Страница:
– А вы почему не обедаете?
Гена указал бородой на телефон.
– Дежурю...
– Сочувствую.
– Да ладно! Кто-нибудь вернется – подменит.
– Ну, тогда я пойду.
– Уже? – расстроился Гена. – Посидели бы! С вами так приятно общаться!
– Я вернусь, – пообещала я.
Бородач вздохнул и смирился. Я улыбнулась ему на прощание и покинула редакцию.
Вовка сидел в столовой за самым дальним столиком, стоящим у стены. Поначалу я его даже не заметила. Но потом он поднял голову, я увидела знакомые оттопыренные уши и лишний раз похвалила себя за то, что не вышла за него замуж. Нет, человек, он, наверно, хороший, но уж больно комично выглядит с двумя ручками от амфор по бокам головы. Эдакий родственник Чебурашки.
Вовка махнул мне рукой, я ответила тем же. Подошла к бывшему однокурснику и спросила:
– Разрешите присоединиться?
– Садись, Майка, – разрешил Вовчик. – Рад тебя видеть.
Я отодвинула стул, присела и обвела взглядом пустую столовую.
– А почему никого нет?
– Во-первых, обед уже прошел. Во-вторых, все в разгоне. У нас сенсация, ты в курсе?
– Ты о смерти вашего хозяина?
Вовчик тяжело вздохнул.
– Точно.
Я сочувственно пригорюнилась.
– Даже не знаю, что теперь с нами будет, – уныло продолжал Вовчик, катая по столу хлебный шарик. Эту его мерзкую привычку я терпеть не могла еще с университета, но сейчас замечаний делать не стала.
– Как Танюшка? – спросила я.
Вовчик пожал плечами.
– Ничего. Дома сидит, детьми занимается.
– Значит, у вас все хорошо.
Вовчик вздохнул.
– Как сказать... Квартиру мы купили. В кредит.
– Поздравляю!
Вовка досадливо отмахнулся.
– С чем ты меня поздравляешь? Только-только въехали, даже треть суммы не заплатили! А если меня уволят?
– Не уволят! – ответила я твердо. – Такого спеца, как ты, поискать надо! У тебя опыт, Вовка! Ты же три года здесь проработал! И, между прочим, сделал ваш информационный блок самым интересным на студии!
Вовка немного оживился.
– Ты, правда, так считаешь?
– Конечно! – ответила я. – Можно подумать, сам не знаешь!
Вовка почесал затылок.
– Знать-то я знаю, но доброе слово и кошке приятно.
– Так что сиди и ни о чем не беспокойся, – подытожила я. – Кто бы ваш канал ни прибрал к рукам, тебя отсюда не выпустят. Понял?
– Се нон э веро, э бен тровато, – пропел Вовчик. Засмеялся и перевел:
– «Если и неправда, то хорошо придумано». Спасибо, Майка, ты настоящий друг.
Я кивнула. Мы немного помолчали.
– А ты какими судьбами в наших краях?
– Да вот, – ответила я, – собираем материал для некролога.
– А-а-а...
Вовчик снова вздохнул.
– Чего ты так убиваешься? – поинтересовалась я. – Неужели из-за шефа?
– Ты понимаешь, начальник он был очень даже неплохой, – задумчиво сказал Вовчик.
– Ну, да! – не поверила я.
– Клянусь!
Вовка допил холодный чай, оставшийся в чашке.
– А мне говорили, что он был довольно бессердечной личностью, – сказала я осторожно.
– В общем, да, – не стал спорить Вовка. – Понимаешь, Майка, Терехин был деловым человеком. Тем, кто работать не хотел, он был как кость в горле. Вышвыривал их из команды, не раздумывая. А тех, кто умел работать, берег.
Вовка шмыгнул носом.
– Поручился за меня в банке, когда я квартиру покупал. Зарплату нормальную платил. В общем, не скажу, что с ним было тяжело работать. Да, требовал. Да, шкуру спускал, если что-то было не так. Но это, по-моему, нормальный рабочий процесс! Мужик деньги зарабатывал! Какие тут сантименты?
– Кстати о сантиментах, – вклинилась я. – Кто у него жена?
Вовчик пожал плечами.
– Обыкновенная смазливая девочка!
– Девочка? – уточнила я.
– Девочка, – повторил Вовчик. – Ей не больше двадцати семи-двадцати восьми. Симпатичная девочка, мисска конкурса красоты. Только не помню, какого города.
– Давно он на ней женился? – спросила я.
– Не очень. Года полтора назад.
– И что? Была большая чистая любовь?
– Вот чего не знаю, того не знаю, – воздержался от комментариев Вовка. – Я шефу в душу не заглядывал.
– А девочке?
– А девочке – тем более.
Вовка немного поколебался.
– Если хочешь знать мое мнение...
– Хочу! – ответила я горячо. – Конечно, хочу!
– Девочка искала богатого спонсора. У нее на лбу написано большими буквами: «Ищу благодетеля».
– Вот как?
– Думаю, что так, – подтвердил Вовка. – Ей, в общем, было по барабану, чем шеф занимается и где он находится. Так, отношения по принципу «заплатили – отработала».
«А меня вечно упрекают в цинизме!» – подумала я невольно.
– А как же Алина? – спросила я.
Вовка приподнял брови.
– Ты про нашу опереточную приму?
– Про нее.
Вовка пожал плечами.
– По-моему, шеф ее уважал.
– Настолько, что был ее любовником?
– Даже больше, – ответил Вовка. – По-моему, он к ней сватался.
– Да ты что!
От неожиданности я даже слегка подавилась.
– У Танюшки есть подруга из театралок, – пояснил Вовка. – В кордебалете пляшет. В общем, она говорит, что в театре ходили такие слухи.
– Может, Алина сочинила легенду? – спросила я осторожно.
– Может быть, – не стал спорить Вовка. – Только шеф у нее часто бывал. Очень часто. Мы его обычно не дома искали в случае надобности, а у Алины.
– Слушай, сколько ей лет? – вырвалось у меня невольно.
– Да разве в этом дело, – снисходительно ответил Вовка. – Она баба умная. Умеет мужиков в кулачке держать.
И уточнил:
– Незаметно, конечно. Так, чтобы мужикам это нравилось.
– Как ты думаешь, она знала о коммерческих тайнах вашего шефа? – спросила я.
– Может быть, – ответил Вовка. – Вполне может быть. Но я им свечку не держал, поэтому подробностей не знаю. Думаю, что шеф ей доверял. Думаю, что он с ней советовался.
Я покивала. Я тоже так думаю. Надо ехать к Алине Брагарник.
– Я слышала, завещания не осталось?
– Нет, – ответил Вовка. – Не осталось. Шеф не любил такие вещи.
– Какие?
– Напоминающие о смерти.
– А-а-а, – протянула я.
– Он был здоровым человеком. Выглядел хорошо, и вообще...
Вовка махнул рукой.
– Все, Майка, – сказал он, поднимаясь со стула. – Пора в редакцию.
– Подожди!
Я удержала Вовку за рукав.
– Что, еще не все выведала? – удивился он. – Сказал же: больше ничего не зна...
– Вовка, расскажи мне про Дердекена, – попросила я, оборвав его на полуслове.
– Про Дердекена?
Вовка снова опустился на стул. Посверлил меня испытующим взглядом, добродушно ухмыльнулся.
– И ты, Брут, – сказал он шутливо.
– В каком смысле? – притворилась я.
– Ой, ой!
Вовка закатил глаза под лоб. Вернул их назад и снова ухмыльнулся.
– У нас все дамочки при виде Дердекена в обморок падают. От восторга.
– Я не упала, – похвастала я.
– А ты его видела?
– Видела.
– Интервью брала? – оживился Вовка. – Майка, тогда ты должна со мной поделиться! Я тебе помогаю, вот и ты мне помоги...
– Интервью не брала, – осадила я однокурсника.
– А где видела?
– На дороге.
– На дороге? – не понял Вовка.
– Он мне машину починил, – объяснила я. – У меня мотор заглох, а он мимо проезжал.
– А, ну конечно! – сообразил Вовка. – Почему бы ни помочь красивой девушке? Хороший повод для знакомства!
– Каждый судит по себе.
– Только не говори, что он тебя не клеил!
Я пожала плечами. Самой обидно.
– Удивительно, но не клеил.
– Врешь, – опешил Вовка.
Я усмехнулась. Вовка пробормотал:
– Вот это да!
Вовка помолчал еще немного.
– Слушай, может, он голубой? – предположил он простодушно. – Это же противоестественно: все хорошенькие дамы города на него вешаются, а он их не замечает!
– Пошляк! – сказала я презрительно. – Привык судить всех по себе!
– Ты это уже говорила, – напомнил Вовка.
– И еще раз повторю! Думаешь, если мужчина умеет контролировать свои гормональные взрывы, то он обязательно голубой?
Я выдержала паузу и припечатала:
– Нет! Он просто хорошо воспитан! И женщинам это нравится!
– Не всем, – попробовал спорить Вовка.
– Я говорю о нормальных женщинах, – отбрила я.
– А ты относишься к нормальным?
Я поерзала на стуле, стараясь взять себя в руки. Ругаться с Вовкой пока рано. Я еще не получила от него того, что хочу.
– Разговор не обо мне, – ответила я рассудительно. – Разговор о Дердекене.
– Я о нем ничего не знаю, – открестился Вовка.
Я грозно нахмурилась.
– Сагалаев!
– Не ори, не испугаешь.
Я сменила тактику.
– Ладно, – ответила я равнодушно. – Не хочешь помочь – не надо. Кстати!
Я сделала паузу.
– У меня, действительно запланировано интервью с таинственным героем...
– Он согласился на интервью? – не поверил Вовка.
– Согласился, – подтвердила я, не моргнув и глазом.
– Врешь!
Я снисходительно усмехнулась.
– Он лично назначил тебе встречу? – допытывался Вовка.
– Нет, – ответила я небрежно. – Я договорилась через Давида Самсоновича.
Вовка посмотрел на меня с уважением.
– Через дядьку Черномора? Как тебе это удалось? Он же баб на дух не переносит!
– Он кушает у меня из рук, – похвастала я.
– Ну, надо же!
Вовка снова посмотрел на меня с уважением.
– Да, – признал он. – Сильна ты, мать. Кого хочешь, обаяешь. А у нас ничего не вышло. Мы было сунулись к Дердекену, но он ловко слинял. Прямо между ладонями выскользнул, как угорь. Попробовали через его карла. Ну, тот вообще нас послал. В пределах цензуры, конечно, но послал.
– Бедненькие, – пожалела я. Постучала пальцами по столу и задумчиво произнесла:
– Я бы могла с вами поделиться, но...
– Майка, я твой навеки! – немедленно сдался Вовка.
– Тогда колись! – велела я.
Вовка немного подумал.
– Я знаю очень мало, – начал он задумчиво.
– Сагалаев!
– Нет, правда!
Вовка испуганно прижал руки к груди и округлил глаза.
– Правда, правда! Но расскажу тебе все, что могу!
– Давай рассказывай, – смилостивилась я.
– Терехин от него был не в восторге. В смысле, от Дердекена.
– Какая проницательность! – восхитилась я.
– Ну, да, это и так понятно, – согласился Вовка. – Шеф последние два месяца ходил какой-то дерганый. Ругался, срывался по каждому поводу...
Вовка сделал паузу.
– А потом вдруг как-то успокоился.
– Ты про сердечный приступ? – спросила я. – Успокоился, ничего не скажешь! На веки вечные.
– Нет, я про то, что было до приступа. Понимаешь, Майка, мне кажется, что шеф с Дердекеном договорился.
Я подалась вперед.
– О чем?
Вовка посопел.
– Наверняка знаю только одно: они встречались.
– Терехин и Дердекен?
– И Азик, – дополнил Вовка.
– Ага!
– Да. Это я видел своими глазами. Мы с Танюшкой ездили за город две недели назад. Купили путевки на выходные.
– В гостиницу Азика?
– Да, – подтвердил Вовка. – У него удачное расположение: с одной стороны пляж, с другой дачный поселок, в общем, есть, где погулять.
– И что? – поторопила я.
– Возвращаюсь вечером с пляжа, смотрю...
Вовка сделал паузу.
– Из отеля выходят все втроем!
Он снова остановился и посмотрел на меня.
– Как тебе это нравится?
– Странно, – ответила я. – Очень странно. Ваш шеф старался не светиться в одной компании с Азиком.
– Да, Терехин соблюдал приличия. Но тут его словно подменили! Идут втроем, чуть ли не под ручку, улыбаются, жизни радуются... В общем, верные друзья!
– Думаешь, Дердекена приняли в члены клуба?
Вовка покачал головой.
– Думаю, его убедили уехать, – ответил он твердо.
– Почему?
Вовка побарабанил пальцами по столу.
– Майка, все это между нами, – предупредил он.
– Само собой!
– Понимаешь...
Вовка замялся.
– Бухгалтер нам шепнула, что шеф согласился поднять зарплату. Только на сколько, она не знала. Вот я и решил полюбопытствовать. Зашел в кабинет, пока шеф обедал, пошарил на столе...
– Ну, ну! – поторопила я.
– Ведомости не нашел. Зато нашел странную вещь: строительный план новой радиостанции.
– «Осенней звезды»?
– Да.
– И поэтому ты решил, что Терехин ее купил?
– На плане все помещения были расписаны, – оборвал меня Вовка. – Шефом расписаны. А на одном стояла пометка: кабинет Сагалаева. Понимаешь?
Я медленно откинулась на спинку стула.
– Выходит, что Терехин...
– Терехин планировал расширение, – договорил Вовка. – За счет нового здания. Значит, Дердекен решил его продать. А если он решил продать свою недвижимость, значит, он решил убраться из города. Сечешь?
– Может, все наоборот? – возразила я. – Может, Дердекена приняли в долю? И он, в качестве пая, внес здание радиостанции?
– Тогда они бы так не улыбались, – убежденно заявил Вовка. – Я имею в виду шефа с Азиком. Сама знаешь, как они «любят» делиться.
Я промолчала. Это было похоже на правду. Новый компаньон для наших городских хозяев все равно что вирусная инфекция. Поддайся одному – и все. Процесс принимает масштаб эпидемии. По крайней мере, Терехин с Азиком считали именно так. Новых предпринимателей они в город не допускали принципиально.
– Похоже, что ты прав, – сказала я задумчиво.
– Мне эта смерть показалась странной.
– Мне тоже, – пробормотала я очень тихо.
– Понимаешь, она случилась удивительно кстати для Дердекена, – продолжал Вовчик, понизив голос. – Даже не знаю, что и думать.
– Он умер от сердечного приступа, – сказала я. – Сведения точные. Штерн сказал.
– Я знаю, – поддакнул Вовчик. – Но все равно...
Он взъерошил волосы и повторил:
– Странно. Очень странно.
– А Азик? – поинтересовалась я. – Он что-то предпринял, чтобы наследство перешло в его руки?
– Понимаешь, Азик куда-то запропал, – ответил Вовка.
– Как это? – удивилась я.
– Нам несколько раз звонили его... как бы это сказать...
Вовка поискал слово.
– Подчиненные, – подсказала я.
– Да, благодарю... Так вот, после смерти Терехина они не могут его отыскать.
Я так и села. Образно говоря, конечно, потому что и так сидела на стуле.
– Да ты что?!
– Не знаю, что и думать, – подытожил Вовка.
Поднялся со стула и сказал:
– Не забудь про уговор. Интервью с Дердекеном пополам.
– Будь спокоен, – заверила я. – Как только – так сразу.
– Постарайся влезть ему в душу, – попросил Вовка. – Очень мне интересно, что это за тип. Если кто и может его разговорить, так только красивая женщина. То есть ты.
– Сутенер, – сказала я с презрением.
– Деловой человек, – поправил меня Вовка. – Танцуй, пока молодая. Потом поздно будет.
Я встала из-за стола и ехидно заметила:
– Он же голубой!
Вовка не нашел, что мне ответить, и я покинула столовую победительницей.
Я уселась в машину и посмотрела на часы. Половина третьего. Интересно, удобно ли сейчас звонить нашей примадонне? Может, она все еще почивает? Артисты, как правило, ведут ночной образ жизни!
Я порылась в памяти, чтобы вспомнить все, что я знаю про Алину Брагарник. Поразительно, но я не вспомнила ни одного публичного скандала, связанного с этой женщиной.
Очень интересно!
Да, множество любовников. Да, фантастический возраст. И все.
Ни одной пьяного дебоша в ресторане! Ни одной драки с соперницей из-за роли или не поделенного мужчинки! Ничего подобного!
– Интересно, – пробормотала я вслух.
Как-то получилось, что искусством в нашем журнале заведует Димка Копылов. Не знаю почему. Шефу видней.
Об Алине Брагарник наш журнал писал часто. И лично о ней, и о спектаклях с ее участием. Год назад журнал поздравил ее с юбилеем, вот только дат, естественно, никто не называл. На фотографиях Алина выглядела, как обычно, сногсшибательно. Скажу честно: уважаю таких женщин. Не похоже, чтобы своей неувядающей красотой она была обязана скальпелю хирурга. Почему? Да потому что пластическая операция не проходит бесследно! Лицо становится похожим на посмертную маску из-за атрофированных мускулов, а человек – на разрисованного покойника.
Я вспомнила одну известнейшую актрису, не желавшую расставаться с сорока годами. Недавно она снова явила телезрителям свой светлый лик, украшенный десятой пластической операцией. В губки дама закачала такое количество геля, что с трудом открывала рот. Скажу прямо: смотреть на нее стало просто страшно. Это было не лицо живого человека. Это была восковая маска.
Лицо Алины Брагарник выглядит нормальным человеческим лицом, способным выражать нормальные человеческие эмоции. Конечно, у нее хороший гример и отличный стилист. Причесана прима всегда великолепно. Да и волосы пока густые, на зависть многим молодым женщинам. То, что это не парик, Алина продемонстрировала во время телевизионного интервью. Оператора с камерой допустили в гримерную, и Алина с улыбкой извинилась за то, что не успела причесаться. Что и начала делать прямо перед включенным объективом, изо всех сил продираясь щеткой сквозь густые спутанные пряди.
В общем, в прошлой жизни Алина звалась Нинон де Лакло. [1]
Я покрутила в руках мобильник. Звонить или не звонить? Говорят, что дама очень остра на язык. Если что-то не понравится – отбреет так, что мало не покажется!
Но, с другой стороны, у нее вечерний спектакль. Знаю это наверняка, потому что видела афишу. Значит, приме пора просыпаться.
Я решительно достала из бардачка рабочий блокнот, быстро перелистала страницы. Нашла домашний номер Алины и набрала его.
Мне ответили почти сразу. Я даже растерялась от такой оперативности. Приятный женский голос произнес:
– Слушаю вас.
– Алина Витальевна?
– Нет, это ее секретарь, – ответила женщина. Ясно. Вот почему она такая вежливая.
– Вас беспокоит Майя Витола, – представилась я. – Корреспондент журнала «Морячка».
Секунду в трубке царило молчание. Потом женщина заинтересованно переспросила:
– Как вы сказали? Витола?
– Это моя фамилия, – объяснила я. – Не псевдоним.
Собеседница снова немного помолчала. Потом сказала очень добродушно, по-домашнему:
– И что тебе нужно, детка?
Я растерялась. Разговаривать подобным образом не может ни один подневольный человек.
– Алина Витальевна? – еще раз спросила я.
Женщина рассмеялась.
– Я, я!
– Ух...
Я изобразила вежливое восхищение.
– Здорово вы меня разыграли!
– Иногда приходится притворяться, – заметила Алина. – Есть на свете назойливые личности.
– Я вам звоню в первый раз! – испугалась я.
Алина снова добродушно рассмеялась.
– Знаю, знаю! Не робей, девочка! Кстати, сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – ответила я, решив не обижаться на «тыканье». У них, у актрис, свои причуды.
– Двадцать пять, – нараспев повторил Алина. Вздохнула и спросила:
– Нужно интервью?
– Если вы не против! – попросила я умильно.
– Я не против, – ответила Алина. И загадочно добавила:
– Мне даже интересно...
Не договорила фразу, сменила тон и деловито велела:
– Давай, Майя Михайловна, дуй ко мне. Только быстро, у меня сегодня спектакль!
– Уже еду, – ответила я послушно.
– Адрес знаешь?
– Конечно! – ответила я, сверившись с блокнотом.
– Жду, – коротко сказала Алина и разъединила связь.
Я положила трубку на соседнее кресло, повернула ключ зажигания. Машина бодро хрюкнула, и я уже начала выкручивать руль, чтобы выехать из ряда, как вдруг притормозила.
Откуда Алина Брагарник знает мое отчество?
Конечно, было бы приятно объяснить это тем, что я популярная журналистка. Но, во-первых, это неправда, а во-вторых, я никогда не подписываю свое отчество! Выходит, Алина меня откуда-то знает. Откуда?
Я пожала плечами. Неисповедимы пути господни. Кажется, мне придется в этом убедиться на личном опыте.
Я доехала до ближайшего цветочного рынка и вышла из машины. Конечно, женщины женщинам не обязаны дарить цветы. Но Алина не просто женщина. Она еще и актриса. А это совсем другое дело.
На спектаклях нашего театра оперетты я бываю редко. Не могу сказать, что большая поклонница этого жанра. Но зал у нас всегда полон, из чего я делаю вывод, что поклонников Алине хватает и без меня.
Ради справедливости отмечу, что уровень театра очень и очень приличный. Есть хорошие голоса, есть красивые костюмные постановки. Ну, а Алина – это уже наша легенда. Так сказать, Пугачева местного разлива. Да еще и с голосом!
В общем, не нужен повод, чтобы придти к актрисе с цветами.
Я выбрала букет огромных желтых роз, пахнувших сладко, как опиум. Впрочем, опиум не нюхала, как он пахнет, не знаю. Наверное, подобная ассоциация возникает у меня из-за известной марки духов.
Прежде, чем войти в подъезд старинного двухэтажного особняка, я остановилась и осмотрела его фасад. Балконы, выходящие на улицу, поддерживали полураздетые мужчины с большими купеческими бородами. Атланты, называются. Как я понимаю, в честь того силача, который держал на шее небесный свод.
Веселенькая жизнь была у парня, ничего не скажешь.
В большом полутемном вестибюле меня перехватила въедливая пожилая консьержка.
– Девушка!
Я обернулась.
– К кому? – воинственно спросила старушка.
– К Алине Витальевне, – ответила я. – Мне назначено.
– Кто такая?
– Алина Витальевна? – удивилась я.
Старушка фыркнула, как тюлень.
– Кто такая Алина Витальевна, я знаю. Все знают, – поправилась она. – А вот кто вы?
Я порылась в сумочке и достала из нее рабочее удостоверение. Старушка быстренько вырвала его из моих пальцев и развернула корочку. Несколько секунд она читала текст, напряженно сморщив лоб и шевеля губами.
– «Морячка»? – переспросила она, возвращая мне корочку. Ее взгляд слегка подобрел. – Знаю, читала...
– Нравится наш журнал?
– Нравится, – подтвердила старушка. – Но есть замечание.
– Так, – произнесла я заинтересованно.
– Мало внимания уделяете женщинам моего возраста! – попеняла старушка. – Что ж, если нам за шестьдесят, значит, мы не люди?
– Я передам редактору, – сказала я серьезно. Вообще-то, правильное замечание. Мало кто из издателей ориентируется на пожилых людей. Наверное потому, что они редко имеют возможность покупать журналы.
– Передайте, – велела старушка. – Нужно немного и о нас подумать.
– Обязательно передам, – повторила я. – Вы извините, Алина Витальевна меня ждет...
– Знаю, – поддакнула консьержка. – Она звонила, предупредила, что журналистка приедет.
– Я пошла? – спросила я, делая шаг по ступеньке вверх.
– Идите, – разрешила старушка и вернулась в свой закуток под лестницей. Достала из тумбочки аудиоплеер, аккуратно сунула в уши наушники. Нажала на кнопку воспроизведения, уселась на кушетку и застыла с умиротворенным выражением лица.
Я быстро побежала вверх по лестнице. Меня распирал приступ смеха, настолько комичным было зрелище. Интересно, что она слушает? Спрашивать как-то неудобно... Наверное, сборник народных песен в эстрадной обработке. Или Надежду Кадышеву. Хотя кто знает? Бабулька-то современная! Может, она любит группу «Ума Турман»! Честно говоря, я и сама их люблю.
Алина открыла дверь сразу после звонка, как будто ожидала меня в коридоре. Увидела букет, насмешливо сощурилась.
– Это вам, – сказала я, протягивая ей розы.
Прима посторонилась, чтобы я могла войти. Приняла цветы, не отрывая взгляда от моего лица.
Так мы простояли целых десять секунд. Знаю точно, потому что считала про себя: раз, два, три...
В общем, дошла до десяти.
Все это время Алина изучала меня так пристально, словно искала следы пластической операции. А я, в свою очередь, рассматривала звезду нашего театра.
Поразительно, но косметики на лице примы почти не было. И при этом она выглядела неправдоподобно молодо.
Конечно, были сделаны определенные уступки возрасту. К примеру, шея Алины выглядела немного пожухлой, как кожура зимнего яблока. Но никакого намека на отвисший подбородок, упаси господь!
Небольшие морщинистые стрелки пролегли возле крыльев носа. Легкие синие тени отпечатались под нижними веками. Морщин под глазами я не заметила, сколько ни вглядывалась. Кожа на лице примадонны выглядела удивительно свежей и упругой; не скажу «как у девочки», но почти как у молодой женщины.
Чистый высокий лоб показался мне подозрительно гладким. Не может быть, чтобы на лбу не было ни одной мимической морщинки, уж не говорю о возрастной! Что ж, сейчас у женщин есть прекрасная возможность разгладить лоб с помощью впрыскивания. Очевидно, Алина этим средством воспользовалась. А почему бы и нет?
Густые пепельные волосы примадонны были небрежно собраны на затылке. Не пойму, они вьются от природы или это отличная современная химия?
Ярко-зеленые глаза выглядели неестественно яркими. Вполне возможно, что Алина пользуется цветными линзами. Опять-таки не вижу в этом ничего криминального. Цветными линзами пользуются женщины любого возраста.
Небольшой нос показался мне чересчур курносым. Впрочем, профиль примы от этого только выиграл. В таком ракурсе Алина еще больше похожа на кошку. На красивую, породистую кошку.
Небольшой рот с упругими твердыми губами. Странно, что Алина не стала накачивать губы гелем. Впрочем, оно и понятно: попробуй спеть, когда рот почти не открывается! А он после такой операции почти не открывается. Видела много раз на примере наших актрис.
Гена указал бородой на телефон.
– Дежурю...
– Сочувствую.
– Да ладно! Кто-нибудь вернется – подменит.
– Ну, тогда я пойду.
– Уже? – расстроился Гена. – Посидели бы! С вами так приятно общаться!
– Я вернусь, – пообещала я.
Бородач вздохнул и смирился. Я улыбнулась ему на прощание и покинула редакцию.
Вовка сидел в столовой за самым дальним столиком, стоящим у стены. Поначалу я его даже не заметила. Но потом он поднял голову, я увидела знакомые оттопыренные уши и лишний раз похвалила себя за то, что не вышла за него замуж. Нет, человек, он, наверно, хороший, но уж больно комично выглядит с двумя ручками от амфор по бокам головы. Эдакий родственник Чебурашки.
Вовка махнул мне рукой, я ответила тем же. Подошла к бывшему однокурснику и спросила:
– Разрешите присоединиться?
– Садись, Майка, – разрешил Вовчик. – Рад тебя видеть.
Я отодвинула стул, присела и обвела взглядом пустую столовую.
– А почему никого нет?
– Во-первых, обед уже прошел. Во-вторых, все в разгоне. У нас сенсация, ты в курсе?
– Ты о смерти вашего хозяина?
Вовчик тяжело вздохнул.
– Точно.
Я сочувственно пригорюнилась.
– Даже не знаю, что теперь с нами будет, – уныло продолжал Вовчик, катая по столу хлебный шарик. Эту его мерзкую привычку я терпеть не могла еще с университета, но сейчас замечаний делать не стала.
– Как Танюшка? – спросила я.
Вовчик пожал плечами.
– Ничего. Дома сидит, детьми занимается.
– Значит, у вас все хорошо.
Вовчик вздохнул.
– Как сказать... Квартиру мы купили. В кредит.
– Поздравляю!
Вовка досадливо отмахнулся.
– С чем ты меня поздравляешь? Только-только въехали, даже треть суммы не заплатили! А если меня уволят?
– Не уволят! – ответила я твердо. – Такого спеца, как ты, поискать надо! У тебя опыт, Вовка! Ты же три года здесь проработал! И, между прочим, сделал ваш информационный блок самым интересным на студии!
Вовка немного оживился.
– Ты, правда, так считаешь?
– Конечно! – ответила я. – Можно подумать, сам не знаешь!
Вовка почесал затылок.
– Знать-то я знаю, но доброе слово и кошке приятно.
– Так что сиди и ни о чем не беспокойся, – подытожила я. – Кто бы ваш канал ни прибрал к рукам, тебя отсюда не выпустят. Понял?
– Се нон э веро, э бен тровато, – пропел Вовчик. Засмеялся и перевел:
– «Если и неправда, то хорошо придумано». Спасибо, Майка, ты настоящий друг.
Я кивнула. Мы немного помолчали.
– А ты какими судьбами в наших краях?
– Да вот, – ответила я, – собираем материал для некролога.
– А-а-а...
Вовчик снова вздохнул.
– Чего ты так убиваешься? – поинтересовалась я. – Неужели из-за шефа?
– Ты понимаешь, начальник он был очень даже неплохой, – задумчиво сказал Вовчик.
– Ну, да! – не поверила я.
– Клянусь!
Вовка допил холодный чай, оставшийся в чашке.
– А мне говорили, что он был довольно бессердечной личностью, – сказала я осторожно.
– В общем, да, – не стал спорить Вовка. – Понимаешь, Майка, Терехин был деловым человеком. Тем, кто работать не хотел, он был как кость в горле. Вышвыривал их из команды, не раздумывая. А тех, кто умел работать, берег.
Вовка шмыгнул носом.
– Поручился за меня в банке, когда я квартиру покупал. Зарплату нормальную платил. В общем, не скажу, что с ним было тяжело работать. Да, требовал. Да, шкуру спускал, если что-то было не так. Но это, по-моему, нормальный рабочий процесс! Мужик деньги зарабатывал! Какие тут сантименты?
– Кстати о сантиментах, – вклинилась я. – Кто у него жена?
Вовчик пожал плечами.
– Обыкновенная смазливая девочка!
– Девочка? – уточнила я.
– Девочка, – повторил Вовчик. – Ей не больше двадцати семи-двадцати восьми. Симпатичная девочка, мисска конкурса красоты. Только не помню, какого города.
– Давно он на ней женился? – спросила я.
– Не очень. Года полтора назад.
– И что? Была большая чистая любовь?
– Вот чего не знаю, того не знаю, – воздержался от комментариев Вовка. – Я шефу в душу не заглядывал.
– А девочке?
– А девочке – тем более.
Вовка немного поколебался.
– Если хочешь знать мое мнение...
– Хочу! – ответила я горячо. – Конечно, хочу!
– Девочка искала богатого спонсора. У нее на лбу написано большими буквами: «Ищу благодетеля».
– Вот как?
– Думаю, что так, – подтвердил Вовка. – Ей, в общем, было по барабану, чем шеф занимается и где он находится. Так, отношения по принципу «заплатили – отработала».
«А меня вечно упрекают в цинизме!» – подумала я невольно.
– А как же Алина? – спросила я.
Вовка приподнял брови.
– Ты про нашу опереточную приму?
– Про нее.
Вовка пожал плечами.
– По-моему, шеф ее уважал.
– Настолько, что был ее любовником?
– Даже больше, – ответил Вовка. – По-моему, он к ней сватался.
– Да ты что!
От неожиданности я даже слегка подавилась.
– У Танюшки есть подруга из театралок, – пояснил Вовка. – В кордебалете пляшет. В общем, она говорит, что в театре ходили такие слухи.
– Может, Алина сочинила легенду? – спросила я осторожно.
– Может быть, – не стал спорить Вовка. – Только шеф у нее часто бывал. Очень часто. Мы его обычно не дома искали в случае надобности, а у Алины.
– Слушай, сколько ей лет? – вырвалось у меня невольно.
– Да разве в этом дело, – снисходительно ответил Вовка. – Она баба умная. Умеет мужиков в кулачке держать.
И уточнил:
– Незаметно, конечно. Так, чтобы мужикам это нравилось.
– Как ты думаешь, она знала о коммерческих тайнах вашего шефа? – спросила я.
– Может быть, – ответил Вовка. – Вполне может быть. Но я им свечку не держал, поэтому подробностей не знаю. Думаю, что шеф ей доверял. Думаю, что он с ней советовался.
Я покивала. Я тоже так думаю. Надо ехать к Алине Брагарник.
– Я слышала, завещания не осталось?
– Нет, – ответил Вовка. – Не осталось. Шеф не любил такие вещи.
– Какие?
– Напоминающие о смерти.
– А-а-а, – протянула я.
– Он был здоровым человеком. Выглядел хорошо, и вообще...
Вовка махнул рукой.
– Все, Майка, – сказал он, поднимаясь со стула. – Пора в редакцию.
– Подожди!
Я удержала Вовку за рукав.
– Что, еще не все выведала? – удивился он. – Сказал же: больше ничего не зна...
– Вовка, расскажи мне про Дердекена, – попросила я, оборвав его на полуслове.
– Про Дердекена?
Вовка снова опустился на стул. Посверлил меня испытующим взглядом, добродушно ухмыльнулся.
– И ты, Брут, – сказал он шутливо.
– В каком смысле? – притворилась я.
– Ой, ой!
Вовка закатил глаза под лоб. Вернул их назад и снова ухмыльнулся.
– У нас все дамочки при виде Дердекена в обморок падают. От восторга.
– Я не упала, – похвастала я.
– А ты его видела?
– Видела.
– Интервью брала? – оживился Вовка. – Майка, тогда ты должна со мной поделиться! Я тебе помогаю, вот и ты мне помоги...
– Интервью не брала, – осадила я однокурсника.
– А где видела?
– На дороге.
– На дороге? – не понял Вовка.
– Он мне машину починил, – объяснила я. – У меня мотор заглох, а он мимо проезжал.
– А, ну конечно! – сообразил Вовка. – Почему бы ни помочь красивой девушке? Хороший повод для знакомства!
– Каждый судит по себе.
– Только не говори, что он тебя не клеил!
Я пожала плечами. Самой обидно.
– Удивительно, но не клеил.
– Врешь, – опешил Вовка.
Я усмехнулась. Вовка пробормотал:
– Вот это да!
Вовка помолчал еще немного.
– Слушай, может, он голубой? – предположил он простодушно. – Это же противоестественно: все хорошенькие дамы города на него вешаются, а он их не замечает!
– Пошляк! – сказала я презрительно. – Привык судить всех по себе!
– Ты это уже говорила, – напомнил Вовка.
– И еще раз повторю! Думаешь, если мужчина умеет контролировать свои гормональные взрывы, то он обязательно голубой?
Я выдержала паузу и припечатала:
– Нет! Он просто хорошо воспитан! И женщинам это нравится!
– Не всем, – попробовал спорить Вовка.
– Я говорю о нормальных женщинах, – отбрила я.
– А ты относишься к нормальным?
Я поерзала на стуле, стараясь взять себя в руки. Ругаться с Вовкой пока рано. Я еще не получила от него того, что хочу.
– Разговор не обо мне, – ответила я рассудительно. – Разговор о Дердекене.
– Я о нем ничего не знаю, – открестился Вовка.
Я грозно нахмурилась.
– Сагалаев!
– Не ори, не испугаешь.
Я сменила тактику.
– Ладно, – ответила я равнодушно. – Не хочешь помочь – не надо. Кстати!
Я сделала паузу.
– У меня, действительно запланировано интервью с таинственным героем...
– Он согласился на интервью? – не поверил Вовка.
– Согласился, – подтвердила я, не моргнув и глазом.
– Врешь!
Я снисходительно усмехнулась.
– Он лично назначил тебе встречу? – допытывался Вовка.
– Нет, – ответила я небрежно. – Я договорилась через Давида Самсоновича.
Вовка посмотрел на меня с уважением.
– Через дядьку Черномора? Как тебе это удалось? Он же баб на дух не переносит!
– Он кушает у меня из рук, – похвастала я.
– Ну, надо же!
Вовка снова посмотрел на меня с уважением.
– Да, – признал он. – Сильна ты, мать. Кого хочешь, обаяешь. А у нас ничего не вышло. Мы было сунулись к Дердекену, но он ловко слинял. Прямо между ладонями выскользнул, как угорь. Попробовали через его карла. Ну, тот вообще нас послал. В пределах цензуры, конечно, но послал.
– Бедненькие, – пожалела я. Постучала пальцами по столу и задумчиво произнесла:
– Я бы могла с вами поделиться, но...
– Майка, я твой навеки! – немедленно сдался Вовка.
– Тогда колись! – велела я.
Вовка немного подумал.
– Я знаю очень мало, – начал он задумчиво.
– Сагалаев!
– Нет, правда!
Вовка испуганно прижал руки к груди и округлил глаза.
– Правда, правда! Но расскажу тебе все, что могу!
– Давай рассказывай, – смилостивилась я.
– Терехин от него был не в восторге. В смысле, от Дердекена.
– Какая проницательность! – восхитилась я.
– Ну, да, это и так понятно, – согласился Вовка. – Шеф последние два месяца ходил какой-то дерганый. Ругался, срывался по каждому поводу...
Вовка сделал паузу.
– А потом вдруг как-то успокоился.
– Ты про сердечный приступ? – спросила я. – Успокоился, ничего не скажешь! На веки вечные.
– Нет, я про то, что было до приступа. Понимаешь, Майка, мне кажется, что шеф с Дердекеном договорился.
Я подалась вперед.
– О чем?
Вовка посопел.
– Наверняка знаю только одно: они встречались.
– Терехин и Дердекен?
– И Азик, – дополнил Вовка.
– Ага!
– Да. Это я видел своими глазами. Мы с Танюшкой ездили за город две недели назад. Купили путевки на выходные.
– В гостиницу Азика?
– Да, – подтвердил Вовка. – У него удачное расположение: с одной стороны пляж, с другой дачный поселок, в общем, есть, где погулять.
– И что? – поторопила я.
– Возвращаюсь вечером с пляжа, смотрю...
Вовка сделал паузу.
– Из отеля выходят все втроем!
Он снова остановился и посмотрел на меня.
– Как тебе это нравится?
– Странно, – ответила я. – Очень странно. Ваш шеф старался не светиться в одной компании с Азиком.
– Да, Терехин соблюдал приличия. Но тут его словно подменили! Идут втроем, чуть ли не под ручку, улыбаются, жизни радуются... В общем, верные друзья!
– Думаешь, Дердекена приняли в члены клуба?
Вовка покачал головой.
– Думаю, его убедили уехать, – ответил он твердо.
– Почему?
Вовка побарабанил пальцами по столу.
– Майка, все это между нами, – предупредил он.
– Само собой!
– Понимаешь...
Вовка замялся.
– Бухгалтер нам шепнула, что шеф согласился поднять зарплату. Только на сколько, она не знала. Вот я и решил полюбопытствовать. Зашел в кабинет, пока шеф обедал, пошарил на столе...
– Ну, ну! – поторопила я.
– Ведомости не нашел. Зато нашел странную вещь: строительный план новой радиостанции.
– «Осенней звезды»?
– Да.
– И поэтому ты решил, что Терехин ее купил?
– На плане все помещения были расписаны, – оборвал меня Вовка. – Шефом расписаны. А на одном стояла пометка: кабинет Сагалаева. Понимаешь?
Я медленно откинулась на спинку стула.
– Выходит, что Терехин...
– Терехин планировал расширение, – договорил Вовка. – За счет нового здания. Значит, Дердекен решил его продать. А если он решил продать свою недвижимость, значит, он решил убраться из города. Сечешь?
– Может, все наоборот? – возразила я. – Может, Дердекена приняли в долю? И он, в качестве пая, внес здание радиостанции?
– Тогда они бы так не улыбались, – убежденно заявил Вовка. – Я имею в виду шефа с Азиком. Сама знаешь, как они «любят» делиться.
Я промолчала. Это было похоже на правду. Новый компаньон для наших городских хозяев все равно что вирусная инфекция. Поддайся одному – и все. Процесс принимает масштаб эпидемии. По крайней мере, Терехин с Азиком считали именно так. Новых предпринимателей они в город не допускали принципиально.
– Похоже, что ты прав, – сказала я задумчиво.
– Мне эта смерть показалась странной.
– Мне тоже, – пробормотала я очень тихо.
– Понимаешь, она случилась удивительно кстати для Дердекена, – продолжал Вовчик, понизив голос. – Даже не знаю, что и думать.
– Он умер от сердечного приступа, – сказала я. – Сведения точные. Штерн сказал.
– Я знаю, – поддакнул Вовчик. – Но все равно...
Он взъерошил волосы и повторил:
– Странно. Очень странно.
– А Азик? – поинтересовалась я. – Он что-то предпринял, чтобы наследство перешло в его руки?
– Понимаешь, Азик куда-то запропал, – ответил Вовка.
– Как это? – удивилась я.
– Нам несколько раз звонили его... как бы это сказать...
Вовка поискал слово.
– Подчиненные, – подсказала я.
– Да, благодарю... Так вот, после смерти Терехина они не могут его отыскать.
Я так и села. Образно говоря, конечно, потому что и так сидела на стуле.
– Да ты что?!
– Не знаю, что и думать, – подытожил Вовка.
Поднялся со стула и сказал:
– Не забудь про уговор. Интервью с Дердекеном пополам.
– Будь спокоен, – заверила я. – Как только – так сразу.
– Постарайся влезть ему в душу, – попросил Вовка. – Очень мне интересно, что это за тип. Если кто и может его разговорить, так только красивая женщина. То есть ты.
– Сутенер, – сказала я с презрением.
– Деловой человек, – поправил меня Вовка. – Танцуй, пока молодая. Потом поздно будет.
Я встала из-за стола и ехидно заметила:
– Он же голубой!
Вовка не нашел, что мне ответить, и я покинула столовую победительницей.
Я уселась в машину и посмотрела на часы. Половина третьего. Интересно, удобно ли сейчас звонить нашей примадонне? Может, она все еще почивает? Артисты, как правило, ведут ночной образ жизни!
Я порылась в памяти, чтобы вспомнить все, что я знаю про Алину Брагарник. Поразительно, но я не вспомнила ни одного публичного скандала, связанного с этой женщиной.
Очень интересно!
Да, множество любовников. Да, фантастический возраст. И все.
Ни одной пьяного дебоша в ресторане! Ни одной драки с соперницей из-за роли или не поделенного мужчинки! Ничего подобного!
– Интересно, – пробормотала я вслух.
Как-то получилось, что искусством в нашем журнале заведует Димка Копылов. Не знаю почему. Шефу видней.
Об Алине Брагарник наш журнал писал часто. И лично о ней, и о спектаклях с ее участием. Год назад журнал поздравил ее с юбилеем, вот только дат, естественно, никто не называл. На фотографиях Алина выглядела, как обычно, сногсшибательно. Скажу честно: уважаю таких женщин. Не похоже, чтобы своей неувядающей красотой она была обязана скальпелю хирурга. Почему? Да потому что пластическая операция не проходит бесследно! Лицо становится похожим на посмертную маску из-за атрофированных мускулов, а человек – на разрисованного покойника.
Я вспомнила одну известнейшую актрису, не желавшую расставаться с сорока годами. Недавно она снова явила телезрителям свой светлый лик, украшенный десятой пластической операцией. В губки дама закачала такое количество геля, что с трудом открывала рот. Скажу прямо: смотреть на нее стало просто страшно. Это было не лицо живого человека. Это была восковая маска.
Лицо Алины Брагарник выглядит нормальным человеческим лицом, способным выражать нормальные человеческие эмоции. Конечно, у нее хороший гример и отличный стилист. Причесана прима всегда великолепно. Да и волосы пока густые, на зависть многим молодым женщинам. То, что это не парик, Алина продемонстрировала во время телевизионного интервью. Оператора с камерой допустили в гримерную, и Алина с улыбкой извинилась за то, что не успела причесаться. Что и начала делать прямо перед включенным объективом, изо всех сил продираясь щеткой сквозь густые спутанные пряди.
В общем, в прошлой жизни Алина звалась Нинон де Лакло. [1]
Я покрутила в руках мобильник. Звонить или не звонить? Говорят, что дама очень остра на язык. Если что-то не понравится – отбреет так, что мало не покажется!
Но, с другой стороны, у нее вечерний спектакль. Знаю это наверняка, потому что видела афишу. Значит, приме пора просыпаться.
Я решительно достала из бардачка рабочий блокнот, быстро перелистала страницы. Нашла домашний номер Алины и набрала его.
Мне ответили почти сразу. Я даже растерялась от такой оперативности. Приятный женский голос произнес:
– Слушаю вас.
– Алина Витальевна?
– Нет, это ее секретарь, – ответила женщина. Ясно. Вот почему она такая вежливая.
– Вас беспокоит Майя Витола, – представилась я. – Корреспондент журнала «Морячка».
Секунду в трубке царило молчание. Потом женщина заинтересованно переспросила:
– Как вы сказали? Витола?
– Это моя фамилия, – объяснила я. – Не псевдоним.
Собеседница снова немного помолчала. Потом сказала очень добродушно, по-домашнему:
– И что тебе нужно, детка?
Я растерялась. Разговаривать подобным образом не может ни один подневольный человек.
– Алина Витальевна? – еще раз спросила я.
Женщина рассмеялась.
– Я, я!
– Ух...
Я изобразила вежливое восхищение.
– Здорово вы меня разыграли!
– Иногда приходится притворяться, – заметила Алина. – Есть на свете назойливые личности.
– Я вам звоню в первый раз! – испугалась я.
Алина снова добродушно рассмеялась.
– Знаю, знаю! Не робей, девочка! Кстати, сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – ответила я, решив не обижаться на «тыканье». У них, у актрис, свои причуды.
– Двадцать пять, – нараспев повторил Алина. Вздохнула и спросила:
– Нужно интервью?
– Если вы не против! – попросила я умильно.
– Я не против, – ответила Алина. И загадочно добавила:
– Мне даже интересно...
Не договорила фразу, сменила тон и деловито велела:
– Давай, Майя Михайловна, дуй ко мне. Только быстро, у меня сегодня спектакль!
– Уже еду, – ответила я послушно.
– Адрес знаешь?
– Конечно! – ответила я, сверившись с блокнотом.
– Жду, – коротко сказала Алина и разъединила связь.
Я положила трубку на соседнее кресло, повернула ключ зажигания. Машина бодро хрюкнула, и я уже начала выкручивать руль, чтобы выехать из ряда, как вдруг притормозила.
Откуда Алина Брагарник знает мое отчество?
Конечно, было бы приятно объяснить это тем, что я популярная журналистка. Но, во-первых, это неправда, а во-вторых, я никогда не подписываю свое отчество! Выходит, Алина меня откуда-то знает. Откуда?
Я пожала плечами. Неисповедимы пути господни. Кажется, мне придется в этом убедиться на личном опыте.
Я доехала до ближайшего цветочного рынка и вышла из машины. Конечно, женщины женщинам не обязаны дарить цветы. Но Алина не просто женщина. Она еще и актриса. А это совсем другое дело.
На спектаклях нашего театра оперетты я бываю редко. Не могу сказать, что большая поклонница этого жанра. Но зал у нас всегда полон, из чего я делаю вывод, что поклонников Алине хватает и без меня.
Ради справедливости отмечу, что уровень театра очень и очень приличный. Есть хорошие голоса, есть красивые костюмные постановки. Ну, а Алина – это уже наша легенда. Так сказать, Пугачева местного разлива. Да еще и с голосом!
В общем, не нужен повод, чтобы придти к актрисе с цветами.
Я выбрала букет огромных желтых роз, пахнувших сладко, как опиум. Впрочем, опиум не нюхала, как он пахнет, не знаю. Наверное, подобная ассоциация возникает у меня из-за известной марки духов.
Прежде, чем войти в подъезд старинного двухэтажного особняка, я остановилась и осмотрела его фасад. Балконы, выходящие на улицу, поддерживали полураздетые мужчины с большими купеческими бородами. Атланты, называются. Как я понимаю, в честь того силача, который держал на шее небесный свод.
Веселенькая жизнь была у парня, ничего не скажешь.
В большом полутемном вестибюле меня перехватила въедливая пожилая консьержка.
– Девушка!
Я обернулась.
– К кому? – воинственно спросила старушка.
– К Алине Витальевне, – ответила я. – Мне назначено.
– Кто такая?
– Алина Витальевна? – удивилась я.
Старушка фыркнула, как тюлень.
– Кто такая Алина Витальевна, я знаю. Все знают, – поправилась она. – А вот кто вы?
Я порылась в сумочке и достала из нее рабочее удостоверение. Старушка быстренько вырвала его из моих пальцев и развернула корочку. Несколько секунд она читала текст, напряженно сморщив лоб и шевеля губами.
– «Морячка»? – переспросила она, возвращая мне корочку. Ее взгляд слегка подобрел. – Знаю, читала...
– Нравится наш журнал?
– Нравится, – подтвердила старушка. – Но есть замечание.
– Так, – произнесла я заинтересованно.
– Мало внимания уделяете женщинам моего возраста! – попеняла старушка. – Что ж, если нам за шестьдесят, значит, мы не люди?
– Я передам редактору, – сказала я серьезно. Вообще-то, правильное замечание. Мало кто из издателей ориентируется на пожилых людей. Наверное потому, что они редко имеют возможность покупать журналы.
– Передайте, – велела старушка. – Нужно немного и о нас подумать.
– Обязательно передам, – повторила я. – Вы извините, Алина Витальевна меня ждет...
– Знаю, – поддакнула консьержка. – Она звонила, предупредила, что журналистка приедет.
– Я пошла? – спросила я, делая шаг по ступеньке вверх.
– Идите, – разрешила старушка и вернулась в свой закуток под лестницей. Достала из тумбочки аудиоплеер, аккуратно сунула в уши наушники. Нажала на кнопку воспроизведения, уселась на кушетку и застыла с умиротворенным выражением лица.
Я быстро побежала вверх по лестнице. Меня распирал приступ смеха, настолько комичным было зрелище. Интересно, что она слушает? Спрашивать как-то неудобно... Наверное, сборник народных песен в эстрадной обработке. Или Надежду Кадышеву. Хотя кто знает? Бабулька-то современная! Может, она любит группу «Ума Турман»! Честно говоря, я и сама их люблю.
Алина открыла дверь сразу после звонка, как будто ожидала меня в коридоре. Увидела букет, насмешливо сощурилась.
– Это вам, – сказала я, протягивая ей розы.
Прима посторонилась, чтобы я могла войти. Приняла цветы, не отрывая взгляда от моего лица.
Так мы простояли целых десять секунд. Знаю точно, потому что считала про себя: раз, два, три...
В общем, дошла до десяти.
Все это время Алина изучала меня так пристально, словно искала следы пластической операции. А я, в свою очередь, рассматривала звезду нашего театра.
Поразительно, но косметики на лице примы почти не было. И при этом она выглядела неправдоподобно молодо.
Конечно, были сделаны определенные уступки возрасту. К примеру, шея Алины выглядела немного пожухлой, как кожура зимнего яблока. Но никакого намека на отвисший подбородок, упаси господь!
Небольшие морщинистые стрелки пролегли возле крыльев носа. Легкие синие тени отпечатались под нижними веками. Морщин под глазами я не заметила, сколько ни вглядывалась. Кожа на лице примадонны выглядела удивительно свежей и упругой; не скажу «как у девочки», но почти как у молодой женщины.
Чистый высокий лоб показался мне подозрительно гладким. Не может быть, чтобы на лбу не было ни одной мимической морщинки, уж не говорю о возрастной! Что ж, сейчас у женщин есть прекрасная возможность разгладить лоб с помощью впрыскивания. Очевидно, Алина этим средством воспользовалась. А почему бы и нет?
Густые пепельные волосы примадонны были небрежно собраны на затылке. Не пойму, они вьются от природы или это отличная современная химия?
Ярко-зеленые глаза выглядели неестественно яркими. Вполне возможно, что Алина пользуется цветными линзами. Опять-таки не вижу в этом ничего криминального. Цветными линзами пользуются женщины любого возраста.
Небольшой нос показался мне чересчур курносым. Впрочем, профиль примы от этого только выиграл. В таком ракурсе Алина еще больше похожа на кошку. На красивую, породистую кошку.
Небольшой рот с упругими твердыми губами. Странно, что Алина не стала накачивать губы гелем. Впрочем, оно и понятно: попробуй спеть, когда рот почти не открывается! А он после такой операции почти не открывается. Видела много раз на примере наших актрис.