собой»!
– Я не помню, кто это сказал, – ответила я.
– Жаль. Неглупый был человек. Чаю хочешь?
– Хочу, – ответила я.
– Садись, – велел Иван. – Я за тобой поухаживаю.
Я с готовностью уселась за стол. Давненько за мной никто не ухаживал! С того самого дня, как я решила уйти из дома и стать самостоятельной.
Сказать вам честно? Самостоятельной быть очень скучно!
Иван пошарил по шкафчикам, достал из них большие керамические чашки, блюдо с сухофруктами, тарелку с конфетами и печеньем. Поставил все это на стол, взял термос и разлил по чашкам густой темный чай. Над чашками поднялся ароматный пар, я с наслаждением втянула носом воздух.
– Какая прелесть! Чай ароматизирован?
– Джокер добавляет в заварку тертый имбирь и ложку меда, – ответил Иван. – Получается вкусно.
Мы сделали по глотку. Чай благоухал странным экзотическим ароматом.
– Нравится?
– Ага, – ответила я бодро. – Очень.
Иван улыбнулся.
– Может, ты голодная? – спохватился он. – Могу приготовить яичницу!
– Я не голодная, – ответила я с тайной гордостью. Не часто я произношу эти слова от чистого сердца. Но я так плотно пообедала, что действительно не успела проголодаться.
– Если захочешь есть – не стесняйся.
– Не буду, – пообещала я.
Иван сделал еще один беззвучный глоток.
– Какие новости на работе? – спросил он.
Я пожала плечами.
– Да, в общем, никаких!
А про себя подумала: интересно, что сообщит мне шеф? Какие новости придут к нам из Питера? Неужели моя бредовая идея была верной, и Дердекен совсем не Дердекен?
– Кстати, – сказала я вслух. – Я теперь знаю, кто такой Ван Дер Декен.
Иван поставил кружку на стол. Поднял на меня глаза и усмехнулся.
– Прочитала в энциклопедии Британика? – спросил он.
– Да, – подтвердила я.
– Молодец! – похвалил Иван. – Оперативно.
– Почему он? – спросила я тихо. – Почему именно капитан «Летучего голландца»? Чем он тебя так поразил?
– Он был храбрый! – ответил Иван, не раздумывая. Его бирюзовые глаза твердо уставились мне прямо в лицо. – Он был отчаянный тип! Знаешь легенду?
– В самых общих чертах.
– Рассказать?
– Расскажи.
– Так вот, – начал Иван. – Дер Декен был капитаном португальского судна, шедшего из Лиссабона в Индию. Возле Мыса Доброй Надежды корабль попал в страшный шторм. Ветер сорвал паруса, грот-мачта сломалась и полетела за борт... Волны захлестывали судно, матросы не успевали выкачивать воду из трюма. А Дер Декен сидел в своей каюте, пил пиво, курил трубку и распевал богохульные песни. Команда умоляла капитана изменить курс и повернуть назад, но он высмеял моряков и вышвырнул вон из каюты.
– Почему? – спросила я. – Почему он не захотел повернуть назад? Они же могли утонуть!
Иван смотрел на меня, не отрываясь. В полумраке его глаза сверкали, как у леопарда.
– Потому что он не хотел сходить со своего пути, – ответил Иван негромко и очень четко. – Никто не мог заставить его это сделать: ни бог, ни дьявол. За это они его и прокляли.
– Оба сразу?
– Оба сразу, – подтвердил Иван с кривой усмешкой. – Никто не захотел принимать его к себе: ни ангелы, ни черти... Он был слишком смелым для ада и слишком свободным для рая. Капитан Ван Дер Декен плевал на божий гнев и дьявольскую милость. Он ничего не боялся. Ни на этом свете, ни на том.
Иван прищурился и негромко продолжил пересказ легенды:
– Говорят, когда какой-нибудь корабль встречает «Летучего голландца», ему на борт швыряют мешок с письмами для людей, которые давно умерли и похоронены. Письма призракам от призраков...
Минуту в каюте стояла тишина. Я, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляда от сверкающих бирюзовых зрачков напротив. Мне стало страшно.
Наконец я нерешительно кашлянула. Напряжение, витавшее в воздухе, распалось на мелкие кусочки.
Иван откинулся на спинку складного стула и рассмеялся.
– Прости. Напугал?
– Нет, что ты, – сказала я фальшивым тоном.
– Мне нравится эта легенда, – продолжал Иван. – Именно легенда, а не оперное либретто. В опере происходит какая-то чушь; видите ли, несчастного капитана может спасти только дамская любовь... Вот он и странствует по свету в поисках мадам «Летучей голландки»...
Он пожал плечами и договорил вполголоса:
– Бред! Вранье! Дер Декену в тот момент больше делать было нечего, только думать про любовь!
Иван поерзал на стуле, велел мне:
– Допивай чай, пошли к Джокеру. Он, наверное, уже замерз.
– Ах, да! – спохватилась я. Совсем забыла про бедного карлика, стоящего у руля.
Допила остывший чай, спросила:
– Где можно посуду помыть?
– Оставь, – ответил Иван. – Ты в гостях. А в гостях посуду не моют.
Я не стала возражать. Домашнюю работу я вообще не очень люблю, но особенно не люблю мыть посуду и гладить пододеяльники.
Мы поднялись на палубу. Я огляделась вокруг и тихо ахнула.
– А берег?..
Вокруг нас, насколько хватало взгляда, простиралось море. Береговая полоса растворилась в ранних осенних сумерках.
– Где берег? – тревожно повторила я. – Иван, мы не потеряемся?
– Ни за что, – ответил он. – Не бойся, Майка, я же моряк.
– Зачем мы уплыли так далеко?
– Чтобы ты почувствовала себя частью этого...
Иван обвел рукой горизонт, закинул ладони за шею и потянулся.
– Джо, ты устал? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет, – ответил карлик, до сих пор не издавший ни звука.
– Глуши двигатель, – велел Иван. – Дальше не пойдем.
Карлик оставил руль, бросил на меня колючий подозрительный взгляд и скатился куда-то вниз.
– А что там? – спросила я, указав на люк, где исчезла голова Джокера.
– Там машинное отделение.
Я подумала и спросила:
– Иван, кем ты был на корабле?
– Механиком, – ответил Дердекен.
Я почувствовала смутное разочарование. Впрочем, все с чего-то начинали. Может быть, Ивану удалось сделать головокружительную карьеру.
– Ну, сначала механиком. А потом?
– А потом старшим механиком, – ответил Иван, усаживаясь у противоположного борта.
Разглядел мое вытянувшееся лицо, тихо засмеялся и сказал:
– Не переживай, Майка. Механик на корабле второй человек после капитана. А хороший механик – первый.
– Вот как? – вежливо заметила я.
Иван снова рассмеялся.
– Ну, на этом корабле я бессменный капитан. Можешь обращаться ко мне соответственно.
– «Господин» капитан? – уточнила я.
– Нет, – ответил Иван. – По действующему морскому уставу капитаны у нас «товарищи».
– Тогда я буду называть тебя просто «капитан», – сказала я. – Капитан Дердекен.
– Заметано! – согласился Иван.
В этот момент сердце «Ледяной звезды» дрогнуло и остановилось. Тишина обрушилась с небес, как хвост кометы.
Я насторожилась.
– У нас все в порядке? – спросила я.
– Все в порядке, – ответил голос Джокера. Он вылез из машинного отделения, вытирая свои игрушечные ручки, испачканные маслом.
– Не бойся! – повторил Иван. – Ты только посмотри, какая красота!
Я скользнула взглядом по однообразной водной глади. Море без берегов уже не казалось мне таким красивым. Моя трусливая душа рвалась назад, на сушу.
Чтобы как-то отвлечься от подступившей к сердцу тревоги, я сказала, продолжая прежний разговор: