Александров Е.. Дикая Роза

   — Вот это да! — изумленно произнесла она. — Да вы, шеф, горите. Жареным пахнет!
   Она кинулась к нему и сорвала с него уже дымящееся одеяло. Так и есть: в руке у него была зажженная сигара!
   Напрасно он твердил ей, что курит с тринадцати лет и теперь уже не в силах освободиться от дурной привычки. Чтобы погасить начинающийся пожар, Роза вылила на дона Анхеля воду из вазы, предназначенную для цветов.
   Ванесса раздраженно швырнула на столик свою сумочку и ключи от дома.
   — Так что ты хочешь мне сказать? Эдуардо, глядя мимо нее, спросил:
   — Скажи, Рохелио Линарес был влюблен в тебя, не так ли?
   — Когда это было! Время не стоит на месте.
   — Да, и оно сыграло со мной злую шутку.
   Его тон заставил Ванессу внимательно посмотреть на мужа.
   — Я превратился в развалину сразу после нашей женитьбы, — продолжал он.
   — Ты же не хочешь обратиться к врачу! — живо ответила она.
   — Я обращался. Ко многим… Видишь ли я просто не хотел говорить тебе.
   Она подошла к нему и присела рядом, стараясь заглянуть ему в глаза.
   — Но почему?
   — Не хотел делать тебя свидетельницей моего позора. Мне нельзя помочь…
   Он впервые посмотрел ей прямо в глаза.
   — Ты не должна из-за меня губить свою жизнь. Скажи, ты хотела бы быть свободной?
   Она положила руку ему на плечо.
   — Эдуардо! Не надо об этом…
   — Наоборот, — твердо сказал он. — Мы должны поговорить начистоту. С этого самого момента ты, если хочешь, можешь считать себя свободной.
   Он мягко снял ее руку со своего плеча и вышел.
   В отличие от своего брата Рикардо был человеком действия. Слезы сестры и тихие просьбы вызволить ее отсюда привели его к мгновенному решению.
   — Встань! — сказал он.
   Кандида послушно поднялась. Он двумя движениями сорвал с нее смирительную рубашку. Санитарка тут же подняла крик, что это, мол, против правил их лечебницы.
   — Попробуйте помешать мне, — сказал он и велел Кандиде следовать за ним.
   На помощь санитарке мчались два здоровенных молодца в белых халатах. Но не зря же Рикардо регулярно посещал гимнастический зал университета и зал восточных единоборств. Прежде всего он не церемонясь вытолкал санитарку и запер палату изнутри.
   — Где твоя одежда? В шкафу? Быстро одевайся!
   Она сделала то, что он велел. После этого Рикардо отпер дверь, и санитары ворвались в палату. Несколькими хорошо рассчитанными движениями он сбил с ног одного из них. Второй опасливо отпрянул. Рикардо выпихнул Кандиду в коридор и, выхватив из двери ключ, захлопнул ее и запер снаружи, оставив в палате всех троих преследователей.
   Хаиме быстро сообразил, что надо делать. Через полчаса они были уже дома.
   Себастьян и Селия радостно приветствовали возвращение
   Рикардо вместе с сеньоритой Кандидой. Леонела тоже приветливо улыбалась ей и, поцеловав, проводила наверх в ее комнату и уложила в постель. Кандида удержала ее, когда она собиралась выйти.
   — Они… они выглядели счастливыми? Леонела мягко взяла ее за руку:
   — Перестань себя терзать, Канди!
   — Я не терзаюсь, — ответила Кандида. — Ведь все это было в той жизни. Я со всем смирилась.

ВСТРЕЧА С РИКАРДО

   Эрнесто не застал Розу дома, а узнав, что она опятJ дежурит у постели дона Анхеля, стал пенять Томасе:
   — Простите меня, но вы попустительствуете Розе.
   — По крайней мере, я теперь знаю, где она проводит вечера, — возразила Томаса, призвав в свидетельницы Хус-тину, зашедшую к ним и тоже не заставшую Розу.
   — У этого ее хозяина куча денег — мог бы и сиделку нанять, старый хрыч.
   Возражение Томасы, что дон Анхель не такой уж и старый, не прибавило Эрнесто хорошего настроения…
   Роза и в самом деле была у хозяина. Он уже был дома и не лежал в постели, а сидел за столом, опекаемый своей строгой сиделкой.
   — Пока вы не выздоровеете, я буду при вас. Мне и доктор конструкции дал.
   — Инструкции, Роза, инструкции…
   — Ну да, они самые. Сигары ваши я на помойку выкинула. Есть все будете без соли и приправ. Про перец «чили» вовсе забудьте.
   — Ты знаешь, сколько стоили сигары, которые ты выкинула? — с улыбкой спрашивал Анхель.
   — Жизнь дороже, — отвечала она.
   Он чувствовал, что не сможет без нее обходиться.
   — Зачем ты все это делаешь для меня? — спросил он.
   — А нам, бедноте, нравится совать нос туда, где мы чем-нибудь можем помочь, — отвечала она.
   Он улыбался еще шире.
   — Ты, Роза, Божье наказанье. Но наказанье, которое меня только радует. Поставь на стол еще один прибор.
   — Простили сына? — спросила она, выполняя его просьбу.
   — Нет, это для тебя.
   — Вообще-то я никогда не ела наедине с мужчиной, — сообщила Роза. — Ну да на какие жертвы не пойдешь для кореша!
   Он с комическим ужасом смотрел на блюдо овсянки, которое она перед ним поставила.
   — А тебе никогда не хотелось иметь свой дом и родное существо рядом? — спросил Анхель.
   — А у меня их целых два, существа: попугай Креспин и песик Рохелио, — ответила она. — А куда это вы?
   Он сердито на нее посмотрел:
   — А что, на бумажке с этими… с конструкциями, сказано, что я не имею права выйти в туалет?
   Он вышел из столовой. Роза, задумавшись, присела к столу, но тут раздался звонок во входную дверь. Она пошла открывать.
   Вошел Рикардо.
   — Что тебе здесь надо? — спросила она, придя в себя. Он пожал плечами.
   — Я друг дона Анхеля де ла Уэрта. Узнал, что его выписали из больницы и пришел проведать. А ты что здесь делаешь?
   — Ну вот что я тебе скажу, — произнесла она вместо ответа. — Нечего ходить за мной по пятам!
   В роскошный номер отеля «Римский форум» официант принес обед, заказанный с щедростью и пониманием гастрономического искусства. Получив хорошие чаевые, официант удалился, про себя решив, что сеньору и сеньоре, похоже, не до еды: так неприкрыто жадно они смотрели друг на друга.
   И впрямь, как только дверь за официантом закрылась, Федерико потребовал, чтобы Дульсина разделась. Но ей хотелось, чтобы он обязательно раздел ее сам. Он не стал отказываться…
   Она еще не пришла в себя после его умелых и настойчивых ласк, как он, накинув халат, поднялся и пошел к телефонному аппарату, стоявшему в другом конце номера.
   — Ты куда?
   — Мне надо позвонить в Мехико. Секретарша Сильвия бывает в офисе допоздна.
   Мехико дали почти сразу. Но вряд ли можно было сказать, что лиценциату Роблесу повезло, потому что Сильвия, которую он слышал, будто она была в соседней комнате, сообщила ему нечто невероятное: ему звонила сеньорита Ирма! Да-да, Ирма Дельгадо. И ее тоже было хорошо слышно, вот как сейчас сеньора Федерико. Сильвия сказала ей, что лиценциат Роблес в свадебном путешествии.
   — Понимаю! — нервно отозвала; Федерико, краем глаза с беспокойством заметив поднявшуюся уже Дульсину, явно прислушивавшуюся к его телефонному разговору.
   — Ну а какие-нибудь более важные новости есть? — спросил он нарочито равнодушным тоном. — Ну, тогда до свидания, Сильвия.
   Он положил трубку. Но Дульсину трудно было обмануть. Она заинтересованно смотрела на него.
   — Что-нибудь неприятное?
   — Да нет. Просто несколько неоплаченных счетов.
   — И из-за них ты так побледнел?
   Федерико нервно захихикал и притянул ее к себе на колени.
   Ольга почти не покидала больную подругу. И конечно, главной темой их разговоров был лиценциат Федерико Роблес.
   — Он счел меня мертвой, и это только облегчило его планы, — печально размышляла вслух Ирма.
   — Он ведь обещал на тебе жениться! — возмущалась Ольга.
   Ирма смотрела на нее с горькой усмешкой.
   — Измена — это разменная монета в любви.
   Где-то она прочла эту фразу, которая показалась ей глупой, но засела в голове, и теперь ей казалось: она понимает, что хотел сказать автор.
   — И тебе не хочется отплатить ему? Ирма опять усмехнулась.
   — У меня есть только его письма. Что такое письма от бывшей возлюбленной? Я знаю Дульсину Линарес. Нервы у нее крепкие. И ревность ей совершенно чужда.
   Некоторое время они обе молчали. Взгляд Ирмы был устремлен в одну точку. Потом она сказала как о деле давно решенном:
   — Но однажды я найду в себе силы расквитаться с ним.
   Роза, как ей казалось, очень спокойно объясняла Рикардо, каким образом она оказалась в доме дона Анхеля.
   — Вот думала поесть на кухне… А он пригласил меня за стол.
   — Ты всегда была услужлива, — сказал Рикардо.
   — Я всегда рада помочь тем, кого люблю. А уж кого не люблю, те пусть поостерегутся!
   — Особенно когда сифон под рукой, — весело засмеялся Рикардо.
   Они помолчали.
   — Что же ты не спрашиваешь меня, как идут мои дела?
   — Да небось перья чистишь перед женитьбой на этой…
   — Кто тебе сказал?
   — Летают птички, разносят вести. И сестра твоя за лиценциата Роблеса замуж выскочила. Нашла гадюка гада!
   Неизвестно, каких еще характеристик наслушался бы Рикардо, если бы не вернулся Анхель. Они с Рикардо обнялись. Незаметно подмигнув Линаресу, Анхель представил ему Розу.
   Ей пора было уходить. Перед этим она строго посмотрела на хозяина:
   — И смотрите у меня! Не курите! — И совсем жалобно добавила: — Ну пожа-алуйста!
   — Как она вам? — спросил Рикардо, когда Роза ушла.
   — Я другой такой девушки не встречал, — искренно ответил Анхель.
   Рикардо усмехнулся.
   — Да, Роза Гарсиа — единственная в своем роде! Он протянул Анхелю конверт.
   — Что это?
   — Ее жалованье.
   — Это я тебе должен заплатить за то, что ты привел в мой магазин такое ни на кого не похожее существо… И ответь мне, Рикардо, как тебя угораздило упустить такую девушку?
   Рикардо печально молчал.
   — Порой я сам себе задаю этот вопрос. Но теперь уже ничего не изменишь. Я ведь скоро снова женюсь.
   Рауль счел нужным пригласить Малену в ресторан. Поход этот оказался очень полезным для него. Малена сообщила, что дон Анхель уже и ужинает наедине с Розой Гарсиа.
   — У нас дома? — поразился Рауль.
   — У вас дома. Она и на ночь там остается. — Малена усмехнулась. — Того гляди, на всю жизнь останется…
   Рауль решил, что пришла пора поговорить с Розой всерьез.
   Перед открытием магазина он подъехал к нему на своей машине и дождался Розу.
   Она встретила его неприветливо.
   — Что так рано? Из кроватки выпали?
   — Мне надо поговорить с тобой.
   — Я ведь вас просила говорить мне «вы».
   Он сказал ей, что речь пойдет об отце, и они договорились о встрече в кафе в обеденный перерыв.
   Когда во время перерыва Роза с Раулем заняли столик в кафе, где обычно обедали служащие магазина «Добрая мама», Малена сказала Карлосу:
   — Видел? Роза с Раулем заигрывает. Вечером с отцом, утром с сыном. Вот бесстыжая!
   Тем временем Рауль говорил:
   — Вы знаете: у меня с отцом сложные отношения. Он выгнал меня из дома. Дело в том, что я не сдал экзамен, и отец принял это слишком близко к сердцу.
   — Близко к сердцу!.. Да он чуть Богу душу не отдал.
   — Вы должны помочь мне. Он страдает оттого, что я не с ним. Попросите его простить меня.
   Роза удивленно посмотрела на него.
   — Я в чужие дела нос совать не люблю. И с какой стати дон Анхель станет меня слушать?
   — Не говорите так! — Рауль смотрел на нее чуть ли не с возмущением. — Все знают, что вы имеете на отца огромное влияние.
   Роза и вовсе изумилась.
   — Да-да, — продолжал он. — Отец взял вас на работу, когда в этом не было никакой необходимости!
   — А объявление в газете? — перебила она. Он не слушал ее.
   — Мы современные люди. Назовем вещи своими именами. Отец покровительствует вам — это очевидно. Вы спали около него в больнице, вчера вы ужинали с ним наедине, отец бы никому не позволил…
   Она не дала ему договорить.
   — Как вы смеете так думать обо мне! — крикнула она и, вскочив из-за стола, дала ему пощечину.
   — Что я такого сказал? — спросил он, защищаясь от новой пощечины.
   Но спасли его лишь девушки-продавщицы, сидевшие за соседним столиком. С трудом они оттащили взбешенную Розу от хозяйского сынка.
   Она чуть не плакала. А ведь день начался так хорошо! Утром Томаса вдруг сказала, что ночью она вспомнила, вспомнила!
   — Я вспомнила дом твоей мамы! Название улицы не помню, а помню, что там маленькая площадь и телефонная будка. Название улицы не помню, а своими ногами найду!
   После работы они должны были идти туда. И вот этот мерзкий разговор!
   Роман перехватил Куколку возле самой таверны «Твой реванш».
   — Сеньорита-то выкарабкалась, — сообщил он, зло глядя на сутенера.
   — У нее, стало быть, семь жизней, как у кошки.
   Эту тему Роман обсуждать не стал.
   — Малый, который нас нанял, женился и теперь в свадебном путешествии. Только он ведь вернется. Узнает, что дамочка наша жива и начнет с меня деньги обратно тянуть.
   Куколка нагло пожал плечами.
   — Это твоя проблема.
   Роман грубо схватил его за ворот рубашки.
   — А не твоя, мазила? Я за деньгами пришел! Куколка прищурился:
   — А ну как не отдам?
   — Тогда слушай внимательно. — Роман не отпускал ворот. — Эта женщина тебя видела, когда ты в нее палил?
   — Ну?
   — Одна анонимка в полицию, и тебя перед ней поставят. А она уж не промахнется — скажет: вот он, голубчик!
   Куколка ухмыльнулся.
   — Вот-вот! А что у меня сообщник есть, который мне денежки за труд заплатил, — это ничего? Какая же тебе выгода анонимку строчить?
   — Да я-то от всего откажусь. Меня-то она не видела! Куколка впервые понял, что положение его не так уж прочно.
   — А где их взять, деньги-то? — буркнул он.
   — А ты у Сорайды поклянчи. Не ты ли жемчуг ее души? — Роман сделал грязный жест. — Жду тебя в заброшенном доме — ты знаешь где. В десять.
   Только теперь он отпустил Куколку, добавив:
   — И не юли! А то знаешь, что будет. Он повернулся и пошел.
   — Знаю, что будет, — повторил Куколка, со злобой глядя ему вслед.
   Томаса наконец дождалась Розу.
   — Ты прямо из магазина?
   — Нет, из ресторана, — хмуро ответила Роза. И, встретив удивленный взгляд Томасы, объяснила: — У меня разговор был с хозяйским сыном.
   — Снова «разговор»? — спросила с досадой Томаса. — Когда ты, Розита, перестанешь цапаться с людьми?
   — Пока они не будут себя вести как люди!..
   Но спорить они не стали, потому что помнили, какое радостное дело ждет их впереди.
   — Помоги Господь, — сказала Томаса. И они пошли.
   Томаса вела довольно уверенно и сама этому радовалась.
   — Ноги-то помнят, — бормотала она. — Ноги-то не подведут.
   Вот и запомнившаяся ей маленькая площадь. Вот телефонная будка. Вот он, этот дом! Большой роскошный дом, окруженный красивой железной решеткой, находился прямо перед ними. Они перешли улицу и подошли к воротам. За решеткой они заметили женщину, убиравшую великолепный травяной газон.
   Заметив, что они смотрят на нее, она поздоровалась с ними и спросила, кого они хотят видеть.
   — Хозяйку дома! — взволнованно ответила Роза. То, что они услышали, повергло их в печаль и ужас.
   — Хозяйку дома? — переспросила женщина. — А она умерла.

ПОТЕРЯ РАБОТЫ

   Куколка появился в «Твоем реванше» позже, чем обычно. Он показался Сорайде несколько возбужденным, но старательно скрывающим это состояние. Перед тем как уйти от нее, он сказал, что в десять вечера у него какое-то важное дело. Сорайда подозревала, что дело это связано с Романом, которого она терпеть не могла.
   Она так и сказала Куколке, когда тот вернулся:
   — Не желаю больше видеть рядом с тобой этого твоего Романа.
   К ее удивлению, Куколка только как-то криво усмехнулся:
   — А ты его больше и не увидишь. Обещаю тебе.
   Но не успела Сорайда обрадоваться его неожиданной покладистости, как снизу прибежала какая-то из девушек и сообщила, что Куколку спрашивают два сеньора. Вслед за девушкой появились и сами сеньоры. Одного из них в «Твоем реванше» знали. Это был сыскной агент по фамилии Мендоса.
   — Вы Оскар Бикунья по кличке Куколка? — спросил агент.
   — Что он натворил? — спросила Сорайда, со злостью глядя на Куколку.
   — Ничего я не натворил, — ответил Куколка, в свою очередь довольно нагло глядя на полицейских. Они, однако, предложили ему следовать за ними. Сорайда рванулась было вслед. Но Куколка остановил ее.
   — Скоро все выяснится, и я вернусь, — сказал он. Его увели.
   Роза и Томаса провели у решетки дома страшные минуты.
   Томаса спросила у женщины про кормилицу Эдувигес. Та ответила, что женщина с таким именем здесь никогда не жила.
   Роза наконец догадалась поинтересоваться, как звали умершую хозяйку дома. Оказалось, что ею была вдова по имени Ребекка Сотомайор.
   — А сеньору Паулетту Монтеро вы не знаете? — безо всякой надежды спросила Роза.
   — В первый раз слышу это имя, — ответила женщина и, попрощавшись, пошла по направлению к дому.
   Томаса виновато посмотрела на Розу.
   — Прости меня, Розита… Я-то думала, нашла!
   Роза принялась утешать ее. Но сама она была подавлена.
   Конечно, в отсутствие Дульсины роль старшей служанки была не такой интересной, но зато более ответственной.
   Час назад Леопольдина предложила сеньорите Кандиде поесть. Та, как обычно в последнее время, отказалась, сославшись на то, что у нее нет аппетита. Леопольдина поспешила сообщить ей, что из Рима звонила ее сестра, сеньорита Дульсина.
   — Ах, это я по привычке говорю «сеньорита», а она ведь теперь «сеньора». Они с лиценциатом Роблесом прекрасно проводят время в Италии, оба здоровы…
   — Тебе обязательно мучить меня? — подняла на нее мрачные глаза Кандида.
   — Что вы такое говорите, сеньорита! Просто кроме меня кто же будет держать вас в курсе всех дел?..
   Сейчас Леопольдина перебирала столовое серебро, при-. слушиваясь к разговору Леонелы и Рохелио. Больше в столовой не было никого. Рикардо куда-то уехал после того, как ему позвонил Эдуардо Рейносо.
   Леонела заметила РОхелко, что его участившиеся встречи с ее кузиной Ванессой становятся предметом сплетен. Она предупредила его, что уже ходят слухи.
   — Слухи ходят всегда. Они как эпидемия, — отреагировал Рохелио.
   Тут Леопольдина перебила их, сообщив, что сеньорита Кандида отказалась от ужина и что, когда Леопольдина входила в ее комнату, сеньорита спрятала под подушку клубок шерсти и спицы: опять, стало быть, взялась за свое, что-то вяжет для ребенка.
   — Это плохой признак, — сказала Леонела.
   — Бедная, — только и промолвил Рохелио.
   — А где Ванесса? — спросил Рикардо, войдя в дом Рейносо и не видя хозяйки дома, к которой хорошо относился.
   — Я нарочно пригласил тебя в ее отсутствие. Ты знаешь, что она и твой брат близки?
   Рикардо посмотрел на него как на сумасшедшего.
   — Это твои фантазии, Эдуарде Ванесса честная женщина. К тому же они были знакомы задолго до вашей встречи.
   Эдуардо сидел, в кресле, вяло и словно нехотя выталкивая из себя слова.
   — Я превратился в карикатуру на мужа.
   — Опомнись, Эдуардо!
   — Да-да, это так. Я предоставил Ванессе полную свободу выбора. Но она не хочет ею воспользоваться.
   — Правильно. Потому что она любит тебя.
   — Это не любовь. Это сострадание. И только. Иногда мне кажется, что лучший для меня выход — пустить себе пулю в лоб.
   Рикардо не знал, что на это ответить. Ему было жаль друга, но помочь ему он не мог и чувствовал себя беспомощным.
   Пишущая машинка, на которой довольно лихо барабанил полицейский, стучала, фиксируя ответы Куколки на вопросы агента Мендосы. Иногда Мендоса подсказывал полицейскому, как нужно записать то или иное показание арестованного.
   — Вы приятель Романа Валадеса. Вам известно, что он мертв?
   — Кто, Роман? — засмеялся Куколка. — Да он еще вчера был живее живого!
   — Его нашли убитым в заброшенном доме недалеко от «Твоего реванша». А незадолго до этого вас видели вместе. И вы о чем-то спорили.
   — Может, разок и прикрикнули друг на друга. С кем не бывает? — сказал Куколка.
   — О чем вы говорили?
   — Да о футболе. О чем же еще? Из-за этого людей не режут.
   Куколка опять засмеялся.
   Мендоса медленно прошелся по комнате мимо сидящего на табурете Куколки раз, другой, третий… Потом вдруг резко остановился около него.
   — Разве я говорил вам, как был убит Роман Валадес? Откуда вы знаете, что его зарезали?
   Куколка вскочил.
   — Сесть!
   Куколка сел. Теперь он больше не улыбался.
   — Ну, просто… если бы его застрелили — пальба была бы слышна. А в нашем квартале все больше… с ножами шастают. Негодяи такие, — беспомощно добавил он.
   После разговора с Раулем и сцены в кафе многое изменилось для Розы на службе. Она больше не радовалась, идя на работу. Дома она поведала Томасе о своем разговоре с Раулем и даже сказала, что завтра же уйдет из «Доброй мамы».
   Томаса очень встревожилась таким поворотом дел, позвонила Рохелио и все ему рассказала. На следующее утро, когда Роза только собиралась на работу, Рохелио уже был у нее. Она очень удивилась такому раннему визиту,
   Рохелио говорил с ней ласково и строго, убеждая ее, что оскорбление со стороны такого подонка, как Рауль, не может даже считаться оскорблением, что надо прислушиваться к голосу своей совести, а не к сплетням окружающих. Он считал, что, уйдя из «Доброй мамы», Роза совершит непоправимую ошибку.
   — Вспомни, как ты носилась со жвачкой по перекресткам! — напомнил он ей…
   Когда она пришла в магазин, Карлос предложил ей подняться в кабинет хозяина. Оказалось, что дон Анхель уже на работе.
   — Не успел выйти из больницы — подавай ему Розу Гарсиа, — шипела Малена.
   Честно говоря, Сорайда не удивилась, когда дверь открылась и появился Куколка.
   — Отпустили! — сказала она с вызовом, глядя на него и уперев руки в бока.
   — Романа кто-то пришил, а клеят мне, — мрачно объявил он. И опять она не очень удивилась.
   — Ну да, вы же с ним спорили о чем-то…
   — О футболе! — перебил он.
   — И когда он ушел, ты тоже куда-то подался…
   — Подался! Лепешек пошел купить.
   С трудом скрывая радость по поводу его возвращения, Сорайда подошла к нему и, схватив за волосы, подняла его мрачно наклоненное детское личико так, чтобы он смотрел ей в глаза.
   — Ну, гляди у меня! Больше я тебя из тюряги вытаскивать не намерена!
   Садовая дорожка после дождя была покрыта лужами, и братья шли по ней медленно, стараясь не попасть ногой в воду. Такая ходьба несколько успокаивала и делала их нервный разговор не столь острым, каким он мог бы быть.
   — Я говорил с Эдуардо лишь вчера. Он считает, что у вас с Ванессой близкие отношения. Буду откровенен: он имеет в виду интимную близость. Рохелио остановился.
   — Рикардо! Это оскорбительно и для меня, и для Ванессы. Выпить чашечку кофе с несчастной женщиной — это называется интимными отношениями?
   Навстречу им с ненужным уже сложенным зонтиком на плече шла Леонела. Она сообщила братьям, что была на примерке свадебного платья, а также о том, что звонила Дульсина. Они с Роблесом вернутся не раньше чем через месяц. Стало быть, на свадьбе Леонелы и Рикардо их не будет.
   — И не жалею! — сказал Рикардо, усмехнувшись. — Я вообще не позволю, чтобы лиценциат переступил порог нашего дома.
   — Что уж ты так на него взъелся, — миролюбиво произнесла Леонела.
   — Поймешь, когда поговоришь с ревизорами. Леонела ушла, а мужчины продолжали свою прогулку.
   Рикардо рассказал брату, что Эдуардо предоставил жене полную свободу, но она отказывается воспользоваться ею.
   — Знаю, она добрая, — промолвил Рохелио.
   Больше всего Рикардо беспокоили слова Эдуардо о смерти. Рохелио надеялся, что это было сказано сгоряча. Но Рикардо невесело покачал головой:
   — Он говорил об этом совершенно спокойно. Когда такой молодой человек, как Эдуардо Рейносо, думает о самоубийстве из-за того, что не в состоянии выполнять свои супружеские обязанности, — это, знаешь ли, серьезно…
   Анхель, снова занявший свое рабочее место, с удовольствием смотрел на вошедшую в его кабинет Розу.
   — Ну теперь, когда я здоров, пришла пора расплатиться с тобой за все, что ты сделала для меня.
   — Это в каком смысле? — недоуменно спросила Роза, стоявшая перед ним с довольно мрачным видом.
   Он развел руками:
   — Ты же была и сиделкой, и поварихой. Давай-ка сосчитаем, сколько я тебе должен.
   Последующей вслед за его словами реакции он не ожидал. Роза посмотрела на него как на своего врага.
   — Вы что, спятили, что ли? Да как вы смеете меня оскорблять! Вы были слабы и беспомощны. Вот я и ходила за вами. От чистого сердца, между прочим. А вы — «сколько стоит?» Вас деньги, видать, все небо застят!
   Анхель хотел было резко прервать ее, но она продолжала:
   — Вам простые, безо всякой корысти чувства не понятны, что ли? Сперва сын оскорбил, теперь отец оскорбляет… Хороша семейка, нечего сказать!
   — Мой сын? — насторожился хозяин. — А что у тебя с ним за дела?
   Но Розе неинтересно было рассказывать про свои «дела» с его сыном. Какие дела, когда никаких дел у нее с ним не было и быть не могло. А вот как это дон Анхель не понимает простого бескорыстия и все оценивает в деньгах, не на шутку возмутило ее.
   Он несколько раз пытался прервать ее монолог, делая это все строже. Наконец не выдержал, стукнул кулаком по столу.
   — Ты никогда не поймешь, что есть люди, которые отдают приказания, и есть люди, которые должны их исполнять! С меня довольно! Ты уволена!