Страница:
Через минуту боя вторая машина зашипела и взорвалась. Третий автомобиль сдал назад, но уехать не успел, ему перебили шины.
Четверо агентов, оставшиеся в живых, прятались за кузовами автомобилей и вели вялую перестрелку.
— Уходим! — скомандовал Дэйтлон, когда в его диске не осталось патронов.
Они перебежали в спальню, где оставалось раскрытым окно, и выскочили на пожарную лестницу. Спускаясь вниз, Дэйтлон видел, как Чико подогнал машину к краю пожарной лестницы и стоял с включенным двигателем. Еще немного и они вырвутся из ловушки.
Пока Холлис и его команда расстреливали мирных жителей, Элквист выскочил из бара и, пригнувшись, проскочил на два десятка ярдов вперед, где стояли две машины преследования.
— Что они делают, лейтенант? — воскликнул водитель «шевроле».
— С ними потом разберутся. Вот что, мальчики, поставьте одну машину напротив той арки, а вторую — возле дальней. Нет сомнений, что ребята будут выходить здесь.
— Ребята? Но эти молодчики из ФБР всех уложили.
— Всех, но не тех.
Словно в знак подтверждения его слов, из окон третьего этажа раздались автоматные очереди. Первая машина фэбээровцев превратилась в решето, через четверть минуты взорвалась вторая машина. Ни Элквист, ни полицейские из его группы не стали хвататься за оружие и вступать в бой. По всей вероятности, они испытывали те же чувства, что и Дэйтлон, когда нажал на спусковой крючок.
— Они будут отходить к центру, — продолжил Элквист. — Перекройте Двенадцатую авеню двумя машинами и не отрывайте глаз от арок. Я попробую им подбросить палок в колеса.
Элквист перебежал на другую сторону улицы и прижался ближе к зданию, пробрался к первой арке и, выбив кирпич из-под чугунной решетки, закрыл створки ворот.
Стрельба над его головой прекратилась. Наступила секундная пауза и фэбээровцы открыли ответный огонь. Элквист знал, что они впустую тратят патроны. Он что было сил бросился к дальней арке. На голову ему посыпалась штукатурка, в двух шагах разбилось стекло. Осколок попал ему в ногу и порвал брюки. Добежал до цели, Элквист успел закрыть только одну створку ворот, и его ослепили фары. Из черного жерла подворотни мчались на него два сверкающих глаза автомобиля. Элквист отскочил, упал и откатился в сторону. Машина выбила решетку ворот вместе с петлями и, как раненый зверь, вырвалась на улицу. Элквист поднял голову. Он был прав. Беглецы рванули в центр. Полицейская машина сорвалась с места и поехала следом. Вой сирены был слышен за несколько кварталов.
Когда «кадиллак» выскочил на Двенадцатую улицу, перекресток оказался блокирован двумя машинами. Чико резко затормозил. Сзади подпирала третья машина. Дэйтлон дал команду.
— Тони, бери задних, а я парочку.
Дверцы растворились, и с двух сторон появились автоматчики. Дэйтлон открыл огонь по передним машинам. Грэйс с одной очереди снял шофера и его напарника. Автомобиль завилял и, свернув в сторону, врезался в здание. Сирена заглохла.
В передних машинах никого не было. Их поставили как заграждение. Полицейские стреляли из пистолетов, высовывая их из-за угловых домов слева и справа от перекрестка. Пальба была бестолковая. Дэйтлон срезал штукатурку с углов, а пули законников улетали в небо либо царапали асфальт.
— Уходи назад! — крикнул Грэйс. — Путь свободен.
Дэйтлон запрыгнул на заднее сиденье, но тут выскочил Чико. В руке у него была граната, а во второй — пистолет.
— На место! — крикнул Грэйс.
Мальчишка сорвал чеку с гранаты и бросил в сторону стены. Взрыв никого не задел. Полицейские имели отличное укрытие. В эту секунду с противоположного угла выскочил смельчак и выставил вперед пистолет. Чико его не видел. Действия развивались с такой скоростью, что неопытный парень не успевал следить за двумя углами через широкую улицу. Решение в таких случаях принимается за тысячную долю секунды. Грэйс выскочил вперед и загородил мальчишку. Каждый сделал по два выстрела, они прогремели одновременно. Одна пуля Тони угодила полицейскому в плечо, вторая в горло. Пули полицейского также попали в цель. Первая раздробила Грэйсу грудь, вторая живот. Он выронил автомат и повалился назад. Его поймал Чико и закричал на всю улицу истошным нечеловеческим голосом.
Дэйтлон выскочил из машины, подхватил Тони под руки и приказал:
— За руль, живо! Задний ход!
Он втащил раненого в машину.
Окрик Дэйтлона подействовал на Чико, и он впрыгнул в машину. «Кадиллак» попятился назад, развернулся и поехал в обратном направлении. Чико не соображал, что он делает. Машина вновь оказалась у мотеля.
Вокруг стояли пожарные машины и кареты «скорой помощи».
«Кадиллак» пронесся вихрем мимо толпы зевак, носилок, трупов и обуглившихся железяк.
— Жми на север. К шоссе. На окраине есть небольшая больница.
Чико слышал голос и выполнял приказы, как заведенная машина. В его глазах стояли слезы.
Дэйтлон разорвал рубашку на Тони и на себе, он пытался стянуть раны, чтобы остановить поток крови, заливший все заднее сиденье.
Грэйс лежал на коленях друга и пытался его остановить.
— Не суетись, Крис. Это бесполезно. Выслушай меня. Времени уже не осталось.
— Я тебя слушаю. Тони, но раны надо завязать.
Крис уже видел, что у Грэйса прострелено легкое и желудок. Любые попытки что-то сделать бессмысленны, но он не мог смотреть на истекающего кровью человека. Очень близкого человека.
— Остановитесь. Я больше не могу, — прохрипел Тони.
— Сейчас, сейчас… Еще немного и мы будем у врача. Жми, Чико, жми!
Машина летела, как ветер.
— Меня уже не спасти, Крис.
— Ерунда, ты выкарабкаешься.
— Слушай меня, Крис, я теряю жизнь по капле и не перебивай меня… — Он замолчал, облизал пересохшие губы и продолжил еще тише. — Все, чего я хотел в жизни, — это видеть свою дочь счастливой. Я ни на что не надеялся и я не в обиде на копов. Они исполнили давно вынесенный приговор. Но Бетти! Она неповинна, что родилась в аду. Мы не сможем построить рай. Это иллюзия. Наша жизнь проходила в бездне кошмара, ханжества и разврата. Я с легкостью прощаюсь с ней. — Он вновь замолчал. Силы покидали его. Он напрягался и продолжал шептать. — Пусть Чико позаботится о Бетти. Возможно, что с деньгами будет легче жить.
— Я все сделаю, Тони.
— Ей не нужно знать, чем занимался ее отец. Наша жизнь, Крис, похожа на швейцарский сыр со множеством дыр и ходов, связанных цепью насилия и жестокости. Мне часто снился сон, что я превратился в мышь и бегаю по этим лабиринтам в поисках выхода, но не нахожу его. Я прожил тридцать лет, но ничего не понял. Это страшно, Крис…
Внезапно голова Тони упала, из горла вышел хрип и он затих. По губам потекла тонкая струйка крови. Энтони Грэйс был мертв.
Чико свернул на проселочную дорогу. Они добрались до фермы, достали лопату в сарае и отъехали к лесной опушке. Шел дождь, черные тучи заволокли небо.
Дэйтлон копал землю, желваки ходили по скулам, а зубы были стиснуты. Тело Тони лежало на земле, и Чико стоял на коленях и держал над ним свой пиджак, обливаясь слезами, которые смешивались с каплями дождя и стекали по лицу.
Когда могила была вырыта, они завернули покойника в чехлы от сидений и закопали, заложив землю дерном, чтобы место захоронения не было обнаружено.
Этот человек не мог иметь свою могилу.
8. Тесные объятия
Четверо агентов, оставшиеся в живых, прятались за кузовами автомобилей и вели вялую перестрелку.
— Уходим! — скомандовал Дэйтлон, когда в его диске не осталось патронов.
Они перебежали в спальню, где оставалось раскрытым окно, и выскочили на пожарную лестницу. Спускаясь вниз, Дэйтлон видел, как Чико подогнал машину к краю пожарной лестницы и стоял с включенным двигателем. Еще немного и они вырвутся из ловушки.
Пока Холлис и его команда расстреливали мирных жителей, Элквист выскочил из бара и, пригнувшись, проскочил на два десятка ярдов вперед, где стояли две машины преследования.
— Что они делают, лейтенант? — воскликнул водитель «шевроле».
— С ними потом разберутся. Вот что, мальчики, поставьте одну машину напротив той арки, а вторую — возле дальней. Нет сомнений, что ребята будут выходить здесь.
— Ребята? Но эти молодчики из ФБР всех уложили.
— Всех, но не тех.
Словно в знак подтверждения его слов, из окон третьего этажа раздались автоматные очереди. Первая машина фэбээровцев превратилась в решето, через четверть минуты взорвалась вторая машина. Ни Элквист, ни полицейские из его группы не стали хвататься за оружие и вступать в бой. По всей вероятности, они испытывали те же чувства, что и Дэйтлон, когда нажал на спусковой крючок.
— Они будут отходить к центру, — продолжил Элквист. — Перекройте Двенадцатую авеню двумя машинами и не отрывайте глаз от арок. Я попробую им подбросить палок в колеса.
Элквист перебежал на другую сторону улицы и прижался ближе к зданию, пробрался к первой арке и, выбив кирпич из-под чугунной решетки, закрыл створки ворот.
Стрельба над его головой прекратилась. Наступила секундная пауза и фэбээровцы открыли ответный огонь. Элквист знал, что они впустую тратят патроны. Он что было сил бросился к дальней арке. На голову ему посыпалась штукатурка, в двух шагах разбилось стекло. Осколок попал ему в ногу и порвал брюки. Добежал до цели, Элквист успел закрыть только одну створку ворот, и его ослепили фары. Из черного жерла подворотни мчались на него два сверкающих глаза автомобиля. Элквист отскочил, упал и откатился в сторону. Машина выбила решетку ворот вместе с петлями и, как раненый зверь, вырвалась на улицу. Элквист поднял голову. Он был прав. Беглецы рванули в центр. Полицейская машина сорвалась с места и поехала следом. Вой сирены был слышен за несколько кварталов.
Когда «кадиллак» выскочил на Двенадцатую улицу, перекресток оказался блокирован двумя машинами. Чико резко затормозил. Сзади подпирала третья машина. Дэйтлон дал команду.
— Тони, бери задних, а я парочку.
Дверцы растворились, и с двух сторон появились автоматчики. Дэйтлон открыл огонь по передним машинам. Грэйс с одной очереди снял шофера и его напарника. Автомобиль завилял и, свернув в сторону, врезался в здание. Сирена заглохла.
В передних машинах никого не было. Их поставили как заграждение. Полицейские стреляли из пистолетов, высовывая их из-за угловых домов слева и справа от перекрестка. Пальба была бестолковая. Дэйтлон срезал штукатурку с углов, а пули законников улетали в небо либо царапали асфальт.
— Уходи назад! — крикнул Грэйс. — Путь свободен.
Дэйтлон запрыгнул на заднее сиденье, но тут выскочил Чико. В руке у него была граната, а во второй — пистолет.
— На место! — крикнул Грэйс.
Мальчишка сорвал чеку с гранаты и бросил в сторону стены. Взрыв никого не задел. Полицейские имели отличное укрытие. В эту секунду с противоположного угла выскочил смельчак и выставил вперед пистолет. Чико его не видел. Действия развивались с такой скоростью, что неопытный парень не успевал следить за двумя углами через широкую улицу. Решение в таких случаях принимается за тысячную долю секунды. Грэйс выскочил вперед и загородил мальчишку. Каждый сделал по два выстрела, они прогремели одновременно. Одна пуля Тони угодила полицейскому в плечо, вторая в горло. Пули полицейского также попали в цель. Первая раздробила Грэйсу грудь, вторая живот. Он выронил автомат и повалился назад. Его поймал Чико и закричал на всю улицу истошным нечеловеческим голосом.
Дэйтлон выскочил из машины, подхватил Тони под руки и приказал:
— За руль, живо! Задний ход!
Он втащил раненого в машину.
Окрик Дэйтлона подействовал на Чико, и он впрыгнул в машину. «Кадиллак» попятился назад, развернулся и поехал в обратном направлении. Чико не соображал, что он делает. Машина вновь оказалась у мотеля.
Вокруг стояли пожарные машины и кареты «скорой помощи».
«Кадиллак» пронесся вихрем мимо толпы зевак, носилок, трупов и обуглившихся железяк.
— Жми на север. К шоссе. На окраине есть небольшая больница.
Чико слышал голос и выполнял приказы, как заведенная машина. В его глазах стояли слезы.
Дэйтлон разорвал рубашку на Тони и на себе, он пытался стянуть раны, чтобы остановить поток крови, заливший все заднее сиденье.
Грэйс лежал на коленях друга и пытался его остановить.
— Не суетись, Крис. Это бесполезно. Выслушай меня. Времени уже не осталось.
— Я тебя слушаю. Тони, но раны надо завязать.
Крис уже видел, что у Грэйса прострелено легкое и желудок. Любые попытки что-то сделать бессмысленны, но он не мог смотреть на истекающего кровью человека. Очень близкого человека.
— Остановитесь. Я больше не могу, — прохрипел Тони.
— Сейчас, сейчас… Еще немного и мы будем у врача. Жми, Чико, жми!
Машина летела, как ветер.
— Меня уже не спасти, Крис.
— Ерунда, ты выкарабкаешься.
— Слушай меня, Крис, я теряю жизнь по капле и не перебивай меня… — Он замолчал, облизал пересохшие губы и продолжил еще тише. — Все, чего я хотел в жизни, — это видеть свою дочь счастливой. Я ни на что не надеялся и я не в обиде на копов. Они исполнили давно вынесенный приговор. Но Бетти! Она неповинна, что родилась в аду. Мы не сможем построить рай. Это иллюзия. Наша жизнь проходила в бездне кошмара, ханжества и разврата. Я с легкостью прощаюсь с ней. — Он вновь замолчал. Силы покидали его. Он напрягался и продолжал шептать. — Пусть Чико позаботится о Бетти. Возможно, что с деньгами будет легче жить.
— Я все сделаю, Тони.
— Ей не нужно знать, чем занимался ее отец. Наша жизнь, Крис, похожа на швейцарский сыр со множеством дыр и ходов, связанных цепью насилия и жестокости. Мне часто снился сон, что я превратился в мышь и бегаю по этим лабиринтам в поисках выхода, но не нахожу его. Я прожил тридцать лет, но ничего не понял. Это страшно, Крис…
Внезапно голова Тони упала, из горла вышел хрип и он затих. По губам потекла тонкая струйка крови. Энтони Грэйс был мертв.
Чико свернул на проселочную дорогу. Они добрались до фермы, достали лопату в сарае и отъехали к лесной опушке. Шел дождь, черные тучи заволокли небо.
Дэйтлон копал землю, желваки ходили по скулам, а зубы были стиснуты. Тело Тони лежало на земле, и Чико стоял на коленях и держал над ним свой пиджак, обливаясь слезами, которые смешивались с каплями дождя и стекали по лицу.
Когда могила была вырыта, они завернули покойника в чехлы от сидений и закопали, заложив землю дерном, чтобы место захоронения не было обнаружено.
Этот человек не мог иметь свою могилу.
8. Тесные объятия
Приборы показывали, что бензина осталось на двадцать — тридцать миль, а в кармане осталась одна мелочь. Надежда добраться до Филадельфии равнялась нулю. До города оставалось полсотни миль. Стив не знал, зачем он едет в Филадельфию. У него не было денег на самолет и вряд ли хватит на пару сэндвичей. Он дважды останавливался и пытался дозвониться до Люка, но ни в офисе, ни дома, его не было, а звонить в особняк Чарли Стив не рискнул.
Солнце клонилось к закату, до рокового свидания Эвелин и Феннера оставалось меньше суток. Бывший секретарь великого магната пребывал в полном отчаянии.
На шоссе в сотне ярдов появилась пестрая стройная фигура. Девушка размахивала газетой и делала все, чтобы ее заметили.
Джилбоди сбросил скорость и начал замедлять ход. Он больше не мог выносить одиночества.
Красотка выглядела лет на двадцать, с незамысловатой прической, как у болонки, ярко накрашенными губами и в темных очках. Что такое вкус и чувство меры, ей никогда не объясняли.
— Привет, красавчик! Ты меня добросишь до Филадельфии?
Стив наклонился и открыл ей переднюю дверцу, при этом он скорчился от боли.
Красотка плюхнулась на переднее сиденье и весело сказала:
— Меня зовут Рита. Поехали.
Машина тронулась с места.
— Этот придурок теперь лопнет от злости!
— О ком это вы? И где ваш багаж? Кроме газеты я ничего не вижу.
— Придурок меня высадил в том виде, в котором я сидела в машине. Это мой жених. Его зовут Грэм. Полный идиот. Чуть что, так он меня высаживает посреди дороги и уезжает. Проедет миль двадцать, остынет и возвращается обратно, а я сиди и жди его. Сначала я плакала, потом злилась, а теперь решила, что хватит с меня. Пусть теперь кусает себе локти! Я приеду домой раньше его, а он пусть носится по дороге и ищет вчерашний день. Я его проучу!
— Вы правы, Рита! Так и надо! Нахалов необходимо учить!
— О, да ты нормальный парень… Все понимаешь. Я только что подсела к одному полоумному и рассказала эту историю. Так он меня высадил. «Иди к своему придурку!» — сказал. Как тебе это нравится? А то я у него забыла спросить, куда мне идти! Что-то в этой стране творится с мужчинами не то. Эпидемия кретинизма. Они не понимают женщин. Они шарахаются от них. Я признаю только одного мужчину. Это Клайд!
— Кто?
— Ты что, с небес свалился? — Рита хлопнула по газете тонкой ручкой, увешанной дешевыми кольцами. — Клайд! Истинный мужчина! Рыцарь! Он и его подружка Бони обчистили сорок бензоколонок и столько же магазинов. Двенадцать трупов! Ребята носятся по дорогам и выныривают в совершенно неожиданных местах. В газете сказано, что вчера их видели неподалеку от Филадельфии.
— Их знают в лицо? — спросил Стив.
— Нет, конечно. Но есть их описание. Их не в лицо знают, а по работе. Вчера была обчищена бензоколонка у Балтимора, совсем рядом от Филадельфии, но с южной стороны. Клайд бережет даму сердца. Он не ублюдок, как некоторые… А, вот и ублюдок!
Рита показал пальцем в подъезжающий «форд».
— Поехал меня искать! Дерьмо!
Девушка сделала неприличный жест вслед проехавшей машине.
— Тебе его не жалко?
— Еще чего! Ты же сам сказал, что таких надо учить.
— Да, да, помню.
— Но ты-то свою кралю не вышвыриваешь из машины на каждой миле из-за того, что она восхищается парнем из газеты?!
— Нет, я стараюсь быть ласковым.
— Молодец! Женщинам нужна ласка, а мужчинам оплеухи.
— Возможно, ты и права.
От солнца остался лишь огненный закат, и на фоне зарева голубые неоновые огни выглядели бледно. Стив заметил заправочную станцию в тот момент, когда машина доехала до поворота к ней. Стив резко затормозил и свернул на боковую аллею.
— Что ты делаешь? — воскликнула девица.
— У нас бензин на нуле. Вопрос двух минут.
— До города осталось десять миль.
— Вот я и хочу проехать их нормально.
Толстяк заправил фургон, который отъехал от колонки и вытер руки о тряпку.
Стив резко затормозил возле него и, открыв дверцу, вышел. Облокотившись на крышу, он коротко бросил:
— Полный бак.
Молодой парень с добродушной физиономией с тройным подбородком и в вязаной шапочке мило улыбнулся и ответил:
— Будет сделано.
Он вывинтил пробку и вставил в бак шланг. Рита тоже решила размять ноги и вышла из машины, осмотрев заправщика, она не удержалась от замечания:
— Ну и жирен же ты, парень! Вот с такими никаких дел не сделаешь.
Парень только улыбнулся и взглянул на Стива с некоторой укоризной, мол, мог бы и замечание сделать подружке! Но Стиву понравилось замечание Риты, ему понравился ее вульгарный вид, ему понравилось стечение обстоятельств.
— У тебя есть телефон, парень? — спросил Стив, несвойственным ему хамским тоном.
— Да, в магазине.
— Проводи меня.
— Пожалуйста.
Закончив заправку, он убрал шланг и пошел к светящейся будке. Стив последовал за ним. Дверь открылась, звякнул колокольчик. Здесь было множество полок и невиданное количество банок.
— Вот телефон, — сказал толстяк и указал на аппарат, висящий на стене.
Стив снял трубку и рванул ее так, что она отлетела в сторону вместе с проводом. Через секунду он держал в руке вытащенный из-за пояса пистолет.
— Молись Богу, придурок! Тебя навестили Бони и Клайд!
Парень побелел. Стив увидел, как его голубой комбинезон становится синим чуть ниже пояса. Мокрое пятно расплылось по обеими брючинам. Это был перебор, но Стив понимал, что отступать нельзя.
— Деньги на стол!
У заправщика хватило сил на то, чтобы указать пальцем на кассу и промычать что-то нечленораздельное.
Джилбоди подошел к кассе и выдвинул ящик. На первый взгляд здесь было не больше пятисот долларов, но билет до Чикаго стоил около ста, и он мог не волноваться. Стив выгреб все деньги, сунул их в карман и рявкнул:
— Где сортир?
Лишенный дара речи толстяк указал пальцем на узкий коридорчик за бамбуковыми занавесками.
— Иди вперед!
Толстяк не мог шевельнуться. Стив повернул его за рукав и толкнул стволом в спину, при этом он страшно боялся делать резкие движения. Ребра ныли и отдавались тупой болью при каждом неверном движении. Стив не знал, чем ему сломало кости, но похоже, что это был двигатель в полной сборке, выброшенный на него из катапульты.
Узкий коридорчик упирался в дверь с инициалами туалетной комнаты. Впихнув во внутрь заправщика, Джилбоди запер его на щеколду и для верности заблокировал дверь шваброй.
Через минуту он был у своей машины. Рита курила сигарету и весело насвистывала.
— У тебя понос? — спросила она, не делая акцентов.
— Нет. Мне нужно было позвонить жене.
— Я так и думала, что ты заботливый тип.
Стив заметил, как к колонке подъезжает «шевроле» и пристраивается ему в хвост. Он высунул голову и крикнул:
— Терпите до города, господа, здесь кончился бензин.
Стив тронул машину с места и увидел в зеркале заднего обзора, что «шевроле» поехал следом. Поверили на слово, ему повезло.
— Зачем ты это сказал? — удивилась Рита.
— Это к твоему вопросу о поносе. Толстяк отправился в кабинет задумчивости и, судя по музыке, надолго.
— Фу, какой ты вульгарный!
— Я? Странно.
Они выехали на шоссе, и Стив выжал из машины все, на что она была способна.
— Вот это езда. Я сначала решила, что ты хлюпик.
— Нет. Уже не хлюпик. Скажи мне, детка, ты преклоняешься перед Клайдом, но он же убийца и грабитель!
— Он настоящий мужчина!
— А как ты думаешь, легко убить человека? Легко ограбить прохожего?
— Не знаю. Но это так романтично! Однажды я видела, как двое полицейских из машины убили четырех мальчишек у меня под окном. Они патрулировали улицы, а ребята увидев их, побежали. Те вышли из машины и начали стрелять. Убили всех. Потом выяснилось, что эти сопляки взламывали телефонные автоматы, и старшему было четырнадцать. За что они погибли? И что ты думаешь, полицейские чувствуют себя убийцами? Нет. Один из них до сих пор работает и продолжает вести отстрел отребья. Так они считают.
— А второй?
— Второго убил отец одного мальчишки. Через два дня. Пришел в участок с двустволкой и выстрелил ему в голову. Там же его избили до смерти. До суда он выхаркивал свои внутренности, а потом его усадили на электрический стул. Сам знаешь, убийство полицейского карается смертью.
— Мрачная история.
— Нет, я просто подумала, как бы на твой вопрос ответил отец мальчишки или тот полицейский. Два разных ответа.
Впереди показались огни города.
— А я так и не знаю ответа. За одни сутки человек из простого клерка превращается в убийцу и грабителя, что он должен чувствовать? Я не могу найти ответа и не имею никаких чувств.
— Странные мысли засели в твоем черепке. Наплюй на все и радуйся жизни. Я радуюсь, что мой придурок сейчас не находит себе места.
Стив высадил девушку на автобусной остановке и отправился в аэропорт.
К девяти вечера он был на месте. Оставив машину на стоянке, Стив направился к зданию аэропорта, но неожиданно его внимание привлек человек, сидящий в сером «форде». Он остановился и отошел назад. На заднем стекле висела кукла. Маленькая обезьянка. Точно такие же куклы висят на машинах охранников и телохранителей ведомства, которое он покинул. Эти обезьянки были своеобразным пропуском для дорожной полиции. Стив знал об этом из болтовни Люка, а придумал систему знаменитый Дядюшка Понти, а Понти имел штаб-квартиру в Филадельфии. Теперь Стив мог сообразить, где он видел эту бульдожью морду.
На сегодняшний день хватит, — решил Джилбоди, думая о приключениях, когда подъезжал к аэропорту, но теперь он понял, что рано успокоился. За последние сутки бывший секретарь Чарли стал более решительным и хладнокровным. Он сделал для себя определенный вывод. Раньше он думал о совести, как о чувстве, присущем каждому человеку, но теперь он твердо знал, что он лишен чувства с таким названием.
Стив подошел к машине, открыл дверцу и сел рядом с водителем.
— Эй, приятель, это не такси!
Джилбоди сунул ему в бок пистолет.
— Заткнись, дерьмо! Не видишь, кто сел?
— Мистер Джилбоди!?
— Вот именно. Кого встречаем?
— Вас.
— Я так и понял. Заводи катафалк и поехали отсюда.
Джилбоди сунул руку под плащ водителю и вытащил двенадцатизарядный кольт. Такой же, как у Люка, и в том же месте. Стив начал ориентироваться в ситуации. Машина подала задом и выехала со стоянки.
— Поехали к западным воротам города, дружок.
Через пять минут машина покинула пределы аэропорта.
— Рассказывай, кто тебя надоумил встречать меня?
— Нам звонили от Чарли и сказали, что вы едете в Филадельфию на машине и прибудете в аэропорт. Вас надо задержать и доставить в Нью-Йорк. Шеф отправил восемь человек на место. Все, кроме меня, перекрыли выходы и входы и ждут, когда вы появитесь.
— Ну, пусть ждут. Главное, что ты меня дождался. Правда, мы не поедем в Нью-Йорк.
— Но полиция города в курсе.
— Полиция не знает моей машины. А на нашей висит кукла в виде животного, на которое ты очень похож. Вопрос следующий. Как они узнали, что я еду в Филадельфию?
— Мы им сообщили.
— Полная чепуха! А вы как узнали?
— Сегодня в дневных газетах был напечатан ваш портрет, и вам предлагалось явиться в ближайший полицейский участок для дачи показаний в связи с гибелью гражданина Канады. Внизу был размещен снимок Маленького Токси с простреленной головой. Наш шеф решил проконсультироваться у Чарли по поводу этого странного инцидента, и Чарли приказал вас взять. Он утверждает, что вы ломитесь в любой аэропорт, чтобы вылететь в Чикаго. На всякий случай мы взяли под контроль вокзал западного направления.
— Мою фотографию они взяли из кармана Токси. Из простого клерка хотят сделать «звезду». Идиоты! Как я догадываюсь, аэропорт Чикаго тоже перекрыт. Там меня встречает почетный караул из киллеров.
— Могу добавить, что существует практика. Если человек не является на призыв полиции, то он переходит из разряда свидетелей в разряд подозреваемых, и на вас объявят розыск через двадцать четыре часа после объявления. Очень плохая история, мистер Джилбоди. У них есть ваши фотографии, а у вас очень яркая и запоминающаяся внешность.
— Ладно, разберемся. Выезжай из города и жми на запад.
В первом часу ночи в ста пятидесяти милях от Филадельфии серый «форд» остановился на открытом пространстве темной магистрали.
Из машины вышли двое мужчин. Тот, что сидел справа, пересел за руль, а тот, что сидел за рулем, остался стоять на пустынном шоссе.
Эта женщина ему определенно нравилась. Феннер не видел Эвелин три дня и потерял покой. В день их первой встречи он так и не сумел заманить ее в свои сети.
Он боялся настаивать, он боялся вспугнуть ее, он боялся потерять ее. Эвелин была совсем другого сорта и такую напролом не возьмешь. Но это ему в ней и нравилось. Феннер подумал о том, что если таких парней, как он, и затягивают в сердечные ловушки, то только такие женщины, как Эвелин. Феннер думал о ней не как об очередном развлечении, а как о чем-то большем. Ясно было, что он влюблен, такие вещи с ним случались и раньше, но подобного трепета при одной только мысли о женщине, с которой у него назначено свидание, ему испытывать не приходилось.
Они не виделись три дня по его вине, точнее, по вине Дэйтлона. После гибели итальянцев Крис как с цепи сорвался. Он стал раздражительным, ни с кем не считался, а его приказы никогда не обсуждались. Даже такой авторитет, как Брэд Кейси, не подавал голоса. За три дня они сделали резкий бросок в Иллинойс и описали кольцо по штату с задержкой у двенадцати банков, по пять минут на каждый. Гастроли превратились в фейерверк. Дэйтлон отвлек внимание полиции на Иллинойс, а ночью, бросив машины в лесу у переезда, они въехали в Чикаго в товарном вагоне со скотом. На следующее утро в центре Чикаго появился знаменитый «крайслер», прозванный газетчиками «летучим голландцем». В девять тридцать утра банк «Империал» потерял из своей кассы шестьсот тридцать две тысячи долларов.
Нападения на Чикагский банк никто не ожидал. Взоры законников были устремлены на Иллинойс, периферию и мелкие города. Такая неожиданность выбила почву из-под ног у полиции. Во время тревоги стражи порядка дремали и приехали на место преступления на семь минут позже положенного.
Приехав с добычей в коттедж, Дэйтлон спустил пары. Следующий налет он планировал совершить не раньше, чем через неделю. Команда была распущена на отдых. Газеты захлебывались от комментариев, анализов, предсказаний, упреков всем, кто носит форму и оружие. Обыватель получил удовольствие от красивого матча, а чьи карманы были пусты, а таких было большинство, вовсе плевать хотели на происходящее.
Феннер прибыл домой и тут же позвонил Эвелин. Она обрадовалась его звонку, но тут же упрекнула, что он слишком быстро забыл о своих обещаниях. Олин заверял девушку, что будет встречать и отвозить ее домой после работы, но забыл о ее машине, и ей бедняжке пришлось три дня ночевать в ателье.
Феннер в субботу утром поехал в мастерскую, где у него произошел интересный разговор с механиком. Тот показал ему сделанную машину и сказал:
— Все в полном порядке, Олин. Можешь забирать.
Феннер не был скуп и отстегнул мастеру приличную сумму.
— У меня к тебе вопрос, Олин.
— По поводу газет? Начитался чепухи?
— Нет, по поводу машины. Кому она принадлежит?
— Моей девчушке. Убийственная красотка.
— Блондинка?
Феннер насторожился.
— Блондинка.
— Эту машину взяли напрокат в гараже Колбера. Он был у меня на днях и видел эту тачку. По его словам у машины не могли отказать тормоза. Он выдает машины стопроцентной надежности. Я его знаю, ему можно доверять. Извини, старина, я не хочу лезть в твои дела, но мы тебя уважаем, и ребята не хотели бы, чтобы ты влип в историю.
— Но что здесь странного? Она приехала из Нью-Йорка и ей нужна машина.
— Брала машину не она. Они приехали втроем.
Блондинка и двое жлобов размером со шкаф. Она стояла в стороне, пока они выбирали машину. Колбер дал им самую лучшую.
— И что дальше?
— Ничего. Осмотрел поломку. Там отлетела гайка, которая держит трос педали тормоза. Педаль провалилась, но таких поломок не случается. Там стоят контршайбы и они не дали бы гайке развинтиться. В моей десятилетней практике таких случаев не было.
— Хорошо. Я понял тебя.
— Смотайся к Зеду в бордель, он тебе еще кое-что расскажет.
У Феннера было время до вечера, и он съездил в свой любимый притон к Сантосу.
Заказав пива, он усадил швейцара за столик и спросил:
— Говори, Зед, что за дела с этой машиной?
Он указал на окно, где стояла машина Эвелин.
— Мне она не нравится, Олин. Ты знаешь, что я стою в дверях не для того, чтобы шляпы принимать. Мистер Сантос мне хорошо платит, и я обязан вглядываться в каждую машину. Нам облавы ни к чему. Так вот, эту машину я приметил дней десять назад. Она подъезжала сюда каждый вечер. Из нее выходил здоровый парень в белом плаще и шляпе, заходил в бар, покупал сигареты, осматривался и уходил. За рулем оставался другой тип, похожий на первого, тоже в белом плаще. На заднем сиденье сидела женщина. Я ее не мог разглядеть. Она сидела, забившись в угол. И знаешь о чем я тогда подумал? Много лет назад моя сестра искала таким образом своего сбежавшего мужа. Она наняла сыщика, дала ему его фотографию, и тот возил ее по тем кабакам, куда ее муженек заглядывал. Но она так и не нашла его. Эти двое на сыщиков не похожи. Они похожи на киллеров. Когда ты с этой куклой уехал, я начал вспоминать подробности. В течение пяти вечеров приезжала эта машина, и я точно помню, что тебя в эти дни здесь не было. В тот вечер, когда ты познакомился с блондинкой, один из парней тебя застал здесь. Ты собирался тащить Нелли на второй этаж. Он купил сигареты и уехал, а когда ты спустился вниз и сел у стойки, появилась эта красотка, но ее дружков с ней уже не было. Ей понадобился ты! Я хочу сказать, Олин, в нашем районе новый моб никто организовывать не станет. Все ячейки заняты. Заметные гастролеры работают в престижных районах, здесь им делать нечего. Чужак, если и забредет к нам, то быстро поймет, что ловить ему здесь нечего. Подумай сам, кому надо каждый вечер заезжать сюда за сигаретами? Они как с неба свалились, таких здесь отродясь не было. После твоего знакомства с блондинкой, они исчезли. Похоже, что ты — их цель.
Солнце клонилось к закату, до рокового свидания Эвелин и Феннера оставалось меньше суток. Бывший секретарь великого магната пребывал в полном отчаянии.
На шоссе в сотне ярдов появилась пестрая стройная фигура. Девушка размахивала газетой и делала все, чтобы ее заметили.
Джилбоди сбросил скорость и начал замедлять ход. Он больше не мог выносить одиночества.
Красотка выглядела лет на двадцать, с незамысловатой прической, как у болонки, ярко накрашенными губами и в темных очках. Что такое вкус и чувство меры, ей никогда не объясняли.
— Привет, красавчик! Ты меня добросишь до Филадельфии?
Стив наклонился и открыл ей переднюю дверцу, при этом он скорчился от боли.
Красотка плюхнулась на переднее сиденье и весело сказала:
— Меня зовут Рита. Поехали.
Машина тронулась с места.
— Этот придурок теперь лопнет от злости!
— О ком это вы? И где ваш багаж? Кроме газеты я ничего не вижу.
— Придурок меня высадил в том виде, в котором я сидела в машине. Это мой жених. Его зовут Грэм. Полный идиот. Чуть что, так он меня высаживает посреди дороги и уезжает. Проедет миль двадцать, остынет и возвращается обратно, а я сиди и жди его. Сначала я плакала, потом злилась, а теперь решила, что хватит с меня. Пусть теперь кусает себе локти! Я приеду домой раньше его, а он пусть носится по дороге и ищет вчерашний день. Я его проучу!
— Вы правы, Рита! Так и надо! Нахалов необходимо учить!
— О, да ты нормальный парень… Все понимаешь. Я только что подсела к одному полоумному и рассказала эту историю. Так он меня высадил. «Иди к своему придурку!» — сказал. Как тебе это нравится? А то я у него забыла спросить, куда мне идти! Что-то в этой стране творится с мужчинами не то. Эпидемия кретинизма. Они не понимают женщин. Они шарахаются от них. Я признаю только одного мужчину. Это Клайд!
— Кто?
— Ты что, с небес свалился? — Рита хлопнула по газете тонкой ручкой, увешанной дешевыми кольцами. — Клайд! Истинный мужчина! Рыцарь! Он и его подружка Бони обчистили сорок бензоколонок и столько же магазинов. Двенадцать трупов! Ребята носятся по дорогам и выныривают в совершенно неожиданных местах. В газете сказано, что вчера их видели неподалеку от Филадельфии.
— Их знают в лицо? — спросил Стив.
— Нет, конечно. Но есть их описание. Их не в лицо знают, а по работе. Вчера была обчищена бензоколонка у Балтимора, совсем рядом от Филадельфии, но с южной стороны. Клайд бережет даму сердца. Он не ублюдок, как некоторые… А, вот и ублюдок!
Рита показал пальцем в подъезжающий «форд».
— Поехал меня искать! Дерьмо!
Девушка сделала неприличный жест вслед проехавшей машине.
— Тебе его не жалко?
— Еще чего! Ты же сам сказал, что таких надо учить.
— Да, да, помню.
— Но ты-то свою кралю не вышвыриваешь из машины на каждой миле из-за того, что она восхищается парнем из газеты?!
— Нет, я стараюсь быть ласковым.
— Молодец! Женщинам нужна ласка, а мужчинам оплеухи.
— Возможно, ты и права.
От солнца остался лишь огненный закат, и на фоне зарева голубые неоновые огни выглядели бледно. Стив заметил заправочную станцию в тот момент, когда машина доехала до поворота к ней. Стив резко затормозил и свернул на боковую аллею.
— Что ты делаешь? — воскликнула девица.
— У нас бензин на нуле. Вопрос двух минут.
— До города осталось десять миль.
— Вот я и хочу проехать их нормально.
Толстяк заправил фургон, который отъехал от колонки и вытер руки о тряпку.
Стив резко затормозил возле него и, открыв дверцу, вышел. Облокотившись на крышу, он коротко бросил:
— Полный бак.
Молодой парень с добродушной физиономией с тройным подбородком и в вязаной шапочке мило улыбнулся и ответил:
— Будет сделано.
Он вывинтил пробку и вставил в бак шланг. Рита тоже решила размять ноги и вышла из машины, осмотрев заправщика, она не удержалась от замечания:
— Ну и жирен же ты, парень! Вот с такими никаких дел не сделаешь.
Парень только улыбнулся и взглянул на Стива с некоторой укоризной, мол, мог бы и замечание сделать подружке! Но Стиву понравилось замечание Риты, ему понравился ее вульгарный вид, ему понравилось стечение обстоятельств.
— У тебя есть телефон, парень? — спросил Стив, несвойственным ему хамским тоном.
— Да, в магазине.
— Проводи меня.
— Пожалуйста.
Закончив заправку, он убрал шланг и пошел к светящейся будке. Стив последовал за ним. Дверь открылась, звякнул колокольчик. Здесь было множество полок и невиданное количество банок.
— Вот телефон, — сказал толстяк и указал на аппарат, висящий на стене.
Стив снял трубку и рванул ее так, что она отлетела в сторону вместе с проводом. Через секунду он держал в руке вытащенный из-за пояса пистолет.
— Молись Богу, придурок! Тебя навестили Бони и Клайд!
Парень побелел. Стив увидел, как его голубой комбинезон становится синим чуть ниже пояса. Мокрое пятно расплылось по обеими брючинам. Это был перебор, но Стив понимал, что отступать нельзя.
— Деньги на стол!
У заправщика хватило сил на то, чтобы указать пальцем на кассу и промычать что-то нечленораздельное.
Джилбоди подошел к кассе и выдвинул ящик. На первый взгляд здесь было не больше пятисот долларов, но билет до Чикаго стоил около ста, и он мог не волноваться. Стив выгреб все деньги, сунул их в карман и рявкнул:
— Где сортир?
Лишенный дара речи толстяк указал пальцем на узкий коридорчик за бамбуковыми занавесками.
— Иди вперед!
Толстяк не мог шевельнуться. Стив повернул его за рукав и толкнул стволом в спину, при этом он страшно боялся делать резкие движения. Ребра ныли и отдавались тупой болью при каждом неверном движении. Стив не знал, чем ему сломало кости, но похоже, что это был двигатель в полной сборке, выброшенный на него из катапульты.
Узкий коридорчик упирался в дверь с инициалами туалетной комнаты. Впихнув во внутрь заправщика, Джилбоди запер его на щеколду и для верности заблокировал дверь шваброй.
Через минуту он был у своей машины. Рита курила сигарету и весело насвистывала.
— У тебя понос? — спросила она, не делая акцентов.
— Нет. Мне нужно было позвонить жене.
— Я так и думала, что ты заботливый тип.
Стив заметил, как к колонке подъезжает «шевроле» и пристраивается ему в хвост. Он высунул голову и крикнул:
— Терпите до города, господа, здесь кончился бензин.
Стив тронул машину с места и увидел в зеркале заднего обзора, что «шевроле» поехал следом. Поверили на слово, ему повезло.
— Зачем ты это сказал? — удивилась Рита.
— Это к твоему вопросу о поносе. Толстяк отправился в кабинет задумчивости и, судя по музыке, надолго.
— Фу, какой ты вульгарный!
— Я? Странно.
Они выехали на шоссе, и Стив выжал из машины все, на что она была способна.
— Вот это езда. Я сначала решила, что ты хлюпик.
— Нет. Уже не хлюпик. Скажи мне, детка, ты преклоняешься перед Клайдом, но он же убийца и грабитель!
— Он настоящий мужчина!
— А как ты думаешь, легко убить человека? Легко ограбить прохожего?
— Не знаю. Но это так романтично! Однажды я видела, как двое полицейских из машины убили четырех мальчишек у меня под окном. Они патрулировали улицы, а ребята увидев их, побежали. Те вышли из машины и начали стрелять. Убили всех. Потом выяснилось, что эти сопляки взламывали телефонные автоматы, и старшему было четырнадцать. За что они погибли? И что ты думаешь, полицейские чувствуют себя убийцами? Нет. Один из них до сих пор работает и продолжает вести отстрел отребья. Так они считают.
— А второй?
— Второго убил отец одного мальчишки. Через два дня. Пришел в участок с двустволкой и выстрелил ему в голову. Там же его избили до смерти. До суда он выхаркивал свои внутренности, а потом его усадили на электрический стул. Сам знаешь, убийство полицейского карается смертью.
— Мрачная история.
— Нет, я просто подумала, как бы на твой вопрос ответил отец мальчишки или тот полицейский. Два разных ответа.
Впереди показались огни города.
— А я так и не знаю ответа. За одни сутки человек из простого клерка превращается в убийцу и грабителя, что он должен чувствовать? Я не могу найти ответа и не имею никаких чувств.
— Странные мысли засели в твоем черепке. Наплюй на все и радуйся жизни. Я радуюсь, что мой придурок сейчас не находит себе места.
Стив высадил девушку на автобусной остановке и отправился в аэропорт.
К девяти вечера он был на месте. Оставив машину на стоянке, Стив направился к зданию аэропорта, но неожиданно его внимание привлек человек, сидящий в сером «форде». Он остановился и отошел назад. На заднем стекле висела кукла. Маленькая обезьянка. Точно такие же куклы висят на машинах охранников и телохранителей ведомства, которое он покинул. Эти обезьянки были своеобразным пропуском для дорожной полиции. Стив знал об этом из болтовни Люка, а придумал систему знаменитый Дядюшка Понти, а Понти имел штаб-квартиру в Филадельфии. Теперь Стив мог сообразить, где он видел эту бульдожью морду.
На сегодняшний день хватит, — решил Джилбоди, думая о приключениях, когда подъезжал к аэропорту, но теперь он понял, что рано успокоился. За последние сутки бывший секретарь Чарли стал более решительным и хладнокровным. Он сделал для себя определенный вывод. Раньше он думал о совести, как о чувстве, присущем каждому человеку, но теперь он твердо знал, что он лишен чувства с таким названием.
Стив подошел к машине, открыл дверцу и сел рядом с водителем.
— Эй, приятель, это не такси!
Джилбоди сунул ему в бок пистолет.
— Заткнись, дерьмо! Не видишь, кто сел?
— Мистер Джилбоди!?
— Вот именно. Кого встречаем?
— Вас.
— Я так и понял. Заводи катафалк и поехали отсюда.
Джилбоди сунул руку под плащ водителю и вытащил двенадцатизарядный кольт. Такой же, как у Люка, и в том же месте. Стив начал ориентироваться в ситуации. Машина подала задом и выехала со стоянки.
— Поехали к западным воротам города, дружок.
Через пять минут машина покинула пределы аэропорта.
— Рассказывай, кто тебя надоумил встречать меня?
— Нам звонили от Чарли и сказали, что вы едете в Филадельфию на машине и прибудете в аэропорт. Вас надо задержать и доставить в Нью-Йорк. Шеф отправил восемь человек на место. Все, кроме меня, перекрыли выходы и входы и ждут, когда вы появитесь.
— Ну, пусть ждут. Главное, что ты меня дождался. Правда, мы не поедем в Нью-Йорк.
— Но полиция города в курсе.
— Полиция не знает моей машины. А на нашей висит кукла в виде животного, на которое ты очень похож. Вопрос следующий. Как они узнали, что я еду в Филадельфию?
— Мы им сообщили.
— Полная чепуха! А вы как узнали?
— Сегодня в дневных газетах был напечатан ваш портрет, и вам предлагалось явиться в ближайший полицейский участок для дачи показаний в связи с гибелью гражданина Канады. Внизу был размещен снимок Маленького Токси с простреленной головой. Наш шеф решил проконсультироваться у Чарли по поводу этого странного инцидента, и Чарли приказал вас взять. Он утверждает, что вы ломитесь в любой аэропорт, чтобы вылететь в Чикаго. На всякий случай мы взяли под контроль вокзал западного направления.
— Мою фотографию они взяли из кармана Токси. Из простого клерка хотят сделать «звезду». Идиоты! Как я догадываюсь, аэропорт Чикаго тоже перекрыт. Там меня встречает почетный караул из киллеров.
— Могу добавить, что существует практика. Если человек не является на призыв полиции, то он переходит из разряда свидетелей в разряд подозреваемых, и на вас объявят розыск через двадцать четыре часа после объявления. Очень плохая история, мистер Джилбоди. У них есть ваши фотографии, а у вас очень яркая и запоминающаяся внешность.
— Ладно, разберемся. Выезжай из города и жми на запад.
В первом часу ночи в ста пятидесяти милях от Филадельфии серый «форд» остановился на открытом пространстве темной магистрали.
Из машины вышли двое мужчин. Тот, что сидел справа, пересел за руль, а тот, что сидел за рулем, остался стоять на пустынном шоссе.
Эта женщина ему определенно нравилась. Феннер не видел Эвелин три дня и потерял покой. В день их первой встречи он так и не сумел заманить ее в свои сети.
Он боялся настаивать, он боялся вспугнуть ее, он боялся потерять ее. Эвелин была совсем другого сорта и такую напролом не возьмешь. Но это ему в ней и нравилось. Феннер подумал о том, что если таких парней, как он, и затягивают в сердечные ловушки, то только такие женщины, как Эвелин. Феннер думал о ней не как об очередном развлечении, а как о чем-то большем. Ясно было, что он влюблен, такие вещи с ним случались и раньше, но подобного трепета при одной только мысли о женщине, с которой у него назначено свидание, ему испытывать не приходилось.
Они не виделись три дня по его вине, точнее, по вине Дэйтлона. После гибели итальянцев Крис как с цепи сорвался. Он стал раздражительным, ни с кем не считался, а его приказы никогда не обсуждались. Даже такой авторитет, как Брэд Кейси, не подавал голоса. За три дня они сделали резкий бросок в Иллинойс и описали кольцо по штату с задержкой у двенадцати банков, по пять минут на каждый. Гастроли превратились в фейерверк. Дэйтлон отвлек внимание полиции на Иллинойс, а ночью, бросив машины в лесу у переезда, они въехали в Чикаго в товарном вагоне со скотом. На следующее утро в центре Чикаго появился знаменитый «крайслер», прозванный газетчиками «летучим голландцем». В девять тридцать утра банк «Империал» потерял из своей кассы шестьсот тридцать две тысячи долларов.
Нападения на Чикагский банк никто не ожидал. Взоры законников были устремлены на Иллинойс, периферию и мелкие города. Такая неожиданность выбила почву из-под ног у полиции. Во время тревоги стражи порядка дремали и приехали на место преступления на семь минут позже положенного.
Приехав с добычей в коттедж, Дэйтлон спустил пары. Следующий налет он планировал совершить не раньше, чем через неделю. Команда была распущена на отдых. Газеты захлебывались от комментариев, анализов, предсказаний, упреков всем, кто носит форму и оружие. Обыватель получил удовольствие от красивого матча, а чьи карманы были пусты, а таких было большинство, вовсе плевать хотели на происходящее.
Феннер прибыл домой и тут же позвонил Эвелин. Она обрадовалась его звонку, но тут же упрекнула, что он слишком быстро забыл о своих обещаниях. Олин заверял девушку, что будет встречать и отвозить ее домой после работы, но забыл о ее машине, и ей бедняжке пришлось три дня ночевать в ателье.
Феннер в субботу утром поехал в мастерскую, где у него произошел интересный разговор с механиком. Тот показал ему сделанную машину и сказал:
— Все в полном порядке, Олин. Можешь забирать.
Феннер не был скуп и отстегнул мастеру приличную сумму.
— У меня к тебе вопрос, Олин.
— По поводу газет? Начитался чепухи?
— Нет, по поводу машины. Кому она принадлежит?
— Моей девчушке. Убийственная красотка.
— Блондинка?
Феннер насторожился.
— Блондинка.
— Эту машину взяли напрокат в гараже Колбера. Он был у меня на днях и видел эту тачку. По его словам у машины не могли отказать тормоза. Он выдает машины стопроцентной надежности. Я его знаю, ему можно доверять. Извини, старина, я не хочу лезть в твои дела, но мы тебя уважаем, и ребята не хотели бы, чтобы ты влип в историю.
— Но что здесь странного? Она приехала из Нью-Йорка и ей нужна машина.
— Брала машину не она. Они приехали втроем.
Блондинка и двое жлобов размером со шкаф. Она стояла в стороне, пока они выбирали машину. Колбер дал им самую лучшую.
— И что дальше?
— Ничего. Осмотрел поломку. Там отлетела гайка, которая держит трос педали тормоза. Педаль провалилась, но таких поломок не случается. Там стоят контршайбы и они не дали бы гайке развинтиться. В моей десятилетней практике таких случаев не было.
— Хорошо. Я понял тебя.
— Смотайся к Зеду в бордель, он тебе еще кое-что расскажет.
У Феннера было время до вечера, и он съездил в свой любимый притон к Сантосу.
Заказав пива, он усадил швейцара за столик и спросил:
— Говори, Зед, что за дела с этой машиной?
Он указал на окно, где стояла машина Эвелин.
— Мне она не нравится, Олин. Ты знаешь, что я стою в дверях не для того, чтобы шляпы принимать. Мистер Сантос мне хорошо платит, и я обязан вглядываться в каждую машину. Нам облавы ни к чему. Так вот, эту машину я приметил дней десять назад. Она подъезжала сюда каждый вечер. Из нее выходил здоровый парень в белом плаще и шляпе, заходил в бар, покупал сигареты, осматривался и уходил. За рулем оставался другой тип, похожий на первого, тоже в белом плаще. На заднем сиденье сидела женщина. Я ее не мог разглядеть. Она сидела, забившись в угол. И знаешь о чем я тогда подумал? Много лет назад моя сестра искала таким образом своего сбежавшего мужа. Она наняла сыщика, дала ему его фотографию, и тот возил ее по тем кабакам, куда ее муженек заглядывал. Но она так и не нашла его. Эти двое на сыщиков не похожи. Они похожи на киллеров. Когда ты с этой куклой уехал, я начал вспоминать подробности. В течение пяти вечеров приезжала эта машина, и я точно помню, что тебя в эти дни здесь не было. В тот вечер, когда ты познакомился с блондинкой, один из парней тебя застал здесь. Ты собирался тащить Нелли на второй этаж. Он купил сигареты и уехал, а когда ты спустился вниз и сел у стойки, появилась эта красотка, но ее дружков с ней уже не было. Ей понадобился ты! Я хочу сказать, Олин, в нашем районе новый моб никто организовывать не станет. Все ячейки заняты. Заметные гастролеры работают в престижных районах, здесь им делать нечего. Чужак, если и забредет к нам, то быстро поймет, что ловить ему здесь нечего. Подумай сам, кому надо каждый вечер заезжать сюда за сигаретами? Они как с неба свалились, таких здесь отродясь не было. После твоего знакомства с блондинкой, они исчезли. Похоже, что ты — их цель.