- Подчиненные были в кабинете, не при них же с вами разговаривать! без всякого приветствия, зная, что только Суздальский мог звонить по этому номеру, недружелюбно ответил абонент.
   - Ты мне, Соловейчик, отмазку не лепи! Я ведь точно знаю, что сейчас у тебя обед и твоя секретарша делает тебе, как бы это покультурнее выразиться, массаж.
   - Все ты знаешь! Все ты видишь! Как ты мне надоел! Может, заказать тебя киллеру какому-нибудь? А? - зло шептал в трубку абонент. - Когда ты от меня отстанешь наконец?
   Выслушав эту тираду, Матвей Борисович нисколько не обиделся: так практически всегда начинался их деловой разговор. Поэтому старик пропустил эти слова на том конце провода мимо ушей. Единственное, что его неприятно кольнуло, так это неуважительный тон разговора.
   - А ты, Соловейчик, как надел штаны с лампасами, стал очень грубым старого человека, почтенного ветерана на "ты" называешь. Нехорошо! - стал поучать абонента Суздальский.
   - Ладно! Кончай читать нотации, без тебя мое руководство каждый день ими пичкает.
   - А ты бы не отказывался от нашей помощи, смотришь, и шпионов бы сетками наловил, благо их сейчас развелось, сажай - не хочу; и с коррупцией бы удачно боролся; да и пару-другую заказных громких преступлений бы раскрыл - не то что на Россию, на весь мир прогремел бы. А ты сам все хотел распутать, без нашей помощи. Вот и получаешь на свою шею!
   - Хорошо! То, что ты сказал, я возьму на заметку, при встрече обсудим. А сейчас говори, зачем я тебе нужен.
   - Вот это уже лучше. А то сразу ругаться, в бутылку полез!!! Несчастье у меня случилось...
   - Да ну! У тебя, и вдруг несчастье, вот это радость!
   Матвей Борисович как будто не слышал этой издевательской реплики:
   - ...Кто-то совершил вооруженный налет на мою квартиру. Мои ребята, конечно, с ними поговорили по душам, а один подранок, перед тем как отправиться в мир иной, смог назвать имя наводчика из моего окружения, но, к сожалению, больше ничего сказать не успел.
   - И что же ты от меня хочешь? Мертвых и наша всесильная организация разговорить не сможет, а я не Бог.
   - А мне это и не требуется! Вашу организацию я сам разговорить могу, повысил голос Суздальский. - А то совсем там совесть потеряли. Понял?
   - Понял, понял, Матвей Борисович. Вы только не нервничайте, - униженно залепетал Соловейчик.
   - Так вот, слушай! То, что меня задели, меня не пугает, и не то бывало. Но то, что объявился мой старинный дружок нашей с твоим отцом молодости, это почище всяких там государственных переворотов. Ты понял? Матвей Борисович уже почти кричал в трубку, чего с ним уже давненько не бывало. - Самое главное, что он располагает документами из немецких и советских архивов, завещанных ему его покойным начальником. А кроме того, практически неограниченными финансовыми возможностями.
   - Хорошо, Матвей Борисович, от меня-то что вам нужно?
   - Завтра к десяти часам утра пришлешь к моему Полковнику своего доверенного человека, - того, который замазан на журналистах и военном, в прошлый раз он лихо сработал. Я тоже там буду. Вместе и обсудим ситуацию.
   В трубке почти минуту не было слышно ни звука. Затем дребезжащий голос еле слышно произнес:
   - А что? В тех документах и обо мне упоминается?
   - Если не о тебе лично, то о том, как рожать таких, как ты. Но больше всего - о деяниях птенцов из соловьиного гнезда. Я думаю, твоему руководству не понравится, что одно из важнейших направлений работы спецслужбы возглавляет человек, отец и дед которого в годы войны были немецкими разведчиками-диверсантами, пустившими под откос, если мне не изменяет память, в сорок первом году, эшелон с членами семей командиров Красной Армии и активами банков из оккупированных областей СССР. При этом погибли около двух тысяч баб и детишек, а вот золотишко, камешки драгоценные и прочая мелочь исчезли.
   - Хорошо! Завтра мой человек будет у вас, - прежним голосом ответил абонент Суздальскому и отключил телефон.
   Глава 43
   ...С утра жары не было. Посольский микроавтобус шел по давно не ремонтированной дороге мягко и плавно: сказывалась большая загруженность салона, но Сергей не мог дождаться привала у тоннеля, чтобы пересесть в "опель" Богуславского, о чем они предварительно договорились перед выездом.
   Михайлову хотелось рассказать Саше о просьбе Макарова. Вчера вечером, приехав домой, Сергей развернул газету, чтобы мельком просмотреть статью. Он ожидал всего, но то, что он увидел, его обескуражило и заставило учащенно биться сердце.
   Статья в арабской газете представляла собой перепечатку из другого иностранного издания, а на фотографии была запечатлена подводная лодка, недавно выброшенная морем на берег у Трабзона.
   "Кто только не интересуется этим куском металлолома: и дед Трофим, и турки, а сейчас и ФСБ! Клубок интересов, да и только!" - размышлял он.
   У тоннеля, переговорив с Богуславским и рассказав ему о газете Макарова, опустив, естественно, все, что касалось дела Трофимова и его организации, вместе с Сашей он подошел к Голубеву.
   - Сергей Альбертович, у нас мало времени для беседы, а поговорить следует о многом. Но нашу помощь в вашем деле обещаем. Только одно условие!
   - Какое? - насторожился Михайлов.
   - Без нас - меня или Саши - не предпринимайте самостоятельно никаких шагов. Рассказав нам о вашем желании осмотреть этот корабль, вы тем самым обязали нас обеспечить вашу безопасность.
   - Я принимаю ваше условие, с этой минуты сержант запаса Михайлов переходит в полное ваше подчинение, - с улыбкой на лице отрапортовал Сергей.
   - Вот и хорошо. А сейчас по машинам. Путь у нас неблизкий, скомандовал капитан первого ранга.
   ...В Турции стояла хорошая погода. И хотя уже смеркалось, при въезде в Трабзон с возвышенности у местного аэропорта можно было увидеть подводную лодку, освещенную прожекторами.
   Поселились путешественники в отеле "Озгюр" на площади Ататюрка. Михайлову с молодыми ребятами-тело-хранителями достался трехместный номер с видом на городскую площадь и море.
   Всем вместе - Голубеву, Богуславскому и Михайлову - удалось встретиться и поговорить лишь на третий день пребывания в Трабзоне, когда было запланировано посещение городских достопримечательностей. Владимир Николаевич Голубев сообщил, что с помощью своих друзей в местном российском Генеральном Консульстве он сделал так, что о подводной лодке стало известно всей посольской компании, которая одним из своих пунктов последнего свободного дня определила посещение новой исторической достопримечательности.
   - Скажу вам откровенно, Сергей Альбертович, мы тоже получили указание поближе присмотреться к подводной лодке, и я думаю, что в столь многолюдной толпе, как наша, да ещё в сопровождении представителя из Генконсульства, наш интерес будет не столь заметен.
   - О таком варианте я даже и не мечтал, Владимир Николаевич. Спасибо! с чувством сказал Сергей.
   - Свои люди, сочтемся. Но не думайте, что и дальше будет так просто, думая о чем-то своем, сказал военный атташе. - Да, кстати, ваши соседи по номеру как себя ведут?
   - О подводной лодке не было сказано ни слова, - понимая смысл вопроса Голубева, ответил Сергей.
   - Значит, тоже ничего определенного!
   - Почему "тоже"?
   - Вы заметили, кто и где живет в нашей гостинице? - вопросом на вопрос ответил Сергею Голубев.
   - Нет, вообще не обратил внимания.
   - Второй этаж заняли группа американцев и два немца, которые приехали в Трабзон на второй день после того как море выбросило лодку. На третьем мы вместе с турками, которые въехали в гостиницу в тот же день, что и мы. На четвертом наши соотечественники. Прилетели сюда два дня назад спецрейсом из Москвы.
   - Этих я заметил. Молодые ребята со всем джентльменским набором "новых русских": дорогие костюмы, мобильные телефоны, даже здесь в прокате автомобилей взяли дорогие джипы с затемненными стеклами.
   - Правильно. Турки, понятно, приставлены следить за нами и прослушивать наши разговоры. Кстати, они довольно прилично говорят по-русски. Американцы и немцы весь день проводят в порту, в свободной зоне и на набережной, якобы готовятся к международной конференции по морскому праву и обеспечению безопасности морских перевозок. Не обходят они вниманием и подводную лодку. Но и их интерес к этой субмарине можно как-то объяснить. А теперь вы, сугубо гражданский человек, ответьте мне: зачем "новым русским", ребятам с бритыми затылками и золотыми цепями, понадобилась эта лодка?
   - Как, и им тоже? - в один голос изумленно воскликнули Сергей и Александр.
   - Да, и им тоже. И, наверное, даже в большей степени, чем американцам, немцам и туркам, вместе взятым. Они уже успели обследовать лодку с носа до кормы и от киля до рубки. Но, судя по их беспорядочным действиям, они либо ничего не нашли, либо не знают, что искать, и уповают на случай.
   - Да, деньги великая вещь, да еще, если их много, они зеленого цвета и называются долларами, - риторически заметил Александр, хотя всем присутствующим было понятно, как именно могли оказаться эти ребята на подводной лодке.
   - И ваш друг, Сергей Альбертович...
   - Какой... мой друг? - запнувшись от неожиданности, тихо спросил Сергей.
   - Ваш друг, Василий Семенович Макаров, со своими ребятами тоже успели посетить лодку. Вот так-то. А удастся ли нам проделать то, что сделали они, - ещё не известно. Ведь мы не знаем самого главного, как, впрочем, я думаю, и все они - что нужно искать на этой старой подводной лодке?
   - Хорошо. Владимир Николаевич, Саша, я вам расскажу. У меня есть один знакомый. Считаю, что пока нет нужды говорить, кто он такой и что нас с ним связывает. Полагаю, что после нашего возвращения мы с ним встретимся, и он вам подробно все расскажет. Но на сегодняшний день я и сам мало что знаю. Он давал мне кое-какие документы, и газету в том числе, - обращаясь к Александру, сказал Сергей, - но часть их не так давно была у меня похищена, кстати, не без помощи нашего Макарова, а из того, что осталось, трудно составить ясное представление о существе вопроса.
   - А теперь о подводной лодке, - снизив голос до полушепота, произнес Михайлов. - Мой знакомый просил выяснить только одно - номер субмарины.
   - Это практически невозможно! - возразил Голубев. - За полвека, что лодка пролежала на дне Черного моря, пусть даже и неплохо сохранившись... Ни о каком номере не может быть и речи.
   - Но те лодки, которыми интересуется мой знакомый, не имеют номера корабля в общепринятом понятии, то есть нанесенного краской. По его словам, это какая-то специальная серия лодок, и номера на них вырезаны из металлических листов и приварены или привинчены на рубках. Вот он и хотел узнать, не из этой ли серии трабзонская субмарина?
   - Судя по возне вокруг нее, из той самой - в этом можно не сомневаться, - вставил слово Богуславский. - Владимир Николаевич, вы моряк, вам и карты в руки.
   - Теперь кое-что становится на свои места, но я думаю, что, несмотря на все принятые нами предосторожности, кто-то попытается нас, а точнее вас, Сергей Альбертович, спровоцировать на определенный поступок.
   - А как они могут это сделать?
   - Просто. Устроят по просьбе Генконсульства осмотр лодки, но по каким-то обстоятельствам, весьма важным, заметьте, не допустят возможности посторонним приблизиться к ней.
   - Но это возможно только в том случае, как вы верно заметили, если они знают, что искать на лодке, - добавил Михайлов.
   - Правильно. А если они не знают, что искать, но догадываются, что в Трабзоне на сегодняшний день есть люди, которые это знают, то каковы их действия?
   - Разрешите, Владимир Николаевич, - начал Богуславский. - В таком случае они должны вынудить нас самих показать то, что им нужно. Будем плясать от печки. Во-первых, почему они заинтересовались именно этой лодкой? Потому, что лодка своей конструкцией или предназначением отличается от остальных. Они это поняли и сейчас её исследуют.
   - Сразу же в качестве присутствующего здесь моряка, как ты недавно заметил, вставлю ремарку. Месяца три назад в турецких газетах прошло сообщение, что недалеко от Синопа штормом выбросило останки потопленной немецкой подводной лодки, корпус которой до такой степени подвергся коррозии и проржавел, что разламывался в волнах на глазах у местных жителей. Подвожу итог сказанному: наша субмарина за полвека в соленой воде не сгнила и даже с виду практически цела и невредима. Далее, внутрь лодки для её сохранности был закачан какой-то газ, скорее всего из разряда инертных, то есть лодку не просто бросили и затопили, а законсервировали на длительное время, на будущее. Только у тех, кто это делал, по-видимому, будущего не оказалось. И, наконец, раз подводная лодка за полвека никогда ранее не всплывала, то можно сделать вывод, что она где-то стояла, быть может...
   - ...на подводной базе или на чем-то подобном, верно? - не выдержал Михайлов, напряженно слушая военного атташе. - Я даже помню книжку с похожим эпизодом о немецкой подводной лодке "Летучий Голландец": роман, кажется, называется "Секретный фарватер", правда, автора не помню.
   - Платов. И даже может быть, что ваш знакомый, Сергей Альбертович, знаком с автором этой книги и подарил ему данный сюжет. Будете в отпуске в Москве, попробуйте с ним встретиться, если он ещё здравствует.
   - Таким образом, по первому пункту стало кое-что вырисовываться, сказал Александр. - С вашего разрешения, я продолжу. Во-вторых, не допустить нас к лодке они могут и в том случае, если они не знают, что искать. Тогда "нашим друзьям" просто останется занять выгодную позицию и наблюдать за всеми, кто проявляет к лодке хотя бы малейший интерес, а уж потом вытащить нужные сведения из человека или группы людей. Отсюда вытекает и третье: кому-то из нас, скорее всего тебе, Сережа, они подстроят какую-нибудь пакость. Ну, там, контрабанду, наркотики, девочек, ты понимаешь меня. В обмен же за гуманное с их стороны отношение к тебе и сокрытие местными официальными лицами и органами власти, а равно товарищами американцами, немцами и "новыми русскими" твоих преступных действий и фактов нарушения международных законов на территории Турции попросят тебя рассказать обо всем, что у тебя связано с этой старой немецкой подводной лодкой. А может, даже попробуют завербовать - и такое исключать нельзя.
   - Сергей Альбертович, Саша расписал все толково. Но все равно ваше слово последнее. Мы можем узнать то, что вам надо, уже сегодня, но в таком случае мы рискуем нарваться на неприятность. Есть и другой путь, он более безопасный, но никто не может сказать, на сколько времени он растянется.
   - Нет, мне и моему знакомому подходит только первый путь. Да, и ещё перед одним человеком у меня есть обязательства, но об этом как-нибудь потом, - вспомнив погибшего Георгия, сказал Сергей.
   Глава 44
   - Ну-с, продолжим, Сергей Валентинович! - раздался голос старшего из прибывших для беседы с Васильченко сотрудников одной из спецслужб.
   - Я думаю, что мы только начинаем, - тут же парировал Васильченко. - И начнем мы именно со знакомства. В противном случае позвольте мне откланяться. - В динамиках послышался отчетливый стук каблуков.
   "А Васильченко не так прост, как кажется: такие могут пригодиться. Надо будет, чтобы Федоткин принес мне его личное дело и побольше раскопал о нем", - рассудил про себя Антипов.
   - Мы и собирались это сделать, - ответил второй. - Разрешите представиться. Старший оперуполномоченный отдела по расследованию фактов коррупции городского управления ФСБ капитан Чаплыгин Александр Григорьевич.
   - Старший оперуполномоченный того же отдела того же управления капитан Чикичев Геннадий Александрович.
   - Васильченко Сергей Валентинович, пока нахожусь в распоряжении начальника департамента комплексной безопасности МИД России. Так что мы с вами в некотором роде коллеги.
   - Очень приятно, что наше служебное родство вы осознаете. Значит, нам быстрее удастся наладить взаимопонимание и решить наши проблемы.
   - Я тоже так думаю. Так что вас интересует?
   - Вы занимались вопросами оформления российского гражданства? - начал Александр Григорьевич, видимо, старший из этой парочки.
   - Да, но только в самый начальный период работы нашего посольства, когда не хватало сотрудников с дипломатическим статусом.
   - Сколько подобных дел прошло через ваши руки? - взял слово Геннадий Александрович.
   Далее их беседа протекала в режиме допроса. Чаплыгин и Чикичев по очереди задавали вопросы Васильченко, практически не оставляя тому времени на обдумывание ответов. Но Сергей Валентинович, опытный офицер, не давая застать себя врасплох, на все вопросы отвечал полно и ясно.
   - Около двух сотен.
   - Посетители, приходившие в посольство оформлять гражданство или получить ходатайство о выдаче статуса беженца, просили именно вас принять их или кого-нибудь другого из дипломатического состава.
   - Принимать посетителей были уполномочены только дежурный дипломат или начальник консульского отдела. Естественно, когда я выполнял обязанности такого дежурного, то посетители охранниками консульского отдела направлялись только ко мне, а в особых случаях - к консулу.
   - Что это за особые случаи?
   - Я могу рассказать только о тех, которые были в моей практике.
   - Конечно. Мы сейчас беседуем только о вашей работе.
   - Во-первых, если посетитель не был удовлетворен моими разъяснениями и подавал письменную жалобу во время моего приема граждан на меня или других дежурных дипломатов. Во-вторых, когда посетителей было много и дежурный дипломат не справлялся с их потоком. В-третьих, когда на прием приходили, как мы их называли, "сумасшедшие". Это, как правило, пожилые люди, которые стремились организовать подпольные партизанские отряды для борьбы за восстановление Советского Союза, приносили различного рода "секретные" разработки и проекты, оставшиеся у них ещё с прежних времен. И, в-четвертых, когда приходили те, кто нуждался или просто требовал какой-либо материальной помощи, чаще всего деньгами. Ну и за все это время у меня был один бывший военнопленный, который хотел получить от немцев компенсацию за свои мытарства в гитлеровских концлагерях. Вот, пожалуй, и все.
   - Из этих граждан, будем условно называть их вашими посетителями, повторно кто-нибудь являлся на прием?
   - Вы не знаете порядка оформления российского гражданства, поскольку задали подобный вопрос.
   - Вкратце, если это возможно, просветите нас, пожалуйста.
   - Для получения гражданства, статуса беженца или вынужденного переселенца посетитель посещал консульский отдел дважды. В первый раз дежурный дипломат проверял, имеются ли у данного гражданина достаточные основания для получения требуемых документов и, если таковые имелись, выдавал установленной формы анкету с указанием даты оформления необходимых бумаг. Повторно гражданин приходил в установленный срок, дежурный дипломат проверял правильность заполнения анкеты, и посетитель направлялся в дело-производство для постановки в паспорт штампа о принятии российского гражданства. Так что ко мне могли попасть на прием и один только раз, во время второго посещения, и дважды.
   - Так были у вас повторные посещения?
   - Должно быть, были, но я не помню, сколько точно было таких посетителей.
   - Дорогой Сергей Валентинович! Вы же обещали свое сотрудничество и понимание, а сейчас проявляете явную неискренность.
   - Почему вы так решили? У вас есть для этого основания?
   - Да! Вы оформляли гражданство некоему Трофимову Игорю Вячеславовичу. Так?
   - Вполне может быть - всех посетителей не упомнишь. В чем же здесь криминал?
   - Как такового криминала в этом нет. Но третье его обращение должно было бы крепко засесть у вас в памяти.
   - Что-то не припомню такого.
   - Позвольте вам напомнить. Вы, лично вы оформляли прошение господина Трофимова российскому правительству.
   - А-а-а, припоминаю. Всего пятиминутное дело: принял посетителя, составил препроводительную в департамент консульской службы и сдал на подпись послу.
   - С Трофимовым вы беседовали? Хотя бы по существу его обращения?
   - Насколько я помню, это не имело смысла. К тому же в консульском отделе всегда много посетителей и надо управляться быстрее.
   - А куда было торопиться? Ведь к третьему посещению Трофимова вы уже около трех месяцев не помогали принимать граждан. Как вы это объясните, Сергей Валентинович?
   - Может, и так, всего не упомнишь.
   - А где в таком случае вы принимали этого гражданина?
   - Ну, раз я уже не работал в консульском отделе, значит у себя в кабинете в посольстве.
   - Правильно. Следовательно, этот Игорь Вячеславович просился на прием именно к вам, поскольку посольство и консульский отдел разделены территориально двумя городскими кварталами.
   - Может, я ему чем-то понравился! Все-таки пожилой человек, ветеран.
   - Вот видите, припоминаете, вспомнили, что он ветеран. Это уже прогресс в нашем деле.
   Глава 45
   - ...Вечером поступим так, - твердым голосом заговорил Голубев. - Вы, Сергей Альбертович, вместе с Сашей и его семьей в составе всей нашей группы идете осматривать лодку. Я в это время займусь другими делами. Вам же приказываю: никаких самостоятельных действий в районе набережной не предпринимать. После возвращения в гостиницу я буду ждать вас в фойе.
   Сергею нравился этот, на первый взгляд простой, военный моряк. Немногословный, спокойный и рассудительный в любой обстановке, всегда и при любых условиях отстаивающий свою точку зрения офицер. Даже тогда, когда на него напала группа "неизвестных", а попросту бандитов, на темной загородной дороге, Голубев не потерял присутствия духа, хотя был оглушен ударом приклада автомата. Владимир Николаевич притворился, что потерял сознание и, когда нападавшие грабили его служебную "Волгу", быстро нырнул в кювет, но пополз не подальше от места происшествия, а в сторону, откуда появились бандиты. Это, по сути дела, и спасло ему жизнь.
   Заметив исчезновение дипломата, налетчики выскочили на край дороги и открыли беспорядочную стрельбу вдоль обочины по направлению к городу. В это время Голубев отполз на безопасное расстояние и обнаружил спрятанную в кустах "Ниву" нападавших, запомнил её номер, что помогло потом быстро установить личности "романтиков с большой дороги".
   Однако российское правительство побоялось решительными мерами отстоять честь своего дипломатического корпуса в этой стране и ограничилось малым, наградив Голубева орденом "За личное мужество".
   Владимир Николаевич особо об этой истории и своих благодарных чувствах к родному правительству не распространялся, но Александр поведал, с каким чувством рассказывал военный атташе об отношениях американцев к своим согражданам.
   Когда всего лишь через месяц после инцидента с Голубевым у одного американского дипломата похитили с целью выкупа ребенка, конгресс США в срочном порядке прислал в республику для охраны своих служащих сотню морских пехотинцев и усиленную бригаду ФБР, которые не очень-то церемонились с местными властями и их горячим южным гонором в расследовании этого преступления.
   Кроме того, не ссылаясь на источники информации, Саша сказал, что американцы, несмотря на присутствие в стране российских войск, пригрозили высадить свои войска и навести в стране порядок. В результате всех этих действий ребенок был возвращен через сутки после высадки в столичном аэропорту морской пехоты США.
   И это все происходило на фоне бесчисленных фактов унижения российских солдат и офицеров, а нередко и их гибели. И только Трубецкой, зачастую с помощью тех же американцев или немцев, оказывал давление на руководство страны и отстаивал честь и достоинство наших граждан.
   Сергея и Голубева сближало и то, что они в своих предыдущих командировках были в одной и той же стране на Юге, хотя и в разное время.
   Сейчас же Михайлов готов был полностью довериться Владимиру Николаевичу, но чувство неловкости от будто бы перекладываемой ответственности за порученное ему дело на плечи другого человека не покидало его.
   Глава 46
   Ровно в десять часов утра в рабочем кабинете Матвея Борисовича Суздальского собрались три человека: сам хозяин кабинета, его начальник службы безопасности - Полковник и представитель вчерашнего собеседника Суздальского, отрекомендовавшийся Станиславом Михайловичем Иваненко.
   За час до этого, в девять часов, у Матвея Борисовича состоялся откровенный разговор с Полковником.
   Полковник вошел в большую комнату, служившую рабочим кабинетом его шефу. Посредине стоял огромный, сталинских времен письменный стол. Никакой оргтехники - компьютера, факса, принтера, сканера и прочих аппаратов - на столе не было. Отсутствовал даже обычный телефон. Шефа службы безопасности всегда удивляло то обстоятельство, что Матвей Борисович постоянно был в курсе всех событий в стране, мире и касающихся непосредственно его бизнеса, при этом не имея ни своей пресс-службы, ни каких-либо других помощников.
   Правда, недавно по его распоряжению на работу был принят один молодой человек, но к работе он пока не приступил, так как проходил всегда полагающуюся в таких случаях обязательную двухмесячную проверку.
   То, что Суздальский назначил встречу с представителем одного своего знакомого и пригласил на эту встречу Полковника, последнего нисколько не удивляло: так было всегда при необходимости обеспечить безопасность какой-либо операции. Но назначенное на девять часов рандеву по поводу этой встречи с глазу на глаз со своим непосредственным начальником Полковника несколько удивило - это было впервые за всю его службу в огромной системе, созданной Матвеем Борисовичем.