Александров Е.. Дикая Роза

   Теперь можно было и повесить трубку, благословляя в который раз изобретателя этого чудодейственного аппарата. Живут же талантливые люди на этой порочной земле!
   Уходя, Леонела предупредила Томасу, что вернется, чтобы увидеть Розу. И вернулась. За несколько минут до возвращения Розы из квартиры Рикардо.
   Войдя в дом, Роза вытаращила глаза: кого-кого, а Леонелу она здесь увидеть не ожидала.
   Лицемерить она не собиралась. Подбоченясь одной рукой, она не стала закрывать за собой дверь, как бы предлагая незваной гостье выметаться.
   — Ты что же здесь, чертова жаба, делаешь?
   Такое негостеприимство не застало Леонелу врасплох. Она иронически улыбнулась и предложила Розе поговорить без нервов.
   — О чем мне с тобой говорить? — не меняя позы, спросила Роза.
   — Ну если ты боишься… — Леонела встала и взяла со стола свою сумочку.
   — Ср-рамота! — крикнул откуда-то из-под потолка Креспин (теперь уж точно — Креспин).
   Может, этот его упрек в трусости подействовал на Розу, но она сказала:
   — Я? Боюсь? Ну давай выкладывай, что там у тебя. Леонела улыбнулась Томасе, молча стоявшей в углу комнаты:
   — Вы бы не соблаговолили оставить нас наедине?
   — Конечно. Будьте как дома, — сказала Томаса, выходя за дверь.
   Леонела приступила к делу.
   — Ты знаешь, почему мы были в ресторане? — спросила она.
   — Конечно. Рохелио рассказывал.
   — Рохелио повторяет то, что ему скажут.
   — Мне и Рикардо сказал то же самое.
   — Когда?
   — Полчаса назад у него на квартире. Леонела усмехнулась.
   — У тебя ключ от его квартиры? У Рикардо это слало привычкой — раздавать ключи.
   Она вынула из сумочки ключ, издали очень похожий на тот, каким воспользовалась Роза, открывая дверь квартиры Рикардо.
   — Этот, например, он дал мне, — произнесла Леонела с улыбкой.
   — Неправда! — крикнула Роза. — Никакого ключа от квартиры Рикардо тебе не давал!
   Леонела холодно рассмеялась:
   — Так я же тебе его показала. Роза протянула к ней руку:
   — Ну-ка давай сравним. Леонела не отдала ключ.
   — Все на ощупь! Словам, значит, ты не веришь?
   — Твоим-то словам? Да я скорей змее ядовитой поверю! Леонела осталась спокойной.
   — А вот братьям ты веришь. И совершенно напрасно. Посмотри на меня: я похожа на сентиментальную дурочку, которая будет выпрашивать у любимого мужчины прощальный ужин? Я была там потому, что он меня пригласил. Он просил меня поужинать с ним.
   Роза невольно взглянула на нее. Леонела стояла, красивая, уверенная в себе, ухоженная, нарядная, прекрасно владеющая собой.
   Нет, Роза должна была признаться себе, что на женщину, униженно просящую о прощальном ужине, Леонела нисколько не была похожа.
   — Все равно мы — муж и жена! — упрямо сказала Роза. Но не было в этом упрямстве прежней веры.
   Леонела улыбнулась ослепительно, как победительница.
   — Дульсина и Федерико тоже были муж и жена. Но не успели они пожениться, как Дульсина обнаружила, что у ее мужа есть любовница. Примерно тот же случай. С той разницей, что там была Мириам, любовница. А здесь — я, вторая жена!
   Роза молчала. Потом подняла на Леонелу мрачные глаза.
   — Нет, он не женится на тебе, потому что снова влюбился в меня.
   — Ха! Влюбился! — рассмеялась Леонела. — Да ему просто захотелось переспать с тобой. Обычная история! Рикардо — веселый и жизнелюбивый человек, его знак зодиака — скорпион. Скорпионов приключения, вроде того, что было у Рикардо с тобой, только подстегивают. Выслушав это, Роза сделала шаг к Леонеле.
   — Ну вот что, жаба, лети-ка ты отсюда! Причем — пулей! Опасливо отодвинувшись, Леонела сказала:
   — Я уйду. Но скажу тебе откровенно: Рикардо никогда не будет только твоим.
   Роза вдруг ухмыльнулась:
   — Да бери ты его! Целиком! Дарю! Леонела растерялась.
   — Как это?
   — Да так! Мы богатенькими не интересуемся…
   Она настигла Леонелу и подтолкнула ее к двери. Леонела наконец вышла из себя.
   — Дикарка, — закричала она. — Дикарка проклятая! Томаса и Хаиме, мирно беседовавшие под окнами, вбежали в комнату, когда Розе удалось уже довольно основательно потрепать Леонелу. Хаиме разнял их и помог Леонеле подняться на ноги.
   Поправив свой наряд, она злобно крикнула на прощанье:
   — Дикарка! Могила тебя исправит. И Хаиме увел ее.
   Странное чувство испытала Дульсина, рассказывая сестре о звонке Федерико, добивавшегося свидания с ней. Мучая Кандиду, она как будто бы брала реванш у судьбы, сурово обошедшейся с ней самой. Это доставляло ей наслаждение, которое она не прочь была испытать снова.
   И, оставшись с Кандидой вдвоем в комнате за рукоделием, она тотчас поставила сестру в известность, что Федерико при встрече, несмотря на все свои проблемы, справился обо всех, и только о Кандиде не спросил. Забыл!
   — Тебе приятно причинять боль другим, и особенно мне, — проговорила убитым голосом Кандида.
   — Что ты! Я это к тому, что он так вымотался, что мне его даже жалко.
   Дульсина сделала несколько стежков и как бы между прочим сообщила:
   — Он хочет переменить местожительство. И просит, чтобы я поехала с ним.
   — А ты? — спросила Кандида и поискала что-то глазами. Ножницы лежали на расстоянии вытянутой руки от нее.
   Дульсина не отвечала.
   — А ты, ты готова согласиться на это его предложение? — снова спросила Кандида.
   Ей показалось, что Дульсина ехидно улыбнулась. Кандида не могла больше бороться с собой.
   — Ты украла у меня Федерико и еще смеешься надо мной? — крикнула она и, схватив ножницы, кинулась на Дульсину.
   Но Дульсина, помнившая Пуму с ножом на тюремном дворе, только зло рассмеялась, легко отбирая у сестры ножницы.
   — Ничего-то ты со мной не можешь сделать!
   Вот радость-то!
   Дон Анхель успел соскучиться по Розе, хотя с момента ее ухода прошло совсем немного времени.
   — Чем обязан твоему приходу, Розита? — спросил он.
   — Да вот зашла, потому что работенку ищу… У вас работать не хочу, а почему — вы знаете…
   Он спросил, какую она хотела бы найти работу. Она ответила, что готова работать, например, служанкой. Анхель даже поднялся из кресла.
   — Ты — и служанкой? Побойся Бога! С твоим-то характером? Да ты и дня не продержишься.
   Она хмуро на него посмотрела.
   — Тоже скажете… Я служанкой уже работала. В руках себя держала… Что же делать: мне деньги нужны.
   Он советовал не торопиться, а поискать работу, достойную ее.
   Она еще более хмуро сообщила, что рада бы, но все деньги вышли! Он тут же предложил давать ей в долг, пока она не найдет работу. При этом он несколько раз подчеркнул, что будет давать именно в долг, так как с характером Розы был хорошо знаком и предполагал, какую реакцию могло бы вызвать его предложение, не сделай он упора на то, что деньги он будет давать взаймы.
   Но Роза не приняла и такого предложения. Ей не нравилось брать в долг. Тем более если она не знала, когда сможет отдать. Она предпочитала работать, а не протягивать руку за помощью. Анхель находил, что она бесподобна!..
   Собираясь домой, Роза вздохнула:
   — Хорошо бы не был вывешен знак!.. Анхель недоуменно поглядел на нее.
   Оказалось, что если на двери ее дома будет висеть красная тряпка, значит, пришел ее бывший муженек, приплелся, голубчик! А она не хочет ни видеть его, ни разговаривать с ним.
   Тогда дон Анхель предложил ей использовать его дом как убежище, когда ей понадобится. Она впервые улыбнулась.
   — Такого доброго парня, как вы, дон Анхель, я уже никогда не встречу.
   Она ушла. А он позвал Амалию и велел ей приготовить комнату для гостей.
   — Отец Мануэль будет у нас жить? — радостно спросила Амалия.
   — Нет, — ответил он. — Но возможно, у нас некоторое время поживет Роза Гарсиа.
   Рохелио видел в поведении Дульсины, отказавшейся обедать дома ради обеда с «моим мужем лиценциатом Роблесом», откровенный вызов. Он так и сказал ей. Она пожала плечами и ушла.
   — Этот человек надсмеялся над ней, а она гордится тем, что обедает с ним и представляет ему новую возможность быть ее спутником!
   — Ну а если она в него до сих пор влюблена? — спросила Леонела.
   — Да, это похоже на правду, — кивнул он. — И пока она будет защищать его, мы не сможем отправить этого вора в тюрьму.
   — Не волнуйся, Рохелио. Если я найду в своих бумагах махинации лиценциата, а я их определенно найду, то ему не поздоровится: в тюрьму его отправлю я, и никакая Дульсина его не спасет.
   В столовую вошла Леопольдина и сказала, что ее очень беспокоит поведение сеньориты Кандиды: она, как безумная, ни с того ни с сего швырнула на пол еду, которую ей принесли. Скорей всего у нее новый нервный срыв!
   Леонела печально покачала головой:
   — Мы должны смириться, Рохелио. Мы никогда не увидим Кандиду прежней. Ее болезнь неизлечима.
   Рохелио молча поднялся и пошел к сестре. Он застал ее плачущей.
   — Что случилось, Канди? — ласково спросил он.
   Она стала говорить, что для нее непереносима мысль о том, что Федерико и Дульсина будут обедать вместе.
   — Пусть она не возвращается! Я убью ее!
   Он привычно прижал ее голову к своей груди.
   Разговор не умолкал ни на минуту. Им было о чем поговорить.
   — Это твоя проблема: уезжать или оставаться. Меня интересует не это. Ты жил с Ирмой Дельгадо и Мириам Асеведо. Обе куда красивей меня. Зачем тебе я?
   Федерико горячо возражал:
   — Пойми, мне даже в голову не приходило жениться ни на одной из них! Я уж не говорю о Кандиде…
   — Ее-то что вспоминать… — раздраженно сказала Дуль-сина.
   Он, не сводя с нее глаз, продолжал:
   — На тебе я женился потому, что ни одна женщина не притягивала и не притягивает меня так, как ты.
   — Мне кажется, тебя притягивают мои деньги. Он с отчаянием уронил голову.
   — Ты обязательно хочешь оскорбить меня. Как можно быть такой жестокой и несправедливой ко мне!
   Дульсина задумчиво сказала:
   — Просто я не могу забыть… Он схватил ее за руки.
   — Нельзя жить одними воспоминаниями… У нас еще столько лет впереди!.. Если бы ты дала мне малейшую надежду, я бы отказался от отъезда.
   Она в раздумье покачала головой.
   — Мне не так просто забыть о моих воспоминаниях. Дульсина встала и коротко попрощалась с Федерико.
   На пустыре рядом с домом, где жила Роза, шла футбольная баталия. Один из мальчишек разбил себе коленку. Из раны пошла кровь. Игра на несколько минут прекратилась.
   Этого не мог вынести Палильо, команда которого проигрывала и жаждала отыграться. Палильо пошарил глазами вокруг и увидел на дверях дома Розы Гарсиа красную тряпку.
   Он тут же подскочил к дверям, сорвал тряпку и, как умел, перевязал ногу приятелю. Можно было попробовать отыграться! Знал бы Палильо, как он подвел Розиту!..
   Рикардо так давно ждал Розу, что не мог сказать, сколько прошло времени.
   — Я и машину спрятал в соседнем дворе, чтобы она не догадалась, что я здесь. А она все не идет, — пожаловался он Томасе.
   Томаса, собственноручно привязавшая тряпку к ручке входной двери после прихода Рикардо, невинно предположила, что Роза, наверно, задержалась у подруги.
   Когда дверь открылась, и Роза появилась на пороге, Томаса от удивления раскрыла рот. Похожую гримасу можно было наблюдать и на лице Розы, ошеломленно глядевшей на Рикардо.
   — Ты?!
   И она бросилась вон. Рикардо в отчаянии опустил голову.
   — Роза не хочет вас видеть. Почему вы преследуете ее?
   — Потому что она моя жена. Она моя жена, Томаса! Во взгляде Томасы не было сочувствия.
   — Но она не хочет ею быть!
   Ему ничего не оставалось, как уйти.
   Букет цветов, который держал в руках Себастьян, был поразительно хорош. Кандида, которая спустилась в прихожую, не помнила таких роз у них в саду.
   — Что это за цветы, Себастьян?
   — Для сеньоры Дульсины, — как-то нерешительно замялся садовник.
   — От кого?
   Себастьян хмуро ответил, что не знает.
   Но с букетом была визитка. Кандида взяла ее и прочла:
   «Дульсине, со всей моей любовью. Лиценциат Федерико Роблес».
   Нервными мелкими движениями Кандида яростно разорвала визитку и швырнула обрывки на столик.
   — Дай мне цветы, Себастьян, я сама отнесу их в комнату сестры.
   Садовник повиновался.
   Кандида, взяв букет, отправилась с ним на кухню и засунула цветы в большой мусорный бак. Потом поднялась к себе. Из тайника, который она устроила около своего платяного шкафа, она достала связанную ею детскую рубашечку и башмачки для новорожденного и долго разглядывала их.
   Потом негромко сказала, обращаясь к двери:
   — Проклятая! Ты мне за все заплатишь!..
   Розе некуда было идти, кроме как к дону Анхелю. Он понимал ее лучше других, и верила она ему больше всех. Это был надежный и бескорыстный друг.
   Амалия обрадовалась ей. А дон Анхель сказал только:
   — Это твой дом, Роза.
   Он стал угощать ее чаем — от еды она отказалась.
   — Раньше, Роза, ты всегда плакала, когда ссорилась с Рикардо. А теперь?
   — Теперь если и заплачу, то не из-за любви.
   Она попросила дона Анхеля никому не говорить, что она здесь.
   — А то он рыщет, как ищейка. Страдает, понимаете ли, что я его послала — со всем его домом и фамилией, тряпками и подарками.
   Она помолчала и зловеще добавила:
   — Вот пусть только он заявится. Я его еще раз при всех пошлю в то самое место или еще куда!..
   В прихожей не было никого, кроме Дульсины, собиравшейся сделать несколько деловых звонков, да Леопольдины, сосредоточенно раскладывавшей на шахматном столике какие-то бумажные обрывки.
   Когда зазвонил телефон и Федерико Роблес радостным голосом оттого, что попал на Дульсину, спросил, как понравились ей его розы, Дульсина очень удивилась.
   — О каких розах ты говоришь, Федерико? Мне ничего от тебя не передавали.
   — Но я послал тебе букет роз, — сказал он. Дульсина попросила его минуточку подождать.
   — Приносили мне цветы? — спросила она Леопольдину, не кладя телефонной трубки.
   — Если приносили, то без меня. Но посмотрите-ка, что я нашла на столике. Кто бы мог такое сделать?
   Даже издали Дульсина разглядела, что это были обрывки визитной карточки.
   — Конечно, это сестричка, — пробормотала она. И крикнула в трубку: — Ты сейчас где, Федерико?
   Он со страстным придыханием ответил, что находится «в нашей квартире». Дульсина обещала перезвонить ему через пятнадцать минут и повесила трубку.
   — Ну, ты у меня получишь, идиотка проклятая! — бормотала она, подымаясь по лестнице с клочками визитки в руках.
   Бумаги, аккуратно подобранные одна к другой, лежали на столе. Даже первый просмотр их убеждал: махинации лиценциата Роблеса с наследством Линаресов очевидны.
   Но Хорхе видел, что Рикардо сегодня не очень внимателен. Вот и сейчас, отвлекшись от документов, Линарес стал вертеть диск телефонного аппарата, стоящего на письменном столе Хорхе…
   На беду, Амалия и дон Анхель были чем-то заняты. И трубку сняла Роза. Узнав ее голос, Рикардо был ошеломлен.
   Он стал звать ее по имени. Но она не отвечала.
   Когда в трубке послышался отбой, Рикардо вновь набрал номер телефона дона Анхеля. На этот раз подошла Амалия. Рикардо, поздоровавшись с ней, попросил:
   — Амалия, позовите к телефону мою жену.
   — А Розы здесь нет, — спокойно ответила Амалия.
   — Не надо мне лгать. Она только что брала трубку.
   — Вы ошиблись, юноша, Розы здесь нет. Скорей всего вы неверно набрали номер и услышали похожий голос.
   Рикардо ничего не оставалось, как только извиниться. Хорхе молча и сочувственно смотрел на него, понимая, что заниматься делами им сегодня вряд ли придется.
   В комнату сестры Дульсина ворвалась без стука.
   — Где розы, которые прислал мне Федерико? — зловеще спросила она сквозь зубы. — Упаси тебя Бог совершить с ними то, что ты сделала с этой визиткой.
   Она кинула в лицо Кандиде обрывки визитки и схватила ее за волосы.
   — Я тебя снова спрашиваю, где мои цветы? — кричала Дульсина, дергая сестру за волосы то в одну, то в другую сторону.
   — В мусорном баке! — Кандида даже не пыталась вырваться из цепких рук Дульсины. — В мусорном баке. Там, где должно находиться все, побывавшее в руках лиценциата Роблеса!
   Дульсину охватила та злобная эйфория, которая уже была хорошо знакома ей.
   — Эти клочки бумаги ты у меня сейчас съешь, подлая! Она и в самом деле стала засовывать обрывки визитки в рот отплевывающейся и задыхающейся сестре.
   Кандиде удалось наконец на секунду вырваться, и она стала отчаянно звать на помощь. Прибежал испуганный Рохелио.
   — Ты что, спятила?! Ты ее убить хочешь?! — возмутился он, заслоняя Кандиду от рвущейся к ней Дульсины.
   Следом в комнату ворвалась Леонела. Она остановилась, не понимая:
   — Что происходит?!
   — Она сумасшедшая! Ей место в желтом доме! Злоба не дает ей жить! — вопила Дульсина, сама пожелтевшая от злобы.
   Рохелио вплотную придвинулся к ней:
   — Немедленно убирайся отсюда. Иначе я за себя не отвечаю.
   Жизнь в доме Линаресов становилась просто опасной. с поличным
   Предоставляя гостеприимство Розе, дон Анхель предполагал, конечно, что в ближайшее время спокойной жизни в его доме ждать нечего. Однако и такой возбужденный вид и такой требовательный тон, какие были у Рикардо Линареса, пожаловавшего к нему с требованием немедленно позвать Розу, — это уж чересчур.
   Хозяину пришлось призвать на помощь все свое хладнокровие и умение владеть собой, чтобы попросту не выгнать дерзкого гостя, который снова и снова излишне громким голосом спрашивал у него:
   — Так ты позовешь Розу или нет?
   И в который раз дон Анхель негромко отвечал:
   — Я сказал, ее здесь нет.
   Рикардо не верил. Не спрашивая разрешения у хозяина, он решительно углубился в коридор, зовя:
   — Роза! Роза! Ты должна меня выслушать! Дон Анхель догнал его.
   — Зачем ты настаиваешь на встрече, если она не желает тебя видеть? Оставь ее в покое!
   Рикардо зло посмотрел на него:
   — Значит, ты признаешь, что она здесь?
   — Я этого не сказал. Но разве ты не понимаешь, что твои преследования унижают ее?
   — Она должна меня выслушать! — громогласно требовал Рикардо.
   — Ты хочешь заставить ее силой разговаривать с тобой? Но ты же знаешь Розу — с ней это не пройдет.
   Рикардо, видимо, и сам понимал это. Еще возвысив голос, чтобы Роза услышала его, если и впрямь пряталась где-то в глубине дома, он произнес:
   — Ладно, Роза, я знаю, что ты меня слышишь. И я верю, что ты захочешь меня выслушать. Но смотри, чтобы не было поздно!
   Только после этого он покинул дом дона Анхеля в таком смятении, что даже не извинился перед снисходительным хозяином.
   Скандал, разразившийся между сестрами из-за цветов, присланных Федерико Роблесом Дульсине, утих не скоро. Дульсина металась по дому, призывая громы и молнии на голову Кандиды и обещая, что сестра ей за все дорого заплатит!
   Леонела тоже не одобряла поступка Кандиды и даже упрекнула ее, подчеркнув, что Федерико все-таки муж
   Дульсины и выбрасывать букет, подаренный им жене, — неблаговидный поступок.
   Но от замечаний Леонелы Кандида пришла в ярость и выгнала ее из своей комнаты, заявив, что Леонела ничем не лучше Дульсины и пусть немедленно убирается из дома Линаресов.
   Рохелио с возрастающей тревогой наблюдал, как глаза Кандиды рыщут по комнате. Она явно искала отнятые у нее ножницы, чтобы расправиться с ненавистной сестрой.
   Ему ничего не оставалось, как попытаться убедить ее в том, что если этот негодяй Федерико и их сестра Дульсина, состоящие в браке, решили вновь соединить свои судьбы, то с этим ничего нельзя поделать, просто нужно смириться.
   Кандида отчаянно мотала взлохмаченной головой, всячески давая понять, что ни за что с этим не примирится и будет действовать одна, если все предпочитают сидеть сложа руки, когда в их доме попираются представления о чести и совести.
   Рохелио с трудом удалось уложить ее в постель и заставить выпить успокоительное. Но вместо того, чтобы пожелать брату доброй ночи, Кандида упрямо пробормотала:
   — Все равно я убью ее!..
   Выдался относительно спокойный денек. Можно было, потягивая пиво, понаблюдать за любопытной жизнью рыбок в большом аквариуме с подсвеченной изумрудной водой.
   Рыбки были очень резвые. И одна из них напоминала ему его самого. Она почему-то любила прятаться за мясистым стеблем пышной водоросли, наблюдая оттуда за другими рыбами, в большинстве своем более крупными и неторопливыми, ведущими свою малопонятную для человека жизнь.
   Иногда рыба-сыщик стремительно выскакивала из-за стебля, чаще всего пугая неповоротливую большую черную рыбину неизвестной даже ее владельцу породы.
   Владелец аквариума, детектив Кастро, звал черную рыбину Ракелью и любил дразнить, приманивая ее к самому стеклу крошками рыбьего корма, а потом неожиданно щелкая через стекло по носу.
   Ракель очень переживала эту шутку и, отдуваясь и тяжело дыша, надолго ложилась на дно. Если,бы не страх от постоянных наскоков рыбы-сыщика да обиды от щелчков Кастро, Ракель, наверно, разъелась бы до размеров, исключающих ее пребывание в этом аквариуме.
   А от такой нервной жизни она худела, и вопрос о ее переселении перед детективом Кастро не стоял.
   Звонок Паулетты Мендисанбаль прервал его ихтиологические радости. Надо было срочно ехать к своей клиентке. А он-то уже думал, что она отказалась от мысли пользоваться его услугами. Вот почему, войдя в дом богатой сеньоры, детектив Кастро признался, что удивлен ее звонком.
   Паулетта сказала, что у нее есть некоторые адреса, по которым можно справиться о местопребывании ее дочери.
   Она протянула детективу листок. Посоветовав ему не беспокоиться о гонораре, который будет таким, какой назначит сам Кастро, Паулетта предложила ему как можно скорее отправиться в Гватемалу и, обследовав таверну за таверной на побережье, постараться найти след Розы. Обязательно найти! И как можно скорее.
   Молчание Розы в ответ на его громогласные призывы вконец расстроило Рикардо. Ему казалось, что он сделал все что мог, пытаясь добиться объяснения с любимой.
   Рассказывая о происшедшем брату, Рикардо сказал, что не станет больше искать встреч с Розой. Наоборот, он приложит все усилия, чтобы максимально быстро развестись с ней.
   Теперь он сам хотел развода. Кроме Рохелио о его намерении узнала Леопольдина, мимо ушей которой не пролетала ни одна сколько-нибудь важная беседа обитателей дома Линаресов.
   И когда Дульсина с Леонелой взволнованно обсуждали поведение Кандиды, все решительнее склоняясь к выводу, что ее как можно быстрее нужно отправить в лечебницу для душевнобольных, Леопольдина торжественно вплыла в комнату хозяйки дома с неожиданной и очень приятной для нее новостью.
   — Вернулся молодой господин Рикардо. Свирепый, как ягуар. Хватит, говорит, мне, как идиоту, бегать вокруг этой оборванки, дикарки этой!
   Тут Леопольдина расплылась в улыбке, приготовив на десерт самую важную новость.
   — Хочет говорить с адвокатом Альберто Валенсией. Чтобы скорей оформить развод!
   Дульсина, ухмыльнувшись, обратилась к Леонеле:
   — Пора снова готовиться к свадьбе.
   — А уж как вам ваше свадебное платье-то идет! — подхватила старшая служанка.
   Леонела медленно покачала головой:
   — Я этого платья не надену. Думаю, оно принесло мне несчастье. Если подтвердится то, что сказала Леопольдина, я немедленно закажу новое.
   Лиценциат Валенсия был оскорблен не за себя. Нельзя было настолько не уважать его профессию, чтобы семь раз на дню менять решения, которые он обязан был оформлять юридически.
   Сегодня в его контору вдруг пожаловала Роза Гарсиа, пожелавшая снова обсудить вопрос о разводе. Лиценциат решил успокоить ее, сказав, что, пока они не поставили своих окончательных подписей, никакого развода не существует и она может спать спокойно. Никаких проблем!
   Тут-то и выяснилось, что Роза как раз затем и явилась, чтобы поставить под документом эту недостающую подпись и, таким образом, освободиться, как она выразилась, «от этого бесстыжего»!
   Валенсия поинтересовался, знает ли «этот бесстыжий» о ее решении.
   — Догадывается, — коротко ответила Роза.
   Пожав плечами, Альберто Валенсия протянул ей документ, и она, не мешкая, поставила под ним свою подпись.
   Автомобиль остановился у решетчатых ворот, отделяющих владения Линаресов от улицы. Долгое время из него никто не показывался, потому что Федерико и Дульсина целовались, сидя на переднем сиденье солидной роблевской машины.
   Потом они оба вышли из салона. И находившаяся в это время у окна Кандида видела, как они снова целовались, прежде чем Федерико сел в машину, и она мягко тронулась с места.
   Дульсина не спеша прошла по дорожке между газонами в дом. Поднялась к себе. Спустя несколько минут к ней постучалась Леопольдина, которая доложила, что никаких новостей нет, если не считать за новость то, что сеньора Кандида только что пообещала, что у сеньоры Дульсины будут сегодня большие неприятности.
   Дульсина не придала этому сообщению большого значения. Однако за чем-то слазила в ящик стола и что-то сунула в карман домашнего платья, которое успела надеть, и отправилась как ни в чем не бывало на кухню, проверить, как обстоят дела с ужином.
   Она беспокоилась не о себе: они с Федерико отлично поужинали у него дома. Но если она не позаботится об обитателях дома: Рикардо, Леонеле, Рохелио — то уж сами о себе они наверняка не побеспокоятся.
   Убедившись, что все в порядке, Дульсина не спеша подымалась по лестнице обратно, с удовольствием вспоминая объятия Федерико, блаженная усталость и сейчас заставляла ее ноги сладко гудеть при подъеме на каждую ступеньку.