Ассиди Орлова. Представитель

кванзиновый уголь. Карауш, Бонбано, Фартион и Малибу.
      Флангер вздохнул. Не сунься он с этими своими разработками, и никто бы
его не трогал. Кванзиновые скважины тихо бы иссякли, и на этом все
кончилось. Однако Гуго хотелось новых высот и побольше бонусных акций.
Сейчас он получал восемьсот тысяч в год, а мог бы получать вдесятеро больше.
Чем не аргумент, чтобы рыть носом землю?
      Как и следовало ожидать, старшие партнеры компании выслушали его доклад
благосклонно, позволили потратить на разведку небольшие суммы, и оказалось,
что богатства этих диких планет далеко еще не иссякли. Стоило только вложить
в разработку шахт и карьеров некоторые средства.
      Скоро ситуацию стали подогревать переработчики. Они слали в
штаб-квартиру компании депеши, сообщая, что уголек отлично раскладывается на
чистейший кванзин и какую-то дрянь, которую можно использовать как пищевую
добавку. Одним словом, все было бы чудесно, если бы не одно "но".
      -- Только один маленький вопрос, мистер Флангер, -- сказал тогда
старший партнер Лурвиль, противный старикан с неизменной брильянтовой
булавкой в галстуке.
      И Гуго понял, что ему готовят какую-то подлость.
      -- Мы тут посовещались, дорогой Флангер, и выяснили, что, если бы вы
проснулись на две недели раньше... -- Старикан поднял кверху свой узловатый
палец с огромным рубином в перстне. -- Всего на две недели, заметьте, то нам
бы ничего не стоило продлить договор с правительством. Теперь же компании
грозит битва в открытом конкурсе с такими гигантами, как "Белл Антарес" и
"GTI"... А это лишние миллиарды, Флангер. Миллиарды.
      На этом Лурвиль заткнулся, однако другие уважаемые старшие партнеры
согласно покивали головами, и это означало, что Гуго предоставят возможность
подстрелить себя в задницу, а именно -- сделать что-то невыполнимое.
      -- Вам следует лично поучаствовать в продлении договора, мистер
Флангер, -- вступил в разговор сэр Чарлз Уотердринк. Говорили, будто ему
стукнуло уже девяносто, однако Уотердринк активно участвовал в руководстве
компанией и нередко высказывал толковые мысли.
      -- Пока еще не вышел срок окончания договора, он может быть продлен без
уплаты нами пошлины, однако только в том случае, если военное ведомство не
будет против, -- продолжил сэр Чарлз.
      -- Но что я могу? -- пытался защищаться Флангер, надеясь на
благоразумие совета. Однако его мнение уже никого не интересовало.
      -- Принимайтесь за дело немедленно, мистер Флангер. -- Голос старейшего
партнера звучал как испорченная аудиозапись. -- Наши юристы помогут вам
собрать необходимые документы, а уж провести их по всем инстанциям -- это
ваша задача... Если все получится, ваш статус в компании будет значительно
повышен, в случае же неудачи компания все равно будет бороться за угольные
бассейны, но уже без вас.
      И вот уже завтра, с утра, Гуго собирался посетить финансовый отдел
военного ведомства отчетного округа МАК123746.
      Флангер даже запомнил имя офицера, с которым ему предстояло
встретиться. Полковник морской пехоты Хорхе Мартинес. Флангер никогда не
имел с военными никаких дел, однако его удивляло, что делает в финансовом
отделе морской пехотинец. С другой стороны, это несоответствие вселяло
надежду: раз уж человек устроился при финансах, вместо того чтобы ходить в
атаку, значит, у него были потребности. А потребности следовало
удовлетворять.

37

      Даже в такое тревожное для Гогена Флангера утро, когда его дальнейшая
судьба была затянута пеленой неизвестности, южное солнце все так же
продолжало ласкать его кожу своими целительными лучами.
      Вечнозеленые пальмы, украшавшие улицы города, лениво шелестели
огромными листьями, напоминая о том, что работа и карьера -- это еще не все.
Что есть еще море, пляж и шум теплых волн, набегающих на белоснежный песок.
      "А может, и в самом деле, наплевать на все да и купить небольшой
фруктовый бизнес, -- начал мечтать Гуго. -- Минимум проблем, максимум покоя
и удовольствий".
      На секунду он представил себе длинные ряды деревьев на склонах гор и
белозубые улыбки сборщиков, приветствующих своего хозяина. И вокруг только
простые, жизнерадостные люди, которым нет дела ни до его поездок на
престижные курорты, ни до его сомнений по поводу купленного в прошлом году
автомобиля -- не вышел ли из моды?
      И потом, на очередное требование жены пополнить ее счет можно ответить
просто: денег нет. И ей придется поверить, потому что торговля фруктами --
это тебе не кванзиновый бизнес. Тут все скромнее и намного полезнее.
      Погрузившись в мечты, Гуго даже не заметил, как наехал на
разделительную полосу. Позади засигналили, и он выровнял автомобиль,
пропуская серебристый "Гринэрроу" самой последней модели.
      -- Bay! -- воскликнул Флангер, сразу позабыв про горные плантации и
улыбки сборщиков фруктов. Он еще не видел эту модель живьем и прибавил газу,
чтобы рассмотреть детали. Это была не машина, а мечта, тем более, что рядом
со счастливым обладателем этого авто сидела грудастая блондинка.
      "Ну конечно, -- грустно подумал Гуго, -- в такую машину сядет любая
девушка".
      За разглядыванием новинки он едва не проскочил нужный ему поворот и,
поздно спохватившись, был вынужден нарушить правила.
      Завизжали тормоза, и кто-то показал Гуго кулак, однако он сумел
вывернуть на нужную улицу и чудом избежать столкновения.
      Приободрившись от дозы адреналина, Флангер почувствовал себя лучше и
счел это приключение добрым знаком.
      "Все сложится отлично, Гоген, все отлично сложится", -- сказал он себе,
притормаживая на очередном перекрестке. Неожиданно прямо с тротуара сработал
полицейский маркер и в дверцу машины врезался скочтензор, крохотный
передатчик на подушке из суперклея.
      Гуго сплюнул и длинно выругался. Это означало, что его предыдущее
нарушение было замечено, зарегистрировано и теперь, когда он помечен
скочтензером, у него оставалось три дня на уплату штрафа.
      Загорелся зеленый свет, и Гуго тронулся с места. До здания военного
ведомства, куда он направлялся, оставалось полквартала, и он решил быть
предельно внимательным.
      Просыпавшиеся улицы быстро наполнялись автомобилями, и с каждой минутой
ехать становилось все труднее. Но вот наконец проходная военного объекта, и
Гуго сделал поворот. Он остановился у закрытых ворот и стал ждать, когда к
нему подойдет рослый солдат.
      -- С какой целью прибыли, сэр? -- спросил военный, наклонившись к
открытому окну.
      -- Мне нужно в финансовый отдел к полковнику Мартинесу.
      -- Ваше имя, сэр?
      -- Гоген Флангер.
      Солдат заглянул в тонкую папку и вскоре нашел Флангера в списке
посетителей.
      -- Все в порядке, сэр, можете проезжать, -- сказал он, и в тот же
момент ворота начали открываться.
      Гуго медленно въехал на территорию военной части и только потом
вспомнил, что не знает, где находится этот самый финансовый отдел. Впрочем,
он тут же заметил на асфальте белые линии, которые не только размечали
полосу для транспорта, но и сообщали всю необходимую информацию. "Плац БМ",
"склад ГСМ", "казарма КОЛ", "казарма ВАСС" и так далее. Оставалось только
внимательно смотреть, что написано под стрелкой, и ехать на указанный
поворот.
      Как только появился указатель "Штабной комплекс", Гоген смело повернул
в этом направлении. Он проехал еще сотню метров по вылизанной до
неправдоподобия аллее и оказался на небольшой площадке перед трехэтажным
кирпичным зданием.
      "Как здесь мило", -- подумалось Флангеру, когда он выбрался из машины.
Повсюду царила гармония, соединявшая устаревшую архитектуру с тщательно
подстриженными кустиками.
      И никаких тебе солдат с черными винтовками, мимо которых он проезжал
только что. Еще раз вдохнув чистый воздух, Гуго поудобнее перехватил папку с
документами и направился к подъезду.
      "Это хорошо, что они расположились здесь так, по-простому, -- размышлял
он. -- Без беготни, без посыльных и курьеров, без воплей вроде: у меня
только семь минут, будьте добры, покороче!"
      Флангеру и самому случалось торопить посетителей, однако ему не
хотелось, чтобы кто-то поступал с ним так же.
      "Кто знает, может, мы просто посидим, поговорим, выпьем по чашечке кофе
и решим все наши проблемы", -- продолжал мечтать Гуго, поднимаясь по
ступеням.

38

      Едва Гоген вошел в вестибюль, как к нему тотчас шагнули двое военных.
Они появились словно из ниоткуда, и у обоих на ремне висело по большому
пистолету.
      -- Сэр?! -- с вопросительной интонацией в голосе выкрикнул первый
военный.
      -- Ваше имя! -- потребовал другой.
      -- Гоген Флангер, -- быстро ответил перепуганный гость.
      -- Гоген У. Флангер?
      -- Да, Гоген У. Флангер, -- снова подтвердил Гуго, опасаясь, что
малейшее промедление может дорого ему стоить.
      -- Гоген Уильям Флангер или Гоген Уоллес Флангер? -- спросил тот, что
был справа. Он показался Флангеру более строгим.
      -- Э-э... вообще-то Урриаль-Халиям, -- признался Гоген.
      -- Понятно, -- ответил строгий. -- Сержант, проводите его к четвертому
лифту.
      -- Есть, сэр.
      Тот, что находился справа, куда-то вдруг исчез, а тот, кого назвали
сержантом, подхватил Гуго под локоть и буквально потащил по длинному
коридору, который, как показалось Флангеру, уходил по наклонной вниз.
      После нескольких поворотов гость и сержант оказались перед лифтом,
створки которого выглядели так, будто вели в банковское хранилище.
      -- Это лифт? -- несмело уточнил Гоген, однако сержант, казалось, его не
слышал. Он молча смотрел на кнопку вызова, словно гипнотизируя ее взглядом и
посылая лифту незримый сигнал.
      -- Может, стоит ее нажать? -- осторожно предложил Гоген, подозревая,
что с сержантом что-то не в порядке, однако в этот момент бронированные
створки разошлись и Гуго ничего не оставалось, как шагнуть в кабину,
чувствуя себя полным идиотом.
      "Наверное, он подумал, что я псих, -- ругал себя Флангер. -- Но я -- то
думал, что это кнопка, а это никакая не кнопка".
      Кабина пришла в движение и почти неслышно заскользила вниз. В какой-то
момент Гуго ощутил головокружение, словно от падения в пропасть, взгляд его
уцепился за крошечное табло, на котором сменялись то ли метры погружения, то
ли целые этажи.
      Наконец лифт стал притормаживать и совсем остановился. Табло показывало
"204".
      Створки открылись, и сержант вышел первым.
      -- Капрал!
      -- Сержант! -- услышал Гоген и осторожно шагнул на этаж. Первое, что он
увидел, это двое военных, которые выполняли малопонятный ему ритуал.
      -- Гоген Урриаль-Халиям Флангер, в финансовый отдел, к полковнику Хорхе
Мартинесу, назначено на девять сорок, -- быстро произнес сержант и, словно
молодую невесту, передал посетителя капралу, после чего шагнул обратно в
лифт и створки закрылись.
      -- Попрошу за мной, сэр, -- сказал другой военный, которого сержант
называл капралом. Для Флангера это было новостью, поскольку он был уверен,
что "капрал" -- это название автомобиля.
      Стараясь не отставать, Гоген торопливо шел за капралом, который
лавировал между десятками посыльных, курьеров и просто офицеров, вышедших
покурить.
      Флангер слышал обрывки разговоров, ловил суровые взгляды военных, и ему
казалось, будто он попал в какой-то приключенческий фильм. Изредка в
коридорах появлялись убеленные сединами военачальники, которые проходили
мимо Флангера, словно старые корабли-призраки.
      А капрал все шел и шел вперед, шагая словно кукла, начиненная
механическими пружинами. В какой-то момент Флангеру стало казаться, что он
бредит, поскольку пружины внутри капрала стали издавать жужжание, а коридор
превратился в узкую трубу со скользкими стенами.
      "Это сон, или, может, я заболеваю?" -- спросил себя Гуго, однако на его
вопросы ответил провожатый.
      -- Как у вас дела с неазотными наполнителями, мистер Флангер? --
спросил он как бы между прочим.
      -- А? -- произнес Гуго, но секундой позже понял, о чем его спрашивал
капрал. Неазотное наполнение означало дыхание смесью кислорода с какими-то
иными, более технологичными наполнителями.
      -- В любом случае, это скоро пройдет, -- продолжал капрал.
      Наконец он остановился возле ничем не выделявшейся двери и, толкнув ее,
пропустил Флангера вперед.
      Сидевший за столом человек поднял голову от бумаг и молча указал на
небольшой стул. Гоген, все еще находясь во власти адаптационных процессов
дыхания, бодро прошагал к нему и сел.
      Перед его глазами продолжали двигаться стены несуществующего коридора,
поэтому он даже не заметил, как исчез капрал.
      -- Что у вас за дело? -- спросил полковник Мартинес, бросив на
посетителя внимательный взгляд и отодвигая документы, над которыми работал.
      -- Я представляю "Клаус Хольц компани". Мы бы хотели пролонгировать
договор о разработках.
      -- Насколько я помню, это Карауш, Бонбано, Фартион и Малибу. И на всех
этих планетах ваши скважины высыхают.
      -- Да, похоже на то, -- вынужденно согласился посетитель.
      -- К сожалению, мистер Флангер, пролонгация уже невозможна, -- с
грустной миной сказал полковник и развел руками, словно ему было искренне
жаль. -- Установленные сроки уже прошли, и закон требует повторения всей
процедуры оформления... Мне очень жаль...
      -- То же самое нам говорили и в региональном правительстве, но...
      -- Но?
      -- Да, есть одно "но". Нам также сообщили, что до того момента, пока на
этих планетах остаются воинские подразделения, охраняющие существующие
промыслы, пролонгация возможна при участии военного ведомства.
      Выложив свой основной козырь, Гуго замолчал, уставившись в переносицу
полковника. А тот глубоко втянул голову в плечи, словно прячась от света
настольной лампы.
      -- Здесь какая-то ошибка, -- произнес наконец Мартинес.
      -- Напротив, только чистый расчет. Но, возможно, вы уже пообещали это
право другой компании? -- попытался угадать Флангер.
      -- Да что вы себе позволяете?! -- воскликнул Мартинес, вскакивая с
кресла.
      "Попал в точку", -- отметил про себя Гуго. Он прекрасно понимал, что
если полковник пообещал все блага "Белл Антарес", то переубедить его будет
просто невозможно. Полковники умеют держать слово. А значит, это поражение.
Жестокое и окончательное.
      -- Мои дети никогда не будут ездить на "Гринэрроу", -- тихо произнес
Гуго.
      -- Что вы сказали? -- спросил полковник, садясь в свое кресло.
      -- "Гринэрроу", новая модель. Я видел его сегодня по дороге сюда.
      -- Но ее выпуск должны были начать только в конце месяца, -- несколько
растерянно заметил Мартинес.
      -- Да, я знаю. Но сегодня я видел его собственными глазами.
      -- Ну и как? -- Полковник даже подался вперед, ожидая волнующих
подробностей.
      -- Да что вам сказать... -- Гуго мечтательно вздохнул. -- Совершенство
оно и есть совершенство.
      -- Это да, -- согласился Мартинес. Потом посмотрел на Флангера и
предложил: -- Может быть, сигару?
      -- Вообще-то я жую табак.
      -- Ну так и жуйте, мне не жалко, -- улыбнулся полковник и, достав из
коробки для карандашей две тонкие сигарилос, протянул их гостю.
      Надеясь наладить контакт, Гуго принял угощение. Благодарно кивнув, он
разломил одну из сигарилос на три части и поочередно засунул их в рот,
стараясь держаться с достоинством, ведь никакого табака он в жизни не жевал.
      Полковник с интересом следил за манипуляциями гостя, который едва
сдерживал рвотный рефлекс, перемалывая дешевый табак.
      -- Нравится? -- спросил Мартинес.
      -- Угу, -- кивнул Гуго, размышляя над тем, как поизящнее вернуться к
теме. Однако полковник его опередил.
      -- Ну, раз нравится, -- сказал он, -- тогда давайте с вами расстанемся.
Сами видите, я ничем не могу вам помочь, так что -- до свидания.
      С этими словами полковник Мартинес поднялся с кресла и натянуто
улыбнулся.
      Гоген поднялся тоже, испытывая горечь во рту и в душе. Полковник
продолжал улыбаться, и Флангера это злило. И вдруг он взял со стола свою
папку и, помедлив секунду, выплюнул табачную жвачку прямо на документы, с
которыми работал Мартинес.
      -- Что вы себе позволяете, мистер Флангер! -- воскликнул тот, едва
удерживаясь в рамках дисциплины.
      -- Ну-ну, поганый солдафон, врежь мне по морде! Врежь, может, тебе
полегчает?
      От обиды Гуго не мог придумать более подходящего оскорбления и говорил
первое, что приходило в голову.
      Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и на пороге показались
вооруженные люди. Не говоря ни слова, они набросились на Гогена, в одно
мгновение завернули ему руки за спину и заткнули рот пластмассовой капой.
      Флангер замычал от боли, а Мартинес перепуганно спросил:
      -- В чем дело?
      -- Мы давно его ищем, -- немногословно ответил старший группы, и по его
знаку арестованного выволокли в коридор. Оброненную преступником папку
подняли с пола и понесли с такой осторожностью, будто она была начинена
взрывчаткой и ржавыми гвоздями.
      Мартинес не удержался, чтобы не выйти следом. Он увидел, как брошенного
на специальную коляску Флангера повезли по коридору.

39

      В дополнение к воняющей резиной капе, вставленной в рот Флангеру, на
его лицо была надета светонепроницаемая маска. Оттого Гуго находился в
абсолютной темноте и ориентировался только на слух.
      Поначалу он испытал только страх и шок от произошедшего, но вскоре
отошел от испуга и принялся себя ругать за проявленную несдержанность и
плевки на стол полковника Мартинеса.
      Флангер знал о строгости военной дисциплины, однако не мог себе
представить, что с ее нарушителями поступали так жестко и решительно. Теперь
оставалось только гадать, что его ожидает: трудовая повинность, карцер или
битье мокрыми веревками.
      Команда мускулистых солдат, которые скрутили Гуго, двигалась где-то
поблизости, однако никто не говорил ни слова.
      Лишь в лифте кто-то сказал, что не плохо бы просто пристрелить гада,
однако Флангер понадеялся, что это касалось не его.
      "Ну нельзя же, в самом деле, убивать человека только за то, что он
плюнул?! Ну мало ли где у нас плюют?" -- мысленно возмущался он. И оттого,
что кляп мешал ему кричать, возбужденное немотой отчаяние все сильнее
захлестывало его, мешая рассуждать здраво.
      Наконец тихий скрип колес прекратился, Флангер почувствовал, что его
куда-то привезли.
      Чьи-то сильные руки подняли тело арестованного в воздух. Гуго
зажмурился, опасаясь, что его просто шмякнут об пол, однако все обошлось, и
его осторожно посадили на стул.
      Затем ему развязали руки, и пленник облегченно начал было их разминать,
однако их тут же пристегнули к специальным поручням, а потом то же самое
проделали и с ногами. На голову надели холодный металлический обруч, который
стянули каким-то стрекочущим механизмом.
      -- Для начала осмотрим ротовую полость, -- сказал кто-то совсем рядом и
бесцеремонно залез пальцем в рот пленника через отверстие в капе. Флангер
замычал, но ничего поделать не мог. После чужих пальцев в рот засунули
непонятное металлическое устройство, и только по репликам невидимых ему
людей Гоген понял, что это фонарик.
      -- Ну и что там?
      -- Ничего нет, пломбы вроде обычные.
      -- Что значит "обычные"? Вскрывать нужно.
      -- Будем вскрывать, вот только возьмем кровь на анализ.
      -- А я и так уверен, что это он.
      -- Я тоже уверен, но сначала нужно провести анализ. Фонарик изо рта
Гогена вытащили, и он смог пошевелить оцарапанным языком.
      -- Да где же этот док?! -- снова послышался чей-то нетерпеливый голос.
      -- Не ори, он уже идет.
      -- А почему так медленно?
      -- В пятнадцатом боксе парня по шестой категории обрабатывают.
      -- Ладно тебе заливать, -- послышался третий голос, которого Гуго еще
не слышал. -- Такого не было, чтобы кто-то пережил пятую категорию, а уж
шестая существует только теоретически.
      -- Ну конечно, Гюнтер, ты у нас все знаешь, -- с обидой произнес
собеседник.
      -- Заткнись, придурок, если не умеешь разговаривать при арестованном!
      -- Да ладно тебе, кому он теперь расскажет, как тебя зовут. Он же труп.
      -- Все равно заткнись, а то трупом станешь ты.
      Все замолчали, и стало слышно, как по трубам прогоняют воду или
хладагент. Гоген сидел стянутый ремнями и был близок к ОБМОРОКУ.
Находившиеся неподалеку люди с такой обыденностью говорили о его смерти, что
было ясно -- они не шутят.
      Вскоре послышались уверенные шаги и кто-то поздоровался:
      -- Привет, док.
      -- Здравствуйте.
      -- Нужно сделать анализ.
      Тот, кого назвали "доком", ничего не ответил. Он остановился возле
Гогена и что-то поставил на пол. Возможно, это был чемоданчик, какие обычно
носят с собой медики, а может, страшное пыточное устройство. Флангеру
оставалось только гадать.
      Вскоре он почувствовал не слишком болезненный укол в палеи, а затем
холодок от касания дезинфицирующего средства.
      -- Через пару минут я скажу вам точно -- он это или нет, -- произнес
"док" и пошел прочь. Вскоре его шаги стихли.
      Оставшиеся с Гогеном люди никак себя не проявляли. Возможно, они
бросали на него ненавидящие взгляды, а может, безразлично пялились в
потолок, вспоминая, что ели сегодня на завтрак.
      Наконец "док" вернулся, и вместе с ним пришел кто-то еще. Даже не видя
ничего, Флангер кожей ощутил дыхание власти и представил себе, как
вытянулись в струнку доставившие его люди.

40

      Молчание длилось всего несколько секунд, но Гогену они показались
вечностью, ведь он ждал своего приговора.
      -- Это не он, -- произнес "док". -- Это совершенно посторонний человек.
      -- Однако наша система сработала... -- начал оправдываться кто-то, но
его прервал начальник:
      -- Система сработала, но и она не идеальна.
      Все замолчали, ожидая дальнейшего решения. Гоген тоже. Он слышал, как
напряженно скрипели башмаки, должно быть, кто-то качался на каблуках.
      -- Снимите с него маску, вытащите кляп и развяжите.
      "Неужели!" -- мысленно возопил Гоген, никак не рассчитывавший попасть в
такой переплет, отправляясь по заданию руководящих старцев.
      А когда начали снимать путы, у него даже промелькнула мысль, что его
кто-то специально подставил.
      Повязку сняли, яркий свет ударил в глаза. Флангер зажмурился и закрыл
лицо неслушающимися руками. Он хотел что-то сказать, но у него вырвалось
только невнятное мычание -- губы онемели от капы, и говорить он тоже пока не
мог.
      -- Нам очень жаль, что все так вышло, мистер Флангер, -- произнес
чей-то проникновенный голос. Такой сочувственный, что Гоген, еще не видя
человека, уже заранее проникся к нему симпатией.
      Ободренный таким отношением, он отнял от лица ладони и сумел
рассмотреть говорящего. Впрочем, глаз этого человека он не увидел, они были
скрыты за стеклами темных очков. Таких огромных, что они закрывали
практически половину лица.
      -- Это необходимость, -- тут же объяснился незнакомец. -- Такова
специфика нашей работы.
      -- Вы ш-шпионы? -- спросил Гуго.
      -- Нет. -- По лицу незнакомца скользнула механическая улыбка. -- Мы
контрразведка.
      -- А-а, понятно.
      -- Мы заинтересованы, мистер Флангер, в том, чтобы ничто из того, что с
вами сегодня случилось, не получило огласки.
      -- Об этом не беспокойтесь. Я буду молчать, -- тут же пообещал Гуго. --
Но...
      -- Что? -- тут же спросил незнакомец.
      -- Если это не секрет, с кем меня спутали? Контрразведчик распрямился,
посмотрел на своих коллег, а затем сказал:
      -- Его зовут Густав Птюч, и он очень опасен.
      -- Но неужели мы так похожи? -- снова спросил Гоген, невольно проводя
по щеке рукой.
      -- Родная мама бы не отличила.
      -- Да?..
      Гуго сокрушенно покачал головой.
      -- Но теперь я могу идти? -- спросил он. -- Я свободен?
      -- Вы... -- начал незнакомец и замолчал. От этой паузы Флангеру снова
стало нехорошо. -- Да, вы свободны и наш человек проводит вас до лифта.
      -- А мои документы? -- вспомнил Флангер.
      -- Его документы, -- повторил незнакомец, и ему тотчас подали
недостающую папку.
      -- Вот ваша папка, мистер Флангер. Это все или еще какие-то пожелания?
      -- Да, -- кивнул Гуго, лихорадочно соображая, что еще попросить. -- Да,
вы прервали очень важный разговор с полковником Мартинесом. Вот если бы вы