Страница:
Лешка мне не ответил. Честно говоря, меня это не столько удивило, сколько обрадовало.
Зацепило, зацепило!
«Так тебе и надо, лицемер,» – припечатала я мысленно. Повернулась к Ивану, нежно улыбнулась и мило прочирикала:
– Идем?
И, не ожидая ответа, двинулась к угловому столику, скрытому пышной пальмой.
Мы уселись. С моего места столик Лешки просматривался как на ладони. Иван сидел спиной к этой парочке, поэтому не замечал ни ярости Лешки, ни пристального интереса его дамы.
– Ты ее знаешь? – спросила я, кивая подбородком на вдову Терехину.
– Кого? – не понял Иван.
– Даму, которая сидит со Звягиным.
Иван добросовестно осмотрелся. Нашел взглядом Лешку, столкнулся глазами с его спутницей. Слегка пожал плечами в ответ на ее сверлящий взгляд и повернулся ко мне.
– Лицо знакомое, только не могу вспомнить... Кто это?
– Это вдова Терехина, – ответила я.
Иван откинулся на спинку стула.
– А-а-а, – протянул он понимающе. – Я же говорю, лицо знакомое.
– Ты с ней общался? – заинтересовалась я.
– Если это можно назвать общением. Так, расшаркивались при встрече.
– При встрече с кем? – не поняла я.
Иван весело приподнял брови.
– При встрече с Терехиным, разумеется! Пару раз она была рядом и держала мужа под руку. Согласись, я не мог не поздороваться. Это было бы невежливо.
Я молча повозила руками по столу. Невежливо! Подумаешь, великая важность! Пережила бы как-нибудь!
Все эти контрдоводы мгновенно промелькнули в моей голове, но я благоразумно оставила их при себе. Незачем Ивану думать, будто я ревную к веселой вдове своего старого приятеля.
– А ведь ревнуешь! – ехидно уличило меня благоразумие.
– Плевать мне на них обоих! – огрызнулась я.
– Что-то не верится!
– Потерпи, если не верится, – осадила я. – Докажу не словом, а делом.
– Дура, ой, дура! – зачастило благоразумие, но я снова вышвырнула его прочь из головы.
Подоспел официант и разрядил скопившееся напряжение. Я долго копалась в меню, выбирая блюда. Иван терпеливо ждал, не проявляя недовольства или нетерпения. Лешка бы на его месте уже десять раз спросил:
– Ты грамотная?!
А Иван молча ждет, когда дама завершит свою филигранную работу.
Потрясающий мужчина! Ничем его не прошибешь!
– Мне то же самое, – только и сказал он, когда я, наконец, сделала свой выбор.
Официант почтительно склонил голову и бесшумно унесся прочь. Я снова поймала бешеный Лешкин взгляд и внутренне возликовала. Все получалось даже лучше, чем я задумала.
Теперь нужно сделать вид, что у нас с Иваном началась теплая задушевная беседа. Итак, создаем мизансцену...
Я подвинула стул ближе к столу и наклонилась к Ивану.
– У вас были хорошие отношения? – спросила я, обворожительно улыбаясь.
– С кем? – не понял Иван.
– С Терехиным, разумеется!
– А-а-а...
Он добросовестно задумался.
– Не сказал бы, – признал Иван после минутного молчания. – У меня создалось ощущение, что я ему чем-то мешаю. По-моему, он не любил делиться.
– Да, уж, не любил, – пробормотала я про себя. И громко добавила:
– А как вам удалось договориться? Вам ведь удалось договориться?
– Мы были в процессе подписания мирного договора, – дипломатично выразился Иван. – Почему ты об этом спрашиваешь?
– Интересно! – ответила я и кокетливо поправила локон. Лешка нервно дернулся, и это движение от меня не ускользнуло. Я нежно улыбнулась Ивану и договорила:
– Не забывай, что это часть моей профессии: интересоваться тем, что происходит в городе.
Иван не ответил. Скользнул по моему лицу быстрым взглядом, усмехнулся и снова опустил глаза. Хорошо, что Лешка его не видит! Никакой романтикой там не пахнет!
«Господи, что за жизнь? Все приходится делать самой,» – подумала я с раздражением.
Тут же задавила негативные ощущения и снова ласково улыбнулась.
– Один мой знакомый говорит, что видел вас втроем, – сказала я, совершенно не думая, что говорю. Меня интересовал только яростный Лешкин взгляд, которым тот испепелял то спину Ивана, то мою лживую физиономию.
– Втроем? – переспросил Иван.
– Да, – продолжала я, краем глаза наблюдая за столом своего приятеля. Терехина положила руку на Лешкину ладонь, и я чуть не задохнулась от злости. Но Лешка стряхнул ее руку решительным, почти грубым жестом. Я тихо возликовала.
– Втроем, – повторила я. – Ты, Азик и Терехин выходили из загородной гостиницы. Причем с таким видом, словно недавно побратались.
– Кто тебе сказал? – спросил Иван.
Я чуть было не проговорилась. Все мое внимание было направлено на Лешкин столик. После того как он грубо стряхнул ручку веселой вдовы, та решила обидеться. Приподнялась со стула, но Лешка опомнился и удержал ее виноватым жестом.
Скотина!
– Что ты говоришь? – переспросила я машинально.
– Я говорю, кто тебе это рассказал? – раздельно повторил Иван.
Я с трудом оторвалась от лицезрения нечистой парочки и уставилась на своего визави.
– Ну, знаешь! – сказала я с негодованием. – Источники не раскрывают!
Иван пожал плечами. Хотел что-то сказать, но тут вернулся официант, толкая перед собой столик, доверху уставленный посудой. Я в ужасе воззрилась на него.
Неужели я все это заказала?
Минуту или две мы молчали, наблюдая за тем, как официант ловко расставляет перед нами тарелки. Над ними поднимался упоительно вкусный пар, но даже запах еды не мог отвлечь меня от столика напротив. Лешка наклонился над столом, веселая вдова подалась к нему.
Лешка что-то втолковывал ей вполголоса, Терехина внимательно слушала.
Заговорщики хреновы!
Я подтянула к себе тарелку и ткнула вилкой в нежнейший крабовый салат. На несколько минут мое настроение улучшилось.
Что ни говори, приятная это штука – вкусная еда!
Салат был приготовлен великолепно, и мое внимание временно переключилось с нечистой парочки на собственную тарелку. Отбивная в кляре тоже не подвела: такого вкусного мяса я не ела бог знает сколько. Грибное суфле, запеченное в горшочке, буквально таяло во рту. А кусочек торта, которым я завершила трапезу, вознес меня на небеса.
– Потрясающе! – пробормотала я, подбирая чайной ложкой остатки на тарелке.
– Заказать еще? – спросил Иван.
– Нет-нет! – испуганно откликнулась я. – Ты с ума сошел! Еще сто грамм – и я лопну!
Тут мой взгляд нечаянно упал на тарелку спутника. Салат и отбивная выглядели почти нетронутыми.
– Почему ты ничего не ешь? – поразилась я. – Не нравится?
– Нравится, – ответил Иван. – Все очень вкусно.
– Откуда ты знаешь? Ты же ни к чему не притронулся!
– Я все попробовал, – успокоил меня Иван. – Я мало ем.
Мне в очередной раз стало стыдно за свою прожорливость.
Я подняла на Ивана виноватые глаза.
– Это неприлично, да? – спросила я, как школьница.
– Ты о чем? – не понял он.
Я указала на свои вылизанные тарелки.
– Лопать все подряд, как я. Понимаешь, я проклинаю свой аппетит, но вспоминаю, что это неприлично, когда все уже съедено.
– Мне нравится, когда у человека здоровый аппетит, – ответил Иван.
– Честно?
– Абсолютно!
Я немного приободрилась.
– Одна моя знакомая сказал, что я еще не перевалила через хребет.
– Какой хребет?
– Возрастной, – пояснила я. – Поэтому не утратила вкуса к жизни. В прямом и переносном смысле.
Иван сделал короткий уважительный жест бровями.
– Неглупо, – признал он. – Сколько лет знакомой?
Я засмеялась.
– А вот этого, мой дорогой, никто не знает. Она профессиональная актриса. Налей мне чаю...
Иван поднял небольшой фарфоровый чайничек. Я молча смотрела, как ароматная коричневая струя заливает золотой цветок, нарисованный на дне чашки.
– Все, спасибо.
Иван поставил чайник на стол. Я взялась за ручку и напомнила:
– Ты мне не ответил. Каким образом ты договорился с хозяевами города? Общеизвестно, что Терехин с Азиком ненавидели конкурентов и выдавливали их отсюда всеми дозволенными и недозволенным способами.
Иван налил себе чай и сделал бесшумный глоток.
– Иван!
Он поставил чашку на стол и посмотрел мне прямо в глаза. Молча.
– Не хочешь говорить? – спросила я тихо.
Он все так же молча наклонил голову.
– Почему? – удивилась я. – Это, что, тайна?
Иван разомкнул плотно сжатые губы и ответил:
– Это скучно.
– Скучно? – поразилась я.
– Конечно! Зачем тебе все это знать?
Я обиделась.
– Ну, конечно, – начала я злобно. – Моим маленьким женским умишком не охватить всю глубину мужских проблем...
– Майка, дело не в этом, – перебил меня Иван.
– А в чем?
Он несколько секунд смотрел мне в глаза. Я не выдержала, и первая отвела взгляд.
– Ты любишь футбол? – вдруг спросил Иван.
– Терпеть не могу! – ответила я горячо.
– Об этом и речь, – спокойно подвел итог Иван. – Есть игры, в которых женщина вполне может разобраться. Правила-то не сложные... Просто зачем это ей? Есть вещи гораздо более интересные, чем игра в футбол. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – подтвердила я, не глядя в глаза собеседнику. – Только почему ты решаешь за меня, что мне интересно, а что нет?
Иван отодвинул недопитый чай.
– Майка, давай уйдем отсюда, – предложил он мирно.
– Почему?
– Потому что ты все свое внимание уделяешь соседнему столу, – ответил Иван. – А мне бы тоже хотелось попасть в сферу твоих интересов. Пускай даже мимолетных.
Я оторвалась от лицезрения нечистой парочки и посмотрела на Ивана. В ушах зашумела подступившая кровь. Я быстро опустила взгляд.
Господи, стыдно-то как! Он обо всем догадался!
– Прости меня, – попросила я, глядя на свои руки.
– Прощаю, – немедленно откликнулся Иван. – Мы уходим?
– Уходим, – ответила я покорно.
Иван сделал жест в сторону невидимого мне официанта. Тот подлетел с кожаной папочкой, в которую был вложен счет. Иван расплатился, поднялся из-за стола. Следом встала я. Иван отодвинул мой стул и я, не глядя по сторонам, зашагала к выходу.
Но, даже не глядя на Лешку, я чувствовала затылком его яростный пристальный взгляд. Мне очень хотелось ответить приятелю независимым и гордым взором, но я помнила, что следом за мной идет Иван, от которого невозможно ничего утаить. Поэтому я не обернулась, а просто вышла из зала и направилась к дверям.
Швейцар приоткрыл створку. Иван раскрыл над моей головой зонт, и мы зашагали к старенькой «ниве», сиротливо мокнущей под дождем.
Я молча плюхнулась на водительское кресло. Иван аккуратно захлопнул дверцу и обошел машину. Уселся рядом со мной, закрыл зонт, стряхнул с него дождевые ручейки. Уложил зонт между двумя сидениями и повернулся ко мне.
Я не знала, что сказать, поэтому сидела молча.
– Ну? – спросил Иван. – Поехали?
Я сунула ключ зажигания в отведенное ему место.
– Куда?
Иван легко вздохнул.
– Прости, – признал он. – Тебе со мной скучно.
– Нет, что ты...
– Скучно, скучно!
– Все совсем не так...
Иван дотронулся до моей руки теплой ладонью.
– Ты привезла меня сюда для того, чтобы насолить Звягину? – спросил он спокойно.
Я вздрогнула.
Догадался! Конечно, догадался! Глупо считать умного взрослого человека недоразвитым теленком!
Я подняла на Ивана виноватые глаза.
– Прости меня, пожалуйста, – начала я.
– Не извиняйся, – перебил Иван. – В конце концов, я сам напросился на этот обед. Так что ты не виновата. Я же слышал, как ты со мной разговаривала по телефону... Мог бы и догадаться.
Он почесал переносицу и спросил:
– Вы поссорились?
Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду.
– Ты все неправильно понял, – сказала я медленно, взвешивая каждое слово.
– Вот как?
– Да. С Лешкой меня связывают только дружеские отношения.
– Ага! – недоверчиво подтвердил Иван. – А зачем он устроил истерику, когда мы с тобой отправились прогуляться? И сейчас смотрел так, словно решил вскрыть взглядом консервную банку.
Настал мой черед почесать нос.
– В общем, ты прав. Понимаешь, я сама не могу разобраться, чего он от меня хочет.
– Ну, по-моему, как раз в этом разобраться не трудно, – мягко заметил Иван.
– Иван!
– Прости, молчу.
Я сделала еще один глубокий вздох.
– Ну, да, – призналась я неохотно. – Лешка время от времени намекает мне на свои высокие чувства. И даже предложение сделал.
– Наверное, после того, как мы встретились на пристани? – снова проявил Иван свою нехорошую проницательность.
Я не удержалась и фыркнула.
– Значит, в прошлый раз ты меня тоже использовала...
Иван поискал нужные слова.
– ...как бы выразиться... в качестве подставного воздыхателя?
Я прикусила губу. Крыть было нечем. Все козыри находились у моего собеседника.
– Очень неглупый ход, – неожиданно одобрил Иван.
Я так удивилась, что даже закашлялась.
– Что? – переспросила я, когда обрела способность говорить. – Ты на меня не сердишься?
– Конечно, нет! Я бы на твоем месте поступил точно так!
Я только открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
Иван поудобней устроился в кресле и спросил:
– А теперь объясни мне: за что ты хочешь ему отомстить? Я имею в виду твоего поклонника Звягина.
Я крепко сжала руки в кулаки.
– За вранье!
– За вранье? – удивился Иван. – Ты его поймала на вранье?
Я мрачно покосилась на собеседника.
– По-твоему, с кем он сегодня обедал?
– С вдовой коммерсанта Терехина, – ответил Иван спокойно. – А по-твоему, с кем?
– А по-моему, со смазливой дамочкой, – угрюмо ответила я. Хотела поведать историю о том, как я пыталась пригласить Лешку на обед, а Терехина увела его у меня из-под носа. Но потом спохватилась, опомнилась и промолчала.
Незачем Ивану знать о том, что наш совместный культпоход – ответ на унижение, постигшее меня утром.
– Вот видишь! – продолжал Иван все так же спокойно. – Мужчины и женщины смотрят на жизнь разными глазами. Почему бы тебе не взглянуть на ситуацию под другим углом?
– Например?
Иван немного поерзал по сиденью.
– Ну, например, Терехин имел яхту, – начал он. – Яхта после его смерти перешла к жене. Так?
– Так, – ответила я. – И поэтому Лешке потребовалось обсуждать деловые вопросы на совместном обеде в ресторане? В клубе этого сделать было нельзя?
– Логично, – признал Иван. – Но, возможно, есть другие деловые вопросы, которые в клубе обсуждать... нежелательно.
– Какие вопросы?!
Я не удержалась и повысила голос. Тут же спохватилась и повторила тише:
– Какие вопросы? Они знакомы без году неделя! Что их может связывать, кроме обычных амурных шашней? Хотя каюсь: у дамочки есть свой деловой интерес. Она только что похоронила богатого мужа и обнаружила, что осталась на бобах. В этой ситуации ей позарез необходим влюбчивый лопух вроде Лешки. Вот она и вцепилась в этого придурка. А он, как обычно, уши развесил!
Я поперхнулась своим негодованием и умолкла.
– Злишься? – спросил Иван, не повышая голоса.
Я пренебрежительно фыркнула.
– Еще чего! Просто противно, что он мне постоянно врет прямо в глаза. Вот и все.
– Выходи за него замуж, – предложил Иван. – И смазливые дамочки, вроде этой вдовы, перестанут к нему клеиться. Ну, перестанут клеиться так откровенно, – поправился Иван, уловив мой насмешливый взгляд.
– Ага! – сказала я язвительно. – Вот спасибо! И всю оставшуюся жизнь я потрачу на то, чтобы отгонять от мужа назойливых дамочек! Как мух! Прости, Иван, у меня другие интересы.
– Какие? – тут же спросил Иван. Я запаниковала.
– Ну... Разные... Профессиональные в том числе...
Я умолкла. Вопрос о моих жизненных интересах возникает уже не в первый раз, а четкого ответа на него у меня попрежнему нет.
Иван подождал еще немного, но я взяла прочный таймаут. Сначала я должна разобраться в этом вопросе сама, а потом уже обсуждать его с другими.
– Чем я могу тебе помочь? – спросил Иван своим обычным благожелательным тоном.
Я запаниковала.
– Что ты! Никакая помощь мне не нужна! Я и так...
Я хотела извиниться за то, что использовала Иван в качестве подставного воздыхателя, но не осмелилась выговорить это словосочетание. Поэтому умолкла.
– Ты его любишь? – спросил Иван так прямо, что я покраснела.
– Ерунда какая!
– Но ты же хотела ему отомстить?
– Одно вовсе не следует из другого, – огрызнулась я. – Это тебе не математика!
Иван подумал и сделал короткий утвердительный кивок.
– Я не просто так спрашиваю, – сказал он спокойно. – У меня есть кое-какой жизненный опыт, и я предлагаю его к твоим услугам. Если тебе нужен Звягин, ты его получишь.
– А если нет? – так же прямо спросила я. – Если мне нужен не Звягин, а... кто-то другой?
Сказала – и обомлела от собственной прямоты. Мои щеки немедленно стали багровыми.
Иван повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза внимательно сощурились.
– В таком случае, сначала разберись, – посоветовал он мне. Но посоветовал так мягко и благожелательно, словно был моим папочкой.
– Хорошо, – прошептала я послушно. Подняла голову и попросила:
– Не сердись на меня!
– Ни за что! – откликнулся Иван. Я бросила на него смущенный взгляд и увидела, что он улыбается.
– У тебя замечательный характер, – сказала я с благодарностью.
Он снова повернул голову. Ярко-голубые глаза заглянули мне прямо в душу.
– Ты так думаешь? – спросил Иван.
Ответить я не успела. Чужим голосом затрезвонил мобильник, Иван достал из кармана маленький аппарат и приложил его к уху.
– Слушаю.
Минуту он молчал. Я напрягла свой любопытный слух, пытаясь уловить, женский голос в трубке или мужской, но у меня ничего не получилось. Я бросила быстрый взгляд на Ивана: может, удастся определить по выражению лица, кто собеседник? Но его лицо оставалось таким же спокойным и непроницаемым, как обычно.
Наконец, Иван оторвал трубку от уха, сложил аппарат и сунул его в карман.
– Прости, мне нужно ехать домой, – сказал он. – Одолжишь мне машину? Я завтра же верну!
– Конечно, одолжу, – сказала я. Не удержалась и спросила:
– Все в порядке?
– В полнейшем, – ответил Иван.
Я кивнула.
Завела мотор, тронула машину с места и поехала домой. Вернее, в квартиру Ивана, которая уже успела стать моим домом.
Остановилась у подъезда, повернулась к спутнику и спросила:
– У нас все хорошо?
Иван молча взял мою руку и поцеловал ее. Это называется, понимай, как хочешь. Как же мне осточертела его непрошибаемая почтительность!
– Ты такой джентльмен! – сказала я с тайной горечью.
– Ты меня похвалила или поругала? – поинтересовался Иван, не выпуская мою ладонь.
– Не знаю.
Он аккуратно положил мою руку на мое же колено. Возвратил, так сказать, чужую собственность в целости и сохранности.
– Разберешься – позвони, – сказал он.
Я молча смотрела в окно. По стеклу текли нескончаемые дождевые потоки. На душе царили пустота и одиночество.
– Может, зайдешь? – даже не спросила, а попросила я.
– Я бы с удовольствием, – вежливо ответил Иван, – но у меня есть небольшое дело.
– Заходи после своего дела, – сказала я негнущимся голосом, глядя прямо перед собой.
Иван почти беззвучно выдохнул воздух. Я повернула голову в его сторону. Голубые глаза мерцали в дождливой полутьме, определить их выражение мне не удалось.
– Это означает «нет»? – уточнила я. И потребовала:
– Только не юли! Говори прямо!
– Это означает «нет», – повторил Иван за мной дословно. Я не обиделась. Такой уж сегодня выдался день, состоящий из сплошных унижений и отказов. Мне было интересно только одно: почему? Почему меня все унижают и во всем отказывают?
– Я тебе не нравлюсь? – спросила я с любопытством.
– Нравишься, – ответил Иван, не раздумывая. Твердость его тона меня немного приободрила. – Даже слишком нравишься.
– Тогда почему...
Я не договорила. Щеки мои пылали.
– Майя! Я же не таблетка от уязвленного самолюбия! – напомнил Иван и вдруг резко ударил себя кулаком по колену. Я не ожидала такого яростного жеста и невольно вздрогнула.
– Прости! – быстро извинился он. – Сорвался.
– Слава богу, – прошептала я. – А то я уж думала, что ты железный.
– Я не железный, – ответил Иван. – И я не лекарство. Но дело не только в этом. Если я сегодня останусь у тебя, то завтра ты меня спустишь с лестницы под зад коленом. И правильно поступишь, между прочим. Потому что если я сегодня останусь, то воспользуюсь твоей минутной слабостью. А я не хочу пользоваться слабостью женщины, которая мне нравится.
Иван помолчал и добавил:
– И еще у меня есть самолюбие. Я хочу, чтобы ты меня выбрала ради меня самого, а не в пику какому-то Звягину. Это понятно?
– Пока, – сказала я и распахнула дверцу.
– Майя! Зонт!
Но я уже ничего не слышала. Ливень обрушился на меня с небес, как гнев божий, и я торопливо побежала к подъезду. Заскочила под козырек, дернула на себя ручку и ворвалась в холл, ни разу не оглянувшись назад.
Торопливым шагом пересекла пустое пространство, дошла до лифта, ударила ладонью по кнопке вызова.
Внутри шахты раздалось сердитое гудение потревоженного механизма.
Я подняла глаза. В простенке между кабинами лифта висело большое овальное зеркало. Оно отразило высокую стройную девушку с длинными ногами. Волосы девушки падали за спину густой кудрявой копной, по лицу стекали дождевые струйки, похожие на слезы.
Очень даже привлекательная девушка. Можно сказать, красивая.
Я критически осмотрела отражение еще раз.
Да. Можно сказать, красивая. Без всякого преувеличения. Непонятно только одно: почему она никому не нужна?
Я всхлипнула и вытерла мокрое лицо. Кабинка лифта распахнулась, я шагнула внутрь и нажала кнопку нужного этажа. Двери с лязгом сомкнулись, как железные челюсти, и отрезали меня от всех сегодняшних унижений и неприятностей. Я закрыла глаза и припала лбом к холодной стенке.
Так закончился для меня этот трудный день.
Последующие события покатили таким снежным комом, что я не успевала их осмысливать и систематизировать. Поэтому прошу простить, если рассказ покажется вам немного хаотичным.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Накануне я приняла таблетку снотворного, поэтому не сразу среагировала на внешний раздражитель. Не открывая глаз, поискала телефон вокруг себя, не нашла и со стоном присела на постели.
Телефон продолжал надрываться.
Я повела вокруг себя сонным взглядом, сцапала всей пятерней телефонную трубку и поднесла к уху.
– Да...
Прямо в мозг ударил голос шефа.
– Майя!
– Да, Игорь Константинович, – ответила я, стараясь говорить членораздельно.
– Что с тобой? Почему такой голос? – встревожился шеф.
Я махнула рукой, словно шеф мог меня видеть.
– Все нормально. Засиделась вчера за статьей, вот и проспала.
Это была почти правда. Третий день, данный мне шефом для написания статьи, истекал сегодня вечером, а там еще конь не валялся. Не могу сказать, что вчера мне удалось продуктивно поработать, но...
– Майя, статья отменяется, – неожиданно сказал шеф.
И тут я проснулась окончательно.
– Что вы сказали? – переспросила я глупо.
– Я говорю, все от-ме-ня-ет-ся! – повторил шеф по складам. – Дошло?
– Нет, – ответила я. Свесила ноги с дивана и поискала тапочки. – Что происходит?
Шеф немного помолчал, потом негромко сказал:
– Сегодня утром обнаружили тело Азика.
Я в этот момент уже успела подняться на ноги. Но, услышав новость, немедленно шмякнулась назад, на постель.
– Что-о-о?..
– То, что слышала! – раздраженно ответил шеф. Помолчал и добавил тоном ниже:
– Заказ снимается. Никакой статьи не будет. Не знаю, что там происходит, и знать не хочу.
– Игорь Константинович!
– Все!
Шеф рыкнул так, что я вздрогнула и отодвинула руку с телефоном подальше от уха.
– Все! – повторил шеф чуть спокойней. – Я вашими головами рисковать не буду. Заказ снят.
Я выдохнула воздух, скопившийся в легких. В голове бушевала сумятица.
– Дуй в редакцию, – распорядился шеф. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Игорь Константинович! – успела вклиниться я.
– Что еще?
Я проглотила комок в горле и спросила:
– Сердечный приступ?
Шеф помедлил.
– Угадала, – ответил он хмуро.
– А еще...
– Да, да! – оборвал меня шеф. – И выражение лица соответствующее! Давай в редакцию! На всех парах! Поняла?
– Еду! – выдохнула я и разъединила связь.
Минуту посидела на диване, уронив руки на колени. В голове крутилась только одна дурацкая фраза: вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
При чем тут какой-то Юрьев день? Что за дурацкая поговорка? Юрьев день, Юрьев день... Кажется, в этот день крепостные крестьяне могли переходить от одного барина к другому. Так сказать, имели право сменить хозяина. По-моему, Юрьев день приходится на двадцать пятое октября. Или на двадцать восьмое? Не помню. Почему я вообще думаю о каком-то Юрьевом дне?! При чем тут Юрьев день?
Я стиснула руками разламывающиеся виски. Новость оказалась слишком сокрушительной для моих неокрепших мозгов. Нашли тело Азика... Сердечный приступ... Выражение лица соответствующее... Это значит, что нашего городского мафиози перед смертью перекосило от ужаса.
Зацепило, зацепило!
«Так тебе и надо, лицемер,» – припечатала я мысленно. Повернулась к Ивану, нежно улыбнулась и мило прочирикала:
– Идем?
И, не ожидая ответа, двинулась к угловому столику, скрытому пышной пальмой.
Мы уселись. С моего места столик Лешки просматривался как на ладони. Иван сидел спиной к этой парочке, поэтому не замечал ни ярости Лешки, ни пристального интереса его дамы.
– Ты ее знаешь? – спросила я, кивая подбородком на вдову Терехину.
– Кого? – не понял Иван.
– Даму, которая сидит со Звягиным.
Иван добросовестно осмотрелся. Нашел взглядом Лешку, столкнулся глазами с его спутницей. Слегка пожал плечами в ответ на ее сверлящий взгляд и повернулся ко мне.
– Лицо знакомое, только не могу вспомнить... Кто это?
– Это вдова Терехина, – ответила я.
Иван откинулся на спинку стула.
– А-а-а, – протянул он понимающе. – Я же говорю, лицо знакомое.
– Ты с ней общался? – заинтересовалась я.
– Если это можно назвать общением. Так, расшаркивались при встрече.
– При встрече с кем? – не поняла я.
Иван весело приподнял брови.
– При встрече с Терехиным, разумеется! Пару раз она была рядом и держала мужа под руку. Согласись, я не мог не поздороваться. Это было бы невежливо.
Я молча повозила руками по столу. Невежливо! Подумаешь, великая важность! Пережила бы как-нибудь!
Все эти контрдоводы мгновенно промелькнули в моей голове, но я благоразумно оставила их при себе. Незачем Ивану думать, будто я ревную к веселой вдове своего старого приятеля.
– А ведь ревнуешь! – ехидно уличило меня благоразумие.
– Плевать мне на них обоих! – огрызнулась я.
– Что-то не верится!
– Потерпи, если не верится, – осадила я. – Докажу не словом, а делом.
– Дура, ой, дура! – зачастило благоразумие, но я снова вышвырнула его прочь из головы.
Подоспел официант и разрядил скопившееся напряжение. Я долго копалась в меню, выбирая блюда. Иван терпеливо ждал, не проявляя недовольства или нетерпения. Лешка бы на его месте уже десять раз спросил:
– Ты грамотная?!
А Иван молча ждет, когда дама завершит свою филигранную работу.
Потрясающий мужчина! Ничем его не прошибешь!
– Мне то же самое, – только и сказал он, когда я, наконец, сделала свой выбор.
Официант почтительно склонил голову и бесшумно унесся прочь. Я снова поймала бешеный Лешкин взгляд и внутренне возликовала. Все получалось даже лучше, чем я задумала.
Теперь нужно сделать вид, что у нас с Иваном началась теплая задушевная беседа. Итак, создаем мизансцену...
Я подвинула стул ближе к столу и наклонилась к Ивану.
– У вас были хорошие отношения? – спросила я, обворожительно улыбаясь.
– С кем? – не понял Иван.
– С Терехиным, разумеется!
– А-а-а...
Он добросовестно задумался.
– Не сказал бы, – признал Иван после минутного молчания. – У меня создалось ощущение, что я ему чем-то мешаю. По-моему, он не любил делиться.
– Да, уж, не любил, – пробормотала я про себя. И громко добавила:
– А как вам удалось договориться? Вам ведь удалось договориться?
– Мы были в процессе подписания мирного договора, – дипломатично выразился Иван. – Почему ты об этом спрашиваешь?
– Интересно! – ответила я и кокетливо поправила локон. Лешка нервно дернулся, и это движение от меня не ускользнуло. Я нежно улыбнулась Ивану и договорила:
– Не забывай, что это часть моей профессии: интересоваться тем, что происходит в городе.
Иван не ответил. Скользнул по моему лицу быстрым взглядом, усмехнулся и снова опустил глаза. Хорошо, что Лешка его не видит! Никакой романтикой там не пахнет!
«Господи, что за жизнь? Все приходится делать самой,» – подумала я с раздражением.
Тут же задавила негативные ощущения и снова ласково улыбнулась.
– Один мой знакомый говорит, что видел вас втроем, – сказала я, совершенно не думая, что говорю. Меня интересовал только яростный Лешкин взгляд, которым тот испепелял то спину Ивана, то мою лживую физиономию.
– Втроем? – переспросил Иван.
– Да, – продолжала я, краем глаза наблюдая за столом своего приятеля. Терехина положила руку на Лешкину ладонь, и я чуть не задохнулась от злости. Но Лешка стряхнул ее руку решительным, почти грубым жестом. Я тихо возликовала.
– Втроем, – повторила я. – Ты, Азик и Терехин выходили из загородной гостиницы. Причем с таким видом, словно недавно побратались.
– Кто тебе сказал? – спросил Иван.
Я чуть было не проговорилась. Все мое внимание было направлено на Лешкин столик. После того как он грубо стряхнул ручку веселой вдовы, та решила обидеться. Приподнялась со стула, но Лешка опомнился и удержал ее виноватым жестом.
Скотина!
– Что ты говоришь? – переспросила я машинально.
– Я говорю, кто тебе это рассказал? – раздельно повторил Иван.
Я с трудом оторвалась от лицезрения нечистой парочки и уставилась на своего визави.
– Ну, знаешь! – сказала я с негодованием. – Источники не раскрывают!
Иван пожал плечами. Хотел что-то сказать, но тут вернулся официант, толкая перед собой столик, доверху уставленный посудой. Я в ужасе воззрилась на него.
Неужели я все это заказала?
Минуту или две мы молчали, наблюдая за тем, как официант ловко расставляет перед нами тарелки. Над ними поднимался упоительно вкусный пар, но даже запах еды не мог отвлечь меня от столика напротив. Лешка наклонился над столом, веселая вдова подалась к нему.
Лешка что-то втолковывал ей вполголоса, Терехина внимательно слушала.
Заговорщики хреновы!
Я подтянула к себе тарелку и ткнула вилкой в нежнейший крабовый салат. На несколько минут мое настроение улучшилось.
Что ни говори, приятная это штука – вкусная еда!
Салат был приготовлен великолепно, и мое внимание временно переключилось с нечистой парочки на собственную тарелку. Отбивная в кляре тоже не подвела: такого вкусного мяса я не ела бог знает сколько. Грибное суфле, запеченное в горшочке, буквально таяло во рту. А кусочек торта, которым я завершила трапезу, вознес меня на небеса.
– Потрясающе! – пробормотала я, подбирая чайной ложкой остатки на тарелке.
– Заказать еще? – спросил Иван.
– Нет-нет! – испуганно откликнулась я. – Ты с ума сошел! Еще сто грамм – и я лопну!
Тут мой взгляд нечаянно упал на тарелку спутника. Салат и отбивная выглядели почти нетронутыми.
– Почему ты ничего не ешь? – поразилась я. – Не нравится?
– Нравится, – ответил Иван. – Все очень вкусно.
– Откуда ты знаешь? Ты же ни к чему не притронулся!
– Я все попробовал, – успокоил меня Иван. – Я мало ем.
Мне в очередной раз стало стыдно за свою прожорливость.
Я подняла на Ивана виноватые глаза.
– Это неприлично, да? – спросила я, как школьница.
– Ты о чем? – не понял он.
Я указала на свои вылизанные тарелки.
– Лопать все подряд, как я. Понимаешь, я проклинаю свой аппетит, но вспоминаю, что это неприлично, когда все уже съедено.
– Мне нравится, когда у человека здоровый аппетит, – ответил Иван.
– Честно?
– Абсолютно!
Я немного приободрилась.
– Одна моя знакомая сказал, что я еще не перевалила через хребет.
– Какой хребет?
– Возрастной, – пояснила я. – Поэтому не утратила вкуса к жизни. В прямом и переносном смысле.
Иван сделал короткий уважительный жест бровями.
– Неглупо, – признал он. – Сколько лет знакомой?
Я засмеялась.
– А вот этого, мой дорогой, никто не знает. Она профессиональная актриса. Налей мне чаю...
Иван поднял небольшой фарфоровый чайничек. Я молча смотрела, как ароматная коричневая струя заливает золотой цветок, нарисованный на дне чашки.
– Все, спасибо.
Иван поставил чайник на стол. Я взялась за ручку и напомнила:
– Ты мне не ответил. Каким образом ты договорился с хозяевами города? Общеизвестно, что Терехин с Азиком ненавидели конкурентов и выдавливали их отсюда всеми дозволенными и недозволенным способами.
Иван налил себе чай и сделал бесшумный глоток.
– Иван!
Он поставил чашку на стол и посмотрел мне прямо в глаза. Молча.
– Не хочешь говорить? – спросила я тихо.
Он все так же молча наклонил голову.
– Почему? – удивилась я. – Это, что, тайна?
Иван разомкнул плотно сжатые губы и ответил:
– Это скучно.
– Скучно? – поразилась я.
– Конечно! Зачем тебе все это знать?
Я обиделась.
– Ну, конечно, – начала я злобно. – Моим маленьким женским умишком не охватить всю глубину мужских проблем...
– Майка, дело не в этом, – перебил меня Иван.
– А в чем?
Он несколько секунд смотрел мне в глаза. Я не выдержала, и первая отвела взгляд.
– Ты любишь футбол? – вдруг спросил Иван.
– Терпеть не могу! – ответила я горячо.
– Об этом и речь, – спокойно подвел итог Иван. – Есть игры, в которых женщина вполне может разобраться. Правила-то не сложные... Просто зачем это ей? Есть вещи гораздо более интересные, чем игра в футбол. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – подтвердила я, не глядя в глаза собеседнику. – Только почему ты решаешь за меня, что мне интересно, а что нет?
Иван отодвинул недопитый чай.
– Майка, давай уйдем отсюда, – предложил он мирно.
– Почему?
– Потому что ты все свое внимание уделяешь соседнему столу, – ответил Иван. – А мне бы тоже хотелось попасть в сферу твоих интересов. Пускай даже мимолетных.
Я оторвалась от лицезрения нечистой парочки и посмотрела на Ивана. В ушах зашумела подступившая кровь. Я быстро опустила взгляд.
Господи, стыдно-то как! Он обо всем догадался!
– Прости меня, – попросила я, глядя на свои руки.
– Прощаю, – немедленно откликнулся Иван. – Мы уходим?
– Уходим, – ответила я покорно.
Иван сделал жест в сторону невидимого мне официанта. Тот подлетел с кожаной папочкой, в которую был вложен счет. Иван расплатился, поднялся из-за стола. Следом встала я. Иван отодвинул мой стул и я, не глядя по сторонам, зашагала к выходу.
Но, даже не глядя на Лешку, я чувствовала затылком его яростный пристальный взгляд. Мне очень хотелось ответить приятелю независимым и гордым взором, но я помнила, что следом за мной идет Иван, от которого невозможно ничего утаить. Поэтому я не обернулась, а просто вышла из зала и направилась к дверям.
Швейцар приоткрыл створку. Иван раскрыл над моей головой зонт, и мы зашагали к старенькой «ниве», сиротливо мокнущей под дождем.
Я молча плюхнулась на водительское кресло. Иван аккуратно захлопнул дверцу и обошел машину. Уселся рядом со мной, закрыл зонт, стряхнул с него дождевые ручейки. Уложил зонт между двумя сидениями и повернулся ко мне.
Я не знала, что сказать, поэтому сидела молча.
– Ну? – спросил Иван. – Поехали?
Я сунула ключ зажигания в отведенное ему место.
– Куда?
Иван легко вздохнул.
– Прости, – признал он. – Тебе со мной скучно.
– Нет, что ты...
– Скучно, скучно!
– Все совсем не так...
Иван дотронулся до моей руки теплой ладонью.
– Ты привезла меня сюда для того, чтобы насолить Звягину? – спросил он спокойно.
Я вздрогнула.
Догадался! Конечно, догадался! Глупо считать умного взрослого человека недоразвитым теленком!
Я подняла на Ивана виноватые глаза.
– Прости меня, пожалуйста, – начала я.
– Не извиняйся, – перебил Иван. – В конце концов, я сам напросился на этот обед. Так что ты не виновата. Я же слышал, как ты со мной разговаривала по телефону... Мог бы и догадаться.
Он почесал переносицу и спросил:
– Вы поссорились?
Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду.
– Ты все неправильно понял, – сказала я медленно, взвешивая каждое слово.
– Вот как?
– Да. С Лешкой меня связывают только дружеские отношения.
– Ага! – недоверчиво подтвердил Иван. – А зачем он устроил истерику, когда мы с тобой отправились прогуляться? И сейчас смотрел так, словно решил вскрыть взглядом консервную банку.
Настал мой черед почесать нос.
– В общем, ты прав. Понимаешь, я сама не могу разобраться, чего он от меня хочет.
– Ну, по-моему, как раз в этом разобраться не трудно, – мягко заметил Иван.
– Иван!
– Прости, молчу.
Я сделала еще один глубокий вздох.
– Ну, да, – призналась я неохотно. – Лешка время от времени намекает мне на свои высокие чувства. И даже предложение сделал.
– Наверное, после того, как мы встретились на пристани? – снова проявил Иван свою нехорошую проницательность.
Я не удержалась и фыркнула.
– Значит, в прошлый раз ты меня тоже использовала...
Иван поискал нужные слова.
– ...как бы выразиться... в качестве подставного воздыхателя?
Я прикусила губу. Крыть было нечем. Все козыри находились у моего собеседника.
– Очень неглупый ход, – неожиданно одобрил Иван.
Я так удивилась, что даже закашлялась.
– Что? – переспросила я, когда обрела способность говорить. – Ты на меня не сердишься?
– Конечно, нет! Я бы на твоем месте поступил точно так!
Я только открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
Иван поудобней устроился в кресле и спросил:
– А теперь объясни мне: за что ты хочешь ему отомстить? Я имею в виду твоего поклонника Звягина.
Я крепко сжала руки в кулаки.
– За вранье!
– За вранье? – удивился Иван. – Ты его поймала на вранье?
Я мрачно покосилась на собеседника.
– По-твоему, с кем он сегодня обедал?
– С вдовой коммерсанта Терехина, – ответил Иван спокойно. – А по-твоему, с кем?
– А по-моему, со смазливой дамочкой, – угрюмо ответила я. Хотела поведать историю о том, как я пыталась пригласить Лешку на обед, а Терехина увела его у меня из-под носа. Но потом спохватилась, опомнилась и промолчала.
Незачем Ивану знать о том, что наш совместный культпоход – ответ на унижение, постигшее меня утром.
– Вот видишь! – продолжал Иван все так же спокойно. – Мужчины и женщины смотрят на жизнь разными глазами. Почему бы тебе не взглянуть на ситуацию под другим углом?
– Например?
Иван немного поерзал по сиденью.
– Ну, например, Терехин имел яхту, – начал он. – Яхта после его смерти перешла к жене. Так?
– Так, – ответила я. – И поэтому Лешке потребовалось обсуждать деловые вопросы на совместном обеде в ресторане? В клубе этого сделать было нельзя?
– Логично, – признал Иван. – Но, возможно, есть другие деловые вопросы, которые в клубе обсуждать... нежелательно.
– Какие вопросы?!
Я не удержалась и повысила голос. Тут же спохватилась и повторила тише:
– Какие вопросы? Они знакомы без году неделя! Что их может связывать, кроме обычных амурных шашней? Хотя каюсь: у дамочки есть свой деловой интерес. Она только что похоронила богатого мужа и обнаружила, что осталась на бобах. В этой ситуации ей позарез необходим влюбчивый лопух вроде Лешки. Вот она и вцепилась в этого придурка. А он, как обычно, уши развесил!
Я поперхнулась своим негодованием и умолкла.
– Злишься? – спросил Иван, не повышая голоса.
Я пренебрежительно фыркнула.
– Еще чего! Просто противно, что он мне постоянно врет прямо в глаза. Вот и все.
– Выходи за него замуж, – предложил Иван. – И смазливые дамочки, вроде этой вдовы, перестанут к нему клеиться. Ну, перестанут клеиться так откровенно, – поправился Иван, уловив мой насмешливый взгляд.
– Ага! – сказала я язвительно. – Вот спасибо! И всю оставшуюся жизнь я потрачу на то, чтобы отгонять от мужа назойливых дамочек! Как мух! Прости, Иван, у меня другие интересы.
– Какие? – тут же спросил Иван. Я запаниковала.
– Ну... Разные... Профессиональные в том числе...
Я умолкла. Вопрос о моих жизненных интересах возникает уже не в первый раз, а четкого ответа на него у меня попрежнему нет.
Иван подождал еще немного, но я взяла прочный таймаут. Сначала я должна разобраться в этом вопросе сама, а потом уже обсуждать его с другими.
– Чем я могу тебе помочь? – спросил Иван своим обычным благожелательным тоном.
Я запаниковала.
– Что ты! Никакая помощь мне не нужна! Я и так...
Я хотела извиниться за то, что использовала Иван в качестве подставного воздыхателя, но не осмелилась выговорить это словосочетание. Поэтому умолкла.
– Ты его любишь? – спросил Иван так прямо, что я покраснела.
– Ерунда какая!
– Но ты же хотела ему отомстить?
– Одно вовсе не следует из другого, – огрызнулась я. – Это тебе не математика!
Иван подумал и сделал короткий утвердительный кивок.
– Я не просто так спрашиваю, – сказал он спокойно. – У меня есть кое-какой жизненный опыт, и я предлагаю его к твоим услугам. Если тебе нужен Звягин, ты его получишь.
– А если нет? – так же прямо спросила я. – Если мне нужен не Звягин, а... кто-то другой?
Сказала – и обомлела от собственной прямоты. Мои щеки немедленно стали багровыми.
Иван повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза внимательно сощурились.
– В таком случае, сначала разберись, – посоветовал он мне. Но посоветовал так мягко и благожелательно, словно был моим папочкой.
– Хорошо, – прошептала я послушно. Подняла голову и попросила:
– Не сердись на меня!
– Ни за что! – откликнулся Иван. Я бросила на него смущенный взгляд и увидела, что он улыбается.
– У тебя замечательный характер, – сказала я с благодарностью.
Он снова повернул голову. Ярко-голубые глаза заглянули мне прямо в душу.
– Ты так думаешь? – спросил Иван.
Ответить я не успела. Чужим голосом затрезвонил мобильник, Иван достал из кармана маленький аппарат и приложил его к уху.
– Слушаю.
Минуту он молчал. Я напрягла свой любопытный слух, пытаясь уловить, женский голос в трубке или мужской, но у меня ничего не получилось. Я бросила быстрый взгляд на Ивана: может, удастся определить по выражению лица, кто собеседник? Но его лицо оставалось таким же спокойным и непроницаемым, как обычно.
Наконец, Иван оторвал трубку от уха, сложил аппарат и сунул его в карман.
– Прости, мне нужно ехать домой, – сказал он. – Одолжишь мне машину? Я завтра же верну!
– Конечно, одолжу, – сказала я. Не удержалась и спросила:
– Все в порядке?
– В полнейшем, – ответил Иван.
Я кивнула.
Завела мотор, тронула машину с места и поехала домой. Вернее, в квартиру Ивана, которая уже успела стать моим домом.
Остановилась у подъезда, повернулась к спутнику и спросила:
– У нас все хорошо?
Иван молча взял мою руку и поцеловал ее. Это называется, понимай, как хочешь. Как же мне осточертела его непрошибаемая почтительность!
– Ты такой джентльмен! – сказала я с тайной горечью.
– Ты меня похвалила или поругала? – поинтересовался Иван, не выпуская мою ладонь.
– Не знаю.
Он аккуратно положил мою руку на мое же колено. Возвратил, так сказать, чужую собственность в целости и сохранности.
– Разберешься – позвони, – сказал он.
Я молча смотрела в окно. По стеклу текли нескончаемые дождевые потоки. На душе царили пустота и одиночество.
– Может, зайдешь? – даже не спросила, а попросила я.
– Я бы с удовольствием, – вежливо ответил Иван, – но у меня есть небольшое дело.
– Заходи после своего дела, – сказала я негнущимся голосом, глядя прямо перед собой.
Иван почти беззвучно выдохнул воздух. Я повернула голову в его сторону. Голубые глаза мерцали в дождливой полутьме, определить их выражение мне не удалось.
– Это означает «нет»? – уточнила я. И потребовала:
– Только не юли! Говори прямо!
– Это означает «нет», – повторил Иван за мной дословно. Я не обиделась. Такой уж сегодня выдался день, состоящий из сплошных унижений и отказов. Мне было интересно только одно: почему? Почему меня все унижают и во всем отказывают?
– Я тебе не нравлюсь? – спросила я с любопытством.
– Нравишься, – ответил Иван, не раздумывая. Твердость его тона меня немного приободрила. – Даже слишком нравишься.
– Тогда почему...
Я не договорила. Щеки мои пылали.
– Майя! Я же не таблетка от уязвленного самолюбия! – напомнил Иван и вдруг резко ударил себя кулаком по колену. Я не ожидала такого яростного жеста и невольно вздрогнула.
– Прости! – быстро извинился он. – Сорвался.
– Слава богу, – прошептала я. – А то я уж думала, что ты железный.
– Я не железный, – ответил Иван. – И я не лекарство. Но дело не только в этом. Если я сегодня останусь у тебя, то завтра ты меня спустишь с лестницы под зад коленом. И правильно поступишь, между прочим. Потому что если я сегодня останусь, то воспользуюсь твоей минутной слабостью. А я не хочу пользоваться слабостью женщины, которая мне нравится.
Иван помолчал и добавил:
– И еще у меня есть самолюбие. Я хочу, чтобы ты меня выбрала ради меня самого, а не в пику какому-то Звягину. Это понятно?
– Пока, – сказала я и распахнула дверцу.
– Майя! Зонт!
Но я уже ничего не слышала. Ливень обрушился на меня с небес, как гнев божий, и я торопливо побежала к подъезду. Заскочила под козырек, дернула на себя ручку и ворвалась в холл, ни разу не оглянувшись назад.
Торопливым шагом пересекла пустое пространство, дошла до лифта, ударила ладонью по кнопке вызова.
Внутри шахты раздалось сердитое гудение потревоженного механизма.
Я подняла глаза. В простенке между кабинами лифта висело большое овальное зеркало. Оно отразило высокую стройную девушку с длинными ногами. Волосы девушки падали за спину густой кудрявой копной, по лицу стекали дождевые струйки, похожие на слезы.
Очень даже привлекательная девушка. Можно сказать, красивая.
Я критически осмотрела отражение еще раз.
Да. Можно сказать, красивая. Без всякого преувеличения. Непонятно только одно: почему она никому не нужна?
Я всхлипнула и вытерла мокрое лицо. Кабинка лифта распахнулась, я шагнула внутрь и нажала кнопку нужного этажа. Двери с лязгом сомкнулись, как железные челюсти, и отрезали меня от всех сегодняшних унижений и неприятностей. Я закрыла глаза и припала лбом к холодной стенке.
Так закончился для меня этот трудный день.
Последующие события покатили таким снежным комом, что я не успевала их осмысливать и систематизировать. Поэтому прошу простить, если рассказ покажется вам немного хаотичным.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Накануне я приняла таблетку снотворного, поэтому не сразу среагировала на внешний раздражитель. Не открывая глаз, поискала телефон вокруг себя, не нашла и со стоном присела на постели.
Телефон продолжал надрываться.
Я повела вокруг себя сонным взглядом, сцапала всей пятерней телефонную трубку и поднесла к уху.
– Да...
Прямо в мозг ударил голос шефа.
– Майя!
– Да, Игорь Константинович, – ответила я, стараясь говорить членораздельно.
– Что с тобой? Почему такой голос? – встревожился шеф.
Я махнула рукой, словно шеф мог меня видеть.
– Все нормально. Засиделась вчера за статьей, вот и проспала.
Это была почти правда. Третий день, данный мне шефом для написания статьи, истекал сегодня вечером, а там еще конь не валялся. Не могу сказать, что вчера мне удалось продуктивно поработать, но...
– Майя, статья отменяется, – неожиданно сказал шеф.
И тут я проснулась окончательно.
– Что вы сказали? – переспросила я глупо.
– Я говорю, все от-ме-ня-ет-ся! – повторил шеф по складам. – Дошло?
– Нет, – ответила я. Свесила ноги с дивана и поискала тапочки. – Что происходит?
Шеф немного помолчал, потом негромко сказал:
– Сегодня утром обнаружили тело Азика.
Я в этот момент уже успела подняться на ноги. Но, услышав новость, немедленно шмякнулась назад, на постель.
– Что-о-о?..
– То, что слышала! – раздраженно ответил шеф. Помолчал и добавил тоном ниже:
– Заказ снимается. Никакой статьи не будет. Не знаю, что там происходит, и знать не хочу.
– Игорь Константинович!
– Все!
Шеф рыкнул так, что я вздрогнула и отодвинула руку с телефоном подальше от уха.
– Все! – повторил шеф чуть спокойней. – Я вашими головами рисковать не буду. Заказ снят.
Я выдохнула воздух, скопившийся в легких. В голове бушевала сумятица.
– Дуй в редакцию, – распорядился шеф. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Игорь Константинович! – успела вклиниться я.
– Что еще?
Я проглотила комок в горле и спросила:
– Сердечный приступ?
Шеф помедлил.
– Угадала, – ответил он хмуро.
– А еще...
– Да, да! – оборвал меня шеф. – И выражение лица соответствующее! Давай в редакцию! На всех парах! Поняла?
– Еду! – выдохнула я и разъединила связь.
Минуту посидела на диване, уронив руки на колени. В голове крутилась только одна дурацкая фраза: вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
При чем тут какой-то Юрьев день? Что за дурацкая поговорка? Юрьев день, Юрьев день... Кажется, в этот день крепостные крестьяне могли переходить от одного барина к другому. Так сказать, имели право сменить хозяина. По-моему, Юрьев день приходится на двадцать пятое октября. Или на двадцать восьмое? Не помню. Почему я вообще думаю о каком-то Юрьевом дне?! При чем тут Юрьев день?
Я стиснула руками разламывающиеся виски. Новость оказалась слишком сокрушительной для моих неокрепших мозгов. Нашли тело Азика... Сердечный приступ... Выражение лица соответствующее... Это значит, что нашего городского мафиози перед смертью перекосило от ужаса.