Задонский С.. Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

   - Хорошо. Но мне кажется, ты несколько преувеличиваешь.
   - Дай Бог, дай Бог, - растягивая слова, проговорил Васильченко, пристально глядя в зеркало заднего вида.
   Глава 21
   В темной пыльной комнате стояла старая металлическая кровать, застеленная прожженным в нескольких местах ватным одеялом, грязный, залитый бурой жидкостью стол, несколько стульев и покосившийся трехстворчатый шкаф с зеркалом. На маленьком современном телевизоре "Сони" стоял оклад от иконы. Святой лик заменяла мятая, небрежно вырванная из журнала репродукция рублевской "Троицы". Саму икону хозяин квартиры загнал на рынке, когда понадобились деньги на выпивку, и как человек набожный до сих пор раскаивался в этом - по ночам, когда был трезвым, на коленях молил прощения у репродукции.
   - Как, Пчелка, все карманы облегчаешь? - осведомился Костыль, вытаскивая из сумки бутылку "Киндзмараули".
   Афанасия Михайловича Силеверстова прозвали Пчелкой ещё в далекой молодости, когда он в первый раз попал на нары за мелкое воровство - в голодные годы украл из заводской столовой буханку хлеба, за что был приговорен к трем годам и отправлен в СЛОН - соловецкий лагерь особого назначения - для перевоспитания.
   В лагере его действительно "перевоспитали" - через год, досрочно, за примерное поведение, он вышел высококвалифицированным вором-карманником. А примерное поведение Афанасия заключалось в том, что в самых суровых условиях содержания в Соловецком монастыре он ухитрялся разводить пчел и баловать свежим медком лагерное начальство.
   Начальник лагеря не хотел отпускать парнишку на свободу и даже, наоборот, прибавил бы ему дополнительно годков пять. Но Пчелка сумел-таки втолковать тугодумному энкавэдэшнику, что на свободе он лично ему, начальнику лагеря и начальнику его оперативной части принесет больше пользы - каждые полгода будет высылать по бочонку меда, что намного больше, чем получали с лагерной пасеки. (Получал начальник лагеря в действительности немного, так как большая часть уходила на укрепление здоровья воров в законе).
   Таким образом Пчелка оказался на свободе, но к чести сказать слово свое он сдержал, и свежий мед всегда был на столе начальника лагеря, пока того вскоре не посадили по политическим мотивам.
   - Не, надоело. Я теперь самый что ни на есть законопослушный гражданин. Веду честную жизнь - бутылки собираю. Штучка - полтыщи. На площади у трех вокзалов, а иногда, если конкуренты проспят, то и в электричках. Место рыбное. Все знают, что я там промышляю. Ни одна паскуда на мою территорию не сунется. Меня там уважают.
   - И как у тебя с деньгами? - спросил Костыль, разливая вино по стаканам, которые его напарник тщательно, с мылом, отдраил в ванной.
   - Так себе. Если поднапрячься, за день можно до сотни штук насшибать, но расходы уж очень большие. Сам знаешь, почем горючее для моего "ржавого мотора".
   Пчелка опрокинул стакан, налил себе еще, а бутылку спрятал в шкаф, пояснив:
   - Соседке оставлю. Пусть порадуется. Кто же о ней, старой, ещё позаботится?
   - Уж какой ты внимательный! Вот радость ей на склоне лет! - Костыль вытащил из кармана две хрустящие сотенные купюры. - Новенькие, только из банка.
   - А мне-то что?
   - Викентьича знаешь?
   - Это который по машинам? Знаю. Его хотели вместо вас, сорванцов, к суду за кражу привлечь, но кто-то подсобил и отмазали. Гуманисты, как сейчас в газетах пишут.
   - А Григория и Дениса, которые у него в подмастерьях работали? Ну, что пожар в его мастерской учинили?
   - Знаю. Денис совсем малой, лет семнадцати. Вежливый, всегда здоровается. Уважает меня. А Григорий - это ваш человек. У нас бают, что это его рук дело.
   - Пусть, что хотят, твои кореша говорят. Мне этого Дениса найти надо. Он смылся куда-то. И срочно нужен. Получишь ещё пять бумажек.
   Костыль знал, к кому обратиться. Пчелка с его общительным характером и авторитетом ловкого вора знал все о столице и её окрестностях: о жизни местных наркоманов, грабителей, убийц. А с Григорием и Денисом жил по соседству.
   Пчелка посмотрел купюру в сто тысяч на просвет.
   - Ты ещё на зуб попробуй!
   - Ладно. И не из-за денег, а лишь из душевного к тебе отношения, Костылечек. Мы ж друг друга уважаем, правда, брат мой?
   - Узнаю, что динамишь... - сразу же решил предупредить старика Костыль.
   - Ладно, ладно, не маленький...
   К порученному делу Пчелка отнесся со всей ответственностью. Пришлось побегать, попотеть. Зато, когда вновь объявился Костыль, Пчелка небрежно протянул ему мятый тетрадный листок, исписанный корявым почерком.
   - Вот тебе адреса, где его можно найти. Гони бабки...
   - ...Работать надо, а не теории строить! - хлопнул ладонью по столу начальник УВД. - Чтоб мальчишка был найден. В самое ближайшее время.
   Генерал был сердит, так что досталось и начальнику уголовного розыска, и Кириллу Климовичу Квасову (или, среди работников уголовного розыска Трика: три буквы "К") как старшему группы по раскрытию недавних четырех убийств.
   Упреки были определенно незаслуженными. Да, под руку генералу лучше было бы не попадаться, но начальственные громы и молнии отскакивали от Квасова, как дробь от танковой брони. Он делал свое дело, а что об этом думают наверху или внизу, или вообще где бы то ни было - его совершенно не волновало.
   Дурное расположение духа начальника управления было вполне объяснимо. В последние дни неприятности сыпались одна за другой. Лейтенант-гаишник, напившись до умопомрачения, не поладил со своим сослуживцем-самогонщиком (разошелся в определении стоимости продукта), хотел попугать табельным пистолетом, спьяну выстрелил, отправив его на больничную койку, - это раз. На улице хулиганы налетели на подвыпившего участкового, отколотили его, оставили без "черемухи" и пистолета, - это два. Ну а третье - утром угнали оперативный УАЗик с рацией, радиотелефоном и двумя задержанными, находившимися в специальном отсеке машины.
   - Ну что, досталось тебе от маршала нашего? - спросил Кононенко, скучающе щелкая семечки.
   - Плевать я хотел, - отмахнулся Квасов.
   - Кир, у тебя ещё сотня тысяч рублей на мою бедность не найдется? перевел разговор Кононенко.
   - Что, Леночка и мою сотню успела оприходовать?
   - Нет. Жена софу купила.
   - За полтинник?
   - Остальные теща дала.
   - Ясно, - Квасов достал из кармана пять мятых бумажек.
   - Вместо мальчишки ты софу искал!
   - Нет, мальчишку я тоже искал. Мы искали. И ищем.
   Дениса в самом деле искали. Искали профессионально. Ориентировки, работа по связям, подключение гласных и негласных возможностей милицейского механизма. Этих самых возможностей вроде бы и немало, но пока все было впустую.
   - Работать надо, как пчелка, ас сыска. Придумай что-нибудь, - поддел напарника Квасов.
   Кононенко работал в розыске с двадцати лет. Шестнадцать лет службы, опыт и отличная зрительная память сни-скали ему славу человека-компьютера. Преступный мир он знал, пожалуй, лучше всех в отделе, не раз выручал при раскрытии опасных преступлений.
   - О, елки-палки! - Кононенко с размаху хлопнул себя по лбу ладонью. Пчелка, точно!
   Пчелку Кононенко знал хорошо. И Пчелка знал старшего оперуполномоченного тоже неплохо. А ещё лучше знал, чем он ему обязан. Однажды, будучи совершенно невиновным, карманник подозревался в серьезном деле. Блестяще разобравшись в этой истории, Кононенко выручил его. А ещё помнил Пчелка, что после этого был вынужден давать сведения о преступном мире. В результате бешеный Чингиз, на совести которого было пять убийств, был застрелен при задержании, а группа Салаяна, трясшая подпольных миллионеров, получила долгую "прописку" в местах лишения свободы. За подобные услуги уголовному розыску Пчелке полагалось наказание, вовсе не относящееся в преступном мире к разряду исключительных, - смерть.
   Пчелка не получал от угрозыска денег, предпочитая поэтому хитрить и морочить голову оперативникам, но при соответствующем нажиме из него можно было порой выдавить ценные сведения.
   Узнав, кто такой Пчелка, Трика недоверчиво пожал плечами:
   - Думаешь, он может что-то знать?
   - Не знает, так узнает. Такой жучок и проныра, каких поискать... Загружаемся в "БТР" и понеслись.
   Когда зеленые "Жигули" остановились у добротного восьмиэтажного дома, которые в народе именуются генеральскими, Квасов удивился:
   - Этот ханыга в таком доме проживает?
   - Ну да. Тут ещё крутые бизнесмены и директор "почтового ящика" живут. Это опера в хрущобах ютятся, а карманнику не положено.
   На звонок дверь долго никто не открывал. Наконец послышались шаркающие шаги, и дверь медленно, со скрипом отворилась.
   - О, Василий Батькович, извините, запамятовал отчество, как я рад тебя видеть! - Пчелка покачивался, от него несло перегаром, под глазами лежали синие тени. Он попытался придать своему помятому лицу счастливое выражение.
   - Привет, Пчелка.
   - А товарища твоего что-то не узнаю.
   - Еще узнаешь, - успокоил его Квасов.
   Пройдя с незваными гостями в комнату, Пчелка, как бы невзначай, положил газету на край стола. Кононенко заметил этот маневр, приподнял газету и ткнул пальцем в пять хрустящих сотенных купюр нового образца.
   - Откуда?
   - Да так, отдают люди старые долги.
   - Помощь твоя требуется. Не откажешь?
   - Как можно, - наигранно бодро отозвался Пчелка.
   - Надобно одного человечка найти.
   - Все кого-то ищут.
   - Кто "все"?
   - Да так, к делу не относится. Кого искать? - спросил Пчелка, поднимаясь с кровати. Он плеснул себе в стакан воды из литровой банки с этикеткой "маринованные огурцы" и начал жадно глотать.
   - Соседа твоего, - Кононенко положил на стол две фотографии парня. Дениса.
   Пчелка поперхнулся и судорожно закашлялся. Откашлявшись и вытерев лицо рукавом, пряча глаза, он покачал головой:
   - Я его плохо знаю. Где искать? Я человек старый, больной, всеми позабытый-позаброшенный.
   - Не прибедняйся, Пчелка, а то у меня сейчас слезы на глаза навернутся, - усмехнулся Кононенко.
   - Не, тут глухо. Хотя, конечно, можно попытаться, но я не гарантирую, потому что... - начал вяло тянуть волынку Пчелка, и стало понятно, что искать никого он не намерен.
   - Значит, считай, что тебе не повезло, - негромко произнес Квасов.
   - Это почему? - насторожился Пчелка. Этот второй ему не нравился. Похоже, он относился к худшей категории легавых - угрюмым фанатам. Такие, чтобы раскрутить дело и запихнуть какого-нибудь беднягу-урку за решетку, готовы землю перевернуть вверх ногами.
   - Потому что я человек трепливый, - Квасов вытащил сигарету, подошел к окну, распахнул форточку, чтобы проветрить комнату, и затянулся. - Могу невзначай проболтаться кому-нибудь о твоих "подвигах" на благо правосудия.
   - Василий Батькович, что он говорит? Это же нечестно! Мы же всегда с вами по-человечески.
   - Мне очень жаль, Пчелка. Я к тебе со всей душой, - развел руками Кононенко и, придвинувшись к Пчелке, прошептал. - Как раз сейчас прокурор проводит пресс-конференцию. Все ребята уже там.
   Старик внимательно посмотрел на оперативников, что-то обдумывая.
   - А, ладно, - махнул он рукой. Достал из шкафа школьную тетрадку и ручку и стал что-то быстро писать - память у старика была отменной.
   Оперативники, прочитав записку, в безмолвном удивлении уставились на карманника. А тот, предвосхищая вопросы, рассказал все, что знал о Денисе.
   Когда потрясение прошло, Трика спросил Пчелку:
   - Так мог парень совершить эти страшные преступления?
   - Не-а! Его уже в городе не было. А как только появились ваши расклейки, одну из них я с моим верным товарищем послал вдогонку, чтобы предупредить. Знаете как: предупрежден, значит вооружен, - изрек он известный афоризм.
   - Значит, против нас работаешь?
   - Нет, я против вас живу. А парень, чувствую, попал в беду. Но учтите, последний адресок с хитрецой. Номер дома-то я Костылю как раз на десяток уменьшил. Подумал, если найдет он Дениса, решит, что я спьяну ошибся, а не найдет - парню повезет. Вот так!
   Глава 22
   Жизнь в "имении" была хороша. Через недельку-другую Денис собирался покинуть гостеприимного хозяина местных гор. Исмаил решил сам провести парня через горы одному ему известными тропами, показать места ночлегов и схронов, свести с нужными людьми на той стороне, которые помогут в крайнем случае. Еще одна неделя подготовки к их путешествию, и они с Божьей помощью двинутся в неблизкий путь.
   Но жизнь распорядилась по-своему.
   Однажды утром Дениса разбудил Арслан и жестом показал, чтобы парень следовал за ним на улицу.
   У выложенной из камня пристройки стоял Исмаил и что-то разглядывал на противоположном склоне плато в мощный, ещё с военных времен, цейсовский бинокль.
   - Собирайся, джигит, пришло, видать, нам время двигаться в путь! - с тревогой, невесело промолвил горец.
   - А что случилось? Ведь собирались только через неделю! - недоумевал Денис.
   - А ты глянь сюда! - сказал Исмаил, протягивая Денису бинокль и рукой указывая место, которое он минуту назад так пристально рассматривал.
   В бинокль Денис увидел около десятка людей и какие-то продолговатые тюки, ровным рядком лежащие на снегу.
   - Что это за люди?
   - Явно не гости. Хорошие люди предупреждают о своем приходе заранее и не высаживаются с вертолета за несколько километров от своего пункта назначения.
   - Они, что, прилетели на вертолете?
   - Да, вертолет высадил их на северном склоне и улетел. Их всего десять человек и шесть снегоходов, если ты заметил.
   - Значит, то, что лежит на земле, это снегоходы. А почему тогда они не приземлились вблизи нашего дома?
   - Мы находимся хоть и ненамного, но все же выше того места, где высадились эти люди. А вертолет скорее всего военный, старый и такую высоту не смог преодолеть. Это было видно, когда он улетал домой - шел низко, над самыми скалами. В это время его и услыхал Бек, вожак моей упряжки. К тому же, если они ищут меня или тебя у меня, то никто не знает мест, где я оборудовал свои схроны. В долине есть только один человек, который знает наверняка, на каком плато или у какой горы я буду находиться в какое-то определенное время.
   - А если этот ваш человек и привел сюда этих людей? Может быть, они милиционеры и он сотрудничает с ними?
   - Нет, ни с кем он сотрудничать не будет, - уверенно сказал Исмаил. Его можно только либо заставить силой, либо купить за хорошие деньги.
   - Значит, если этот человек сейчас находится с ними, то тогда это бандиты - милиция не смогла бы ни выбить из него сведения, ни хорошо заплатить, - сделал вывод Денис.
   - Да, я тоже об этом подумал. Выходит, к нам пожаловали очень плохие люди, - отнимая бинокль от глаз, произнес Исмаил, - мой человек с ними. У нас есть немного времени. Они ещё порыщут по плато, пока не найдут вчерашние следы наших нарт. Смотри, они уже тронулись, пора и нам собираться.
   Исмаил направился к сакле.
   - Арслан, быстро запряги собак!
   - Собаки не кормлены, не дадутся мне - покусают, - отозвался Арслан.
   - Тресни Бека остолом, он сразу же всех на место поставит. Быстро!
   Арслан убежал. Исмаил торопил Дениса.
   - Куда мы?
   - Не спрашивай. Главное - вырваться...
   Старик заметил, что большая часть преследователей остановилась, наткнувшись на следы нарт, и сейчас, по-видимому, решает, в какой стороне продолжать поиски. Другие забрались на одиноко торчавшую из снега скалу. В бинокль Денис увидел, что эти люди вооружены, а на скале они развернули зонтик спутниковой связи.
   - Чего копаешься? - окликнул его Исмаил. - Потом будешь природу рассматривать.
   Денис стал быстро грузить поклажу на нарты, которые Арслан уже запряг и выгнал во двор.
   - Плохие люди! Плохие люди там! - кричал на ходу Арслан, указывая рукой на приближавшуюся вереницу снегоходов.
   - Не кричи! Лучше возьми коробку с патронами и уложи в нарты под ноги, - оборвал "управляющего" старик, передавая Денису трехлинейную винтовку времен первой мировой войны и два таких же по возрасту карабина. - Они нас уже видят. Ступай через двор как можно спокойнее, оружие сложи в нарты, но не вздумай их привязывать.
   - Понял. - и Денис ушел...
   Арслан, вернувшись, сказал:
   - Уж как запряг - не спрашивай, Исмаил-джан.
   - И то хорошо. Давай прощаться!
   Преследователи, обнаружив жилище Исмаила и остановившись в отдалении, наблюдали, как во дворе сакли два пожилых человека протянули друг другу руки и обнялись. То, что Арслан запряг собак, а теперь вернулся к дому, озадачило их.
   - Денис-джан! - крикнул Исмаил. - Ты готов?
   - Как пионер, всегда готов! - донеслось в ответ.
   Собаки уже ожидали хозяина. Вожак стаи, кавказская овчарка Бек, привел в порядок всю свору и сейчас тихим рыком настраивал её на тяжелую работу. Упряжка здесь в горах была скорее всего не беговым, а тягловым средством передвижения. Беку передалось настроение хозяев и чувство опасности, которое исходило от прилетевшей утром странной птицы и людей, выскочивших из её чрева, поэтому он был, как никогда, сосредоточен и урчал от нетерпения. Другим собакам настроение людей передавалось через Бека, который при необходимости неслушавшегося пса бил могучей лапой по загривку и рычал, но при этом не допускал, чтобы в стае возникла ссора, а тем паче драка, и пролилась кровь. Кроме того, с утра собак не кормили, а это означало только одно - свой кусок мяса нужно честно заработать.
   Исмаил видел напряжение собак. Он подошел к Беку и ласково потрепал вожака за ухом, заглянул в умные собачьи глаза и тихо заговорил с ним на языке одного очень маленького горского народа, откуда пять лет назад взял Бека ещё щенком:
   - Ты мне как брат или даже больше - как сын. Я тебя никогда не обижал. Если тебе и доставалось, то ты всегда прекрасно понимал, что получал заслуженно. Но и ты меня ни разу не подводил. Сейчас нам надо уехать очень быстро. Обещай, что ты стрелой пролетишь плато. Сейчас от тебя одного и твоих собратьев зависит моя жизнь и жизнь этого парня, которому досталось много плохого. Если кого из вас убьют, не останавливайтесь, а мертвые пусть тащатся в постромках... Обещай это мне. А на всякий случай - прощай!
   Собака внимательно, глядя в глаза хозяину и слегка поскуливая, слушала его тихую речь.
   Исмаил поднялся, но пошел сначала в другую сторону, потом, будто что-то вспомнив, направился прямиком к нартам.
   Пришельцы крутили головами, пытаясь понять, сколько человек находится во дворе сакли и кто уезжает, а кто остается. На снежном насте, покрывающем и маскирующем саклю, запрыгали рубиновые отметки лазерных прицелов и дальномеров, послышался натужный рев моторов снегоходов, и вся кавалькада преследователей не спеша потянулась в гору к жилищу горца.
   Исмаил устроился на первых нартах, незаметно для посторонних вытащил винтовку и тихо сказал:
   - Денис, держи-ка карабин сверху... Пора.
   Исмаил на глаз прикинул расстояние до каменной гряды, прикрывающей саклю с севера.
   - Не сиди, - приказал он Денису. - Ляг.
   - Зачем? - отозвался тот.
   - Без разговоров. Потом узнаешь - зачем...
   Как только цепь преследователей скрылась за грядой, Исмаил, качнув примерзшие к снежному насту нарты, издал гортанный крик, немного пробежавшись, чтобы помочь собакам набрать с места разбег.
   В этот момент случилось непредвиденное. Арслан от входной двери сакли вдруг повернулся в их сторону и резко замахал руками. Это заметил и Денис, снова привставший на нартах.
   - Лежать, шайтан тебя бери! - цыкнул на него Исмаил.
   Девяностолетний старик, дитя гор, совершил трагическую ошибку, которую уже нельзя было исправить. Исмаил не стал кричать ему, чтобы не привлечь внимание преследователей, первая машина которых уже показалась из-за гряды.
   - Арслан, ты напрасно вернулся, я же тебе сказал, где и как укрыться, никто тебя в жизни в этом схроне не нашел бы, а те люди, - махнул он в сторону приближающейся и набирающей скорость колонны, - думали бы, что нас здесь всего двое и мы оба уехали отсюда. Что ж ты наделал, старче!
   - Не обижайся на меня. Попрощаться ещё раз захотел, прости старика. Когда-то ещё свидимся?
   - Боюсь, что никогда, Арслан-ага... Напрасно, ох, напрасно... недоговорил Исмаил.
   Теперь Арслан, по всей видимости, был обречен. И взять его с собой не было никакой возможности - собаки бы не потянули и быстро бы сдались лошадиным силам моторов преследователей. Исмаилу приходилось оставить его на снегу на произвол судьбы.
   - Уходи, может, ещё успеешь спрятаться. Может, старика они не тронут.
   - Ладно, прощай! - и по щеке Арслана скатилась старческая слеза.
   Исмаил опять издал командный клич, собаки поднялись и резво с места набрали скорость.
   - Держись крепче, - крикнул он Денису.
   Преследователи, увидев удалявшиеся нарты, соскочили со снегоходов и вскинули оружие, чтобы единым залпом покончить с людьми и упряжками.
   Пригнувшись к нартам, из-под руки Исмаил увидел, как пули буквально разорвали Арслана, а снег окропили капли крови. Из-под собачьих лап взметались снежные вихри. Собаки уже набрали нужный темп и уходили от преследователей. Исмаил хотел было ответить огнем на выстрелы бандитов, но раздумал, решив поберечь патроны.
   Упряжки быстро преодолели открытый участок горной долины и ринулись к так называемому мосту - довольно крепкому снежному насту, накрывшему два близко расположенных отвесных склона скал-останцев. О мосте знали только он и убитый Арслан. Он же, мост, должен был стать орудием мести убийцам.
   Глава 23
   Вдалеке запрыгали отблески фар приближающегося автомобиля.
   - Заметил машину? - спросил Сергей Валентинович. - Дверь не открывай плафон салона, как прожектор, высветит нас. Посмотрим, кому не спится в столь поздний час.
   Автомобиль приближался на большой скорости, за ним, не отставая, следовал ещё один. Машины пролетели мимо Михайлова и Васильченко так быстро, что они едва успели разглядеть номера. На первой были дипломатические номера российского посольства.
   - Ну вот, Василий Семенович уже тебя или меня ищет, а вторые номера запомни: это официальные номера местных коллег Станкова. Как видишь, Макаров не успел прилететь, а уже завел необходимые "дружеские" связи с местными контрразведчиками. Так, теперь минут через десять следует ждать их обратно. Сейчас немного продвинься вперед, где мигала сигнализация машины, там остановишься и по моей команде включишь аварийку.
   В машине наступила тягостная тишина. Каждый думал о своем, но мысли неизбежно возвращались к сложившейся ситуации и только что проехавшим мимо автомобилям.
   Сергей включил магнитолу. Салон заполнила тихая музыка инструментальной композиции Ласта. Михайлов немного подумал и сказал:
   - Сергей Валентинович, а если нам обо всем рассказать послу. Я думаю, Владимир Васильевич все поймет.
   - При чем тут посол? Ты ничего не сможешь доказать тому же Станкову или Макарову. Расскажешь им правду, но они тебе не поверят и будут думать, что ты их держишь за баранов, а сам за их спинами творишь какие-то делишки вместе с Трофимовым. Сам подумай! - срываясь на крик, пытался втолковать Сергею Васильченко.
   - Хорошо, я так и предполагал. Да к тому же интересно, чем все это закончится.
   - А я тебе могу сейчас сказать, что будет. В лучшем случае, если нам повезет, то на пенсии в кругу семьи мы будем с шуточками и прибауточками пересказывать эту историю как детективный роман.
   - А в худшем?
   - Про худшее лучше смотреть только в кино и читать книги. Поэтому мы с тобой должны сделать все, чтобы наступило это самое лучшее. Понял?
   - Как тут не понять?!
   Васильченко достал свой блокнот и стал быстро что-то писать. Закончив, вырвал исписанный листок и протянул его Сергею:
   - На, держи. Чувствую, перед моим отъездом другого такого разговора не получится. Здесь все мои телефоны. Домашние координаты не даю, потому что буду в Москве под контролем. Все эти ребята, - он указал на список, надежны и в случае чего смело к ним обращайся, обязательно помогут. А будет возможность, дам о себе знать через дежурного коменданта Виктора Ивановича. Он мужик хороший, ты с ним контакт наладь.
   Немного помолчав, добавил:
   - А этот Макаров ещё тот жук. Такой прыти я от него не ожидал.
   - Да и пил он прилично, а машиной управляет на узких улочках на большой скорости, как заправский автогонщик.
   - А ещё какой вывод из увиденного сделаешь?
   Сергей с полминуты размышлял:
   - Его машина шла первой, а это значит, что только сегодня приехавший в столицу человек, ориентируется, как у себя в квартире.
   - Молодец. Слушай, Сережа, давай я тебе сделаю протекцию: бросай ты эту нудную работу в МИДе и переходи в СВР - там такие башковитые ох как нужны! А? - лукаво спросил бывший офицер безопасности.
   - Подумаю, но не обещаю, - с улыбкой, в тон Васильченко ответил Михайлов.
   - А теперь включай аварийку, и, если кто-либо будет спрашивать, на все вопросы отвечай, что мне стало плохо и поэтому мы здесь остановились. Сначала притормозили метрах в пятидесяти сзади, так как меня начало тошнить, а потом заехали на тротуар, чтобы в нас никто не врезался.
   Васильченко быстро вышел из машины, отошел на указанное расстояние, и Сергей только смог рассмотреть в свете мигающих габаритных огней согнутую пополам фигуру. Затем Васильченко подбежал к машине, размазывая слюну по рубашке, попросил Сергея выйти из машины и встать на тротуар. Сам же сел на заднее сиденье и проделал у самых колес машины то же самое, что минутой раньше.
   - Все, будь готов, кто-то едет, - произнес Васильченко.