Забирко Виталий. Все пули мимо

   В общем, ещё тот у нас президент - всем "жукам" "жук". Это надо только так суметь - вроде и слагает полномочия, но в то же время и продолжает их исполнять. Лишь в Расее подобное, что в сказке, возможно: вроде Иван - дурак, но как бы и царевич одновременно.
   Что тут началось! Вакханалия средств информации полная. Газеты проправительственные хвалебными статьями в адрес президента запестрели, тележурналисты взахлёб и наперебой мудрое решение славят, а я только похихикиваю себе под нос и руки довольно потираю. То ли ещё будет, ребятки, когда колесо предвыборной кампании раскрутится! Хватит вам времечко наше то "развитым", то "переломным", то "судьбоносным" обзывать - время Пескаря грядёт!
   Но что самое удивительное - реакция со стороны оппозиции нулевая. Даже пресса их полную невнятицу несёт. А что тут, собственно, вякать, ежели и Дума распущена, и президента вроде у руля нет? К предвыборной гонке готовиться надо, а не трепаться попусту.
   Сашок в момент штаб предвыборной кампании создал и за неделю вместо одного пять миллионов подписей в поддержку моей кандидатуры собрал. Да так всё это у него скоро и споро получилось, что у самого от оперативности этакой глаза на лоб вылезли.
   - Никто не поверит... - бурчит. - На фальсификацию похоже...
   - Не боись, - похихикиваю. - Всё честно. Комар носа не подточит. Сдавай в избирком.
   Эх, знал бы он, что Пупсик эту неделю из транса не выходил, витаминами да глюкозой лишь посредством внутривенных инъекций питаясь...
   - А вот интересно, что будет, если нынешний президент своего "мильёна" не наберёт? - продолжаю хихикать. А что, мне такую подлянку организовать - нечего делать.
   Но Сашок и не думает улыбаться. Смотрит на меня взглядом серьёзным, и в глазах у него недоумение откровенное наблюдается.
   - Так что будет? - переспрашиваю ехидно.
   - А ничего не будет, - прямолинейно рубит он.
   - Как так?
   - А вот так. Старый президент в России будет.
   Что кулём с дерьмом он меня по башке глушит. И ведь прав на все сто! Нечего бежать впереди паровоза и умней всех себя считать. Президент - мужик ушлый, и хоть Анну Каренину ему из меня слабо сделать будет, но нервишки попортит изрядно.
   - Ну, если так... - бормочу огорошено. - Тогда ладно... Будет ему его "мильён"...
   В общем, сдали мы пять миллионов подписей в поддержку моей кандидатуры в избирком, проверяли их там перепроверяли, но ни фига никакой зацепки предосудительной не выявили. Без сучка и задоринки зарегистрировали меня кандидатом номер один.
   Весть столь значимая мгновенно по миру сенсацией небывалой разнеслась и бучу ещё ту наделала. И дня не минуло, как Блин мне по спутниковой связи звонит. Поздравляет радушно, встречу нашу в его загородной резиденции тёплым словом, с юмором поминает и, как бы между делом, обещанную тогда помощь своих специалистов по организации избирательной кампании предлагает. Мол, когда они в прошлый раз нынешнего президента на трон двигали, то столь разительный успех - целиком и полностью их заслуга.
   - А сколько это мне будет стоить? - интересуюсь напрямик.
   - По сравнению с затратами на избирательную кампанию в Штатах совсем смехотворная сумма, - заверяет меня Блин жизнерадостно. - Всего каких-то двадцать-тридцать миллионов.
   - Баксов? - переспрашиваю с улыбкой.
   - А мы, как и вы, другой валюты не знаем! - хохочет.
   - Знаешь что, Блин, - смеюсь и я в трубку, - лучше я стану президентом собственными силами, а вот эти бабки мы потом с тобой на радостях пропьём!
   Посмеялся и он со мной вместе, на том и порешили.
   58
   Предвыборная гонка - это такая катавасия, что в сравнении с ней любой дурдом тишайшим местом выглядит, где умнейшие представители рода человеческого собраны. Проехался я со своей будущей первой леди государства по матушке России с востока на запад и во всех городах и весях речухи пламенные, целым штатом борзописцев подготовленные, толканул. Для каждого города своя речуха, с соответствующим уклоном на местные условия и конкретный менталитет. Не будешь же, скажем, на Сахалине о поднятии престижа отечественной ракетно-космической техники байки плести или шахтёрам Кузбасса о развитии рыболовных промыслов лапшу на уши вешать? Правда, и общие мотивы в речухах тоже есть: всех рабочими местами обеспечить, преступность искоренить, благосостояние поднять... И прочая залепуха.
   А режим работы - злой, на износ. Днём - выступление перед избирателями, вечером - банкет, ночью - перелёт в другой город, утром "реанимация" перед выступлением... И так изо дня в день. Опохмелка, встреча с избирателями, банкет, переезд; "реанимация", митинг, попойка, перелёт... От Петропавловска-Камчатского до Калининграда всю Расею в таком режиме пропахал. Здесь Алиска мне службу хорошую сослужила: когда разбудить, чем похмелить, на встречах да фуршетах фигуркой своей сексуальной ко мне расположить. На первый взгляд, вроде её присутствие и пустяк, но на толпу действует безотказно. Любит наш народ водку пить да на баб красивых глазеть.
   Несмотря на занятость такую, одного каждый день не забывал делать: в редкие минуты после "реанимации", когда голова более-менее соображала, с Пупсиком связывался да интересовался, как дела с охмурением центральных газет и телевидения идут. А нормально идут. По плану. Как какая статья либо передача о выборах, так обязательно о Пескаре панегирик звучит, а вот о нынешнем президенте всё тише и меньше говорят, а то и вовсе мельком, и при этом чаще в неприглядном виде выставляют. И вроде так, ничего особенного: то слово ехидное комментатор отпустит, когда президент соратникам своим ордена на шею вешает и лобызает троекратно, то фразу какую неудобоваримую из контекста его речей выдернут и на суд общественности, ни слова не добавляя, вынесут... А чего, спрашивается, добавлять - и так всё наглядно видно и слышно. Оно всё это вроде как бы и вскользь, но подобные комариные укусы похлеще глубокого аналитического разбора имидж роняют. А то ведь как обычно получается? Чем больше о ком-то треплешься да аргументы веские уничижающие в его адрес приводишь, тем меньше тебе верят. А стоит этого кого-то чем-либо типа "каки" обозвать да поморщиться затем брезгливо - мол, нашли о ком говорить! - и всё. Аут полный. Ярлык парии навсегда навешен.
   Но вот чего Пупсика не просил, так это толпу охмурять, перед которой в каждом городе распинался. Здоровье его берёг - оно на день выборов, когда бюллетени заполнять будут, понадобится.
   Впрочем, средства массовой информации эту "работу" за него сделали. Если на Дальнем Востоке я всё больше в театрах и домах культуры выступал, то уже в Сибири - на площадях при огромном стечении народа. Тут-то и заметил, что и контингент слушателей изменился. В начале турне предвыборного на мои выступления в основном тузы местные собирались, так сказать, своего брата-бизнесмена поддержать, а вот дальше всё больше сирый люд попёр. И вместо "триколора" царского, сцену непременно украшавшего, на площадях в мою честь теперь кумачовые полотнища трепыхались.
   Задумался я над этим "феноменом" и, как в родной город прикатил, где решил передышку на три дня устроить, по свободе впервые свою очередную речуху до выступления внимательно прочитал, ибо раньше их с трибуны, до того в глаза не видя, что автомат шпарил, над смыслом не задумываясь. Ну, как и любой другой уважающий себя политик. Конечно, и сейчас в смысл особенно не вникал, но основной тон уловил: к чему призываю да чего обещаю.
   - Это что ж за речухи крамольные ты мне подсовываешь? - напускаюсь на Сашка. - Воссоздание Союза, национализация приватизированной собственности... У "красных" хлеб отбираешь?! Вожака быдла да отребья из меня лепишь?!
   Усмехается Сашок снисходительно и начинает объяснять голосом усталым, что учитель, вконец удручённый непониманием двоечника отпетого:
   - Во-первых, я тебе уже говорил, чтобы ты не путал предвыборные обещания с их исполнением. Вспомни, что нынешний президент своим избирателям обещал, как клялся-божился на рельсы лечь, если чего не выполнит. Ну и что? Да паровоз по нему туда-сюда уже до полного износа должен был своё отбегать! А президент тем временем здравствует и в ус не дует. Во-вторых, ты так увлёкся борьбой с президентом, что совсем забыл об остальных семнадцати кандидатах. Ну ладно, шестнадцать из них никаких шансов не имеют. А вот лидера коммунистов нужно гораздо больше президента опасаться, поскольку лозунги и призывы "красных" сейчас всё больше и больше в цене. Потому и нам не грех их использовать. На нынешний момент в стране сложилась такая ситуация, когда ни "белые", ни "красные" власть взять не могут. Кто тогда, по исторической аналогии, к власти приходит, а?
   - Мы! - заявляю безапелляционно.
   - Хм... Можно и так интерпретировать, - с кривой усмешкой пожимает плечами Сашок.
   - Что ты имеешь в виду?! - завожусь с пол-оборота. Вечно он заумь иносказательную мне талдычит, до конца не договаривает, сети словесные плетёт.
   - А вот как власть возьмём, - твёрдо, без тени улыбки, изрекает Сашок, - тогда и увидишь, что я вводить буду.
   Глянул я в его лицо холодное и слов не нашёл, что ответить. Язык не повернулся спросить: реформы новые какие он вводить собирается или ещё что.
   Короче, поговорили...
   Между тем городские власти мне такую встречу забабахали, будто я уже президентом стал и на белом коне триумфатором в город родной въехал. По этому случаю на моём доме доску мемориальную повесили: "Здесь родился и жил с такого-то по такое-то почётный гражданин города, выдающийся политический деятель Пескарь Борис Макарович". Доска мраморная, буквы золотые и мой барельеф в профиль. В общем, всё как положено, чин-чинарём. Мэр почти на час речуху выспреннюю перед стеной закатил, прежде чем покрывало с доски сорвал. А Алиска от счастья прослезилась.
   Я потом узнал, что намедни академик ракетный - ну, папаша Сёмки помер, и как раз в этот день его хоронить должны были. Так его, чтоб праздник души мне не портить, на все три дня, пока я в городе был, из квартиры выносить запретили. Представляю, что за вонища там была... Но, с другой стороны, и правильно сделали - кто он, а кто я? То-то и оно. Тоже мне, нашёл время преставиться!
   На "фазенде" со своими корешами повстречался: Корнем, Ломтем, Оторвилой, Дукатом и Зубцом. Всё так же на рынке "шестёрками" пашут. Как меня увидели, не знают, что и делать - то ли им в пояс кланяться, то ли ещё круче - в ножки белые бухаться. Улыбками подобострастными цветут, а слова никто вымолвить не может - языки к нёбам присохли. Поздоровался я с каждым за руку, о делах их скорбных равнодушно поинтересовался. Начали они мне что-то лепетать нескладно, но я не дослушал - Алиска меня в парк увлекла. Кивнул им походя на прощание и своей дорогой пошёл. Собственно, какие они мне кореша? Так, попутчики на тропинке кривой к столбовой дороге жизни. Никто ведь из них и пальцем не пошевелил, когда Харя меня кончать собирался.
   Погуляли мы с Алиской по парку, поболтали о былом житие-бытие на "фазенде", а как наш медовый месяц здесь вспомнили, вдруг что ошпаренные в домик свой бросились. Подозреваю, что Пупсик нас подслушал и жару поддал. Впрочем, я на него не в обиде - такие разрядки иногда оченно необходимы.
   59
   На следующий день, ещё по трезвянке, Сашок ко мне в офис заходит и папочку на стол кладёт.
   - Потом, - отодвигаю её в сторону. - Перед самым выступлением дашь.
   - А это не речь на митинге, - поясняет он.
   - А что?
   - То, что ты пару месяцев назад просил.
   - А что я просил? - вытаращиваюсь недоумённо. Мало ли что я просил два месяца назад! Тут забот полон рот, у жены что поинтересней попросить и то забываешь.
   - Дело о пожаре в строении номер семь в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Мне его ребята по старой дружбе из местного архива КГБ достали.
   - А... - бормочу разочарованно. К родословной Пупсика я уже успел охладеть. Что, спрашивается, изменится, если я узнаю, откуда он родом и кто его родители? По фиг, что по возрасту он мне в отцы годится - для меня он как был пацаном, так им и останется. Тут совсем другой аспект проглядывает - исполнительность подчинённых надо поощрять.
   - Ладно, уговорил, давай почитаю, - беру папку и раскрываю.
   Содержимое папки оказалось ненамного понятнее истории болезни из психушки. К счастью, листков было меньше, так что я их почти все просмотрел. Правда, в основном мельком - ну что я могу понять в каких-то схемах, графиках и прочих результатах экспертизы пожара? Да и в протоколах допросов очевидцев я не больно копался - нудно больно. Из всего этого представляло интерес лишь заключение следователя, написанное поблекшими чернилами перьевой ручкой. Я даже залюбовался каллиграфическим почерком учили же когда-то людей буквы так выписывать... Мой почерк, например, вряд ли кто разберёт. Сам иногда, что накарябал, не понимаю.
   А следователь попался дотошный, скрупулёзный - из тех ещё, что сразу по почерку видно. Не торопясь, спокойно, на тридцати страницах он разобрал по косточкам три версии возникновения пожара: самовозгорание строения № 7, падение метеорита (бредовая версия, но основанная на показаниях очевидцев), диверсионный акт. Версия о самовозгорании была отметена с самого начала, так как ни в самом строении № 7, ни на "предприятии" (кстати, а что это ещё за "предприятие"?) не было ничего такого, что могло выжечь в четырёхэтажном здании почти вертикальную, трёхметровую в диаметре дыру с крыши до подвала с оплавленными краями. По показаниям очевидцев (охранника и одного из работников "предприятия"), в тот день, ориентировочно в двадцать часов десять минут, с неба на крышу строения № 7 медленно опустился столб огня, выжег эту странную дыру и инициировал пожар, который не могли потушить в течение почти трёх часов. Пламя было такой силы и температуры, что струи воды из брандспойтов испарялись, не достигнув его (ну это нам знакомо, криво усмехаюсь). По прошествии двух часов сорока минут пожар самоликвидировался (и это тоже, хмыкаю). В результате происшествия строение № 7 полностью вышло из строя, восемь человек погибло, четырнадцать с ожогами разной степени доставлены в городские больницы. Среди пострадавших оказался мальчик лет восьми-десяти, которого никто не признал. По всей видимости, беспризорник (ага, думаю злорадно, значит, и тогда были беспризорники, хоть и послевоенные!), но вот как он мог пробраться на усиленно охраняемую территорию "предприятия", для следователя было загадкой. Далее следователь отметает и версию о метеорите, поскольку вполне резонно считает, что "медленных" метеоритов не бывает. Зато уж версию о диверсионном акте муссирует на все лады, особенно подчёркивая явную, по его мнению, связь с аварией на "предприятии", случившейся буквально за пять минут до пожара. Видя всё это "звеньями одной цепи", следователь даёт полную волю своему "классовому чутью" и начинает такую охоту за империалистическими шпионами, подозревая практически всех работников "предприятия", что невольно мороз по коже дерёт. Правда, для меня-то в его шпиономанских изысканиях информации ноль.
   Захлопываю папочку и глаза на Сашка поднимаю.
   - Та-ак... - тяну многозначительно. - По-онятно... Одно всё-таки неясно - что же это за строение номер семь? И, кстати, что за "предприятие" здесь поминается?
   Но у Сашка на всё ответы заготовлены.
   - "Предприятие", - начинает объяснять, - это кодовое название ядерной лаборатории, созданной в городе в сорок седьмом году. Их тогда, как американцы атомную бомбу на Японию сбросили, знаешь сколько по всему Советскому Союзу понастроили? В том числе и в нашем городе. А строение номер семь - общежитие, где специалисты под усиленной охраной жили, без права выхода за пределы объекта.
   Ясно, думаю. Теперь всё ясно. Мутант мой Пупсик. Родители его облучились и таким на свет народили. Ну и, естественно, в подвале от властей прятали, чтоб такого урода у них не забрали. А как во время пожара погибли, тут всё и открылось... Хотя, стоп - неувязочка получается! Как в условиях режима строгого мальца спрятать можно было?
   Задумался я было над таким несоответствием, но тут же себя одёрнул. А зачем мне голову ломать над проблемами тогдашними? Главное, что они пацана на свет произвели, и он теперь на меня рыбкой золотой пашет. Иначе я бы давно в земле сгнил, Харей на кусочки порезанный. Так что светлая вам память, создателям бомбы советской атомной, в ножки низкий поклон от будущего российского президента Пескаря Бориса Макаровича! Бля буду, но как в силу президентскую войду, точно памятник жертвам советской науки на месте "предприятия" отгрохаю. С благодарственной эпитафией от потомков.
   - Спасибо, - Сашка благодарю. - Хорошо поработал.
   - Не за что, - пожимает плечами Сашок. - Особых трудов не составило. Одного, Борис, в толк не возьму - чем тебя это происшествие заинтересовало? Если не секрет, конечно.
   Мнусь я поначалу, но ответ достойный почти мгновенно нахожу.
   - Историю родного края знать нужно, - изрекаю с апломбом и тут же лепуху откровенную ему на уши, дрогнувшим для правдоподобия голосом, леплю: - Родители мои там работали...
   - Тогда понятно... - бормочет сочувственно Сашок и тихонечко из кабинета ретируется.
   А я быстренько в камине огонь развожу и папочку туда швыряю. Ну а для верности полной Пупсику мысленную команду даю, чтоб он историю эту из головы Сашка напрочь вычистил. Во избежание осложнений.
   60
   Долго ли, коротко что-либо длится, но всему когда-то конец приходит. Как царизму, как советской власти. Так и моё турне предвыборное закончилось - правда, надеюсь, с другим результатом. То есть более обнадёживающим, который началом вехи эпохальной в моей и России жизнях, воедино слившихся, должен стать.
   Вернулся я в усадьбу за неделю до выборов совсем никаким - настолько выступления да митинги измочалили. Сопровождающих всех ещё во дворе распустил, от челяди встречающей отмахнулся, Алиске, как из машины вылезли, буркнул, что обедать не буду, так как устал очень, и к себе поплёлся.
   Однако в коридоре меня лечила встречает и дорогу преграждает. Разит от него как из бочки винной, на ногах с трудом стоит, но по всему видно, что в том состоянии глубокой проспиртованности находится, когда хмель уже, сколько ни пей, мозги задурманивать не может.
   - Б-брис М-мкарыч... - лепечет невнятно.
   - Потом, потом... Завтра... - отмахиваюсь что сомнамбула, его миную и в спальню к себе устремляюсь. Одно желание у меня сейчас дикое - выспаться как следует. И мечтается суток так трое дрыхнуть беспробудно.
   Но лечила от меня не отстаёт. В спальню заходит, дверь за собой плотно закрывает.
   - Борис Макарыч, - голосом на взводе, с фальцетом, взмаливается он, р-разговор с-срьёзный к вам, по поводу вашего братца...
   Оборачиваюсь к нему и вижу, что в глазах его ужас дикий полыхает.
   - Ладно, - вздыхаю, - излагай.
   - Ап... ап... - пытается что-то из себя выдавить лечила, но ничего не получается - видать, пятерня страха горло сдавила. Руками дрожащими карманы ощупывает, фляжку извлекает, колпачок свинчивает и прикладывается к горлышку основательно.
   - Ух... - выдыхает с некоторым облегчением и начинает наконец говорить: - Насчёт вашего братца... Если б в бога верил - точно посчитал бы, что он Антихрист...
   Здесь опять у него горло перехватывает, и лечила снова к фляжке присасывается. И таким вот образом: фраза - глоток, фраза - глоток, и поведал он мне свои врачебные наблюдения за пациентом во время комы.
   Да, думаю, маху я с лечилой дал. Раньше, когда отлучался, Алиска за Пупсиком присматривала - но у неё-то мозги в отношении Пупсика запудрены основательно. А вот про лечилу я забыл. Придётся срочно побеспокоиться, чтобы тайна моя за пределы усадьбы не просочилась.
   - Да у тебя, дружок, белая горячка! - заявляю безапелляционно, флягу у него отбираю и сам отхлёбываю, чтоб тонус немного поднять, сонливость хоть на полчаса сбить. Что удивительно, помогает здорово, так как смесь у лечилы во фляге атомная. Что рашпилем горло дерёт.
   - Дык как?.. - таращится с перепугу лечила. - Не должно...
   - А чёртики зелёные тебе не мерещатся? - продолжаю атаку. - Или змеи ползучие?
   - Черти? Не-ет... - мотает головой. - А змеи... Дракона вот двоеглавого, огнём плюющего, пару раз видел...
   - Вот-вот, - киваю. - Проспись-ка лучше, а завтра с утра поговорим.
   Силком его за дверь выпроваживаю, вздыхаю тяжко, остатки из фляги допиваю и вместо того, чтобы в постель забраться, к Пупсику плетусь.
   Мамочки мои! Ни хрена себе, что в апартаментах пацана в моё отсутствие творилось! Похлеще, небось, чем в строении № 7, только без дыр сквозных, по краям оплавленных. Лепнина с потолка вся от жара попадала, в шамотной облицовке спальни ямины громадные выжженные, и в то же время сырость в комнате необычайная, будто в душевой - на полу лужи, с потолка конденсат капает.
   Пупсика я в его "детской" комнате нашёл. Одна тень от пацана осталась. Сидит он на диване перед телевизором выключенным, на столике перед ним стакан молока да вазочка с печеньем стоят, но он к еде и не притрагивается. Лицо серое, глаза впавшие, неподвижные, сам что кукла ватная. Меня, похоже, и не заметил - в полной прострации находится. Даже сердце ёкнуло и сжалось в предчувствии нехорошем.
   Подсел я к нему на диван, за плечи обнял.
   - Здравствуй, Пупсик, - говорю ласково.
   Ноль реакции, только слеза по щеке покатилась.
   - Извини, - бормочу виновато, - что так получилось... Не знал я в турне своём, как тебе туго здесь. Но теперь всю неделю тебя трогать не буду. Отдыхай, сил набирайся.
   Молчит он, деревянным истуканом сидит.
   Беру я тогда стакан с молоком, к губам его подношу. Отхлебнул он машинально глоток и опять в полной отключке застыл. Тогда я в молоко печенья накрошил и этой смесью стал с ложечки Пупсика кормить. Что удивительно, съел всё. А как поел, чуть-чуть из прострации вышел. Голову повернул и более-менее осмысленно на меня посмотрел. И увидел я в его глазах преданность просто-таки собачью и одновременно боль дичайшую. Сам чуть не заплакал.
   - Отдыхай, - говорю голосом треснутым и от его взгляда отворачиваюсь. - Отсыпайся, отъедайся, силы восстанавливай. Ни о чём целую неделю тебя не попрошу. Будь только здоровым.
   Не стал я пацану объяснять, что за "работа" ему через неделю светит. А задание будет похлеще всего, что он раньше делал. По всем избирательным округам России великой ему "пройтись" предстоит, чтобы бюллетеней за мою кандидатуру больше половины было, и шустрить пацану на полную катушку придётся. Потому о лечиле я и не заикнулся. Уложил Пупсика на диван, одеялом укрыл, посидел рядом, пока не уснул, и к себе дрыхнуть поплёлся.
   А лечила мне той же ночью подлянку устроил - концы отдал. На фоне сдвига явного выжрал ещё литруху спирта медицинского и сгорел в момент. Уж и не знаю, как там спирт в организме воспламеняется, но труп лечилы действительно был весь чёрный, словно изнутри копчёный. Короче, "сгорел на работе" в обоих смыслах.
   Но мне себя в его смерти упрекнуть не в чем. Что я мог сделать? Между ним и Пупсиком выбирать надо было. Однако Пупсик один в своём роде, а таких, как лечила, что собак нерезаных. Да завтра я с десяток лечил покруче найму! И много дешевле... Впрочем, нет. Не завтра. Хватит с меня эксцессов смертельных. После выборов, когда пацан на ноги встанет и мозги новому лечиле прочистить соответствующим образом сможет. А пока я да Алиска за парнем поухаживаем - не впервой. Лекарств, что пацану необходимы, в усадьбе валом - впрок запаслись, - так что справимся.
   Другая проблема - нагадил мне смертью своей лечила порядочно. В усадьбе только настроения траурного накануне выборов не хватало! Поэтому вопрос сей щепетильный я в экстренном порядке решил. В два счёта труп лечилы сердешного в гроб цинковый запаяли и в сопровождении его благоверной на родину хоронить отправили. Ну, естественно, я благоверной лечилы эти... как их - подъёмные, что ли, для нового места жительства? - нормальные отвалил. Чтоб, как говорится, с глаз долой. Нет трупа - нет и проблемы.
   61
   Последняя неделя перед выборами на удивление спокойной выдалась. Нигде больше не выступал, рубаху ни перед кем на груди не рвал. Разве что плёночку с моей речухой программной в пятницу по шести каналам телевизионным прокрутили, да Сашок от моего имени с десяток статей в различных газетках тиснул. Первые три дня я отдыхал, зато потом места себе не находил, словно кто скипидаром меня подмазал. Злость от безделья на домочадцах срывал - и то мне не так, и это не этак. И к Сашку, что репей, придирался: а вот это мы с тобой сделали? А это? Ну, смотри у меня! Короче, совсем "до ручки" дошёл.
   Когда же суббота наступила, и все не у дел оказались по причине запрещения агитации в последний день перед выборами, решил я "подурить" малость. Собрал в зале большом весь штаб моей предвыборной кампании, поблагодарил от души за работу и в "тотализатор" предложил сыграть. Бросаю на стол чек на миллион баксов и "ставки" на мою "лошадь" принимать начинаю - мол, кто наиболее близкий к конечному результату процент голосов, за меня поданных, предскажет, тому и чек достанется. Но что самое интересное - я и сам точной цифры не знаю. Это тебе не в депутаты думские пролезть, когда заказал нужную цифру - и вот она. Здесь не один округ голосует, а вся держава.