Страница:
Смешно! Один из самых опасных преступников страны, с которым не могли совладать ни полиция, ни ФБР, сгорает в захолустной гостинице после попойки, забыв затушить сигарету. Да! Такой случай войдет в учебники по криминалистике!
Машина выехала из ворот и свернула на запад.
Глава IV
1. Дороги, которые нас губят
2. Чрезмерное усердие
Машина выехала из ворот и свернула на запад.
Глава IV
Проколы
1. Дороги, которые нас губят
Дым валил из всех щелей номера. Сменный пожарник Карл Хитч, привыкший во время дежурства читать комиксы, сплетни о политиках и дремать в кресле, в этот момент натягивал на голову противогаз, коридорный Дэйк Митерс пытался сделать то же самое, но у него не получалось, и он отбросил резиновый череп в сторону.
— Мы только время теряем! — крикнул он.
На дворе стояла ночь, и большинство постояльцев спали крепким сном, это избавило отель от паники.
Коридорный Митерс схватил в руки шланг и направил его на дымившуюся дверь. Портье стоял у насоса, готовый в любую секунду вступить в борьбу с огнем.
Хитч, взмокший под брезентовым комбинезоном, взламывал ломом дверь. Дым стелился по ковровой дорожке и рекой плыл вдоль коридора. Едкий, черный, такой невозможно не учуять. Если проснутся люди, то все пропало!
Наконец, Хитч справился с замком и резким ударом выбил дверь. Заработал насос, мощная струя воды ворвалась в помещение. Хитч облился водой и бросился внутрь.
Горели обои, мебель, но середина оставалась нетронутой пламенем. Оконные стекла еще не лопнули, и для разгула пламени не хватало кислорода. Посреди гостиной стоял диван, на нем лежал человек. Ворот расстегнут, галстук валялся на полу, голова откинулась назад, а ноги свисали на ковер. Похоже, что он потерял сознание и упал. Огонь еще не задел его, а лишь подбирался к его ботинкам.
Хитч взвалил постояльца на плечо и выскочил с ним в коридор.
— Эй, ребята, быстро вызывайте «скорую», — крикнул Пибоди, бросив свою работу за рычагом насоса.
Хитч содрал с себя противогаз и склонился над потерпевшим, приложив ухо к груди.
— Дышит!
Он похлопал его по щекам.
— Эй, приятель, очнись! Молод еще помирать!
— Ладно тебе, лекарь! Займись лучше пожаром, а парнем займутся врачи, — проворчал Пибоди.
— Жаль. Молодой красивый малый и вдруг откинет копыта.
— Не каркай, старый ворон, работай.
Через минуту Хитч уже забыл о нем, он боролся с огнем.
Пибоди не знал, как ему поступить. Он помнил этого парня. Он сопровождал мистера Смита, который снял все эти номера. Но мистер Смит не хотел, чтобы о его приезде знали. Человек, который платит в каждый свой визит хорошие деньги, имеет свои маленькие секреты. За такие деньги он может себе позволить любые желания и требовать, чтобы эти желания выполнялись.
Пибоди решил, что полиции незачем знать о постояльцах с третьего этажа.
В два часа ночи Чико уступил руль Грэйсу. Они рассчитывали к рассвету выехать к берегам Мичигана.
— Половина штата уже у нас за спиной, Тони.
— Да, малыш. Пока идет все чисто.
— Ну, конечно, если ты не берешь в расчет два поста, на которых нас останавливали, и то, что я ребятам сумел заговорить зубы.
Грэйс усмехнулся.
— Да, ты, конечно, смекалистый парень, Чико, но почему ты думаешь, что у патруля могли возникнуть какие-то подозрения?
— Все очень просто. Не один я хорошо помню лица знаменитой шестерки. Любой легавый мог что-то заподозрить и попросить открыть багажник. А там что? Багажник набит кожаными мешками с банковской маркировкой и кучей денег. Вы даже не соизволили деньги переложить в чемоданы. Такие проколы приводят к провалам.
— Интересно, откуда тебе известно про мешки?
— Когда мы подъехали к отелю, я вышел из машины и открыл багажник, чтобы швейцар забрал чемоданы. Нам повезло, что было темно, багаж он забрал, под ним лежала гора банковских сумок. Случайность, что он этого не заметил.
— Но я об этом тоже ничего не знаю. Я был уверен, что ребята переложили деньги. Ты же знаешь, что я ехал другой дорогой, а деньги были в этой машине.
— В том-то все и дело. Криса не интересуют деньги. Его интересует процесс их добывания. Вы закончили цикл работ в Индиане, и, как сказал Крис, у вас впереди новые планы, а что там с добычей, никто не думает.
— Ты не по возрасту хитер, Чико!
— Колония меня многому научила. Там такие артисты сидели, диву даешься! Один паренек попался в трюме теплохода уже в Италии. По глупости. Выскочил чуть раньше, терпения не хватило. При нем обнаружили бриллиантов на полмиллиона долларов. Это он своих родителей обобрал. Он знал, что его папаша занят черным бизнесом и скоро его накроют, а мать все деньги тратит на бриллианты и складывает их в банковский сейф. Сынок решил, что будет лучше, если камешки достанутся ему, чем в один прекрасный день прокуратуре.
Когда папаша сидел за столом и работал, сынок врубил радио на всю катушку и начал действовать ему на нервы. Папаша попросил его не мешать. Сынок ответил: «Принимаю все просьбы в письменной виде!» Подал ему лист чистой бумаги и сказал: «Пиши просьбу: „Срочно собирай барахло и делай отсюда ноги!“, а теперь подпишись!» Папаша выполнил просьбу, и сын удалился из папочкиного кабинета.
Через месяц папаша уехал по делам в другой город. Сынок подходит к мамочке и подает ей конверт. «Это послание от нашего отца семейства. Приходил посыльный и просил срочно тебе передать!» Бедная мама прочла записку и чуть не обмочилась. Через час она собрала чемоданы и съездила в банк. Когда она вернулась, сын ей сообщил, что звонил папа и велел сесть на поезд до Нью-Йорка. Они едут на вокзал, мама бежит за билетами, а сын тем временем изымает ценности из чемодана. Они садятся в поезд, а у первого же семафора сынок спрыгивает в кювет.
Гениальная операция была проделана четырнадцатилетним мальчишкой. Мы — новое поколение, вас обштопаем. Стрельба из автоматов скоро уйдет на второй план.
Грэйс притормозил у дорожного кафе.
Он достал из кармана десять долларов и протянул мальчишке.
— Купи сэндвичей и пару бутылок пива. Я проголодался.
— Это мотель? — Парень указал на другую сторону дороги.
Грэйс повернул голову.
Ровный ряд одноэтажных домиков вытянулся вдоль шоссе.
— Похоже на мотель, но мы останавливаться не будем.
— Я к тому, что при мотелях в барах есть кофе, а не только пиво.
— Ты прав. Кофе принесет больше пользы.
Мальчишка выскочил из машины и направился к дверям ночной забегаловки.
Грэйс взял этого парня с собой, чтобы выбросить по дороге. Пусть он станет кем угодно, но Тони не хотел принимать участия в уничтожении молодой жизни. С ними этот щенок обречен.
Грэйс потянулся за ключом зажигания, но не обнаружил его на месте. Машина стояла, как подбитый зверь, и он ничего не мог сделать.
Грэйс со злости ударил кулаком по рулевому колесу. Через десять минут из забегаловки вышел Чико с двумя большими кружками кофе. Он неторопливо сел в машину и подал кружку Тони.
— Где ключи?
— В моем кармане.
— Так ты воришка?
— Бледно звучит по сравнению с грабителем, правда?
— Как ты догадался?
— Два года назад в Техасе ты так же высадил меня из машины и уехал. Сегодня в ресторане ты смотрел на меня зверем, а потом решил взять меня с собой. Три часа назад ты вышел из-за стола с полным брюхом, а теперь тебя разморил голод. Не надо, Тони, считать людей моего поколения такими наивными. Я ведь только что рассказал тебе историю про бриллианты. И последнее. Здесь полно машин, чьи хозяева спят крепким сном. Мне хватит двух часов, чтобы вернуться к Крису. Если я бросил свою работу и пошел за вами, значит, это правильное решение. Кстати, об истории с бриллиантами. Со второго захода тому мальчишке удалось высадиться в Неаполе, правда, на сей раз у него были бриллианты из одного ювелирного магазина, где он после отсидки в колонии, выметал полы. Это говорит о том, что наше поколение очень настойчивое и целеустремленное.
Чико широко улыбнулся.
— Хороший кофе, правда?
Линда нажала на тормоз.
— Все! Ты должен заменить меня. Мне нужно сделать укол.
— Ладно, садись сзади. Присмотришь за этим парнем. Если шевельнется, то скажешь.
Линда вышла из машины и пересела назад. Холэман сел за руль.
— Не трогай машину, я сломаю иглу.
Холэман включил свет и обернулся. Феннер лежал на сиденье, откинув назад голову. Линда с трудом сдвинула его ноги и втиснулась на край. Ей удалось захлопнуть дверцу. Она открыла сумочку и трясущимися руками достала коробку с ампулами и шприц. Задрав подол, она сделала себе подкожный укол. Ей было наплевать, что Холэман с кривой гримасой пялился на нее.
— Ну, готово? Можем ехать. Через десять миль вновь сядешь за руль. У меня должны быть свободные руки.
Убирая шприц, Линда увидела черный длинный предмет под ногами на полу. Свет погас и предмет исчез в темноте. Машина тронулась с места.
Она нащупала его ногой. Твердая палка. Линда сняла туфель и повела по палке ногой. Это была полицейская дубинка. Но как могло случиться, что коп забыл о ней, но, может быть, он и не знал о ее существовании вовсе.
Она устала, она чувствовала себя разбитой. Теперь Линда поняла главное, если она выживет в этой ситуации, то уматывает навсегда в Канаду. У нее хватит средств, чтобы прожить до конца жизни без особых забот. А если еще произойдет чудо и подвернется порядочный человек, то можно прожить вместе до старости. А морфий, с ним можно покончить. Она слышала, что некоторые врачи берутся за лечение.
Голоса слышались издалека и эхом отдавались в голове. Со временем они становились более отчетливыми, но Феннер не понимал смысла слов. Он чувствовал какие-то толчки, голова моталась из стороны в сторону, к горлу подступила тошнота.
Феннер не помнил, что с ним произошло, но сознание уже заработало. Голоса, которые он слышал, были чужими. Он догадался, что его везут в автомобиле. Феннер боялся шевелиться. Он должен узнать обстановку, а только после этого принимать решения.
— Я не могу бросить вещи, оставшиеся в отеле. Они мне нужны. Ты должен был предупредить меня, если ты там нагадил.
Говорил женский голос. Феннеру он казался знакомым, но сейчас голос дрожал.
— Нагадил? Что ты имеешь в виду.
— Ты уходил к его напарнику, ты убрал молокососов из коридора, ты встретил портье.
— Не беспокойся. Все целы, ты можешь вернуться за кучей своих париков и вновь накалывать вислоухих молодчиков. А? Усыпила клиента, обчистила, паричок на голову, грим цвета загара на мордашку, черные очки на нос и вперед. Никто меня не видел. А парики дорогие, все из натуральных волос, такие жалко терять!
— Это не твое дело!
— Мое, детка. Я плевать хотел на тебя и твои парики. Этот сонный мешок, лежащий рядом с тобой, слишком дорого стоит. Тебе повезло, дура, ты побывала в компании Дэйтлона-банкира. Если бы ты помимо наркотиков интересовалась газетами, то знала бы, что это за банда. Вот этот гусь очень интересует одного крупного босса из Нью-Йорка. За него обещаны хорошие деньги.
— Я слышала. Некий Джилбоди тебе привезет шестьдесят косых.
Теперь Феннер узнал голос красотки. Он не помнил ее имени, но помнил последние минуты, проведенные с ней. Феннер понимал, что эта женщина не участвует в игре. Либо этот типы ее нанял, либо заставил на себя работать.
— Джилбоди лишь секретарь. Чарли Доккер! Это имя известно всему миру. А это тип, его зовут Олин Феннер, решил крутануть Чарли, а такие фокусы не проходят. Я так думаю, что Чарли сделает из Феннера бифштекс и съест его. И я рад помочь ему в этом, но за деньги, конечно.
Голос раздавался впереди, говоривший сидел за рулем, а женщина рядом с ним. Ее легко отключить, а как быть с водителем? Машина идет на полной скорости. Одно неверное движение и не ясно, что от них останется. Феннер уже понял обстановку, ему оставалось найти из нее выход.
— Когда ты вернешь мне квитанцию? Ты мерзавец, коп! Ты втянул меня в грязную авантюру!
— Не ори, дура! Парня разбудишь!
— Если его выкинуть на полном ходу из машины, то он не проснется. Верни мою квитанцию. Я твои требования выполнила.
Феннер понял, что назревает конфликт. Ему это было на руку.
— Теперь обсудим вариант с квитанцией, детка. Когда мы подъедем к кемпингу, я сяду сзади и приставлю к затылку Феннера «магнум». Когда подъедут ребята, ты выйдешь и заберешь у них деньги. Мы выкидываем им этот мешок и едем в Нью-йоркский аэропорт. Я так думаю, что по этой квитанции мы получим наследство твоего мужа и страховку. Ты отдашь мне половину и получишь бумаги своего мужа. Отличная сделка, не так ли, моя кошечка?! Другого варианта я не вижу.
— Может быть и другой вариант, если ты не остановишь машину.
— Это еще зачем?
— Теперь этому парню пора сделать укол, он уже проснулся и слушает нашу болтовню.
— Ты уверена?
— Я работаю с этим товаром. Делай, что говорю, или ты хочешь рискнуть?
— Ладно, ты сядешь за руль, а я рядом с ним.
Машина сбавила обороты и затормозила. Феннер хотел схватить шофера за горло, но лишь повалился вперед, у него не было сил пошевелить даже пальцем. Мозг работал отлично, но тело его совсем не слушалось.
Все, что он сумел сделать — это открыть глаза. Он видел, как женщина замахнулась и на голову шофера упала черная дубинка. Из-под шляпы потекла кровь и тот повалился на бок.
Линда взглянула на Феннера и встретилась с ним взглядом.
— Очухался, дружок? Извини, но моя машина мне самой нужна, а тебе пора возвращаться.
— Что с Крисом? — тихо спросил Феннер.
— Не знаю. Сам посмотришь.
Линда вышла из машины, открыла дверцу водителя, обчистила карманы водителя и сдвинула бессознательную тушу на соседнее сиденье.
Феннер видел, как женщина положила в свою сумочку листок бумаги и короткоствольный пистолет, а крупнокалиберный «магнум» оставался в ее руках. Она перешла на другую сторону, и через десять минут возле нее остановился роскошный «кадиллак».
Водитель «кадиллака» не видел, кто находится в салоне «шевроле». Он видел только черный силуэт стоящего у обочины автомобиля. Но дама, которую он осветил фарами, была сногсшибательна. Вряд ли найдется водитель, который не остановится перед такой богиней.
— Что-нибудь случилось, мадам?
Доктор Герлин возвращался домой после того, как полностью продулся в карты. Его жена уже спала, отложив скандал на утро, она знала, где задержался ее муж, и знала, что вернется он без гроша в кармане. Так бывало всегда, когда он ездил в город платить страховку и налоги.
— Я вас очень прошу, взгляните, что могло случиться с моей машиной. Она остановилась.
Доктор ничего не смыслил в машинах.
— Может быть, я довезу вас до станции обслуживания, и они пришлют сюда специалистов?
— Хорошо, только за руль сяду я.
— Ради Бога, я не возражаю.
Когда доктор вышел из машины, к его лбу был приставлен крупнокалиберный пистолет. Таких случаев с Герлином еще не происходило, но он не очень-то испугался, он продолжал смотреть на женщину с восхищением.
— На заднем сиденье сидит человек. Возьмите его на руки и пересадите за руль свой машины.
— Он парализован?
— На некоторое время. Но он вас не сможет обидеть. Это могу сделать только я.
Герлин был не очень молодым человеком, но достаточно крепким. Его доходы не позволяли ему иметь прислугу, и он колол дрова сам. Сельская жизнь делает из таких людей крепких ребят.
Доктор перетащил Феннера в свою машину и усадил за руль.
— Он вовсе не парализован, его конечности шевелятся. Вы ему что-то подсыпали?
— Догадливый, — ответила Линда.
— Я врач. Мой саквояж на заднем сиденье. Если хотите, я могу сделать ему укол, и он придет в норму через пять минут.
Глаза Феннера загорелись.
— Давай, док! — прохрипел он.
Герлин взглянул на девушку.
— Делайте, доктор.
Через две минуты в руку Феннера был сделан укол.
— Где вы живете? — спросила женщина.
— В семи милях шахтерский поселок. Там.
— Идите домой, доктор. За машиной приедете в любой день на полицейскую стоянку в Хендерсон, штат Кентукки. Двести миль к югу. Прощайте, док.
Герлин пожал плечами и побрел по темной магистрали вперед. Домой он вернется к утру, точнее, к скандалу, но каковы будут его последствия? Одно дело проиграть деньги, другое — вернуться без машины. В историю на шоссе ему просто никто не поверит. Герлин шел и гадал о размерах грозящего скандала. Он видел его в масштабах катастрофы.
Когда крепыш в черном костюме и старомодном котелке скрылся в темноте, Линда склонилась к окну водителя и сказала Феннеру:
— Я виновата перед вами, Олин. Оправдываться не буду, долгая история. Что я могу сделать для вас?
Феннер усмехнулся. Он почувствовал прилив сил.
— Следите за газетами. Если вы будете знать, что синдикат Дэйтлона-банкира действует, то звоните раз в неделю мистеру Доккеру и передавайте ему привет от Феннера. Это будет вашим вечным наказанием, повинностью. Ну, конечно, на тот срок, что нам отпущен Всевышним. И все же вы потрясающая женщина.
Линда склонилась еще ниже и поцеловала его в губы.
Через минуту она сидела за рулем «шевроле» и мчалась по направлению к Нью-Йорку.
Перед рассветом Холэман открыл глаза. В голове пульсировала острая боль. Он выпрямился и понял, что сидит за рулем «шевроле». А рядом никого нет. Перед ним в тумане просматривались небольшие коттеджи, выстроенные по обеим сторонам поляны. Он очутился в самом центре.
Холэман хотел повернуть голову, но его висок наткнулся на холодный ствол пистолета.
Рука автоматически рванулась к поясу, но ничего не нащупала.
За спиной послышался голос Линды.
— В твои планы вносятся коррективы, коп. Мы не едем в Нью-Йорк. Мы приехали к месту встречи с Джилбоди, но тебе нечего ему предложить, коп, у тебя ничего нет. Ты никому не нужен, и все, что ты сделал в этой жизни, оценить некому. Последняя твоя ошибка заключалась в том, что ты поднял на меня руку. Прощай, коп!
Линда нажала на спусковой крючок.
Когда сюда приехали Джилбоди и Люк, им не пришлось проворачивать продуманную по дороге операцию и устраивать засаду на Холэмана.
Протиснувшись сквозь толпу, они увидели мрачную картину. В знакомом им «шевроле» сидел труп Холэмана. Ветровое стекло было прострелено и забрызгано кровью и мозгами, лобовая часть черепа была снесена пулей крупного калибра. Стреляли в затылок.
— Все нормально, — сказал Стив, хлопая Люка по плечу. — Другого и не ожидал увидеть.
— Да. Мне тоже не очень верилось, что этот тип привезет в багажнике Феннера.
— Но тем не менее кто-то его ухлопал.
— Черт с ним! Надо думать, что тебе дальше делать.
Мужчины направились к своей машине.
— Мы только время теряем! — крикнул он.
На дворе стояла ночь, и большинство постояльцев спали крепким сном, это избавило отель от паники.
Коридорный Митерс схватил в руки шланг и направил его на дымившуюся дверь. Портье стоял у насоса, готовый в любую секунду вступить в борьбу с огнем.
Хитч, взмокший под брезентовым комбинезоном, взламывал ломом дверь. Дым стелился по ковровой дорожке и рекой плыл вдоль коридора. Едкий, черный, такой невозможно не учуять. Если проснутся люди, то все пропало!
Наконец, Хитч справился с замком и резким ударом выбил дверь. Заработал насос, мощная струя воды ворвалась в помещение. Хитч облился водой и бросился внутрь.
Горели обои, мебель, но середина оставалась нетронутой пламенем. Оконные стекла еще не лопнули, и для разгула пламени не хватало кислорода. Посреди гостиной стоял диван, на нем лежал человек. Ворот расстегнут, галстук валялся на полу, голова откинулась назад, а ноги свисали на ковер. Похоже, что он потерял сознание и упал. Огонь еще не задел его, а лишь подбирался к его ботинкам.
Хитч взвалил постояльца на плечо и выскочил с ним в коридор.
— Эй, ребята, быстро вызывайте «скорую», — крикнул Пибоди, бросив свою работу за рычагом насоса.
Хитч содрал с себя противогаз и склонился над потерпевшим, приложив ухо к груди.
— Дышит!
Он похлопал его по щекам.
— Эй, приятель, очнись! Молод еще помирать!
— Ладно тебе, лекарь! Займись лучше пожаром, а парнем займутся врачи, — проворчал Пибоди.
— Жаль. Молодой красивый малый и вдруг откинет копыта.
— Не каркай, старый ворон, работай.
Через минуту Хитч уже забыл о нем, он боролся с огнем.
Пибоди не знал, как ему поступить. Он помнил этого парня. Он сопровождал мистера Смита, который снял все эти номера. Но мистер Смит не хотел, чтобы о его приезде знали. Человек, который платит в каждый свой визит хорошие деньги, имеет свои маленькие секреты. За такие деньги он может себе позволить любые желания и требовать, чтобы эти желания выполнялись.
Пибоди решил, что полиции незачем знать о постояльцах с третьего этажа.
В два часа ночи Чико уступил руль Грэйсу. Они рассчитывали к рассвету выехать к берегам Мичигана.
— Половина штата уже у нас за спиной, Тони.
— Да, малыш. Пока идет все чисто.
— Ну, конечно, если ты не берешь в расчет два поста, на которых нас останавливали, и то, что я ребятам сумел заговорить зубы.
Грэйс усмехнулся.
— Да, ты, конечно, смекалистый парень, Чико, но почему ты думаешь, что у патруля могли возникнуть какие-то подозрения?
— Все очень просто. Не один я хорошо помню лица знаменитой шестерки. Любой легавый мог что-то заподозрить и попросить открыть багажник. А там что? Багажник набит кожаными мешками с банковской маркировкой и кучей денег. Вы даже не соизволили деньги переложить в чемоданы. Такие проколы приводят к провалам.
— Интересно, откуда тебе известно про мешки?
— Когда мы подъехали к отелю, я вышел из машины и открыл багажник, чтобы швейцар забрал чемоданы. Нам повезло, что было темно, багаж он забрал, под ним лежала гора банковских сумок. Случайность, что он этого не заметил.
— Но я об этом тоже ничего не знаю. Я был уверен, что ребята переложили деньги. Ты же знаешь, что я ехал другой дорогой, а деньги были в этой машине.
— В том-то все и дело. Криса не интересуют деньги. Его интересует процесс их добывания. Вы закончили цикл работ в Индиане, и, как сказал Крис, у вас впереди новые планы, а что там с добычей, никто не думает.
— Ты не по возрасту хитер, Чико!
— Колония меня многому научила. Там такие артисты сидели, диву даешься! Один паренек попался в трюме теплохода уже в Италии. По глупости. Выскочил чуть раньше, терпения не хватило. При нем обнаружили бриллиантов на полмиллиона долларов. Это он своих родителей обобрал. Он знал, что его папаша занят черным бизнесом и скоро его накроют, а мать все деньги тратит на бриллианты и складывает их в банковский сейф. Сынок решил, что будет лучше, если камешки достанутся ему, чем в один прекрасный день прокуратуре.
Когда папаша сидел за столом и работал, сынок врубил радио на всю катушку и начал действовать ему на нервы. Папаша попросил его не мешать. Сынок ответил: «Принимаю все просьбы в письменной виде!» Подал ему лист чистой бумаги и сказал: «Пиши просьбу: „Срочно собирай барахло и делай отсюда ноги!“, а теперь подпишись!» Папаша выполнил просьбу, и сын удалился из папочкиного кабинета.
Через месяц папаша уехал по делам в другой город. Сынок подходит к мамочке и подает ей конверт. «Это послание от нашего отца семейства. Приходил посыльный и просил срочно тебе передать!» Бедная мама прочла записку и чуть не обмочилась. Через час она собрала чемоданы и съездила в банк. Когда она вернулась, сын ей сообщил, что звонил папа и велел сесть на поезд до Нью-Йорка. Они едут на вокзал, мама бежит за билетами, а сын тем временем изымает ценности из чемодана. Они садятся в поезд, а у первого же семафора сынок спрыгивает в кювет.
Гениальная операция была проделана четырнадцатилетним мальчишкой. Мы — новое поколение, вас обштопаем. Стрельба из автоматов скоро уйдет на второй план.
Грэйс притормозил у дорожного кафе.
Он достал из кармана десять долларов и протянул мальчишке.
— Купи сэндвичей и пару бутылок пива. Я проголодался.
— Это мотель? — Парень указал на другую сторону дороги.
Грэйс повернул голову.
Ровный ряд одноэтажных домиков вытянулся вдоль шоссе.
— Похоже на мотель, но мы останавливаться не будем.
— Я к тому, что при мотелях в барах есть кофе, а не только пиво.
— Ты прав. Кофе принесет больше пользы.
Мальчишка выскочил из машины и направился к дверям ночной забегаловки.
Грэйс взял этого парня с собой, чтобы выбросить по дороге. Пусть он станет кем угодно, но Тони не хотел принимать участия в уничтожении молодой жизни. С ними этот щенок обречен.
Грэйс потянулся за ключом зажигания, но не обнаружил его на месте. Машина стояла, как подбитый зверь, и он ничего не мог сделать.
Грэйс со злости ударил кулаком по рулевому колесу. Через десять минут из забегаловки вышел Чико с двумя большими кружками кофе. Он неторопливо сел в машину и подал кружку Тони.
— Где ключи?
— В моем кармане.
— Так ты воришка?
— Бледно звучит по сравнению с грабителем, правда?
— Как ты догадался?
— Два года назад в Техасе ты так же высадил меня из машины и уехал. Сегодня в ресторане ты смотрел на меня зверем, а потом решил взять меня с собой. Три часа назад ты вышел из-за стола с полным брюхом, а теперь тебя разморил голод. Не надо, Тони, считать людей моего поколения такими наивными. Я ведь только что рассказал тебе историю про бриллианты. И последнее. Здесь полно машин, чьи хозяева спят крепким сном. Мне хватит двух часов, чтобы вернуться к Крису. Если я бросил свою работу и пошел за вами, значит, это правильное решение. Кстати, об истории с бриллиантами. Со второго захода тому мальчишке удалось высадиться в Неаполе, правда, на сей раз у него были бриллианты из одного ювелирного магазина, где он после отсидки в колонии, выметал полы. Это говорит о том, что наше поколение очень настойчивое и целеустремленное.
Чико широко улыбнулся.
— Хороший кофе, правда?
Линда нажала на тормоз.
— Все! Ты должен заменить меня. Мне нужно сделать укол.
— Ладно, садись сзади. Присмотришь за этим парнем. Если шевельнется, то скажешь.
Линда вышла из машины и пересела назад. Холэман сел за руль.
— Не трогай машину, я сломаю иглу.
Холэман включил свет и обернулся. Феннер лежал на сиденье, откинув назад голову. Линда с трудом сдвинула его ноги и втиснулась на край. Ей удалось захлопнуть дверцу. Она открыла сумочку и трясущимися руками достала коробку с ампулами и шприц. Задрав подол, она сделала себе подкожный укол. Ей было наплевать, что Холэман с кривой гримасой пялился на нее.
— Ну, готово? Можем ехать. Через десять миль вновь сядешь за руль. У меня должны быть свободные руки.
Убирая шприц, Линда увидела черный длинный предмет под ногами на полу. Свет погас и предмет исчез в темноте. Машина тронулась с места.
Она нащупала его ногой. Твердая палка. Линда сняла туфель и повела по палке ногой. Это была полицейская дубинка. Но как могло случиться, что коп забыл о ней, но, может быть, он и не знал о ее существовании вовсе.
Она устала, она чувствовала себя разбитой. Теперь Линда поняла главное, если она выживет в этой ситуации, то уматывает навсегда в Канаду. У нее хватит средств, чтобы прожить до конца жизни без особых забот. А если еще произойдет чудо и подвернется порядочный человек, то можно прожить вместе до старости. А морфий, с ним можно покончить. Она слышала, что некоторые врачи берутся за лечение.
Голоса слышались издалека и эхом отдавались в голове. Со временем они становились более отчетливыми, но Феннер не понимал смысла слов. Он чувствовал какие-то толчки, голова моталась из стороны в сторону, к горлу подступила тошнота.
Феннер не помнил, что с ним произошло, но сознание уже заработало. Голоса, которые он слышал, были чужими. Он догадался, что его везут в автомобиле. Феннер боялся шевелиться. Он должен узнать обстановку, а только после этого принимать решения.
— Я не могу бросить вещи, оставшиеся в отеле. Они мне нужны. Ты должен был предупредить меня, если ты там нагадил.
Говорил женский голос. Феннеру он казался знакомым, но сейчас голос дрожал.
— Нагадил? Что ты имеешь в виду.
— Ты уходил к его напарнику, ты убрал молокососов из коридора, ты встретил портье.
— Не беспокойся. Все целы, ты можешь вернуться за кучей своих париков и вновь накалывать вислоухих молодчиков. А? Усыпила клиента, обчистила, паричок на голову, грим цвета загара на мордашку, черные очки на нос и вперед. Никто меня не видел. А парики дорогие, все из натуральных волос, такие жалко терять!
— Это не твое дело!
— Мое, детка. Я плевать хотел на тебя и твои парики. Этот сонный мешок, лежащий рядом с тобой, слишком дорого стоит. Тебе повезло, дура, ты побывала в компании Дэйтлона-банкира. Если бы ты помимо наркотиков интересовалась газетами, то знала бы, что это за банда. Вот этот гусь очень интересует одного крупного босса из Нью-Йорка. За него обещаны хорошие деньги.
— Я слышала. Некий Джилбоди тебе привезет шестьдесят косых.
Теперь Феннер узнал голос красотки. Он не помнил ее имени, но помнил последние минуты, проведенные с ней. Феннер понимал, что эта женщина не участвует в игре. Либо этот типы ее нанял, либо заставил на себя работать.
— Джилбоди лишь секретарь. Чарли Доккер! Это имя известно всему миру. А это тип, его зовут Олин Феннер, решил крутануть Чарли, а такие фокусы не проходят. Я так думаю, что Чарли сделает из Феннера бифштекс и съест его. И я рад помочь ему в этом, но за деньги, конечно.
Голос раздавался впереди, говоривший сидел за рулем, а женщина рядом с ним. Ее легко отключить, а как быть с водителем? Машина идет на полной скорости. Одно неверное движение и не ясно, что от них останется. Феннер уже понял обстановку, ему оставалось найти из нее выход.
— Когда ты вернешь мне квитанцию? Ты мерзавец, коп! Ты втянул меня в грязную авантюру!
— Не ори, дура! Парня разбудишь!
— Если его выкинуть на полном ходу из машины, то он не проснется. Верни мою квитанцию. Я твои требования выполнила.
Феннер понял, что назревает конфликт. Ему это было на руку.
— Теперь обсудим вариант с квитанцией, детка. Когда мы подъедем к кемпингу, я сяду сзади и приставлю к затылку Феннера «магнум». Когда подъедут ребята, ты выйдешь и заберешь у них деньги. Мы выкидываем им этот мешок и едем в Нью-йоркский аэропорт. Я так думаю, что по этой квитанции мы получим наследство твоего мужа и страховку. Ты отдашь мне половину и получишь бумаги своего мужа. Отличная сделка, не так ли, моя кошечка?! Другого варианта я не вижу.
— Может быть и другой вариант, если ты не остановишь машину.
— Это еще зачем?
— Теперь этому парню пора сделать укол, он уже проснулся и слушает нашу болтовню.
— Ты уверена?
— Я работаю с этим товаром. Делай, что говорю, или ты хочешь рискнуть?
— Ладно, ты сядешь за руль, а я рядом с ним.
Машина сбавила обороты и затормозила. Феннер хотел схватить шофера за горло, но лишь повалился вперед, у него не было сил пошевелить даже пальцем. Мозг работал отлично, но тело его совсем не слушалось.
Все, что он сумел сделать — это открыть глаза. Он видел, как женщина замахнулась и на голову шофера упала черная дубинка. Из-под шляпы потекла кровь и тот повалился на бок.
Линда взглянула на Феннера и встретилась с ним взглядом.
— Очухался, дружок? Извини, но моя машина мне самой нужна, а тебе пора возвращаться.
— Что с Крисом? — тихо спросил Феннер.
— Не знаю. Сам посмотришь.
Линда вышла из машины, открыла дверцу водителя, обчистила карманы водителя и сдвинула бессознательную тушу на соседнее сиденье.
Феннер видел, как женщина положила в свою сумочку листок бумаги и короткоствольный пистолет, а крупнокалиберный «магнум» оставался в ее руках. Она перешла на другую сторону, и через десять минут возле нее остановился роскошный «кадиллак».
Водитель «кадиллака» не видел, кто находится в салоне «шевроле». Он видел только черный силуэт стоящего у обочины автомобиля. Но дама, которую он осветил фарами, была сногсшибательна. Вряд ли найдется водитель, который не остановится перед такой богиней.
— Что-нибудь случилось, мадам?
Доктор Герлин возвращался домой после того, как полностью продулся в карты. Его жена уже спала, отложив скандал на утро, она знала, где задержался ее муж, и знала, что вернется он без гроша в кармане. Так бывало всегда, когда он ездил в город платить страховку и налоги.
— Я вас очень прошу, взгляните, что могло случиться с моей машиной. Она остановилась.
Доктор ничего не смыслил в машинах.
— Может быть, я довезу вас до станции обслуживания, и они пришлют сюда специалистов?
— Хорошо, только за руль сяду я.
— Ради Бога, я не возражаю.
Когда доктор вышел из машины, к его лбу был приставлен крупнокалиберный пистолет. Таких случаев с Герлином еще не происходило, но он не очень-то испугался, он продолжал смотреть на женщину с восхищением.
— На заднем сиденье сидит человек. Возьмите его на руки и пересадите за руль свой машины.
— Он парализован?
— На некоторое время. Но он вас не сможет обидеть. Это могу сделать только я.
Герлин был не очень молодым человеком, но достаточно крепким. Его доходы не позволяли ему иметь прислугу, и он колол дрова сам. Сельская жизнь делает из таких людей крепких ребят.
Доктор перетащил Феннера в свою машину и усадил за руль.
— Он вовсе не парализован, его конечности шевелятся. Вы ему что-то подсыпали?
— Догадливый, — ответила Линда.
— Я врач. Мой саквояж на заднем сиденье. Если хотите, я могу сделать ему укол, и он придет в норму через пять минут.
Глаза Феннера загорелись.
— Давай, док! — прохрипел он.
Герлин взглянул на девушку.
— Делайте, доктор.
Через две минуты в руку Феннера был сделан укол.
— Где вы живете? — спросила женщина.
— В семи милях шахтерский поселок. Там.
— Идите домой, доктор. За машиной приедете в любой день на полицейскую стоянку в Хендерсон, штат Кентукки. Двести миль к югу. Прощайте, док.
Герлин пожал плечами и побрел по темной магистрали вперед. Домой он вернется к утру, точнее, к скандалу, но каковы будут его последствия? Одно дело проиграть деньги, другое — вернуться без машины. В историю на шоссе ему просто никто не поверит. Герлин шел и гадал о размерах грозящего скандала. Он видел его в масштабах катастрофы.
Когда крепыш в черном костюме и старомодном котелке скрылся в темноте, Линда склонилась к окну водителя и сказала Феннеру:
— Я виновата перед вами, Олин. Оправдываться не буду, долгая история. Что я могу сделать для вас?
Феннер усмехнулся. Он почувствовал прилив сил.
— Следите за газетами. Если вы будете знать, что синдикат Дэйтлона-банкира действует, то звоните раз в неделю мистеру Доккеру и передавайте ему привет от Феннера. Это будет вашим вечным наказанием, повинностью. Ну, конечно, на тот срок, что нам отпущен Всевышним. И все же вы потрясающая женщина.
Линда склонилась еще ниже и поцеловала его в губы.
Через минуту она сидела за рулем «шевроле» и мчалась по направлению к Нью-Йорку.
Перед рассветом Холэман открыл глаза. В голове пульсировала острая боль. Он выпрямился и понял, что сидит за рулем «шевроле». А рядом никого нет. Перед ним в тумане просматривались небольшие коттеджи, выстроенные по обеим сторонам поляны. Он очутился в самом центре.
Холэман хотел повернуть голову, но его висок наткнулся на холодный ствол пистолета.
Рука автоматически рванулась к поясу, но ничего не нащупала.
За спиной послышался голос Линды.
— В твои планы вносятся коррективы, коп. Мы не едем в Нью-Йорк. Мы приехали к месту встречи с Джилбоди, но тебе нечего ему предложить, коп, у тебя ничего нет. Ты никому не нужен, и все, что ты сделал в этой жизни, оценить некому. Последняя твоя ошибка заключалась в том, что ты поднял на меня руку. Прощай, коп!
Линда нажала на спусковой крючок.
Когда сюда приехали Джилбоди и Люк, им не пришлось проворачивать продуманную по дороге операцию и устраивать засаду на Холэмана.
Протиснувшись сквозь толпу, они увидели мрачную картину. В знакомом им «шевроле» сидел труп Холэмана. Ветровое стекло было прострелено и забрызгано кровью и мозгами, лобовая часть черепа была снесена пулей крупного калибра. Стреляли в затылок.
— Все нормально, — сказал Стив, хлопая Люка по плечу. — Другого и не ожидал увидеть.
— Да. Мне тоже не очень верилось, что этот тип привезет в багажнике Феннера.
— Но тем не менее кто-то его ухлопал.
— Черт с ним! Надо думать, что тебе дальше делать.
Мужчины направились к своей машине.
2. Чрезмерное усердие
Прошло больше двух часов с тех пор как пожар был потушен. Соседние номера отеля не пострадали. Приехал владелец гостиницы, посмотрел обстановку и составил заявление в страховую компанию. Он остался доволен своим персоналом, которому удалось в короткие сроки локализовать пожар, спасти постояльцев и не создать паники.
Отель продолжал спать крепким сном, за исключением персонала, дежурившего этой ночью.
Карт Хитч попивал кофе в своей каморке на втором этаже и листал толстый журнал недельной давности. Дорогие толстенные журналы выписывали не для персонала, а для жильцов и разбрасывали их по столам в холле. Хитч умудрялся конфисковывать по одному экземпляру каждое дежурство. Но сегодня он листал его без интереса.
Он улыбался и думал о том, что теперь хозяин повысит ему жалованье. После таких событий он обязан это сделать.
Хитч получал мало, имел двоих детей, тут и двух зарплат не хватит. Он допил кофе и, закурив, размечтался. Его мечты всегда сводились к зарплате. Так бывает, когда в доме не хватает денег.
Думая о деньгах, он машинально листал страницы, пока не наткнулся на знакомое лицо. Красивый парень! Кинозвезда! Вот только он забыл, как его зовут. Надпись под снимком, который занимал весь разворот, удивила Хитча. «Кристофер Дэйтлон, опасный преступник. Любому гражданину, обнаружившему и указавшему властям местонахождение преступника, гарантируется денежное вознаграждение в десять тысяч долларов».
Постепенно выражение его лица начало меняться: брови нахмурились, а затем поползли вверх. Несколько секунд он не шевелился, а потом помотал головой, словно пес, выскочивший из воды.
— Черт! Это он! Это тот парень, которого я вытащил из огня!
Хитч прочел текст под фотографией еще несколько раз, и сумма вознаграждения запала ему в мозг.
— Боже! — простонал он. — Десять тысяч! Я нашел десять тысяч! Я вытащил их из огня!
Схватив телефонную трубку, он попросил соединить его с полицейским участком.
Шериф — толковый малый, его уже третий раз выбирают на пост начальника полиции, он все устроит, как надо!
Наконец в трубке раздался щелчок, и на другом конце провода послышался зычный грубый голос:
— Полиция.
— Мне нужен Чак Уэбстер… шериф нужен.
— Не ори, не глухой. Шериф спит, что тебе надо?
— Разбуди его. Дело государственной важности!
— Я сказал тебе, не ори! Кто это говорит?
— Из отеля «Конгресс»!
— Черт бы вас подрал! Ладно, попробую разбудить.
Квартира шерифа находилась за перегородкой в участке, и Уэбстер не любил, когда его тревожили в неурочное время, но, понимая важность вопроса, Хитч решил настоять на своем.
— Шериф слушает, — проворчал недовольный голос.
— Шериф? Говорит Карл Хитч. Пожарник из «Конгресс-отеля». У меня важная новость.
— Я уже слышал о тебе и о пожаре. Для меня это не новость.
— Дело не в пожаре… то есть, конечно, в пожаре, но я не о пожаре хочу сказать…
— Сколько ты выпил на радостях, Хитч? Что ты там лопочешь?
— Да нет, я не пью… то есть я пью, но на работе не пью…
— Я в этом сомневаюсь, Хитч.
По тону шерифа стало ясно, что он вот-вот бросит трубку.
— Э… э… послушайте меня до конца…
— Жертв при пожаре не было? — неожиданно спросил Уэбстер.
— Нет, не было… то есть был, но я его спас.
— Хватит морочить мне голову, Хитч. Время три часа ночи! Жертв нет, значит все в порядке, а если ты вытащил кого-то из огня, требуй с него выпивку, но не пей во время работы!
— Он принес мне десять тысяч на тарелочке с золотой каемочкой. Я спас жизнь опасному преступнику! — Хитча, наконец, прорвало. — За ним вся страна гоняется. Его имя Кристофер Дэйтлон.
В трубке воцарилась тишина.
Так длилось несколько секунд, и вдруг раздался раскатистый хохот.
Хитч вздрогнул от неожиданности и отвел трубку в сторону. Гогот продолжал нарастать.
— Эй, шериф! — закричал пожарник в микрофон. — Я говорю правду! Я узнал его! Это он!
— Ну ты насмешил меня, парень. Я теперь уже точно не засну! — рычал сквозь смех Уэбстер. — Давно я так не смеялся.
Хитч побагровел от злости.
— Прекратите ржать! Мне не до шуток!… Я делаю официальное заявление и требую, чтобы оно было зарегистрировано и проверено. Все по закону!
Смех на другом конце провода оборвался.
— Слушай ты, псих! Ты слишком много на себя берешь! Ты знаешь, что бывает за ложное заявление?
— Ты докажи, что оно ложное! Я пожалуюсь на тебя в управление округа! Я требую проверки, а пока полицейские съездят в больницу, я составлю рапорт по всей форме и принесу его вам на подпись. А теперь прикинь, шериф, что с тобой будет, если преступник сбежит из-под твоего носа!
— Ну смотри, Хитч, — обозлился Уэбстер. — Если это шутка, то я из тебя всю душу вытрясу!
С этими словами начальник полиции бросил трубку.
Двое полицейских, сидевших в дежурном помещении, с интересом наблюдали за своим шефом.
Непропорционально длинное лицо Уэбстера вытянулось еще больше, глаза превратились в ледышки, а шея одеревенела. Он сидел неподвижно и смотрел на телефонный аппарат.
Чертыхнувшись, он снова снял трубку и попросил соединить его с больницей.
— Слушаю вас, — пропел мелодичный голосок в ухо Уэбстера.
— Говорит шериф. Вам доставлен пострадавший на пожаре из «Конгресс-отеля»?
— Да. Но, к сожалению, он еще не пришел в себя. Отравление угарным газом. Тяжелый случай.
— Вы можете мне его описать?
— Сожалею, сэр, но я его не видела. Сейчас пострадавшим занимается доктор Фулбрайт.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— На втором этаже нет телефона, и потом, он не любит, когда его отрывают от дел.
Уэбстер с силой бросил трубку на рычаг. Несколько секунд он еще смотрел на аппарат, затем повернулся к полицейским.
— Вот вам фотография, — он выдвинул ящик стола, вынул из него снимок и бросил на край. — Езжайте в больницу и взгляните на этого типа. Если он похож на ту рожу, что на снимке, везите его сюда. Если нет, то заедете в «Конгресс-отель», прихватите замухрышку Хитча. И не церемоньтесь с ним. Карцер плачет по нему.
— Шеф, вы уверены, что мы должны брать больного? Если это ошибка, то у нас будут неприятности.
— Ладно, позвоните. Я сам подъеду. Катитесь и поживей! Лоботрясы!
Шериф вышел из-за стола и направился к двери, ведущей в его квартиру. Полицейские с трудом удерживались от смеха. Спросонок шериф успел надеть очки и фуражку, но остался в нижнем белье и с босыми ногами. Его сутулая фигура с лошадиной мордой и в кальсонах не могла не вызвать гогота. Как только дверь закрылась, копы прикрыли рты ладонью.
Стены были символическими, и они слышали ворчание шефа полиции.
Отель продолжал спать крепким сном, за исключением персонала, дежурившего этой ночью.
Карт Хитч попивал кофе в своей каморке на втором этаже и листал толстый журнал недельной давности. Дорогие толстенные журналы выписывали не для персонала, а для жильцов и разбрасывали их по столам в холле. Хитч умудрялся конфисковывать по одному экземпляру каждое дежурство. Но сегодня он листал его без интереса.
Он улыбался и думал о том, что теперь хозяин повысит ему жалованье. После таких событий он обязан это сделать.
Хитч получал мало, имел двоих детей, тут и двух зарплат не хватит. Он допил кофе и, закурив, размечтался. Его мечты всегда сводились к зарплате. Так бывает, когда в доме не хватает денег.
Думая о деньгах, он машинально листал страницы, пока не наткнулся на знакомое лицо. Красивый парень! Кинозвезда! Вот только он забыл, как его зовут. Надпись под снимком, который занимал весь разворот, удивила Хитча. «Кристофер Дэйтлон, опасный преступник. Любому гражданину, обнаружившему и указавшему властям местонахождение преступника, гарантируется денежное вознаграждение в десять тысяч долларов».
Постепенно выражение его лица начало меняться: брови нахмурились, а затем поползли вверх. Несколько секунд он не шевелился, а потом помотал головой, словно пес, выскочивший из воды.
— Черт! Это он! Это тот парень, которого я вытащил из огня!
Хитч прочел текст под фотографией еще несколько раз, и сумма вознаграждения запала ему в мозг.
— Боже! — простонал он. — Десять тысяч! Я нашел десять тысяч! Я вытащил их из огня!
Схватив телефонную трубку, он попросил соединить его с полицейским участком.
Шериф — толковый малый, его уже третий раз выбирают на пост начальника полиции, он все устроит, как надо!
Наконец в трубке раздался щелчок, и на другом конце провода послышался зычный грубый голос:
— Полиция.
— Мне нужен Чак Уэбстер… шериф нужен.
— Не ори, не глухой. Шериф спит, что тебе надо?
— Разбуди его. Дело государственной важности!
— Я сказал тебе, не ори! Кто это говорит?
— Из отеля «Конгресс»!
— Черт бы вас подрал! Ладно, попробую разбудить.
Квартира шерифа находилась за перегородкой в участке, и Уэбстер не любил, когда его тревожили в неурочное время, но, понимая важность вопроса, Хитч решил настоять на своем.
— Шериф слушает, — проворчал недовольный голос.
— Шериф? Говорит Карл Хитч. Пожарник из «Конгресс-отеля». У меня важная новость.
— Я уже слышал о тебе и о пожаре. Для меня это не новость.
— Дело не в пожаре… то есть, конечно, в пожаре, но я не о пожаре хочу сказать…
— Сколько ты выпил на радостях, Хитч? Что ты там лопочешь?
— Да нет, я не пью… то есть я пью, но на работе не пью…
— Я в этом сомневаюсь, Хитч.
По тону шерифа стало ясно, что он вот-вот бросит трубку.
— Э… э… послушайте меня до конца…
— Жертв при пожаре не было? — неожиданно спросил Уэбстер.
— Нет, не было… то есть был, но я его спас.
— Хватит морочить мне голову, Хитч. Время три часа ночи! Жертв нет, значит все в порядке, а если ты вытащил кого-то из огня, требуй с него выпивку, но не пей во время работы!
— Он принес мне десять тысяч на тарелочке с золотой каемочкой. Я спас жизнь опасному преступнику! — Хитча, наконец, прорвало. — За ним вся страна гоняется. Его имя Кристофер Дэйтлон.
В трубке воцарилась тишина.
Так длилось несколько секунд, и вдруг раздался раскатистый хохот.
Хитч вздрогнул от неожиданности и отвел трубку в сторону. Гогот продолжал нарастать.
— Эй, шериф! — закричал пожарник в микрофон. — Я говорю правду! Я узнал его! Это он!
— Ну ты насмешил меня, парень. Я теперь уже точно не засну! — рычал сквозь смех Уэбстер. — Давно я так не смеялся.
Хитч побагровел от злости.
— Прекратите ржать! Мне не до шуток!… Я делаю официальное заявление и требую, чтобы оно было зарегистрировано и проверено. Все по закону!
Смех на другом конце провода оборвался.
— Слушай ты, псих! Ты слишком много на себя берешь! Ты знаешь, что бывает за ложное заявление?
— Ты докажи, что оно ложное! Я пожалуюсь на тебя в управление округа! Я требую проверки, а пока полицейские съездят в больницу, я составлю рапорт по всей форме и принесу его вам на подпись. А теперь прикинь, шериф, что с тобой будет, если преступник сбежит из-под твоего носа!
— Ну смотри, Хитч, — обозлился Уэбстер. — Если это шутка, то я из тебя всю душу вытрясу!
С этими словами начальник полиции бросил трубку.
Двое полицейских, сидевших в дежурном помещении, с интересом наблюдали за своим шефом.
Непропорционально длинное лицо Уэбстера вытянулось еще больше, глаза превратились в ледышки, а шея одеревенела. Он сидел неподвижно и смотрел на телефонный аппарат.
Чертыхнувшись, он снова снял трубку и попросил соединить его с больницей.
— Слушаю вас, — пропел мелодичный голосок в ухо Уэбстера.
— Говорит шериф. Вам доставлен пострадавший на пожаре из «Конгресс-отеля»?
— Да. Но, к сожалению, он еще не пришел в себя. Отравление угарным газом. Тяжелый случай.
— Вы можете мне его описать?
— Сожалею, сэр, но я его не видела. Сейчас пострадавшим занимается доктор Фулбрайт.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— На втором этаже нет телефона, и потом, он не любит, когда его отрывают от дел.
Уэбстер с силой бросил трубку на рычаг. Несколько секунд он еще смотрел на аппарат, затем повернулся к полицейским.
— Вот вам фотография, — он выдвинул ящик стола, вынул из него снимок и бросил на край. — Езжайте в больницу и взгляните на этого типа. Если он похож на ту рожу, что на снимке, везите его сюда. Если нет, то заедете в «Конгресс-отель», прихватите замухрышку Хитча. И не церемоньтесь с ним. Карцер плачет по нему.
— Шеф, вы уверены, что мы должны брать больного? Если это ошибка, то у нас будут неприятности.
— Ладно, позвоните. Я сам подъеду. Катитесь и поживей! Лоботрясы!
Шериф вышел из-за стола и направился к двери, ведущей в его квартиру. Полицейские с трудом удерживались от смеха. Спросонок шериф успел надеть очки и фуражку, но остался в нижнем белье и с босыми ногами. Его сутулая фигура с лошадиной мордой и в кальсонах не могла не вызвать гогота. Как только дверь закрылась, копы прикрыли рты ладонью.
Стены были символическими, и они слышали ворчание шефа полиции.