Тихонова Карина. Тайна осенней звезды

   – Пленка кончилась, – сказала я своему гиду.
   – Ничем не могу помочь.
   – Да я и не прошу!
   Я еще раз обвела взглядом огромную студию и завистливо вздохнула. Что-то мне подсказывает, что господин Дердекен не только займет место покойного магната Терехина, но и перещеголяет его по всем статьям.
   – Красиво, – повторила я. Повернулась и пошла к выходу. Джокер затрусил за мной.
   – Хотите посмотреть что-то еще? – спрашивал он на ходу. – Может, желаете пообедать? У нас прекрасная столовая! Иван Леонидович велел проявить гостеприимство!
   Если бы меня пригласил Иван, я бы и раздумывать не стала. Но боюсь, что обед в компании маленького желчного Джокера, застрянет у меня поперек горла.
   – Нет, спасибо, – ответила я вежливо. – Мне нужно возвращаться назад, в редакцию.
   – Очень жаль, – откликнулся карлик.
   Я остановилась на ступеньке и посмотрела вниз.
   – Зачем вы врете? – спросила я. – «Жаль»... Вы же меня видеть не можете!
   – Я не вру, – ответил карлик и поднял голову. Рассеянный свет упал на его лицо, высветил маленькие блестящие глазки. И в них сейчас не было привычного ехидного выражения.
   – Я никогда не вру, – повторил Джокер.
   – Так-таки и никогда? – насмешливо переспросила я.
   – Никогда!
   – Да вы просто святой!
   – Нет, – отказался Джокер. – Я не святой. Я шут. А шуты имеют только одну привилегию и только одну обязанность: всегда говорить правду. Вот я вам и говорю: очень жаль, милая девушка, что вы зачастили в наши края.
   Наши глаза столкнулись.
   – Вы мне угрожаете? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
   Джокер усмехнулся и отвел взгляд.
   – «Я слеп, но освещаю тьму», – ответил он словами шута из пьесы Кальдерона.
   Я рассердилась.
   – Слушайте, вы! – сказала я жестко. – Нельзя выражаться как-то попроще, а? Без многозначительности?
   – Нельзя, – ответил Джокер.
   Я сердито отвернулась и побежала наверх.
   Не прощаясь с провожатым, выскочила на улицу, проигнорировала удивленный взгляд охранника, добежала до машины. Открыла дверцу, упала на сиденье.
   Он мне угрожал!
   Я с трудом перевела дыхание. Интересно, как еще можно понять эту фразу: «Жаль, милая девушка, что вы зачастили в наши края»?
   Как?
   Нет, я, конечно, все понимаю. Как и всякий шут, он боготворит своего повелителя. То есть Ивана. Наверняка он его ревнует ко всем милым девушкам, возникающим на горизонте. Но нормальный мужчина не может удовольствоваться привязанностью своего шута! Жизнь нормального человека включает много других вещей! В том числе привязанность милых девушек!
   Ну и Джокер! Ну и гад!
   – Хуже ревнивой супруги, – сказала я с досадой. – Что прикажете делать? Жаловаться Ивану?
   Мне никто не ответил. Я опомнилась, завела мотор и развернула машину. Бросила прощальный взгляд на здание радиостанции, поехала назад в город.
   Что ж, попробую коротко сформулировать свои ощущения.
   Мне определенно не нравится маленький желчный уродец, поселившийся в жизни высокого светловолосого викинга. А ему не нравлюсь я.
   Значит, кто-то из нас останется не у дел. Таков закон жизни. И я уж постараюсь, чтобы не у дел остался шут.
 
   Доехав до города, я первым делом разыскала относительно пустое кафе. Есть хотелось ужасно, и я поторопилась вымыть руки. Уселась за столик, стоявший в самом дальнем углу, окинула взглядом зал.
   Пусто. Или почти пусто. Занято только два стола, остальные сверкают чисто вымытой поверхностью.
   Кафе было небольшим и уютным. Возле меня стояла огромная кадка с высоким фикусом, и я подвинулась поближе к растению. Фикус загородил меня от остального зала и позволил почувствовать себя невидимкой.
   – Слушаю вас, – сказала официантка.
   Я вздрогнула и подняла голову.
   – Простите, замечталась.
   – Бывает, – вежливо ответила официантка и демонстративно раскрыла блокнот.
   Ясно. От меня ждут хорошего заказа. Интересно, как официантки определяют, что клиент голодный? По глазам, что ли?
   Я не обманула ожиданий. Продиктовала длинный список выбранных блюд, официантка записала и торопливо удалилась. А я, глядя ей вслед, подумала, что сильно погорячилась. Вряд ли я одолею даже половину из заказанного. Набрала «с голодных глаз»...
   В ожидании обеда я принялась рассматривать публику в зале. За одним столиком сидело двое молодых людей, по виду похожих на студентов. Они уткнулись в свои тарелки, с аппетитом наворачивая пельмени. За другим столом сидел немолодой мужчина с развернутой газетой в руках. Перед ним стояла чашечка кофе и пепельница.
   Официантка принесла закуски, расставила их на столе, пожелала:
   – Приятного аппетита!
   – Спасибо, – ответила я, подвинула к себе крабовый салат. Выглядел салат аппетитно, и мой рот мгновенно наполнился слюной.
   – Горячее будет готово через десять минут.
   – Прекрасно!
   Я с трудом дождалась, когда официантка удалится, чтобы наброситься на еду. Отвратительная привычка: есть торопливо. Никак не могу от нее избавиться. Мне неудобно от того, что я постоянно хочу есть, но это так. Интересно, почему я всегда голодная? Есть такая болезнь... забыла название... В общем, когда все время хочется есть! Говорят, этой болезнью страдала покойная принцесса Диана. Трудно поверить. У нее была великолепная фигура. Вот что значит сила воли!
   А может, никакая это не болезнь? Может, права была Алина Брагарник, и мой хороший аппетит признак того, что я еще не «перевалила через хребет»?
   Возрастной хребет, разумеется.
   «А, глупости!» – решила я. Можно подумать, что пожилым людям не хочется есть! Еще как хочется! Вон сколько среди них толстячков и толстушек! Когда мне будет пятьдесят, я буду есть все, что захочу. Как хомяк. Без передышки.
   Нет, в пятьдесят еще рано терять форму. В шестьдесят. Да, в шестьдесят уже можно наплевать на фигуру.
   Я запихала за щеку огромную порцию салата и принялась его пережевывать.
   Шестьдесят лет... Неужели мне когда-нибудь исполнится шестьдесят лет? Не верю!
   Я произвела несложные математические расчеты.
   Шестьдесят мне исполнится через тридцать пять лет. Господи!
   Я чуть не подавилась.
   Что ж это получается? Я должна отказывать себе в еде еще тридцать пять лет?! Как было сказано в одном старом анекдоте, «зачем мне такая жизнь»?!
   – Можно подумать, ты так сильно себе отказываешь! – насмешливо упрекнула меня совесть.
   Я подчистила тарелку с сыром, закусила его свежими овощами и откинулась на спинку стула.
   Обвела взглядом пустые тарелки и почувствовала себя виноватой.
   Ничего! Подумаешь, съела парочку салатиков! Зато хлеб почти не тронула! И вообще, может, я ужинать не стану! Вот калории и уравновесятся!
   Успокоив себя таким образом, я повеселела и стала с нетерпением ждать горячего.
   – Расскажите о вашей диете, – попросил какой-то журналист Аллу Борисовну.
   На что примадонна, не раздумывая, дала ответ:
   – Люблю поесть!
   После этого я полюбила Аллу Борисовну еще сильней.
   Вот и я люблю поесть.
   Я вытерла салфеткой руки, аккуратно пристроила ее на край тарелки и принялась размышлять.
   Когда я стану бабушкой... Ох, до чего не хочется! А придется. Так вот, когда я стану бабушкой, я превращусь в толстую добродушную старуху. Буду читать любимые книги, греться на солнышке, гулять возле моря и возиться с внуками.
   Стоп!
   Чтобы возиться с внуками, для начала придется обзавестись детишками!
   Я вздохнула. Интересно, с чьей помощью мне ими обзавестись? Замуж мне совершенно не хочется. Правда! Это не обычное женское кокетство, я просто не создана для семейной жизни!
   Готовить не умею – раз. Характер отвратительный – два. Целыми днями пропадаю на работе и не только потому, что рабочий день ненормированный. Главным образом потому, что работа мне нравится!
   Вот и скажите мне: какой муж выдержит рядом с собой такую особу?!
   Вернулась официантка, выгрузила с подноса на стол горячее. Я оживилась, придвинулась поближе, радостно потерла руки.
   – Вы просили хорошенько прожарить мясо, – напомнила официантка.
   – Да, спасибо.
   – Попробуйте, не жестко?
   Я воткнула вилку в огромный кусок мяса, быстренько запилила по нему ножом.
   Отбивная восхитительно пахла и резалась легко, как масло. При этом из нее не вытекло ни капли крови!
   Я отправила кусочек в рот, сосредоточенно пожевала. Подняла на официантку счастливый взгляд и произнесла:
   – Восторг!
   – Приятного аппетита, – пожелала официантка и удалилась.
   Я ей не ответила. Я торопливо подъедала нежное мясо.
   Как там говорила нянька Скарлетт О’ Хара?
   «Настоящую леди всегда видать по тому, как мало она ест. Клюнет, как птичка, и все»!
   Выходит, я не леди.
   Мысль на минуту огорчила, и я даже немного отодвинула тарелку с недоеденной отбивной. Но тут же вспомнила ответ Скарлетт:
   – Эшли Уилкс мне сказал, что ему нравится, когда у девушки хороший аппетит!
   Я снова подтянула тарелку к себе. Благослови бог Эшли Уилкса! Вот уж точно, настоящий джентльмен! ^[2]
   Я доела отбивную всю, без остатка. Подчистила гарнир, подобрала зеленый горошек.
   Хорошо!
   Я откинулась на спинку стула и погладила живот.
   Официантка словно ждала этого момента. Тут же подкатила сервировочный столик с чайными принадлежностями, поставила передо мной чашку, заварной чайник с дымящимся носиком, тарелку с большим куском торта.
   Я почесала переносицу.
   Все. Торт мне никак не одолеть.
   – Можно вас попросить? – обратилась я к официантке.
   – Конечно! Хотите добавки?
   Я содрогнулась. Интересно, кем я выгляжу в глазах этой милой девушки? Персонажем старой сказки?

 
Робин-бобин Барабек,
Съел семнадцать человек,
Съел корову, съел быка.
Съел хромого мясника...
 

   «Ужас! Этот кошмар читают детям!»– подумала я с отвращением.
   – Добавки не нужно, – ответила я сухо. – Если можно, упакуйте торт. Я заберу его с собой.
   Официантка немного скисла. От такой клиентки, как я, она ждала большего. Однако сразу взяла себя в руки и вежливо ответила:
   – Одну минутку.
   Забрала десерт и удалилась.
   Я налила в чашку горячий ароматный чай и с удовольствием втянула в себя воздух.
   Мечта!
   Открыла сахарницу, достала кусочек бесформенного коричневого сахара, похожий на растаявшую карамельку. Люблю тростниковый сахар!
   Я так налопалась, что пила чай, как купчиха, фыркая и отдуваясь. Съеденный обед сделал меня тяжелой и неповоротливой, как бегемотиха. Но я не позволила угрызениям совести отравить мне удовольствие.
   – Не буду ужинать! – сказала я твердо. – Все!
   В этот момент напротив стеклянной стены кафе затормозила знакомая машина. Я напряглась, подвинулась ближе к фикусу.
   Вот и Лешка приехал! Проголодался, что ли?
   Лешка вышел из салона, обошел машину и открыл соседнюю дверцу. Подал руку, помогая даме выбраться наружу.
   «Джентльмен хренов!» – подумала я желчно.
   Итак, последовало домашнее примирение. А возможно, это новая нимфа в нелегкой Лешкиной жизни.
   Я прищурилась.
   Так и есть. Лешка изменяет Ксюше с очередной преемницей. Интересно взглянуть, кого он подобрал на этот раз?
   Девушка повернулась ко мне, поправила длинные распущенные волосы. Вышла из-за машины, небрежно взяла Лешку под руку, и они вместе прошествовали в ресторан, расположенный неподалеку от кафе.
   Ну, конечно! Не может такой солидный господин повести свою даму в какую-то дешевую кафешку!
   Я с силой отодвинула чашку. Остатки жидкости перелились через край и выплеснулись на стол.
   Я вытянула шею, пытаясь разглядеть спутницу моего приятеля.
   Фигурка хорошая. Волосы красивые. Лица не вижу, вижу только ровненькую спинку.
   – Повернись, – позвала я негромко.
   И, словно услышав мой призыв, дама на мгновенье обернулась, поправляя запутавшиеся волосы.
   Я тихо ахнула.
   Эту девушку я видела только один раз, но видела так недавно, что еще не успела позабыть.
   Передо мной была мисска неизвестного города, Ирка Терехина, или, говоря словами классика, «веселая вдова».
   То, что у вдовы хорошее настроение, было видно невооруженным глазом. Она кокетливо смеялась, собирая длинные волосы в небрежный узел на затылке, и эта прическа ей очень шла.
   Лешка выглядел немного напряженным. Улыбался спутнице через силу, рот раскрывал редко, бросал по сторонам пугливые взгляды, словно боялся появления ревнивой супруги.
   – Ничего, водки выпьешь, разойдешься! – пробормотала я себе под нос.
   Меня душила тихая ненависть.
   Блудливый кот! Не успел развязаться с одной нимфой, как тут же подцепил другую! Так сказать, не отходя от кладбища! Эх! Мою бы мамашу сюда! Чтобы увидела собственными глазами моральный уровень человека, которого прочила мне в мужья!
   – Вы уже уходите? – спросил меня за спиной женский голос.
   Я обернулась. Позади стояла официантка. Я с удивлением обнаружила, что поднялась со стула и дошла почти до самой двери. Стыд-то какой! Что она про меня подумала!
   – Простите, – сказала я через силу. – Увидела... одного знакомого...
   Я не смогла договорить. Обида, душившая меня, разрядилась слезами.
   Официантка придвинулась ко мне.
   – Муж, что ли? – спросила она, участливо понизив голос.
   Я торопливо всхлипнула и вытерла глаза.
   – Эх, милая! – снисходительно пробормотала официантка. – Молодая еще... Успеешь наплакаться.
   Взяла меня под руку и усадила на стул.
   – Не надо, слышишь?
   Я кивнула.
   – Все они такие! Слез не хватит, чтобы их грехи замолить! Не бери в голову!
   Официантка пригнула голову поближе и прошептала:
   – А еще лучше – заведи любовника!
   – Как это, – пробормотала я, размазывая слезы по щекам.
   – Очень просто! Смотри, какая ты красивая! Любой мужчина твой, только пальцем помани!
   Я вытерла глаза и тихо ответила:
   – Я так не умею.
   – Пора учиться, – ответила официантка со вздохом. – А то так и проплачешь всю жизнь.
   Я тяжело вздохнула.
   – Водички принести? – жалостливо спросила официантка.
   Я помотала головой.
   – Давайте я расплачусь. Извините, ради бога, я не думала убегать, просто увидела их...
   Спазм сжал мне горло, и я остановилась.
   – Ну, все, все! – сказала официантка, дотронувшись до моей руки. – Забудь! Живи для себя, а не для него! Поняла?
   – Поняла, – ответила я.
   Официантка поднялась со стула и скрылась в подсобном помещении. Я вытащила деньги и пересчитала всю имеющуюся наличность.
   Денег было много. Мне хватит надолго. Конечно, если не придется платить за квартиру. Тогда я точно останусь на бобах.
   Может, задержаться у Дердекена?
   Я помотала головой.
   Неудобно. Неэтично. Некрасиво. И вообще... Я пишу статью, и неизвестно, какую роль будет играть в ней новый радиомагнат. Возможно, наши отношения омрачатся неприятным открытием.
   Я вздохнула.
   Интересно, почему это маленькое происшествие так выбило меня из колеи? Я, что, не знала раньше о слабых Лешкиных коленках? Они у него автоматически подгибаются при виде смазливой мордашки! Знала?
   Знала! Тогда чего истерику устроила?
   Я достала носовой платок и мрачно высморкалась. Подонок! Обидно не то, что у него коленки слабые, а то, что он мне в любви объясняется! Мокрица! Не успел с одной бабой развязаться, как уже другую подхватил! А в перерывах между ними третьей дуре про любовь песни поет!
   Тряпка!
   Вернулась официантка, положила передо мной счет. Я глянула на итоговую цифру, машинально отсчитала деньги, положила сверху пятидесятирублевку.
   – Это вам.
   – Спасибо, – поблагодарила женщина. – Хотите, я вам кофе принесу? Просто так, бесплатно!
   – Нет, не нужно. Я уже успокоилась.
   И я поднялась со стула.
   – Плюнь! – напомнила женщина. – Плюнь и разотри! Они все такие, исключений нет! Запомни, что я тебе сказала: живи в свое удовольствие. И не думай, понравится это ему или нет.
   – Вы правы, – ответила я мрачно. – Так я и сделаю.
   Повернулась и пошла к выходу. Официантка проводила меня сочувственным взглядом.
   Я вышла на улицу и остановилась, обдумывая дальнейший план. Может, зайти в ресторан, где обедает мой любвеобильный приятель со своей новой пассией?
   – И что потом? – сурово спросило меня достоинство. – Начнешь визжать, как глупая баба, и бить тарелки? И что получишь после этого? Тихое презрение Лешки и тихое злорадство его очередной нимфы! Не смей унижаться!
   – Да, – согласилась я. – Это не выход.
   – К тому же выглядишь ты просто ужасно, – добавило свою лепту благоразумие. – В таком виде не появляются перед расфуфыренной соперницей.
   – А как появляются перед расфуфыренной соперницей и подлым другом? – спросила я.
   Благоразумие причмокнуло от восторга.
   – В шикарном платье! С шикарной прической! На худой конец, с хорошо вымытой головой и сверкающими волосами! В изящных туфельках, а не мужицких кроссовках! Духи! Не забудь хорошие духи! И, самое главное, ты должна войти под руку с шикарным мужчиной!
   Я оторопела.
   – Господи, где ж мне его взять?
   – Подумай! – лукаво посоветовало благоразумие.
   Я только вздохнула.
   Нет у меня шикарных мужчин! Никаких нет! Такая я дура!
   Я дошла до машины, уселась в салон. Будем работать дальше.
   Я вяло поразмыслила, чем бы заняться. Когда шеф принесет заказанные сведения, одному богу известно. Азик со мной встретиться пока не пожелал. Ему, видите ли, сейчас не до меня. Ну, и что делать дальше? Есть ли у вас идея, мистер Фикс?
   – А ну вас всех на фиг! – сказала я вслух.
   Тронула машину с места и поехала домой.
   То есть домой к Ивану Дердекену.
   Припарковала машину на вчерашнем месте, возле парапета набережной. Отличная стоянка! Просматривается из окна, как на ладони! Если замечу что мою «ниву» пытается угнать злоумышленник, открою окно и начну верещать не хуже любой сирены! Злоумышленник умрет от разрыва сердца! Как Терехин.
   Я тихо выругалась. Не хочу сегодня думать о делах! Ни о каких: ни о личных, ни о служебных! Имею право оттянуться?!..
   Именно это я и сделаю. Оттянусь по полной программе.
   Я зашла в универсам и купила бутылку вина. Бутылка выглядела солидно, а что там внутри – известно одному богу. Но мне сейчас на все наплевать. Готова употребить даже технический спирт.
   Я расплатилась за покупку и потопала домой. Открыла квартиру, шумно ввалилась в коридор.
   – Эй! – крикнула я на всякий случай. – Я вернулась!
   Ответа не дождалась. И слава богу.
   – Чего ты разоралась? – ехидно спросило благоразумие. – Ключи-то у тебя!
   – Ты, что, не знаешь современных мужчин? – огрызнулась я. – У меня одна пара, у Дердекена другая... Я пообещала, что обратно не вернусь, вот он и завалил с подружкой. А что? Имеет право! Квартирка-то его собственная!
   – Ты уж чересчур загибаешь, – возразило благоразумие. Но как-то нерешительно возразило. От современных мужчин можно ожидать чего угодно.
   Я прошлась по квартире, осмотрела оставленные комнаты. Все в них было по-прежнему: пусто, пыльно, просторно.
   Я дошла до кухни, сунула вино в морозилку. Заодно осмотрела припасы, сделанные моим домохозяином. Запасы впечатляли: сыр с благородной голубой плесенью, сырокопченая колбаска, малосольная семга, сосиски в натуральной оболочке, копченые куриные крылышки, несколько упаковок салата...
   – Мировой закусон! – сказала я мрачно.
   Захлопнула холодильник, уселась на табуретку и бессильно опустила руки на колени.
   Господи! Ну почему я расплакалась, как последняя дура?! Какое мне дело до Лешки, до бесконечной смены баб вокруг него, до веселой Терехинской вдовы?
   Ну их, всех! Пойду, лучше руки помою!
   Я хлопнула себя по коленкам, поднялась со стула и отправилась в ванную. Вымыла руки, вернулась на кухню и распахнула холодильник.
   Выставила на стол все имеющиеся деликатесы, достала из морозильной камеры бутылку.
   Нашла штопор, выкрутила пробку. Где-то я видела бокалы...
   Я прошлась вдоль висячих шкафчиков, по очереди рассматривая их содержимое. Нашла бокалы, поставила два на стол. Говорят, что пить в одиночку – дурной тон.
   Разлила вино, подняла свой бокал и вежливо сказала:
   – За милых дам!
   Чокнулась со вторым бокалом, отпила глоток. А что? Ничего! Очень даже приличное вино!
   Я уселась за стол, придвинула к себе тарелку с сыром. Но кусок в горло не шел. Во-первых, я недавно наелась. А вовторых...
   – Зачем, ну зачем меня понесло в это проклятое кафе? – спросила я вслух. – Не могла найти другого места?
   Вот! Вечное причитание бесхребетных дам! «Глаза бы не видели, сердце бы не заболело»!
   Позор! Дожила!
   Я залпом выпила вино, налила себе еще. И в этот момент зазвонил мой мобильник.
   Я обернулась и выглянула в прихожую. Мобильник валяется где-то в сумке, а сумка валяется на полу. Может, не отвечать? У меня сегодня не приемный день.
   Телефон продолжал надрываться, и чувство долга победило.
   Я поднялась со стула, дотащилась до коридора. Подняла сумку, пошарила в ней, извлекла свой аппарат. Взглянула на определитель.
   Нет, этого номера я не знаю.
   Я врубила телефон и сурово сказала:
   – Слушаю.
   – Как дела? – спросил Дердекен так непринужденно, как будто созваниваться дважды в день для нас – норма жизни.
   Я немного обалдела.
   – Нормально...
   – Я не побеспокоил? – осведомился собеседник. – Вам удобно разговаривать?
   – Очень удобно, – ответила я. – Сижу на красивой кухне, пью вино из красивого бокала, закусываю деликатесами... Жизнь прекрасна и удивительна!
   Я пару раз хрюкнула, изображая веселье. Дердекен меня не поддержал.
   – Майя, что случилось? – спросил он озабоченно.
   – Ничего, – ответила я. – Пытаюсь напиться. Между прочим, первый раз в жизни.
   – Не поможет, – предупредил Иван.
   Я развела руками. Вернее, одной рукой, левой. Правая держала телефон.
   – При всем богатстве выбора другой альтернативы нет!
   – Альтернатива есть, – не согласился Иван.
   – Да? Предложите!
   Он негромко засмеялся.
   – Майя, вы когда-нибудь катались на яхте?
   Я вернулась на кухню и уселась на стул.
   – На яхте? – переспросила я растерянно. – Нет, не каталась.
   – Приглашаю вас на прогулку.
   Я шмыгнула носом. Интересно, как это понимать? Как способ ухаживания или как заботу о ближнем?
   – Вы за мной ухаживаете? – спросила я недоверчиво.
   – А вы против?
   Я запаниковала самым жалким и постыдным образом.
   – Нет, почему же, – забормотала я. – То есть... Конечно, не против, но в определенных пределах... То есть мы совсем недавно знакомы...
   Иван громко расхохотался. Я впервые услышала его смех, и он мне понравился.
   – Майя, вы просто прелесть! – сказал Иван, отсмеявшись.
   – Спасибо, – ответила я смущенно.
   – Давайте расставим точки над «i».
   – Расставляйте.
   – В принципе, вы ничего не имеете против прогулки...
   – Ничего.
   – Но для соблюдения приличий не хотите оставаться один на один с малознакомым мужчиной.
   Я с облегчением выдохнула воздух. Приятно, когда тебя понимают с полуслова!
   – Угадали! – подтвердила я.
   – В таком случае предлагаю Джокера в качестве дуэньи. Не возражаете?
   Я поежилась. Карлик казался мне слишком зловещей фигурой для увеселительной прогулки. Но, в конце концов, яхта принадлежит не мне, и кого на нее приглашать решает хозяин.
   – Не возражаю, – ответила я неуверенно.
   – Прекрасно! Где вы сейчас? Ах, да, – спохватился Иван. – Сидите на красивой кухне, пьете из красивых бокалов... Там салаты в холодильнике, вы заметили?
   – Заметила.
   – Он вполне съедобные. Я пару раз пробовал.
   Мне стало смешно.
   – Уговорили.
   – В общем, никуда не уходите, – завершил беседу Дердекен. – Через полчаса я за вами заеду.
   – Жду, – ответила я и разъединила связь.
   Бросила аппарат назад в сумку и вдруг застыла, потрясенная внезапной идеей.
   А что, если использовать Ивана в качестве шикарного мужчины? Господи, до чего хорошо все получается!
   Во-первых, Дердекен, действительно шикарный мужчина.
   Во-вторых, мы едем в яхт-клуб.
   В-третьих, там наверняка увидимся с Лешкой.
   В-четвертых, Лешка Дердекена терпеть не может.
   В-пятых, он меня к нему ревнует.
   В-шестых...
   Я поднялась со стула и прошлась по кухне.
   ...в-шестых, я ему обеспечу повод для ревности! Возьму реванш! За всех нимф одновременно!
   Я ринулась в ванную, сдирая с себя одежду. Нужно привести голову в божеский вид и успеть накраситься.
   На все про все у меня не больше получаса.
 
   Через полчаса я стояла перед дверью и, припав к ней ухом, прислушивалась к подъездным шумам. Вот загудел лифт... я напряглась. Но лифт остановился ниже моего этажа. Послышались веселые детские голоса и собачий лай.
   Я оторвалась от двери. Господи, до чего я докатилась! Стою и подслушиваю! Что, больше заняться нечем?
   Время тянулось невыносимо медленно, и я еще раз вошла в ванную.
   Покрутилась перед зеркалом, хотя оно уже сказало мне массу комплиментов.
   Вымытые и уложенные с помощью фена волосы красиво сверкают. На лице минимум косметики, но и этот минимум придал коже привлекательный румянец, а ресницам – удивительную длину и объем. Светлые перламутровые тени на веках почти незаметны, но глаза кажутся больше и сверкают ярче.
   Губной помадой я не воспользовалась из этических соображений. Все-таки идем в море, а не на бал. Яркий макияж будет смотреться вульгарно и неуместно.