Бойко Виктор Сергеевич. Йога. Искусство коммуникации

   М. Мамардашвили (ММ) отметил существование двух психологических механизмов, которые напрочь перекрывают саму возможность самопознания. Первый — это лень, которая проявляется в стремлении перенести что-то на завтра, не делать самому или понять умом, не участвуя в этом лично. Всё это несовместимо с практикой йоги, которую кратко можно характеризовать так: только лично, каждый день заново, каждый раз «от и до». Если кто-то думает, что после великолепной вчерашней практики сегодня можно стараться поменьше, он фундаментально ошибается. Это то же самое, что сказать себе: я уже хорошо вчера подышал, сегодня можно и отдохнуть.
   С точки зрения полной и окончательной самореализации йога — это вся жизнь, и меньшую цену за самопознание в таком маштабе не платят. Йога — это то, что ты должен делать сейчас и здесь, потому что «вчера» уже нет, а «завтра» ещё не наступило.
   Второе препятствие к самопознанию — надежда. Суть её в том, что человек надеется стать лучше, реально ничего не предпринимая. Поэтому начальным условием освоения йоги является отказ от надежды: нечего ожидать и не на что рассчитывать по одной простой причине: в этом тяжёлом мире никто никогда никому ничего не должен, поэтому всё необходимое приходится делать только самому. Такой отказ опять-таки связан со страхом, в частности узнать о себе нечто такое, что никогда не осознавалось ранее, увидеть свою «изнанку», «обратную сторону луны».
   Для многих самопознание является весьма неприятной процедурой ещё и потому, что при этом приходится расставаться с образом идеального и любимого себя, со всеми возвышенными представлениями о собственной личности. Именно такого расставания, как отмечал ММ, человек хронически избегает.
   Вообще интроспекция — всегда до некоторой степени печальное занятие. Всякий, кто преодолеет в медитации препятствие страха, получает возможность встретиться с самим собой без прикрас, а это одна из самых неприятных встреч в жизни человека. Недаром сказал Шпаликов: «Путешествие в обратно я бы запретил, и прошу тебя, как брата, — душу не мути...»
   Когда Вергилий выманивает из бездны Гериона, чудовище, которое является символом обмана, он говорит: «Мы истину, похожую на ложь, должны хранить сомкнутыми устами» В данном случае истина — это заблуждение, неправильно оценённая информация, которая предстанет перед нами в ином свете после перестройки структуры восприятия.
   Обозримая бодрствующим сознанием и доступная ему часть истины, — действительной картины мира, — которая была неясной и неверно трактовалась, поскольку была представлена лишь фрагментарно, при расширении её границ (посредством налаживания коммуникации с бессознательным) постепенно приобретает полноту. Таким образом, то, что ранее принималось за действительность, этот скудный информационный фрагмент был заблуждением, иллюзией, проистекающей от неполноты знания и его ослепления эмоциями. Конечно, абсурдной является надежда на то, что достигшая самореализации личность воспримет мир объективно и полностью, однако приближение к объективности будет неизмеримо превышать степень обычного человеческого незнания.
   Итак, при расширении информационной базы сознания посредством налаживания контакта с глубинными слоями психики процесс является обоюдоострым. С одной стороны, в том что касается личности, теряется иллюзорная целостность и наступает подлинное понимание, с помощью же осуществления дальнейшего процесса обратной связи мы получаем громадное количество информации из собственного бессознательного, благодаря чему уменьшается насколько это возможно неполнота знания, и субъективная модель мира становится гораздо более приближенной к реальности, повышая точность представлений.
   Как отмечал Фрейд, «сознание навязывает свои ограничения (которые он называл цензурой) всему несовместимому с ним материалу, в результате чего этот материал тонет в бессознательном». Здесь мы имеем дело с механизмами подавления и вытеснения, которые делают воспринятую информацию усечённой или полностью недоступной сознанию, что влечёт за собой кроме позитивных также и нежелательные последствия для существования личности и её адаптации.
   Поэтому знаменитый лозунг основоположников «Живой этики»: «Расширяйте сознание!» при незнании закономерностей и последствий этого процесса с точки зрения психического благополучия человека является полностью не жизненным, абстрактным, а при его реализации (не средствами, предлагаемыми «Живой этикой», она их просто не знает) достаточно опасным.
   Понятно, что расширение сознания — это как бы «духовное» и весьма желательное действие, но что делать в том случае, когда вытесненный материал, заново введённый в сознание, оказывается абсолютно с ним несовместимым? Оно просто не способно признать свою идентичность с информацией подобного свойства, и тогда «расширение» масштабов осознанности способно привести к психозам, шизофрении или безумию.
   Кроме того, существует малоизвестная проблема скорости «сброса» отрицательного содержания долговременной памяти, или, что то же самое, темпа индивидуального духовного развития.
   Когда сознание спонтанно расширяется в процессе медитации и всё идёт естественно, субъект на первом интеграционном этапе осознает свою «тень», неизвестную ранее сторону личности и, безусловно, приобретает целостность. Теперь его знание о самом себе действительно становится более или менее завершённым, человек знает эту истину о себе. Однако такая истина не даёт, но отбирает всё представление о мире, которым личность располагала до начала занятий йогой. Рушатся многолетние представления о самом себе. Начинаешь понимать, что все позитивные свойства имеют в твоей собственной тьме, мягко говоря, не слишком красивое продолжение, что и ты сам, и многие близкие тебе люди являются совсем не тем, чем они всегда казались, что стремления и помыслы людей, в том числе и твои собственные, далеко не всегда чисты и соответствуют расхожей морали.
   Объединение двух «половинок» личности всегда является процессом крайне болезненным, это не что иное, как душевный кризис, зачастую сопровождаемый и кризисом мировоззрения. Процесс духовной трансформации всегда является далеко не таким быстрым и безобидным, как хотелось бы. Но, не опустившись в собственную темноту, не пройдя её сполна, я никогда не получу истинной глубины знания самого себя. Процесс интеграции личности — это дорога от себя, сквозь себя, до себя — через душевную боль и страдание, неизбежно возникающие при спонтанном изменении структуры психики. Это во все века было известно тем, кто достиг самореализации в йоге, христианстве и любой другой культуре: «Чтобы дерево выросло до рая, его корни должны прорасти до ада».
   «Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному эго в целом... Её осознание предполагает признание реального присутствия тёмных аспектов личности. Самопознание как терапевтическая процедура требует большого, тяжкого труда, растянутого на весьма долгое время» (Юнг, «Айон», с.18).
   «В скрытой части личности, как показывает опыт, присутствуют те или иные черты, демонстрирующие крайне упорное сопротивление моральному контролю. Сопротивление такого рода обычно связано с проекциями, которые не признаются таковыми, и их признание есть некое необычное моральное свершение» (там же, с.19).
   Есть, однако, и другие мнения по поводу морального контроля, например Маслоу отмечает: «Я готов заявить, что сама болезнь (подразумевается класс нервно-психических расстройств, основанных на проблемах адаптации) — это ни что иное, как утрата животного начала. Чёткая „животность“, идентификация со своей биологией, парадоксальным образом приближают человека к большей духовности, к большему здоровью, к большему благоразумию, к большей рациональности» («Мотивация и личность», с.136).
   В концепции Юнга утверждается, что, будучи уже заранее ориентирован морально в рамках своей культуры, человек готов признать лишь некоторые свои негативные черты, и то лишь до какой-то степени. Те из этих чёрт или качеств, в которые отказывается «поверить» сознание, проецируются на окружающее, находя мишень в ком-то или в чём-то. Факт признания каждым наличествующего в самом себе зла — проблема нашего века, но не только нашего времени. Своей осознаваемой, «светлой» и контролируемой части субъект приписывает всевозможные достоинства и совершенства, а зло всегда находит вне себя, во врагах, завистниках, скверном устройстве общества и т.д.
   Поскольку проекции бессознательны, то они, прежде всего, имеют эмоциональную природу, порождая у окружающих неосознаваемые, но аналогичные ответные реакции. Другими словами, бессознательно экспортируя вовне собственный мрак, человек сталкивается с его реальными обличьями во внешнем мире, непрерывно и бессмысленно «вызывая огонь на себя». Собственное, непонятое и не узнанное зло искажает все представления человека об окружающем, ведёт наступление снаружи по всему фронту. Зато в представлениях о себе личность остаётся светлой и чистой, уважающим себя непримиримым борцом против зла и порока, а на самом деле — желчным мизантропом.
   Многие проигрывают в итоге эту бессмысленную войну, непроизвольно концентрируя в себе напряжение противостояния и ненависть ко внешним врагам, что соответственно усиливает конфронтацию с окружающим. Постоянные конфликты с социумом рано или поздно изматывают психику и телесное здоровье, либо наступает истощение и поломка психосоматики в результате бесконечной внутренней борьбы с самим собой, всё это ведёт к душевному кризису. Субъект становится изолированным от мира и своего окружения. Существуют человеческие экземпляры, полностью запутывающие и свою, и чужую жизнь, доводящие всё до полной катастрофы, абсолютно при этом не понимая, до какой степени весь этот ужас бессознательно исходит от них самих.
   Рассмотрим одну из медитативных техник Тантры, называемую «Чидакашадхарана», в основном она предназначена для людей, ведущей репрезентативной системой которых является зрительный анализатор, — попросту говоря, закрыв глаза, они хорошо видят образы (а некоторым это доступно и наяву). Для личностей с преобладанием активности других систем восприятия, например кинестезической, вся эта технология будет пустым звуком, им следует применять иные методы психотехник, которые исключают визуализацию.
   Древняя формула Упанишад звучит так: «Тат твам аси», «Ты есть то», или «Атман есть Брахман», или душа индивидуальная тождественна Абсолюту. «Акаша» в переводе с санскрита значит «эфир». В космосе — «Махакаше» мы наблюдаем бесчисленные формы материального мира. «Чид» («чит») — сознание, «чидакаша» — космос сознания, внутреннее его пространство. Если в Большом космосе мы наблюдаем бесчисленное множество модификаций материи, то во внутреннем существует равномощное количество «форм» сознания, потенциальных психических событий. Наблюдать факт обратной коммуникации в образах — вот цель и способ техники «Чидакашадхарана». Она тесно связана с другими практиками, так как последовательность этапов интроспекции до какой-то точки всегда одна и та же, дальнейшее отличие вызвано разницей в способах представления информации сознанием конкретных людей. Повторяю, «Чидакашадхарана» (в дальнейшем — ЧД) предназначена только для тех, кто способен видеть образы на экране ума.
   «Дхарана» — концентрация, или осознание. Таким образом, ЧД — это осознание внутреннего пространства (пространства «аджна-чакры» или «аджна-кшетра»).
   При грамотной практике на внутреннем экране можно увидеть удивительные психические события. Людей можно условно разделить на две группы. Одни при закрытых глазах наблюдают настоящее «кино» — образы обычного мира, людей, вещи, события, и всё это почти как наяву. Другие видят лишь некий неопределённый фон: световые пятна, мерцающие полосы, что-то не поддающееся описанию. В принципе, ЧД могут реализовать обе эти группы учеников йоги, но для первой это существенно легче, потому что эффективной эмоциональной разгрузке сопутствуют привычные смысловые образы. У второй же группы эмоции, связанные с материалом вытесненного, в ЧД сбрасываются в основном через телесные ощущения.
   Приступая к регулярной практике ЧД, обе группы наблюдателей внутреннего пространства могут не увидеть ничего существенного или необычного в течение долгих месяцев. В случае первой группы «не увидеть ничего» — значит в лишённой смысла калейдоскопичности наблюдать всё ту же привычную, образную перетасовку дневного «мусора». Для вторых наблюдаемая неопределённость так и будет оставаться бесформенной. Впрочем, у какого-то числа ранее ничего не видевших людей могут «из ничего» появиться завершённые образы, но всё это опять-таки будет обычной визуальной продукцией.
   Но наступит время и амбразура откроется, бессознательное проявит себя во всём своём блеске и ужасе, поскольку его подлинную «продукцию» ни с чем не спутаешь. Резко изменяются краски, наблюдаемые образы становятся чёткими и невообразимо сочными, таких цветов в природе не отыскать. Вместе с цветом и формой могут появиться сопровождающие их запах и вкус, хотя это достаточно редкие явления. Кроме того — главный момент! — все эти образы приобретают предельную эмоциональность! У тех, кто не видит связных форм, цветовая мозаика может напоминать живые витражи или калейдоскопическую смену узоров потрясающей красоты. Если это имеет место, значит бессознательное действительно на подходе к восприятию его проявлений сознанием. Но никакие человеческие желания здесь не причём, это случается только само по себе и не может быть управляемым. Не следует пугаться, когда привычная серость или темнота неожиданно станет прозрачной, и появится огромное количество образно-эмоционального мусора в самом пугающем и неприглядном виде. То, что вам в конце концов «покажет» бессознательное, уже очень давно содержалось внутри вашей психики, но никогда не было известно сознанию. Постепенно перед внутренним взором откроется такая «кухня» внутренних событий, о наличии которой вы не имели представления. «Снова неба светится экран, человек в смятении и горе, он тоску своих сердечных ран, утопил в рубиновом кагоре. Но однажды, расплескав вино, человек помолится и скажет: „Покажи мне, Господи, кино!“ — и Господь кино ему покажет».
   Первый этап созерцания внутреннего пространства — это выполнение практики «кайя-стхарьям» («осознание тела»). На тело в течение определённого времени направляется непрерывный поток внимания. Не узкий напряжённый луч, судорожно рыскающий по закоулкам организма, а именно спокойный, расфокусированный и равномерный внутренний взгляд, при этом внимание, как и в любой правильно выполненной асане, диффузно растворяется во всём объёме тела. Если мы не установили одновременности внимания с чем-то, мы не можем это воспринять. Чем полнее вы осознаете тело, тем больше успокаивается ум, и всё это возможно только на фоне расслабления. Здесь имеет место тот же самый процесс, что и в практике асан, с той лишь разницей, что нет работы с телом, поскольку субъект во время медитации пребывает в одной из четырёх предписанных поз: «Падмасана», «Сиддхасана», «Сукхасана» или «поза Свастики», в «Шавасане» может выполняться только «йога психического сна» или «Йога нидра».
   Затем, сохраняя целостное осознание тела, нужно ощутить его полную неподвижность, почувствовать себя как бы каменной статуей. Следует выполнять это ежедневно и до тех пор, пока не будет достигнут успех, продолжительность этого этапа пять-семь минут, глаза закрыты. Собственно, его освоение является начальным условием для реализации пратьяхары.
   После освоения полной расслабленной неподвижности можно переходить к следующему этапу — мантре «АУМ».
   Оставаясь в выбранной позе, семь раз, медленно, отчётливо и с полной собранностью произнести слово «АУМ». Ощутить резонанс и реверберацию, которые при этом пронизывают всё тело от носоглотки до пяток и отдаются в голове. Нужно быть полностью погруженным в звучание мантры. В это время для вас не должно существовать ничего кроме «АУМ». Затем переходим к очередной ступени алгоритма — осознанию дыхания, при этом нужно просто перенести внимание на его естественный процесс и на этом зафиксировать. Допускается одновременное выполнение «прана-шуддхи» или «анулома-вилома» пранаямы, можно просто наблюдать за дыханием в ноздрях, как при «випассане». Наблюдать — но не контролировать. Ни в коем случае никакого контроля!
   Так дышать около пяти минут. Затем попытайтесь ощутить, что воздух входит как бы отдельно в каждую ноздрю, и на каждом вдохе эти два воздушных потока, двигаясь в носу вверх, под острым углом друг к другу, при завершении вдыхания на какое-то мгновение касаются друг друга в точке «третьего глаза» («бхрумадхья»), создавая некое ощущение, названия которому не подобрать. С началом выдоха это касание исчезает, и потоки воздуха в ноздрях как бы «расцепляются», чтобы «соприкоснуться» в конце следующего вдоха. Выполнять такое дыхание следует также около пяти минут. Со временем ощущение касания станет привычным и удобным.
   И только когда все указанные этапы в их последовательности будут чётко освоены можно переходить непосредственно к практике ЧД. Владение такой предварительной настройкой тела и сознания — необходимое и достаточное условие, если известно что делать дальше.
   Когда всё перечисленное будет свободно и стабильно воспроизводиться, значит, вы в достаточной мере расслабленны и внимание стало однонаправленным, а также произошла переориентация, реверсирование всех каналов восприятия на внутреннее пространство сознания, что и означает, собственно, реализацию этапа «пратьяхары».
   Следующие две ступени самьямы — дхарана и дхьяна — совместные, их нельзя разделить чётко. Собственно, во время описанной выше предмедитативной настройки признаки пратьяхары уже сочетаются с элементами дхараны. Скажем, нельзя качественно ощутить саму точку «третьего глаза» и касание дыхания в ней, если внимание качественно не сосредоточилось.
   Итак, созерцание. Его условия элементарны и просты: вокруг гарантированная тишина, желательно не слишком много света, глаза закрыты, спина прямая, тело и сознание полностью расслаблены, в результате спонтанной концентрации внимания вы находитесь в приятном, тёплом и невесомом состоянии внутри себя самого, перед экраном ума, который пуст либо занят спонтанно тасующимся образным мусором.
   Вся техника ЧД заключается в том, что (в достигнутом на предварительных этапах состоянии) на этот экран нужно пассивно «смотреть», но не глазами, а внутренним зрением, ни в коем случае не напрягая расслабленных глазных яблок, не двигая ими сознательно. Но вот вопрос: как смотреть? Здесь обнаруживается множество тонких моментов. Поскольку мы находимся в бодрствующем состоянии, ему по определению отвечает высокая нестабильность, подвижный и переменный объём внимания, имеющего тенденцию сужаться в «пучок» и непроизвольно фланировать от точки к точке внешнего либо внутреннего пространства наблюдения. Но предварительной настройкой, описанной выше, мы обеспечиваем в сознании ход событий, аналогичный имеющему место в практике асан, с той лишь разницей, что объектом неотрывного, рассредоточенного и гомогенного внимания становится не тело, его форма и ощущения в нём, а экран ума. Если в асанах не следует таращиться вниманием на какую-то определённую точку или часть тела, соответственно и в ЧД внимание следует отпустить, чтобы оно «растеклось» до наблюдаемых границ экрана ума, охватывая его целиком. При этом внимание теряет способность к движению, перестаёт быть динамическим острием луча восприятия. Соответственно застопорится и активность сознания — начнётся торможение, которое и будет началом «чистой» дхьяны — статичного созерцания.
   Вновь вернёмся к вопросу «как смотреть?», но теперь не с точки зрения самого процесса, а его наблюдателя. Вопрос приобретает теперь другую направленность: кто и как смотрит? Необходимо быть только наблюдателем, но ни в коем случае не участником того, что происходит на внутрипсихическом экране! Медитирующий — всегда только свидетель, безразличный и в данный момент времени абсолютно незаинтересованный регистратор происходящего, скажем — не автомобиль, который движется, но прибор на панели управления, только фиксирующий какой-либо параметр внешней ситуации по отношению к системе либо её внутреннее состояние. Прибор не волнуется, не переживает, он просто отражает ряд параметров ситуации — и только, в случае ЧД запоминая происходящее.
   Теперь следует обсудить технику безопасности при контакте с материалом бессознательного. Условия, о которых будет сказано ниже, абсолютно незыблемы, их соблюдение является залогом возможности вашего успеха, психического здоровья и, быть может, самой жизни. Нарушать эти правила нельзя, потому что в данном случае — ставка больше, чем жизнь. Они таковы:
   1. Не отождествлять себя с тем, что приходится видеть, слышать и чувствовать в процессе медитации. То, что наблюдается либо происходит при сбросе вытесненного материала — это просто неосознанная, мрачная, скрытая и незнакомая сторона тебя самого. Ты не равен тому, что «показывается», просто оно отчасти и твоё тоже. Чтобы очистить подвалы психики и уравновеситься, эту коммуникацию надо перетерпеть, пережить, просмотреть. Это всего лишь мусор, свалка сознания, парадные залы которого непроизвольно содержались в чистоте и порядке, чтобы не пугать и себя, и других. А всё прочее — грязное, стыдное, неудобное, жуткое, нестерпимое — автоматически складировалось в тёмных подвалах и ворочалось там, источая яд. Это твоя тень, но ты не виноват, что она такая, ты и сам об этом не знал.
   2. Не втягиваться, когда этот поток эмоционально-визуального, аудиального либо кинестезического «мусора» начнёт выплескиваться в сознание, будоражить его. Твоё дело — всё созерцать это в полном бесстрастии, оставаясь таким же спокойным, каким ты был в начале медитации, мгновенно забывая о пережитых эмоциях, как только процесс закончился сам по себе и вытолкнул тебя «на поверхность».
   3. Правило третье и, быть может, самое важное: не должно быть страха! Как говорил Толстой: «Он пугает, а мне не страшно!». Нужно с непоколебимой отрешённостью и спокойствием принимать этот «парад уродов», ситуацию, когда: «Не лица — муть толклась, как доктора Моро созданья жуткие в сцепленьях нетопырьих, и тлел на дне зрачков, колюче и хитро рассудок крошечный — единый поводырь их», всё время помня: «Это не ад, это улица. Это не смерть — это фруктовая лавка...» (Лорка).
   Я просто наблюдаю, «Я стираю слёзы с лица воды...» Нужно твёрдо знать, что сильнейший инстинктивный страх при начинающемся процессе «стравливания» перегретого материала вытесненной части психики является фантомным — пока ты не позволил ему на тебя подействовать!
   Это не что иное, как проявление неосознанной тенденции психосоматической структуры к сохранению уже имеющейся стабильности в той форме — кривой, перекрученной, уродливой, — в которой она существует сегодня. Сопротивляясь изменениям, патология хранит и продлевает себя, чему способствуют механизмы долговременной памяти.
   В любой психотехнике этот процесс осознания или коммуникации с вытесненным материалом (и, соответственно, его «испарение») у новичков в йоге (и не только в ней) имеет неизбежную последовательность развития событий. Это закон, сформулированный и Данте, и многими как до него, так и после: на любом пути самопознания переживаемые этапы всегда располагаются одинаково: ад, чистилище, рай.
   Нет такого способа, такой техники медитации, таких тайных троп, которые могли бы обогнуть отрицательную сторону проблемы, минуя переживание тяжёлых психосоматических состояний, — кроме длительной и грамотной практики Хатха-йоги, когда скрытые «судороги» личного бессознательного постепенно и длительно «перемалываются» гомеопатическими дозами предельных воздействий при работе с телом, вообще «не зацепляя» сознание.
   Итак, все маршруты самопознания неминуемо проходят через ад («...Все перекаты, да перекаты, — послать бы их по адресу...»), но для тех, кто не владеет истинной технологией процесса и проявляет слишком много своеволия и упорства, они и заканчиваются в аду. В лучшем случае мы имеем дело с иллюзией самореализации, самообманом, обратимыми повреждениями психики либо бессмысленным топтанием на месте.
   Болтовня дилетантов и несметного сонма «учителей» о том, что медитация — это изначально блаженное и просветлённое состояние, некое одухотворённое переживание снисходящего блага являются нормальным словоблудием. «Расширяйте сознание — и вам будет хорошо!» Может и будет, но далеко не сразу. И не каждому. А сначала станет плохо и, быть может, очень плохо. И не все способны это выдержать, а значит, далеко не всем показана медитация, особенно это касается людей перенапряжённых, «пограничников» и невротиков, у них и так «перегретый пар» вытесненного рвётся наружу, ломая психосоматику и саму жизнь. И ежели играть в подобные игры, не зная их сути...