Задонский С.. Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

   На следующий день к нам, раненым и живым, кто уцелел после этого боя, прибыло большое начальство. Всех наградили орденами и медалями за храбрость и героизм, проявленные в последнем бою войны, так как утром объявили о Великой Победе нашего народа.
   В связи с тем, что наши документы были утеряны, тут же в полевых палатках медсанбата нам оформили новые личные документы, в которых мы уже указали настоящие наши фамилии и имена. Так мы вновь обрели себя.
   - А ваше поведение в госпитале врачи, медсестры и раненые не находили странным? - задал вопрос я. - Ведь за годы вашего плена в стране многое изменилось?
   - Нет, такого не было. Понимаете, лишь только объявили о победе, все как-то в одно мгновение забыли о войне. В палатах были разговоры только о будущей счастливой жизни, строились различные планы. А кроме того, было много раненых и контуженных, которые, если не все, то многое из своей жизни забыли: не у всех психика смогла выдержать ужасы этой войны.
   За время пребывания в госпитале мы до дыр зачитывали все подшивки газет и журналов, поэтому ориентировались в том, что происходило в стране за то время, когда мы были в концлагере. После госпиталя нам предоставили отпуск.
   Мы с большой опаской и с не меньшим волнением ехали домой. На Украине наш эшелон пустили под откос недобитые бандеровские банды. Много солдат и офицеров погибло. В нашей группе тоже погиб один человек: он выскочил из опрокинувшегося вагона и попал под пулеметную очередь бандитов.
   Потом всех, кто ехал в этом поезде, демобилизовали, в том числе и нас. Но домой мы не поехали - страх перед НКВД и "Смершем" крепко сидел в наших душах. Мы приехали в эту республику, поступили в университет, а затем работали по своим специальностям.
   Жили тихо-мирно, пока не произошло это несчастье с развалом государства. Теперь мы никому не нужны.
   - А со своими друзьями на Красной площади, как договаривались, встречались? - поинтересовался я.
   - Мы приезжали в Москву каждые пять лет в день нашего освобождения, но, к сожалению, за все послевоенное время так никого и не встретили.
   - А о том человеке, которого вы считаете нашим разведчиком, тоже ничего не узнали?
   - Нет, не узнали. Ни в каких архивах нет сведений о награждении морских офицеров этим ножом. Однако в одном архиве Калининградской области нам показали документ, в котором говорится, что такая-то "партия ножей Североафриканского корпуса фельдмаршала Роммеля была передана в 1944 году в интендантское управление подводных сил Рейха". В приложении было указано около трехсот номеров таких ножей первой и второй степени. О награждениях в этом архиве ничего нет.
   - А в Одессу вы ездили?
   - Да, ездили, но только через пять лет. Когда один из нас смог туда выбраться, было уже поздно: никакого человека с попугаем он не нашел. Хотя один еврей-сапожник, работавший на пристани у Морского вокзала, рассказывал, что после окончания войны там в течение двух лет появлялся мужчина лет тридцати и веселил детвору и взрослых тем, что показывал своего говорящего попугая, который, по его словам, достался ему в качестве трофея и поначалу говорил только на немецком языке. Впоследствии хозяин выучил его русскому языку. Старик хорошо помнил того человека, поскольку в то время это было почти единственным развлечением в разрушенном городе.
   - Если вы считаете его нашим разведчиком, то почему он не попросил вас обратиться напрямую в органы разведки? - спросил я.
   - Мы тоже, уже спустя десятки лет, думали над этим вопросом, читали много мемуарной литературы, копались в архивах и пришли к следующему выводу. Во-первых, как это не раз случалось во время войны, он как советский разведчик мог потерять связь со своими руководителями, а этот факт в Москве расценивался однозначно - разведчик переметнулся на сторону противника и стал предателем. Если бы он объявился снова, ему бы вряд ли поверили, в лучшем случае присудили лет десять-двадцать лагерей, как поступили с Шандором Радо, одним из самых отважных советских разведчиков.
   Во-вторых, этот человек был хорошо осведомлен о ситуации в стране с "врагами и предателями народа", и если бы мы появились с посланием от него в органах государственной безопасности, то нас, а заодно и его, посчитали бы немецкими, американскими и английскими шпионами. От этого было бы хуже всем: и ему, и нам, и делу, которому он служил во время войны и, может быть, и после её окончания.
   И, наконец, в-третьих, человек с попугаем был его товарищем по разведывательной работе, и условия подобной встречи они оговорили заранее. По-видимому, наши слова должны были послужить весточкой о том, что наш немец жив, а где его искать и как с ним связаться, он знал сам.
   Конечно, это всего лишь наши предположения, но нам они кажутся небезосновательными.
   - А почему бы, - преложил я Овчинникову, - вам не встретиться с нашим военным атташе или его помощником по этому вопросу? Вы вместе могли бы сделать запрос в соответствующие органы, службы или архивы и как-то прояснить судьбу вашего немца?
   - Но ведь прошло столько времени! Объединилась Германия и распался Советский Союз! Часть архивов "приватизировали" суверенные республики! сказал он.
   - Но попробовать-то можно?
   - Можно, конечно, можно, даже нужно! Только я переговорю со своими товарищами. Раз это наша общая тайна, то и решать мы должны сообща. Вы уж извините!
   - Только вам нужно будет поторопиться, - предупредил я Овчинникова. Дней через десять военный атташе уезжает домой. Он хороший человек и всегда готов оказать посильную помощь.
   - А новый атташе? - спросил старик.
   - О новом военном атташе мы пока ещё ничего не знаем. Но люди всякие могут быть: вдруг новый человек - прямая противоположность старому. Тогда все будет сложнее.
   - А вы сами можете оформить запрос? - не унимался Кирилл Мефодиевич.
   - Вы же должны понимать, что мы пока остаемся бюрократами. Для оформления запроса необходимо написать заявление на имя консула или посла. А они уж решат, кто с вами будет работать дальше. Но скорее всего это дело поручат вести военным. Так что будет лучше, если вы решите свой вопрос со старым военным атташе.
   - Хорошо, мы подумаем, - пообещал посетитель, - и в ближайшее время известим вас.
   - А вы со своими товарищами не пытались связываться с ветеранскими организациями? - спросил я.
   - Нет, мы решили, что это нам не нужно. Ведь по большому счету мы не воевали. Служить служили, а бой приняли единожды и только в конце войны. Поэтому считали и считаем, что пользоваться льготами ветеранов войны не имеем морального права. Извините уж нас, стариков, советское воспитание!
   Овчинников встал и начал прощаться. Я дал ему свою визитную карточку и сказал, что буду ждать их совместного решения. Он направился к дверям и, обернувшись, спросил:
   - Нам обращаться сразу к военному атташе или сначала лучше опять подойти к вам?
   Я собирал бумаги на столе. В мое досье они не помещались, и я решил вынуть часть газет, относящихся к нашей поездке в Трабзон, среди которых были и газеты со статьями о подводной лодке.
   Так получилось, что одна газета с большой фотографией выбросившейся на берег субмарины оказалась сверху. Овчинников замер и немигающим взглядом уставился на фотографию в газете. Я заметил его состояние и спросил:
   - Что случилось?
   Он медленно поднял руку и согнутым указательным пальцем ткнул в фотографию.
   - Это она!
   - Кто она? - ничего не понимая, спросил я.
   Старик немного пришел в себя и прошептал:
   - Эта та самая подводная лодка, вернее, одна из тех!
   Я посмотрел на фотографию:
   - Откуда вам известно про эту лодку?
   - Именно про эту лодку мне ничего неизвестно. Я только хотел объяснить. Немец, который нас спас, работал в доке, где обычные серийные субмарины переоборудовали в какие-то специальные. Одна из таких лодок изображена здесь.
   - Точно? - переспросил я. - Вы уверены в этом?
   - Да, именно такие лодки выходили со стапелей верфи, где работал тот немец, - твердо сказал Овчинников.
   Рабочее время уже заканчивалось, и в кабинет дежурного дипломата заглянул охранник. При нем не хотелось разговаривать с ветераном, поэтому я громко посоветовал Кириллу Мефодиевичу прийти в консульский отдел в следующий раз. Старик, как мне показалось, понял, что я не хотел продолжать разговор при посторонних, раскланялся и ушел.
   - Вот и все, что я хотел рассказать, - закончил Михайлов. - Только вот Овчинников со своими товарищами по плену больше так и не пришли, а по его адресу я ехать не рискнул.
   - Да, интересное дело получается. - в раздумье сказал Голубев. Теперь нам в самый раз с вашим знакомым встретиться - он бы многое нам прояснил. А пока коротко о том, что мне сообщили мои друзья из Москвы и Петербурга.
   Глава 77
   Михайлов с Катей занимались немецким языком уже почти месяц. Как он и предполагал, никаких препятствий в оформлении девушки на должность преподавателя немецкого языка не было. В бухгалтерии хотели было записать в группу ещё пару человек, но так как Сергей уже ранее изучал основы языка, то Катя с двумя другими сотрудниками стала заниматься отдельно, что называется, с нуля. Вскоре они бросили учебу, сославшись на большой объем работы в посольстве.
   Уроки проходили по свободному графику, в зависимости от загруженности Сергея по работе. Но ни разу Катя не доставала из своей сумочки аудиоплеер - значит, серьезного разговора в этот день не предвиделось.
   Однажды Катя, зайдя в кабинет Михайлова, сразу достала свой плеер и включила его. Как только загорелась красная лампочка, она сказала:
   - Сергей Альбертович, у нас с вами около десяти минут для того, чтобы переговорить.
   - Есть известия от Игоря Вячеславовича?
   - Ему надо срочно с вами увидеться. Он получил какие-то тревожные вести из России и хочет с вами встретиться.
   - Хорошо, но когда?
   - Вам сообщат об этом дополнительно. А в ближайшие дни вы должны купить себе "коня", - сказала девушка и, увидев, какую реакцию на Сергея произвели её слова, прыснула со смеху.
   - Коня?!! - удивленно переспросил Михайлов. - Только этого мне для полного счастья не хватает.
   Девушка захохотала:
   - Не простого коня, - сказала она, успокоившись, - а железного. Попросту говоря, Игорь Вячеславович просил, чтобы вы купили автомобиль.
   - Но у меня сейчас нет наличных денег: большую их часть я перевел в Россию. А если я возьму деньги у Трофимова, это сразу привлечет дополнительное внимание к моей персоне.
   - Да, - в раздумье сказала Катя, - видно, дед Трофим об этом не знал. Тогда сделаем так. Сколько у вас наличных?
   - Долларов шестьсот-семьсот.
   - Вот и хорошо! Вы скажете в посольстве, что вам надоело ездить на посольской развалюхе, да ещё делить её с кем-то еще, и вы решили купить недорогой подержанный автомобиль долларов этак за четыреста.
   - Да меня засмеют! Что за такие деньги можно купить? Разве что "Запорожец" или "копейку" старую, а потом с ними возни не оберешься!
   - Да, вы купите "копейку", а за техническое обслуживание машины не беспокойтесь.
   - Хорошо, посмотрим, что из этого получится. Что дальше?
   - Через неделю, в следующие субботу и воскресенье, возьмите кого-нибудь из посольства, желательно из людей, приближенных к офицеру безопасности, и вместе поезжайте на автомобильный рынок. Знаете, где он находится?
   - Да, знаю.
   - Ходите, присматривайтесь к ценам на машины. Вряд ли вы найдете автомобиль за такую сумму, которая имеется у вас на руках. Когда будете смотреть машины, больше приглядывайтесь к "копейкам", - со знанием дела сказала Катя. - В субботу или в воскресенье найдете на рынке такую машину белого цвета. Ее отличительный признак - портрет Сталина в правом нижнем углу лобового стекла. Хозяин машины, парень лет двадцати, будет продавать её за шестьсот долларов. Вас, естественно, эта сумма не устраивает, и вы с ним для отвода глаз поторгуйтесь. Когда вы его попросите открыть капот, парень скажет: "Если открыть капот, то за шестьсот баксов, если не открывать, то так уж и быть, даю вашу цену - четыреста". Несмотря ни на что, вы должны согласиться и вместе с сопровождающими проехаться на этой машине. После чего, как меня заверили, они сами из неё выпрыгнут и уедут на своем автомобиле. Вы же на прощание им скажете, что поехали оформлять эту машину на себя в местную автоинспекцию, а затем отправитесь в "Дипсервис" за дипломатическими номерами. Заявку на номера и все прочее вы должны подготовить заранее. После этого водитель отвезет вас к Игорю Вячеславовичу. Там и поговорите. А сейчас у нас уже не осталось времени на разговоры. Давайте заниматься языком.
   Катя снова достала свой плеер, выключила питание, дождалась, когда красная лампочка потухнет, и, заглянув в какую-то бумажку, сказала:
   - А теперь повторим с вами, Сергей Альбертович, будущее время. Скажите мне...
   Далее урок проходил по намеченному преподавательницей плану.
   В субботу Михайлов с одним из дежурных дипломатов и охранником Сашей поехал на городской автомобильный рынок покупать машину.
   Все в посольстве отговаривали Сергея от этой затеи, так как каждый понимал, что за деньги, которыми располагал дипломат, ничего путного купить нельзя. Но все же Михайлову разрешили приобрести машину за свой счет для служебного пользования, с выделением бухгалтерией средств на постановку автомобиля на учет в республиканском "Дипсервисе".
   Машин на рынке было много, но и покупателей было не меньше.
   Компания сделала один круг по рынку. Перекусив в местной шашлычной, снова пошли осматривать приглянувшиеся автомобили, но без прежнего энтузиазма, потому что поняли, что за деньги Михайлова можно купить только рухлядь.
   Указанную Катей машину и её водителя Сергей приметил ещё при первом осмотре и после обеда, осмотрев две или три машины, охранник Саша сам потянул его на нужную стоянку.
   Хозяин машины, пепельного цвета блондин, казалось, не дождавшись покупателей на свою "копейку", собирал вещи и укладывал их в багажник.
   - Так почем твоя колымага, "хозяин"? - как старого знакомого спросил комендант.
   - Как и раньше говорил, - недовольный такой фамильярностью, ответил парень, - шестьсот "зеленых".
   - А не многовато за такую машину? - вступил в разговор Саша.
   - За такую - в самый раз, - стоял на своем хозяин.
   Машина действительно была старая. Казалось, на ней не было ни одного живого места: все борта, капот, багажник и даже крыша во многих местах были погнуты. Складывалось впечатление, что машина совсем недавно побывала в какой-то передряге. При попытке открыть задние двери и багажник оказалось, что нужна некоторая сноровка. Кроме того, отсутствовали зеркала, а выхлопная труба висела на проволоке. Заводилась машина только после соответствующих манипуляций.
   Сергею автомобиль явно понравился, и он старался сбить цену. Но хозяин "копейки" стоял на своем. Уставшие на тридцатиградусной жаре комендант и охранник махнули на Михайлова рукой: мол, хочешь брать эту развалюху бери, но побыстрее.
   Видя пассивность сопровождающих дипломата сослуживцев, хозяин автомобиля предложил взять эту машину без всякого осмотра тут же с площадки рынка за четыреста долларов. Сергей не успел рта раскрыть, чтобы выразить согласие, как комендант и охранник почти в один голос посоветовали Михайлову купить эту машину по "хозяйской цене".
   Немного поломавшись, Сергей согласился и предложил всем совершить поездку в местную автоинспекцию, чтобы снять машину с учета. Его сопровождающие тут же отказались, и Сергей с владельцем машины выехали с рынка; комендант и охранник поехали в посольство, посмеиваясь над технической безграмотностью Михайлова.
   Как только они оказались вдвоем в машине, парень сразу же представился:
   - Денис.
   Перед тем как отправиться к Трофимову, они заехали в "Дипсервис", где оформили номера, а затем в автомастерскую. Встретившие их рабочие в грязных промасленных комбинезонах с какими-то приборами в руках облазили всю машину и вытащили небольшую черную коробочку с проводком.
   - А ваши сопровождающие вовсе не такие уж дураки, какими казались. Смотри ты, успели, а я даже и не заметил.
   - Что это, "жучок"? - показал свои познания в шпионской технике Сергей.
   - "Жучок" или радиомаяк - неважно, - ответил Денис и передал найденный прибор одному из рабочих. - Сейчас ребята его опробуют.
   Рабочий установил прибор в своей машине и выехал из мастерской.
   - Куда это он? - поинтересовался Сергей.
   - А куда вы должны были следовать после оформления машины? - вопросом на вопрос ответил парень.
   - Домой. Я сегодня выходной.
   - Вот и прибор поехал к вам домой: машина того рабочего временно, до вашего возвращения, постоит у вас во дворе.
   По дороге к месту, где сейчас обитал дед Трофим, Денис рассказал о всех достоинствах купленного Михайловым автомобиля. Сергей сам вел машину и смог лично убедиться в её скрытых возможностях.
   Проехав мимо ремонтируемого здания Российского посольства и расположенного за ним кладбища (хорошее же место подобрали местные руководители для российского дипломатического представительства!), а затем, попетляв немного по извилистой горной дороге, они, наконец, въехали в небольшой городок, построенный ещё при советской власти.
   Остановившись около двухэтажного домика, они увидели улыбающегося хозяина, а рядом с ним трех огромных кавказских овчарок.
   - Ну, наконец-то, здравствуйте, Сережа! - обрадовался старик и по русскому обычаю расцеловал юношу. - Забыли, наверное, Игоря Вячеславовича и Ульяну Генриховну? - лукаво спросил Трофимов.
   Глава 78
   "Жигуленок" послушно катил по Хорошевскому шоссе.
   Малый Георгиевский переулок. Тихое, малолюдное место с дореволюционными постройками, загроможденными сараями, клетушками, контейнерами, дворами, обнесенными деревянными заборами, оставленной на ночь строительной техникой.
   Спрятаться здесь от постороннего взгляда или уйти глухими проходами между домов от преследователей нетрудно.
   Васильченко проехал мимо дома с шикарным даже по нынешним временам крыльцом и высокими каменными ступеньками. Напротив него стояли две черные иномарки с номерами, на которых вместо последней группы цифр был изображен трехцветный Российский флаг.
   "Что мне грозит, - размышлял Сергей Валентинович, - если я немного понаблюдаю за этим особнячком не с улицы, а со двора? Отгоню в конец двора машину и найду укромное местечко. Правда, Трофимов предупреждал: главное дисциплина и никакой самостоятельности и лихачества! Но я и не собираюсь ничего предпринимать, только понаблюдаю. Надо же узнать, кто был в гостях в этом доме".
   Васильченко припарковал недалеко от арки возле двух таких же "жигулей" свою машину, затем вышел и направился к дому с крыльцом.
   Начался дождь, крупные капли летели в лицо и обдавали холодом. Никогда Сергей Валентинович не видел улицы столицы такой пустынной, темной, зловещей. Да ещё ветер беснуется, завывает в проводах и ветвях редких деревьев так надрывно, что делается не по себе.
   Засунув руки в карманы куртки, бегло, но внимательно бывший офицер безопасности посольства осматривал каждый закоулок двора, каждый предмет, за которым мог спрятаться неизвестный и невидимый пока враг.
   Он прошел мимо дома с крыльцом и высокими массивными ступеньками. Здесь по-прежнему стояла правительственная машина с выключенными фарами. Водителя не было видно.
   Васильченко свернул в калитку небольшой строительной пристройки, стоящей между домами, и спрятался за бетономешалкой. Отсюда хорошо был виден подъезд дома с таинственными обитателями. Васильченко разумно решил: "Рассмотрю их на выходе, когда откроются двери".
   Постояв минут пятнадцать, он почувствовал, что начинает замерзать: туфли на тонкой подошве совершенно не грели, ветер пробивал брюки, забирался под куртку. Васильченко, тихонько пританцовывая, шевелил пальцами. Помогало плохо. А за освещенными окнами даже тени не мелькали.
   По переулку пробежал человек, затем проехала машина, и снова воцарилась тишина.
   Внезапно свет в окнах второго этажа погас. Сергей Валентинович напряг зрение и слух.
   В арке заиграли лучи фар автомобиля - кто-то въезжал во двор. Васильченко немного приоткрыл калитку, чтобы лучше рассмотреть машину. Их было три. Они медленно, одна за другой повернули направо и подъехали к тому месту, где стоял его "жигуленок".
   Несколько человек вышли из машин и направились к дому с крыльцом. Их окликнул один из оставшихся водителей и что-то сказал. Резко повернувшись, все бросились к машине Васильченко.
   "А ведь это те самые машины, которые меня сегодня вели по городу!" - с холодком в душе подумал Сергей Валентинович.
   В это время открылась дверь "заветного" подъезда, и оттуда вышли двое. К ним сразу же подбежал один из прибывшей группы и жестом указал на стоящую в углу двора машину Васильченко. Вышедшие остановились. Один из них, пониже, тут же натянул кепку на лоб, поднял воротник куртки и старческой походкой направился обратно в здание. Другой, повыше ростом и явно моложе первого, описав рукой круг по периметру двора, поспешил за первым.
   "Все! Я свою работу сделал. В этом доме действительно проживает, а скорее всего работает (зачем же ему, старому, на ночь глядя куда-то уезжать?) неизвестный пожилой человек. Жаль, рассмотреть не удалось. А теперь надо делать ноги. Машину придется бросить до лучших времен", подытожил сегодняшний вечер Васильченко.
   Он оглядел маленький дворик, образованный дощатым забором строителей, и увидел в углу оконный проем без рамы, видимо, служивший для подачи внутрь строительных материалов и уборки мусора. Не задумываясь, Васильченко нырнул в проем, обо что-то споткнулся, упал: кругом была сплошная темнота. Со двора послышались шаги. Нужно было быстро принимать решение.
   По переулку проехала машина, и в отблесках фар обозначились дверные и оконные проемы помещения. Если напрячь зрение, то можно было различить цвет свисавших клочьями старых обоев. Сергей Валентинович бросился к окнам, выходившим на улицу. Под его ногами загремели листы железа, пустые ведра и доски.
   Этот шум привлек внимание людей со двора. "В том доме кто-то есть!" послышался грубый мужской голос.
   Но Васильченко уже не было в доме. Разорвав сетку, скрывавшую строительные леса, он выскочил на улицу, метнулся в арку, стоящего напротив дома, а затем дворами и переулками добрался до центральных улиц.
   Только здесь Сергей Валентинович понял, что идти ему по сути дела некуда - квартира скорее всего находится под их контролем. Решив доложить о выполненном задании, он позвонил по заранее условленному телефону. На этот раз мужчина на том конце провода сам принял сообщение и попросил подробно рассказать, как Васильченко выполнил задание. Сергей Валентинович рассказал все без утайки.
   - Да, дела! - вздохнул собеседник. - Сделаем так. Оставайтесь на том месте, где сейчас находитесь. Вас заберут и отвезут на квартиру, где вы отдохнете. А завтра постарайтесь выбраться из города, лучше с каким-нибудь частником на автомашине.
   Несмотря на поздний час, Васильченко тут же позвонил своему бывшему сослуживцу, который теперь работал в одном из столичных частных сыскных агентств.
   Друга на месте не оказалось. Дежурный по агентству вежливо попросил представиться, записал все данные Васильченко и сказал, что его приятель появится только завтра утром после десяти часов.
   - Сергей Валентинович, вы хотите что-то передать вашему товарищу?
   - Я ему сам перезвоню.
   - Боюсь, это будет затруднительно. После десяти часов у нас соберутся все сотрудники и телефон будет просто нарасхват, а у нас пока, к сожалению, только пять линий.
   - А если связаться с ним по мобильному телефону? - не отставал Васильченко.
   - Да, у него есть мобильная связь и домашний телефон, но без его личного разрешения или распоряжения руководства я вам не могу его дать.
   "Странно, Ванька телефон дома поставил, а неделю назад, когда встречались, и словом не обмолвился. Забыл, наверное", - пронеслось в голове Васильченко.
   - Я вас понимаю. А записать для него сообщение вы можете?
   - Да, я сейчас включу магнитофон и вставлю кассету с его фамилией, и вы наговорите на неё все, что хотели бы передать. Кассета будет передана только ему в руки, посторонние ваше сообщение услышать не смогут. Согласны?
   - Да, конечно, включайте магнитофон!
   В трубке послышался щелчок включаемого магнитофона и голос дежурного:
   - Говорите.
   - Иван, - начал Васильченко, - это Сергей из МИДа. Здравствуй! Срочно нужна твоя помощь. Мне необходимо на твоей машине выехать в одну подмосковную деревушку, притом срочно. Своей машиной сейчас воспользоваться не могу - она для меня недоступна. Попробуй отпроситься с работы, поездка займет часа три-четыре. Буду ждать тебя на Тверской в "Макдональдсе", что напротив Газетного, с одиннадцати до двенадцати часов. Ваня, очень нужно. Спасибо! - и положил трубку.
   ...На следующее утро, выспавшись и позавтракав, Васильченко в половине одиннадцатого был в "Макдональдсе". Погода резко изменилась, и уже немного пригревало солнце. Взяв гамбургер и стакан кока-колы, он отошел в дальний угол открытой террасы и стал ждать. Он почти не видел посетителей, но зато хорошо просматривались все подъезды к "Макдональдсу".