Утгер Майкл. Охота без милосердия

   Женщина не вписывалась в их компанию. Она была породистой кобылкой с сильным характером. Такие вещи старик умел замечать. Однако Гринспек не собирался делать анализов, он видел перед собой усталых и голодных людей.
   — Вы что-то хотели узнать? — спросил он.
   — Вы один в доме? — услышал он в ответ.
   — За этим вы и пришли? Вам нужен кто-то конкретно?
   — Нет, что вы, — поправился Джакобо. — Я хотел узнать, есть ли у вас хозяйка. Может быть, вы смогли бы нас накормить, а мы готовы оплатить беспокойство и продукты.
   Гости разгуливали по комнате, заглядывая во все углы и щели.
   — Хозяйка умерла много лет назад и я обслуживаю себя сам. Мне помогает старший сын, он сейчас спит в другой комнате.
   Это известие насторожило мужчин.
   — Когда человек в вашем возрасте управляется с кухней, это приятно слышать, — заявила Линда. — Мы хотели бы узнать правильно ли мы едем на Коломазо или есть более короткий путь? У нас нет с собой карты.
   — Я понял вопрос, мисс. Дорога здесь только одна. Вам надо взять вправо и доехать до перекрестка. Он будет через две мили. Затем свернете направо еще раз и выскочите на старое шоссе. Оно проходит через Коломазо, до города не меньше сорока миль. Меня удивляет то, что сюда вы могли приехать только по той дороге, о которой я говорю.
   — Да, вы правы. Но на перекрестке мы свернули не в ту сторону, и попали к вам.
   — А почему вы не зашли в кафе на перекрестке? Там хорошо кормят и знают все дороги.
   — Оно было закрыто! — нашлась Линда. — Мы тоже удивились этому, но так получилось.
   — Да, да, вполне возможно, — подтвердил старик. — Иногда они закрывают раньше. Надвигается ураган. Садитесь за стол, я сейчас принесу что-нибудь поесть. Попробуйте пирог с яблоками.
   Джозеф повернулся и направился в угловую дверь. Похоже, что она вела на кухню, но никто не стал проверять это, а занялся пирогом.
   Когда Джозеф вышел, Чез пробубнил, прожевывая огромный кусок.
   — Отвратный старик! Глазами так и сверлит.
   — Как быть? — спросила Линда.
   Джакобо с куском пирога отошел к окну и уставился в черноту двора. Тучи заволокли все небо. Ветер срывал ветки с деревьев. Чез стоял у приемника и приплясывал в ритме самбо под доносившуюся музыку.
   — Надо оборвать телефон, связать старика и уходить. Ключи от машины где-то здесь! — предложила Линда.
   — А если они в кармане у его сына? — спросил Джак.
   — Сын — это блеф, а если нет, то мы сумеем и с ним справиться.
   — Нет, — сказал Джак. — Кто-то здесь бывает по утрам. Если их найдут, то нас догонят!
   — Чушь! Мы сменим машину! Кто узнает, что это мы здесь были!
   Чез прожевал кусок и вышел на середину комнаты.
   — Слушайте меня, тупоумные головы. Старика надо обезвредить. Он сам отдаст нам ключи от машины. Мы выезжаем на шоссе и берем в прокат первую же машину на первой же бензоколонке…
   — Не получится! — раздался голос от двери. — У тебя спросят, как ты оказался за рулем машины Джозефа Гринспека? Я прожил здесь всю жизнь, и меня знают на сто миль в округе.
   Гости замерли на месте, глядя на старика, держащего в руках многозарядный карабин.
   — Предупреждаю, я старый охотник, и не надейтесь на свои силы.
   Чез не расслышал предупреждения, его рука рванулась к поясу за пистолетом, но тут грянул выстрел. Пуля сбила с Чеза шляпу и она слетела, словно сдутая ветром. Парень замер с пистолетом в руке.
   — Брось на пол. Следующая пуля полетит на два дюйма ниже.
   Чез бросил пистолет на пол.
   — И ты тоже, сынок! — обратился старик к Джаку.
   Второй пистолет упал рядом с первым. Неожиданно для всех Линда упала на колени.
   — Убейте, убейте их, дедушка! Это бандиты! Они взяли меня в заложницы и обещали убить, если я не буду подчиняться. Они готовы всех убить!
   Линда зарыдала, закрывая лицо руками. Обстановка изменилась за десяток секунд. Джакобо не мог понять, каким образом он так подставил сам себя!
   — Не волнуйся, дочка! — пробасил старик. — Я сразу понял, что они используют тебя, как приманку. Они решили, что нашли старого дурака. Ошиблись мальчики! У меня есть силы и я слушаю радио. Из Коломазо по этой волне передают новости и сводки дорожной полиции. Там уже упоминали о вас. Ваше описание есть у всех патрулей, вас поджидают на всех бензоколонках и придорожных кафе. Вами убито три агента федеральной полиции вчера вечером. Вам крышка, ловкачи!… А ты, дочка, не плачь, преступники не уйдут. Встань и подойди к телефону, только обойди меня сзади, не загораживай мне этих подонков. Я должен держать их на мушке.
   Линда тут же перестала хныкать. Когда она поднялась на ноги, старик приказал:
   — Отбрось их пистолеты под кровать. Но не поднимай их, а сделай это ногой.
   Линда выполнила указание. Она поняла, что старик не до конца поверил в ее слезы. Чтобы подойти к телефону, ей нужно было пересечь комнату под прямым углом, но так она загородит собой Джака. Ей пришлось идти к старику и обходить его сзади.
   — Полиция приедет через двадцать минут, мальчики. Сейчас все патрули на дорогах. Готовьтесь к расплате, а пока поднимите лапки кверху и заложите их за голову. Так будет спокойней.
   Линда подошла к старику, всхлипнула и зашла ему за спину. Ее движения были легкими и бесшумными. Джак успел заметить, как ее рука скользнула под куртку, в руке сверкнула полированная игрушка и раздался хлопок выстрела. Пуля застряла в черепе Джозефа, он покачнулся и рухнул на пол.
   В затылке чернело небольшое отверстие, из которого вытекала струйка черной крови.
   Линда сделала короткое движение и пистолет из ее рук исчез.
   — Хороши защитнички!
   — Ну и фокус! — с выражением удивления воскликнул Чезаре. — Да вы, синьора…
   — Заткни пасть, надо уходить. Готовь машину, а ты собери еду, пока я осмотрю ящики комода. Быстро!
   Они не могли перечить спасительнице, а принялись выполнять ее указания.
   Линда нашла ключи от машины, немного денег, кофеин, который она прихватила для поддержания сил и свидетельство о рождении некой Миранделлы Гринспек. Документ ценный, он делал Линду на два года моложе.
   Через пять минут все собрались у машины. Начал моросить косой дождь, сверкнула молния, ветер срывал ветки с деревьев.
   — Джак! — крикнула Линда. — Я забыла сумочку в доме. Принеси ее!
   — Для вас, что угодно, мадам!
   Он сложил продукты, которые выгреб из холодильника, на заднее сиденье и побежал обратно в дом.
   — Выходи, Чез! Я сама сяду за руль, вам лучше не светиться, пока мы не найдем грузовик. Может быть, ляжете за передним сиденьем на пол?
   — Мудрая мысль!
   Чез вышел из машины и тут же получил рукояткой пистолета по голове. Он упал, словно не удержался против ветра.
   Линда села за руль и вставила ключ в замок зажигания.
   Появился Джак с сумкой в руках, он подбежал к «форду» и бросил ее на переднее сиденье.
   — А где Чез? — крикнул он, стараясь заглушить шум надвигающегося урагана.
   В ответ он увидел ствол пистолета, направленный ему прямо в лоб.
   — Вы слишком опасны, чтобы продолжать с вами путь, господа кретины! У меня и без вас забот хватает. Клади свой пиджак в машину и иди в дом. В противном случае ты умрешь, как умер старик.
   — Что ты сделала с Чезом, сука?
   — Он жив! — Линда взвела курок.
   Джакобо Чичелли облегченно вздохнул. Он скинул пиджак и бросил в машину.
   — Ты оставляешь нас без цента!
   — Я оставляю вам жизнь, чего на моем месте не сделал бы никто. Это за то, что вы по-человечески обращались со мной. Прощай, Джак, и привет Чезу!
   Мотор взревел и машина сорвалась с места. Когда она откатила, Джак увидел лежащего на земле Чеза.
   Когда Чез очнулся и открыл глаза, он ничего не увидел. Вонючий брезент закрывал его лицо, а по брезенту барабанил дождь. Было холодно и сыро. Ему показалось, что его раскачивают в люльке. Он поднял руку и стянул с лица брезент, с черного неба на него летели струи дождя. Сверкнула молния и он увидел силуэт сидящего перед собой человека в плаще-накидке с капюшоном на голове.
   — Джак! Джак, это ты? Где мы?
   — В лодке.
   Джак бросил весла и сел рядом с Чезом, подложив ему руки под голову.
   — Мы проиграли, Чез. Нам не хватило одного козыря и мы проиграли всю партию.
   Чезаре забыл про боль, ему стало страшно, словно их лодкой управлял Харон, и мчалась она к первому кругу ада, где их ждало страшное испытание.
   — Мы ослепли от счастья и слишком увлеклись свободой, — пробурчал Чез. На его глазах появились слезы.
   — Куда мы плывем?
   — На север. Эта река несет свои воды в Мичиган. Ночь и шторм нас прикрывают. Спустимся по реке, насколько успеем, а там пойдем лесом, пока будет светить солнце.
   Чез все понял. Он не возражал, он чувствовал себя виноватым перед Джаком и перед всеми.
   — Думаешь Крис нас примет обратно?
   — Не знаю. Но свобода создана для других людей, нам так и не удастся узнать, что это такое. Может быть, когда мы жили в коттедже — это и была истинная свобода?! Я бы хотел, чтобы Крис простил нас.
   — Ты прав! Нам не было так страшно, когда мы были все вместе! Святая мадонна, помоги заблудшим… Блудные сыновья всегда возвращаются домой! Так уж, видать, им на роду написано.
   В свете молнии, как на экране, блеснула змейка реки, исполосованная струями дождя, а на ее фоне чернел силуэт лодки и две фигуры с воздетыми к небу руками. Молния погасла, все вновь погрузилось в черноту, лишь гром раздирал небо ужасающим грохотом.

Глава VI
На круги своя

1. Хроника. Этап первый

   Черный «паккард» спортивной модели выехал на площадь, где располагалась знаменитая тюрьма Краун-Пойнт. Вокруг стен тюрьмы были выложены мешки с песком, и какие-то психи сидели на баррикадах с дробовиками и распивали пиво.
   Двое молодых людей в плащах переглянулись и рассмеялись. Тот, что был полнее и с круглым лицом, сидел за рулем, второй, поджарый, с ямочкой на подбородке, сидел рядом.
   Они свернули за угол и проехали вдоль стены в милю длиной, затем они еще раз свернули и оказались с другой стороны тюрьмы у здания административного корпуса, здесь отрядов с ополченцами не было. Вход в административный корпус был свободным для посетителей, адвокатов, следователей и персонала бюрократов, которые занимали семь этажей здания вплоть до башни смерти, куда допускалась лишь ограниченная часть сотрудников.
   Молодые люди сверили часы. Стрелки указывали на восемь сорок пять. До открытия здания для посетителей оставалось час с четвертью.
   Круглолицый вынул ключи из зажигания и бросил их в отделение дня перчаток. Сухопарый достал из-под сиденья пистолеты и, вооружившись, они вышли из машины.
   Улица была совершенно пустынной. Учреждения, находящиеся против мрачного здания, начинали свою активную трудовую деятельность в десять утра.
   Молодые люди оставили машину напротив входа и, перейдя дорогу, постучали в дубовую дверь.
   Открылось смотровое окошко и появилось удивленное лицо в фуражке.
   Один из мужчин сунул удостоверение под нос охраннику. Тот долго читал его, затем сдвинул засов и открыл дверь.
   — Извините, господа, но директор появится не раньше десяти.
   — Он нам не нужен. Наше дело поверить сигнализацию. Мы еще вчера должны были это сделать.
   — Нет, я понимаю серьезность вашей задачи, но у меня нет ключей от кабинетов.
   — Они нам не нужны. Мы проверим лишь общий блок. Главное, чтобы не нарушался сигнал. Включите нам лифт, пожалуйста.
   — Конечно.
   — Нам понадобится двадцать минут. Если случайно сработает сирена, не обращайте внимание, это значит, что повреждение серьезное.
   — А чем вызвана такая спешка?
   — У мэра на столе трижды срабатывал зуммер сигнализации, будто из тюрьмы кто-то бежал.
   — Да, но это невозможно!
   — Все это знают, однако визг сирены раздражает мэра.
   — Могу себе представить! Идите к лифту, я сейчас включу силовой щит напряжения.
   Молодые люди подошли к лифту. Когда открылись автоматические двери шахты, они вошли в кабину и круглолицый нажал кнопку пятого этажа. Двери закрылись, и лифт пошел вверх. На пятом этаже его напарник вышел, а он нажал кнопку последнего этажа.
   Лифт поехал вверх, а сухопарый мужчина с ямочкой на подбородке пошел по коридору. Мягкая ковровая дорожка заглушала его шаги. Он прошел в конец коридора и уперся в солидную дверь, обитую кожей, на которой сверкала бронзовая табличка с лаконичным названием: «директор».
   Мужчина вынул из кармана связку отмычек, и через секунду дверь распахнулась и он пошел внутрь. Это была лишь приемная: кожаные кресла вдоль стен, стол секретаря с накрытой пишущей машинкой, портреты политиков в резных рамах.
   Сухопарый пересек приемную и подошел к тяжелой резной двухстворчатой двери, с замком которой, он возился на одну минуту дольше, чем с предыдущим. Следующим этапом был письменный стол. Гостя интересовал его средний ящик. Когда с замком было покончено, и ящик был выдвинут, то никаких бумаг в нем не оказалось. Здесь располагался пульт со множеством кнопок. Слева горел ряд красных лампочек, рядом находился ряд синих, но он не горел. Мужчина достал отвертку и отвинтил болты в правом углу, затем он вынул панель, от которой тянулось множество разноцветных проводов. В считанные секунды он вывинтил еще несколько болтиков и вывел клеммы проводов наружу. Красные лампочки мгновенно погасли.
   Сухопарый улыбнулся. Следующим этапом его работы стал сейф фирмы «Апломб». Но у мужчины нашелся в кармане двухбородочный ключ. Прежде чем вставить его в скважину, он сунул руку в резиновой печатке в карман и извлек небольшой листок с пятизначной цифрой. Он набрал эту цифру на кодовом замке, затем воспользовался ключом. Широкая стальная дверь раскрылась. Денег в сейфе не было. Здесь лежали секретные документы, но они также не интересовали нашего героя. В самом верхнем отделении ничего не лежало. Там находился рубильник, а рядом горела еще одна красная лампочка.
   Мужчина отодвинул манжет рубашки в сторону и взглянул на ручные часы. Стрелки соединились на цифре девять. Однако, он не шелохнулся. Секундная стрелка побежала дальше и только после того, как она сделала еще один круг, и часы показали, что в Краун-Пойнт девять часов одна минута, сухопарый опустил рубильник вниз.
   Уходя, они не заботились о следах, оставляя двери открытыми, ящики столов незапертыми, провода оборванными.
   Подойдя к лифту, он остановился в ожидании.
   Его напарник доехал до седьмого этажа, где не было никаких кабинетов. Здесь находился зал заседаний. В этом зале неоднократно бывали губернатор штата, министр юстиции, верховный судья и тысячи и тысячи адвокатов, прокуроров, полицейских, журналистов и родственником тех заключенных, которых приговорили к смертной казни.
   Мужчина прошел в другой конец зала, достал перчатки, надел их и занялся замком двухстворчатой железной двери с двумя круглыми окошками. Замок был чисто символическим, и он с ним справился за считанные секунды. За дверью находилась широкая лестница, которая вела в башню. Когда он поднялся наверх, то его покоробило от кощунства, к которому прибегают власти.
   На двери висела табличка «место возмездия», а он попал в театр.
   Подковой вдоль окон стояли скамьи для зрителей. Пять рядов, затем решетка. Решетка от пола до потолка огораживала круглую арену, где вполне могли бы выступать укротители со своими хищными питомцами, но хищников здесь не было и укротителей тоже. Здесь стоял металлический стул с ремнями и электропроводкой.
   Круглолицый прошел к концу подковы и, открыв решетчатую дверь, вышел на арену.
   Строго по центру сразу за смертоносным креслом находилась занавеска из черного бархата. Здесь иллюзионисты прятали свои секретные инструменты. На стене находился рубильник, множество соединений и прочие реквизиты местного палача. Тут же на столике валялась старая газета, по которой можно было определить число последней казни. Очевидно, палач не скучал, ожидая, пока вынесут приговор и осужденный скажет последнее слово свидетелям и родственникам.
   Дверь возле рубильника была раздвижной и не запиралась. Молодой человек раздвинул створки и попал в узкий коридор, который соединял башню с блоком 4-Б, где содержали смертников. Этот коридор являлся надстройкой и избавлял администрацию тюрьмы от хлопот, связанных с перевозкой смертников из основного здания в административное. Такое удобство было встречено одобрением мэра и губернатора, и приняты соответствующие меры безопасности. Мы уже знаем о них.
   Пройдя до конца коридора, круглолицый остановился возле ярко-красных стальных ворот. Здесь отмычки не имели своей силы. Здесь находился крестовый электрический замок. Его зубья уходили в скважины-колодцы в полу, потолке и в стены. Тут был еще засов, он откроется с легкостью простым движением руки, но только тогда, когда электрическая крестовина поднимется вверх.
   Круглолицый взглянул на часы. Двадцать секунд десятого. Стрелка закончила свой круг, и в одну минуту десятого раздался скрежет. Зубья убрались внутрь, как щупальца морского чудовища, и крестовина поползла вверх. После того мужчина отодвинул засов. Оставалось только потянуть на себя створку ворот и они бы с легкостью открылись, но он не стал этого делать, он развернулся и пошел назад. Его маршрут не менялся. Войдя в кабину лифта, он нажал на кнопку пятого этажа.
   На пятом к нему присоединился напарник, который уже поджидал его. Они спустились вниз.
   Охранник доложил им, что сирена не включалась.
   — Мы сумели избежать этого, — сказал круглолицый.
   Сухопарый тем временем всадил под левую лопатку сторожа длинную узкую спицу. Тот даже не вскрикнул, его тело обмякло, колени подогнулись. Мужчины подхватили его под руки и оттащили под лестницу.
   Через минуту они вышли на улицу. Часы показывали пять минут десятого. До начала рабочего дня оставалось пятьдесят пять минут. Они не стали прощаться друг с другом. Сухопарый пошел налево, а круглолицый направо.
   Машина, оставленная ими напротив входа, им не понадобилась.

2. Счет на секунды

   Стрелки часов над дверью в караульное помещение коснулись девятки, и звякнул колокольчик.
   Надзиратель по имени Функер опустил прицел автомата вниз.
   — Девять. Я пошел.
   Он нажал на звонок в двери, загудел зуммер, замок сработал, и его впустили. В камере смертников остался один надзиратель.
   Охранники добросовестно выполняли свой долг, но то однообразие, с которым это делалось, не могло не наложить определенного отпечатка на психику и даже на поведение. Охранники позволяли себе курить, пользуясь тем, что если их захотят проверить, то сначала загудит зуммер, потом сработает замок, а уж только после этого заскрипит стальная дверь.
   Как правило, в этих случаях, охранники кидали сигареты в камеры и смертники их с удовольствием докуривали. Смертникам разрешалось все, кроме самоубийства. От попыток покончить счеты с жизнью их и охраняли, а не от мифических и нереальных побегов.
   Спустя три минуты, зуммер вновь загудел и на место ушедшего заступил на дежурство Чик Маст, пропустив в караулку надзирателя из первой смены.
   Когда двери закрылись, Дэйтлон поднялся с топчана, потянулся, взглянул на спящего соседа и оглянулся назад. Часы показывали четыре минуты десятого.
   — Эй, Чик, кинь сигаретку. Сейчас придет твой напарник и все. Этот придурок шелохнуться лишний раз боится.
   — Ты прав, Дэйт. Он мне и самому осточертел. Знал бы ты как от него потом воняет, как от козла.
   Чик достал сигареты и бросил через решетку в камеру. Ребята не беспокоились за себя, у них имелись автоматы. Но к решеткам все-таки близко не подходили, очевидно, срабатывал инстинкт самосохранения, как в зоопарке. Не каждый медведь понимает, что такое ружье, и не каждый его боится.
   Крис вынул из пачки сигарету и бросил ее обратно.
   Чик поймал пачку, убрал в карман, достал зажигалку и проделал тот же трюк.
   Крис чиркнул о кремень колесиком, прикурил и показал виртуозную меткость. Бросив зажигалку охраннику, он угодил в решетку и она упала на пол возле двери.
   — Мазила! — проворчал Чик.
   Он подошел к камере, склонился и поднял зажигалку, но в этот момент рука Дэйтлона, проскользнув сквозь решетку, обняла Чика за шею и прижала к железным прутьям. Ко лбу был приставлен пистолет.
   — Тихо, Чик. Ты будешь жить, но не трепыхайся.
   Прижатый к решетке сильной рукой, он ничего сделать не мог. К тому же он знал, как умеет стрелять Дэйтлон. Газеты сделали ему хорошую рекламу.
   — Открывай дверь! Живо!
   Надзиратель отцепил ключи от пояса и открыл дверь камеры. Дэйтлон втащил его внутрь и снял с его шеи автомат. Чик не успел и глазом моргнуть, как получил удар прикладом по загривку. Дэйтлон поднял с пола ключи, открыл замок на цепи, прикованной к его ноге, и перебросил ключи соседу. Тот уже не притворялся, что спит, он с азартом наблюдал за развитием событий и отсчитывал вслух время.
   Дэйтлон вышел из камеры и прикрыл дверь. Он перевесил автомат через шею и встал к двери в ту секунду, когда загудел зуммер. Стальная дверь открылась, и вошел второй надзиратель.
   Он сделал два шага вперед и оказался в тисках. Одна рука заткнула ему рот, вторая отвела его правую руку от оружия и завела за спину.
   В таком положении он находился в течение тридцати секунд, пока не сработал замок, закрывший двери караульного помещения.
   Крис резко развернул охранника к себе лицом и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Тот отлетел назад, ударился о решетки и сполз вниз. Дэйтлон снял с него автомат и бросил его соседу по камере, который уж успел покинуть ее.
   Они втащили надзирателя на освободившийся топчан и уложили его.
   — Ну вот и прекрасно. Как было здесь два узника, так и осталось, — воскликнул Рэймонд Кафри. — Но что дальше? Ты думаешь, что мы возьмем тюрьму штурмом?
   — Не торопи события, Рэй. Я не могу доверять никому, даже смертнику. Обо всем будешь узнавать по ходу событий.
   Дэйтлон взглянул на часы.
   — Шесть минут десятого. У нас уйма времени! Идем!
   Дэйтлон подошел к ярко-красной двери и толкнул ее. Створки распахнулись.
   — Черт! Но это же коридор в башню смерти!
   — Да. Мы с тобой проведем экскурсию по достопримечательностям этого замечательного здания.
   Коридор был пуст, но слева, в углу стояла наплечная кожаная сумка. Крис поднял ее, повесил на плечо и пошел по коридору. Кафри, взмокший от напряжения, следовал за ним. Дэйтлон шел смело и уверенно. В конце коридора двери были открыты. Они вышли в центр знаменитой башни.
   Крис остановился у электрического стула и похлопал ладонью по спинке.
   — Вот сюда, Рей, они хотели тебя посадить и поджарить. Но мы им не дадим этого сделать.
   Дэйтлон расстегнул сумку и вынул из нее фотоаппарат. Скинув чехол, он подал камеру Кафри.
   — Отойди на пять шагов и посмотри в этот глазок. Как увидишь меня, так нажми на этот рычаг. Понял?
   — Понял! Зачем это?
   — Хочу сделать подарок одному парню.
   Дэйтлон достал из сумки сигарету, закурил и уселся в кресло возмездия. Положил ногу на ногу, он развалился в кресле и крикнул:
   — Снимай!
   Кафри выполнил инструкции.
   — Продолжим экскурсию, дорогой коллега! Но, вижу, ты не очень уютно себя чувствуешь здесь. Идем-ка, пройдемся, подышим воздухом, только автомат придется прикрыть пиджачком.
   Они сели в лифт, спустились вниз и подошли к входной двери.
   — Неделю назад я проводил в этом фойе пресс-конференцию. Надеюсь, ребята еще не забыли моих обещаний. Профессия вождя или главаря, или мифа, как угодно, включает в себя главный принцип — точное соотношение слов и дела. Ни один пустозвон никогда не стал бы лидером.
   Дэйтлон распахнул дверь и они вышли на залитую солнцем улицу.
   — Я не верю этому! Это сон! — прохрипел Кафри.
   — Не стоит дожидаться здесь директора тюрьмы.
   Они перешли через дорогу и сели в машину. В отделении для перчаток лежали ключи от замка зажигания. Через несколько секунд машина ехала вдоль стен тюрьмы.
   — Смотри, Рэй. Экскурсия продолжается. Вот как нас с тобой берегут. Видишь баррикады?
   Они объехали тюремный комплекс и подъехали к центральным воротам. Здесь стояли три полицейские машины, уткнувшись носом в мешки с песком. Полицейских было немного, но Крис заметил среди них женщину с бронзовой звездой на груди.
   — Очень рад, что она здесь, — сказал Крис. — Инструктирует свою бригаду, а не понимает, что если из ворот выскочила машина с Дэйтлоном, то она ее не догонит. Бабьи куриные мозги не могут управлять департаментом полиции. Каждой из этих машин придется затратить уйму времени на разворот.
   — Поехали отсюда, Крис. Зря ты травишь этих псов.
   — Нет, старина, мы еще вернемся сюда. Теперь ты будешь выполнять мои приказы. Езжай по этой улице, она ведет в центр.
   Через десять минут Дэйтлон приказал Кафри свернуть в подворотню напротив банка. Во дворе Крис вышел из машины.
   — Развернись. Мотор не выключай. Я буду здесь через пять минут.
   Испуганный в начале побега Кафри, становился уверенней с каждой минутой. В его глазах появился блеск. Дэйтлон подмигнул ему и направился к дверям банка. Дэйтлон был уверен, что дерзость и смелость заразительны и, глядя на сокамерника убеждался, в своей правоте.