Ассиди Орлова. Бросок Саламандры

      Слишком резким оказался переход из прохладных залов порта в этот
неизвестный мир, кричащий на неизвестном языке и тянущийся к Кларку
десятками рук, увешанных бусами, деревянными фигурками и искусными
украшениями из золота и серебра.
      -- Сеньор, купите! Купите, сеньор!... Недорого для ваша мама!
      -- Нет, ты купи у меня! Мая хороший товар! Фирма!
      Собравшись с силами, Кларк пошел сквозь толпу, понимая, что, если он не
растолкает торговцев, они просто не дадут ему сдвинуться с места.
      Тем не менее они преследовали его до стоянки такси, дергая за пиджак и
стараясь забежать вперед.
      Неожиданная помощь пришла со стороны усатого таксиста, который
нешуточными пинками разогнал торговцев и, сверкнув золотым зубом, сказал:
      -- Сеньор, Зуфар везет вас далеко-куда-нада.
      -- Мне нужно в гостиницу.
      -- Зуфар знает все гостиницы, -- почти пропел таксист, приложив к груди
руку. -- Зуфар отвезет в "Карбак-сарай", в "Шурдук-сарай", в "Силайн-сарай",
-- загибал пальцы таксист, -- и еще в "Принцесса Виктория-сарай".
      -- Хорошо, я согласен. Вези в приличную гостиницу.
      -- Все приличные, сеньор, -- расплылся в улыбке таксист и распахнул
дверцу старого, но тщательно разукрашенного драндулета.
      Кларк сел на нагретое до неимоверной температуры заднее сиденье и едва
удержался, чтобы не вскочить. Ощущение было такое, будто он уселся на
сковороду.
      Предупредительный таксист тут же подал ему соломенный тюфячок, который
должен был спасти его ягодицы.
      -- Вот спасибо, а то я думал, что придется ехать стоя.
      -- Зачем стоя? Сидя поедем, сеньор.
      Зуфар запрыгнул на водительское сиденье и вместо того, чтобы включить
зажигание, громко прокричал что-то на местном языке.
      Из толпы моментально выскочило человек двадцать грязных и оборванных
мальчишек, которые мигом навалились на такси Зуфара и стали его толкать.
Вскоре машина громко чихнула и завелась, а Зуфар бросил из окна мелкую
монету, расплатившись таким образом за предоставленную услугу.
      Мальчишки как ураган налетели на эту монетку, и в клубах пыли за
десятком мелькавших рук и ног нельзя было разобрать, кому она досталась.
      Громко тарахтя, такси помчалось по мощенным камнем улицам, распугивая
бродячих собак и принуждая прохожих загодя убираться с проезжей части.
      Несмотря на довольно мягкие сиденья, каждый ухаб отдавался в усталых
костях Кларка. Видимо, на Арафате не знали, что в автомобиле должны быть
амортизаторы, либо просто считали это излишней роскошью.
      Через пять минут бешеной езды Кларк стал подозрительно принюхиваться.
Ему показалось, что к резкому запаху бензина примешивалась вонь от
настоящего птичьего помета.
      Первым делом Эдди осмотрел свои подошвы, но они были чистыми, тогда он
заглянул под сиденье, и там, среди вибрирующих и скрипевших пружин, увидел
корзину, в которой сидела курица.
      -- Эй, у вас там курица! -- крикнул он таксисту.
      -- Я знаю, -- ответил тот, -- это моя курица.
      -- Но что она там делает? -- удивился Кларк.
      -- Яичко делает.
      -- А почему она не делает его у вас дома? -- недоумевал Эдди.
      -- Дома нельзя, -- покачал головой Зуфар. -- Дома сосед плохой -- яичко
ворует.
      -- Понятно, -- кивнул Эдди и покрепче ухватился за спинку переднего
сиденья.
      Мимо проносились запыленные здания, казавшиеся ему совершенно
одинаковыми. Люди в длинных просторных одеждах выглядели двойниками, и даже
женщин от мужчин отличить было практически невозможно.
      Проскочив через некое подобие площади, такси проехало вдоль аллеи пальм
и резко затормозило напротив трехэтажного здания.
      -- "Шурдук-сарай", сеньор, -- объявил таксист. -- Выходить будем?
      -- А тараканы здесь есть? -- спросил Кларк, с подозрением разглядывая
разбитые дорожки, ведущие к отелю, и обшарпанный фасад, густо засиженный
птичками.
      -- "Шурдук-сарай", -- снова объявил Зуфар, видимо решив, что его
пассажир туг на ухо.
      -- Да, сарай он и есть сарай, -- подвел итог Эдди. -- Вот что, вези
меня туда, где нет тараканов. Понял?
      -- Конечно, понял, сеньор. Отвезу далеко-куда-нада, -- пообещал Зуфар,
затем со скрежетом переключил скорость и резко развернул машину, подняв
целое облако пыли.
      И снова тряска, чихание старого движка и горячий ветер, совершенно не
охлаждавший раскрасневшееся лицо Кларка.
      К счастью, продолжалось это недолго, и минут через пять такси
остановилось возле другой гостиницы, которая выглядела хотя и скромно, но
достаточно ухоженно.
      Перед зданием имелась зеленая лужайка, а ведущая к подъезду дорожка
была обрамлена длинными цветочными клумбами.
      -- "Принцесса Виктория-сарай", -- объявил таксист и небрежно махнул в
сторону отеля, словно предлагая принять его в подарок.
      -- Да, это мне подойдет, -- сказал Эдди, -- Сколько с меня?
      -- Десять кредитов! -- выпалил Зуфар, приготовившись опуститься до
пяти.
      -- Хорошо, надеюсь, ты дашь мне сдачи. С этими словами Эдди достал из
кармана бумажку в тысячу кредитов и передал Зуфару.
      -- О, сеньор, -- смущенно улыбнулся таксист, -- таких больших сдачей у
меня нет.
      Однако сама бумажка ему нравилась, и он смотрел на нее не отрываясь.
      -- Тогда, может быть, я оплачу карточкой? -- предложил Эдди, показывая
кредитку.
      При виде разноцветной пластинки с голографическими рисунками и
магнитными кодами Зуфар вообще потерял дар речи, а когда пришел в себя,
сказал:
      -- Там, внутри, есть деньги. Я знаю. -- И он осторожно дотронулся
пальцем до края кредитки.
      -- Все ясно, -- сказал Кларк таким тоном, будто поставил диагноз, -- Ну
пойдем в гостиницу, может, там нам чем-то помогут.

46

      Внешний вид гостиницы, ухоженный фасад и стриженые кустики не обманули
ожиданий Кларка, и в холле гостиницы он почувствовал долгожданную прохладу,
производимую самым настоящим кондиционером.
      "Отлично, значит, электричество здесь есть", -- подумал Эдди и
направился к стойке портье.
      -- Добро пожаловать, сэр! -- воскликнул тот и вышел навстречу Кларку,
-- Меня зовут Франц Гусман. Я здесь и владелец, и портье -- одним словом,
осужденный на пожизненную каторгу. Работы полно, а скажите, кто ее делает?
Так я вам скажу -- ее делает старый и больной Гусман. А где же ваш багаж? Вы
к нам надолго?..
      -- Не знаю, насколько надолго, но... -- Эдди подумал, что соврать, --
но все зависит от впечатлений. Этот город, он такой необычный.
      -- О да, сэр, и город, и вся эта планета, и уклад местных жителей --
это, скажу я вам, сплошное недоразумение, чтобы не сказать лучше. Я живу
здесь тридцать лет, и поверьте старому Гусману -- ничего подобного вы нигде
не увидите.
      Портье тяжело вздохнул и немного помолчал. Затем его взгляд остановился
на Зуфаре.
      -- А тебе чего здесь надо? -- спросил он не столь приветливым тоном,
каким разговаривал с Кларком.
      -- Все в порядке, он со мной. Это таксист, и я задолжач ему десять
кредитов. Вы не разменяете мне тысячу?
      -- Десять кредитов?! Кто бы мне давал по десять кредитов за просто так!
-- воскликнул Гусман. -- За десять кредитов здесь можно ездить туда и
обратно целые сутки! Чтобы я так жил, как эти таксисты! Ну вы гляньте, как
он смотрит! Так на меня не смотрела даже моя покойная бабушка Шейла. Золото
была, а не человек. Она похоронила четверых мужей и со всеми была очень
добра. А этот, он таки пытается вас надуть, сэр!
      -- Да ладно, какие пустяки. К тому же он настойчиво рекомендовал именно
ваш отель и сказал, что здесь нет тараканов.
      -- Ну хорошо, раз так, -- смягчился хозяин. -- Раз так, я отдам ему из
своих, а потом включу их в счет. Вы не против? Ну и хорошо. Я вижу, этот
бандит с большой дороги тоже не против. Он не против ободрать незнакомого
господина. Ну ладно, я отдам ему эти пять кредитов, и пускай себе чешет.
      -- Я должен ему десять, -- напомнил Кларк, несколько удивленный таким
грандиозным спектаклем.
      -- Десять? А разве я сказал не десять?.. -- Гусман пожал плечами,
подошел к кассе, крутанул ее ручку. Затем вытащил деньги и долго перебирал
их, чтобы не отдать новенькие ассигнации.
      -- Вот тебе, разбойник, твои неправедные деньги, -- сказал хозяин
гостиницы и протянул Зуфару десятку.
      Тот неуверенно ее принял и под строгим взглядом старика быстро покинул
холл.
      -- Ну вот, теперь мы уладим все стоящие промеж нас дела, -- улыбнулся
Гусман и, ударив по звонку, замер на мгновение, ожидая неизвестной Кларку
реакции.
      "Кажется, он сумасшедший, или я не знаком с местными традициями", --
подумал Эдди и осторожно огляделся.
      Гусман еще раз ударил по звонку. Но, опять не дождавшись ответа,
решительно толкнул небольшую дверь и крикнул:
      -- Мотя, я же звонил! Мотя!
      -- Ну иду... -- отозвался сонный голос.
      Хозяин вернулся к стойке и, наклонившись к Эдди, доверительным тоном
сообщил:
      -- Это Эммануил -- мой племянник. Я взял сироту к себе, поскольку не
могу жить вечно. Решил -- пусть мальчик привыкает к делу, потом станет
хозяином, но...
      Гусман махнул рукой и вздохнул.
      -- А что с его родителями?
      -- О, не спрашивайте. После распада Железной империи многие ее планеты
получили независимость. В том числе и этот Трезубец. Там живут блакитники, и
теперь у них государство -- видели бы вы какое. Оставшиеся от флота корабли
пропили, а то и разворовали, везде назанимали денег, и никто не работает.
Теперь грозятся воровать на торговых путях, если им не займут еще немного. А
еще устраивают погромы... Вот и родители Моти попались под пьяную руку...
      Наконец появился Мотя, прыщавый молодой человек лет восемнадцати,
одетый в помятый мундирчик с галунами.
      -- Поздоровайся с гостем, горе мое, -- напомнил Гусман.
      -- Здравствуйте, сэр, давайте ваш чемодан.
      -- У господина нет багажа, Мотя. Просто проводи его в люкс, а я пока
сделаю запись в книге.
      -- Билл Кастелано, -- представился Эдди.
      -- Очень приятно, -- кивнул Гусман, старательно выводя на бумаге имя
постояльца. -- Все, Мотя, можешь идти.

47

      Поднявшись за Мотей на третий этаж, Эдди оказался в длинном темном
коридоре, где стоял запах сушеных трав.
      -- Чем это пахнет? -- спросил Кларк.
      -- А, это мадам Садальская колдует понемногу. Траву палит.
      -- Она что же -- колдунья?
      -- Так никто ж не знает, сэр, колдунья или просто ее-дьмачка. Так сразу
не скажешь.
      -- А почему тихо вокруг? Что, совсем нет постояльцев?
      -- Почему нету -- есть у нас люди, только спят все.
      -- Спят?!
      -- А то, -- усмехнулся Мотя, -- дрыхнут без задних ног. Днем жарко, и
все спят. К вечеру оклемаются.
      Наконец они подошли к номеру, и Мотя, вставив ключ в замочную скважину,
плавно его повернул.
      -- Никакого скрипа, сам смазывал, -- прокомментировал он и толкнул
дверь.
      Из-за опущенных плотных штор номер выглядел сумрачным и неуютным.
      -- Сейчас сделаем светло, -- пообещал Мотя и, пока Эдди осматривался,
поднял все жалюзи.T Там умывальник и душ, -- указал Мотя, -- а там туалет на
супертефлоне, без воды.
      -- Это как? -- не понял Эдди.
      -- Такой сплав специальный с водо- и маслоотталкивающей поверхностью. К
нему ничего не прилипает.
      -- Теперь понял. Кстати, тараканов здесь нет?
      -- Нету. Их поели сороконожки, -- просто ответил Мотя.
      -- Сороконожки? Какие сороконожки?
      -- Да есть тут десяток-полтора небольших тварей, но вы не бойтесь, для
ночи у вас есть специальный полог над кроватью. Крепко зашнуруйте, и она до
вас жалом не доберется.
      -- А если доберется? -- спросил Кларк, рисуя в своем воображении
омерзительную и ядовитую скалапендру.
      -- А если доберется, то на первом этаже в номере двенадцать есть
хороший врач. Он тоже с Трезубца, мой земляк.
      Кларк осторожно опустился на кровать и слегка покачался на ней,
проверяя мягкость.
      -- Ну спасибо, Мотя, вы меня успокоили. Тут у меня полкредита
обнаружилось, возьмите, это вам -- за услуги.
      -- Спасибо, сэр, -- поклонился Мотя и спрятал монету в карман. -- Это
пойдет в фонд освобождения Трезубца.
      -- Будете мстить?
      -- Обязательно, -- серьезно ответил молодой человек. -- Зуб за зуб, око
за око. Так завешали мои предки.
      -- Надеетесь справиться с блакитниками?
      -- Сам -- нет, но я подамся в Железную империю и выучусь там на
военного. Рано или поздно империя начнет давить блакитников на Трезубце, и
тогда я пойду в первых рядах. За все посчитаемся, не будь я Эммануил
Лейбовиц...
      Закончив свою пламенную речь, Мотя ушел, и Эдди остался один. Он был
совершенно придавлен новым, неизвестным прежде миром, где, помимо Зуфара и
его курицы под сиденьем автомобиля, существовали Франц Гусман и Мотя.
      "Кажется, это путешествие меня утомило", -- подумал Эдди. Он понимал,
что ему следовало принять новый план действий, но пока в его голове не
появлялось ни одной сколько-нибудь подходящей мысли.
      В дверь постучали.
      Эдди положил руку на пистолет и сказал:
      -- Входите, пожалуйста.
      Дверь открылась, и поначалу Эдди принял вошедшего за местного жителя --
его ввела в заблуждение одежда.
      -- Здравствуйте, Билл.
      -- Здравствуйте, мисс Остер! Вот уж не ожидал встретить вас здесь! --
удивился Эдди совершенно искренне.
      -- Мы же договорились называть друг друга запросто -- Билл и Джейн, --
напомнила мисс Остер.
      -- Извините, от удивления я даже забыл, -- сказал Кларк, хотя не помнил
ничего подобного. Он поднялся с кровати и жестом указал гостье на стул: --
Пожалуйста, присаживайтесь.
      Мисс Остер церемонно села.
      -- Так вы, значит, летели именно сюда? -- спросил Эдди.
      -- Да, на Арафате я во второй раз. Вы не представляете, как злостные
неплательщики алиментов любят прятаться именно в таких глухих местах.
      -- Ну, от Джейн Остер им нигде не спрятаться. У вас, я вижу, даже
одежда подходящая.
      -- Вам, Билл, необходимо приобрести точно такую, -- улыбнулась Джейн и
провела руками по балахону. -- Кстати, а почему вы сошли в Арафате, если
оплатили билет до Бит-Цаха? Проблемы с законом?
      -- Проблемы с законом? -- Эдди с усилием изобразил на лице
беззаботность, -- С чего вы взяли? Просто у меня быстро меняется настроение.
Такие люди не редкость, уверяю вас.
      -- В любом случае это не важно, Билл. Для меня это не имеет значения до
того момента, пока кто-нибудь не наймет меня для вашего поиска. -- Джейн
снова улыбнулась, но эта улыбка Кларку совершено не понравилась.
      -- Ты слишком много спрашиваешь, Джейн, и лезешь не в свои дела, --
заявил он с максимально злой интонацией, а затем выхватил свой "сторм" и,
наведя его на мисс Остер, добавил: -- Заруби себе на носу, одно неосторожное
слово, и я от тебя избавлюсь.
      После разговора в таком тоне он ожидал, что мисс Остер обидится,
испугается или что-то в этом роде, но Джейн только шмыгнула носом и смахнула
набежавшую слезу.
      -- О, Билл, вы такой... -- произнесла она, но докончить фразу не смогла
от избытка чувств.
      Кларку стало неловко. Он спрятал свой пистолет, подошел к мисс Остер и
погладил ее по плечу:
      -- Ну-ну, Джейн, не плачьте. Будем считать, что ничего не произошло.
      -- А ничего и не произошло, Билл, -- неожиданно спокойно произнесла
мисс Остер и поднялась со стула. -- Это был трюк, и вы на него попались, а
ведь с близкого расстояния я могла достать вас ножом.
      Джейн высвободила руку из-под складок просторной одежды и показала
кинжал. Даже не прикасаясь к нему, можно было понять, что он остр как
бритва. На узком лезвии неизвестным мастером были выведены непонятные знаки,
а костяная рукоять была покрыта тонким орнаментом, с вкраплениями
серебристого металла.
      -- Какой красивый, -- сказал Кларк.
      -- Не только красивый, но и опасный. -- Джейн повернула клинок, и он
блеснул от попавшего на него солнечного луча. -- Этот кинжал полгода лежал в
пирамиде.
      -- В пирамиде?
      -- Это своего рода закалка. После нее кинжал может пробить тяжелую
кирасу. Правда, только один раз, потом он снова превращается в обычное
холодное оружие.
      -- Ты прямо эксперт, -- усмехнулся Эдди.
      -- Приходится им быть, ведь моя работа -- эта посещение новых миров и
постоянное столкновение с новыми обычаями и традициями. Я гоняюсь за
ублюдками повсюду.
      -- Послушай, если ты все знаешь, то, может, скажешь, где здесь есть
коммуникационный центр?
      -- Тебе не повезло, Билл, Арафат -- это совсем глухая планета. Даже
местная полиция не имеет компьютерной базы данных, а уж о соединении с
глобальной полицейской сетью не может быть и речи. Но раз уж ты сюда попал,
предлагаю тебе культурную программу.
      -- Поход по местным музеям? -- попробовал угадать Эдди.
      -- Музеев здесь тоже нет, но есть очень красивые старые крепости или
горные ущелья -- по выбору. Если бы не редкие рейсы шаттлов, здесь можно
было бы наладить хороший туристический бизнес.
      -- Ты и в этом разбираешься?
      -- Нет, только не в туризме... Ну ладно, -- сказала Джейн, подняв со
стула свое большое тело, -- у меня сегодня еще дела, а вот завтра можно
подумать об экскурсии. Ты не против?
      -- Не против.
      -- Ну пока.

48

      Работы в магазине было много, и Маргарет задержалась допоздна, помогая
продавцам рассортировывать прибывший товар.
      Здесь была старинная посуда с Олькона, бронзовые фигурки из долин
Дисара, тканые ковры и вышитые бисером панно со снежного Аска и
многое-многое другое, что копилось и бережно собиралось не одно столетие.
      Это была очень выгодная сделка, которую Марго удалось провести с
очевидным финансовым риском. Она выкупила все экспонаты одного
провинциального музея втемную и, еще не видя, что они из себя представлют,
внесла часть денег.
      Пока другие антиквары только думали и примерялись, Маргарет привезла к
себе на Лейнстрит два грузовика добра и уже целых два дня занималась его
разборкой.
      Несмотря на усталость, каждый день приносил новые интересные находки,
сулившие Маргарет хорошую прибыль. Еще одним плюсом этой увлекательной
работы было то, что совсем не оставалось времени думать об Эдди. Как он? Жив
ли он, что с ним?
      Домой Маргарет попала уже в одиннадцатом часу вечера.
      Устало сбросив туфли-лодочки, она зашла в ванную и включила воду --
чтобы снять усталость, Марго требовалась горячая вода с морской солью.
      Затем она вышла в гостиную и включила сетевой приемник. Пощелкав
каналами, Марго выбрала новости, и они сразу хлынули с экрана, наполняя
квартиру репортажами на повышенных тонах, звуками полицейских сирен и
треском пламени далеких пожаров.
      Маргарет слегка приглушила звук и стала раздеваться прямо в гостиной.
Идти в спальню было лень.
      Неожиданно раздался звонок в дверь.
      "Кто бы это мог быть?" -- удивилась Маргарет.
      Собрав в охапку разбросанные вещи, она бегом отнесла их в спальню и,
прихватив халат, пошла открывать позднему визитеру.
      -- Ах, это ты, Бен, привет. Проходи, -- Маргарет посторонилась,
пропуская гостя, и, закрыв за ним дверь, спросила: -- Что-нибудь об Эдварде?
      -- Да, -- кивнул Бен, -- есть кое-какие сведения.
      -- Ну, не тяни.
      -- Да жив наш Эдди, ничего с ним не случилось. Он уже далеко от
Руанона, где-нибудь между Арафатом и Бит-Цахом.
      Бен не удержался и бросил взгляд на почти открытую грудь Маргарет.
      Проследив его взгляд, она запахнула халат.
      -- Подожди пока в гостиной, я хочу принять ванную. Это займет немного
времени.
      -- Отлично, если ты не против, я чего-нибудь выпью.
      -- Конечно, Бен, не стесняйся. Где находится бар, ты знаешь.
      И Маргарет ушла в ванную, а Бен прошел в гостиную, остановился перед
экраном сетевого приемника и пристально на него посмотрел, словно это было
какое-то живое существо.
      Огонь, сметающий дома ураган, небритая физиономия репортера -- все это
раздражало Бена.
      -- И как только можно смотреть эту дрянь, мы и так видим это каждый
день -- каждый день одно и то же... -- сказал он вслух и переключил
программу на рассказы о морской фауне.
      Здесь царил полный покой, подводные обитатели переливались всеми
цветами радуги, а ровный голос диктора создавал атмосферу умиротворения. Тем
не менее Бен убрал звук вовсе, и сетевой приемник стал напоминать большой
аквариум.
      "Вот это другое дело", -- усмехнулся Бен и открыл бар, чтобы
приготовить коктейли -- для себя и Маргарет.
      Сам он предпочитал жгучий "кортес" с перцовой пастой, но сейчас
ограничился водкой с лимонным соком.
      Для Маргарет Бен сделал легкий "сераль" из хереса и мятного ликера с
добавлением корицы.
      Выбрав подходящую по цвету соломинку, он с чувством облизал ее конец,
прикрыв от возбуждения глаза. Затем достал из кармана небольшой пузырек и
влил в коктейль Маргарет ровно пять капель -- как раз на десять минут полной
потери сознания.
      Это была химическая новинка, и ее действие на человека было похоже на
настоящий обморок.
      Щелкнул замок на дверях ванной комнаты, и у Бена сперло дыхание --
через несколько минут Маргарет будет в полной его власти.
      -- О, ну наконец-то я чувствую себя человеком!... -- произнесла она,
появляясь в гостиной.
      -- Был трудный денек? -- весело спросил Бен, поставив на столик
приготовленный "сераль".
      -- О да -- черная работа.
      Маргарет присела на диван и отбросила назад влажные волосы. Затем взяла
стакан с коктейлем, и ее губы потянулись к соломинке. Однако в последний
момент Марго передумала и бросила соломинку на стол.
      Бен нахмурился и сделал большой глоток водки.
      -- Ты нервничаешь? -- спросила Маргарет.
      -- Да, -- отмахнулся тот, -- ты же знаешь, какая у меня работа. Всегда
есть повод для плохого настроения.
      -- Увы, -- кивнула Марго и попробовала свой коктейль. -- Какой-то
странный вкус, Бен.
      -- Что значит странный? -- насторожился тот. Специалисты уверяли его,
что это средство не имеет запаха и вкуса.
      -- Кажется, поняла. -- Марго сделала еще один глоток, -- Точно, ты
перепутал корицу с венским орехом. На первый взгляд их запахи похожи, но все
же это разные вещи.
      Маргарет отпила еще немного, но вдруг выронила стакан, и ее голова
безвольно откинулась на спинку дивана.
      Не в силах больше ждать, Бен, как хищный зверь, метнулся к
бесчувственной женщине, распахнул ее халат и застыл на месте, задыхаясь от
восторга.
      -- О, Марго! О, моя Марго! -- повторил он несколько раз, а затем стал
осыпать поцелуями ее обнаженное тело.
      Безусловно, он жаждал большего, но сделать это сейчас означало не
избежать скандала. И тогда Маргарет придется просто убить и лишиться
источника, которому Кларк мог доверить важную информацию.
      -- Но когда мы его достанем, Маргарет, я тебя трахну! -- горячо
прошептал Бен в неподвижное и безучастное лицо. -- Я просто затрахаю тебя до
смерти! Я припомню тебе все твои отказы! Все до единого! -- Бен втянул
ноздрями аромат ее волос и даже застонал: -- Ну до чего же ты хорошо
пахнешь, с-сучка!
      Взглянув на часы, Бен увидел, что его время на исходе. Быстро положив
Маргарет в прежнее положение, он запахнул халат и завязал пояс, а затем,
сдерживая внутреннюю дрожь, стал пятиться к окну и грозить пальцем,
приговаривая:
      -- Но я тебя трахну, хорошенькая сучка. Я тебя так тр-р-рахну!... Так
трахну, что ты... -- с ходу не найдя подходящего сравнения, Бен повторил еще
раз: -- Так трахну, что ты... Что мы... Нет, что ты... -- Однако творческая
искра ускользнула от него, а вместе с ним ушло и неуемное возбуждение.
      Бен отвернулся к окну и стал смотреть на улицу. Там было темно и
начинался сильный дождь. По тротуару бежали застигнутые врасплох прохожие и
быстро прятались в подъездах.
      -- Ох, что со мной?.. -- подала голос Маргарет. Бен повернулся и,
посмотрев на испуганную и оттого еще более хорошенькую Марго, улыбнулся:
      -- Небольшой обморок, дорогуша. Ты просто переутомилась, -- Голос Бена
звучал настолько добросердечно и участливо, что Маргарет успокоилась.
      -- Ужас какой, -- сказала она, -- Наверное, мне нужно
      лечиться.
      -- Лучший доктор -- это сон, дорогуша. Здоровый сон. Бен подошел к
столу и сел напротив Маргарет.
      -- Да-да, -- думая о своем, заметила Марго, -- мне снился сон, как
будто я лежу обнаженная и...
      -- И?! -- подался вперед Бен.
      -- И меня облизывает здоровенный пес. Таким, знаешь, мерзким шершавым