Александров Е.. Дикая Роза

   Дульсина старательно вязала резинку шерстяных носков. Рядом Кандида бурчала себе под нос:
   — Два стежка справа, два слева… Снова два справа… Рикардо вошел неожиданно — когда только успел доехать от Леонелы! Кандида бросила на него испуганный взгляд и сделала большие глаза, чтобы он не проговорился Дульсине о состоявшемся между ними разговоре. Рикардо взял в руки уже готовые носки.
   — Это что такое?
   — Это для бедных детей, — ответила Дульсина.
   — Простите, что я прерываю столь важное занятие. Но я принял очень серьезное решение и хотел бы вам сообщить о нем. Дело в том, что я женюсь.
   Сестры сперва окаменели, потом заулыбались.
   — Я очень рада за тебя и за Леонелу, — сказала Дульсина.
   — При чем тут Леонела? — спросил Рикардо. — Я женюсь не на ней.
   Сестры изумленно переглянулись.
   — Мы ее знаем? — осторожно спросила Дульсина.
   — Конечно. Немного.
   — Когда же это произойдет? — поинтересовалась Кандида.
   — Самое позднее, на следующей неделе.
   — Почему так скоро? Надо же подготовиться.
   — Никакой особенной подготовки не требуется: я вступлю в гражданский брак.
   Эта очередная новость потрясла сестер.
   — Мы всегда считали, что венчание должно совершаться в храме. Таковы законы нашего круга.
   — Ты ведь хотела, чтобы я женился? Вот я и хочу тебя порадовать.
   — Она, по крайней мере, богата? Если нет, то на какие средства ты думаешь ее содержать?
   — Ну, поначалу вы мне поможете — вы же обязаны это сделать, ведь так?
   — . Мы обязаны помогать тебе, но не твоей жене.
   — Моей жене много не потребуется.
   — Так, может, она у тебя нищенка?
   — Узнаете, все узнаете. И Рикардо вышел.
   — Попомни мои слова: или он собирается жениться на Леонеле, или все это розыгрыш, пошлый розыгрыш в духе нашего братца. Впрочем, подожди-ка, я хочу сделать один телефонный звонок.
   Леонела, сидя за туалетным столиком, полировала ногти. Ванесса в халате, с мокрым полотенцем на голове разгуливала по комнате.
   — Значит, он сделал это, чтобы только досадить Дульсине?
   — Да. Ему надоело, что она сватает меня ему.
   — А ему это не нравится?
   — Утверждает, что ценит меня как близкого друга.
   — А эта его дружба с замарашкой из Вилья-Руин? Я уж подумала: может, она ему нравится? Мужчины ведь странные. Ты можешь недооценить эту девицу.
   — Ты что, хочешь, чтобы я ревновала к этой страхолюдине? Ты меня плохо знаешь… Скажи лучше, как твои дела с Эдуарде У меня такое впечатление, что ты собираешься замуж не столько за него, сколько за его мать.
   Зазвонил телефон. Леонела сняла трубку.
   — Дульсина?.. Ничего я ему не обещала. А почему ты спрашиваешь?.. Женится?.. Я думаю, ты права: это розыгрыш в его вкусе… Нет, увы, ты знаешь: мои миллионы Рикардо не интересуют… Не беспокойся зря, я думаю, что это шутка, как вчера, с этой нищенкой… Будем надеяться.
   Леонела повесила трубку. Ванесса с интересом смотрела на нее.
   Служанка Паулетты Имельда, постучав в комнату, где ее хозяйка, склонясь над секретером, что-то писала, разрешение войти получила не сразу.
   Паулетта закрыла толстую тетрадь, которая служила ей дневником, и спрятала в ящик секретера.
   Имельда сообщила хозяйке, что звонил сеньор Роке и просил предупредить, что он не успевает к обеду. Служанка собралась было уходить, но остановилась в нерешительности.
   — Что-нибудь еще, Имельда?
   — Не знаю, право… Дело в том, что молодой господин не ночевал дома… Я подумала, что вам бы хорошо знать об этом.
   — Пабло?.. Опять за старое…
   — Прошу прощенья, но молодой господин и не переставал гулять по ночам. Он и позапрошлой ночью пришел под утро.
   — Надо будет поговорить с мужем… Хорошо, Имельда, ступай.
   Паулетта тут же позвонила Роке.
   — Может, он был у невесты? Ты говорила с Нормой?
   — Ночью у Нормы? — изумилась Паулетта, укоризненной интонацией подчеркнув всю бестактность такого предположения.
   — Прости. Я поговорю с ним. Только не волнуйся.
   — Как я могу не волноваться, Роке?
   Повесив трубку, Паулетта тут же набрала номер Нормы. Оказалось, что Норма не видела Пабло уже два дня, и он скорее всего с друзьями в Акапулько.
   — И он не предупредил тебя?
   — Как всегда нет.
   — Он ведь обещал мне.
   — Он легко обещает. Я твердо решила не принимать близко к сердцу его манеру поведения.
   — Он неплохой мальчик.
   — Неплохой. Только безответственный.
   — Приезжай к нам, доченька, это твой дом.
   — Спасибо, Паулетта. Мне тоже хочется повидаться.
   В комнате у Рохелио играла тихая музыка, а сам он сидел в коляске рядом с шахматным столиком. Он часто играл сам с собой. Посещение сестер было для него полной неожиданностью: они сюда редко заглядывали. А уж обе сразу!..
   Сестры огорошили РохеЛио сообщением о том, что Рикардо женится, и поинтересовались, знаком ли Рохелио с невестой брата. -Рохелио отрицательно мотнул головой. Видимо, новость взволновала его, потому что он так стремительно проехал мимо сестер на своей коляске, что им пришлось плюхнуться на диван. Сидя на диване, они продолжали недоверчиво смотреть на него.
   — Вы что, не верите мне?
   — Но раз он сказал об этом нам, он должен был сказать и тебе.
   — Стало быть, мой брат-близнец больше склонен делиться сердечными делами с сестрами. Впрочем, мне нет до этого дела. Я хотел бы остаться один.
   Рикардо осторожно припарковал машину между двух развалюх в Вилья-Руин.
   Он вошел в тот момент, когда Роза, уныло подбрасывая и снова ловя на ладонь несколько фасолин, горько жаловалась попугаю на невнимание Рикардо, целых два дня уже не предпринимавшего никаких попыток увидеть ее, совершенно понапрасну мывшуюся и наряжавшуюся в платье Линды.
   — Р-рикар-рдо! — завопил попугай, и не ошибся: Линарес как раз входил в дом.
   Обрадованная Роза спросила, куда он пропал.
   — Я вчера ждал, что ты придешь, — сказал он.
   — Я хотела… Но решила не ссорить тебя с твоими сестрами.
   Рикардо спросил, где Томаса, и сказал, что хотел бы поговорить с ней.
   — Обо мне, что ли? — настороженно спросила Роза. Рикардо ласково взял ее за подбородок.
   — Ты что, плакала?
   — С чего ты взял?
   — По глазам вижу.
   — Да-а, ты так долго не приходил…
   — До чего у тебя глаза красивые, Роза!.. Она доверчиво смотрела на него.
   — Скажи мне, Роза, могла бы ты выйти замуж за такого человека, как я?
   Роза расхохоталась.
   — О чем речь? Конечно, вышла бы. Рикардо однако был серьезен.
   — Почему? Потому что считаешь меня богатым? Улыбка Розы сделалась удивленной.
   — Да что ты — чего придумал! Ну, нравишься ты мне, люблю я тебя, удавиться мне на этом месте… А тебе для чего это знать-то?
   — Простое любопытство… Где же Томаса-то?..
   Роза тоже стала проявлять беспокойство, но совсем другого рода.
   — А можно я тебя спрошу?.. А ты бы женился на такой девчонке, как я?
   — Думаю, да. Ты очень красива, Роза.
   Рикардо сказал, что не может больше задерживаться, и вышел, обещав заехать позже. Роза же стала приставать к попугаю: как он считает — правда ли его тезка влюблен в нее или только шутит?
   Дульсина размышляла над своим последним разговором с Рикардо. Его слова о скорой женитьбе не давали ей покоя. Она спросила у Леопольдины, где сейчас молодой сеньор, узнала, что он плавает в бассейне, и спустилась в сад.
   Рикардо, вспенивая голубую воду, равномерно плыл кролем от стенки к стенке и, сильно отталкиваясь от белоснежного кафеля, уходил в обратном направлении. Дульсина звала его все громче, но он то ли делал вид, что не слышит, то ли не слышал в самом деле, так как голова его была погружена в воду. Наконец он заметил сестру и подплыл к борту бассейна.
   — Я хочу поговорить с тобой.
   Рикардо вылез из воды — загорелый, с хорошо тренированными мышцами — и пошел к шезлонгу.
   — Ну, что еще ты хотела бы узнать? — Рикардо лег в шезлонг и закрыл глаза.
   — Твоя женитьба — это всерьез?
   — Абсолютно.
   — Может, ты уже женат и скрываешь от нас?
   — Нет.
   — А как ее зовут?
   — Мы же договорились о сюрпризе. Потерпи.
   — Но она хотя бы из хорошей семьи? Рикардо секунду помолчал.
   — Из очень хорошей.
   — Я надеюсь на это. Ты привезешь ее сюда?
   — А куда же?
   — Ну мало ли… Если она богатая девушка…
   — По-моему, тебе кажется, что она должна содержать меня. Ведь так? — Рикардо отпил глоток из стоящей на бортике бассейна бутылки кока-колы.
   — Ничего подобного. Надо приготовить для нее комнату. Какую бы ты хотел?
   — Полагаюсь на твой вкус.
   — Она живет здесь, в Мехико?
   — Ох и любопытная же ты девушка!
   — Нам надо приготовиться, чтобы принять ее.
   — Она совершенно нетребовательна. Дульсина внимательно посмотрела на Рикардо.
   — Послушай-ка, ты что же, совсем не любишь ее?
   — Почему ты так решила?
   — Ты говоришь о ней безразличным тоном. Рикардо помолчал.
   — Это ничего не означает.
   — А почему ты никогда не говорил о ней раньше?
   — Ну… я считал, что ты примешь это в штыки. Ты же сторонница Леонелы.
   — Это так. Но раз твоя невеста из хорошей семьи, раз ты любишь ее, я умолкаю.
   Рикардо, запрокинув голову, пил из бутылки.
   — Но мы ведь познакомимся с ней до свадьбы, правда? Рикардо встал.
   — Не думаю.
   — Но… Рикардо!..
   — Сюрприз должен быть сюрпризом! И он прямо с бортика нырнул в воду.
   — Мне бы почаще приходить сюда — это отвлекает от грустных мыслей, Лорения.
   — Я всегда вам это советовала. К тому же, если хозяйка уделяет внимание своему бизнесу, от этого только польза.
   — Я полностью доверяю тебе, Лорения.
   — Спасибо. Но все равно…
   Зазвонил телефон, Лорения сняла трубку:
   — Да, сеньор Роке, конечно… Это вас — Она протянула трубку Паулетте.
   Муж посоветовал Паулетте отпустить шофера: он собирался сам заехать за ней, чтобы вместе поужинать.
   — Хорошо, Роке, и мы поговорим о Пабло.
   — Он все еще не дал о себе знать? — удивился Роке.
   — Нет.
   — Ты говорила с Нормой?
   — Он уже два дня не звонил ей.
   — Ох уж этот Пабло!.. — проворчал Роке, немало крови потративший в связи с шалопайскими выходками сына.
   — Мне кажется, Роке, он взялся за старое, — грустно сказала Паулетта.
   Томаса вынуждена была оправдываться перед Розой за свое позднее возвращение. Ей пришлось ждать, когда вернется клиентка, чтобы получить деньги за стирку.
   — Вот оно как! А Рикардо тебя ждал, ждал.
   — А я-то ему зачем? — удивилась Томаса.
   — Хотел поговорить с тобой.
   Томаса взяла с полки кувшин и сунула в него принесенные деньги.
   — Да о чем ему со мной говорить, со старой?
   — Может, обо мне? Томаса махнула на нее рукой.
   — Пойду свечек прикуплю, — сказала она. Но Роза решительно загородила ей дорогу.
   — Сама завтра схожу куплю. А уж ты посиди дома. Рикардо сказал, что, может, еще заедет…
   До позднего вечера Томаса, сидя в кресле, вязала в ожидании обещанного визита. Все это время Роза металась по комнате, а попугай орал: «Рри-кар-рдо!» Роза наконец села и, вытянув ноги, стала критически их разглядывать.
   — Манина, ты бы купила мне новые туфли, а? Эти-то того и гляди…
   — Тебе ведь Эрлинда обещала подарить.
   — Да у нее копыто поменьше моего будет… Что же он не едет-то, а?
   Роза томилась, ругалась с попугаем, ждала. Рикардо так и не приехал.
   Сестры Линарес и Леонела Вильярреаль встретились в уличном кафе, чтобы обсудить новости. Все трое терялись в догадках. Спокойнее всех была Леонела. Тем не менее она сочла полезным слегка напугать Дульсину.
   — Если уж ты веришь в то, что он женится, постарайся как можно скорее узнать, кто она. Должна же ты знать, кого притащат в твой дом.
   Дульсина с тревогой смотрела на нее.
   — Но не в моей власти что-либо сделать. Леонела была безжалостна:
   — Тогда жди худшего.
   — Мы и так еле живы от страха. Не пугай нас, Леонела, — жалобно проговорила Кандида. — Он говорит, что она из очень хорошей семьи.
   — В этом я уверена, — взяла себя в руки Дульсина. — Я вот только не уверена в его чувствах к ней. Он так безразлично говорил о ней. Я даже вынуждена была спросить, любит ли он ее.
   — Ну вот он и обрадовался, что ты попалась на крючок, — сказала Леонела.
   — Но как ты можешь так хладнокровно к этому относиться? — возмутилась Дульсина.
   — Потому что я уверена: это розыгрыш. Если Рикардо женится, то он женится на мне.
   Дульсина и Кандида переглянулись. Такое развитие событий их бы очень устроило.
   Утром Роза, насупившись, ела банан.
   Томаса отправилась за свечами, предварительно прочитав ей нотацию, цель которой было предостеречь Розиту от увлечения богатыми молодыми людьми.
   Когда Роза услышала за окном рев тормозов и ворчание паркующегося автомобиля, она испытала вместе с радостью и чувство разочарования: Томасы опять не было дома!
   Рикардо объяснил, что не смог вчера приехать из-за множества дел, и снова повел странные речи про то, что Розе пора иметь жениха. И опять поинтересовался, подошел бы Розе такой парень, как он, или нет.
   — Будет придуриваться-то, — насмешливо фыркнула Роза. Тогда Рикардо спокойно посмотрел на нее.
   — А знаешь? Я женюсь. Роза вскочила:
   — Женишься?!
   Рикардо кивнул. Роза долго смотрела на него.
   — Тогда выкатывайся из этого дома… Слышишь?!
   — Но ты же не спрашиваешь на ком? Я женюсь на девушке доброй и невинной, наивной и нежной — словом, настоящей. Я женюсь на тебе!
   Вошедшая Томаса остолбенела на пороге. Ее Розита, обхватив руками шею молодого сеньора Рикардо, целовала его бесконечным поцелуем, не оборвавшимся даже с ее, Томасы, приходом.
   Томаса, конечно, успела произнести несколько энергичных фраз, близких к проклятиям, понося наглого и хитрого богача, решившего надсмеяться над доверчивой бедной дурой и ее старой и темной приемной матерью. Однако то, что она услышала вслед за этим, заставило ее умолкнуть и только с тревогой и надеждой смотреть на молодых людей, нежно державших друг друга за руки.
   — Я приехал просить руки Розы, сеньора. Я хотел бы на будущей неделе жениться на ней.
   Судя по оцепеневшему виду Розы, этот срок и для нее был новостью.

ПЕЧАЛЬНОЕ ИЗВЕСТИЕ

   Роке в гостиной читал газету, когда услышал шаги сына. Пабло быстро поздоровался с отцом и хотел было пройти к себе наверх. Но Роке остановил его:
   — Ты откуда?
   — Из Акапулько.
   — Почему ты не предупредил об отъезде?
   — Торопился и подумал, что вы сами догадаетесь.
   — Ты причиняешь слишком много волнений маме.
   — Я извиняюсь перед ней. Прости, папа, я спешу.
   — Тебе придется ненадолго задержаться. Я должен поговорить с тобой. Это очень серьезно.
   Пабло неохотно остановился, готовясь к нотации.
   — Могу ли я считать тебя мужчиной? Или ты по-прежнему безответственный подросток?
   Пабло поморщился, но промолчал.
   — Ты думаешь только о развлечениях. Неужто тебе приятно быть совершенно бесполезным существом, недочеловеком?
   — Ты чересчур раздражен, папа. Но если я, как ты только что выразился, недочеловек, то нет ли в этом и твоей вины, а?
   Роке взглянул сыну прямо в глаза. Ему часто приходило в голову, что он мало времени уделяет сыну, что, возможно, глубокое чувство к Паулетте так захватило его, что у него не осталось ни достаточно горячих слов, ни достаточно пристального внимания для этого доброго, как будто, но взбалмошного и очень своенравного паренька.
   Пабло, в свою очередь, совсем не интересовался делами отца и Паулетты, которую даже мысленно никогда бы не смог назвать мачехой: так он был близок с ней, гораздо ближе, чем с родным отцом.
   — Я принимаю твое обвинение… Но ты должен знать, что вскоре должен будешь возглавить наше дело, — сказал Роке.
   Пабло широко улыбнулся и беспечно махнул рукой.
   — Да ладно, папа, забудь об этом. Спасибо, конечно, за предложение. Но у меня нет ни желания, ни знаний.
   Роке продолжал смотреть в глаза сыну, как бы насильно удерживая его взор.
   — Это не предложение, сын, это приказ.
   — Почему? — перестал улыбаться Пабло, пораженный тоном отца.
   — Потому что мне осталось недолго жить, — сказал Роке.
   — Поклянитесь перед Девой Гвадалупе, что женитесь на Розите, — произнесла наконец Томаса, все еще не в силах поверить в новость.
   Рикардо взглянул на изображение святой. Похоже, он нервничал.
   — Вот! Вы же не решаетесь дать клятву… — Томаса всем видом показывала, что иного она и не ожидала.
   — Клянусь! — сказал Рикардо. — Клянусь вам перед Девой Гвадалупе, что я серьезно прошу руки Розы.
   Роза ликовала.
   Томаса перекрестила Рикардо.
   — Во имя Бога и Пресвятой Девы Марии! Только вы с ума сошли.
   — Но почему?
   — Да вы на нее поглядите как следует.
   Томаса взяла Розу за руку, как бы приглашая Рикардо оценить всю несостоятельность девушки из Вилья-Руин в качестве невесты богатого и знатного сеньора.
   — Я сделаю ее другой, не беспокойтесь, — сказал Рикардо.
   — Ты-то что молчишь? Ты-то хочешь замуж за этого молодого человека?
   — Я-то? Я-то — да!.. — Роза счастливо рассмеялась.
   — Ну, благослови вас Господь!
   Паулетта сидела на диване, а рядом на корточках примостился Пабло.
   — Я обещаю тебе больше не делать этого, — говорил он, и Паулетта, привыкшая к легким обещаниям Пабло, на этот раз с тревогой увидела в его глазах выражение, совсем для него не характерное: в них была боль.
   — Ты уж не раз обещал, — упрекнула она Пабло.
   — На этот раз все серьезно.
   Пабло поднялся и вдруг с отчаянием ударил кулаком по секретеру.
   — Ты не представляешь, как мне больно, что я совсем не уделял внимания отцу. Я должен быть взрослым. Особенно сейчас…
   — Почему особенно сейчас? — с тревогой подошла к нему Паулетта.
   — Потому что… потому что я вижу, как озабочен моим поведением отец и как огорчена ты.
   — Какой-то ты необычный сегодня, Пабло… Паулетта смотрела на него, пытаясь понять, что с ним происходит.
   — Просто совесть заговорила, — попытался улыбнуться Пабло.
   Пабло обещал Паулетте уделять больше внимания Норме, хотя и сказал, что не хотел бы жениться так скоро.
   — Почему?
   — Потому что не хочу расставаться с вами: с тобой и папой.
   Пабло ушел, а у Паулетты остался тревожный осадок от разговора с ним. Она разыскала Роке.
   — Ты был не очень суров с ним? Он так любит тебя… Роке улыбнулся.
   — Ты всегда готова броситься на его защиту. Порой я думаю, что… что ты любишь его больше, чем я. Ты всегда была идеальной матерью для моего сына… Как мне грустно, что у нас с тобой— нет общих детей. Такая, как ты, никогда не будет счастлива, пока у нее на руках не появится грудной ребенок.
   — Прошу тебя, Роке… Мне больно об этом…
   — Просто жизнь несправедлива к тебе, любовь моя.
   — Хватит, прекрати! Умоляю тебя.
   Паулетта встала и отвернулась, пытаясь скрыть слезы. Стоя спиной к мужу, она сказала:
   — О какой несправедливости ты говоришь? Все эти годы я была счастлива с тобой. Очень счастлива.
   — Ты старалась быть счастливой, — печально ответил Роке. — Но сколько раз я заставал тебя плачущей. И ты никогда не объясняла мне причину этих слез. Я знаю: ты испытываешь ко мне добрые чувства, уважение, но… Господи, как я люблю тебя, Паулетта.
   Он нежно поцеловал ее склоненную голову.
   Томаса и Рикардо сидели за столом, на котором лежали метрики Розы, необходимые для устройства свадьбы. Томаса усадила Рикардо за стол, попросив выслушать ее.
   — Я хочу вам рассказать историю Розы… Я не мать ей.
   — Но я уже знаю об этом.
   — Я даже не бабушка… Мать-то у нее богатая была, очень богатая… Да что я говорю: была — она небось и есть, потому как нестарая еще.
   Рикардо взял в, руки метрики.
   — Отца звали Педро Луис Гарсиа, — прочел он, — мать Паулетта Монтеро…
   Томаса смотрела куда-то вдаль, за стены своего дома, за стены и крыши других домов «затерянного города», куда-то туда, где прошла ее молодость…

ДРАМА СЕМЬИ МОНТЕРО

   Когда дон Карлос и донья Росаура Монтеро де ла Рива обнаружили, что их дочь увлечена шофером, служившим в их доме, возмущению их не было предела. Но Паулетта и Педро Луис любили друг друга и не прекратили встреч, несмотря на угрозы дона Карлоса.
   И однажды случилось ужасное: донья Росаура внимательным своим взглядом определила: их дочь беременна. Забеременеть вне брака! И от кого: от простого шофера! Большего позора попросту нельзя было представить.
   Скандал, разразившийся в доме, закончился заточением Паулетты под замок, ключ от которого находился у ее непреклонной матери. Какое-то время Паулетта была все равно что замурована.
   Но подходил срок рожать. Паулетта, обливаясь слезами в своей комнате, перебирала крохотные распашонки и носочки, которые готовила для будущего ребенка. Было решено отправить ее рожать в фамильную усадьбу Монтеро в Куэрнаваке. Сопровождала ее кормилица Эдувигес.
   Когда Паулетта вместе с маленькой дочкой вернулась в Мехико и все несколько поутихло, Педро Луис повел молодую мать в контору регистрации гражданских актов. Там маленькая Роза была записана их общей дочерью, в подтверждение чего нотариус взял крошечный пальчик Розиты и прижал его к бумажному листу, сделав оттиск в нотариальной книге.
   После этого жизнь Паулетты превратилась в ад. Родители не знали, как сделать дочери побольнее, чем еще уязвить ее. Особенно усердствовала Росаура.
   Однажды в комнату измученной родителями молодой матери вошла работавшая в доме прачка с кучей перестиранного детского белья. Как бы между прочим она достала из фартука какую-то записку и протянула Паулетте.
   — Ты почитай, а я пока постелю, — сказала она молодой сеньоре, с которой у нее были доверительные отношения.
   Паулетта начала читать записку, но в это время в комнату вошла Росаура,
   — Нам надо поговорить,Паулетта, — сказала она. — Томаса, оставь нас одних.
   Томаса вышла, успев незаметно взять у Паулетты записку.
   Росаура пришла потребовать у Паулетты, чтобы она избавилась от дочки. Она, правда, употребила слово «освободиться».
   — Это наше общее с твоим отцом решение, — сказала Росаура, давая понять, что надеяться Паулетте не на что. — Отправь ее в приют, и дело с концом.
   — Мама, разве ты смогла бы так поступить со своим ребенком?
   — Я никогда не родила бы так, как ты: вне брака, от грубого мужлана!
   — Но это моя дочь!
   — Ублюдок — вот кто это. И здесь ей не место.
   — Я уйду из этого дома вместе с дочкой. Не надо беспокоиться.
   — Ах, уйдешь! Ты, стало быть, будешь разгуливать по белу свету, демонстрируя всем, каковы нравы в семействе Монтеро де ла Рива? Этого не будет! Отдай свою тварь в приют или кому хочешь… Или ты пожалеешь. Мы оскорблены и способны на все. Ты поняла? На все!
   Это «на все!» заставило Паулетту забиться в рыданиях, едва мать покинула ее, пристальным взором отметив смущенную суетливость Томасы, чего-то ожидавшей в коридоре.
   Когда Томаса вновь вошла в комнату Паулетты, та все рассказала ей. Молодую сеньору колотила дрожь. К вечеру у нее началась лихорадка, и она слегла.
   Узнав о том, что происходит с его любимой, Педро Луис не побоялся прийти в дом дона Карлоса, чтобы высказать ему все, что накипело.
   И тут случилось самое страшное. Взбешенный хозяин дома выхватил пистолет и выстрелил в возлюбленного своей дочери, убив его наповал.
   Вот тогда и позвала Паулетта Томасу, чтобы сквозь рыдания проговорить:
   — Бери Розу и беги с ней! Беги и никогда не показывайся в этом страшном доме. Теперь я знаю: они и впрямь способны на все!

НЕПРИЯТНЫЙ ВИЗИТ

   Норма и Пабло сидели в одном кресле, тесно прижавшись друг к другу.
   Норма, кокетливо надув губы, сказала:
   — Я не должна была бы с тобой даже разговаривать. А я обнимаюсь.
   — Ну прости меня, ей-Богу это больше не повторится. Норма сделала ироническую гримаску:
   — Как бы не так!.. Не в первый раз ты это говоришь.
   — Теперь все будет по-другому.
   — С кем же ты был в Акапулько? С дружками? Без подружек?
   Пабло засмеялся и поцеловал ее в лоб.
   — Маленькая сцена ревности?.. Напрасно. У меня много недостатков, но я верен в любви.
   — А когда мы поженимся?
   — Надо закончить учебу…
   — У-у, к тому времени я тебе наскучу, и ты найдешь себе другую. Ведь правда?
   Пабло сделал возмущенное лицо. Но Норма с грустью отстранилась.
   — Я не доверяю тебе, Пабло, — сказала она.
   — А ты знаешь, чего добиваются женщины, не верящие другу?
   — Чего же?
   — Того, что от злости им начинают изменять.
   — Ну вот, ты уже готовишь почву для измены. Норма встала.
   — Подумай хорошенько, Пабло. Или мы поженимся, или нам пора прервать наши отношения.
   Рикардо молча выслушал рассказ Томасы.
   — Так вот почему вы никогда не искали мать Розы, — произнес он наконец…
   Рикардо уехал, еще раз подтвердив Томасе свое твердое намерение жениться на Розе.
   Роза же все это время пребывала во власти внезапно возникших проблем.
   — Слышь, Манина, в чем мне жениться-то? — в недоумении спросила она Томасу, когда они оказались вдвоем.
   — Что-нибудь придумаем.
   — А в храме можно венчаться в любом платье?
   — Конечно. Только не припомню я, чтобы он про храм говорил. Странно мне это.