Страница:
В данном случае речь идёт об усилии воли, потребной для регулярных занятий практикой, а уже затем о физической работе в асанах. Айенгар подчёркивает тот момент, что усилия должны стать естественными, не специальными, то есть в асанах нет личной работы сверх необходимой, нет желания, старания, напряжения воли, называйте как хотите, сделать что-то «от себя» кроме того, что требуется для безличного удержания асаны, и этот нюанс весьма трудно уловим. Личные усилия в практике необходимо вкладывать не в каждую выполняемую асану, но в правильность процесса её исполнения!
Достичь доступной на сегодня степени приближения к предписанной форме и расслабиться в ней так, чтобы изменения в теле и сознании, возникающие как результат релаксации, не позволяли «выпасть» из позы — вот в чём штука. Повторяю снова: смысл в том, чтобы, не позволяя принятой форме самопроизвольно «раскручиваться» в «обратную сторону» (что приведёт просто к выпадению из асаны), минимизировать работу её удержания во всём объёме тела и в сознании. Степень расслабления должна быть такой, чтобы вся телесная структура насколько возможно сама по себе потеряла сопротивление и «осела», перестала восприниматься ощущениями от данной формы — какой бы затейливой последняя не была. При этом следует сознательно уклоняться от ощущений, переводя их под порог восприятия посредством релаксации. И тогда в каждой асане (при ежедневном систематическом повторении) будет иметь место тот самый гомеопатический и спонтанный прирост наличной гибкости, который постепенно приводит к изменению прежних значений физиологической константы внутренней подвижности вашего тела и даёт толчок развитию множества полезнейших событий в психосоматике.
Возвращаясь к тезису Айенгара о том, что «...если я смог, вы сможете тоже», надо сказать, что это, конечно, не совсем так. Уникальность Б.К.С. отчасти заключается и в том, что он всегда хотел и мог практиковать йогу, несмотря ни на что, даже там и тогда, когда никто другой был на это не способен. Для этого он был в состоянии прилагать к себе усилия, которые по своим параметрам также были доступны немногим. Поэтому он в итоге и стал Айенгаром, который известен всему миру йоги.
Что же до релаксации, то можно отметить следующее: если она не качественная, то в необходимую область «водораздела» мобильности, где потенциально может возникнуть дрейф этой виртуальной границы, просто не проникнуть. Вас «затормозит» ещё до попадания туда, а если в её окрестности не выходить, процесс прироста гибкости со всеми вытекающими из него последствиями просто не запускается. Но, с другой стороны, не следует пытаться «нажать» на эту границу, даже если вы грамотно к ней подобрались. Хотя, по идее, классический подход не оставляет места для глупых желаний и диких движений. Если всё же попытаться ускорить то, что должно развиваться своим природным темпом, то вас надолго отбросит назад, и уже наработанная гибкость будет потеряна.
На саму эту виртуальную, но в то же время и действительную границу — она дискретна и «разбросана» по всему объёму тела — влиять человеческой волей и произвольным действием вообще никак нельзя. Возможно лишь создать условия для попадания в её «окрестности» либо легчайшего периодического «прикосновения» к ней, на этом полномочия личности заканчиваются. Если есть варианты как самому сделать лучше и быстрее, то все они неправильные. Это прекрасно знали в древнем Китае, ещё из эпохи царства Сун дошла притча о нетерпеливом, который, проявляя недовольство медлительностью растущих злаков, тянул их за стебли до тех пор, пока не выдернул из грядки (см. Дж. Нидам: «Общество и наука на Востоке и на Западе», с.155).
Единственное, что в этой ситуации может предпринять человек — систематическое создание оптимальных условий. Дальше процесс идёт самостоятельно и в нужном направлении, как если бы действовала изобретённая нами во время студенчества знаменитая «нанайская мудрость»: «Без меня не пропадёшь».
И здесь мы вплотную подобрались к пониманию важнейшего момента: именно физическая и ментальная релаксация есть условие успеха практики не только асан, но и всех остальных этапов йоги. Все необходимые в дальнейшем навыки приобретаются только во время освоения работы с телом, больше их взять неоткуда, потому и говорится, что Раджа-йога невозможна без Хатха-йоги и наоборот. Отметим также, что «пустотность» сознания не означает его отсутствия, потеря себя либо трансовое «заклинивание» — недопустимо. Этого при нормальном ходе событий не может быть, вначале бодрствующее сознание «заполнено» телом, затем длительная практика позволяет достичь совершенства в исполнении асан, и тогда на какое-то время ощущения напрочь исчезают из восприятия и наступает медитационная пустота. Айенгар чётко говорит об этом: «Во время практики вы полностью забываете внешний мир, вы отрезаны» (журнал «Здесь и сейчас», «Йога», 1999, с.8). Это условие для успеха работы в классической йоге является решающим!
Кстати, если достигнута необходимая степень релаксация, проведена соответствующая работа с ощущениями, расслабление действует так, что форма вообще перестаёт быть представленной в текущем восприятии, она «исчезает из виду». При этом по существу в любой позе релаксационного плана может иметь место состояние спонтанной «Шавасаны». Все качественно выполненные позы йоги (нацеленные на развитие гибкости и расслабления) инвариантны полной релаксацией не задействованного формой объёма тела и отсутствием каких-либо выраженных ощущений, а значит — комфортны.
Практически каждая асана, когда мы начинаем воспроизводить её осознанно, имеет динамику развития или текущего усложнения, спонтанного «прироста» формы. Все наши сознательные действия в асанах имеют целью запустить этот естественный процесс увеличения пределов гибкости. Мы полностью обездвиживаемся — телом и мыслью, снаружи и внутри, чтобы возникло необходимое, но от нас не зависящее, движение «дрейфа» формы к её абсолютному сегодняшнему пределу. Скорее это даже некое эволюционное «просачивание» к новым границам мобильности, основанное на достижении состояния самопроизвольной текучести телесной материи, которое в не травмирующей форме может иметь место лишь при полном торможении активности сознания и, конечно, самого тела. Если это получается, то поступательный прирост гибкости гарантирован и на долгое время останется постоянным, хотя и нелинейным процессом.
Конечно, в какой-то точке будущего, невзирая ни на какую работу, динамика позитивных изменений телесного материала неизбежно исчерпается. Эго значит, что либо мы добрались до биомеханических пределов мобильности своего тела, либо столкнулись с такой суммой не поддающихся учёту и воздействию факторов, которые окончательно остановили прирост гибкости (например — время, процесс старения, нарастание энтропии), и даже для сохранения имеющегося её уровня нужно прилагать всё возрастающие усилия. Затем под давлением времени рано или поздно возникает обратное развитие гибкости, вплоть до момента прекращения индивидуального жизненного процесса как такового.
Четвёртый враг воина, старость, о котором упоминал дон Хуан, не может быть преодолён ничем, даже йогой, но темп ухудшения своего телесного качества её последователь способен ощутимо замедлить и даже стабилизировать, что значительно отодвигает неизбежный финал именуемого жизнью, иногда весьма потешного спектакля.
Вернёмся к ощущениям. Когда мы входим в асану и остаемся в ней, должны ли мы чувствовать в теле что-либо или нет? До того, как расслабимся? Или после? Имеются базовые формы или положения тела, в которых любой человек пребывает большую часть повседневного времени, субъективно присущие диапазоны их возможного изменения, а также резервные амплитуды движений, куда при обычном гиподинамическом существовании средний человек «заглядывает» редко. У каждого эти параметры «запаса» сугубо индивидуальны, с возрастом он неминуемо сокращается, что является одним из главных признаков старения. Вообще для людей характерен широчайший спектр разброса величины личных пределов суставной и вообще телесной мобильности, и, как не странно, достаточно часто она заметно коррелирует также с психологической гибкостью личности.
Выполняя различные асаны йоги, мы решаем единую задачу: посредством полной релаксации достигаем «потолка», где на сегодня полностью исчерпывается потенциально возможное физическое изменение формы тела. Естественно, когда мы принимаем начальные очертания асаны и «врастаем» в процесс расслабления, то, проходя границы (пусть условные) стандартных диапазонов гибкости, мы должны что-то чувствовать. Что делать с этими событиями, замеченными в теле, так называемыми ощущениями, и что они означают?
Признаки каких-то процессов, которые происходят при сгибании, могут иметь различную интенсивность — просто ощущения, дискомфортные, болевые (см. гл. «Работа с ощущениями»). Наконец, всё перечисленное может меняться, переходя из одного в другое в зависимости от нашего знания принципов исполнения асан и их применения.
Теперь мне хотелось бы самым серьёзным образом обратить внимание читателя на то, что обсуждая столь детально внутреннюю технологию выполнения поз йоги, мы при этом почти не уделяем внимания чисто внешней стороне (и её частностям), которой целиком, например, посвящена вся книга Айенгара «Прояснение йоги».
Я нарочно отказался от такого подхода, потому что описание выполнения любой асаны на самом деле может быть бесконечным. В данной работе идёт речь о принципах практики, о её законах, которые действуют непосредственно и независимо от того, осознаём мы их или нет. Способ же подачи материала в «Прояснении...», как и его смысловое наполнение — чисто индийские, рассчитанные на простонародный склад восточного ума: делай, как я говорю, ведь это всё так просто, и неважно когда, но успех будет достигнут.
Однако для человека западного склада мышления этого недостаточно, он должен знать, почему надо делать так, а не иначе, и нуждается в понимании основополагающих принципов предлагаемой ему деятельности, будь она хоть трижды полезна. Поэтому тема данной работы может быть определена как прояснение глобального смысла предмета йоги в целом, а также внутренних аспектов её практики, телесной — в частности. И универсальным ключом для успешного освоения этого, чрезвычайно эффективного, но отнюдь не простого процесса самосовершенствования человека является релаксация в обеих её аспектах, физическом и ментальном, что означает полное расслабление, отсутствие движения тела, молчание ума — внутреннее безмолвие.
Сформулировать базовые требования к геометрии основных асан, подогнать их для каждого новичка можно достаточно быстро, даже с учётом всех особенностей физического сложения и текущего состояния здоровья каждого человека. И если кроме того он будет знать скрытые принципы классической практики, которые на самом деле являются основополагающими, то все прочие нюансы будут учитываться автоматически. Тело естественно вольётся в эти формы, и абсолютно незачем вызубривать бесконечный перечень нюансов постановки коленей, стоп, пальцев рук и ног, их кончиков или оснований, ногтей на них и т.д. Такое описание — пустая болтовня, за которой назначение и смысл происходящего неразличимы. На мой взгляд, проблема релаксации, которая для йоги является центральной, в системе Айенгара его учениками и преемниками абсолютно не разрешена.
Мне могут возразить: разве школа Айенгар-йоги вовсе не обучает расслаблению? Ответ простой: сам Гуруджи и его помощники объясняют смысл и технику выполнения по минимуму, в основном не словами. Самый быстрый и надёжный способ понимания обеспечивается через тяжёлую работу, как в армии! Когда физически станет достаточно тяжело — задумаешься над тем, что и как делаешь, причём сам, без чьей-либо подсказки. В школе Айенгара новобранцы начинают с йоговской общефизической подготовки — «стоячих» асан, выполняемых с требованием предельных усилий в ногах, которые должны сохраняться максимально напряжёнными, и благодаря этому прямыми в коленях! Их следует как можно сильнее напрячь и выпрямить. И ещё, до самого предела! И опять сильнее...
И так день, два, три, неделю... Через пару-тройку дней новичок начинает просто умирать, всё болит, ноги в буквальном смысле отваливаются. А тут снова — напрячь, и без конца напрячь! Но жить-то хочется... И тогда человек начинает думать и непроизвольно филонить, то есть расслабляться. Это, кстати, весьма эффективный метод одновременного натаскивания, унификации массы разнокалиберных людей по определённому признаку, в данном случае это неосознанное постижение необходимой мышечной релаксации методом полного зашкаливания физической нагрузки. Именно после предельных усилий человек, незнакомый с сознательным расслаблением, может доподлинно ощутить, что оно жизненно необходимо, действительно возникает в теле, явственно чувствуется и может быть выполнено по своей воле. Но как можно объяснить и сделать всё это наиболее эффективным и безопасным способом — соображать необязательно, понимание, считают индийские гуру, придёт с практикой и если Бог даст.
Что же касается учителей йоги Айенгара во всём мире, то их натаскивают по совершенно иной методике, суть которой в приучении на проводимых регулярно интенсивах, приглашение на которые считается особой честью, к тотальным перегрузкам. Те, кто десять или больше дней подряд переносит восьмичасовые напряжённейшие занятия, через какое-то время подобной практики просто перестают чувствовать боль, выдерживая асаны по много минут.
Наступает своеобразная перегрузочная анестезия, «второе дыхание», которое обеспечивает (по экстремальному сценарию развития событий в теле) эндокринная система, — те же эндорфины влияют, как обезболивающее, и одновременно, как наркотик общего действия (на конференции нашего сайта прозвучала не так давно интересная мысль одного из участников, обращённая к интенсифицированным разновидностям работы с телом: «Йога — это эндогенная наркомания»). И в дальнейшем подобная практика превращается для этих людей в своеобразную перегрузочную зависимость, подобную той, что мне доводилось наблюдать у спортсменов-марафонцев — организм снова и снова требует такой нагрузки, а без неё начинает идти вразнос. Но ведь рано или поздно в жизни наступает такой момент, когда нагрузки придётся вынужденно снижать либо обходиться без них, и что тогда?
Все сертифицированные учителя в системе Айенгара — очень тренированные физически, сильные, жилистые люди, в которых, однако, не заметно ни радости бытия, ни просветлённых качеств. Это пахари, винтики огромного транснационального механизма извлечения прибыли, задействованные системой «на все сто». Они настолько «воткнуты» сознанием в «кайф» от личной практики, с одной стороны, а с другой — в бесконечные алгоритмы внешнего описания асан и свою зависимость от сумасшедших нагрузок, что давно забыли конечный смысл того, что делают, целиком заклинившись на «родной» системе. О том, что йога — это не только асаны, они и не вспоминают. Ходят слухи о том, что особо одарённых отбирает сам Гуруджи и уже лично преподаёт им некие продвинутые йогические техники дальнейших ступеней традиционной Раджа-йоги, но на самом деле никто и никогда таких людей не видел.
Возвращаясь к теме новичков в системе Айенгара, можно отметить что подход, навязываемый в её рамках при решении проблемы расслабления, является, без сомнения, очень варварским, тем не менее он стопроцентно эффективен в том смысле, что до всех и каждого необходимость какого-то расслабления доходит достаточно быстро. Печаль в том, что понимание действительной роли глубокой релаксации в практике асан так и остаётся в зачаточном состоянии. Если же люди не слишком здоровы, далеко не всем из них показан подобный метод, тем более, что подобное массовое обучение йоге по определению не может быть нацелено на учёт индивидуальных состояний и проблем каждого занимающегося.
Что же до ощущений, то понятно какие у людей ощущения, когда они мокры от пота и глаза у них лезут на лоб от добросовестных попыток напрячься «ещё больше». Всё это мне довелось наблюдать и пережить самому в качестве участника первых школ, организованных Фаеком Бириа в конце восьмидесятых — начале девяностых годов в Москве.
Справедливости ради следует отметить, что Айенгар и его полпреды в своём развитии не стоят на месте, с восемьдесят девятого года объяснения необходимости релаксации у них стали чётче, смягчилась и сама практика, хотя, конечно, всё это является, на мой взгляд, ещё весьма далёким от требований классики. Тем не менее видно, что сам Учитель проделал гигантский путь в сторону традиции, в чём я усматриваю ещё одну грань его гениальности, учитывая тот факт, что на Востоке отойти от линии, которую вложил в тебя твой гуру, практически невозможно.
«Прежде всего, давайте определимся в том, что мы понимаем под расслаблением... Если лежание на полу и дрему или сон, то, конечно, школа Айенгара не предусматривает релаксацию такого типа. Мы понимаем релаксацию как способ позволить своему разуму хоть на несколько мгновений побыть наедине с самим собой, в состоянии простоты и ясности... И этого состояния невозможно достичь, если вы недостаточно тренированны в выполнении асан и пранаям» (из интервью Ф. Бириа журналу «Здесь и сейчас», 1999, вып.3-4, с.70).
Далее Бириа совершенно правильно отмечает, что состояние истинной релаксации (практически являющееся главным условием и показателем достоверности достижения медитационного состояния) характеризуется преобладанием альфа-ритма (частоты 5-7 гц) в электрической активности мозга. Но всё дело в том, что не просматривается никакой видимой связи между массовой практикой Айенгар-йоги, — будь то учителя или простые занимающиеся — и упомянутым принципом, по крайней мере в тех центрах и школах Айенгара в России, где ведут занятия отечественные, хотя и сертифицированные Фаеком инструктора. Фактически все, кто работает в России по системе йоги Айенгара, постоянно перегружаются во время своих занятий, и перенапрягают своих учеников, что рано или поздно приведёт (и уже приводит, я постоянно наблюдаю это на протяжении ряда лет!) к негативному воздействию на состояние их здоровья.
На московском семинаре Ремета летом девяносто девятого, последний поведал собравшимся, что к сорока годам, добросовестно проработав в системе Айенгара энное количество лет, он почти полностью разрушил здоровье, вследствие чего пришлось в корне переосмысливать всю практику. В итоге он пришёл ко всё тем же принципам классического исполнения асан, которые основаны на полной релаксации. В то же время его собственный стиль работы отчасти смешан с элементами цигун — слишком много движения, хотя нет сложной акробатики или «потока» движения, подобного киевской «садхане».
Не исключено, что к понятию истинного расслабления кто-то и приходит на определённом уровне мастерства, достигаемого в рамках системы Айенгара, но не путём осознанного обучения, а естественным отбором в неё двигательно одарённых людей, которые затем, в случае наличия определённых физических способностей и слепого повиновения наставникам, могут получить статус учителей. В потоке динамически устойчивого движения смены форм асан, предлагаемого Айенгар-йогой для тех, кто по амплитудам способен это выполнить, безусловно, возникает определённое торможение сознания и частичная его релаксация, но степень её несравнима с той, что мы имеем при традиционном темпе выполнения.
Диапазоны форм, в которых возможен такой способ работы с телом, который предлагает «ранний» Айенгар доступны единицам, на деле же получается гораздо прозаичнее — девяносто девять процентов всех, кто практикует эту йогу, навсегда остаются в пределах двадцати недель расписанного в «Прояснении...» пятилетнего курса.
Далеко не все хотят и способны понять то, с чем на самом деле столкнулись в образе этой системы. И если это неизбежно, значит — справедливо. Главное, как считает большинство людей, чтобы был хоть какой-то позитивный результат, если он имеется в наличии, то Бог с ним, с пониманием. К сожалению, дозировка усилий — штука не простая, здесь возможны очень разнообразные варианты, так что при истинном разумении того, что делаешь, работать в классической йоге всё же надёжнее, как, впрочем, и во всём остальном.
Недавно ко мне обратился старый знакомый, мы впервые встретились с ним ровно десять лет назад на совместных занятиях, которые Гуруджи проводил лично в спорткомплексе Второго медицинского института в восемьдесят девятом году. С тех пор Ю., назовём его так, самостоятельно занимался систематической практикой в рамках только этой школы. Имея отличное здоровье, отставной лётчик работал помногу и с максимальной добросовестностью, хотя и начал всё это в возрасте пятидесяти пяти лет. Теперь же, спустя годы, в результате этой перегрузочной практики он заполучил злокачественную тахикардию, а также проблемы с мозговым кровообращением, о чём его и предупредили врачи.
На протяжении многих лет наблюдая его занятия, а также ряд других москвичей, работающих в русле этой школы, я вижу, что эти люди постоянно выполняют асаны на волевом усилии, им так и осталось неизвестным, что такое нормальная релаксация, не говоря уже о глубокой. Даже если тело привыкает к нагрузкам, что и произошло с моим знакомым, постоянное специфическое нервное перенапряжение, работа в адреналиновом режиме, с преобладанием симпатической активности нервной системы приносит здоровью гарантированный вред, что ещё более справедливо для «йоги восьми кругов», особенно если её начинают практиковать люди зрелого возраста. Когда человек молод, эти перегрузки не так заметны, здоровый организм худо-бедно к ним ещё как-то приспосабливается, но чем старше — тем отрицательнее он реагирует на постоянный психосоматический «перегрев», который по молодости наивно принимается за полноту жизни. «...А если придётся потом платить, так это ж — пойми — потом...», — говорил дьявол, искушая человека, в одном из стихотворений Александра Галича.
Но, в конце концов, личное дело каждого что выбирать для себя, потому что: «Все мы идём в никуда, но лучше идти в никуда тем путём, который тебе нравится».
В классическом подходе к технологии асан, представленном в печатных трудах коллектива Бихарской школы, неизменно подчёркивается, что основой любой йогической практики является глубокая тотальная релаксация, по определению неизвестная европейцам, которой их необходимо обучать в первую очередь при освоении поз йоги, а также на дальнейших её этапах.
Замечу сразу, что Свами Сатьянанда представляет тантрическую, то есть более позднюю ветвь развития йоги, однако при передаче базовых принципов он полностью применяет глубокую релаксацию на деле, а не только на словах, что мы по большей части видим в системе Айенгара. Более того, комментарий Сатьянанды на «Йога-сутры» — «Четыре главы о свободе» — подчёркивает действительную традиционность его исходных позиций.
Автор данной работы целиком и полностью солидарен именно с таким подходом, считая его подтверждённым историей, что априори не подразумевает неправильности либо ущербности любой другой, убедительно обоснованной концепции, которая состоялась во времени.
Что же происходит при выполнении асан, предназначенных для развития гибкости? Вот один из возможных вариантов описания (взгляд с другой точки — см. в главе «Работа с ощущениями»), в котором мы подробнее коснёмся ощущений, которые возникают в работе с телом при естественном способе преодоления телесных блоков или препятствий, «проницаемых» с помощью метода «у-вэй».
Итак, мы уселись на коврик, вытянули ноги вперёд и решили выполнить «Пашимоттанасану» (см. главу «Практика для начинающих»). Медленно начиная сгибание, поначалу ничего не чувствуем, затем появляются ощущения, неважно где, в пояснице, подколенных сухожилиях либо суставах бедра — без разницы, просто в каком-то определённом месте возникает одинокая точка ощущения, слабая предвестница дальнейших проблем. Пока в этом нет ничего особо значимого, просто обнаружился первый рубеж сопротивления телесного материала — локализованное ощущение. Если сгибаться дальше, не обращая на него внимания и не предпринимая соответствующих мер, то ощущение в первоначальном месте усилится. Затем к нему может примкнуть нечто и в других прилегающих областях — контрактура распространится. И, наконец, всё это приобретает неприятный оттенок — это вторая виртуальная «стена» сопротивления, она попрочнее первой, поскольку противодействие тела подобному обращению усиливается.
Достичь доступной на сегодня степени приближения к предписанной форме и расслабиться в ней так, чтобы изменения в теле и сознании, возникающие как результат релаксации, не позволяли «выпасть» из позы — вот в чём штука. Повторяю снова: смысл в том, чтобы, не позволяя принятой форме самопроизвольно «раскручиваться» в «обратную сторону» (что приведёт просто к выпадению из асаны), минимизировать работу её удержания во всём объёме тела и в сознании. Степень расслабления должна быть такой, чтобы вся телесная структура насколько возможно сама по себе потеряла сопротивление и «осела», перестала восприниматься ощущениями от данной формы — какой бы затейливой последняя не была. При этом следует сознательно уклоняться от ощущений, переводя их под порог восприятия посредством релаксации. И тогда в каждой асане (при ежедневном систематическом повторении) будет иметь место тот самый гомеопатический и спонтанный прирост наличной гибкости, который постепенно приводит к изменению прежних значений физиологической константы внутренней подвижности вашего тела и даёт толчок развитию множества полезнейших событий в психосоматике.
Возвращаясь к тезису Айенгара о том, что «...если я смог, вы сможете тоже», надо сказать, что это, конечно, не совсем так. Уникальность Б.К.С. отчасти заключается и в том, что он всегда хотел и мог практиковать йогу, несмотря ни на что, даже там и тогда, когда никто другой был на это не способен. Для этого он был в состоянии прилагать к себе усилия, которые по своим параметрам также были доступны немногим. Поэтому он в итоге и стал Айенгаром, который известен всему миру йоги.
Что же до релаксации, то можно отметить следующее: если она не качественная, то в необходимую область «водораздела» мобильности, где потенциально может возникнуть дрейф этой виртуальной границы, просто не проникнуть. Вас «затормозит» ещё до попадания туда, а если в её окрестности не выходить, процесс прироста гибкости со всеми вытекающими из него последствиями просто не запускается. Но, с другой стороны, не следует пытаться «нажать» на эту границу, даже если вы грамотно к ней подобрались. Хотя, по идее, классический подход не оставляет места для глупых желаний и диких движений. Если всё же попытаться ускорить то, что должно развиваться своим природным темпом, то вас надолго отбросит назад, и уже наработанная гибкость будет потеряна.
На саму эту виртуальную, но в то же время и действительную границу — она дискретна и «разбросана» по всему объёму тела — влиять человеческой волей и произвольным действием вообще никак нельзя. Возможно лишь создать условия для попадания в её «окрестности» либо легчайшего периодического «прикосновения» к ней, на этом полномочия личности заканчиваются. Если есть варианты как самому сделать лучше и быстрее, то все они неправильные. Это прекрасно знали в древнем Китае, ещё из эпохи царства Сун дошла притча о нетерпеливом, который, проявляя недовольство медлительностью растущих злаков, тянул их за стебли до тех пор, пока не выдернул из грядки (см. Дж. Нидам: «Общество и наука на Востоке и на Западе», с.155).
Единственное, что в этой ситуации может предпринять человек — систематическое создание оптимальных условий. Дальше процесс идёт самостоятельно и в нужном направлении, как если бы действовала изобретённая нами во время студенчества знаменитая «нанайская мудрость»: «Без меня не пропадёшь».
И здесь мы вплотную подобрались к пониманию важнейшего момента: именно физическая и ментальная релаксация есть условие успеха практики не только асан, но и всех остальных этапов йоги. Все необходимые в дальнейшем навыки приобретаются только во время освоения работы с телом, больше их взять неоткуда, потому и говорится, что Раджа-йога невозможна без Хатха-йоги и наоборот. Отметим также, что «пустотность» сознания не означает его отсутствия, потеря себя либо трансовое «заклинивание» — недопустимо. Этого при нормальном ходе событий не может быть, вначале бодрствующее сознание «заполнено» телом, затем длительная практика позволяет достичь совершенства в исполнении асан, и тогда на какое-то время ощущения напрочь исчезают из восприятия и наступает медитационная пустота. Айенгар чётко говорит об этом: «Во время практики вы полностью забываете внешний мир, вы отрезаны» (журнал «Здесь и сейчас», «Йога», 1999, с.8). Это условие для успеха работы в классической йоге является решающим!
Кстати, если достигнута необходимая степень релаксация, проведена соответствующая работа с ощущениями, расслабление действует так, что форма вообще перестаёт быть представленной в текущем восприятии, она «исчезает из виду». При этом по существу в любой позе релаксационного плана может иметь место состояние спонтанной «Шавасаны». Все качественно выполненные позы йоги (нацеленные на развитие гибкости и расслабления) инвариантны полной релаксацией не задействованного формой объёма тела и отсутствием каких-либо выраженных ощущений, а значит — комфортны.
Практически каждая асана, когда мы начинаем воспроизводить её осознанно, имеет динамику развития или текущего усложнения, спонтанного «прироста» формы. Все наши сознательные действия в асанах имеют целью запустить этот естественный процесс увеличения пределов гибкости. Мы полностью обездвиживаемся — телом и мыслью, снаружи и внутри, чтобы возникло необходимое, но от нас не зависящее, движение «дрейфа» формы к её абсолютному сегодняшнему пределу. Скорее это даже некое эволюционное «просачивание» к новым границам мобильности, основанное на достижении состояния самопроизвольной текучести телесной материи, которое в не травмирующей форме может иметь место лишь при полном торможении активности сознания и, конечно, самого тела. Если это получается, то поступательный прирост гибкости гарантирован и на долгое время останется постоянным, хотя и нелинейным процессом.
Конечно, в какой-то точке будущего, невзирая ни на какую работу, динамика позитивных изменений телесного материала неизбежно исчерпается. Эго значит, что либо мы добрались до биомеханических пределов мобильности своего тела, либо столкнулись с такой суммой не поддающихся учёту и воздействию факторов, которые окончательно остановили прирост гибкости (например — время, процесс старения, нарастание энтропии), и даже для сохранения имеющегося её уровня нужно прилагать всё возрастающие усилия. Затем под давлением времени рано или поздно возникает обратное развитие гибкости, вплоть до момента прекращения индивидуального жизненного процесса как такового.
Четвёртый враг воина, старость, о котором упоминал дон Хуан, не может быть преодолён ничем, даже йогой, но темп ухудшения своего телесного качества её последователь способен ощутимо замедлить и даже стабилизировать, что значительно отодвигает неизбежный финал именуемого жизнью, иногда весьма потешного спектакля.
Вернёмся к ощущениям. Когда мы входим в асану и остаемся в ней, должны ли мы чувствовать в теле что-либо или нет? До того, как расслабимся? Или после? Имеются базовые формы или положения тела, в которых любой человек пребывает большую часть повседневного времени, субъективно присущие диапазоны их возможного изменения, а также резервные амплитуды движений, куда при обычном гиподинамическом существовании средний человек «заглядывает» редко. У каждого эти параметры «запаса» сугубо индивидуальны, с возрастом он неминуемо сокращается, что является одним из главных признаков старения. Вообще для людей характерен широчайший спектр разброса величины личных пределов суставной и вообще телесной мобильности, и, как не странно, достаточно часто она заметно коррелирует также с психологической гибкостью личности.
Выполняя различные асаны йоги, мы решаем единую задачу: посредством полной релаксации достигаем «потолка», где на сегодня полностью исчерпывается потенциально возможное физическое изменение формы тела. Естественно, когда мы принимаем начальные очертания асаны и «врастаем» в процесс расслабления, то, проходя границы (пусть условные) стандартных диапазонов гибкости, мы должны что-то чувствовать. Что делать с этими событиями, замеченными в теле, так называемыми ощущениями, и что они означают?
Признаки каких-то процессов, которые происходят при сгибании, могут иметь различную интенсивность — просто ощущения, дискомфортные, болевые (см. гл. «Работа с ощущениями»). Наконец, всё перечисленное может меняться, переходя из одного в другое в зависимости от нашего знания принципов исполнения асан и их применения.
Теперь мне хотелось бы самым серьёзным образом обратить внимание читателя на то, что обсуждая столь детально внутреннюю технологию выполнения поз йоги, мы при этом почти не уделяем внимания чисто внешней стороне (и её частностям), которой целиком, например, посвящена вся книга Айенгара «Прояснение йоги».
Я нарочно отказался от такого подхода, потому что описание выполнения любой асаны на самом деле может быть бесконечным. В данной работе идёт речь о принципах практики, о её законах, которые действуют непосредственно и независимо от того, осознаём мы их или нет. Способ же подачи материала в «Прояснении...», как и его смысловое наполнение — чисто индийские, рассчитанные на простонародный склад восточного ума: делай, как я говорю, ведь это всё так просто, и неважно когда, но успех будет достигнут.
Однако для человека западного склада мышления этого недостаточно, он должен знать, почему надо делать так, а не иначе, и нуждается в понимании основополагающих принципов предлагаемой ему деятельности, будь она хоть трижды полезна. Поэтому тема данной работы может быть определена как прояснение глобального смысла предмета йоги в целом, а также внутренних аспектов её практики, телесной — в частности. И универсальным ключом для успешного освоения этого, чрезвычайно эффективного, но отнюдь не простого процесса самосовершенствования человека является релаксация в обеих её аспектах, физическом и ментальном, что означает полное расслабление, отсутствие движения тела, молчание ума — внутреннее безмолвие.
Сформулировать базовые требования к геометрии основных асан, подогнать их для каждого новичка можно достаточно быстро, даже с учётом всех особенностей физического сложения и текущего состояния здоровья каждого человека. И если кроме того он будет знать скрытые принципы классической практики, которые на самом деле являются основополагающими, то все прочие нюансы будут учитываться автоматически. Тело естественно вольётся в эти формы, и абсолютно незачем вызубривать бесконечный перечень нюансов постановки коленей, стоп, пальцев рук и ног, их кончиков или оснований, ногтей на них и т.д. Такое описание — пустая болтовня, за которой назначение и смысл происходящего неразличимы. На мой взгляд, проблема релаксации, которая для йоги является центральной, в системе Айенгара его учениками и преемниками абсолютно не разрешена.
Мне могут возразить: разве школа Айенгар-йоги вовсе не обучает расслаблению? Ответ простой: сам Гуруджи и его помощники объясняют смысл и технику выполнения по минимуму, в основном не словами. Самый быстрый и надёжный способ понимания обеспечивается через тяжёлую работу, как в армии! Когда физически станет достаточно тяжело — задумаешься над тем, что и как делаешь, причём сам, без чьей-либо подсказки. В школе Айенгара новобранцы начинают с йоговской общефизической подготовки — «стоячих» асан, выполняемых с требованием предельных усилий в ногах, которые должны сохраняться максимально напряжёнными, и благодаря этому прямыми в коленях! Их следует как можно сильнее напрячь и выпрямить. И ещё, до самого предела! И опять сильнее...
И так день, два, три, неделю... Через пару-тройку дней новичок начинает просто умирать, всё болит, ноги в буквальном смысле отваливаются. А тут снова — напрячь, и без конца напрячь! Но жить-то хочется... И тогда человек начинает думать и непроизвольно филонить, то есть расслабляться. Это, кстати, весьма эффективный метод одновременного натаскивания, унификации массы разнокалиберных людей по определённому признаку, в данном случае это неосознанное постижение необходимой мышечной релаксации методом полного зашкаливания физической нагрузки. Именно после предельных усилий человек, незнакомый с сознательным расслаблением, может доподлинно ощутить, что оно жизненно необходимо, действительно возникает в теле, явственно чувствуется и может быть выполнено по своей воле. Но как можно объяснить и сделать всё это наиболее эффективным и безопасным способом — соображать необязательно, понимание, считают индийские гуру, придёт с практикой и если Бог даст.
Что же касается учителей йоги Айенгара во всём мире, то их натаскивают по совершенно иной методике, суть которой в приучении на проводимых регулярно интенсивах, приглашение на которые считается особой честью, к тотальным перегрузкам. Те, кто десять или больше дней подряд переносит восьмичасовые напряжённейшие занятия, через какое-то время подобной практики просто перестают чувствовать боль, выдерживая асаны по много минут.
Наступает своеобразная перегрузочная анестезия, «второе дыхание», которое обеспечивает (по экстремальному сценарию развития событий в теле) эндокринная система, — те же эндорфины влияют, как обезболивающее, и одновременно, как наркотик общего действия (на конференции нашего сайта прозвучала не так давно интересная мысль одного из участников, обращённая к интенсифицированным разновидностям работы с телом: «Йога — это эндогенная наркомания»). И в дальнейшем подобная практика превращается для этих людей в своеобразную перегрузочную зависимость, подобную той, что мне доводилось наблюдать у спортсменов-марафонцев — организм снова и снова требует такой нагрузки, а без неё начинает идти вразнос. Но ведь рано или поздно в жизни наступает такой момент, когда нагрузки придётся вынужденно снижать либо обходиться без них, и что тогда?
Все сертифицированные учителя в системе Айенгара — очень тренированные физически, сильные, жилистые люди, в которых, однако, не заметно ни радости бытия, ни просветлённых качеств. Это пахари, винтики огромного транснационального механизма извлечения прибыли, задействованные системой «на все сто». Они настолько «воткнуты» сознанием в «кайф» от личной практики, с одной стороны, а с другой — в бесконечные алгоритмы внешнего описания асан и свою зависимость от сумасшедших нагрузок, что давно забыли конечный смысл того, что делают, целиком заклинившись на «родной» системе. О том, что йога — это не только асаны, они и не вспоминают. Ходят слухи о том, что особо одарённых отбирает сам Гуруджи и уже лично преподаёт им некие продвинутые йогические техники дальнейших ступеней традиционной Раджа-йоги, но на самом деле никто и никогда таких людей не видел.
Возвращаясь к теме новичков в системе Айенгара, можно отметить что подход, навязываемый в её рамках при решении проблемы расслабления, является, без сомнения, очень варварским, тем не менее он стопроцентно эффективен в том смысле, что до всех и каждого необходимость какого-то расслабления доходит достаточно быстро. Печаль в том, что понимание действительной роли глубокой релаксации в практике асан так и остаётся в зачаточном состоянии. Если же люди не слишком здоровы, далеко не всем из них показан подобный метод, тем более, что подобное массовое обучение йоге по определению не может быть нацелено на учёт индивидуальных состояний и проблем каждого занимающегося.
Что же до ощущений, то понятно какие у людей ощущения, когда они мокры от пота и глаза у них лезут на лоб от добросовестных попыток напрячься «ещё больше». Всё это мне довелось наблюдать и пережить самому в качестве участника первых школ, организованных Фаеком Бириа в конце восьмидесятых — начале девяностых годов в Москве.
Справедливости ради следует отметить, что Айенгар и его полпреды в своём развитии не стоят на месте, с восемьдесят девятого года объяснения необходимости релаксации у них стали чётче, смягчилась и сама практика, хотя, конечно, всё это является, на мой взгляд, ещё весьма далёким от требований классики. Тем не менее видно, что сам Учитель проделал гигантский путь в сторону традиции, в чём я усматриваю ещё одну грань его гениальности, учитывая тот факт, что на Востоке отойти от линии, которую вложил в тебя твой гуру, практически невозможно.
«Прежде всего, давайте определимся в том, что мы понимаем под расслаблением... Если лежание на полу и дрему или сон, то, конечно, школа Айенгара не предусматривает релаксацию такого типа. Мы понимаем релаксацию как способ позволить своему разуму хоть на несколько мгновений побыть наедине с самим собой, в состоянии простоты и ясности... И этого состояния невозможно достичь, если вы недостаточно тренированны в выполнении асан и пранаям» (из интервью Ф. Бириа журналу «Здесь и сейчас», 1999, вып.3-4, с.70).
Далее Бириа совершенно правильно отмечает, что состояние истинной релаксации (практически являющееся главным условием и показателем достоверности достижения медитационного состояния) характеризуется преобладанием альфа-ритма (частоты 5-7 гц) в электрической активности мозга. Но всё дело в том, что не просматривается никакой видимой связи между массовой практикой Айенгар-йоги, — будь то учителя или простые занимающиеся — и упомянутым принципом, по крайней мере в тех центрах и школах Айенгара в России, где ведут занятия отечественные, хотя и сертифицированные Фаеком инструктора. Фактически все, кто работает в России по системе йоги Айенгара, постоянно перегружаются во время своих занятий, и перенапрягают своих учеников, что рано или поздно приведёт (и уже приводит, я постоянно наблюдаю это на протяжении ряда лет!) к негативному воздействию на состояние их здоровья.
На московском семинаре Ремета летом девяносто девятого, последний поведал собравшимся, что к сорока годам, добросовестно проработав в системе Айенгара энное количество лет, он почти полностью разрушил здоровье, вследствие чего пришлось в корне переосмысливать всю практику. В итоге он пришёл ко всё тем же принципам классического исполнения асан, которые основаны на полной релаксации. В то же время его собственный стиль работы отчасти смешан с элементами цигун — слишком много движения, хотя нет сложной акробатики или «потока» движения, подобного киевской «садхане».
Не исключено, что к понятию истинного расслабления кто-то и приходит на определённом уровне мастерства, достигаемого в рамках системы Айенгара, но не путём осознанного обучения, а естественным отбором в неё двигательно одарённых людей, которые затем, в случае наличия определённых физических способностей и слепого повиновения наставникам, могут получить статус учителей. В потоке динамически устойчивого движения смены форм асан, предлагаемого Айенгар-йогой для тех, кто по амплитудам способен это выполнить, безусловно, возникает определённое торможение сознания и частичная его релаксация, но степень её несравнима с той, что мы имеем при традиционном темпе выполнения.
Диапазоны форм, в которых возможен такой способ работы с телом, который предлагает «ранний» Айенгар доступны единицам, на деле же получается гораздо прозаичнее — девяносто девять процентов всех, кто практикует эту йогу, навсегда остаются в пределах двадцати недель расписанного в «Прояснении...» пятилетнего курса.
Далеко не все хотят и способны понять то, с чем на самом деле столкнулись в образе этой системы. И если это неизбежно, значит — справедливо. Главное, как считает большинство людей, чтобы был хоть какой-то позитивный результат, если он имеется в наличии, то Бог с ним, с пониманием. К сожалению, дозировка усилий — штука не простая, здесь возможны очень разнообразные варианты, так что при истинном разумении того, что делаешь, работать в классической йоге всё же надёжнее, как, впрочем, и во всём остальном.
Недавно ко мне обратился старый знакомый, мы впервые встретились с ним ровно десять лет назад на совместных занятиях, которые Гуруджи проводил лично в спорткомплексе Второго медицинского института в восемьдесят девятом году. С тех пор Ю., назовём его так, самостоятельно занимался систематической практикой в рамках только этой школы. Имея отличное здоровье, отставной лётчик работал помногу и с максимальной добросовестностью, хотя и начал всё это в возрасте пятидесяти пяти лет. Теперь же, спустя годы, в результате этой перегрузочной практики он заполучил злокачественную тахикардию, а также проблемы с мозговым кровообращением, о чём его и предупредили врачи.
На протяжении многих лет наблюдая его занятия, а также ряд других москвичей, работающих в русле этой школы, я вижу, что эти люди постоянно выполняют асаны на волевом усилии, им так и осталось неизвестным, что такое нормальная релаксация, не говоря уже о глубокой. Даже если тело привыкает к нагрузкам, что и произошло с моим знакомым, постоянное специфическое нервное перенапряжение, работа в адреналиновом режиме, с преобладанием симпатической активности нервной системы приносит здоровью гарантированный вред, что ещё более справедливо для «йоги восьми кругов», особенно если её начинают практиковать люди зрелого возраста. Когда человек молод, эти перегрузки не так заметны, здоровый организм худо-бедно к ним ещё как-то приспосабливается, но чем старше — тем отрицательнее он реагирует на постоянный психосоматический «перегрев», который по молодости наивно принимается за полноту жизни. «...А если придётся потом платить, так это ж — пойми — потом...», — говорил дьявол, искушая человека, в одном из стихотворений Александра Галича.
Но, в конце концов, личное дело каждого что выбирать для себя, потому что: «Все мы идём в никуда, но лучше идти в никуда тем путём, который тебе нравится».
В классическом подходе к технологии асан, представленном в печатных трудах коллектива Бихарской школы, неизменно подчёркивается, что основой любой йогической практики является глубокая тотальная релаксация, по определению неизвестная европейцам, которой их необходимо обучать в первую очередь при освоении поз йоги, а также на дальнейших её этапах.
Замечу сразу, что Свами Сатьянанда представляет тантрическую, то есть более позднюю ветвь развития йоги, однако при передаче базовых принципов он полностью применяет глубокую релаксацию на деле, а не только на словах, что мы по большей части видим в системе Айенгара. Более того, комментарий Сатьянанды на «Йога-сутры» — «Четыре главы о свободе» — подчёркивает действительную традиционность его исходных позиций.
Автор данной работы целиком и полностью солидарен именно с таким подходом, считая его подтверждённым историей, что априори не подразумевает неправильности либо ущербности любой другой, убедительно обоснованной концепции, которая состоялась во времени.
Что же происходит при выполнении асан, предназначенных для развития гибкости? Вот один из возможных вариантов описания (взгляд с другой точки — см. в главе «Работа с ощущениями»), в котором мы подробнее коснёмся ощущений, которые возникают в работе с телом при естественном способе преодоления телесных блоков или препятствий, «проницаемых» с помощью метода «у-вэй».
Итак, мы уселись на коврик, вытянули ноги вперёд и решили выполнить «Пашимоттанасану» (см. главу «Практика для начинающих»). Медленно начиная сгибание, поначалу ничего не чувствуем, затем появляются ощущения, неважно где, в пояснице, подколенных сухожилиях либо суставах бедра — без разницы, просто в каком-то определённом месте возникает одинокая точка ощущения, слабая предвестница дальнейших проблем. Пока в этом нет ничего особо значимого, просто обнаружился первый рубеж сопротивления телесного материала — локализованное ощущение. Если сгибаться дальше, не обращая на него внимания и не предпринимая соответствующих мер, то ощущение в первоначальном месте усилится. Затем к нему может примкнуть нечто и в других прилегающих областях — контрактура распространится. И, наконец, всё это приобретает неприятный оттенок — это вторая виртуальная «стена» сопротивления, она попрочнее первой, поскольку противодействие тела подобному обращению усиливается.