Страница:
предприятиях".
Тут же Чернявский говорит:
"Мы имеем выступление старых партизанов-революционеров, когда они приходят к
советской власти, к военкому и заявляют: "Что, дадите нам хлеба? Мы
советскую власть завоевали, мы можем ее и отвоевать". Это, товарищи, не один
факт. В Одесском округе это массовое явление".
Каганович. Там и другие речи были. Надо и те речи цитировать.
Бухарин. Там были и другие речи, но я не считаю, что это есть правильная
оценка положения. Но если на пленуме ЦК одной из братских партий, входящих в
состав нашей партии, раздаются такие речи, то это все-таки кое-что
симптоматизирует.
Стецкий. А генеральный секретарь тов. Каганович приезжает сюда и ничего об
этом не говорит.
Каганович. Дайте мне два часа, как тов. Бухарину, и я вам все расскажу и
речи процитирую.
Косиор. Стецкому из Ленинграда дальше всех видно.
Бухарин. Я говорю, что все-таки нельзя сказать, что в прошлом году были
такие речи. Владимир Ильич никогда не требовал, чтобы замалчивались факты.
Факты нужно знать наперед, и каждый такой факт регулировать.
Ворошилов. Кем это отрицается, кого ты убеждаешь?
Бухарин. Я не знаю, кем это отрицается, но знаю, что сам я узнал об этом
только вчера.
Ворошилов. А я от тебя знал это полтора месяца тому назад. Ты же меня
информировал.
Бухарин. Я тебя информировал по части того, что узнал. Специально для этого
дела потребовалось, чтобы я два дня в ГПУ просидел.
Ворошилов. Я об этом знал по долгу службы.
Косиор. За что вы его посадили в ГПУ? (Смех.)
Менжинский. За паникерство. (Смех.)
Бухарин. Так вот, если мы поставим перед собою вопрос относительно нашего
теперешнего положения, можно ли оценивать наше теперешнее положение таким
образом, что мы имеем перед собой два звонка, а третий на очереди...
Косиор. Третьего звонка у нас вообще не бывает.
Голос. Третий звонок отменен на железной дороге.
Бухарин. Мне кажется, что такая оценка неправильна, но можно ли было бы
сказать, что у нас реальная угроза смычке между рабочим классом и
крестьянством. Можно, и мы должны исходить из констатирования этого факта.
Молотов. При продолжении чрезвычайных мер.
Бухарин. При дальнейшем продолжении чрезвычайных мер, это верно. Т. е.
угроза сейчас есть, и если бы мы продолжали сейчас чрезвычайные меры, то
угроза росла бы. Поэтому мы чрезвычайные меры сейчас снимаем.
Голос. Иногда не снимаем. (Шум.)
Бухарин. Погодите, я вам отвечу на все.
Ворошилов. Ты часа на три зарядил, как видно, недаром перенесли твое слово.
Бухарин. Нужно исходить из того, что, когда мы в период прежнего времени
применяли чрезвычайные меры, мы имели действительно процесс известного
перерастания чрезвычайных мер в то, что можно назвать "тенденцией в сторону
военного коммунизма". Этого отрицать нельзя. Мы только что во время
программной дискуссии определили военный коммунизм как систему, которая
ставит своей целью рациональное потребление при урезке индивидуалистического
стимула мелкого производителя, при реквизициях, конфискациях и пр. Не стоит
говорить, что такие элементы в нашей теперешней системе есть, что мы не
могли бы развиваться при продолжении системы чрезвычайных мер. Это было бы
системой военного коммунизма, но, во-первых, без войны, во-вторых, когда
"земельный" аргумент для мужика исчез. Когда мы прибегали к
военно-коммунистическим предприятиям в прошлом году, у нас было, до
известной степени, равенство в нищете, т. е. кадровый состав наших
работников точно так же сидел на пайке, а когда сейчас вводится карточная
система, то бытовые, потребительские и всякие иные условия различны, т. к.
те, которые вводят карточную систему, сами на пайке не сидят.
Голос. Можно посадить.
Бухарин. Я говорю сейчас о том, что есть. Эта история чревата очень крупными
социальными опасностями, и это нужно иметь в виду. А результат какой?
Подытоживая то, что у нас есть, мы говорим: чрезвычайные меры изжили себя.
Их действие превращается в собственную противоположность. Но перед нами
сейчас уже стоит вопрос насчет перспектив, и этот вопрос потруднее. И вот,
первым предложением, которое выражено в известном письме Фрум-кина и которое
подкреплено целым рядом других документов...
Рудзутак. Подкреплено, но не подтверждено.
Бухарин. Сталин читал один документ и мог бы прочитать целый ряд других,
например письмо Яковенко, оно выражает собою целую большую систему взглядов.
Это чревато большими опасностями с точки зрения расположения классовых сил в
нашей стране. Оно чревато большими опасностями не потому, что существует
целый ряд товарищей, дающих такие-то и такие-то формулировки, а потому, что
сила инерции, хвост, который в этом направлении развивается, это не наши
классовые резервы. Дать какой-нибудь малейший повод в стране, скажем, к
отмене нашей избирательной инструкции -- это значит мобилизовать в еще
большей степени кулацкую стихию против нас, мелкую буржуазию целого ряда
городов, среднюю буржуазию, мелкобуржуазные прослойки и т. п. Резервы этих
сил постоянно очень велики, и малейшее колебание по этому вопросу в рядах
нашей партии имеет непропорционально огромное политическое значение. Стоит
сделать намек насчет политических прав кулака и пр., как сейчас внутри
партии могут вздыбиться огромные силы и абсолютно правильно сомкнутым строем
бороться против этой опасности. Вопрос относительно возврата к XTV съезду --
это не есть такой большой вопрос. Лозунг возврата к XIV съезду -- это вовсе
не реабилитация или возрождение решений XIV съезда. Его политический смысл
-- отмена решений XV съезда.
Голос. Правильно.
Бухарин. Поэтому, когда выдвигается этот лозунг, то, по сути дела, это есть
лозунг "долой XV съезд и его решения". Я должен сказать, что, если бы мы
увидели, что решения XV съезда неправильны, партия решила бы на пленуме ЦК
предложить созвать съезд и пересмотреть эти решения.
Голос. Чрезвычайный съезд.
Бухарин. Но никакого фетишизма у нас абсолютно нет. Совершенно объективно мы
говорим: решения XV съезда подлежат не пересмотру, а усиленному проведению в
жизнь.
Должны ли мы сейчас положение, получившееся в результате хлебозаготовок,
исправлять тем, чтобы идти на уступки в отношении кулака, снять лозунг
усиленного наступления на кулачество? Абсолютно нет. Проблема в настоящее
время заключается в том, чтобы нам снять ту угрозу размычки с середняком,
которая у нас есть. Мы снимаем чрезвычайные меры, и ни в коем случае мы не
отождествляем чрезвычайных мер с решением XV съезда. Это нужно, мне кажется,
заколотить железными гвоздями во все головы членов нашей партии.
Решения XV съезда нашей партии дают генеральную установку на меры
конъюнктурного характера, а чрезвычайные меры стоят особо, это реакция на
конъюнктуру в узком смысле слова. Реакция на длительные причины -- это
подъем нашего сельского хозяйства, это подъем индивидуального хозяйства,
усиленный курс на индустриализацию и дальнейшее наступление на кулака.
В связи с этим я должен сказать, что Микоян правильно сделал, когда он,
наряду с ударами против правой тенденции, ударил и про-
тив другой стороны (я не считаю ее левой, против троцкистской тенденции).
Эта опасность точно так же существует, об этой опасности точно так же ни в
коем случае не стоит забывать.
Против такой теории, которая здесь развита, относительно пределов развития
индивидуального хозяйства, нужно заявить, нужно возражать изо всех сил. Если
вчера тов. Сталин говорил относительно того, что необходимо изо всех сил
драться против такого предрассудка, что индивидуальное хозяйство у нас уже
заперто, и экономически это аргументировал, то я должен сказать, что есть
еще политическая сторона этого дела. Если мы скажем нашему крестьянину, что
тебе, как индивидуальному производителю, при советских условиях каюк, ты
дальше не можешь сделать ни шагу вперед, он скажет: "Спасибо за такие
условия, покорно благодарю советскую власть". Мы можем таким образом отбить
это самое среднее крестьянство, отогнать его, черт знает, на сколько
километров от нас. Именно поэтому Владимир Ильич давал иногда чрезвычайно
острые формулировки, предупреждающие на целый ряд лет, чтобы мы не наделали
каких-нибудь глупостей по отношению к нашему среднему крестьянству (цитирует
т. XVI, с. 160).
Здесь со всей силой ленинского убеждения дана такая формулировка, что кое у
кого волосы могут дыбом стать.
Косиор. Смотря у кого.
Бухарин. У меня не могут, и у тебя также. (Смех.)
Голос. Тогда нам не опасно, пусть Микоян боится, у него вон сколько.
Бухарин. Когда мы подчеркиваем важность развития индивидуального хозяйства,
мы должны иметь в виду, что мы это индивидуальное хозяйство [должны]
зацеплять за личный стимул его развития, и тут ничего зазорного нет.
Владимир Ильич ставит этот вопрос так (речь на съезде
Политпросветов468, т. XVI, ч. 1). Это остается правильным и до
сего времени. Но неправильно, когда эти методы зацепки за личный
индивидуалистический стимул крестьянина понимаются таким образом, что они не
имеют никакого отношения к переводу от индивидуального к общественному.
Когда это считается так, тогда это на самом деле неправильно. Неправильно
поэтому противопоставление задачи подъема индивидуального хозяйства и
строительства коллективов. Нужно ставить проблему так, что коллективизация
сама строится на подъеме индивидуального хозяйства. Наша политика по
отношению к индивидуальному хозяйству заключается в том, что, с одной
стороны, его надо поднимать и строить на нем, а, с другой стороны, не
забывать об обобществлении этого крестьянского индивидуального хозяйства,
коллективизировать не на упадке, а не росте производительных сил.
Ленин прямо возражал против такой оценки, что чем беднее индивидуальное
хозяйство, тем легче оно пойдет к коллективизации (речь на съезде
Политпросветов). Поэтому абсолютно неправы те товарищи, в частности тов.
Милютин, которые говорили,
что закрыта возможность роста индивидуального сельского хозяйства. Это
абсолютная чепуха. Этот закон базируется на законе убывающего плодородия
почвы469, чуждом капитализму (?)470. Нужно всячески бороться
против скептического отношения к колхозному и совхозному строительству,
против того, что оно будто бы только для разговоров, пустяк и все прочее.
Это не пустяк, а одна из важнейших наших политических задач.
Теперь о классах и классовой борьбе в связи с нашими перспективами. Что
касается перспектив, то я настроен не так радужно, как говорившие здесь
товарищи.
Возьмем известные сейчас наудачу цифры, которые у нас будут. Урожай выше
среднего, больше среднего чуть ли не на полмиллиарда пудов.
Менжинский. Это пустяки.
Бухарин. Менжинский говорит, что это пустяки, хотя Менжинский не экономист.
Мы должны посмотреть, из чего складываются эти 474 миллиона. По данным ЦСУ
они дают увеличение по всему хлебофуражному балансу. А если вы возьмете рожь
и пшеницу, то вы получите по сравнению с прошлым годом дефицит в 36
миллионов пудов, 315 миллионов пудов ржи меньше прошлого года, по пшенице
279 млн пудов больше прошлого года; в общем, баланс на 36 млн пудов меньше
прошлогоднего. Но это данные по самой предварительной оценке. Фактически
урожайность исчислена в процентах на 15 июня и обычно оказывается ниже. В
1924 году она составляла 92% предполагавшейся, в 1925 году -- исключение --
104%, в 1926 году - 94%, в 1927 - 96%.
Следовательно, если фактически урожай отклонится от июньской расценки на 5%,
то вместо превышения валового сбора всех хлебов на 474 млн пудов мы будем
иметь превышение на 224 млн пудов, а в случае отклонения на 2% -- только на
325 млн пудов. А если возьмете продовольственные культуры, то при первом
варианте мы будем иметь пшеницы и всякого зерна меньше, чем в прошлом году
на 180 млн пудов, а по второму варианту -- на 100 млн пудов. Следовательно,
мы примерно должны считаться с тем, что на будущий год получим на 100 млн
пудов меньше, чем в этом году. Это есть добавочная очень крупная трудность.
Этот вопрос поднимает перед нами вопрос о перспективах. Можем ли мы иметь
такие же трудности в этом году, как имели в прошлом? Можем. Как мы будем на
это реагировать? Будем ориентироваться на применение чрезвычайных мер, если
встретятся в будущем году такие трудности, а если мы их будем применять, то
в том же примерно объеме или не в таком? Мне кажется, это самый мучительный
и самый главный вопрос, который стоит перед нами. Я предварительно хотел бы
привести соображения или аналогию, которая с первого взгляда покажется дикой
или шуточной.
Представьте себе, что у вас есть пролетарская власть в мелкобуржуазной
стране, но что она насильно вгоняет мужика в коммуну.
Ворошилов. Как в 1918 и 1919 году, скажи.
Бухарин. Тогда вы получите восстание мужика, которого берет на цугундер
кулак; кулак его организует и им руководит.
Мелкобуржуазная стихия восстает против пролетариата, бьет его по голове, и в
результате, ожесточенная классовая борьба, пролетарская диктатура исчезает.
Что вы тут получаете?
Сталин. Страшен сон, да милостив бог. (Смех.)
Бухарин. Могут найтись умники, которые скажут: "Что здесь было? Была здесь
классовая борьба?" Да, была. Мелкий собственник скинул рабочий класс? Да,
мелкий собственник скинул рабочий класс. Руководил мелким собственником
кулак? Да, мелким собственником руководил кулак. В результате классовой
борьбы мелкий собственник под руководством кулака скинул рабочий класс,
пролетариат, скинул пролетарскую диктатуру. Все, таким образом, было
результатом классовой борьбы. Но если вот этот "пролетарский руководитель"
посмотрел бы в зеркало, то он увидел бы не только пролетария, но и
пролетарского балбеса. Именно поэтому Владимир Ильич предупреждал из всех
сил пролетарскую власть: давайте двигаться вместе с основной массой
крестьянства. И вот, когда я подхожу таким образом к вопросу, когда
прислушиваюсь к некоторым речам здесь, скажем, к речи тов. Андреева или к
общей формулировке тов. Сталина (тов. Андреев заявил, что положение довольно
грозно, тов. Сталин заявил, что мы имеем угрозу смычке), то я продумываю
вопрос в целом: ну хорошо, если мы через несколько месяцев очутимся снова
перед такими затруднениями и если мы в той же мере примем экстраординарные
меры, как по-вашему, они должны быть более крутыми? Они будут неизбежно
более крутыми.
Ярославский. Зависит от крестьянства.
Голос. Зависит от конъюнктуры.
Ворошилов. Это гадание на кофейной гуще.
Бухарин. Нет, не гадание на кофейной гуще. Мы ни в коем случае не должны
ориентироваться на допущение расширенного воспроизводства экстраординарных
мер.
Косиор. Это верно.
Лозовский. Это сейчас не от нас зависит.
Бухарин. От нас еще, к счастью, зависит многое. Поэтому центр нашей политики
-- это следующее: мы ни в коем случае не должны допускать до угрозы смычке.
Иначе мы не выполним основного завета Ильича.
Ворошилов. Форсированное наступление на кулака.
Бухарин. Это, между прочим, абсолютно правильно в общем.
Ворошилов. Тогда смычка будет абсолютно прочной.
Бухарин. Я отличаю смычку с середняком от делаемой тобою смычки с кулаком.
Ворошилов. Да, я "жажду", конечно, этой смычки.
Бухарин. Противоречие нашего положения: рост производительных сил, тянущий
за собою рост кулака, а между тем мы без роста производительных сил обойтись
не можем. Это коллективное противоречие может быть устранено такими мерами,
которые не бу-
дут бить середняка. У нас есть, например, такой рычаг, как налоговая
политика, которая нам дает возможность почти что экспроприировать кулака, не
задевая середняка. Но мы чрезвычайно мало думаем над тем, по какому расчету
и как этот рычаг пустить в ход, чтобы постоянно снимать пенки с накопления
кулака и обращать их на дело социалистического строительства и в то же время
не обижать середняка. Поэтому мне кажется, совершенно нет никакого
безвыходного положения. И поэтому нашей главной решающей задачей является
вопрос о том, как вести наступление на кулака так, чтобы от этого середняк
не пострадал.
Молотов. Но налог все-таки середняк должен платить, а это составляет не
менее, чем три четверти всего налога, что немного его "задевает".
Бухарин. А кто же против этого спорит, что приходится задеть? Но повышение
ставки, Вячеслав Михайлович, для середняка одно, а повышение ставки для
кулака -- другое. Если хочешь, я тебе скажу, у нас критерий должен быть
очень простой. Если мы считаем, что крестьянское хозяйство, даже
индивидуальное, должно развиваться, если мы хотим -- правильная мысль,
которую тов. Сталин вчера развивал,-- если мы хотим установить смычку не на
песке, а на хозяйственном удобрении и металле, то имейте в виду, что
крестьянин-середняк должен это самое удобрение и эти самые машины и прочее
покупать. Если он должен их покупать, он должен иметь у себя лично, чтобы не
только прошлое восстанавливать, но чтобы дать ему возможность
действительного реального накопления, потому что покупка машин или удобрения
-- накопление в крестьянском хозяйстве.
Значит, ты должен вести по отношению к крестьянству такую политику, чтобы
крестьянин мог подниматься. Этим дается граница цен, граница обложения.
Голос. И для самообложения.
Бухарин. Это совершенно другая тема. Этим дается граница, потому что,
несмотря на то, что неправильно сейчас исходить из теории эквивалентов,
неправильно также исходить из "закона первоначального социалистического
накопления" Преображенского. Лозунги Троцкого -- взять все, что "технически
досягаемо" с мужика и не давать ему возможности развития производительных
сил -- в конце концов ударяют по промышленности (через хлеб, через сырье,
через рынок).
Нам нужно иметь в виду, что накопление социалистической промышленности --
функция, зависимая величина от накопления в сельском хозяйстве. А кулака мы
можем держать в границе так, чтобы оставлять ему немного, а все изымать.
Голос. И он доволен.
Бухарин. Если хочешь подойти к этому концу, я должен сказать, что кулак
очень недоволен будет, и все больше и больше артачится против нас, но его
сила сопротивления реально будет зависеть от того, какие резервы он приводит
за собою. Если масса середняка за ним не пой-
дет, он нам не страшен, он может поднимать какие угодно заговоры, мы сможем
расстреливать его из пулеметов, но он не может потрясти нашей страны.
Сейчас у нас положение таково: экономика у нас стала дыбом, когда лошади
едят печеный хлеб, а люди в некоторых местах едят мякину, когда крестьянство
вынуждено покупать хлеб в близлежащих городах, когда аграрная страна ввозит
хлеб, а вывозит продукты промышленности. Эта стоящая дыбом экономика может
поставить дыбом и разногласия. Ее необходимо исправить.
Здесь я должен сказать то, с чего начал и чем кончил: когда мы говорим,
выдержали ли мы экзамен реконструктивного периода, мы должны ответить, что
очень плохо выдержали. Нам недостает культурности для решения задач этого
периода. В Западной Европе происходит прямо технический переворот. Мы не
должны обольщать себя иллюзиями на этот счет. При этом нужно сказать, что
если, например, прибавляется в качестве накопления в Германии миллион и у
нас миллион, то это не одно и то же. Там этот миллион имеет совершенно
другое значение, потому что там другие улучшения в виде громадных машин,
гораздо более совершенных. Когда мы читаем о таких улучшениях, мы видим,
насколько мы еще провинциальны. Мы должны сейчас поставить вопрос о методах
хозяйственного руководства и методах хозяйственного управления. Мне кажется,
наши центральные органы и ЦК партии берут на себя слишком большую обузу -- и
мелкое, и среднее, и большое руководство, вместо того чтобы ограничиться
руководством целого ряда хорошо продуманных и разработанных основных
хозяйственных проблем. Мы маленькие фабрички, маленькие концессии десятками
решаем, но просчитались на зерне. Мы просчитались на зерне, о чем тов.
Сталин говорил, хотя для Микояна есть целый ряд извиняющих факторов; в
экспорте мы просчитались и т. д. По отношению к нашим хозяйственным органам
мы все виды инициативы заменили одним видом инициативы со стороны
государства и исключительно сверху. Мы низовую кооперативную инициативу,
местную и всякую прочую инициативу придушили. Получился такой
гиперцентрализованный бюрократический аппарат и такая ответственность
наверху, что она превратилась в свою собственную противоположность.
В недавно вышедших записках Черчилля471 написано, что, когда он был призван
к власти во время войны, у него в кабинете получилась такая гигантская
концентрация ответственности и власти, что он первым делом уничтожил три
четверти этих вещей, децентрализовал оперативную часть механизма.
Я не знаю, нужно ли нам децентрализовать в такой пропорции, но я считаю это
серьезнейшей проблемой.
Проблема хлебных заготовок -- часть хлебной проблемы в нашем государственном
аппарате и в борьбе с бюрократизмом этого аппарата. Если мы правильно
разрешим эту проблему с хлебом, мы должны поставить рано или поздно вопрос в
еще более широком порядке и точно так же эту проблему разрешить.
ШЕСТОМУ КОНГРЕКОММУНИСШШШШестШестому конгрессу КШестому конгрессу
Коммунистического Интернационала
Товарищи члены Конгресса.
Мы, большевики-ленинцы г. Москвы, исключенные из ВКП за оппозиционные
взгляды, вынуждены обратиться к вам непосредственно, так как возможность
обращаться к Конгрессу через нашу партию для нас в настоящее время закрыта.
Вполне присоединяясь к заявлению Конгрессу тов. Троцкого472, в котором с
достаточной полнотой изложены действительные нефальсифицированные взгляды
оппозиции, мы обращаемся к вам с целью поставить вас в известность о том
положении, в каком после XV съезда ВКП очутилась оппозиция, и добиться от
вас авторитетного вмешательства в дела ВКП, которое способствовало бы
восстановлению ее единства и нормальной жизни.
Преследования оппозиции, массовые обыски, аресты, заключение в тюрьмы и
ссылки в самые глухие места Сибири и Средней Азии не прекращаются. В тюрьмах
и ссылках в настоящее время находятся многие сотни
коммунистов-оппозиционеров, прошедших через царские ссылки, белогвардейские
застенки и брошенных на окраины Туркестана и в далекие пункты сибирской
тайги.
Многие из них поставлены в исключительно тяжелые условия. Тов. Троцкий
содержится в Алма-Ате, очаге малярийных заболеваний, и уже заболел малярией.
Раковскому и Радеку отказано в климатическом лечении, причем Радек
содержится в Сибири, а Раков-ский в Астрахани, гибельной для его здоровья.
Тяжело больной Вуйович сослан на Крайний Север и лишен необходимой
медицинской помощи. Многие ссыльные содержатся в Туруханском и Нарым-ском
крае, куда даже царское правительство ссылало в исключительных случаях.
Ссыльные имеются даже в Обдорске, находящемся за Полярным кругом.
Ссылки по 58-й статье (контрреволюция), которые ТАСС473 ложно и лицемерно
называет "посылкой на работу", уже не удовлетворяют бюрократа, доходящего до
вершин чиновничьего самодурства. Один из организаторов Октябрьского
восстания в Москве -- содержащийся в Березове, где он большую часть года
отрезан от всего мира, В. М. Смирнов -- присужден к заключению в тюрьму за
пятиминутное опоздание на регистрацию в ГПУ. За такое же опоздание и за
"непочтительный" отзыв о ГПУ четверо товарищей, сосланных в Уральскую
область, приговорены к двум годам тюрьмы. Арестованные коммунисты содержатся
вместе с конокрадами, спекулянтами и контрреволюционерами. Лишь накануне VI
Конгресса, после месячного пребывания в тюрьме, выслана в Сибирь новая
группа наших товарищей (арестованных 19 июня). Эти методы борьбы с
оппозицией вошли в систему и говорят о проведении нынешним руководством ВКП
твердого курса на физическое истребление коммунистов-оппозиционеров,
виновных лишь в том, что они мужественно защищали в партии свои ленинские
взгляды и не отказались от них, несмотря на всю жестокость ре-
прессий. Между тем вся обстановка в СССР и в Коминтерне после XV съезда ВКП
целиком и полностью подтвердила правильность этих взглядов и полное
политическое банкротство нынешнего руководства ВКП, беспринципно мечущегося
справа налево в поисках выхода из того положения, в каком оказалась страна в
значительной степени по вине руководства.
Ленинская оппозиция своевременно сигнализировала о действительных
опасностях, стоящих перед партией и рабочим классом, указывала на
постепенное сползание партийного руководства с правильной классовой линии,
на неправильное распределение национального дохода, на экономический и
политический рост кулака, на явное перерождение и загнивание известных
звеньев партийного и советского аппарата под напором враждебных сил, в
обстановке бюрократического зажима и отсутствия внутрипартийной и рабочей
демократии.
Отвергнув взгляды оппозиции, партия проглядела эти опасности и не сумела с
ними справиться, дать им своевременный и надлежащий отпор.
Под влиянием острых экономических затруднений, связанных с провалом
хлебозаготовок, и перед явной опасностью термидорианского перерождения
Тут же Чернявский говорит:
"Мы имеем выступление старых партизанов-революционеров, когда они приходят к
советской власти, к военкому и заявляют: "Что, дадите нам хлеба? Мы
советскую власть завоевали, мы можем ее и отвоевать". Это, товарищи, не один
факт. В Одесском округе это массовое явление".
Каганович. Там и другие речи были. Надо и те речи цитировать.
Бухарин. Там были и другие речи, но я не считаю, что это есть правильная
оценка положения. Но если на пленуме ЦК одной из братских партий, входящих в
состав нашей партии, раздаются такие речи, то это все-таки кое-что
симптоматизирует.
Стецкий. А генеральный секретарь тов. Каганович приезжает сюда и ничего об
этом не говорит.
Каганович. Дайте мне два часа, как тов. Бухарину, и я вам все расскажу и
речи процитирую.
Косиор. Стецкому из Ленинграда дальше всех видно.
Бухарин. Я говорю, что все-таки нельзя сказать, что в прошлом году были
такие речи. Владимир Ильич никогда не требовал, чтобы замалчивались факты.
Факты нужно знать наперед, и каждый такой факт регулировать.
Ворошилов. Кем это отрицается, кого ты убеждаешь?
Бухарин. Я не знаю, кем это отрицается, но знаю, что сам я узнал об этом
только вчера.
Ворошилов. А я от тебя знал это полтора месяца тому назад. Ты же меня
информировал.
Бухарин. Я тебя информировал по части того, что узнал. Специально для этого
дела потребовалось, чтобы я два дня в ГПУ просидел.
Ворошилов. Я об этом знал по долгу службы.
Косиор. За что вы его посадили в ГПУ? (Смех.)
Менжинский. За паникерство. (Смех.)
Бухарин. Так вот, если мы поставим перед собою вопрос относительно нашего
теперешнего положения, можно ли оценивать наше теперешнее положение таким
образом, что мы имеем перед собой два звонка, а третий на очереди...
Косиор. Третьего звонка у нас вообще не бывает.
Голос. Третий звонок отменен на железной дороге.
Бухарин. Мне кажется, что такая оценка неправильна, но можно ли было бы
сказать, что у нас реальная угроза смычке между рабочим классом и
крестьянством. Можно, и мы должны исходить из констатирования этого факта.
Молотов. При продолжении чрезвычайных мер.
Бухарин. При дальнейшем продолжении чрезвычайных мер, это верно. Т. е.
угроза сейчас есть, и если бы мы продолжали сейчас чрезвычайные меры, то
угроза росла бы. Поэтому мы чрезвычайные меры сейчас снимаем.
Голос. Иногда не снимаем. (Шум.)
Бухарин. Погодите, я вам отвечу на все.
Ворошилов. Ты часа на три зарядил, как видно, недаром перенесли твое слово.
Бухарин. Нужно исходить из того, что, когда мы в период прежнего времени
применяли чрезвычайные меры, мы имели действительно процесс известного
перерастания чрезвычайных мер в то, что можно назвать "тенденцией в сторону
военного коммунизма". Этого отрицать нельзя. Мы только что во время
программной дискуссии определили военный коммунизм как систему, которая
ставит своей целью рациональное потребление при урезке индивидуалистического
стимула мелкого производителя, при реквизициях, конфискациях и пр. Не стоит
говорить, что такие элементы в нашей теперешней системе есть, что мы не
могли бы развиваться при продолжении системы чрезвычайных мер. Это было бы
системой военного коммунизма, но, во-первых, без войны, во-вторых, когда
"земельный" аргумент для мужика исчез. Когда мы прибегали к
военно-коммунистическим предприятиям в прошлом году, у нас было, до
известной степени, равенство в нищете, т. е. кадровый состав наших
работников точно так же сидел на пайке, а когда сейчас вводится карточная
система, то бытовые, потребительские и всякие иные условия различны, т. к.
те, которые вводят карточную систему, сами на пайке не сидят.
Голос. Можно посадить.
Бухарин. Я говорю сейчас о том, что есть. Эта история чревата очень крупными
социальными опасностями, и это нужно иметь в виду. А результат какой?
Подытоживая то, что у нас есть, мы говорим: чрезвычайные меры изжили себя.
Их действие превращается в собственную противоположность. Но перед нами
сейчас уже стоит вопрос насчет перспектив, и этот вопрос потруднее. И вот,
первым предложением, которое выражено в известном письме Фрум-кина и которое
подкреплено целым рядом других документов...
Рудзутак. Подкреплено, но не подтверждено.
Бухарин. Сталин читал один документ и мог бы прочитать целый ряд других,
например письмо Яковенко, оно выражает собою целую большую систему взглядов.
Это чревато большими опасностями с точки зрения расположения классовых сил в
нашей стране. Оно чревато большими опасностями не потому, что существует
целый ряд товарищей, дающих такие-то и такие-то формулировки, а потому, что
сила инерции, хвост, который в этом направлении развивается, это не наши
классовые резервы. Дать какой-нибудь малейший повод в стране, скажем, к
отмене нашей избирательной инструкции -- это значит мобилизовать в еще
большей степени кулацкую стихию против нас, мелкую буржуазию целого ряда
городов, среднюю буржуазию, мелкобуржуазные прослойки и т. п. Резервы этих
сил постоянно очень велики, и малейшее колебание по этому вопросу в рядах
нашей партии имеет непропорционально огромное политическое значение. Стоит
сделать намек насчет политических прав кулака и пр., как сейчас внутри
партии могут вздыбиться огромные силы и абсолютно правильно сомкнутым строем
бороться против этой опасности. Вопрос относительно возврата к XTV съезду --
это не есть такой большой вопрос. Лозунг возврата к XIV съезду -- это вовсе
не реабилитация или возрождение решений XIV съезда. Его политический смысл
-- отмена решений XV съезда.
Голос. Правильно.
Бухарин. Поэтому, когда выдвигается этот лозунг, то, по сути дела, это есть
лозунг "долой XV съезд и его решения". Я должен сказать, что, если бы мы
увидели, что решения XV съезда неправильны, партия решила бы на пленуме ЦК
предложить созвать съезд и пересмотреть эти решения.
Голос. Чрезвычайный съезд.
Бухарин. Но никакого фетишизма у нас абсолютно нет. Совершенно объективно мы
говорим: решения XV съезда подлежат не пересмотру, а усиленному проведению в
жизнь.
Должны ли мы сейчас положение, получившееся в результате хлебозаготовок,
исправлять тем, чтобы идти на уступки в отношении кулака, снять лозунг
усиленного наступления на кулачество? Абсолютно нет. Проблема в настоящее
время заключается в том, чтобы нам снять ту угрозу размычки с середняком,
которая у нас есть. Мы снимаем чрезвычайные меры, и ни в коем случае мы не
отождествляем чрезвычайных мер с решением XV съезда. Это нужно, мне кажется,
заколотить железными гвоздями во все головы членов нашей партии.
Решения XV съезда нашей партии дают генеральную установку на меры
конъюнктурного характера, а чрезвычайные меры стоят особо, это реакция на
конъюнктуру в узком смысле слова. Реакция на длительные причины -- это
подъем нашего сельского хозяйства, это подъем индивидуального хозяйства,
усиленный курс на индустриализацию и дальнейшее наступление на кулака.
В связи с этим я должен сказать, что Микоян правильно сделал, когда он,
наряду с ударами против правой тенденции, ударил и про-
тив другой стороны (я не считаю ее левой, против троцкистской тенденции).
Эта опасность точно так же существует, об этой опасности точно так же ни в
коем случае не стоит забывать.
Против такой теории, которая здесь развита, относительно пределов развития
индивидуального хозяйства, нужно заявить, нужно возражать изо всех сил. Если
вчера тов. Сталин говорил относительно того, что необходимо изо всех сил
драться против такого предрассудка, что индивидуальное хозяйство у нас уже
заперто, и экономически это аргументировал, то я должен сказать, что есть
еще политическая сторона этого дела. Если мы скажем нашему крестьянину, что
тебе, как индивидуальному производителю, при советских условиях каюк, ты
дальше не можешь сделать ни шагу вперед, он скажет: "Спасибо за такие
условия, покорно благодарю советскую власть". Мы можем таким образом отбить
это самое среднее крестьянство, отогнать его, черт знает, на сколько
километров от нас. Именно поэтому Владимир Ильич давал иногда чрезвычайно
острые формулировки, предупреждающие на целый ряд лет, чтобы мы не наделали
каких-нибудь глупостей по отношению к нашему среднему крестьянству (цитирует
т. XVI, с. 160).
Здесь со всей силой ленинского убеждения дана такая формулировка, что кое у
кого волосы могут дыбом стать.
Косиор. Смотря у кого.
Бухарин. У меня не могут, и у тебя также. (Смех.)
Голос. Тогда нам не опасно, пусть Микоян боится, у него вон сколько.
Бухарин. Когда мы подчеркиваем важность развития индивидуального хозяйства,
мы должны иметь в виду, что мы это индивидуальное хозяйство [должны]
зацеплять за личный стимул его развития, и тут ничего зазорного нет.
Владимир Ильич ставит этот вопрос так (речь на съезде
Политпросветов468, т. XVI, ч. 1). Это остается правильным и до
сего времени. Но неправильно, когда эти методы зацепки за личный
индивидуалистический стимул крестьянина понимаются таким образом, что они не
имеют никакого отношения к переводу от индивидуального к общественному.
Когда это считается так, тогда это на самом деле неправильно. Неправильно
поэтому противопоставление задачи подъема индивидуального хозяйства и
строительства коллективов. Нужно ставить проблему так, что коллективизация
сама строится на подъеме индивидуального хозяйства. Наша политика по
отношению к индивидуальному хозяйству заключается в том, что, с одной
стороны, его надо поднимать и строить на нем, а, с другой стороны, не
забывать об обобществлении этого крестьянского индивидуального хозяйства,
коллективизировать не на упадке, а не росте производительных сил.
Ленин прямо возражал против такой оценки, что чем беднее индивидуальное
хозяйство, тем легче оно пойдет к коллективизации (речь на съезде
Политпросветов). Поэтому абсолютно неправы те товарищи, в частности тов.
Милютин, которые говорили,
что закрыта возможность роста индивидуального сельского хозяйства. Это
абсолютная чепуха. Этот закон базируется на законе убывающего плодородия
почвы469, чуждом капитализму (?)470. Нужно всячески бороться
против скептического отношения к колхозному и совхозному строительству,
против того, что оно будто бы только для разговоров, пустяк и все прочее.
Это не пустяк, а одна из важнейших наших политических задач.
Теперь о классах и классовой борьбе в связи с нашими перспективами. Что
касается перспектив, то я настроен не так радужно, как говорившие здесь
товарищи.
Возьмем известные сейчас наудачу цифры, которые у нас будут. Урожай выше
среднего, больше среднего чуть ли не на полмиллиарда пудов.
Менжинский. Это пустяки.
Бухарин. Менжинский говорит, что это пустяки, хотя Менжинский не экономист.
Мы должны посмотреть, из чего складываются эти 474 миллиона. По данным ЦСУ
они дают увеличение по всему хлебофуражному балансу. А если вы возьмете рожь
и пшеницу, то вы получите по сравнению с прошлым годом дефицит в 36
миллионов пудов, 315 миллионов пудов ржи меньше прошлого года, по пшенице
279 млн пудов больше прошлого года; в общем, баланс на 36 млн пудов меньше
прошлогоднего. Но это данные по самой предварительной оценке. Фактически
урожайность исчислена в процентах на 15 июня и обычно оказывается ниже. В
1924 году она составляла 92% предполагавшейся, в 1925 году -- исключение --
104%, в 1926 году - 94%, в 1927 - 96%.
Следовательно, если фактически урожай отклонится от июньской расценки на 5%,
то вместо превышения валового сбора всех хлебов на 474 млн пудов мы будем
иметь превышение на 224 млн пудов, а в случае отклонения на 2% -- только на
325 млн пудов. А если возьмете продовольственные культуры, то при первом
варианте мы будем иметь пшеницы и всякого зерна меньше, чем в прошлом году
на 180 млн пудов, а по второму варианту -- на 100 млн пудов. Следовательно,
мы примерно должны считаться с тем, что на будущий год получим на 100 млн
пудов меньше, чем в этом году. Это есть добавочная очень крупная трудность.
Этот вопрос поднимает перед нами вопрос о перспективах. Можем ли мы иметь
такие же трудности в этом году, как имели в прошлом? Можем. Как мы будем на
это реагировать? Будем ориентироваться на применение чрезвычайных мер, если
встретятся в будущем году такие трудности, а если мы их будем применять, то
в том же примерно объеме или не в таком? Мне кажется, это самый мучительный
и самый главный вопрос, который стоит перед нами. Я предварительно хотел бы
привести соображения или аналогию, которая с первого взгляда покажется дикой
или шуточной.
Представьте себе, что у вас есть пролетарская власть в мелкобуржуазной
стране, но что она насильно вгоняет мужика в коммуну.
Ворошилов. Как в 1918 и 1919 году, скажи.
Бухарин. Тогда вы получите восстание мужика, которого берет на цугундер
кулак; кулак его организует и им руководит.
Мелкобуржуазная стихия восстает против пролетариата, бьет его по голове, и в
результате, ожесточенная классовая борьба, пролетарская диктатура исчезает.
Что вы тут получаете?
Сталин. Страшен сон, да милостив бог. (Смех.)
Бухарин. Могут найтись умники, которые скажут: "Что здесь было? Была здесь
классовая борьба?" Да, была. Мелкий собственник скинул рабочий класс? Да,
мелкий собственник скинул рабочий класс. Руководил мелким собственником
кулак? Да, мелким собственником руководил кулак. В результате классовой
борьбы мелкий собственник под руководством кулака скинул рабочий класс,
пролетариат, скинул пролетарскую диктатуру. Все, таким образом, было
результатом классовой борьбы. Но если вот этот "пролетарский руководитель"
посмотрел бы в зеркало, то он увидел бы не только пролетария, но и
пролетарского балбеса. Именно поэтому Владимир Ильич предупреждал из всех
сил пролетарскую власть: давайте двигаться вместе с основной массой
крестьянства. И вот, когда я подхожу таким образом к вопросу, когда
прислушиваюсь к некоторым речам здесь, скажем, к речи тов. Андреева или к
общей формулировке тов. Сталина (тов. Андреев заявил, что положение довольно
грозно, тов. Сталин заявил, что мы имеем угрозу смычке), то я продумываю
вопрос в целом: ну хорошо, если мы через несколько месяцев очутимся снова
перед такими затруднениями и если мы в той же мере примем экстраординарные
меры, как по-вашему, они должны быть более крутыми? Они будут неизбежно
более крутыми.
Ярославский. Зависит от крестьянства.
Голос. Зависит от конъюнктуры.
Ворошилов. Это гадание на кофейной гуще.
Бухарин. Нет, не гадание на кофейной гуще. Мы ни в коем случае не должны
ориентироваться на допущение расширенного воспроизводства экстраординарных
мер.
Косиор. Это верно.
Лозовский. Это сейчас не от нас зависит.
Бухарин. От нас еще, к счастью, зависит многое. Поэтому центр нашей политики
-- это следующее: мы ни в коем случае не должны допускать до угрозы смычке.
Иначе мы не выполним основного завета Ильича.
Ворошилов. Форсированное наступление на кулака.
Бухарин. Это, между прочим, абсолютно правильно в общем.
Ворошилов. Тогда смычка будет абсолютно прочной.
Бухарин. Я отличаю смычку с середняком от делаемой тобою смычки с кулаком.
Ворошилов. Да, я "жажду", конечно, этой смычки.
Бухарин. Противоречие нашего положения: рост производительных сил, тянущий
за собою рост кулака, а между тем мы без роста производительных сил обойтись
не можем. Это коллективное противоречие может быть устранено такими мерами,
которые не бу-
дут бить середняка. У нас есть, например, такой рычаг, как налоговая
политика, которая нам дает возможность почти что экспроприировать кулака, не
задевая середняка. Но мы чрезвычайно мало думаем над тем, по какому расчету
и как этот рычаг пустить в ход, чтобы постоянно снимать пенки с накопления
кулака и обращать их на дело социалистического строительства и в то же время
не обижать середняка. Поэтому мне кажется, совершенно нет никакого
безвыходного положения. И поэтому нашей главной решающей задачей является
вопрос о том, как вести наступление на кулака так, чтобы от этого середняк
не пострадал.
Молотов. Но налог все-таки середняк должен платить, а это составляет не
менее, чем три четверти всего налога, что немного его "задевает".
Бухарин. А кто же против этого спорит, что приходится задеть? Но повышение
ставки, Вячеслав Михайлович, для середняка одно, а повышение ставки для
кулака -- другое. Если хочешь, я тебе скажу, у нас критерий должен быть
очень простой. Если мы считаем, что крестьянское хозяйство, даже
индивидуальное, должно развиваться, если мы хотим -- правильная мысль,
которую тов. Сталин вчера развивал,-- если мы хотим установить смычку не на
песке, а на хозяйственном удобрении и металле, то имейте в виду, что
крестьянин-середняк должен это самое удобрение и эти самые машины и прочее
покупать. Если он должен их покупать, он должен иметь у себя лично, чтобы не
только прошлое восстанавливать, но чтобы дать ему возможность
действительного реального накопления, потому что покупка машин или удобрения
-- накопление в крестьянском хозяйстве.
Значит, ты должен вести по отношению к крестьянству такую политику, чтобы
крестьянин мог подниматься. Этим дается граница цен, граница обложения.
Голос. И для самообложения.
Бухарин. Это совершенно другая тема. Этим дается граница, потому что,
несмотря на то, что неправильно сейчас исходить из теории эквивалентов,
неправильно также исходить из "закона первоначального социалистического
накопления" Преображенского. Лозунги Троцкого -- взять все, что "технически
досягаемо" с мужика и не давать ему возможности развития производительных
сил -- в конце концов ударяют по промышленности (через хлеб, через сырье,
через рынок).
Нам нужно иметь в виду, что накопление социалистической промышленности --
функция, зависимая величина от накопления в сельском хозяйстве. А кулака мы
можем держать в границе так, чтобы оставлять ему немного, а все изымать.
Голос. И он доволен.
Бухарин. Если хочешь подойти к этому концу, я должен сказать, что кулак
очень недоволен будет, и все больше и больше артачится против нас, но его
сила сопротивления реально будет зависеть от того, какие резервы он приводит
за собою. Если масса середняка за ним не пой-
дет, он нам не страшен, он может поднимать какие угодно заговоры, мы сможем
расстреливать его из пулеметов, но он не может потрясти нашей страны.
Сейчас у нас положение таково: экономика у нас стала дыбом, когда лошади
едят печеный хлеб, а люди в некоторых местах едят мякину, когда крестьянство
вынуждено покупать хлеб в близлежащих городах, когда аграрная страна ввозит
хлеб, а вывозит продукты промышленности. Эта стоящая дыбом экономика может
поставить дыбом и разногласия. Ее необходимо исправить.
Здесь я должен сказать то, с чего начал и чем кончил: когда мы говорим,
выдержали ли мы экзамен реконструктивного периода, мы должны ответить, что
очень плохо выдержали. Нам недостает культурности для решения задач этого
периода. В Западной Европе происходит прямо технический переворот. Мы не
должны обольщать себя иллюзиями на этот счет. При этом нужно сказать, что
если, например, прибавляется в качестве накопления в Германии миллион и у
нас миллион, то это не одно и то же. Там этот миллион имеет совершенно
другое значение, потому что там другие улучшения в виде громадных машин,
гораздо более совершенных. Когда мы читаем о таких улучшениях, мы видим,
насколько мы еще провинциальны. Мы должны сейчас поставить вопрос о методах
хозяйственного руководства и методах хозяйственного управления. Мне кажется,
наши центральные органы и ЦК партии берут на себя слишком большую обузу -- и
мелкое, и среднее, и большое руководство, вместо того чтобы ограничиться
руководством целого ряда хорошо продуманных и разработанных основных
хозяйственных проблем. Мы маленькие фабрички, маленькие концессии десятками
решаем, но просчитались на зерне. Мы просчитались на зерне, о чем тов.
Сталин говорил, хотя для Микояна есть целый ряд извиняющих факторов; в
экспорте мы просчитались и т. д. По отношению к нашим хозяйственным органам
мы все виды инициативы заменили одним видом инициативы со стороны
государства и исключительно сверху. Мы низовую кооперативную инициативу,
местную и всякую прочую инициативу придушили. Получился такой
гиперцентрализованный бюрократический аппарат и такая ответственность
наверху, что она превратилась в свою собственную противоположность.
В недавно вышедших записках Черчилля471 написано, что, когда он был призван
к власти во время войны, у него в кабинете получилась такая гигантская
концентрация ответственности и власти, что он первым делом уничтожил три
четверти этих вещей, децентрализовал оперативную часть механизма.
Я не знаю, нужно ли нам децентрализовать в такой пропорции, но я считаю это
серьезнейшей проблемой.
Проблема хлебных заготовок -- часть хлебной проблемы в нашем государственном
аппарате и в борьбе с бюрократизмом этого аппарата. Если мы правильно
разрешим эту проблему с хлебом, мы должны поставить рано или поздно вопрос в
еще более широком порядке и точно так же эту проблему разрешить.
ШЕСТОМУ КОНГРЕКОММУНИСШШШШестШестому конгрессу КШестому конгрессу
Коммунистического Интернационала
Товарищи члены Конгресса.
Мы, большевики-ленинцы г. Москвы, исключенные из ВКП за оппозиционные
взгляды, вынуждены обратиться к вам непосредственно, так как возможность
обращаться к Конгрессу через нашу партию для нас в настоящее время закрыта.
Вполне присоединяясь к заявлению Конгрессу тов. Троцкого472, в котором с
достаточной полнотой изложены действительные нефальсифицированные взгляды
оппозиции, мы обращаемся к вам с целью поставить вас в известность о том
положении, в каком после XV съезда ВКП очутилась оппозиция, и добиться от
вас авторитетного вмешательства в дела ВКП, которое способствовало бы
восстановлению ее единства и нормальной жизни.
Преследования оппозиции, массовые обыски, аресты, заключение в тюрьмы и
ссылки в самые глухие места Сибири и Средней Азии не прекращаются. В тюрьмах
и ссылках в настоящее время находятся многие сотни
коммунистов-оппозиционеров, прошедших через царские ссылки, белогвардейские
застенки и брошенных на окраины Туркестана и в далекие пункты сибирской
тайги.
Многие из них поставлены в исключительно тяжелые условия. Тов. Троцкий
содержится в Алма-Ате, очаге малярийных заболеваний, и уже заболел малярией.
Раковскому и Радеку отказано в климатическом лечении, причем Радек
содержится в Сибири, а Раков-ский в Астрахани, гибельной для его здоровья.
Тяжело больной Вуйович сослан на Крайний Север и лишен необходимой
медицинской помощи. Многие ссыльные содержатся в Туруханском и Нарым-ском
крае, куда даже царское правительство ссылало в исключительных случаях.
Ссыльные имеются даже в Обдорске, находящемся за Полярным кругом.
Ссылки по 58-й статье (контрреволюция), которые ТАСС473 ложно и лицемерно
называет "посылкой на работу", уже не удовлетворяют бюрократа, доходящего до
вершин чиновничьего самодурства. Один из организаторов Октябрьского
восстания в Москве -- содержащийся в Березове, где он большую часть года
отрезан от всего мира, В. М. Смирнов -- присужден к заключению в тюрьму за
пятиминутное опоздание на регистрацию в ГПУ. За такое же опоздание и за
"непочтительный" отзыв о ГПУ четверо товарищей, сосланных в Уральскую
область, приговорены к двум годам тюрьмы. Арестованные коммунисты содержатся
вместе с конокрадами, спекулянтами и контрреволюционерами. Лишь накануне VI
Конгресса, после месячного пребывания в тюрьме, выслана в Сибирь новая
группа наших товарищей (арестованных 19 июня). Эти методы борьбы с
оппозицией вошли в систему и говорят о проведении нынешним руководством ВКП
твердого курса на физическое истребление коммунистов-оппозиционеров,
виновных лишь в том, что они мужественно защищали в партии свои ленинские
взгляды и не отказались от них, несмотря на всю жестокость ре-
прессий. Между тем вся обстановка в СССР и в Коминтерне после XV съезда ВКП
целиком и полностью подтвердила правильность этих взглядов и полное
политическое банкротство нынешнего руководства ВКП, беспринципно мечущегося
справа налево в поисках выхода из того положения, в каком оказалась страна в
значительной степени по вине руководства.
Ленинская оппозиция своевременно сигнализировала о действительных
опасностях, стоящих перед партией и рабочим классом, указывала на
постепенное сползание партийного руководства с правильной классовой линии,
на неправильное распределение национального дохода, на экономический и
политический рост кулака, на явное перерождение и загнивание известных
звеньев партийного и советского аппарата под напором враждебных сил, в
обстановке бюрократического зажима и отсутствия внутрипартийной и рабочей
демократии.
Отвергнув взгляды оппозиции, партия проглядела эти опасности и не сумела с
ними справиться, дать им своевременный и надлежащий отпор.
Под влиянием острых экономических затруднений, связанных с провалом
хлебозаготовок, и перед явной опасностью термидорианского перерождения