Страница:
Возникает очередной вопрос: не берёт ли в каких-то ситуациях на себя поле, частью которого является определённый, не установленный на сегодня материальный «фрагмент» человеческого бессознательного, функции восприятия, которые обычно считаются атрибутами сознания? Не сама ВНС, как это предполагает Юнг, а именно тот древнейший компонент Единого, представленный в каждом из нас, инструментом действия которого при определённых условиях может стать ВНС? Когда в результате катастрофы внезапно «обесточивается» сознание, не дублирует ли полевой чип управление обычными функциями восприятия?
В этом смысле и сны могут иметь трансцеребральное происхождение, свидетельством единства рода людского. А в некоторых случаях — при соответствующих состояниях и установках сознания — быть может, поле «показывает» нам (как и в медитации) конкретные вещи, которые относятся к нашей собственной линии в истории? Которая тысячи и тысячи раз пересекалась с линиями других жизней, по «пересечениям» которых можно «забраться» как угодно далеко?
Что вообще первично — поле или мозг? Существовала ли Сеть до человечества, и оно только «включилось» в неё, уже существующую? Быть может, поле возникло и начало проявлять себя после превышения определённого количественного предела плотности распределения людей на поверхности планеты? Вероятно ли, что оно стало присущим человечеству на каком-то уровне развития мозга и обособления сознания? Или как раз полный отрыв сознания от «остальной» психики сделал проявления поля необходимыми и возможными в виде некоторой всеобщей компенсаторной функции? Или же поле — более позднее приобретение человечества, следующий за языковым этап развития, свидетельство наличия третьей сигнальной системы, которая формируется постепенно, и массовое овладение способом сознательного «подключения» к ней с помощью йогической технологии у основной массы человечества ещё впереди? Я далёк от мысли, что сегодня такой способностью обладают лишь некие «избранные», на самом деле процесс освоения классической йоги человеком Запада эволюционен, всё происходит спонтанно и с большой длительностью.
К тому же изощрённый и вёрткий технологический ум склонен транспонировать древнюю технологию саморазвития в новые, упрощённые и ограниченные системы представлений и техник, придавая им далёкий от первоначального смысл, что отлично просматривается на примере изобретения «динамических практик йоги» и живо напоминает актуальную пословицу: «Никто не вспомнит, что мы это сделали быстро, все скажут, что сделали плохо».
Безусловно, с точки зрения перспективы развития коммуникации с бессознательным этот путь является тупиковым, но чтоб это было понято всеми — необходимо время. Тогда эти замечательные современные системы физического развития (а также их незаурядные создатели, бывшие в своё время представителями имперской спортивной элиты) займут соответствующее место в спектре средств достижения определённых уровней телесного совершенства, не претендуя на то, что им не свойственно, то есть не называя себя йогой.
Гипотезу существования творца, который мог бы создать саму Сеть или поле, отсекает принцип Оккама, лично для меня такое представление является наиболее приемлемым.
В той же работе «Красота и мозг» (с.13) находим: «...Если проследить эволюцию мозга различных существ вплоть до уровня человека... нетрудно заметить, что каждая психическая функция (или каждый тип поведения) зависит от существования определённых структур и соответствующих нервных механизмов. Стало быть, для того, чтобы прийти к пониманию природы психической деятельности, мы должны исследовать нейронные процессы». Как здесь не вспомнить слова Канта: «То, что возможно логически часто неверно отождествляется с возможным на самом деле».
И мозг, и тело сформировались в результате взаимодействия с окружающей средой, более того — параметры этой среды определили всё «устройство» человека. Как возможно понять структуру психики, изучая только «готовый результат» взаимодействия?!
Когда возникла вербальная коммуникация, человек стал элементом особого информационного поля, где главным (как и в плане существования рода) является качественное общение одного сознания с другим. Но прежде всего человек есть взаимодействие со своим телом и себе подобными, а уже потом — с окружающим миром. И пока неясно, когда, как и насколько мозг решает частные задачи в индивидуальном «порядке», опираясь на лично полученную, нажитую информацию, а в каких случаях он переходит в режим получения различных видов информации от Сети. И вообще насколько полевой компонент присутствует во всех человеческих, казалось бы, вполне автономных волевых решениях и действиях.
Или, выражаясь словами Юнга, непонятно, когда, как и где бессознательное «вставляет свои две копейки». И две ли это копейки, а не девяносто восемь на самом деле, хотя «маленькой, но гордой птичке» человеческого сознания кажется унизительной даже сама мысль о том, что бессознательной части психики либо Единому может принадлежать «контрольный пакет акций» в принятии решений, казалось бы, самим человеком. На самом деле, как отмечает Юнг, сознание слишком многое на себя берёт и с этим не справляется, последствия чего мы и пожинаем сегодня в виде надвигающейся многоуровневой катастрофы цивилизации. Поле не располагает средствами довести свои резоны «взбесившемуся» сознанию, утратившему с ним контакт, подобно тому, как организм не способен ничего поделать с раковыми клетками, что выглядит грустной аналогией.
Человек всегда двояк: тело имеет тенденцию к самосохранению, удержанию активности в определённых пределах, а душа, дух, сознание — к развитию, выходу за любые границы. Сознание, будучи слишком погружено во внешнюю коммуникацию, обосабливается. Тем самым оно «выпадает» из полевой целостности, когда человек естественно ведёт себя больше как сотрудничающий элемент, а не как чужак. Не исключена возможность того, что, функционируя преимущественно в полевом режиме, частное сознание становится органически «непригодным» для тотальной переделки мира по своему разумению. Может быть, поэтому индийская культура и не стала праматерью цивилизации технологической, несмотря на потрясающие прозрения древних йогов.
Итак, говоря языком Отцов церкви, мы видим в стандартной человеческой ситуации «двойное смущение». Если сознание «отрывается» от «остальной» психики и начинает «летать» слишком отдельно, то цивилизация в целом ведёт себя в самоубийственном ключе. Если же индивидуальное поведение определено преобладанием полевого компонента, то сообщество таких индивидов, по-видимому, тяготеет к ультрастабильности, без какого-либо нарушения гармонии со средой и самой среды, но с ограничением эволюционной динамики — наподобие муравьев или пчёл.
Первый путь ведёт к самоуничтожению, второй — к остановке развития. Следовательно, оба они неприемлемы. Это два края спектра, смыкающиеся в своей бессмысленности. С одной стороны — «мы не можем ждать милостей от природы», человек вынужден до какой-то степени переделывать её по своему усмотрению. С другой — необходимо жить в полной гармонии с природой, в том числе и со своей собственной, потому что абсолютно непонятно, куда может завести «усмотрение».
Где же выход? Видимо, оптимальным будет такое положение вещей, когда каждый человек планеты станет настолько информированным, что будет отдавать себе отчёт обо всём сказанном в этой и подобных работах, как о само собой разумеющемся. Тогда отдельные, разрушительные в своей простоте и беспредельной «свободе» действий ячейки сети не будут объединяться (посредством светских либо религиозных идей и лозунгов) в опухоли, саму эту сеть разрушающие.
Видимо, в идеале каждый должен осознавать либо ощущать пропорцию между стремлением к личной свободе и последствиями действий, которыми достигается такая свобода, в том числе и для себя самого. Необходимо, с одной стороны, понять, с другой — пережить единство, которое так настойчиво показывает себя в бесчисленном количестве полевых феноменов, так называемых «чудесах», о которых столько болтают. Но — «кто видит факты, не видит законов», незнание которых, как известно, не освобождает от ответственности, в том числе и коллективной за тупое преобладание автократического модуса бодрствующего сознания.
Итак, в пределах рабочей гипотезы мозг и психика являются носителями следующих функций:
— обеспечение жизнедеятельности тела;
— адаптация к природе и социуму;
— обеспечение коммуникации животного с социальным, сознания с бессознательным, «частного» сознания с полем всеобщих взаимодействий, находящимся вне обычной размерности нашего мира и его причинно-следственных связей.
Интересно, что сегодня посредством глобальной компьютерной сети человечество пытается создать внешнее, управляемое, полностью подконтрольное создателям поле информации, массивы которой составляет история самореализации сознания во всех её аспектах. И, как и при контакте с бессознательным, решающим фактором является постановка вопроса: нужно знать что спросить и как.
Таким образом, мы вернулись к условиям коммуникации личности с бессознательным, но как бы уже с другой стороны, определив, частью чего является это бессознательное, а именно — Сети или поля универсальных взаимодействий.
Полноценное Я-сознание есть одновременно и условие возможного контакта, и препятствие к нему. Чтобы возможность коммуникации могла стать реальностью, сознание индивида должно не иметь наследственных дефектов и текущего перенапряжения, налицо требование структурной сбалансированности — это первое. И второе: в необходимый коммуникационный режим возможно выйти лишь при максимальном «отсутствии самого себя», то есть минимизации «массы» того самого сознания, наличие которого — в бодрствующем состоянии — и является главнейшим условием контакта обычного! Кажется, что эти требования взаимоисключающие. Попробуем, однако, присмотреться к ним повнимательней.
«Особые состояния психики заключаются в достижении и удерживании некоторых минимальных уровней бодрствования с целью стимулирования психофизиологических процессов, ответственных за проявление биополевых явлений» (Л. Гримак, «Гипноз и преступность», с.226).
Чем более полно и грамотно до необходимого уровня «обесточено» сознание, тем больше — при выработке соответствующих навыков в депривации — возрастает управляемая чувствительность нервной системы и, как следствие, создаются условия для проявления обратной коммуникации.
Далее находим у Гримака: «По И.Р. Пригожину, система, функционирующая в таком режиме, находится в „точке бифуркации“, что в теории колебаний означает крайне неустойчивое состояние. Энергия, способная вывести определённый элемент системы из такой точки, может быть крайне слабой и находиться в зоне идеальных стимулов. Результаты исследований подтвердили, что неустойчивость системы — одно из главных условий её высокой чувствительности к биополевым (энергоинформационным) влияниям» (там же, сс. 226-227).
Юнг констатировал, что определённое ослабление умственных способностей облегчает доступ бессознательному в сознание. Значит, если интеллектуальная и нервная «мощность» сознания и восприятия переведена в особый, не затратный режим (простое внимание), то, согласно закону сохранения энергии, активизируется бессознательное. И вся хитрость медитационных состояний заключена в том, что необходимо сохранить при этом бодрствующее сознание, но оно должно быть до определённой степени заторможенным, опустошённым, обесточенным. Лишённое привычного содержания и направленности, оно превращается как бы в экран для внутрипсихических проявлений. Обычная функция сознания состоит как раз в том, чтобы оно оставалось всегда загруженным и жернова вертелись без устали. И даже когда осуществлена сенсорная депривация и «зерно» снаружи не подаётся к «жерновам», они перерабатывают призрачный материал, сохраняя привычную активность, которая по определению не может быть основой для полевого контакта.
В медитации внешний мир отрезан от восприятия, стадия депривации — пратьяхара — состоялась. Ум также «обесточен», прожектор сознания больше не «вспучивает» призрачные фигуры, которые являются проекциями, аффектами, памятью опыта, и нейтральный экран сознания при соответствующем намерении становится пригодным для проецирования на него содержания изнутри, из глубин психики, сначала личных, затем, если так посчитает Единое, полевых.
Или можно сформулировать по-иному: когда привычный модус восприятия определённым образом изменён, создаётся возможность для того, чтобы на экране сознания «проступили» достоверные признаки проявлений Единого и твоей к нему принадлежности.
Сознание в его бодрствующем варианте и поле — вещи несовместимые и крайне редко, только в катастрофических или случайных ситуациях, могут быть приведены в непосредственное соприкосновение. Именно поэтому коммуникация такого рода невозможна по собственному желанию, ибо желание подразумевает наличие «Эго» в обычном состоянии и в полный «рост». Отцы церкви специально подчёркивали, что благодать даётся только Богом, пусть не без участия самого человека, но в полном его ничтожестве.
Соприкосновение с полевым аспектом бытия «даром» не проходит. При многократном контакте с человеком начинают происходить совершенно удивительные вещи, это и есть не что иное, как сиддхи — необычные способности или экстраординарные проявления.
Но одно дело — когда они спонтанны и приходят по инициативе самого поля, другое — сознательное управление ими. Мир полон свидетельств случайных полевых контактов, количество происходящих чудес и их описаний очень велико. Но превратить коммуникацию с запредельным в реальную повседневность дано очень немногим великим йогам и мистикам. Есть также исключения из правил, например Ванга, которая знала многое, но могла сообщить об этом далеко не всё и не всем. И уж совсем редко поясняла, что можно или нужно сделать для того, чтобы виденные ею отрицательные события в будущем данного человека не наступили, хотя, по данным болгарской АН, около восьмидесяти процентов её пророчеств и беспричинного знания настоящего являлись абсолютно достоверными.
Как можно воздействовать на будущие результаты запредельной коммуникации, чтобы получать искомые ответы или нужные эффекты? Для профессиональных йогов это реализуемо через постановку намерения.
Определённая совокупность нейрофизиологических процессов в мозгу человека называется сознанием и обладает определённой инерцией. Когда при выполнении условий контакта происходит его необходимая деактивация, сама мысль словно «выцветает» и становится трудно осознаваемой, но в памяти остаётся как бы её «окраска», неявный и неориентированный «привкус» — намерение. Это однородное, не акцентированное, слабое, почти безличное памятование о необходимости или желательности развёртывания хода событий в определённом направлении. Оно как бы слабо «окрашивает» объём деактивированного сознания, придавая ему таким образом необходимую гомеопатическую предпочтительность дальнейшей трансформации этой «разреженности», или порождает ещё какую-то необходимую характеристику, отвечающую свойствам поля. И тогда запредельная коммуникация может случиться именно с тем развитием, которое данным намерением обозначено.
Любые варианты произвольного контакта — за исключением редчайших природных способностей — не проходят! Здесь, как в гомеопатии: таблетки бьют по болезни и всему остальному «устройству» тела с силой парового молота, а тысячекратное разведение и есть тот самый идеальный раздражитель, на который следует сильнейшая ожидаемая реакция.
Подчёркиваю ещё раз: достоверная коммуникация с полем возможна только при полностью сбалансированной психике, когда на первом этапе достигнута личностная завершённость. Сознание должно быть безупречно спокойным, как воин дона Хуана. Во всех прочих случаях контакт (и его эффекты) не воспроизводим никакими ухищрениями, случаен, искажён до абсурда. Любые действия, самые сложные внешние манипуляции, ухищрения, ритуалы с целью получения необычных способностей абсолютно бесцельны и бесплодны. Чтобы иметь сиддхи нужно располагать психосоматикой определённого качества, которое достигается длительной работой в йоге, в том числе — и прежде всего — с телом.
Следующим важным моментом является то, что при грамотно организованном процессе запредельной коммуникация личность контактёра не меняется. Безупречность никогда не затрагивает базовые свойства личности, она только очищает их с помощью покоя, который и даёт то, что называется силой. Под безупречностью подразумевается психофизическая завершённость, сопровождаемая отменным физическим здоровьем. Достижение такой цели обеспечивает в полной гармонии и связи только классическая технология йоги.
Когда же сознание ведёт себя так, словно нет границ и ему всё дозволено, то рано или поздно жизнь человека превращается в «остров невезения». Правда, она и без того от рождения является этим островом, нужно только отдавать себе в этом иногда отчёт. Однажды некий лихой газетчик задал Иосифу Бродскому вопрос: «Как вы относитесь к жизни?» Поэт меланхолически заметил: «Жизнь вообще-то страшная штука, вы заметили, чем это обычно кончается?»
Итак, без грамотной реализации последовательности самопознания любой, а тем более управляемый контакт с полем невозможен, ибо прохождение этих этапов и есть процесс достижения безупречности. Если психика не очищена от возмущений, причиняемых слоем вытесненного, то попытки контакта могут закончиться плачевно даже при достаточно грамотной их организации. Во-первых, сознанию не удастся достичь необходимой степени однородности и разреженности, кроме того может произойти неконтролируемый прорыв напряжений из вытесненного, на волне которых в сознание способна проникнуть архаика бессознательного, что, как отмечал Юнг, может привести к интеллектуальной инфляции, то есть к полному либо частичному безумию.
Можно условно выделить некоторые характерные группы людей, имеющих или не имеющих доступ к полевой форме существования и получения информации таким способом:
1) не обладающие сознанием, безумцы, слабоумные — контактировать с полем некому, личность отсутствует как таковая;
2) с выраженным ослаблением умственных способностей, юродивые, блаженные. Контакт почти постоянен, но он практически не имеет смысла, так как воспринимающее сознание дефектно — это скорее фантасмагория, гримасы коммуникации;
3) те, кто в силу неясных причин (в некоторых случаях это и есть данное «от Бога»), сохраняя структуру и масштаб своей личности, каким-то образом получают доступ к Сети (в случае Ванги это были, например, уникальные личные свойства, сопряжённые с катастрофой тела и потерей зрения, — цена, за них заплаченная). Такие люди практически постоянно находятся в полевом режиме и способны «считывать» информацию, но не могут управлять силой и качеством проявления сиддхи, это так сказать, пассивный контакт;
4) обычные, нормальные субъекты, среднестатистическая масса, понятия не имеющая о теме данной главы и отнюдь не страдающая от такого незнания. При нормальном уровне психического и телесного здоровья и отвечающей ему жёсткости и ограниченности восприятия эти люди не мучаются от неврозов, пограничных состояний, шизофрении. Тем не менее полевые феномены спонтанно вторгаются и в их жизнь как беспричинные происшествия, которые считаются чудесами, случаем либо дьявольским наваждением;
5) люди, обладающие первобытной энергией сознания и тела, которая позволяет подавлять либо игнорировать любые проявления личного бессознательного. Это первопроходцы, революционеры, разрушители и ниспровергатели, завоеватели и авантюристы. Они реализуют свои устремления, в том числе идеальные, только на основе личных возможностей и никогда не контактируют с полем;
6) те, у кого при сохранении полной ясности ума и неординарных способностях бессознательное преобладает в виде желаний, замешанных исключительно на животных инстинктах. Пример: один из ярчайших в своей мрачности персонажей эпохи Возрождения — Сигизмунд Малатеста;
7) люди, получающие контакт с запрограммированной запредельностью посредством переживания религиозного экстаза или просто крайне религиозные. Вера — сильное чувство, эмоция, переживание, испытываемое личностью. Лишь когда эмоции перегорают, может возникнуть состояние сознания, способствующее экстремальному вызванному контакту с индивидуальным (не всеобщим!) бессознательным. А поскольку намерение остаётся соответствующим желанию, то полученный ответ соответствует вопросу — откровение детально подтверждается переживанием, соответствующим ожиданию. Однако этот путь чреват громадным расходом энергии при малом коэффициенте «попадания» на искомую реакцию контакта, который к тому же является вовсе не коммуникацией с Единым, а её разновидностью «сознание-сознание» (см. главу «Йога и христианский мистицизм);
8) те, кто в силу личных особенностей имеют мало осознаваемый контакт с полем, который, однако, актуализирует их потенциальные способности к созданию произведений искусства или мысли. Такие личности бывают выразителями полевого воздействия в различных вариантах его преломления, создавая из подвластного им материала завершённые, гармоничные вневременные композиции чего угодно, от «Йога-сутр» и «Божественной комедии» до росписи Сикстинской капеллы и «Так говорил Заратустра»;
9) йоги: те, кто получает предельную коммуникацию посредством определённой технологии — медитации различных видов, соответствующих личностному складу психики. Как правило, только великие йоги способны ещё и до какой-то степени управлять сиддхами, а не просто получать их, будучи игрушкой процесса. Это — распорядители коммуникации с полем, имеющие неограниченный доступ к любым феноменам, именно эта неограниченность имеет для них следствием понимание полной невозможности сколько-нибудь реального безопасного вмешательства в мировой (сетевой, полевой) порядок.
Если качественно взаимодействовать с полем, оно гармонизирует жизнь человека, выправляет все её перекосы и деформации, снабжает энергией. Но даже средней силы произвольное вмешательство в миропорядок, предпринятое на основе неграмотного обращения с методом йоги, «перекашивает» отдельные участки близко расположенной к личному сети, вызывая непредсказуемые последствия, в том числе и для того, кто это делает. Поэтому самое большее, что может позволить себе «просто так» мастер запредельной коммуникации — это нечто вроде получения безделушек ниоткуда, что и демонстрирует Сатья Саи Баба (если это, всего лишь, не ловкие фокусы).
Устранять же «перекосы» участков поля, связанных с чужой жизнью, — значит, нарушать целостность своего «сектора», и нужна исключительная сила, чтобы перенести это без ущерба. В связи с этим приведу реальную историю. Несколько лет назад на один из регулярных семинаров по йоге, проводимых мною в Сысерти, родине сказочника Бажова (которая не в пример уютнее Екатеринбурга) попала некая Оксана С.
У неё были проблемы со здоровьем, которые за два года регулярной практики в первом приближении разрешились, после чего она, будучи человеком математического склада ума (по призванию и профессии), вдруг ударилась в буддизм. Не оставляя вначале практику асан, девушка зачастила на буддийские мероприятия в Москву, затем начала постепенно отходить от йоги, что немедленно сказалось на здоровье, оно снова начало терять качество. Я посоветовал ей наработать хороший запас прочности, прежде чем глубоко погружаться в философию и буддийские психотехники, потому что требования к состоянию тела в медитации буддизма мало отличаются от аналогичных в классической йоге, откуда, кстати, буддизм и почерпнул всю практическую часть реализации освобождения.
Тем не менее понемногу она окончательно забросила практику, хотя всё время собиралась возобновить её из-за плохого самочувствия. А пока что, параллельно основной работе, вплотную занялась (для души) проблемами управления кармой. По этому поводу я прямо заявил ей, что с таким состоянием психосоматики единственное чего можно добиться в деятельности подобного рода — это сломать себе шею, не имея соответствующего уровня силы, который должен быть очень высоким. И только камикадзе могут ввязываться в подобные игры, не имея на то веских внешних оснований и внутренних полномочий. «Конечно, вы правы, — ответила она, — но ведь это моё личное дело, не так ли?»
Весной девяносто восьмого года Оксана позвонила мне в Москву с просьбой взять в посольстве и переправить ей анкеты для выезда на работу в Австралию. Я сделал это, лишний раз выразив в телефонном разговоре пожелание, чтобы она немедленно бросила все свои дурацкие заморочки с проблемами чужих судеб. Рассмеявшись, девушка ответила, что пока вынуждена подрабатывать таким образом, поскольку за снятие кармы очень хорошо платят, а вот когда переедет с дочерью в Австралию, там можно будет нормально заниматься специальностью и, не думая о куске хлеба насущного, не спеша заниматься йогой.
В этом смысле и сны могут иметь трансцеребральное происхождение, свидетельством единства рода людского. А в некоторых случаях — при соответствующих состояниях и установках сознания — быть может, поле «показывает» нам (как и в медитации) конкретные вещи, которые относятся к нашей собственной линии в истории? Которая тысячи и тысячи раз пересекалась с линиями других жизней, по «пересечениям» которых можно «забраться» как угодно далеко?
Что вообще первично — поле или мозг? Существовала ли Сеть до человечества, и оно только «включилось» в неё, уже существующую? Быть может, поле возникло и начало проявлять себя после превышения определённого количественного предела плотности распределения людей на поверхности планеты? Вероятно ли, что оно стало присущим человечеству на каком-то уровне развития мозга и обособления сознания? Или как раз полный отрыв сознания от «остальной» психики сделал проявления поля необходимыми и возможными в виде некоторой всеобщей компенсаторной функции? Или же поле — более позднее приобретение человечества, следующий за языковым этап развития, свидетельство наличия третьей сигнальной системы, которая формируется постепенно, и массовое овладение способом сознательного «подключения» к ней с помощью йогической технологии у основной массы человечества ещё впереди? Я далёк от мысли, что сегодня такой способностью обладают лишь некие «избранные», на самом деле процесс освоения классической йоги человеком Запада эволюционен, всё происходит спонтанно и с большой длительностью.
К тому же изощрённый и вёрткий технологический ум склонен транспонировать древнюю технологию саморазвития в новые, упрощённые и ограниченные системы представлений и техник, придавая им далёкий от первоначального смысл, что отлично просматривается на примере изобретения «динамических практик йоги» и живо напоминает актуальную пословицу: «Никто не вспомнит, что мы это сделали быстро, все скажут, что сделали плохо».
Безусловно, с точки зрения перспективы развития коммуникации с бессознательным этот путь является тупиковым, но чтоб это было понято всеми — необходимо время. Тогда эти замечательные современные системы физического развития (а также их незаурядные создатели, бывшие в своё время представителями имперской спортивной элиты) займут соответствующее место в спектре средств достижения определённых уровней телесного совершенства, не претендуя на то, что им не свойственно, то есть не называя себя йогой.
Гипотезу существования творца, который мог бы создать саму Сеть или поле, отсекает принцип Оккама, лично для меня такое представление является наиболее приемлемым.
В той же работе «Красота и мозг» (с.13) находим: «...Если проследить эволюцию мозга различных существ вплоть до уровня человека... нетрудно заметить, что каждая психическая функция (или каждый тип поведения) зависит от существования определённых структур и соответствующих нервных механизмов. Стало быть, для того, чтобы прийти к пониманию природы психической деятельности, мы должны исследовать нейронные процессы». Как здесь не вспомнить слова Канта: «То, что возможно логически часто неверно отождествляется с возможным на самом деле».
И мозг, и тело сформировались в результате взаимодействия с окружающей средой, более того — параметры этой среды определили всё «устройство» человека. Как возможно понять структуру психики, изучая только «готовый результат» взаимодействия?!
Когда возникла вербальная коммуникация, человек стал элементом особого информационного поля, где главным (как и в плане существования рода) является качественное общение одного сознания с другим. Но прежде всего человек есть взаимодействие со своим телом и себе подобными, а уже потом — с окружающим миром. И пока неясно, когда, как и насколько мозг решает частные задачи в индивидуальном «порядке», опираясь на лично полученную, нажитую информацию, а в каких случаях он переходит в режим получения различных видов информации от Сети. И вообще насколько полевой компонент присутствует во всех человеческих, казалось бы, вполне автономных волевых решениях и действиях.
Или, выражаясь словами Юнга, непонятно, когда, как и где бессознательное «вставляет свои две копейки». И две ли это копейки, а не девяносто восемь на самом деле, хотя «маленькой, но гордой птичке» человеческого сознания кажется унизительной даже сама мысль о том, что бессознательной части психики либо Единому может принадлежать «контрольный пакет акций» в принятии решений, казалось бы, самим человеком. На самом деле, как отмечает Юнг, сознание слишком многое на себя берёт и с этим не справляется, последствия чего мы и пожинаем сегодня в виде надвигающейся многоуровневой катастрофы цивилизации. Поле не располагает средствами довести свои резоны «взбесившемуся» сознанию, утратившему с ним контакт, подобно тому, как организм не способен ничего поделать с раковыми клетками, что выглядит грустной аналогией.
Человек всегда двояк: тело имеет тенденцию к самосохранению, удержанию активности в определённых пределах, а душа, дух, сознание — к развитию, выходу за любые границы. Сознание, будучи слишком погружено во внешнюю коммуникацию, обосабливается. Тем самым оно «выпадает» из полевой целостности, когда человек естественно ведёт себя больше как сотрудничающий элемент, а не как чужак. Не исключена возможность того, что, функционируя преимущественно в полевом режиме, частное сознание становится органически «непригодным» для тотальной переделки мира по своему разумению. Может быть, поэтому индийская культура и не стала праматерью цивилизации технологической, несмотря на потрясающие прозрения древних йогов.
Итак, говоря языком Отцов церкви, мы видим в стандартной человеческой ситуации «двойное смущение». Если сознание «отрывается» от «остальной» психики и начинает «летать» слишком отдельно, то цивилизация в целом ведёт себя в самоубийственном ключе. Если же индивидуальное поведение определено преобладанием полевого компонента, то сообщество таких индивидов, по-видимому, тяготеет к ультрастабильности, без какого-либо нарушения гармонии со средой и самой среды, но с ограничением эволюционной динамики — наподобие муравьев или пчёл.
Первый путь ведёт к самоуничтожению, второй — к остановке развития. Следовательно, оба они неприемлемы. Это два края спектра, смыкающиеся в своей бессмысленности. С одной стороны — «мы не можем ждать милостей от природы», человек вынужден до какой-то степени переделывать её по своему усмотрению. С другой — необходимо жить в полной гармонии с природой, в том числе и со своей собственной, потому что абсолютно непонятно, куда может завести «усмотрение».
Где же выход? Видимо, оптимальным будет такое положение вещей, когда каждый человек планеты станет настолько информированным, что будет отдавать себе отчёт обо всём сказанном в этой и подобных работах, как о само собой разумеющемся. Тогда отдельные, разрушительные в своей простоте и беспредельной «свободе» действий ячейки сети не будут объединяться (посредством светских либо религиозных идей и лозунгов) в опухоли, саму эту сеть разрушающие.
Видимо, в идеале каждый должен осознавать либо ощущать пропорцию между стремлением к личной свободе и последствиями действий, которыми достигается такая свобода, в том числе и для себя самого. Необходимо, с одной стороны, понять, с другой — пережить единство, которое так настойчиво показывает себя в бесчисленном количестве полевых феноменов, так называемых «чудесах», о которых столько болтают. Но — «кто видит факты, не видит законов», незнание которых, как известно, не освобождает от ответственности, в том числе и коллективной за тупое преобладание автократического модуса бодрствующего сознания.
Итак, в пределах рабочей гипотезы мозг и психика являются носителями следующих функций:
— обеспечение жизнедеятельности тела;
— адаптация к природе и социуму;
— обеспечение коммуникации животного с социальным, сознания с бессознательным, «частного» сознания с полем всеобщих взаимодействий, находящимся вне обычной размерности нашего мира и его причинно-следственных связей.
Интересно, что сегодня посредством глобальной компьютерной сети человечество пытается создать внешнее, управляемое, полностью подконтрольное создателям поле информации, массивы которой составляет история самореализации сознания во всех её аспектах. И, как и при контакте с бессознательным, решающим фактором является постановка вопроса: нужно знать что спросить и как.
Таким образом, мы вернулись к условиям коммуникации личности с бессознательным, но как бы уже с другой стороны, определив, частью чего является это бессознательное, а именно — Сети или поля универсальных взаимодействий.
Полноценное Я-сознание есть одновременно и условие возможного контакта, и препятствие к нему. Чтобы возможность коммуникации могла стать реальностью, сознание индивида должно не иметь наследственных дефектов и текущего перенапряжения, налицо требование структурной сбалансированности — это первое. И второе: в необходимый коммуникационный режим возможно выйти лишь при максимальном «отсутствии самого себя», то есть минимизации «массы» того самого сознания, наличие которого — в бодрствующем состоянии — и является главнейшим условием контакта обычного! Кажется, что эти требования взаимоисключающие. Попробуем, однако, присмотреться к ним повнимательней.
«Особые состояния психики заключаются в достижении и удерживании некоторых минимальных уровней бодрствования с целью стимулирования психофизиологических процессов, ответственных за проявление биополевых явлений» (Л. Гримак, «Гипноз и преступность», с.226).
Чем более полно и грамотно до необходимого уровня «обесточено» сознание, тем больше — при выработке соответствующих навыков в депривации — возрастает управляемая чувствительность нервной системы и, как следствие, создаются условия для проявления обратной коммуникации.
Далее находим у Гримака: «По И.Р. Пригожину, система, функционирующая в таком режиме, находится в „точке бифуркации“, что в теории колебаний означает крайне неустойчивое состояние. Энергия, способная вывести определённый элемент системы из такой точки, может быть крайне слабой и находиться в зоне идеальных стимулов. Результаты исследований подтвердили, что неустойчивость системы — одно из главных условий её высокой чувствительности к биополевым (энергоинформационным) влияниям» (там же, сс. 226-227).
Юнг констатировал, что определённое ослабление умственных способностей облегчает доступ бессознательному в сознание. Значит, если интеллектуальная и нервная «мощность» сознания и восприятия переведена в особый, не затратный режим (простое внимание), то, согласно закону сохранения энергии, активизируется бессознательное. И вся хитрость медитационных состояний заключена в том, что необходимо сохранить при этом бодрствующее сознание, но оно должно быть до определённой степени заторможенным, опустошённым, обесточенным. Лишённое привычного содержания и направленности, оно превращается как бы в экран для внутрипсихических проявлений. Обычная функция сознания состоит как раз в том, чтобы оно оставалось всегда загруженным и жернова вертелись без устали. И даже когда осуществлена сенсорная депривация и «зерно» снаружи не подаётся к «жерновам», они перерабатывают призрачный материал, сохраняя привычную активность, которая по определению не может быть основой для полевого контакта.
В медитации внешний мир отрезан от восприятия, стадия депривации — пратьяхара — состоялась. Ум также «обесточен», прожектор сознания больше не «вспучивает» призрачные фигуры, которые являются проекциями, аффектами, памятью опыта, и нейтральный экран сознания при соответствующем намерении становится пригодным для проецирования на него содержания изнутри, из глубин психики, сначала личных, затем, если так посчитает Единое, полевых.
Или можно сформулировать по-иному: когда привычный модус восприятия определённым образом изменён, создаётся возможность для того, чтобы на экране сознания «проступили» достоверные признаки проявлений Единого и твоей к нему принадлежности.
Сознание в его бодрствующем варианте и поле — вещи несовместимые и крайне редко, только в катастрофических или случайных ситуациях, могут быть приведены в непосредственное соприкосновение. Именно поэтому коммуникация такого рода невозможна по собственному желанию, ибо желание подразумевает наличие «Эго» в обычном состоянии и в полный «рост». Отцы церкви специально подчёркивали, что благодать даётся только Богом, пусть не без участия самого человека, но в полном его ничтожестве.
Соприкосновение с полевым аспектом бытия «даром» не проходит. При многократном контакте с человеком начинают происходить совершенно удивительные вещи, это и есть не что иное, как сиддхи — необычные способности или экстраординарные проявления.
Но одно дело — когда они спонтанны и приходят по инициативе самого поля, другое — сознательное управление ими. Мир полон свидетельств случайных полевых контактов, количество происходящих чудес и их описаний очень велико. Но превратить коммуникацию с запредельным в реальную повседневность дано очень немногим великим йогам и мистикам. Есть также исключения из правил, например Ванга, которая знала многое, но могла сообщить об этом далеко не всё и не всем. И уж совсем редко поясняла, что можно или нужно сделать для того, чтобы виденные ею отрицательные события в будущем данного человека не наступили, хотя, по данным болгарской АН, около восьмидесяти процентов её пророчеств и беспричинного знания настоящего являлись абсолютно достоверными.
Как можно воздействовать на будущие результаты запредельной коммуникации, чтобы получать искомые ответы или нужные эффекты? Для профессиональных йогов это реализуемо через постановку намерения.
Определённая совокупность нейрофизиологических процессов в мозгу человека называется сознанием и обладает определённой инерцией. Когда при выполнении условий контакта происходит его необходимая деактивация, сама мысль словно «выцветает» и становится трудно осознаваемой, но в памяти остаётся как бы её «окраска», неявный и неориентированный «привкус» — намерение. Это однородное, не акцентированное, слабое, почти безличное памятование о необходимости или желательности развёртывания хода событий в определённом направлении. Оно как бы слабо «окрашивает» объём деактивированного сознания, придавая ему таким образом необходимую гомеопатическую предпочтительность дальнейшей трансформации этой «разреженности», или порождает ещё какую-то необходимую характеристику, отвечающую свойствам поля. И тогда запредельная коммуникация может случиться именно с тем развитием, которое данным намерением обозначено.
Любые варианты произвольного контакта — за исключением редчайших природных способностей — не проходят! Здесь, как в гомеопатии: таблетки бьют по болезни и всему остальному «устройству» тела с силой парового молота, а тысячекратное разведение и есть тот самый идеальный раздражитель, на который следует сильнейшая ожидаемая реакция.
Подчёркиваю ещё раз: достоверная коммуникация с полем возможна только при полностью сбалансированной психике, когда на первом этапе достигнута личностная завершённость. Сознание должно быть безупречно спокойным, как воин дона Хуана. Во всех прочих случаях контакт (и его эффекты) не воспроизводим никакими ухищрениями, случаен, искажён до абсурда. Любые действия, самые сложные внешние манипуляции, ухищрения, ритуалы с целью получения необычных способностей абсолютно бесцельны и бесплодны. Чтобы иметь сиддхи нужно располагать психосоматикой определённого качества, которое достигается длительной работой в йоге, в том числе — и прежде всего — с телом.
Следующим важным моментом является то, что при грамотно организованном процессе запредельной коммуникация личность контактёра не меняется. Безупречность никогда не затрагивает базовые свойства личности, она только очищает их с помощью покоя, который и даёт то, что называется силой. Под безупречностью подразумевается психофизическая завершённость, сопровождаемая отменным физическим здоровьем. Достижение такой цели обеспечивает в полной гармонии и связи только классическая технология йоги.
Когда же сознание ведёт себя так, словно нет границ и ему всё дозволено, то рано или поздно жизнь человека превращается в «остров невезения». Правда, она и без того от рождения является этим островом, нужно только отдавать себе в этом иногда отчёт. Однажды некий лихой газетчик задал Иосифу Бродскому вопрос: «Как вы относитесь к жизни?» Поэт меланхолически заметил: «Жизнь вообще-то страшная штука, вы заметили, чем это обычно кончается?»
Итак, без грамотной реализации последовательности самопознания любой, а тем более управляемый контакт с полем невозможен, ибо прохождение этих этапов и есть процесс достижения безупречности. Если психика не очищена от возмущений, причиняемых слоем вытесненного, то попытки контакта могут закончиться плачевно даже при достаточно грамотной их организации. Во-первых, сознанию не удастся достичь необходимой степени однородности и разреженности, кроме того может произойти неконтролируемый прорыв напряжений из вытесненного, на волне которых в сознание способна проникнуть архаика бессознательного, что, как отмечал Юнг, может привести к интеллектуальной инфляции, то есть к полному либо частичному безумию.
Можно условно выделить некоторые характерные группы людей, имеющих или не имеющих доступ к полевой форме существования и получения информации таким способом:
1) не обладающие сознанием, безумцы, слабоумные — контактировать с полем некому, личность отсутствует как таковая;
2) с выраженным ослаблением умственных способностей, юродивые, блаженные. Контакт почти постоянен, но он практически не имеет смысла, так как воспринимающее сознание дефектно — это скорее фантасмагория, гримасы коммуникации;
3) те, кто в силу неясных причин (в некоторых случаях это и есть данное «от Бога»), сохраняя структуру и масштаб своей личности, каким-то образом получают доступ к Сети (в случае Ванги это были, например, уникальные личные свойства, сопряжённые с катастрофой тела и потерей зрения, — цена, за них заплаченная). Такие люди практически постоянно находятся в полевом режиме и способны «считывать» информацию, но не могут управлять силой и качеством проявления сиддхи, это так сказать, пассивный контакт;
4) обычные, нормальные субъекты, среднестатистическая масса, понятия не имеющая о теме данной главы и отнюдь не страдающая от такого незнания. При нормальном уровне психического и телесного здоровья и отвечающей ему жёсткости и ограниченности восприятия эти люди не мучаются от неврозов, пограничных состояний, шизофрении. Тем не менее полевые феномены спонтанно вторгаются и в их жизнь как беспричинные происшествия, которые считаются чудесами, случаем либо дьявольским наваждением;
5) люди, обладающие первобытной энергией сознания и тела, которая позволяет подавлять либо игнорировать любые проявления личного бессознательного. Это первопроходцы, революционеры, разрушители и ниспровергатели, завоеватели и авантюристы. Они реализуют свои устремления, в том числе идеальные, только на основе личных возможностей и никогда не контактируют с полем;
6) те, у кого при сохранении полной ясности ума и неординарных способностях бессознательное преобладает в виде желаний, замешанных исключительно на животных инстинктах. Пример: один из ярчайших в своей мрачности персонажей эпохи Возрождения — Сигизмунд Малатеста;
7) люди, получающие контакт с запрограммированной запредельностью посредством переживания религиозного экстаза или просто крайне религиозные. Вера — сильное чувство, эмоция, переживание, испытываемое личностью. Лишь когда эмоции перегорают, может возникнуть состояние сознания, способствующее экстремальному вызванному контакту с индивидуальным (не всеобщим!) бессознательным. А поскольку намерение остаётся соответствующим желанию, то полученный ответ соответствует вопросу — откровение детально подтверждается переживанием, соответствующим ожиданию. Однако этот путь чреват громадным расходом энергии при малом коэффициенте «попадания» на искомую реакцию контакта, который к тому же является вовсе не коммуникацией с Единым, а её разновидностью «сознание-сознание» (см. главу «Йога и христианский мистицизм);
8) те, кто в силу личных особенностей имеют мало осознаваемый контакт с полем, который, однако, актуализирует их потенциальные способности к созданию произведений искусства или мысли. Такие личности бывают выразителями полевого воздействия в различных вариантах его преломления, создавая из подвластного им материала завершённые, гармоничные вневременные композиции чего угодно, от «Йога-сутр» и «Божественной комедии» до росписи Сикстинской капеллы и «Так говорил Заратустра»;
9) йоги: те, кто получает предельную коммуникацию посредством определённой технологии — медитации различных видов, соответствующих личностному складу психики. Как правило, только великие йоги способны ещё и до какой-то степени управлять сиддхами, а не просто получать их, будучи игрушкой процесса. Это — распорядители коммуникации с полем, имеющие неограниченный доступ к любым феноменам, именно эта неограниченность имеет для них следствием понимание полной невозможности сколько-нибудь реального безопасного вмешательства в мировой (сетевой, полевой) порядок.
Если качественно взаимодействовать с полем, оно гармонизирует жизнь человека, выправляет все её перекосы и деформации, снабжает энергией. Но даже средней силы произвольное вмешательство в миропорядок, предпринятое на основе неграмотного обращения с методом йоги, «перекашивает» отдельные участки близко расположенной к личному сети, вызывая непредсказуемые последствия, в том числе и для того, кто это делает. Поэтому самое большее, что может позволить себе «просто так» мастер запредельной коммуникации — это нечто вроде получения безделушек ниоткуда, что и демонстрирует Сатья Саи Баба (если это, всего лишь, не ловкие фокусы).
Устранять же «перекосы» участков поля, связанных с чужой жизнью, — значит, нарушать целостность своего «сектора», и нужна исключительная сила, чтобы перенести это без ущерба. В связи с этим приведу реальную историю. Несколько лет назад на один из регулярных семинаров по йоге, проводимых мною в Сысерти, родине сказочника Бажова (которая не в пример уютнее Екатеринбурга) попала некая Оксана С.
У неё были проблемы со здоровьем, которые за два года регулярной практики в первом приближении разрешились, после чего она, будучи человеком математического склада ума (по призванию и профессии), вдруг ударилась в буддизм. Не оставляя вначале практику асан, девушка зачастила на буддийские мероприятия в Москву, затем начала постепенно отходить от йоги, что немедленно сказалось на здоровье, оно снова начало терять качество. Я посоветовал ей наработать хороший запас прочности, прежде чем глубоко погружаться в философию и буддийские психотехники, потому что требования к состоянию тела в медитации буддизма мало отличаются от аналогичных в классической йоге, откуда, кстати, буддизм и почерпнул всю практическую часть реализации освобождения.
Тем не менее понемногу она окончательно забросила практику, хотя всё время собиралась возобновить её из-за плохого самочувствия. А пока что, параллельно основной работе, вплотную занялась (для души) проблемами управления кармой. По этому поводу я прямо заявил ей, что с таким состоянием психосоматики единственное чего можно добиться в деятельности подобного рода — это сломать себе шею, не имея соответствующего уровня силы, который должен быть очень высоким. И только камикадзе могут ввязываться в подобные игры, не имея на то веских внешних оснований и внутренних полномочий. «Конечно, вы правы, — ответила она, — но ведь это моё личное дело, не так ли?»
Весной девяносто восьмого года Оксана позвонила мне в Москву с просьбой взять в посольстве и переправить ей анкеты для выезда на работу в Австралию. Я сделал это, лишний раз выразив в телефонном разговоре пожелание, чтобы она немедленно бросила все свои дурацкие заморочки с проблемами чужих судеб. Рассмеявшись, девушка ответила, что пока вынуждена подрабатывать таким образом, поскольку за снятие кармы очень хорошо платят, а вот когда переедет с дочерью в Австралию, там можно будет нормально заниматься специальностью и, не думая о куске хлеба насущного, не спеша заниматься йогой.