Страница:
запрещении продажи ее в рабочих районах. Угланов: "Мы сами это проводим".
Рабочие: "Тогда почему же не соглашаетесь принять поправку?" Председатель --
опять без всякого голосования -- объявил, что поправка не принята.
Третья поправка об активизации Моссовета, о большем вовлечении рабочих
в работу Моссовета и о развертывании самокритики. Угланов: "Это вылазка
оппозиции". Председатель: "Отвергается"...
Многие рабочие перед голосованием ушли с собрания. Беспартийные
рабочие, выступившие в прениях, говорили о самокритике так: "Рот нам
затыкаете, дожили до того, что в цеху не можем говорить -- сейчас же обо
всем доносится секретарю ячейки. Если будете затыкать нам рты, мы все уйдем
отсюда". Второй оппозиционер говорил о недостатках в области бытовой. В
заключительном слове Угланов сказал: "Критиковать критикуйте, но не смейте
разбрасывать листовки. За листовки мы будем брать за шиворот. Оппозиция
говорит, что она спасет революцию. ЦК пытался уже проводить политику
оппозиции, а какие результаты получились, вы сами знаете. Если бы оппозиция
была во главе руководства, она пошла бы еще более вправо". В этом месте
Угланову кричали: "Значит, ЦК ведет действительно правую политику?" После
этого собрания среди рабочих наблюдается большое оживление.
Водоканал. На собрании рабочих 30 августа по докладу Моссовета выступил
оппозиционер, говоривший о росте бюрократиз-
ма. Товарищ внес к резолюции поправку, в которой предлагает Моссовету
всех бюрократов снимать с работы и отправлять в ссылку. Общее собрание эту
поправку приняло.
Шаболовский трампарк. 7-го сентября на общем собрании рабочих
(присутствовало 600 человек из 2.800) с отчетом Моссовета выступил Енукидзе.
Говорил он преимущественно о международном положении, об итогах же
практической работы Моссовета говорили 6 содокладчиков. В прениях выступил
оппозиционер Агальцов, критиковавший закон о квартирной плате. Товарищ
указал, что новый закон совершенно не затронул буржуазию и выражает нажим на
рабочий класс. Самокритика задушена. Рабочие боятся выступать, боятся
сокращений, так как растут безработица и дороговизна. Увеличение цен на хлеб
есть нажим на рабочих и подарок кулаку. Товарищ Агальцов говорил 25 минут,
по окончании речи часть рабочих ему аплодировала. Выступавший после него
партиец говорил о снижении реальной зарплаты и недостаточном развертывании
самокритики. Беспартийные рабочие говорили о недостатках. Енукидзе в
заключительном слове утверждал, что зарплата повышается, что "они (видимо,
оппозиция) только говорят, а работать не хотят. Личное самолюбие (?) ставят
выше интересов республики". Товарищ Агальцов внес поправку о квартирном
законе, чтобы поставить его на обсуждение рабочего класса, и поправку о
запрещении продажи водки. Первую поправку Енукидзе отвел под тем предлогом,
что закон уже принят, а вторая поправка была встречена группкой аппаратчиков
криками -- "контрреволюция".
"Пролетарий". 22 августа было закрытое собрание ячейки, исключили трех
партийцев с 1917 г.: Васина, Ильина и Румянцева за то, что они голосовали за
резолюцию оппозиции на собрании 26 июля по самокритике. Кроме того, тогда же
исключили еще трех партийцев за неплатеж членских взносов. Представитель
зам[еститель] района434 Романов в своем выступлении по поводу
исключения этих товарищей (оппозиционеров) останавливался, главным образом,
на фракционной работе и т.д. Исключенные товарищи в выступлениях
останавливались на самокритике, как понимает ее аппарат, и о том, что
осталось от слов о самокритике. Васин цитировал бюллетень о выходе Рыкова и
других из состава Совнаркома 5-XI-[19]17 г. По вопросу свободы
меньшевистских газет. Голосовало против исключения 6 человек по официальному
подсчету, на самом деле -- больше. Больше трети партийцев воздержалось от
голосования. На следующий день всех голосовавших потащили в ячейку, где им
секретарь в течение трех часов читал лекции. Были вызваны Анохин, Ку-
харев, Комаров, Гаврилин, Снегирев и др[угие]. Партиец Лебедев, более
открыто выступавший с нашей линией, решил выйти из партии, о чем подал
заявление.
25 июля состоялось открытое собрание ячейки по вопросу о самокритике.
На собрании присутствовало 60 коммунистов (в ячейке -- 170) и 50
беспартийных. В прениях выступил оппозиционер Новиков, речь которого
прерывалась аппаратчиками, но беспартийные потребовали продолжения речи
Новикова. Всего записалось 35 человек, и прения были сокращены.
Оппозиционеры предложили резолюцию, в защиту которой было сказано слово. За
резолюцию голосовало 11 (из них 4 члена партии и несколько человек
беспартийного актива). Многие беспартийные воздержались. Во время чтения
пункта резолюции о возвращении из ссылок директор пытался подать реплику, но
беспартийные заставили его замолчать.
Ярославский в докладе на Краснопресненском активе в ответ на вопрос (в
письменной форме) о здоровье Троцкого сказал: "Троцкий не болен, он
поставлен в хорошие условия, он получает 50 руб., чего же еще надо, он и
этого не заслуживает, ведь многие рабочие получают меньше" (по записной
книжке присутствовавшего члена ВКП(б) рабочего).
На Баумановском активе тот же Ярославский потрясал документами
оппозиции и восклицал: "Разве, если бы Троцкий был болен, он смог бы
написать такое количество документов? Оппозиция выпустила листовку, но это
только ухудшает положение Троцкого435. Неверно, что Троцкий плохо
материально обеспечен. Мы ему даем все необходимое. Он имеет и
стенографистку, и машинистку, и доктора" и т. д.
На Икаре. Листовка была разбросана и расклеена. К утру более половины
листовок были сняты коммунистами. На листовку рабочие реагировали
недоверчиво. Спрашивали наших товарищей, не провокация ли это. Узнавая
правду, говорили "что же дальше?", "что делать?". Активисты-комсомольцы
возмущались, что оппозиция опять дошла до "улицы", говорили: "Неужели, если
Троцкий болен, нельзя было подать заявление в ЦК?". На заводе очень большой
зажим. Нашим товарищам не дают буквально говорить с рабочими. Чуть отошел от
станка, тотчас окрик мастера: "Не смей отходить от станка!".
ГЭТ. 62 рабочих слесарного цеха предложили подписать заявление о
возвращении Л. Д. [Троцкого] из ссылки.
Чаеразвеска. Листовка принята хорошо. Рабочие собирались группами и
обсуждали содержание. В одном из цехов сочувствующий член партии зачитал ее
вслух. На закрытом собрании ячейки по вопросу об "оживлении троцк[истской]
оппозиции" секретарь ячейки предложил следить за оппозиционерами, заявив,
что в случае повторения разбрасывания листовок все оппозиционеры будут
арестованы, независимо от их участия. Он обрушился на подавших заявления об
отходе от оппозиции (таких было 6) за то, что они ничем не помогли ячейке в
предупреждении разбрасывания листовок. Многие рабочие беспартийные
спрашивают: "Почему вы только теперь сообщаете о болезни Троцкого? Почему вы
раньше молчали?".
Хлебопекарня No б B хлебопекарне оппозиционеров нет. Листовки о болезни
Троцкого раздавал беспартийный рабочий. Местком и ячейка потребовали
прекращения раздачи. Рабочий отказался подчиниться этому требованию, тогда
вызывали милиционера, рабочий снова отказался. Дело дошло до вызова агента
ГПУ. Тут же в пекарне этот рабочий был обыскан, листовки у него не нашли.
Рабочие заявили: "Отдадим тогда, когда прочтем". Агент ГПУ объявил рабочего
арестованным. Тогда все рабочие, подняв месилки (весла), заявили: "Только
попробуй". Агент ушел.
На заводе Арматура. Оппозиционеров нет. Листовки были расклеены на
заводе (на заборе). Члены партии соседнего завода Трансмиссии пытались
срывать, но рабочие завода "Арматура" прогнали силою партийцев, прочли
листовки, все шедшие на работу сняли их и забрали с собой.
На Амо. Листовки были розданы беспартийным рабочим по рукам. Как
реагируют, пока неизвестно.
Разбросали листовки на Динамо по цехам и были зачитаны вслух перед
всеми рабочими. Отношение сочувственное.
На Филях разбросано было в рабочем поезде и по дороге в завод и на
территории завода. В заводе шли непрерывные разговоры.
Партиец взял листовку у беспартийного и не хотел ее вернуть, заявив,
что отдал ее секретарю ячейки. Однако беспартийные рабочие были настойчивы.
Партиец вернул листовку.
На Каучуке. Член партии не оппозиционер встречает нашего товарища и
спрашивает, что, мол, нового. "Ничего особенного. Вот, говорят, Л.Д.
[Троцкий] опасно болен, это очень тревожит".-- "Это я знаю, -- отвечает член
партии. "Откуда знаешь?" -- "Бумажку читал такую". -- "Какую бумажку, покажи
мне". -- "А что же я дурак, такие бумажки задерживать, я ее пустил по рукам
даль-
ше, пусть ее рабочие читают". Распространяли листовку очень активно
рабочие беспартийные.
На Либерсе (кружевная фабрика в Хамовниках). 13-го утром была
распространена листовка. Она вызвала большой переполох. Рабочие ходили друг
к другу, передавая сообщение и возмущаясь. Листовки на заводе всего
разошлись около 40 экз., а по цехам шел слух, что их не меньше 1000. Было
созвано экстренное заседание бюро. Минут за 20 до обеда рабочий Купферблюм
(оппозиционер, исключенный) был вызван к директору в кабинет, там сидел
районный уполномоченный ОГПУ и после весьма краткого объяснения по поводу
листовки ему было заявлено, что придется подъехать в райсовет. Он
протестовал, но поехал. Рабочие, выходившие на обед, заметили его на
извозчике, он им крикнул, что арестован. В цехах сообщение вызвало большое
волнение. Из "райсовета" после краткого допроса его повели на Лубянку, там
допрос повторился. Характер допроса тот же.
Кто дал листовки?
Не знаю, я не распространял.
Кто же? Значит, есть другие оппозиционеры.
Каждый рабочий оппозиционер.
Кто же все-таки?
Не знаю, не я.
С Лубянки Купферблюма перевели в Бутырки, а из Бутырок ночью вернули на
Лубянку, а оттуда ночью же выпустили на волю.
На следующий день Купферблюм пришел на завод, его окружили рабочие из
всех цехов, которым он рассказал случившееся и содержание листовки. Рабочие
выражали ему сочувствие.
На "Искра революции". В ночь на 12 сентября расклеены были и разложены
листовки. Когда в ночь на 13-е пришел наш товарищ на работу (тов. Арс), его
не пустили и предложили прийти утром в дирекцию. Утром директор подал ему
листовку и спросил: "Твоя работа?". Наш товарищ поблагодарил его за то, что
директор дал ему прочесть листовку и обложил директора матом и заявил, что с
дирекцией по этим вопросам в переговоры не вступает.
Результат -- перевод с ночной работы на дневную.
На 5-й Швейной фабрике (Пресня). Листовки были разложены в отрезках
материи. Рабочие развертывали материи перед началом работ и начали читать
листовки. Партийцы пытались отнять, но это не удавалось, ни один
беспартийный не отдавал. На помощь позвали секретаря ячейки и пред[седателя]
завкома,
которые требовали отдать. Рабочие заявили, что "прочтем, тогда
отдадим". Секретарь и предзавкома ничего сделать не могли.
На [...]436. - роздано по рукам и зачитано в цеху вслух.
Среди рабочих возбуждение. Многие демонстративно показывают аппаратчикам
листовки, не выпуская их из рук.
3-д Красная Пресня -- расклеено на з[аво]де и разбросано по квартирам
рабочих.
Гаммер и Еж. На бюро ячейки партиец, который прочитал и передал
другому, на вопрос, почему не разорвал, ответил, что листовка говорит о
нужном деле и об этом должны знать рабочие. Так же ответил на вопрос
предзавкома беспартийный.
На Дуксе. Листовка была разбросана по заводу, роздана по рукам,
разложена по станкам. В одном цеху комсомолец зачитал листовку вслух в
присутствии нескольких десятков рабочих. Во время обеда при разброске
листовки произошла свалка между беспартийными рабочими и партийцами,
желавшими разорвать листовку. Причем последних здорово поколотили. На
следующий день несколько беспартийных рабочих подходили к нашим товарищам и
предлагали созвать явочным порядком митинг, на котором вынести резолюцию
протеста. Общее настроение сочувственное.
Вход на открытые собрания ячеек по билетам. Билеты даются беспартийным
рабочим по особому отбору. Оппозиционерам билетов не дают.
На целом ряде предприятий -- отчетные доклады по нескольку раз
срывались, т. к. никто не собирался. Были выступления оппозиционеров на
следующих предприятиях: 1) 1-я Образцовая типография, 2) Водоканал, 3)
Шаб[оловский] трам[вайный] парк, 4) Пролетарий, 5) Либерс, 6) Каучук, 7)
Искра революции, 8) Дукс, 9) Гаммер, 10) Морзе, 11) Чаеразвеска, 12)
Деревообделочный завод. (Сведения далеко не полные.)
На Дуксе. 12/IX на заводе состоялось общее собрание рабочих с докладом
Бубнова437 о деятельности Моссовета. В своем докладе Бубнов
говорил примерно так: "Рабочий разжирел, зазнался, сколько ему ни даешь, все
мало. До революции рабочие спали в казармах на тряпках, а теперь спят на
кровати. Раньше рабочие не ели мяса, а теперь едят его с макаронами. Чай
пьют в накладку, употребляют крупчатку, последнее является явным безобразием
ввиду затруднений с хлебом". О хлебозаготовках он сказал, что они идут очень
плохо, но к чрезвычайным мерам правительство не вернется. На вопросы
рабочих, "а что будет предпринято для усиления хлебозаготовок", он не
ответил. Дальше он поспешил заверить рабочих, что Москва в хлебе нуждаться
не будет, как бы с хлебом плохо ни было. Особенно подробно Бубнов
остановился на вопросах зарплаты и производительности труда. На примере
заработка своего сына, получающего по 3-му разряду 170 руб., он доказывал,
что зарплата достаточно высока, зато, по его словам, низка
производительность труда, слаба трудовая дисциплина и пр.
Вся речь Бубнова сильно возмутила рабочих. В прениях высказалось 4
человека. Выступавшие говорили о неправильной линии Моссовета в жилищном,
налоговом, народного образования вопросах. Речь нашего товарища, резко
критиковавшего новый закон о квартплате, хлебозаготовительную политику,
линию в области зарплаты и т. д. была поддержана бурей аплодисментов
рабочих.
К заключительному слову из 3000 собравшихся осталось не более 50 чел.
Наш товарищ выступил с предложением перенести собрание на следующий день.
Против этого выступил секретарь ячейки и, несмотря на все протесты наших
товарищей, резолюция была принята 50 присутствовавшими от имени 3000 рабочих
Дукса.
На Пролетарии (кожевенный завод в Замоскворечье). По докладу отчетному
выступили оппозиционеры. Говорили о неправильной линии Моссовета в области
жилищной (о новом квартирном законе), в зарплате, в нар[одном]образовании, в
судебной практике.
Выступивших слушали очень внимательно. Прения были прекращены волею
собрания -- аппаратчики, таким образом, не успели выступить.
Оппозиционеры предложили резолюцию, за нее голосовали 11 чел. При
голосовании произошел такой эпизод: один рабочий (12-й) пытался несколько
раз поднять руку за нашу резолюцию и каждый раз его руку одергивала сидящая
рядом его жена. 12-го, таким образом, не сосчитали. 25 рабочих голосовали
как воздержавшиеся.
На Гаммере. По отчетному докладу выступили оппозиционеры (по
квартплате, зарплате, в связи с займом индустриализации и пр.). В частности,
был задан вопрос докладчику -- члену Моссовета: "Сколько оппозиционеров
выслано и арестовано?". Докладчик ответил: "Мы считаем гвозди, кирпичи,
стекло, а оппозиционера мы не считаем". Этот ответ вызвал большие разговоры.
Рабочие говорили о том, что член Моссовета, так отвечающий, не понимает
политической роли Моссовета как органа пролетарской диктатуры и т. д.
На заводе Кр[асная] Пресня. Листовки о болезни Л.Д.[Троцкого]
распространены были исключительно партийцами и беспартийными рабочими.
Оппозиционеры в распространении листовок участия не принимали. Партийцы
просили листовок дать им как можно больше. Секретарь ячейки завода спрашивал
наших т[овари]щей -- скоро ли кончите разброску и когда те сказали, что
листовки уже больше не распространяются, заявил, что беспартийные рабочие в
мех[аническом] цеху раскладывают листовки по всем верстакам. На этом же
заводе был факт: инструктор райкома пришел говорить с секретарем о вербовке
новых членов в партию, секретарь заявил, что нужно думать о том, как
удержать старых, ибо 15 чел. подали заявления о выходе из партии и никакие
уговоры не помогают, мотив -- в партии засилье.
В разговорах в цехах зачастую партийцы рабочие поддерживают наших,
заявляя, что оппозиция оказалась права.
На Динамо. Листовка о болезни Троцкого встретила живой отклик среди
рабочих. Расклеенную листовку срывали члены партии и комсомольцы, отношение
рабочих к ним было враждебное. Рабочие заявляли им, что, мол, вы срываете по
своей обязанности.
На АМО. Листовка принята была рабочими хорошо, за исключением
некоторых, партийных и беспартийных, которые попадавшиеся им листовки несли
в ячейку.
На заводе Баскакова. Листовка была и на заводе, и в общежитии.
Отношение рабочих к ней положительное. На другой день после распространения
листовки на открытом собрании ячейки вторым вопросом (когда уже осталось
мало народу, особенно беспартийных) была поставлена информация о листовках.
Докладчик заявил: "Наше международное положение ухудшается, а оппозиция
старается использовать эти трудности, мы этого не допустим". С отповедью
докладчику выступили два товарища, однако была принята резолюция против
двух, где, помимо общих ругательских фраз по адресу оппозиции, есть также
требование организации слежки за рабочими-оппозиционерами, а в случае
продолжения ими защиты своих взглядов предлагается уволить их с завода.
На заводе Клейтук. На собрании беспартийного актива по вопросу о
самокритике выступили оппозиционеры. Один из выступивших говорил о том, как
надо проводить самокритику. Другой
говорил об общем положении в стране и закончил требованием
восстановления оппозиции в партии и возвращения к работе. Собрание слушало
внимательно, лишь группа свистунов демагогическими выкриками пыталась мешать
говорить.
На Москвошвей-4. Листовка вызвала интерес и сочувствие. Рабочие открыто
возмущались, когда на их глазах срывали листовки. Некоторые рабочие заявили:
"Положение в стране ухудшается. Теперешнее руководство с этими трудностями
справиться не может, за что сослана оппозиция мы не знаем, поэтому нужно
требовать ее освобождения и выслушать их предложение".
На Водокачке. На листовку аппаратчики ответили предложением исключить
тов[арищей] из профсоюза и из завкома (оппозиционер -- кандидат в завком).
Завком принял предложение исключить из завкома большинством против одного.
За исключение из союза никто не голосовал.
На службе тяги (Бел[орусско-] Балт[ийской] жел[езной] дор[оги]). Очень
бурно прошло собрание о с[ельско]-х[озяйственных] налогах. Принята резолюция
"привлечь к ответственности центральные органы за ошибки" против секретаря
ячейки. Последний предложил тогда поправку "центр[альные] органы" заменить
"местные органы". Среди рабочих большой интерес к рабочим вопросам.
На Курской ж[елезной] д[ороге]. На собрании ячейки при обсуждении
вопроса о фракционной работе наших товарищей 10 чел. голосовало против
исключения. Члену партии-доносчику не дали говорить.
На Каучуке. 19/IX по докладу о самокритике выступили 2
раб[очих]-оппозиционера. Слушали внимательно, продлили время. Докладчик в
заключительном слове заявил, что "не думал, что на заводе есть еще товарищи,
которые так выступают, а если они всегда так выступают, то им не место на
заводе".
Чаеразвеска 1-го Мая. На фабрике работает 800 рабочих. Постановлением
Чаеуправления фабрика должна быть закрыта. 400 человек увольняются и 400
перебрасываются на другую фабрику. По мнению рабочих, причиной закрытия
является хозяйничанье 6 представителей Чаеуправления, состоящих
преимущественно из белогвардейцев и сидящих в Лондоне по закупке чая. На
заявление рабочих по этому поводу ни Чаеуправление, ни ГПУ, ни РКИ не
откликнулись. На общем собрании рабочих обсуждался вопрос о закрытии
фабрики. С разоблачением бесхозяйственности выступил исключенный из партии
оппозиционер. В результате избрана комиссия рабочих для выяснения вопроса о
целесообразности закрытия фабрики. Во главе комиссии рабочими поставлен
оппозиционер; кандида-
туры, выставленные фабричной ячейкой, в эту комиссию, не были
поддержаны.
На Шаболовском трамвайном парке. На закрытом собрании ячейки
рабочие-партийцы говорили: "Мы не знаем, что говорить и как отвечать
теперь". Ищут ответа пока что у аппаратчиков. Те же говорят: "Затруднения
временные, ничего нет и т. д." (секретарь ячейки). Не найдя ответа там,
начинают искать у нас.
На Морзе. Собрание, на котором выступал Угланов, было очень бурным. 3
аппаратчикам не дали закончить речь, после упоминания о
контрреволюционерах-троцкистах. Нашему тов[ари]щу аплодировали больше, чем
Угланову. Угланов заявил, что по крестьянскому вопросу приняли то, что
говорила оппозиция, и "видите сами, что получилось". Два дня после собрания
в цехах было очень бурно. Наседали на выступавших против оппозиции
партийцев. На собрании беспартийные рабочие выступали очень резко. Один
рабочий говорил: "И зачем нам нужны завком и ячейка -- сколько они денег
проедают".
На Тильменсе. Начались перевыборы завкома и цехуполномо-ченных. На
дневной смене в профбюро прошли 2 оппозиционера. Тогда ячейка мобилизовала
все силы, и в ночную смену, прибегнув к неправильному подсчету голосов,
провалила оппозиционеров.
В Хамовниках. По докладу Васильева438 об итогах конгресса
Коминтерна прения открыты не были, несмотря на настойчивые требования
присутствовавших. Предложены были две резолюции. Предложенную оппозиционером
не дали зачитать до конца. Во время чтения резолюции, предложенной райкомом,
на несколько минут был выключен свет и в темноте разбросано несколько сот
экземпляров письма Л.С.Сосновского редакциям газет по поводу болезни Л.Д.
Троцкого. После включения света выступил член партии (по указаниям
присутствовавших, районный уполномоченный ГПУ) с предложением немедленно
исключить из партии товарища, требовавшего продолжения прений и внесшего
резолюцию. Председатель успокоил выступавшего, заявив, что исключить всегда
можно успеть. Выступавший тогда внес предложение "немедленно сдать все
листовки президиуму". Из нескольких сот листовок было сдано лишь несколько
десятков.
На Замоскворецком партактиве. В докладе об итогах пленума МК секретарь
райкома Куликов цитировал некоторые места из "Послесловия"
Л.Д.Троцкого439. Собрание потребовало прочесть все целиком. В
выступлениях красной нитью проходило противопоставление линии ЦК партии
линии МК.
АЛО ПК (Криницкий, Молотов и другие) поддерживает большинство, т. е.
те, которые предлагают подготовляться, не забегая вперед.
Группа студентов ИКП имела недавно беседу с Молотовым. "Красные
профессора" предложили форсировать дискуссию с правыми, назвать их по имени,
выступить в печати и пр. Эта группа извне поддерживается молодыми "левыми"
-- Костровым, Фалкиным440, Ломинадзе.
Молотов возразил против немедленного выступления. "Не нужно спешить. Ни
в коем случае не называть фамилий. Нужна энергичная борьба с теми, кто не
видит классов, тащит партию назад" и пр. Однако фамилий называть не следует.
Особенно Молотов много говорил о московской организации, об Угланове.
Последний зажимает -- "самокритику", ведет откровенно агрессивную правую
политику и пр. Снять его трудно. Молотов сообщил, что на Угланова поданы
заявления от второго секретаря Бауман[ского] райкома и от секретаря МК ВЛКСМ
Васильева, в которых последние сообщают, что Угланов вел с ними
"фракционные" разговоры относительно того, как нужно им держаться по
отношению к их "левым" шефам.
В заключение Молотов сообщил, что нужно готовиться для борьбы с
правыми, но в то же время указал, что не нужно спешить, форсировать и пр. В
частности, нужно одернуть "Комс[омольскую] правду" за ультралевый тон и
поставить туда комиссара.
Что касается П[олит]б[юро], то Молотов сообщил, что правых там сейчас
только 3 -- Рыков, Бухарин, Томский. Все остальные, в частности Калинин, по
всем вопросам голосуют против правых.
После хвастливых заявлений на XV съезде: "Оппозиции теперь крышка",
нынешние руководители партии снова заговорили об оппозиции. О ней говорят
передовые "Большевика" (No 16), "Правды" (No 215--216), речь Угланова,
Молотова, резолюции пленума Московского Комитета и пр.
Рабочие: "Тогда почему же не соглашаетесь принять поправку?" Председатель --
опять без всякого голосования -- объявил, что поправка не принята.
Третья поправка об активизации Моссовета, о большем вовлечении рабочих
в работу Моссовета и о развертывании самокритики. Угланов: "Это вылазка
оппозиции". Председатель: "Отвергается"...
Многие рабочие перед голосованием ушли с собрания. Беспартийные
рабочие, выступившие в прениях, говорили о самокритике так: "Рот нам
затыкаете, дожили до того, что в цеху не можем говорить -- сейчас же обо
всем доносится секретарю ячейки. Если будете затыкать нам рты, мы все уйдем
отсюда". Второй оппозиционер говорил о недостатках в области бытовой. В
заключительном слове Угланов сказал: "Критиковать критикуйте, но не смейте
разбрасывать листовки. За листовки мы будем брать за шиворот. Оппозиция
говорит, что она спасет революцию. ЦК пытался уже проводить политику
оппозиции, а какие результаты получились, вы сами знаете. Если бы оппозиция
была во главе руководства, она пошла бы еще более вправо". В этом месте
Угланову кричали: "Значит, ЦК ведет действительно правую политику?" После
этого собрания среди рабочих наблюдается большое оживление.
Водоканал. На собрании рабочих 30 августа по докладу Моссовета выступил
оппозиционер, говоривший о росте бюрократиз-
ма. Товарищ внес к резолюции поправку, в которой предлагает Моссовету
всех бюрократов снимать с работы и отправлять в ссылку. Общее собрание эту
поправку приняло.
Шаболовский трампарк. 7-го сентября на общем собрании рабочих
(присутствовало 600 человек из 2.800) с отчетом Моссовета выступил Енукидзе.
Говорил он преимущественно о международном положении, об итогах же
практической работы Моссовета говорили 6 содокладчиков. В прениях выступил
оппозиционер Агальцов, критиковавший закон о квартирной плате. Товарищ
указал, что новый закон совершенно не затронул буржуазию и выражает нажим на
рабочий класс. Самокритика задушена. Рабочие боятся выступать, боятся
сокращений, так как растут безработица и дороговизна. Увеличение цен на хлеб
есть нажим на рабочих и подарок кулаку. Товарищ Агальцов говорил 25 минут,
по окончании речи часть рабочих ему аплодировала. Выступавший после него
партиец говорил о снижении реальной зарплаты и недостаточном развертывании
самокритики. Беспартийные рабочие говорили о недостатках. Енукидзе в
заключительном слове утверждал, что зарплата повышается, что "они (видимо,
оппозиция) только говорят, а работать не хотят. Личное самолюбие (?) ставят
выше интересов республики". Товарищ Агальцов внес поправку о квартирном
законе, чтобы поставить его на обсуждение рабочего класса, и поправку о
запрещении продажи водки. Первую поправку Енукидзе отвел под тем предлогом,
что закон уже принят, а вторая поправка была встречена группкой аппаратчиков
криками -- "контрреволюция".
"Пролетарий". 22 августа было закрытое собрание ячейки, исключили трех
партийцев с 1917 г.: Васина, Ильина и Румянцева за то, что они голосовали за
резолюцию оппозиции на собрании 26 июля по самокритике. Кроме того, тогда же
исключили еще трех партийцев за неплатеж членских взносов. Представитель
зам[еститель] района434 Романов в своем выступлении по поводу
исключения этих товарищей (оппозиционеров) останавливался, главным образом,
на фракционной работе и т.д. Исключенные товарищи в выступлениях
останавливались на самокритике, как понимает ее аппарат, и о том, что
осталось от слов о самокритике. Васин цитировал бюллетень о выходе Рыкова и
других из состава Совнаркома 5-XI-[19]17 г. По вопросу свободы
меньшевистских газет. Голосовало против исключения 6 человек по официальному
подсчету, на самом деле -- больше. Больше трети партийцев воздержалось от
голосования. На следующий день всех голосовавших потащили в ячейку, где им
секретарь в течение трех часов читал лекции. Были вызваны Анохин, Ку-
харев, Комаров, Гаврилин, Снегирев и др[угие]. Партиец Лебедев, более
открыто выступавший с нашей линией, решил выйти из партии, о чем подал
заявление.
25 июля состоялось открытое собрание ячейки по вопросу о самокритике.
На собрании присутствовало 60 коммунистов (в ячейке -- 170) и 50
беспартийных. В прениях выступил оппозиционер Новиков, речь которого
прерывалась аппаратчиками, но беспартийные потребовали продолжения речи
Новикова. Всего записалось 35 человек, и прения были сокращены.
Оппозиционеры предложили резолюцию, в защиту которой было сказано слово. За
резолюцию голосовало 11 (из них 4 члена партии и несколько человек
беспартийного актива). Многие беспартийные воздержались. Во время чтения
пункта резолюции о возвращении из ссылок директор пытался подать реплику, но
беспартийные заставили его замолчать.
Ярославский в докладе на Краснопресненском активе в ответ на вопрос (в
письменной форме) о здоровье Троцкого сказал: "Троцкий не болен, он
поставлен в хорошие условия, он получает 50 руб., чего же еще надо, он и
этого не заслуживает, ведь многие рабочие получают меньше" (по записной
книжке присутствовавшего члена ВКП(б) рабочего).
На Баумановском активе тот же Ярославский потрясал документами
оппозиции и восклицал: "Разве, если бы Троцкий был болен, он смог бы
написать такое количество документов? Оппозиция выпустила листовку, но это
только ухудшает положение Троцкого435. Неверно, что Троцкий плохо
материально обеспечен. Мы ему даем все необходимое. Он имеет и
стенографистку, и машинистку, и доктора" и т. д.
На Икаре. Листовка была разбросана и расклеена. К утру более половины
листовок были сняты коммунистами. На листовку рабочие реагировали
недоверчиво. Спрашивали наших товарищей, не провокация ли это. Узнавая
правду, говорили "что же дальше?", "что делать?". Активисты-комсомольцы
возмущались, что оппозиция опять дошла до "улицы", говорили: "Неужели, если
Троцкий болен, нельзя было подать заявление в ЦК?". На заводе очень большой
зажим. Нашим товарищам не дают буквально говорить с рабочими. Чуть отошел от
станка, тотчас окрик мастера: "Не смей отходить от станка!".
ГЭТ. 62 рабочих слесарного цеха предложили подписать заявление о
возвращении Л. Д. [Троцкого] из ссылки.
Чаеразвеска. Листовка принята хорошо. Рабочие собирались группами и
обсуждали содержание. В одном из цехов сочувствующий член партии зачитал ее
вслух. На закрытом собрании ячейки по вопросу об "оживлении троцк[истской]
оппозиции" секретарь ячейки предложил следить за оппозиционерами, заявив,
что в случае повторения разбрасывания листовок все оппозиционеры будут
арестованы, независимо от их участия. Он обрушился на подавших заявления об
отходе от оппозиции (таких было 6) за то, что они ничем не помогли ячейке в
предупреждении разбрасывания листовок. Многие рабочие беспартийные
спрашивают: "Почему вы только теперь сообщаете о болезни Троцкого? Почему вы
раньше молчали?".
Хлебопекарня No б B хлебопекарне оппозиционеров нет. Листовки о болезни
Троцкого раздавал беспартийный рабочий. Местком и ячейка потребовали
прекращения раздачи. Рабочий отказался подчиниться этому требованию, тогда
вызывали милиционера, рабочий снова отказался. Дело дошло до вызова агента
ГПУ. Тут же в пекарне этот рабочий был обыскан, листовки у него не нашли.
Рабочие заявили: "Отдадим тогда, когда прочтем". Агент ГПУ объявил рабочего
арестованным. Тогда все рабочие, подняв месилки (весла), заявили: "Только
попробуй". Агент ушел.
На заводе Арматура. Оппозиционеров нет. Листовки были расклеены на
заводе (на заборе). Члены партии соседнего завода Трансмиссии пытались
срывать, но рабочие завода "Арматура" прогнали силою партийцев, прочли
листовки, все шедшие на работу сняли их и забрали с собой.
На Амо. Листовки были розданы беспартийным рабочим по рукам. Как
реагируют, пока неизвестно.
Разбросали листовки на Динамо по цехам и были зачитаны вслух перед
всеми рабочими. Отношение сочувственное.
На Филях разбросано было в рабочем поезде и по дороге в завод и на
территории завода. В заводе шли непрерывные разговоры.
Партиец взял листовку у беспартийного и не хотел ее вернуть, заявив,
что отдал ее секретарю ячейки. Однако беспартийные рабочие были настойчивы.
Партиец вернул листовку.
На Каучуке. Член партии не оппозиционер встречает нашего товарища и
спрашивает, что, мол, нового. "Ничего особенного. Вот, говорят, Л.Д.
[Троцкий] опасно болен, это очень тревожит".-- "Это я знаю, -- отвечает член
партии. "Откуда знаешь?" -- "Бумажку читал такую". -- "Какую бумажку, покажи
мне". -- "А что же я дурак, такие бумажки задерживать, я ее пустил по рукам
даль-
ше, пусть ее рабочие читают". Распространяли листовку очень активно
рабочие беспартийные.
На Либерсе (кружевная фабрика в Хамовниках). 13-го утром была
распространена листовка. Она вызвала большой переполох. Рабочие ходили друг
к другу, передавая сообщение и возмущаясь. Листовки на заводе всего
разошлись около 40 экз., а по цехам шел слух, что их не меньше 1000. Было
созвано экстренное заседание бюро. Минут за 20 до обеда рабочий Купферблюм
(оппозиционер, исключенный) был вызван к директору в кабинет, там сидел
районный уполномоченный ОГПУ и после весьма краткого объяснения по поводу
листовки ему было заявлено, что придется подъехать в райсовет. Он
протестовал, но поехал. Рабочие, выходившие на обед, заметили его на
извозчике, он им крикнул, что арестован. В цехах сообщение вызвало большое
волнение. Из "райсовета" после краткого допроса его повели на Лубянку, там
допрос повторился. Характер допроса тот же.
Кто дал листовки?
Не знаю, я не распространял.
Кто же? Значит, есть другие оппозиционеры.
Каждый рабочий оппозиционер.
Кто же все-таки?
Не знаю, не я.
С Лубянки Купферблюма перевели в Бутырки, а из Бутырок ночью вернули на
Лубянку, а оттуда ночью же выпустили на волю.
На следующий день Купферблюм пришел на завод, его окружили рабочие из
всех цехов, которым он рассказал случившееся и содержание листовки. Рабочие
выражали ему сочувствие.
На "Искра революции". В ночь на 12 сентября расклеены были и разложены
листовки. Когда в ночь на 13-е пришел наш товарищ на работу (тов. Арс), его
не пустили и предложили прийти утром в дирекцию. Утром директор подал ему
листовку и спросил: "Твоя работа?". Наш товарищ поблагодарил его за то, что
директор дал ему прочесть листовку и обложил директора матом и заявил, что с
дирекцией по этим вопросам в переговоры не вступает.
Результат -- перевод с ночной работы на дневную.
На 5-й Швейной фабрике (Пресня). Листовки были разложены в отрезках
материи. Рабочие развертывали материи перед началом работ и начали читать
листовки. Партийцы пытались отнять, но это не удавалось, ни один
беспартийный не отдавал. На помощь позвали секретаря ячейки и пред[седателя]
завкома,
которые требовали отдать. Рабочие заявили, что "прочтем, тогда
отдадим". Секретарь и предзавкома ничего сделать не могли.
На [...]436. - роздано по рукам и зачитано в цеху вслух.
Среди рабочих возбуждение. Многие демонстративно показывают аппаратчикам
листовки, не выпуская их из рук.
3-д Красная Пресня -- расклеено на з[аво]де и разбросано по квартирам
рабочих.
Гаммер и Еж. На бюро ячейки партиец, который прочитал и передал
другому, на вопрос, почему не разорвал, ответил, что листовка говорит о
нужном деле и об этом должны знать рабочие. Так же ответил на вопрос
предзавкома беспартийный.
На Дуксе. Листовка была разбросана по заводу, роздана по рукам,
разложена по станкам. В одном цеху комсомолец зачитал листовку вслух в
присутствии нескольких десятков рабочих. Во время обеда при разброске
листовки произошла свалка между беспартийными рабочими и партийцами,
желавшими разорвать листовку. Причем последних здорово поколотили. На
следующий день несколько беспартийных рабочих подходили к нашим товарищам и
предлагали созвать явочным порядком митинг, на котором вынести резолюцию
протеста. Общее настроение сочувственное.
Вход на открытые собрания ячеек по билетам. Билеты даются беспартийным
рабочим по особому отбору. Оппозиционерам билетов не дают.
На целом ряде предприятий -- отчетные доклады по нескольку раз
срывались, т. к. никто не собирался. Были выступления оппозиционеров на
следующих предприятиях: 1) 1-я Образцовая типография, 2) Водоканал, 3)
Шаб[оловский] трам[вайный] парк, 4) Пролетарий, 5) Либерс, 6) Каучук, 7)
Искра революции, 8) Дукс, 9) Гаммер, 10) Морзе, 11) Чаеразвеска, 12)
Деревообделочный завод. (Сведения далеко не полные.)
На Дуксе. 12/IX на заводе состоялось общее собрание рабочих с докладом
Бубнова437 о деятельности Моссовета. В своем докладе Бубнов
говорил примерно так: "Рабочий разжирел, зазнался, сколько ему ни даешь, все
мало. До революции рабочие спали в казармах на тряпках, а теперь спят на
кровати. Раньше рабочие не ели мяса, а теперь едят его с макаронами. Чай
пьют в накладку, употребляют крупчатку, последнее является явным безобразием
ввиду затруднений с хлебом". О хлебозаготовках он сказал, что они идут очень
плохо, но к чрезвычайным мерам правительство не вернется. На вопросы
рабочих, "а что будет предпринято для усиления хлебозаготовок", он не
ответил. Дальше он поспешил заверить рабочих, что Москва в хлебе нуждаться
не будет, как бы с хлебом плохо ни было. Особенно подробно Бубнов
остановился на вопросах зарплаты и производительности труда. На примере
заработка своего сына, получающего по 3-му разряду 170 руб., он доказывал,
что зарплата достаточно высока, зато, по его словам, низка
производительность труда, слаба трудовая дисциплина и пр.
Вся речь Бубнова сильно возмутила рабочих. В прениях высказалось 4
человека. Выступавшие говорили о неправильной линии Моссовета в жилищном,
налоговом, народного образования вопросах. Речь нашего товарища, резко
критиковавшего новый закон о квартплате, хлебозаготовительную политику,
линию в области зарплаты и т. д. была поддержана бурей аплодисментов
рабочих.
К заключительному слову из 3000 собравшихся осталось не более 50 чел.
Наш товарищ выступил с предложением перенести собрание на следующий день.
Против этого выступил секретарь ячейки и, несмотря на все протесты наших
товарищей, резолюция была принята 50 присутствовавшими от имени 3000 рабочих
Дукса.
На Пролетарии (кожевенный завод в Замоскворечье). По докладу отчетному
выступили оппозиционеры. Говорили о неправильной линии Моссовета в области
жилищной (о новом квартирном законе), в зарплате, в нар[одном]образовании, в
судебной практике.
Выступивших слушали очень внимательно. Прения были прекращены волею
собрания -- аппаратчики, таким образом, не успели выступить.
Оппозиционеры предложили резолюцию, за нее голосовали 11 чел. При
голосовании произошел такой эпизод: один рабочий (12-й) пытался несколько
раз поднять руку за нашу резолюцию и каждый раз его руку одергивала сидящая
рядом его жена. 12-го, таким образом, не сосчитали. 25 рабочих голосовали
как воздержавшиеся.
На Гаммере. По отчетному докладу выступили оппозиционеры (по
квартплате, зарплате, в связи с займом индустриализации и пр.). В частности,
был задан вопрос докладчику -- члену Моссовета: "Сколько оппозиционеров
выслано и арестовано?". Докладчик ответил: "Мы считаем гвозди, кирпичи,
стекло, а оппозиционера мы не считаем". Этот ответ вызвал большие разговоры.
Рабочие говорили о том, что член Моссовета, так отвечающий, не понимает
политической роли Моссовета как органа пролетарской диктатуры и т. д.
На заводе Кр[асная] Пресня. Листовки о болезни Л.Д.[Троцкого]
распространены были исключительно партийцами и беспартийными рабочими.
Оппозиционеры в распространении листовок участия не принимали. Партийцы
просили листовок дать им как можно больше. Секретарь ячейки завода спрашивал
наших т[овари]щей -- скоро ли кончите разброску и когда те сказали, что
листовки уже больше не распространяются, заявил, что беспартийные рабочие в
мех[аническом] цеху раскладывают листовки по всем верстакам. На этом же
заводе был факт: инструктор райкома пришел говорить с секретарем о вербовке
новых членов в партию, секретарь заявил, что нужно думать о том, как
удержать старых, ибо 15 чел. подали заявления о выходе из партии и никакие
уговоры не помогают, мотив -- в партии засилье.
В разговорах в цехах зачастую партийцы рабочие поддерживают наших,
заявляя, что оппозиция оказалась права.
На Динамо. Листовка о болезни Троцкого встретила живой отклик среди
рабочих. Расклеенную листовку срывали члены партии и комсомольцы, отношение
рабочих к ним было враждебное. Рабочие заявляли им, что, мол, вы срываете по
своей обязанности.
На АМО. Листовка принята была рабочими хорошо, за исключением
некоторых, партийных и беспартийных, которые попадавшиеся им листовки несли
в ячейку.
На заводе Баскакова. Листовка была и на заводе, и в общежитии.
Отношение рабочих к ней положительное. На другой день после распространения
листовки на открытом собрании ячейки вторым вопросом (когда уже осталось
мало народу, особенно беспартийных) была поставлена информация о листовках.
Докладчик заявил: "Наше международное положение ухудшается, а оппозиция
старается использовать эти трудности, мы этого не допустим". С отповедью
докладчику выступили два товарища, однако была принята резолюция против
двух, где, помимо общих ругательских фраз по адресу оппозиции, есть также
требование организации слежки за рабочими-оппозиционерами, а в случае
продолжения ими защиты своих взглядов предлагается уволить их с завода.
На заводе Клейтук. На собрании беспартийного актива по вопросу о
самокритике выступили оппозиционеры. Один из выступивших говорил о том, как
надо проводить самокритику. Другой
говорил об общем положении в стране и закончил требованием
восстановления оппозиции в партии и возвращения к работе. Собрание слушало
внимательно, лишь группа свистунов демагогическими выкриками пыталась мешать
говорить.
На Москвошвей-4. Листовка вызвала интерес и сочувствие. Рабочие открыто
возмущались, когда на их глазах срывали листовки. Некоторые рабочие заявили:
"Положение в стране ухудшается. Теперешнее руководство с этими трудностями
справиться не может, за что сослана оппозиция мы не знаем, поэтому нужно
требовать ее освобождения и выслушать их предложение".
На Водокачке. На листовку аппаратчики ответили предложением исключить
тов[арищей] из профсоюза и из завкома (оппозиционер -- кандидат в завком).
Завком принял предложение исключить из завкома большинством против одного.
За исключение из союза никто не голосовал.
На службе тяги (Бел[орусско-] Балт[ийской] жел[езной] дор[оги]). Очень
бурно прошло собрание о с[ельско]-х[озяйственных] налогах. Принята резолюция
"привлечь к ответственности центральные органы за ошибки" против секретаря
ячейки. Последний предложил тогда поправку "центр[альные] органы" заменить
"местные органы". Среди рабочих большой интерес к рабочим вопросам.
На Курской ж[елезной] д[ороге]. На собрании ячейки при обсуждении
вопроса о фракционной работе наших товарищей 10 чел. голосовало против
исключения. Члену партии-доносчику не дали говорить.
На Каучуке. 19/IX по докладу о самокритике выступили 2
раб[очих]-оппозиционера. Слушали внимательно, продлили время. Докладчик в
заключительном слове заявил, что "не думал, что на заводе есть еще товарищи,
которые так выступают, а если они всегда так выступают, то им не место на
заводе".
Чаеразвеска 1-го Мая. На фабрике работает 800 рабочих. Постановлением
Чаеуправления фабрика должна быть закрыта. 400 человек увольняются и 400
перебрасываются на другую фабрику. По мнению рабочих, причиной закрытия
является хозяйничанье 6 представителей Чаеуправления, состоящих
преимущественно из белогвардейцев и сидящих в Лондоне по закупке чая. На
заявление рабочих по этому поводу ни Чаеуправление, ни ГПУ, ни РКИ не
откликнулись. На общем собрании рабочих обсуждался вопрос о закрытии
фабрики. С разоблачением бесхозяйственности выступил исключенный из партии
оппозиционер. В результате избрана комиссия рабочих для выяснения вопроса о
целесообразности закрытия фабрики. Во главе комиссии рабочими поставлен
оппозиционер; кандида-
туры, выставленные фабричной ячейкой, в эту комиссию, не были
поддержаны.
На Шаболовском трамвайном парке. На закрытом собрании ячейки
рабочие-партийцы говорили: "Мы не знаем, что говорить и как отвечать
теперь". Ищут ответа пока что у аппаратчиков. Те же говорят: "Затруднения
временные, ничего нет и т. д." (секретарь ячейки). Не найдя ответа там,
начинают искать у нас.
На Морзе. Собрание, на котором выступал Угланов, было очень бурным. 3
аппаратчикам не дали закончить речь, после упоминания о
контрреволюционерах-троцкистах. Нашему тов[ари]щу аплодировали больше, чем
Угланову. Угланов заявил, что по крестьянскому вопросу приняли то, что
говорила оппозиция, и "видите сами, что получилось". Два дня после собрания
в цехах было очень бурно. Наседали на выступавших против оппозиции
партийцев. На собрании беспартийные рабочие выступали очень резко. Один
рабочий говорил: "И зачем нам нужны завком и ячейка -- сколько они денег
проедают".
На Тильменсе. Начались перевыборы завкома и цехуполномо-ченных. На
дневной смене в профбюро прошли 2 оппозиционера. Тогда ячейка мобилизовала
все силы, и в ночную смену, прибегнув к неправильному подсчету голосов,
провалила оппозиционеров.
В Хамовниках. По докладу Васильева438 об итогах конгресса
Коминтерна прения открыты не были, несмотря на настойчивые требования
присутствовавших. Предложены были две резолюции. Предложенную оппозиционером
не дали зачитать до конца. Во время чтения резолюции, предложенной райкомом,
на несколько минут был выключен свет и в темноте разбросано несколько сот
экземпляров письма Л.С.Сосновского редакциям газет по поводу болезни Л.Д.
Троцкого. После включения света выступил член партии (по указаниям
присутствовавших, районный уполномоченный ГПУ) с предложением немедленно
исключить из партии товарища, требовавшего продолжения прений и внесшего
резолюцию. Председатель успокоил выступавшего, заявив, что исключить всегда
можно успеть. Выступавший тогда внес предложение "немедленно сдать все
листовки президиуму". Из нескольких сот листовок было сдано лишь несколько
десятков.
На Замоскворецком партактиве. В докладе об итогах пленума МК секретарь
райкома Куликов цитировал некоторые места из "Послесловия"
Л.Д.Троцкого439. Собрание потребовало прочесть все целиком. В
выступлениях красной нитью проходило противопоставление линии ЦК партии
линии МК.
АЛО ПК (Криницкий, Молотов и другие) поддерживает большинство, т. е.
те, которые предлагают подготовляться, не забегая вперед.
Группа студентов ИКП имела недавно беседу с Молотовым. "Красные
профессора" предложили форсировать дискуссию с правыми, назвать их по имени,
выступить в печати и пр. Эта группа извне поддерживается молодыми "левыми"
-- Костровым, Фалкиным440, Ломинадзе.
Молотов возразил против немедленного выступления. "Не нужно спешить. Ни
в коем случае не называть фамилий. Нужна энергичная борьба с теми, кто не
видит классов, тащит партию назад" и пр. Однако фамилий называть не следует.
Особенно Молотов много говорил о московской организации, об Угланове.
Последний зажимает -- "самокритику", ведет откровенно агрессивную правую
политику и пр. Снять его трудно. Молотов сообщил, что на Угланова поданы
заявления от второго секретаря Бауман[ского] райкома и от секретаря МК ВЛКСМ
Васильева, в которых последние сообщают, что Угланов вел с ними
"фракционные" разговоры относительно того, как нужно им держаться по
отношению к их "левым" шефам.
В заключение Молотов сообщил, что нужно готовиться для борьбы с
правыми, но в то же время указал, что не нужно спешить, форсировать и пр. В
частности, нужно одернуть "Комс[омольскую] правду" за ультралевый тон и
поставить туда комиссара.
Что касается П[олит]б[юро], то Молотов сообщил, что правых там сейчас
только 3 -- Рыков, Бухарин, Томский. Все остальные, в частности Калинин, по
всем вопросам голосуют против правых.
После хвастливых заявлений на XV съезде: "Оппозиции теперь крышка",
нынешние руководители партии снова заговорили об оппозиции. О ней говорят
передовые "Большевика" (No 16), "Правды" (No 215--216), речь Угланова,
Молотова, резолюции пленума Московского Комитета и пр.