Ассиди Орлова. Представитель

на ней всем телом.
      Поняв, что побег не удался, лахман остановился и закивай головой.
      -- Нет, дружок, теперь ты меня не обманешь.
      Закинув винтовку за спину, Майк, морщась от боли, забрался обратно в
седло и, оглядевшись еще раз, заметил первый ориентир.
      Это был далекий столб черного дыма, который поднимался над фермой -- в
этом не было никаких сомнений.
      Майк вспомнил Герхарда Баварски, которого наверняка убил Лозмар. А еще
он вспомнил, как накануне старик говорил о грядущей гибели фермы.
      "Вот я и остался один", -- подумал Майк и тяжело вздохнул. Совсем не
так он представлял себе свободу, -- о которой столько мечтал
      В последний раз взглянув на дым, он дернул поводья, и лахман зашагал
дальше -- вглубь соляных долин, к островам, которые, по мнению Майка, должны
были находиться где-то там, впереди.

9

      Спустилась ночь, и на небе появились звезды. Темнота принесла
успокоение, и Майк, смирившись с ситуацией, мерно покачивался в седле. Он
даже не заметил, что лахман подошел к острову, и, только когда тот начал
взбираться вверх по склону, наездник наконец разлепил глаза и понял, что они
достигли земли.
      Пройдя еще с полсотни метров, лахман остановился и стал щипать на
кочках траву. Решив, что животное устало и больше не попытается сбежать,
Майк спустился на землю.
      Он попытался сделать шаг и схватился за лахмана, чтобы не упасть, --
его ноги совсем одеревенели и казались чужими.
      Кое-как добравшись до возвышенности и подтащив за собой лахмана, Майк
снял с него уздечку и спутал ею ноги скакуна. Затем привалился к небольшому
корявому кустику и, прижав к груди винтовку, заснул.
      Еще никогда раньше Майк не спал так крепко. Переживания последних суток
вереницей смутных образов проносились перед ним. Выстрелы, крики
карабкавшихся через забор бандитов и уносящаяся по пыльной дороге повозка,
перегруженная детьми и голосящими женщинами.
      Наконец, израсходовав весь запас кошмаров, утомленное сознание
успокоилось и Майк погрузился в полноценный целительный сон. Однако длился
он недолго, потому что Майка больно ткнули в плечо.
      -- Вставай, крысенок! Ты попался! -- проскрежетал кто-то над его ухом.
      Майк открыл глаза и, щурясь от солнца, увидел вооруженных людей,
стоявших полукругом. Один из них держал за стремя спутанного лахмана,
который за ночь наелся травы и выглядел бодро.
      -- Вставай, или получишь по ребрам! -- снова прикрикнули на Майка, и он
спешно поднялся.
      -- Давай вперед и не оглядывайся, -- потребовал от него небритый
субъект, голова которого была замотана цветастой тряпкой. Майк покорно пошел
по узкой тропе, которую ночью он просто не заметил.
      "Теперь я пропал, -- подавленно размышлял он, -- теперь я точно пропал.
Лозмар разрежет меня на куски".
      От таких мыслей Майк окончательно проснулся. Умирать теплым солнечным
утром было глупо, к тому же очень хотелось есть и пить, поскольку только
лахманы могли пить воду из соленых луж, а Майк бежал, не захватив в собой,
естественно, ни воды, ни хлеба.
      Постепенно тропа начала спускаться под гору, и вместо уродливых кочек
стали попадаться довольно большие, поросшие зеленой травой прогалины. Майка
это настолько удивило, что на мгновение он забыл о нависшей над ним
смертельной опасности.
      Исполняя требование конвоиров, он не оборачивался, однако по звукам
шагов позади себя определил, что с ним идут только трое и последний ведет
его лахмана. Из всего этого следовало, что его поймали совершенно случайно и
остальные разбойники отправилась дальше -- по своим делам.
      Тропинка вильнула в очередной раз, миновала колючий кустарник и вывела
к небольшому поселению, состоявшему всего из нескольких домов. И хотя видно
было, что дома эти собраны из подручного материала, бросалось в глаза, что
кто-то все как следует спланировал и подогнал все детали друг к другу с
большой аккуратностью.
      Вокруг домов стояли деревья, носившие следы постоянного ухода и
обильного полива. Их густые кроны чрезвычайно удивили Майка, которому не
приходилось видеть ничего выше малинового куста
      Позабыв обо всем, он обернулся, чтобы спросить о деревьях, и тут же
получил тычок в спину, от которого едва не упал.
      Завидев пленника, на небольшой площади, между домами, стали собираться
люди. Их набралось не больше двадцати человек, и в основном они выглядели
так же, как и конвоиры Майка.
      Один из них выглядел особенно странно. Помимо кожаных штанов и куртки,
на нем были высокие сапоги, меховой цилиндр и золотое пенсне. И по тому, как
окружающие старались не загораживать ему обзор, Майк понял, что это и есть
местный предводитель.
      "Неужели здесь нет Лозмара?" -- удивился он, и надежда легонько
коснулась его своим крылом.
      -- Кто это? Где вы его нашли? -- спросил экстравагантный джентльмен,
поблескивая на Майка стеклами пенсне.
      -- Он спал прямо на тропе, сэр, -- сообщил неприветливый конвоир Майка.
-- Эти "собаки" послали его в разведку. Судя по седлу его лахмана, это не
простой боец, а какой-нибудь сержант.
      -- Сержант? -- Предводитель скорчил гримасу. -- Это же ребенок...
      Он подошел к пленнику, пристально посмотрел ему в глаза и неожиданно
резко ударил его ладонью по лицу. Пощечина ослепила Майка, и он, потеряв
равновесие, упал на спину.
      -- Ты думаешь, я злой? -- донесся откуда-то издалека вкрадчивый голос.
-- Я не злой. Просто я стараюсь предупредить твое вранье, мальчик. Ты
понимаешь, о чем я говорю?
      Майк кивнул.
      -- Вот и отлично. Поднимайся -- я тебя не убил А теперь скажи мне, как
тебя зовут и откуда ты?
      -- Меня зовут Майк Баварски... Я убежал с фермы мистера Каспара.
      -- А зачем ты убежал с фермы, мальчик? Стеклышки пенсне еще раз
блеснули, и Майк, зачарованный их зеркальным блеском, ответил:
      -- Ее сожгли, сэр...
      -- Кто?
      -- Дьюк Лозмар и его люди, сэр.
      -- Кто такой Лозмар? -- Предводитель распрямился и обвел окружающих
взглядом, однако ему никто не ответил. Все только пожимали плечами: о таком
человеке никто из них не слышал.
      -- Вот видишь, мальчик, ты лжешь мне...
      Человек в пенсне виновато развел руками и отпустил Майку еще одну
затрещину. И хотя на этот раз тот удержался на ногах, на разбитых губах
выступила кровь.
      -- Я говорю правду, мистер! -- в отчаянии закричал Майк, -- Они убили
всех мужчин, и только женщины с детьми успели уехать на повозке!
      -- Не кричи, мальчик, прошу тебя! -- приказал главный. -- У тебя лахман
с эмблемой "собак", а ты мне говоришь о каком-то Лозмаре! А между тем вожака
"собак" зовут не Лозмар, а Лифшиц. В этом вся штука.
      -- Это не мой лахман, его для меня поймал Джо! -- размазывая по лицу
кровь, оправдывался Майк.
      -- А кто тогда этот твой Джо?
      -- Он устроился работать к мистеру Каспару, а на следующий день на нас
напали... Они прыгали через забор и стреляли... Их лахманы бегали в
беспорядке, поэтому Джо поймал двоих, и мы поскакали. Только вот Джо,
кажется, ранили.
      -- Эй, Шило, -- обратился предводитель к разбойнику, который привел
Майка, -- Что-то я не пойму. Выходит, этот мальчик -- не шпион "собак"?
      -- Вам виднее, сэр, -- пожал тот плечами.
      -- Ну, это понятно.
      Предводитель снял пенсне и, протерев его замшевой тряпочкой, снова
водрузил на прежнее место.
      -- Ладно, все свободны, шоу закончилось. А ты, Майк Баварски, пойдешь
со мной. Я должен записать твои показания самым подробнейшим образом.
Кстати, меня зовут Алонсо Морган.
      -- Очень приятно, мистер Морган.
      -- А раз приятно, ты должен вступить в ряды "барсуков". Понимаешь?
      -- Нет, сэр.
      -- Вот не нужно так говорить, дорогой Майк, иначе я снова залеплю тебе
по физиономии, -- грустно произнес предводитель, и Майк сразу же закивал:
      -- О да, сэр, с великим удовольствием стану "барсуком"!
      -- А что делать мне? -- спросил Шило, который после освобождения Майка
из-под ареста остался без дела.
      -- Догоняй Фердинанда. Ведь ты, кажется, должен был идти вместе с ним.
А трофейного лахмана отведите в конюшню и сотрите с седла эту дурацкую
эмблему. Теперь это скакун одного из "барсуков". Понятно?
      -- Понятно, сэр, -- в один голос проговорили Шило и второй разбойник,
который держал лахмана под уздцы.

10

      Казалось, Алонсо Морган полностью забыл о намерении записать показания
Майка -- он не спеша водил его по окрестностям поселения, показывая
удивительные плоды труда "барсуков".
      По склонам холмов террасами спускались грядки и небольшие ухоженные
луга; на этих террасах имелись даже оросительные каналы, выложенные
черепками от битых тарелок. Все это вызывало у гостя неподдельный интерес, и
Морган этому очень радовался.
      -- А вот это наша гордость, -- объявил он, указывая на некое подобие
башни, сложенной из крупных кремниевых осколков. -- Как ты думаешь, что это?
      -- Признаюсь вам честно, сэр, ничего подобного я
      не видел.
      -- Так я и думал, -- самодовольно улыбнулся Алонсо, -- а между тем это
наш генератор воды.
      -- Генератор воды? -- удивился Майк.
      -- Вот именно. На этих камнях конденсируется вода из воздуха. Затем она
стекает вниз и скапливается в бассейне. Ну а где вода, там жизнь.
      -- Это вы все придумали?
      -- Конечно, я, -- скромно признался Алонсо. -- Но это было несложно,
ведь в прошлом я был выдающимся инженером-ирригатором...
      Вдруг, что-то вспомнив, он остановился и снял с головы свой меховой
цилиндр. Немного его помяв, предводитель снова надел головной убор и сказал:
      -- Из твоих показаний, Майк, следует, что у "собак" новый предводитель.
Так?
      -- Не знаю, сэр.
      -- Но ты сказал, что людьми Лифшица командовал Лозмар?
      -- Нет, сэр. Мне известно только то, что Дьюк сбежал к разбойникам, а
вот Джо опознал его, когда Лозмар со своей шайкой напал на него и других
гиптуккеров.
      -- Стоп! Уж не тот ли это Джо, которого зовут Джо Беркут?! --
воскликнул Алонсо.
      -- Да, он говорил мне, что его зовут Джо Беркут, -- признался Майк,
опасаясь, что Морган снова обрушится на него с кулаками. Однако тот только
часто задышал, а спустя полминуты уже взял себя в руки.
      -- Джо Беркут -- убийца с лицом философа. Из команды "барсуков" он
забрал пятерых! Ты умеешь считать, Майк?
      -- Да, сэр, -- быстро ответил тот.
      -- Тогда представь себе, как выглядит шеренга из пяти мертвецов
Представил?
      -- О да, сэр, -- соврал Майк.
      -- Ну и каково тебе?!
      -- Ужасная картина, сэр.
      -- Да, ужасная, -- подтвердил Алонсо. -- Правда, он убивал и "собак".
Пожалуй, Лифшиц потерял солдат даже больше, чем я.
      -- А кто же он такой, этот Джо Беркут, сэр? -- осторожно спросил Майк,
-- Он наемный убийца?
      -- Да нет, какой он убийца, -- махнул рукой Алонсо. -- Просто он
чрезвычайно хитрый гиптуккер и раньше частенько проводил скот, минуя наши
заставы. И еще он здорово торговался, даже когда мы перекрывали им дорогу.
Отдавая нам пять дойных самок, Беркут непременно ухитрялся всучить трех
хромых быков.
      Оба помолчали, и каждый думал о своем. Затем Морган повторил еще раз,
что Беркут отлично торговался, и добавил:
      -- Уж ты мне поверь, парень, в прошлом я был заслуженным работником
торговли.
      И снова они помолчали, глядя на дрожавшие в долинах миражи.
      -- Ты умеешь стрелять, Майк? -- спросил "друг Алонсо, не отводя взгляда
от горизонта.
      -- В общем-то умею, сэр, но не очень метко. У меня совсем не было
практики...
      -- Теперь она у тебя будет. Уж если в какой банде случилась узурпация
власти, непременно начинаются войны. У "собак" не меньше сотни солдат,
потому что у них большой остров. У нас остров маленький и народу мало,
поэтому стрелять должны все, и очень хорошо. Нас и так всего тридцать
восемь, но, как только ты пройдешь посвящение, нас станет тридцать девять.
      -- А что это за посвящение? -- спросил Майк.
      -- О, пустяки. Новичкам мы накалываем на заднице изображение барсука.
      -- А чем накалываете? -- дрогнувшим голосом спросил Майк.
      -- Естественно, раскаленным гвоздем. -- просто ответил предводитель
"барсуков", а затем, посмотрев на Майка, зашелся хриплым смехом, перешедшим
в громкую икоту.
      Справившись наконец с этим и утерев выступившие слезы, Алонсо сказал:
      -- Расслабься, парень. Это шутка. Обычная цирковая шутка, их тех, что я
проделывал, когда работал клоуном. Второго такого комика не было на всем
полушарии.

11

      Так Майка приняли в банду "барсуков". Ему выделили койку в одном из
домов, возвратили винтовку и показали стойло, в котором стоял его лахман.
      Теперь каждый его день начинался с работы вместе с остальными членами
банды. Часть из них уходила на разведку, а остальные занимались
благоустройством острова.
      Затем следовал обед, после которого Майка освобождали от дальнейшей
работы и вместе с Алонсо Морганом он шел тренироваться в стрельбе.
      По дороге к излюбленному рубежу для стрелковых упражнений Морган по
многу раз излагал Майку свои взгляды на жизнь.
      -- Пойми меня правильно, Майк, никому не хочется быть душегубом. В
каждой живой твари есть стремление к созиданию, главное -- это стремление
обнаружить, выделить, а потом можно созидать до бесконечности.
      -- А что такое "созидание"?
      -- Это просто, Майк. Ты идешь, видишь кучу дерьма и не проходишь мимо,
а тут же это дерьмо утилизируешь.
      -- Как это -- "утилизируешь"? -- недоумевал Майк. -- Ведь если идет
стадо туков, так устанешь за ними утилизировать.
      -- Ну, утилизируй следы хотя бы одного тука, и это будет начало твоего
собственного порядка.
      -- И что, так считают все "барсуки"? -- спросил Баварски, но Морган
ответил не сразу. Он поддал носком сапога большой кристалл розовой соли, а
потом покривился и ответил:
      -- Увы, мой друг, это не так. Большинство людей отвратительны в своем
невежестве и эгоизме. Тот же Лозмар сжег одну из лучших ферм, и кто теперь
вместо Каспара будет собирать туков для перегона через долины? Никто. А
стало быть, и нам, и "собакам" поживиться будет нечем...
      Когда они наконец добирались до горки крупных обломков соли, Морган
начинал подбрасывать их в небо, а Майк стрелял и выслушивал его советы.
      Поначалу он не попадал вовсе, но, обычно очень раздражительный, Морган
проявлял удивительную терпеливость. Если Майк жаловался на яркое солнце и
блеск соли, предводитель напоминал, что в долине такая погода почти всегда и
требуется хорошо стрелять именно при нестерпимом блеске.
      С другими членами банды отношения тоже складывались нормально.
"Барсуки" были незлобивы и больше напоминали наемных работников с фермы, чем
людей, кормящихся разбоем.
      Однажды утром, когда все завтракали, сидя под навесом, из своего
личного домика вышел Морган. Подойдя к Майку, он сказал:
      -- Сегодня мы идем перехватывать стадо туков. И ты пойдешь с нами.
Стрелять тебе не придется, но ты должен увидеть, как все это происходит на
самом деле.
      -- Конечно, сэр. Спасибо.
      -- Скажешь спасибо Шилу, если вернешься живым, -- он будет опекать тебя
во время похода.

12

      Ехать до места засады пришлось около трех часов, и, как оказалось, двое
из банды "барсуков" уже находились на месте, на случай если туков погонят
раньше указанного времени.
      Прибывшие спешились и рассредоточились, заняв места возле озерцев
крепкого рассола. Испарявшаяся вода создавала некое подобие зеркала и
надежно скрывала находившихся в засаде разбойников. Только приблизившись на
сотню метров, можно было обнаружить опасность, однако к тому моменту было
уже поздно что-то предпринимать.
      -- Сколько мы заберем туков, Шило? -- спросил Майк, глядя на
приготовления.
      -- Не больше трех, -- ответил тот, почесывая небритую щеку.
      -- А почему не взять все стадо?
      Шило посмотрел на Майка долгим взглядом:
      -- Разве Морган ничего тебе не объяснял?
      -- Что именно?
      -- А то, что мы кормимся с этих поборов. Если начнем сильно обижать
гиптуккеров, они будут искать другие маршруты. А так мы берем себе совсем
немного -- что-то вроде налога, а остальной скот пусть себе гонят в город...
Между прочим, "собаки" нас именно за это и ненавидят, потому что все
погонщики стремятся перейти долину на нашем участке.
      -- Но Морган сказал, что здесь бывает довольно опасно, -- возразил
Майк. -- Он сказал "если вернешься живым"...
      -- Он просто нагоняет страху, -- пояснил Шило. -- Это раньше, лет пять
назад, были настоящие бои между гиптуккерами и нами -- хозяевами долин.
Тогда еще существовала полевая жандармерия. Они частенько поджаривали нам
задницы...
      -- А где теперь эта жандармерия?
      -- Не знаю, -- Шило пожал плечами и поправил пистолет, торчавший за
поясом, -- говорят, их сократили, а почему -- мне неизвестно.
      -- А куда потом девается скот, который вы забираете?
      -- По-разному, -- ответил Шило и как-то странно потянул носом.
      "Как настоящий барсук", -- восхищенно подумал Майк. Вообще, чем дольше
он наблюдал за этим кривоногим человеком, тем больше подмечал в его
движениях и жестах какую-то звериную грацию.
      -- По-разному, -- снова повторил Шило, успокоившись. -- Некоторых
пускаем на мясо, других отгоняем в город... Хотели собрать себе племенное
стадо, чтобы мальзиву продавать, но остров у нас маленький -- даже по науке
много не прокормишь.
      Шило присел на корточки и хлопнул по колену своего лахмана. Тот сразу
улегся на утрамбованную соль и сладко зажмурил глаза.
      Лахман Майка тут же, без всякой команды, растянулся рядом на земле, чем
вызвал недовольный взгляд Шила.
      -- Сразу видно, что это животное совершенно не учили дисциплине, --
сказал он. -- У "собак" это не приняло... Тебе придется учить его, парень,
иначе эта скотина сядет тебе на шею.
      Услышав обращенное к нему слово "скотина", скакун Майка повернул голову
и пристально посмотрел на Шило, сосредоточенно пожевывая губами, словно
собираясь плюнуть тому в лицо. Затем коротко вздохнул и отвернулся.
      Майк и Шило невольно переглянулись.
      -- Чего это он? -- спросил Майк.
      -- А избалованный очень. Я же говорю -- порядка не знает.
      -- Ты часто бывал в городе, Шило?
      -- Смотря в каком, -- пожал тот плечами. -- В Куцаке был только раз, а
в Ларбени жил четыре года. Поэтому я всегда вожу туда продавать туков --
Морган мне доверяет... Стой, -- насторожился вдруг Шило -- Чуешь, земля
дрожит?
      -- Нет, -- признался Майк.
      -- А я чую... Туков гонят -- и гонят очень быстро. -- Шило поднялся на
ноги, -- Так ведь недолго и скотину испортить...
      Будто услышав его, находившийся чуть поодаль Морган обернулся. Майк
увидел, как блеснули стекла его пенсне.
      -- Их уже преследуют, сэр! -- доложил Шило, которого прозвали так как
раз за его острое чутье.
      -- Понятно! Всем в седло -- стадо пропускаем! -- скомандовал Морган, и
отдыхавшие лахманы тут же вскочили на ноги.
      Шило помог Майку, потом запрыгнул на своего скакуна и дал ему шпоры
      Действия Шила упрощали Майку управление, поскольку его трофейный лахман
повторял действия своего товарища. Оставалось только держаться в седле и
ждать указаний Шила: Майк уже сумел оценить опытность этого человека.
      Теперь небольшая команда "барсуков" мчалась в сторону от возможного
маршрута туков, и пока что Майку было непонятно, зачем они это делают.
Впрочем, вскоре Шило остановил лахмана и подождал Майка и еще двоих членов
банды. Это были Кастор и Флорентино -- обыкновенные среднестатистические
бойцы.
      -- Готовь винтовку, Майк! -- приказал Шило, впервые назвав своего
подопечного по имени. -- Будешь скакать позади нас и можешь вообще не
стрелять -- твоя задача сейчас не вылететь из седла! Понял?!
      -- Понял, сэр! -- ответил Майк, чувствуя сильное волнение и дрожь в
руках, -- А что мы будем делать?
      -- Карать нарушителей, парень. Они охотятся на нашей территории, а в
долине это самое страшное преступление!
      -- Они идут, Шило, -- сказал Кастор, держа наготове скорострельную
винтовку. Его лахман нетерпеливо перебирал ногами, размалывая покрывавшую
землю толстую корку соли.
      Гул от сотен копыт тяжелых туков действительно становился слышен все
явственнее, и в какой-то момент Майк услышал выстрелы.
      -- Это не наши, -- тут же сказал Шило. -- Это гиптуккеры
отстреливаются.
      Скоро парящее марево заколыхалось, и Майк увидел размытые силуэты
животных, скакавших на пределе сил, пригнув к земле свои рогатые головы.
      Среди их темной массы мелькнуло несколько всадников и, наконец, плотная
группа преследователей, состоявшая из нескольких десятков человек.
      "Неужели мы нападем на этих людей? -- тревожно подумал Майк. -- Ведь
нас всего восемь человек -- четверо здесь и четверо по ту сторону стада".
      Он посмотрел на Шило в надежде, что тот все сейчас отменит, однако тот
только тихо скомандовал:
      -- Пошли, -- и стал не спеша разгонять своего лахмана.
      Следом за ним выстроились Кастор и Флорентино, которые тоже вели себя
довольно спокойно.
      Майку ничего не оставалось, как пристроиться последним, стараясь
держать винтовку в одной руке, как это делал Кастор.
      Мелкая соляная пыль поднималась из-под копыт туков, и, чтобы защититься
от нее, "барсуки" закрыли лица шейными платками. Вскоре четверка бойцов уже
мчалась во весь опор, постепенно нагоняя стадо и преследовавших его людей.
Майк ждал, что вот-вот последуют выстрелы, однако этого не происходило, и
погоня продолжалась.
      Пока что лахман Майка вел себя вполне прилично, если не считать
нервного подергивания ушами. Благодаря его легкому бегу Майк держался
довольно уверенно, балансируя тяжелой винтовкой.
      Вот уже стали отчетливо видны спины преследовавших стадо разбойников.
Они были настолько увлечены погоней, что даже не догадывались о приближении
опасности. Однако все же их было очень много -- даже больше, чем Майку
показалось вначале.
      Наконец Шило поднял винтовку и выстрелил. Один из "собак" -- а то, что
это были они, не вызывало сомнений -- вскинул руки и повис на стременах.
Следом за ним полетел на землю второй, потом третий.
      Шило, Кастор и Флорентино выстроились фронтом и посылали пули в спины
врагов, сбивая одного за другим с обезумевших лахманов.
      Не понимая, откуда летят пули, "собаки" принялись стрелять во все
стороны, в пыльной пелене поражая своих же людей. Весь отряд закружился на
месте, сбился в кучу, о захвате туков уже никто не думал.
      Между тем "барсуки" не прекращали яростного огня и, не тратя времени на
перезарядку винтовок, выхватывали пистолеты и продолжали стрелять.
      Крики, топот лахманов и частая пальба -- все это, словно вихрь,
закружило Майка. Ему казалось, что все это сон. Ему было жарко, и он не
знал, что делать дальше.
      Некоторые из "собак" уже пустились в бега, однако другие, наоборот,
приходили в себя и открывали ответный огонь.
      -- Уходим! -- крикнул Шило и дал шпоры своему скакуну, однако в этот
момент сразу две пули настигли Кастора, и он вылетел из седла. Перепуганный
лахман Майка рванул в сторону и помчался прямо на огрызающихся огнем
"собак".
      Пули засвистели над головой Майка, и он тоже нажал на курок, однако
выстрел ушел в небо, поскольку при такой бешеной скачке прицелиться было
невозможно. А тем временем искаженные ненавистью и испугом лица стремительно
приближались, и Майку ничего не оставалось, как громко закричать
      Один из "собак" выхватил здоровенный тесак и взмахнул им, пытаясь
достать Майка, однако тот успел пригнуться, и злобное жало просвистело в
дюйме над его макушкой. Попутно Майк случайно задел прикладом одного из
врагов, и тот полетел на землю, схватившись за разбитое лицо.
      Еще несколько выстрелов в упор прогремело рядом, но и они только
опалили Майку лицо и добавили скорости его глупому лахману.
      -- Уходим! -- уже издали кричал Шило, и его голос наконец достиг ушей
скакуна Майка. Животное сделало резкий поворот влево и снова помчалось что
было силы, преследуемое частым посвистом пуль.
      Наконец после десятиминутной скачки Майк присоединился к Моргану и
Шилу, а также к еще двум уцелевшим бойцам. Совместными усилиями им удалось
остановить и успокоить разгоряченное животное Майка, и Морган тут же дал ему
имя:
      -- В жизни не видел лахмана глупее и быстрее этого. Назовем его
Шустрик. Ты не против, Майк?
      -- Нет, сэр, -- ответил тот, едва переводя дух. Он пытался понять, что