Задонский С.. Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

   "Копейка" Сергея тронулась дальше, а ветераны, как по команде, смолкли, не проронив ни слова, пока автомобиль не свернул в переулок по указанному адресу.
   - Вам не показалось, Сергей Альбертович, что Вано Георгиевич какой-то странный сегодня? - спросил один из них.
   Михайлов затормозил: это был голос Игоря Вячеславовича. Сергей резко обернулся и внимательно посмотрел на говорившего.
   - Да, это я, - сказал Трофимов, отклеивая бутафор-скую бороду и снимая парик. - Спасибо за пригласительный билет. Кстати, познакомьтесь, представил он своего соседа, - это Валентин Петрович, наш самый главный контрразведчик.
   Сергей и Валентин Петрович пожали друг другу руки, после чего контрразведчик тоже снял с себя театральные аксессуары. В рассеянном свете фар Сергей увидел черноволосого смуглолицего мужчину лет сорока-сорока пяти, плечистого, хотя и не слишком мощного телосложения.
   Вновь раздался голос Трофимова:
   - Поедемте, Сережа. Я думаю, вы запомнили в прошлый раз мой новый адрес? Там нас ждут гости.
   - Да, да, конечно, - сказал пришедший в себя Михайлов и тронулся с места.
   - Пока мы будем ехать, я расскажу, зачем мы с Валентином Петровичем устроили весь этот маскарад.
   Недавно к вам в посольство приезжала группа депутатов Государственной Думы. После окончания их командировки все уехали, а один из них остался...
   - Да, это писатель Поляковский.
   - Вот-вот, именно Поляковский. Лет десять назад похожий на Поляковского человек попал в поле зрения одной из бывших советских спецслужб, сотрудником которой в то время был Валентин Петрович. Но до конца распутать историю, в которой был замешан этот писатель, не дал драматический распад Советского Союза.
   К руководству этой спецслужбы пришли другие люди. Почти все, кто вел это дело, остались без работы. Проводилось или нет расследование дальше, никому не известно. Скорее всего нет.
   А наш Поляковский вдруг стал очень популярным писателем, народным избранником, а попросту говоря, неприкосновенным.
   Но не в этом суть. Он часто встречался с одним пенсионером из подмосковного городка. Что было между ними общего, неизвестно. Конечно, официально Поляковский собирал материал для своей новой книги, но ни самой книги, ни рукописи, ни упоминания об этой встрече или ссылки на героя в других книгах Юрия Владимировича мы не нашли.
   А старичок и сейчас живет себе там же. Только близко к нему уже не подступиться: у него вдруг выросли одновременно и клыки, и когти, и жало.
   - Вот мы и приехали, - дед Трофим дал понять, что разговор временно прекращается. - Приглашаю вас, Сережа, в дом на чашечку чая, там и договорим.
   Машина подкатила к двухэтажному дому, скрывавшемуся за вечнозелеными деревьями, а через минуту отворилась входная калитка, и на улицу выбежали и заняли свои места три кавказские овчарки - Бакс, Фунт и Бек.
   Глава 105
   Суздальский вызвал к себе на доклад начальника службы безопасности. Вадим Олегович видел, как за последние недели сдал его шеф. Понимал он и то, что долго такой нагрузки старик не выдержит. Поэтому тот в последнее время стал вызывать Полковника и постепенно вводить в курс всех дел. К сегодняшнему дню Котов уже знал практически все об империи Суздальского: как делались деньги, откуда и куда они шли; что на них приобреталось, а что, наоборот, продавалось; как делались очень большие деньги на торговле оружием не только с чеченскими властями, но в большей степени с руководителями бывших союзных республик и дальнего зарубежья; как и каким образом работал Матвей Борисович с криминальными структурами и почему те в свою очередь беспрекословно работали на него; какие взаимоотношения строились у Суздальского с "силовиками", особенно с чиновниками из администрации Президента, Прокуратуры, МВД и ФСБ, и многое другое.
   Обладай Котов такой информацией во время своей службы в органах государственной безопасности, ему бы практически ничего не стоило навести в стране порядок.
   Понимал Полковник и то, что Суздальский создал свою контору во многом для того, чтобы развалить и уничтожить то государство и ту систему, которые он ненавидел с раннего детства.
   ...Матвей Борисович достал из ящика стола папку-досье.
   - Вадим Олегович, вы, видимо, догадываетесь, что все, что случается в нашей конторе в последние два-три года, никак нельзя объяснить простой случайностью. И здесь явно не замешаны потусторонние силы, хотя, если бы не мой атеизм, я бы в них поверил.
   - Вы думаете, что у нас выросли уши спецслужб? Но я уверен, что на самых важных местах и объектах сидят наши люди, а остальные проверяются. В таком деле, как безопасность...
   - Верю, верю, Вадим Олегович. Если бы не доверял вам полностью, то и разговора не было. Так вот, по всем косвенным признакам - а достоверных фактов в нашем распоряжении, к сожалению, нет, - старик бросил укоризненный взгляд на своего подчиненного, - против нас действует группа одного бывшего вашего коллеги. Только, если бы он сейчас был жив, ему было бы столько же лет, сколько и мне.
   - Вы хотите сказать, что этот человек умер? - спросил Котов.
   - Да, по официальной версии властей он умер, застрелился.
   - А не может этот случай быть представлен так, что...
   - Нет, не может. Я сам присутствовал при этом, если так можно сказать, самоубийстве, и могу вас заверить, что этот человек мертв.
   Но я продолжу. Полученные нами копии архивных материалов свидетельствуют о том, что руководит этой группой умный и знающий человек. И, по всей видимости, он является соратником и преемником того, Суздальский подбирал слова, - кто покончил жизнь самоубийством.
   - Выходит, что он тоже прошел войну, точнее, участвовал в ней.
   - Да, и не только. Один случай я вам с Иваненко уже рассказывал. Но есть ещё один, более примечательный. Этот человек, по сути дела, ограбил меня, - Матвей Борисович заулыбался. - Да, да, ограбил. В свое время я со своими людьми вывез и спрятал в Восточной Германии в штольнях бывшего немецкого авиационного завода "золотой" эшелон, железнодорожный состав с золотом...
   Суздальский посмотрел на Полковника, оценивая, какое впечатление произвели его слова.
   - ...Да, там было около двухсот тонн золота. Всего! Но до того момента, когда оно стало полностью моим, этот человек уменьшил мой стартовый капитал ровно наполовину.
   - Он украл у вас сто тонн немецкого золота? Но это просто технически невозможно! Это то самое золото гитлеровской партии? - удивился Вадим Олегович.
   - В нашем мире все возможно. Конечно, в то время, сразу же после войны, технически осуществить эту акцию было намного труднее, чем сегодня, но все-таки возможно. Правда, я не знаю, как именно он это сделал. Но ведь сделал же! - взволнованно произнес Матвей Борисович. - Да и вовсе не германским было это золото. То есть оно было немецким, потому что стало их добычей. Но лет двадцать назад, когда я запускал в оборот это золотишко, я через архив Центрального банка выяснил, что это золото было советским, но предназначалось англичанам и американцам в счет поставок военной техники, снаряжения и боеприпасов по ленд-лизу. Так что трудно сказать, чье оно. Но сейчас оно только мое, вернее, его половина.
   - А как оно оказалось у немцев? - спросил Вадим Олегович, хотя по его виду можно было подумать, что на самом деле он хотел задать совсем другой вопрос: "А как оно оказалось у вас, Матвей Борисович?"
   Старик понял это, потому что они с Котовым были чем-то сродни. Он в общих чертах рассказал, как к нему попало золото. Сейчас он ничего не утаил от своего шефа безопасности.
   - После того как в этой стране стал возможным частный бизнес, я стал наводить справки об этих слитках. Каждый "кирпичик" имеет свой личный номер. Оказалось, что золото по каким-то причинам в активах Центробанка не числилось.
   - Но ведь, если это золото предназначалось для уплаты англичанам и американцам за поставленную военную технику, тогда это вполне естественно: оплатили счета и списали с актива.
   - Логично. Но в банке должны были бы остаться банковские документы на получение слитков от производителя, правительственное решение на оплату финансовых операций золотом, проводка этих средств, документ, подтверждающий получение золота. Все эти документы отсутствовали, за исключением извещения от изготовителя. Кроме того, слитки, а их было очень много, имели разные номера партий. И в формулярах на каждую такую партию отсутствовали все документы.
   - А документы на списание финансовых средств? - спросил Вадим Олегович.
   - Да, такой документ имелся. Я могу вам его процитировать дословно: "Народному комиссару финансов товарищу такому-то. По распоряжению Советского правительства, номер энный от такого-то числа сорок такого-то года с актива Государственного банка из золотовалютного резерва списано двести шестьдесят тонн золота. Извещение о приемке указанного количества золота получено. Директор Государственного банка такой-то". Самое интересное, что на данном документе стоит подпись самого Сталина.
   - Неужели даже такими делами занимался вождь всех времен и народов? с иронией в голосе спросил Полковник.
   - Насколько я знаю, обычно он этим не занимался. Вот что я выяснил: эти двести шестьдесят тонн золота были переданы английскому правительству. Англичане решили, что русские не смогут организовать нормальную охрану драгоценного груза, и поэтому всю ответственность за транспортировку Черчилль возложил на королевские военно-морские силы. Для этого в порт Архангельска пришел крейсер "Эдинбург", и на него были погружены ящики с золотом. Для маскировки золотые слитки уложили в деревянные ящики из-под патронов и нанесли на них специальную маркировку.
   Но немецкий абвер имел на советском Севере очень хорошую агентурную сеть, а в море постоянно дежурили немецкие подводные лодки и крейсеры рейдеры. Кстати, насколько я знаю, советская военная контрразведка "Смерш" так и не разгромила эту тайную организацию.
   - Вы в этом уверены? Выходит, те, кто работал на немцев во время войны, до сих пор спокойно проживают там? - с сомнением в голосе спросил Котов.
   - Нет же, конечно. Таких стариков, как я, наверное, почти не осталось: кто ушел в мир иной по старости лет, другие - с помощью контрразведки, в которую попали скорее всего случайно. Но вернемся к нашему золоту.
   После проверки и погрузки драгоценного груза представитель английского банка выдал советскому банковскому чиновнику документы, свидетельствующие, что золото английской стороной принято и английское адмиралтейство берет на себя ответственность за сопровождение и доставку груза. Командующий советским Северным флотом предложил сопровождать "Эдинбург" и английские корабли конвоя, но командир английского эсминца отказался, сославшись на то, что на базе Северного флота могут находиться нацистские агенты, которые следят за советскими кораблями, и русские моряки, находящиеся на берегу, вольно или невольно, могут быть источниками информации.
   - А англичане не могли быть источниками такой информации? - с обидой за своих соотечественников спросил Вадим Олегович.
   - Командир "Эдинбурга" категорически запретил английским матросам и офицерам увольнение на берег. Кроме того, на двух кораблях конвоя были развернуты посты радиоперехвата, пеленгации и гидроакустической разведки.
   - А это для чего?..
   - Англичане справедливо полагали, что, если немецкая агентура прознает о конвое, то передать эту информацию можно только по радио - другие способы связи сопряжены с довольно длительной по времени процедурой.
   Но немцы разгадали маневр англичан. Немецкий резидент понял, что, как только в эфир уйдет сообщение о конвое и его грузе, к крейсеру "Эдинбург" не подступятся ни один немецкий корабль или самолет. Для этого был предусмотрен один очень хитрый и действенный способ. Вот, почитайте это письмо от моего давнего знакомого, - Суздальский протянул Полковнику несколько листочков из школьной тетрадки, исписанных крупным красивым почерком.
   Глава 106
   Над извилистой горной дорогой быстро сгустились сумерки.
   Машин заметно прибавилось. Из вереницы автомобилей, не обращая внимания на встречный поток, то и дело кто-нибудь вырывался вперед (какой же местный житель, как и любой русский, не любит быстрой езды, ведь каждый мужчина здесь, если не джигит, то уж орел обязательно) и, совершив наглый обгон, снова вклинивался в поток машин. В ответ на разухабистость лихача по губам водителей встречных машин можно было прочитать самые непечатные выражения, а временами слышался и пронзительный визг тормозов. В наступивших сумерках все чаще вспыхивали фары дальнего света, предупреждая лихача об опасности.
   Михайлова подобное каскадерство оставляло совершенно безучастным. Машину он вел уверенно и спокойно, с готовностью прижимаясь к обочине, если его обгоняли.
   Сергей взглянул на часы, но положение торопливо бегущей секундной стрелки не заставило его прибавить скорость.
   За одним из поворотов, слева, в глаза ему бросился огромный плетень и сбитая из деревянных крышек от бочек вывеска "Шашлычная" на русском, английском и местном языках, зазывавшая посетителей в стилизованную горную саклю, где можно было получить не только обещанный шашлык, но и все, что угодно душе любого посетителя.
   На стоянке перед заведением он увидел несколько машин, в том числе одну легковушку с дипломатическим номером американского посольства, которая их сопровождала до подъема в горы.
   - Мы уже на полпути домой, но в такой веренице машин будем двигаться ещё долго. Я предлагаю, Юрий Владимирович, заехать в эту шашлычную и немного перекусить, - обратился дипломат к своему спутнику.
   - Конечно, а то попадем в столицу лишь за полночь, а идти в гостиничный ресторан не хочется, - ответил писатель.
   Сергей ещё издалека заметил наметившийся просвет в длинной колонне турецких грузовиков, которые, видимо, разгрузили товар в столице и сейчас спешили домой. Михайлов включил левый поворот, и почти не притормаживая, быстро направил свою "копейку" через полосу движения на автомобильную стоянку, расположенную сразу же за плетнем.
   Следовавший за ним от горной деревни автомобиль тоже стал подмигивать левым подфарником. Сидевший в нем заметил маневр Сергея и давал знать, что собирается свернуть влево.
   И Сергей, и Юрий Владимирович заметили действия этой машины и наблюдали за ней, обсуждая вечернее меню.
   Наконец один из водителей турецких грузовиков понял, что его коллега хочет перекусить, и мигнул фарами, показывая, что пропускает машину. Жестом поблагодарив его, водитель "жигуленка" высунулся в окно проверить, не собрался ли кто-нибудь его обогнать, включил передачу и тронулся. В этот момент из-за грузовика на полном ходу выскочил громоздкий КАМАЗ. Ошарашенный водитель "жигуленка" резко рванул вправо, пытаясь вновь забраться на свою полосу. Но из-за низкой стартовой скорости машина развернулась точно в лоб идущему навстречу грузовику.
   С грохотом металл ударился о металл; автомобили, вращаясь волчком по проезжей части, отскакивали и снова сшибались друг с другом, лопались стекла, фары; отлетевший от "жигуленка" капот, словно осенний лист, спланировав, упал недалеко от входа в шашлычную. На открытой террасе заведения кто-то закричал, и сразу же воцарилась тишина.
   Из КАМАЗа выбрались двое мужчин. Один, шатаясь, подошел к обочине и сел на траву, обхватив руками колени и низко опустив голову. Другой медленно двинулся в направлении разбитой легковушки.
   Движение замерло.
   Из шашлычной выскочили люди и бросились к "жигуленку".
   Помощь водителю легковушки, видимо, была уже не нужна. Пассажиру повезло больше: от удара он сместился влево, и его тело в момент столкновения удержали ремни безопасности. С расшибленного лба пассажира стекала кровь и, оставляя вдоль носа узенькую дорожку, тяжелыми каплями падала под ноги на резиновый коврик.
   Подбежавшие вытащили его из машины, оставив для дорожной полиции труп водителя на том месте, где его застала смерть. Потерпевшего обступили зеваки, кто-то принес аптечку, подбежала молодая женщина...
   - Я медицинский работник! - сказала она по-русски с чуть заметным акцентом.
   Толпа расступилась.
   Сергей остался у входа, а Юрий Владимирович сделал несколько шагов вперед, чтобы видеть происходящее в толпе.
   Женщина, назвавшаяся врачом, несколько минут колдовала над раненым. Потом поднялась, сложила инструменты в аптечку и сказала:
   - Этот будет жить, через пару минут он придет в себя, - и как-то многозначительно посмотрела в сторону Поляковского.
   Сергей обернулся в направлении горного шоссе, где уже были видны огоньки мигалки спешившего на место происшествия автомобиля дорожной полиции, но боковым зрением отметил, что женщина направилась к машине американской дипломатической миссии, которую водитель аккуратно вывел из-под нависшего над ней "жигуленка".
   Проводив взглядом отъехавшую на дипломатической машине женщину, Михайлов тоже присоединился к толпе, сгрудившейся над пришедшим в себя пассажиром пострадавшей в аварии легковушки.
   В раненом Сергей узнал того парня, с которым познакомился во дворе дома, соседнего с указанным Трофимовым во время приема. Потом он увидел его из окна второго этажа. Этот молодой человек что-то говорил в переносную рацию, после чего на улице появились несколько автомобилей, включая разбившийся в аварии и второй, как недавно выяснилось, с американскими дипломатическими номерами.
   Подойдя к разбитой машине, Михайлов чуть было не присвистнул: в погибшем водителе он узнал того самого "коротышку", которого оглушил спецназовским ударом в затылок в ту памятную ночь на товарной станции, когда был убит Георгий и погиб "долговязый" - напарник "коротышки", а потом он вместе с офицером безопасности посольства сопровождал посольский микроавтобус до границы, когда была организована поездка в Трабзон.
   "Вот и ты наконец-то получил свое! - подумал Сергей, и про себя добавил: - Пусть Бог тебя простит!"
   Подъехавший сопровождавший дипломата и писателя Чаплыгин только мельком взглянул на своего раненого товарища и не удостоил даже взглядом погибшего сотрудника местной государственной безопасности.
   - По этой трассе мы будем ехать очень долго. Тут я подобрал попутчика, который мне показал по карте дорогу, по которой мало кто ездит. Поэтому она почти всегда свободна и подобных случаев, - Чаплыгин указал на разбитую машину, - там почти не бывает.
   - Тогда перекусывать не будем и сразу же поедем. Не возражаете, Сергей Альбертович? - осведомился Юрий Владимирович у Сергея.
   - Я не против, - сказал Михайлов, потому что торопился быстрее попасть в столицу и рассказать Игорю Вячеславовичу о том, что он увидел в горной деревушке.
   - Только предупреждаю, - продолжил Чаплыгин, - дорога все время ведет вниз, поэтому нужно смотреть в оба. Но зато через пару часов уже будем дома пить чай. Ну что, по машинам?
   - По коням! - шутливо поправил его Поляковский.
   Обе машины осторожно выехали с территории автостоянки и не видели, как разбитый "жигуленок" качнулся от воздушной волны пролетевшего по трассе большегрузного грузовика и, окончательно проломив плетень, вместе с погибшим шофером свалился на автостоянку, где всего десять минут назад стояла американская машина.
   Только тогда подбежавшие к ней посетители шашлычной увидели, что на полу между передним и задним сиденьями лежал ещё один пассажир, погибший от удара головой в крышу машины. По документам, обнаруженным во внутреннем кармане его пиджака, это был Вано Георгиевич Чадлишвили.
   Глава 107
   Следственная группа Ткачука - Квасова была распущена уже через три дня. Этому способствовали некоторые события, которые произошли за это время в столичных правоохранительных органах.
   В первую очередь это коснулось прокуратуры. Ни с того ни с сего двойное убийство в квартире Калашниковых, разбойное нападение на частное сыскное агентство "Кристи и Пуаро" и убийство полковника Васильченко в "Макдональдсе" у Камергерского было решено свести в одно делопроизводство. По большому счету так и должно было случиться, за исключением одного: никто из оперативной группы - ни Ткачук, ни Квасов, ни Кононенко никому из своего начальства не докладывали о том, что все три дела имеют общие корни. Кроме того, дело о налете на квартиру ветерана Великой Отечественной войны Суздальского тоже должно было перейти новой группе, но в городской прокуратуре все пытались отпихнуться от него. И, по всей видимости, им это удалось.
   Руководство новой группой поручили... младшему следователю прокуратуры Ольге Владимировне Кудряшовой. Начальство долго и напыщенно говорило о роли прокуратуры в борьбе с организованной преступностью и криминалом и о том доверии, которое оно оказывает молодому сотруднику.
   Майору Квасову приказали в течение суток сдать дела, находящиеся в разработке, и отправляться на Северный Кавказ для усиления кадров управления внутренних дел одной из республик.
   Капитан Кононенко остался в столице, но его назначили командиром специальной группы по борьбе с проституцией.
   Больше всего повезло старшему следователю прокуратуры Ткачуку - его назначили с повышением в управление кадров Генеральной прокуратуры. Старый следователь догадывался, что стало основной причиной расформирования их группы, но своими мыслями поделился только с Кириллом Климовичем, провожая его на Павелецком вокзале.
   Пройдя в зал ожидания, они взяли бутылку армянского коньяка и устроились подальше от редких пассажиров.
   - Да, Кирилл, не думал я, что мы так скоро расстанемся, - начал следователь. - Я думаю, ты понимаешь, почему именно тебе выпала столь "почетная" обязанность оказать помощь нашим товарищам на передовых рубежах.
   - Я-то понимаю, что это все неспроста, но только никак в толк не возьму, за что именно мы так хорошо зацепились, что пауки в нашей банке сразу же заболели медвежьей болезнью?
   - Не знаю, не знаю, - в раздумье сказал Ткачук. - Все три дела, как я понимаю, кого-то сильно затронули, и они решили от нас избавиться. Но с каждым по-своему.
   - Да, но только меня, по всей видимости, послали в бессрочную командировку, - грустно промолвил Квасов.
   Петр Владимирович внимательно посмотрел в глаза Кириллу.
   - Твоя командировка, а они подразумевают, что ты оттуда не вернешься, - предупреждение всем нам.
   - Вы думаете, что я сам этого не понимаю? - спросил капитан.
   - Ты не понял мою мысль. Твоя командировка то же самое, что черная метка старому пирату в прибрежной таверне. Знаешь, есть такая поговорка: "Предупрежден, значит вооружен!" Вот ты и получил эту метку. Но самое плохое, что у нас, остальных, до сих пор её нет. И кто знает, может, эту метку я и твои Конон и Малыш получат вместе с пулей или другим образом.
   - Из ваших слов мало что следует, Петр Владимирович.
   - Ты не прав, Кирилл. Из моих слов следует, что ты любыми путями должен остаться в живых. Я думаю, что тогда они не посмеют расправиться с нами. На всякий случай я тебе дам один адресок на Северном Кавказе. Постарайся сразу связаться с этим человеком, как только приедешь. Он, хочется верить, сможет тебе помочь, да и нам всем тоже.
   - А кто этот ваш знакомый?
   - Это очень хороший человек. Мы с ним встретились, когда в студенческие годы я увлекался альпинизмом. Когда ты с ним ближе познакомишься, он тебе расскажет много интересного, - сказал Ткачук и на салфетке написал адрес и номер телефона.
   В этот момент дежурная по вокзалу объявила о начале посадки на скорый поезд "Москва - Махачкала".
   Собеседники выпили по последней рюмке, пожали друг другу руки и обнялись на прощание. Майор Квасов быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на перрон, а Петр Владимирович, с сожалением посмотрев ему вслед, направился к выходу.
   ...В то время, когда Квасов обустраивался в купе скорого поезда, капитан Кононенко мило беседовал с девушкой, сотрудницей районного отдела ЗАГСа Викторией. Девушке пришелся по душе этот симпатичный сотрудник статистического бюро (так представился Конон), который собирал данные для отчета по демографическим процессам в столице за последние пятьдесят лет.
   - Значит, вам нужны документы о рождаемости и смертности сразу же после войны? - переспросила девушка и пригласила Конона пройти в архив, расположенный в подвале.
   Там стояли длинные дубовые стеллажи, заполненные до самого потолка пухлыми папками. На торцах были написаны годы, к которым относились те или иные дела. Кроме того, каждый стеллаж был разделен на две части: на одной висела табличка с буквой "Р", что означало "рождаемость", на другой - "С", что означало "смертность".
   - Что вас из этого больше всего интересует? - игриво спросила Виктория.
   - Вика, я слышал, что после войны в наших ЗАГСах выдавались документы взамен утерянных на войне, или вместо личных документов военного образца.
   - Да, было распоряжение Совнаркома о порядке замены книжек красноармейцев и командных кадров Красной Армии на паспорта старого довоенного образца. Разве этот вопрос как-то связан с демографией столицы?
   - Вы понимаете, Вика, - капитан начал сходу придумывать приличное объяснение своему интересу, - я ведь работаю в нашем бюро не один, а с несколькими своими коллегами. У каждого из нас есть строго определенное направление деятельности.
   - И какое же ваше направление? - спросила девушка.
   - Меня интересует процесс формирования в нашей столице национальных, или, правильнее сказать, этнических групп населения. Кроме того, в связи с этим неплохо было бы выяснить закономерности ассимиляции национальных групп в славянских нациях.